Поручение
Это идет Гор, который, видя на стене Бронзу, останавливается и говорит:
— Откройте эти дурацкие ворота, или я разобью их!
На что Брамин отвечает через стену:
— Я не закрывал их и открывать не собираюсь. Входи сам, как знаешь, или ешь пыль.
Гор бьет ногой в ворота, и те падают, и при этом Мадрак слегка удивляется, а Гор поднимается по витой лестнице в самую высокую башню. Войдя в комнату, он смотрит на поэта и священника-воина с некоторой угрозой, вопрошая:
— Кто из вас двоих отказался впустить меня?
Оба делают шаг вперед.
— Два дурака! Знаете ли вы, что я — бог Гор, только пришедший из Дома Жизни?
— Извини, что это не произвело на нас потрясающего впечатления, бог Гор, — говорит Мадрак, — но нас тоже сюда никто не впускал, и мы тоже вошли сами.
— Как вас зовут, мертвецы?
— Я — Брамин, к вашим услугам, но, конечно, смотря к каким…
— … А я — Мадрак.
— А! Я кое-что знаю о вас двоих. Почему вы здесь и что это за падаль на столе?
— Мы здесь, сэр, потому что мы не в другом месте, — говорит Брамин, — а на столе находятся два человека и одна жаба, и должен заметить, что любой из них лучше, чем ты.
— Неприятностей можно легко добиться, хотя во что они выльются, не всегда удается предугадать, — говорит Гор.
— Могу я поинтересоваться, что привело так скудно одетого бога мести в это злосчастное место? — спрашивает Брамин.
— Ну конечно же месть. Кто-нибудь из вас, бродяг, не видел недавно Принца, Имя Которому Тысяча?
— Лично я не видел, причем говорю правду.
Я тоже.
— Я пришел сюда в поисках его.
— Почему сюда?
— Оракул назвал мне это место. И хоть мне не очень хочется биться с героями — а я знаю вас как таковых, — я считаю, что вы должны извиниться за прием, который мне здесь оказали.
— Справедливо, — говорит Мадрак, — но ты должен знать, что за последние несколько часов мы страшно утомились, а волосы наши только что буквально стояли дыбом при виде недавней битвы. Может быть, глоток доброго красного вина выразит наши чувства, тем более, что во всем этом мире всего одна его фляга?
— Этого достаточно, если вино будет хорошим.
— Тогда подожди немного.
Мадрак достает свою фляжку с вином, делает глоток, чтобы показать, что вино не отравлено, оглядывает глазами комнату.
— Подходящий сосуд, сэр, — говорит он и поднимает перевернутый кубок, который лежит на столе.
Вытирая его чистой тряпкой, он наливает вино и протягивает кубок богу.
— Благодарю тебя священник-воин. Я принимаю его. Но что это была за битва, так взволновавшая вас, что вы даже забыли о хороших манерах?
— Это, кареглазый Гор, была битва на Блисе между Железным Генералом и тем, кого называют Оакимом Скитальцем.
— Железный Генерал? Невозможно! Он мертв уже несколько веков. Я сам убил его!
— Многие его убили. Но ни один не уничтожил.
— Эта куча металлического лома на столе? Неужели это действительно Принц Недовольных, который когда-то стоял передо мной, как бог?
— Еще до того, как ты появился на свет, он был могуществен, — говорит Брамин, — и когда люди забудут о Горе, он все еще будет Железным Генералом. Не имеет никакого значения, на чьей стороне он сражался. Выигрывает он или проигрывает, он — дух восстания, который никогда не может умереть.
— Мне не нравятся эти разговоры, — говорит Гор. — Ведь если разобрать его по частям и уничтожить каждую часть в отдельности, а потом развеять пыль по всему космосу, он перестанет существовать.
— И это тоже было сделано. И много веков подряд его последователи собирали его, пока не собрали заново. Этот человек, этот Оаким, похожего на которого я раньше не встречал, — говорит Брамин, — высказал ту же мысль, что и ты, как раз перед сражением в фуге, которая сотрясла весь мир. Единственная причина, по которой они сейчас валяются, — извини меня за то, что я не выбираю выражений, это та, что я не позволяю им пробудиться и выйти из состояния темпорального шока.
— Оаким? Это и есть смертоносный Оаким?.. да, могу в это поверить, приглядевшись к нему повнимательнее. Как вы думаете, кто он на самом деле? Такие герои не появляются просто так, из пустоты.
— Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он настоящий силач и мастер фуги, который появился на Блисе в его последние дни, перед черным прибоем, может, для того, чтобы ускорить его приближение.
— И это все, что ты о нем знаешь?
— Это все.
— А ты, могущественный Мадрак?
— Я знаю не больше…
— Допустим, мы разбудим его и допросим?
Брамин поднимает свою трость.
— Только дотронься до него, и я буду оспаривать твое право присутствовать здесь. Он слишком опасен, как индивид, а мы пришли сюда отдохнуть.
Гор кладет руку на плечо Оакима и слегка трясет его. Оаким стонет.
Знай же, что жезл жизни — это также и копье смерти! — вскрикивает Брамин и одним движением пронзает жабу, которая сидит прямо у левой руки Гора.
Прежде чем Гору удается повернуться, внезапно по комнате проходит порыв ветра, и жаба взрывается, превращаясь в какую-то огромную форму, сидящую в центре стола.
Его длинные золотистые волосы чрезвычайно густы, его тонкие губы чуть раздвигаются в улыбке, его зеленые глаза смотрят на стол у его ног.
Принц, Имя Которому Жаба, дотрагивается до красного пятна на своем плече и говорит Брамину:
— Разве ты не знаешь, что было написано «будь добр к птице и зверю»?
— Киплинг, — говорит Брамин, улыбаясь. — А также Коран.
— Изменяющий свою форму недоносок, — говорит Гор, — ты и есть тот, кого я ищу — называемый многими «Принц»?
— Должен признаться, что ношу этот титул. И знай, что ты отвлек меня от медитации.
— Приготовься же встретить свою судьбу, — говорит Гор, вытаскивая стрелу — это единственное оружие — из-за пояса и ломая ее наконечник.
— Неужели ты думаешь, что я не осведомлен о твоих силах, брат? — говорит Принц, в то время как Гор поднимает наконечник стрелы, зажатый между его большим и указательным пальцами.
— Неужели ты думаешь, брат, что я не знаю, что ты можешь увеличивать силой своего разума массу или скорость любого предмета в тысячу раз.
Что-то сверкает в руке Гора. На другом конце комнаты раздается громкий треск. Принц в это время неожиданно оказывается в двух футах слева от того места, где стоял раньше, а наконечник стрелы пронзает шестидюймовую металлическую плиту и продолжает свой полет в пыльное ветреное утро, в то время как Принц продолжает говорить:
— … и разве ты не знаешь, брат, что я с такой же легкостью могу перенестись на любое расстояние, в самые дальние уголки космоса, с такой же легкостью, как и та, с которой я избежал твоего удара? Даже могу покинуть Средние Миры?
— Не называй меня братом, — говорит Гор, поднимая вверх древко стрелы.
— Но ведь ты мой брат, — говорит Принц. — По крайней мере, у нас одна и та же мать.
Гор роняет древко на пол.
— Я тебе не верю!
— А как ты думаешь, откуда у тебя вообще силы бога? От Озириса? Косметическая хирургия могла дать ему голову цыпленка, а его потуги — принести успех в математике, но ты и я, оба умеющие изменять наш образ, мы — сыны Изиды, Ведьмы Лоджии!
— Будь проклято имя моей матери!
Миг, и Принц стоит уже рядом с ним на полу комнаты и бьет его по щекам обратной стороной ладони.
— Я мог бы убить тебя сотню раз, если бы только пожелал, — говорит Принц, — пока ты стоишь здесь. Но я удержался, потому что ты мой брат. Я могу убить тебя сейчас, но я не сделаю этого. Потому что ты — мой брат. У меня нет никакого оружия, потому что я в нем нуждаюсь. Я не желаю никому вреда, потому что иначе жизнь стала бы мне слишком в тягость. Но не говори плохо о нашей матери, потому что то, что она делает, — это ее личное дело. Я не восхваляю ее, но и не упрекаю. Я знаю, что ты явился сюда убить меня. Если ты действительно желаешь этого, попридержи свой язык, брат.
— Тогда давай больше не говорить о ней.
— Очень хорошо. Ты знаешь, кем был мой отец, поэтому ты должен знать, что я не новичок в воинском искусстве, И дам тебе шанс убить меня в битве один на один, без оружия, только руками, если сначала ты выполнишь одно мое поручение. В противном случае я уйду и найду себе для этой цели кого-нибудь другого, а ты можешь весь остаток своих дней провести в розысках моей особы.
— Тогда это, наверное, имел в виду оракул, — говорит Гор.
— И это принесет мне несчастье. Тем не менее я не могу упустить шанс исполнить свою миссию прежде, чем ее выполнит посланник Анубиса, этот Оаким. Я не знаю о его силах, они могут превосходить твои. Я согласен на мир с тобой, согласен выполнить твое поручение и потом убить тебя.
— Этот человек — убийца из Дома Мертвых? — спрашивает Принц, глядя на Оакима.
— Да.
— Ты знал об этом, мой Ангел Седьмого Поста? — спрашивает Принц.
— Нет, — говорит Брамин, слегка кланяясь.
— И я не знал, повелитель, — говорит Мадрак.
— Поднимите его и Генерала.
— Наше соглашение не состоится, — говорит Гор, — если это будет сделано.
— Пробудите их обоих, — говорит Принц, складывая руки на груди.
Брамин поднимает свою трость, и языки зеленого света выходят из нее и опускаются на распростертые тела.
Снаружи ветер начинает дуть с еще большей силой. Гор переводит глаза с одного присутствующего на другого, потом говорит:
— Ты повернулся ко мне спиной, брат. Повернись так, чтобы я видел твое лицо, когда буду тебя убивать. Как я сказал, наше соглашение не состоится.
Принц поворачивается.
— Эти люди тоже нужны мне.
Гор качает головой и поднимает руку.
— А затем…
— Какая трогательная семейная встреча, — говорит голос, заполняющий собой всю комнату. — Наконец-то мы, три брата, встретились вновь.
Гор отдергивает руку, как от осы, потому что тень черной лошади ложится между ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову.
— Я забыл, — говорит он, — но из того, что сегодня узнал, следует, что я тоже твой брат.
— Не расстраивайся так сильно, — говорит голос, — потому что я узнал об этом много веков назад и научился не отчаиваться от этого.
И Оаким и Железный Генерал пробуждаются от смеха, который похож на поющий ветер.
