1
Произошло это, когда Джек, чье имя произносят в тени, отправился в Иглес, в Сумеречные Земли, показаться на Адских Играх. Там-то, пока он прикидывал, как расположен Пламень Ада, его и заметили.
Пламень Ада представлял собой узкий сосуд из изящно перевитых язычков пламени, которые на самых кончиках удерживали рубин величиной с кулак. Они держали мертвой хваткой холодно сверкавший драгоценный камень.
На сей раз Пламень Ада был выставлен на всеобщее обозрение. Видели, что Джек рассматривал его — и это стало причиной для серьезного беспокойства. Не успел он прибыть в Иглес, как его увидали проходящим под фонарями в толпе зевак, которая двигалась через открытый с боков павильон. В нем демонстрировался Пламень Ада. Джека опознали Смейдж и Квазер, которые покинули места, где были сильны, чтобы вступить в спор за этот приз. Они тут же отправились к Распорядителю Игр.
Смейдж переминался с ноги на ногу и дергал себя за усы до тех пор, пока в его квадратных глазах не появились слезы, и он не заморгал. Он уставился на своего огромного спутника, Квазера, волосы, глаза и тело которого были одинакового серого цвета, вместо того, чтобы рассматривать живописную персону Бенони, Распорядителя Игр.
— Что вам нужно? — спросил тот.
Смейдж продолжал таращить глаза и моргать, пока Квазер не заговорил, наконец, голосом, похожим на флейту:
— Мы хотим кое-что сообщить.
— Я слушаю. Говорите, — ответил Бенони.
— Мы кое-кого узнали. Он здесь, и это может причинить некоторое беспокойство.
— Кто же это?
— Прежде, чем я смогу ответить, подойдем ближе к свету.
Распорядитель игр покрутил головой на толстой шее. Когда он по очереди посмотрел на них, его янтарные глаза блеснули.
— Если вы решили пошутить… — начал он.
— Нет, — не дрогнув, ответил Квазер.
— Ну, ладно. Следуйте за мной. — Он вздохнул, и, взмахнув оранжево-зеленым плащом, повернулся, направляясь к ярко освещенному навесу.
Тогда он вновь обернулся к ним.
— Здесь вам довольно света?
Квазер огляделся.
— Да, — сказал он. — Здесь нас ему не подслушать.
— О ком вы говорите? — спросил Распорядитель Игр.
— Известен ли вам некий Джек, который всегда слышит свое имя, если его произнесли в тени?
— Джек-из-Тени? Вор?.. Да, я слыхал о нем.
— Потому-то мы и хотели поговорить с вами на ярком свету. Он здесь. Мы со Смейджем видели его всего несколько минут назад. Он разглядывал Пламень Ада.
— Господи! — Распорядитель Игр вытаращил глаза и забыл закрыть рот. — Он украдет его! — сказал Бенони.
Смейдж перестал теребить усы ровно на столько времени, чтобы несколько раз кивнуть.
— А мы явились, чтобы попытаться выиграть его, — засопел он. — Если его украдут, мы не сможем этого сделать!
— Надо его остановить, — сказал Распорядитель Игр. — Как вы думаете, что делать?
— Ваша воля тут закон, — сказал Квазер.
— Верно… Возможно, следует засадить его в тюрьму до окончания Игр.
— Тогда, — сказал Квазер, — нужно убедиться, что там, где его схватят, или там, где его запрут, не будет никакой тени. Говорят, его чрезвычайно трудно удержать где-либо — особенно, если там есть тень.
— Но тут везде тень!
— Да. В том-то главная сложность, когда сажаешь его под замок.
— Ну, тогда решение проблемы — яркий свет или полная тьма!
— Но если вы не установите все светильники под нужными углами и вне пределов его досягаемости, — сказал Квазер, — он сможет создать тени и воспользоваться ими. А если ему удастся зажечь хоть крошечный огонек, тени тоже появятся.
— Какую силу черпает он из теней?
— Не знаю никого, кто знал бы точно.
— Значит он человек тьмы? Не простой смертный?
— Поговаривают, что он — порождение сумерек, тех, что предшествуют тьме. Там всегда множество теней.
— Ну, тогда в нашей программе — Навозные Ямы Глива.
— Жестоко, — сказал Смейдж и хихикнул.
— Пошли, покажите мне его, — сказал Распорядитель Игр.
Они вышли из-под навеса. Серый цвет неба у них над головой переходил в серебряный на востоке и в черный на западе. Небо было чистым. Тьма над вздымавшейся горной грядой была усеяна звездами.
Они шли по освещенной факелами дорожке через территорию лагеря, направляясь к павильону, в котором находился Пламень Ада. На западе трепетали огоньки — казалось, у той черты, за которой находились храмы беспомощных богов.
Когда они подошли к открытому с боков павильону, Квазер тронул Бенони за руку и мотнул головой. Распорядитель Игр проследил направление его жеста. Там, прислонясь к подпирающему навес столбу, стоял высокий худой человек. Он был темноволосым, смуглым, а в чертах его лица было что-то орлиное. Он был в сером, через правое плечо был переброшен черный плащ. Человек курил какую-то травку из тех, что растут в царстве тьмы, и дым в свете факелов казался голубым.
Некоторое время Бенони рассматривал его. Он испытывал чувство, знакомое человеку, столкнувшемуся с существом, рожденным не женщиной, а чем-то темным и загадочным. Люди в таких случаях держатся подальше.
Он сглотнул, потом сказал:
— Можете идти.
— Мы бы хотели помочь… — начал Квазер.
— Можете идти!
Бенони посмотрел им вслед, потом пробормотал: «Бьюсь об заклад, один продаст другого».
Он отправился за яркими факелами и стражей.
Во время ареста Джек не пытался ни спорить, ни сопротивляться. Пойманный в центр светового круга, окруженный вооруженными мужчинами, он медленно кивнул и подчинился их приказаниям, не сказав за все это время ни слова.
Его отвели в ярко освещенный шатер Распорядителя Игр. Джека вытолкнули к столу, за которым сидел Бенони. Стражники задвигались, чтобы снова окружить его фонарями и зеркалами, уничтожающими тень.
— Тебя зовут Джек, — сказал Распорядитель Игр.
— Я этого не отрицаю.
— А иногда — Джек-из-Тени.
Молчание.
— Ну?
— Мало ли, как можно называть человека, — ответил Джек.
Бенони бросил взгляд в сторону.
— Приведите их, — велел он одному из стражников.
Тот вышел и вскоре вернулся со Смейджем и Квазером. Джек быстро взглянул на них, но его лицо по-прежнему ничего не выражало.
— Вы знаете этого человека? — спросил Бенони.
— Да, — хором сказали они.
— Назовите его имя.
— Его зовут Джек-из-Тени.
Распорядитель Игр улыбнулся.
— И правда, мало ли как можно называть человека, — сказал он. — Но в твоем случае, похоже, все сходятся на одном. Я — Бенони, Распорядитель Адских Игр, а ты — Джек-из-Тени, вор. Бьюсь об заклад, ты здесь, чтобы похитить Пламень Ада.
Снова молчание.
— Можешь отрицать, можешь соглашаться, — продолжал Бенони, — твое присутствие здесь говорит само за себя.
— Я мог явиться для участия в Играх, — рискнул Джек.
Бенони расхохотался.
— Конечно! Разумеется! — сказал он, смахивая рукавом слезу. — Но здесь не состязаются в воровстве, так что тебе не в чем соревноваться.
— Вы предубеждены против меня, это нечестно, — сказал Джек. — Даже если я — тот, о ком идет речь, я не сделал ничего, чтобы нападать на меня.
— Пока, — сказал Бенони. — Пламень Ада и впрямь отличная штука, а?
Глаза Джека, казалось, на миг вспыхнули, а рот дернулся в невольной усмешке.
— С этим никто не спорит, — быстро сказал он.
— И ты явился сюда выиграть его… по-своему. Человек тьмы, тебя знают, как закоренелого вора.
— И это лишает меня права быть честным зрителем на общедоступном празднестве?
— Когда речь идет о Пламени Ада — да. Он не имеет цены. Его алчут и те, кто привык к дневному свету, и люди тьмы. Как Распорядитель Игр я не могу терпеть тебя поблизости от него.
— Что за беда с дурными репутациями, — сказал Джек. — Что бы ты ни делал, все равно подозревают тебя.
— Хватит! Ты приехал, чтобы похитить его?
— Только дурак сказал бы «да».
— Значит, добиться от тебя честного ответа невозможно?
— Если «честный ответ» — сказать то, что вы хотите от меня услышать, то вы правы.
— Свяжите ему руки за спиной, — сказал Бенони.
Что и было сделано.
— Сколько у тебя жизней, человек тьмы? — спросил Распорядитель.
Джек не отвечал.
— Ну-ну! Все знают, что людям тьмы дана не одна жизнь. Сколько их у тебя?
— Мне не нравится, как это звучит, — сказал Джек.
— Но ведь ты умрешь не насовсем?
— Путь из Навозных Ям Глива на западном полюсе планеты долог, а не идти нельзя. Иногда на создание нового тела уходят годы.
— Значит, ты бывал там раньше?
— Да, — сказал Джек, проверяя свои путы. — И я бы не хотел попасть туда снова.
— Значит, ты признаешь, что у тебя есть еще самое меньшее одна жизнь. Это хорошо! Тогда меня не будет мучить совесть, если я прикажу немедленно наказать тебя!
— Погодите! — сказал Джек, откинув голову назад и оскалившись. — Это же смешно! Я еще ничего не сделал. Забудьте про это, ладно? Прибыл я сюда украсть Пламень Ада, или нет, сейчас-то я не в состоянии сделать это. Освободите меня, и я добровольно подвергну себя изгнанию на время Игр. Я вообще не появлюсь в Сумеречных Землях, а останусь в царстве тьмы.
— Чем же ты можешь поручиться?
— Своим словом.
Бенони снова рассмеялся.
— Слово человека тьмы, который к тому же стал героем легенд о преступниках? — сказал он наконец. — Нет, Джек. Я не вижу иного способа обезопасить наш приз, как только убить тебя. И поскольку в моей власти отдать такой приказ, я сделаю это. Писец! Запиши: в этот час я судил его и вынес ему приговор.
Горбун с кудрявой бородой расписал перо и начал писать. Его склонности оставили заметные следы на его похожем на пергамент лице.
Джек выпрямился во весь рост и пристально посмотрел на Распорядителя из-под полуопущенных век.
— Вы, смертные, — начал он, — боитесь меня потому, что не понимаете. Вы привыкли к дневному свету, и жизнь вам дана только одна, а когда она проходит, ждать больше нечего. Мы, люди тьмы, по слухам не имеем души — так же, как о вас говорят, будто у вас она есть. Но благодаря процессу, который вам недоступен, мы проживаем несколько жизней. Я полагаю, вы завидуете нам — вот почему вы хотите убить меня. Вы знаете, что умирать нам так же тяжело, как и вам!
Распорядитель Игр опустил взгляд.
— Это не…
— Примите мое предложение, — перебил его Джек. — Я покину ваши состязания. Но если вы допустите до исполнения своего приказа, то в итоге проиграете сами!
Горбун перестал записывать и повернулся к Бенони.
— Джек, — сказал Распорядитель, — ведь ты же собирался похитить его, а?
— Конечно.
— Зачем? От него было бы трудно избавиться. Он такой приметный.
— Он предназначался одному моему другу, перед которым я в долгу. Ему понадобилась эта побрякушка. Отпустите меня, а я скажу ему, что потерпел неудачу — это и впрямь так.
— Я не хочу обрушить на себя твой гнев, когда ты вернешься…
— Чего вы не хотите — ерунда по сравнению с тем, что вам предстоит, если вы сделаете мое путешествие неизбежным…
— …Но человек в моем положении не может так легко заставить себя поверить тому, кто известен как Джек-Обманщик.
— Значит, мое слово для вас — ничто?
— Боюсь, что так.
Писцу он сказал:
— Продолжай записывать.
— …И мои угрозы тоже?
— Они беспокоят меня. Но на одной чаше весов — твоя месть несколько лет спустя, а на другой — наказание, которое я понесу немедленно, укради ты Пламень Ада. Попробуй понять, в каком я положении, Джек.
— Пытаюсь, — сказал тот, оборачиваясь к Смейджу и Квазеру. — Ну, ослиные уши, и ты, гермафродит, вас-то я не забуду! Обоих!
Смейдж посмотрел на Квазера, а тот заморгал и улыбнулся.
— Скажи это нашему господину, Повелителю Нетопырей, — сказал он.
При звуке имени своего старинного врага лицо Джека изменилось.
Поскольку в Сумеречных Землях, где процветают науки, колдовство слабеет, то прошло целых полминуты прежде, чем в шатер влетел нетопырь и пронесся между ними. Квазер продолжал:
— Мы состязаемся под знаменем Нетопыря!
При появлении этой твари Джек перестал смеяться.
Увидев ее, он склонил голову, и его подбородок затвердел.
И Джек сказал: «Да будет так».
Его вывели в центр площадки, где стоял человек по имени Блайт с тяжелым топором в руках. Джек быстро отвел глаза и облизал губы. Блестящий край лезвия неодолимо притягивал его взгляд.
Его еще не успели попросить преклонить перед плахой колени, а воздух уже наполнился кожистыми «снарядами». Он знал, что это — рой пляшущих летучих мышей. С запада появлялись все новые и новые твари, но они двигались слишком быстро для того, чтобы создать достаточно тени.
Тогда Джек выругался, зная, что его враг прислал своих приспешников поиздеваться над ним в его последний час.
Когда дело касалось краж, удача обычно сопутствовала ему. То, что приходилось терять одну из жизней из-за такой скверной работы, раздражало его. В конце концов, он был тем, кем он был…
Джек стал на колени и нагнул голову.
Ожидая, он размышлял, верно ли, что голова, отделенная от тела, сохраняет сознание еще пару секунд. Он попытался избавиться от этой мысли, но она снова возвращалась.
А может быть, это не просто сорвавшееся дело? — недоумевал Джек. Если бы Повелитель Нетопырей пожелал устроить ему ловушку, все это могло бы означать только ее.
Назад: Джек-из-тени
Дальше: 2
