Глава 14
Тут Нейсмит почувствовал, что девушка взяла его за руку и тянет к центру сферы. Мужчина тут же помог даме, использовав свою указку. Они миновали небольшую кучку цветасто разодетых людей, затем другую. В зале, как заметил Нейсмит, было также полно и небольших саркофагов. Затем он вдруг потрясенно сообразил, что многие плавающие тела принадлежат зеленокожим Непотребам.
Непотребы без конца перетаскивали разное барахло, сновали с поручениями, причем с абсолютно отсутствующими выражениями на физиономиях. Некоторые пестро разодетые люди передвигались сами, подобно Лисс-Яни и Нейсмиту; но многих других перетаскивали с места на место Непотребы или гробы. Все как один носили дурацкие хрелевские одеяния. Не иначе, прятали недоразвитые ноги. А может, копыта.
Нейсмит с девушкой обогнули массивное и заковыристое строение, напоминавшее дерево, из блестящего золотистого материала, на ветвях которого сидело множество крошечных роботов в форме рыб. А в другой стороне, за безумной толпой плывущих людей, Нейсмит усмотрел другое массивное сооружение — настолько же уродливое, насколько прекрасным казалось златое дерево без златой цепи.
Второе сооружение представляло собой торс Непотребки, увеличенный до размера десятиэтажного здания. Гигантский и нелепый, торс нависал над блестящей толпой, будто повесившийся сторож общественной свалки, вокруг которого роятся жирные мухи. Руки статуи были связаны за спиной, а кожа тут и там утыкана длинными иглами, из которых сочились капли темной крови. Сквозь гулкую болтовню и дурацкий смех Нейсмит вдруг расслышал дикий хриплый крик — мучительный стон, усиленный до невероятной степени и исходивший, казалось, именно оттуда, где следовало быть голове Непотребки. Болтовня ненадолго затихла — а затем послышались раскаты смеха еще более идиотского.
Нейсмиту вдруг стало дурно.
— Что это? — потребовал он ответа.
— Твердяк, — безразлично ответила девушка. — Непотребка — одна из бунтовщиц. Ее, конечно, поймали. И сделали большой твердяк. Чтобы все могли посмотреть. Только ты лучше глянь во-он туда.
Нейсмит повернул голову и заметил девушку из касты Лисс-Яни, вступившую в любовную схватку со стройным мускулистым мужчиной. Вокруг парочки собралось небольшое кольцо зрителей. Слышались вялые аплодисменты.
— Да не туда, — нетерпеливо ткнула его кулачком Лисс-Яни. — Вон там, дальше.
Нейсмит покорно посмотрел дальше и не узрел ничего занимательного, кроме еще одной дамы из касты Артистов — эта носила на себе забавную газовую мантию. Женщина плыла по залу в сопровождении целого эскорта молодых мужчин и девушек. На благородном лице выражалась глубокая грусть; женщина безразлично смотрела прямо перед собой.
— Это Тера-Яни, — понизив голос, сообщила девушка. — Она прекрасна, правда?
— Прекрасна? — Нейсмит старательно изобразил недоумение. — Не понимаю. Что значит «прекрасна»?
— Ах, она была самой влюбляемой Яни во всем Городе — до последнего времени. Когда появились новые мутации и мода переменилась. И с Терой все кончено. Она приняла двадцатидневный яд. И теперь прощается с Городом.
Жертва моды не особенно впечатлила Нейсмита, и он лишь хмыкнул. А вверху над ними зеленокожая служанка перемещала по воздуху свою немыслимо жирную пожилую госпожу, толкая ее в задницу, размерами сравнимую с Капитолием. Все Непотребы, как теперь заметил Нейсмит, носили блестящие металлические ошейники. Теперь он припомнил, что и раньше видел подобные ошейники на зеленокожих.
До лже-Шефта доплыл обрывок разговора:
— Ах, госпожа, почему же все Непотребы должны умереть? Разве я не всегда хорошо вам служила, разве я…
— Ох, не утомляй меня, Менда. Сколько раз тебе говорить — ничего уже не изменишь. Это же наука — это так важно! И вообще — не смей больше…
Теперь Нейсмит и Лисс-Яни приближались к самому центру необъятного зала — туда, где плавали самые крупные и плотнее всего спрессованные массы людей. Назойливый гомон усилился. Нейсмита пробрал неприятный озноб — близость всей этой публики была ему несколько неприятна.
Где-то впереди истошно вопил хриплый женский голос с какими-то попугайскими интонациями — ни слова не разобрать. Нейсмит с девушкой подплывали все ближе, терпеливо проделывая путь сквозь плотно спрессованную толпу — когда стоя, а когда и в лежку.
Наконец Нейсмиту удалось высмотреть в толпе вопящую женщину. Висела она в центре небольшой группы цветасто разодетой публики. Страшно, неприлично жирная. В дутом, украшенном орнаментом алом одеянии. Когда баба поворачивалась, Нейсмит видел, что ее телеса трясутся под тканью, будто кусок студня на вилке. Физиономия вся в морщинах; глаза так и сверкают безумием.
— …Немедленно подойдите и скажите-ка мне — кем это вы себя возомнили… молчать и слушать!.. молчать и слушать!.. Говорю вам, я не намерена терпеть подобного неуважения — да кто вы такие?.. отвечайте, почему не слышу ответа?.. Молчать! Почему не отвечаете?.. Что, все языки проглотили? Слушайте…
— Высокородная, с вашего позволения… — начал было взволнованный мужчина с розовой поросячьей физиономией. Жирнее его тут была, казалось, только сама Высокородная.
— Молчать! За триста лет никогда не приходилось мне сносить подобного обращения! Молчать, Трузад! Молчать! Тебя не спрашивали! Доколе буду терпеть я эти издевательства! Рейг! Рейг! Где этот засранец? Рейг!
— Слушаю, Высокородная, — раскланялся зеленокожий слуга, подплывая к госпоже.
— Дай мне дозняк! Негодяй! Ты что, не видишь, в каком я состоянии?
— Высокородная, — принялся увещевать ее еще один жирный, — постарайтесь успокоиться. Прошу вас. Быть может, вы подождете самую чуточку, прежде чем принимать еще. Вспомните, ведь за последнее время вы уже приняли десять кубантов…
— Не учить! Не учить меня, сколько мне надо догона! Да как вы смеете? — Толстуха с явной угрозой для жизни себя и окружающих поперхнулась и побагровела. Потом взяла что-то у зеленокожего, проглотила — и тут же свирепо засверкала глазами, лишившись на какое-то время дара речи. Слуга вручил ей трубку, ведущую к колбе с красноватой жидкостью, и госпожа принялась лихорадочно и увлеченно сосать. Щеки старухи ввалились, а глаза вылезли на лоб. Вссссс…
Лисс-Яни бросила пару слов роботу, который затем скользнул вперед и вежливо произнес:
— Высокородная! Шефт, за которым вы посылали, уже здесь.
Старуха повернула физиономию; затем свирепо уставилась на автомат и с остервенением выплюнула трубку.
— Да, конечно! Нашли время! Почему мне больше не оказывают здесь ни малейшего послушания? Почему, я вас спрашиваю? Молчать! Почему мне постоянно пудрят мозги? Убить меня хотите? Да? Убить? Эй, ты! Как тебя там? Подойди сюда!
Нейсмит невольно подплыл к Высокородной.
— Меня зовут Нейсмит, — сообщил он ей.
— Нейсмит? Какой такой Нейсмит? Это что, имя? Ты что тут со мной — шутки шутишь? Молчать! Как его зовут, я спрашиваю? Как зовут этого Шефта?
— Он не знает своего имени, Высокородная, — сообщил робот. — К нему обращаются как к «этому человеку».
— Молчать! — завопила толстуха. — Эй, ты! Ты Шефт?
— Вам виднее, Высокородная, — тактично ответил Нейсмит. Вокруг начал скапливаться плотный шар зевак, в основном до невозможности жирных.
— Дерзость! Неслыханная дерзость! Знаешь ты, как убить Цуга? Знаешь? Отвечай прямо и оставь свои штучки!
— Не знаю, — честно признался Нейсмит.
— Другого Шефта у нас нет, Высокородная, — вставила поросячья физиономия.
— Ах так? А мне он не нравится! Не нравится! Немедленно отправляйтесь и достаньте еще одного! Слышите? Достаньте! А этого уберите! Видеть его не желаю! Знать не хочу! Уберите его немедленно!
— Высокородная, но времени уже не хватит… — начал было розовомордый.
— Время, время! Разве мы его сами не производим? Откуда такая непочтительность? Безмозглые негодяи! Не сметь мне противоречить! Говорю вам — немедленно отправляйтесь и добудьте другого! Дру-гого!
Двое-трое жирных вокруг старухи обменялись многозначительными взглядами.
— Эй, да что с вами? Что такое? Вы что, оглохли? Паралич разбил? Не можете выполнить простейший приказ, данный во имя Разума?
Невдалеке раздался звон бубенцов; все как один повернули головы.
— Минутку, — озабоченно произнес розовая задница. — Высокородная, депеша.
Женщина погрузилась в молчание, разинув рот и часто моргая. Публика всколыхнулась — розовомордый поплыл сквозь толпу. Теперь Нейсмит разглядел желтый гроб с освещенной крышкой, подвешенный в прозрачном шаре. Снова раздался звон. Розовомордый задница наклонился поближе и уставился на крышку гроба. Нейсмиту было видно, как ниточками белого света сплетаются слова: одно, затем пропуск, еще два, еще пропуск…
— «Опасность… Цуг жив… посылайте Шефта…» — Задница еще подождал, затем выпрямился. Тяжело вздохнул. — Все. Почти то же, что и в прошлый раз.
— Ну и что? Ведь все ясно! Нет, что ли? — завопила баба. — Опасность… посылайте Шефта! А Шефта зачем? Да чтобы Цуга убить! Это же ясно! Ясно? А? Так какого ж еще рожна?
— Но здесь пропущены слова, Высокородная, — отчаянно произнес румяная задница.
— Плюнуть и растереть! Прекрати, Трузад! Ты только пытаешься сбить меня с толку! Им нужен Шефт! Чтобы убить Цуга! Ведь это нам нужен Шефт! Там, в будущем! Яснее ясного! А? Не слышу! Молчать! Ну и что? Так в чем дело?
В шаре зевак началось шевеление; мужчина с орлиным носом, куда стройнее всех остальных, пробрался сквозь толпу и предстал перед толстухой. За ним притащился и гном в полосатом красно-коричневом одеянии — один из ученых.
— Высокородная, этот человек утверждает, что Хреля только что убили в мастерских!
— Хреля? Убили? В мастерских? И кто его убил? А кто такой Хрель?
— Начальник лаборатории времени, Высокородная! Не дольше пяти минут назад ему сломали хребет!
— Вот кто это сделал! — вдруг выпалил гном, тыча пальцем в Нейсмита. Все повернули головы; в группе началось возбужденное шевеление.
— A-а, так это он? Убейте же его, убейте! Скорее, скорее! Идиоты! Убейте же его, пока не поздно! Сломайте ему хребет! Чего вы ждете? Кончайте с ним! — Морда старухи пожелтела, щеки ввалились; маленькие свинячьи глазки так и сверкали страхом.
— Минутку, — произнес орлоголовый. — Убоны — вон того. — И три темных автомата с красными линзами двинулись к Нейсмиту, замыкая его в плотное кольцо.
— Убейте его! — визжала баба.
— Убить можно в любой момент. Сначала зададим несколько вопросов, — возразил Орлиный Нос и повернулся к Нейсмиту: — Не делай резких движений, иначе убоны выстрелят. Ты убил Хреля?
— Нет, — ответил Нейсмит. Где-то в задних рядах публики он заметил застывшую Лисс-Яни.
— Тогда кто?
— Непотребы, — объяснил Нейсмит. — Ворвались, убили — и тут же смылись. — Он весь вспотел и постарался успокоиться.
— Ты сам видел?
— Да.
— Почему сразу не сказал?
— Не было случая.
Губы мужчины искривились в усмешке.
— Где тот робот? — спросил он, обернувшись.
К нему подплыл гроб. Нейсмит узнал зелено-красные арабески.
— Слушаю, сэр?
Этот человек сказал тебе, что Непотребы убили Хреля?
— Да, сэр.
— А ты сам видел?
— Нет, сэр.
— Стреляли ли убоны, была ли тревога?
— Нет, сэр. Этот человек сказал, что все вышло из строя, сэр.
— А на деле?
— Нет, сэр.
Орлиный Нос снова повернулся к Нейсмиту.
— Достаточно? Можешь что-нибудь добавить?
— Убейте его! — снова завопила толстуха. — Убейте! Прикончите!
— А что тогда с Цугом, Высокородная? — отважился румяная задница.
— Ха, Цуг! Плевать на Цуга!
— Но кто убьет Цуга, если мы прикончим Шефта?
— Добудьте другого, — пробормотала старуха. — И вообще! Не сметь перечить! Я вам тысячу раз говорила! Я требую, чтобы мне не перечили! Ясно? Я требую, чтобы меня оставили в покое! В покое!
— Минутку, — вмешался Орлиный Нос. Затем махнул рукой ближайшему убону. Тьма, хлопая крыльями, вдруг окутала Нейсмита — будто налетела стая воронов.
На какой-то миг леденящий холод сжал сердце — подумалось, что убон выстрелил. Затем Нейсмит понял, что просто оказался заключен в черный шар. Снаружи доносились голоса, но он не мог разобрать ни слова.
Время невыносимо ползло по сердцу, оставляя длинные царапины. Затем небольшая группка вдруг разделилась; черный шар исчез.
— Ну вот, все улажено, — милейшим тоном проговорил Орлиный Нос. — Тебе дается шанс искупить вину, Шефт. Мы дадим тебе убить Цуга — здесь, с этой стороны Предела. Если справишься, честь тебе и хвала. Ну а если нет…
Он развел руками и повернулся к стоявшему рядом гному.
— Дай ему снаряжение и подготовь ворота, — приказал Орлиный Нос. — Кто-нибудь из вас тоже отправится и проследит — ты, ты и ты. Есть еще желающие? Тогда четыре машины. Выполняй.
Стоило начальнику с головой орла отвернуться, как вокруг Нейсмита затараторили голоса. Гном устремился прочь и скрылся с глаз; другие же цветастые фигуры толпились поблизости. Нейсмит заметил среди них Лисс-Яни, а за ней — атлетического сложения мужчину, который вполне мог оказаться братом девушки.
Два роскошных толстяка в лилово-желтую полоску одеждах подплыли ближе, что-то возбужденно и безостановочно треща друг другу.
С угрюмо-враждебным видом снова появился гном, который волок с собой небольшую охапку снаряжения.
— Двигайте сюда.
Когда вся компания последовала за ним, гном придвинулся ближе к Нейсмиту и злобно процедил:
— Тебя, животное, через полчаса разорвут когтями и сожрут живьем. А я буду смотреть. И громко хохотать!
У Нейсмита пробежал мороз по коже. Праздничное настроение всех окружающих, смех и радостные лица — все говорило о том, что они собираются наблюдать за увлекательнейшим спектаклем. «Разорвут когтями и сожрут живьем…» И это их позабавит? Холодная ярость начала вытеснять страх. Ничего-ничего. Нейсмит во что бы то ни стало найдет способ испортить им удовольствие.
Гном тем временем устремился вперед и резко тормознул у одного из зеркальных дисков. Затем раздраженно шлепнул по зеркалу ладонью. Диск прояснился. Впереди оказалась крошечная комнатушка в голубых тонах, на дальней стене которой мерцал еще один серебристый диск.
— Ну, резвее, — нетерпеливо поторопил гном.
Нейсмит неторопливо вошел в каморку и огляделся.
Гном сунул ему в руки ворох доспехов и снаряжения.
— Надевай.
Нейсмит озадаченно оглядел арсенал. Там оказалось похожее на пистолет оружие в кобуре, шлем с любопытно выступающим вперед шипом и хитрая система пластиковых полосок с металлическими вставками.
— Давай-ка я тебе помогу, — предложил похожий на Лисс-Яни мужчина и выступил вперед. — Меня зовут Ром-Яни. Можешь звать меня просто Ром. — Он взял у оторопевшего Нейсмита доспехи и ловко обернул ими все его туловище, руки и ноги.
— А что — это барахло защитит меня от Цуга? — поинтересовался Нейсмит.
Ром-Яни бросил на него странный взгляд.
— Разве что ненадолго, — объяснил он. — А так — ничего, кроме силового поля, от Цуга не защитит. Вообще-то, снаряжение должно быстро залечить раны и предотвратить болевой шок. Тогда ты сможешь биться еще пару-другую секунд — насколько тебя хватит.
Нейсмит хмуро наблюдал, как Артист накидывает ему на шею петлю ремешка, на котором держалась кобура. Пистолет был прикреплен сбоку, вроде как на портупее. Выступающая рукоятка выглядела подозрительно знакомой. Нейсмит с внезапной догадкой потянул пистолет из кобуры.
Ну да — тот самый. Массивная рукоятка и мощный ствол.
— Это плюхер, — объяснил Ром-Яни. — Он выдает струю сильного пламени, которое пробивает даже защиту Цуга. Если, конечно, ты достаточно близко. Из него можно раза три хорошенько пальнуть, а потом так разогревается, что в руках уже не удержать.
Нейсмит молча переваривал информацию. Позади продолжали доноситься возбужденные возгласы; затем все стихло — и мимо проскользнул призрачно-голубой пузырь. Внутри сидели два толстяка, вперившись в Нейсмита выпученными, похожими на фурункулы, глазами. Пузырь пролетел сквозь следующую стену и исчез.
— Теперь шлем, — продолжил Ром-Яни и надел Нейсмиту на голову шлем. — Контакт идет вот сюда — на скулу. Стисни зубы.
Нейсмит без особого желания стиснул зубы — и перед ним немедленно возник слабо мерцающий диск — он завис над самым лицом, отходя от остроконечного Шипа на шлеме.
— Это защита от иллюзий, — пояснил Ром-Яни. — Цуг может принять любой облик, но если смотреть в видак, не ошибешься.
Нейсмит разжал зубы; диск исчез.
— Вроде бы готово, — подвел итог Артист. Мимо проплыли два совершенно призрачных пузыря. В одном из них притаился гном, который, прежде чем исчезнуть в стене, бросил на Нейсмита злобный взгляд.
Нейсмит обернулся и увидел, что Ром присоединился к Лисс-Яни — мужчина подплыл к ней поближе, а девушка привела в действие аппарат — и вокруг них образовалась синяя призрачная сфера.
Ром-Яни указал на ворота в стене — и Нейсмит заметил, что они открылись, распахнув перед ним сине-фиолетовую бездну.
Чувствуя страшное одиночество, Нейсмит глубоко вздохнул — и поплыл вперед.
Гигантские заброшенные коридоры Старого Города казались Нейсмиту смутно знакомыми — будто во сне; снова и снова он узнавал места, где бывал раньше — в своих снах и в памяти аппарата, который подкинули ему чужаки — но все здесь переменилось, сделалось пустым и призрачным. Вот громадный Главный зал, на замысловатом витом стволе которого, как припоминал Нейсмит, пестрые толпы рассиживались, порхали, сновали туда-сюда, будто бессчетные стаи попугаев. Теперь здесь остался лишь пустой свод.
Потом проплыли над верхушками сотен цилиндрических капсул, каждая футов двадцать в ширину, стоявших рядами. В пурпурных глубинах капсул виднелись смутные и нечеткие формы каких-то фигур.
— Растительные ячейки Шефтов, — пояснил Ром-Яни, придвигаясь в своем пузыре ближе к Нейсмиту. — Ты тоже из такой появился… не помнишь?
Нейсмит помотал головой. Частично он следил за плывущими по сторонам синими пузырями, с их болтающими о том о сем пассажирами. Другая часть его разума прислушивалась к словам Ром-Яни. А все остальное существо Нейсмита отчаянно высматривало опасность.
— А ты, часом, не из такой ли вылез? — рассеянно спросил он.
Плывущая в одном пузыре с Ромом Лисс-Яни звонко рассмеялась:
— Вот глупый! Нет, конечно. Иначе он был бы Шефтом! Гравитация в капсулах одна целая и семь десятых от нормальной. Тогда у него было бы слишком много всяких мышц. — Во внезапном порыве симпатии она обняла Рома.
Пузырь гнома внезапно рванулся вперед — и исчез, пройдя сквозь стену.
— И все это бросили, только бы уберечься от Цугов? — спросил Нейсмит. — Но почему?
— Когда Цуги смутировали, они стали чересчур сильными и умными. В Старом Городе полно всяких туннелей и проходов — слишком много, чтобы выкурить оттуда всех Цугов. Тогда же стали создавать и вас, Шефтов. До тех пор каста воинов многие тысячелетия пребывала в забвении.
— Но если Цуги разумны, почему с ними не договориться?
Ром бросил на Нейсмита изумленный взгляд.
— Цуги по сути своей людоеды, — веско проговорил он. — Они питаются нашим мясом и вынашивают свои яйца в наших телах. Вот и сейчас есть люди — спрятанные где-то здесь, парализованные, — в которых растут зародыши Цугов. Да, мы могли бы договориться с Цугами — но только на их условиях. Думаешь, тебе понравились бы эти условия, Шефт?
Нейсмит упрямо продолжал задавать вопросы:
— Зачем тогда пытаться убивать их таким дурацким оружием?.. — Он ткнул пальцем в пистолет у себя на боку. — Можно спокойно сидеть в одном из таких пузырей, не давая Цугам благоприятной возможности для покушения.
Ром переглянулся с девушкой, затем огляделся. Другие пузыри расползлись по сторонам; никто не мог их услышать.
— Слушай, Шефт, — понизив голос, обратился Ром к бойцу. — Ты и правда такой лопух, или прикидываешься? В смысле — насчет Цугов?
— Про них я ничего не помню, — ровным голосом ответил Нейсмит.
— Тогда считай, что ты уже труп. Ведь Пендель отправился туда, чтобы разыскать тебе противника. А уж это проще простого. Пойми одно: эти твари — самые отчаянные человекоубийцы за всю историю вселенной. Но они совсем не безмозглые животные. Когда на них охотятся с серьезным оружием, они остаются в укрытии. Вот почему доспехи — только те, что защитят лишь на несколько мгновений, и оружие — не мощнее, чем плюхер. Если ты тренирован, у тебя один шанс из двух. Впрочем, в любом случае у тебя считанные секунды, чтобы убить Цуга прежде, чем он прикончит тебя. Цуг невероятно скор и проворен. Он…
Ром вдруг умолк, когда впереди снова показался пузырь гнома. На мерзкой физиономии коротышки выражалось злорадное торжество.
— Скорее, — поторопила Лисс-Яни.
— Пока он почти что не сядет тебе на шею, не стреляй, — напряженно закончил Ром. — От первого выстрела Цуг увернется — и появится с другой стороны. Твой единственный шанс — угадать, откуда он появится, и…
Из пузырей позади раздался нестройный гомон. Положив руку на плюхер, Нейсмит напряженно огляделся.
И ничего устрашающего не узрел — если не считать лысого человечка в белых одеждах, который как раз появился в коридоре из узкого прохода впереди. светло-голубые глаза человечка без выражения оглядели Нейсмита; затем плюгавец повернулся и исчез.
— Теперь Цуг точно явится, — пробормотал Ром. — Это был разведчик.
— Человек? — недоверчиво поинтересовался Нейсмит. — Цугам прислуживают люди?
— Я же говорю… — начал было Ром, но вдруг замолчал. В проходе возникло что-то новое.
Рука Нейсмита машинально дернулась к поясу и вытащила прохладный металл плюхера — несмотря на то, что рассудок бойца хладнокровно фиксировал нелепость происходящего. Существо, что на всех парах спешило теперь к Нейсмиту, было крылатое и сияющее. Никакой не Цуг — настоящий ангел.
Нейсмит видел сверкающие глаза, неземной красоты лицо, простертые вперед сильные руки.
И в это застывшее мгновение Нейсмит вдруг ощутил присутствие пассажиров прозрачных пузырей — вылупивших горящие глаза, как зрители на боксерском поединке. Он увидел, что пузырь гнома двинулся вперед. Затем Нейсмит стиснул зубы — и перед лицом повис диск видака. Ангел мгновенно исчез — а на его месте возникло многоногое чудище — красноглазое, когтистое и омерзительное.
— Цуг! — раздались вокруг дикие вопли.
Нейсмит бабахнул из пистолета. Мощный выплеск пламени — ярко-голубой, футов двадцати в длину. Чудище завертелось в воздухе. Затем вроде бы исчезло.
Нейсмит бешено обернулся, переводя прицел с отчаянной мыслью, что у него не осталось ни шанса. Сразу за спиной он увидел синий пузырь гнома — так близко, что казалось — можно протянуть руку и открутить уроду нос.
Времени для разумного решения просто не оставалось. Нейсмит почуял. Харк выпалил будто сам собой. Неистовое пламенное копье рванулось и прошло сквозь капсулу гнома.
И тут же взвыло множество голосов. Невредимый гном в бешенстве обернулся и завопил.
Там, за капсулой гнома, в воздухе плавала агонизирующая туша. Огромная голова Цуга была наполовину отделена от туловища — и поток фиолетово-красной крови струился из страшной раны.
Зрители, вопя от восторга, принялись придвигаться ближе в своих пузырях. Ром с Лисс-Яни радостно обнимались.
Нейсмит почувствовал, что только теперь начинает дрожать. Все закончилось. Он жив.
— Как тебе удалось? Ты только скажи: как же тебе удалось? — приближаясь, причитал один из полосатых толстяков.
— Пендель оказался слишком близко, — с усилием выговорил Нейсмит. — И очень кстати. Он подобрался сзади, зная, что Цуг использует его как прикрытие. — Нейсмит глубоко вздохнул и мило улыбнулся гному. — Сердечно благодарю, — бросил он белому от досады Пенделю.
Тот дернулся, будто от пинка под зад, и скорчил физиономию. Когда вокруг раздался громовой хохот, Пендель в досаде отвернулся и устремился прочь.
Диск видака перед лицом Нейсмита уже погас. Боец с интересом повернулся к Цугу — и там, где мгновением раньше висело чудище, оказался мертвый ангел.
Бледное лицо дышало красотой и благородством; прекрасные глаза слепо смотрели вдаль. Сильные руки судорожно дергались; а остроконечный хвост свился в кольцо — и обмяк.
