Послесловие
Кто-то однажды назвал Джека Вэнса «аляповато раскрашенной кистеперой рыбой, которая находит свою кровавую добычу в миллионах вымышленных миров». Оставим это сравнение на совести его недоброжелателей. К сожалению, Вэнса чаще всего причисляют к «научным» фантастам, хотя по духу многие его произведения приближаются скорее к жанру «фэнтези».
В самом деле, при ближайшем рассмотрении книги Вэнса не столько развивают, сколько разрушают жанр, к которому они принадлежат. Одной из наиболее характерных особенностей творчества писателя является его неисчерпаемая выдумка по части создания экзотических, но при этом вполне достоверных социальных образований, которые в изобилии встречаются на страницах его романов. Так, например, герои «Большой планеты» («Big Planet») путешествуют сразу по восьми мирам. Однако эта их фантастическая способность оборачивается бедой, когда герои (а вместе с ними и читатели), едва привыкнув к одной реальности, внезапно перебрасываются в совершенно иной мир.
Лишь в последних работах Вэнса его галактики оказываются заселенными преимущественно гуманоидами. Инопланетные создания, если таковые встречаются, как правило, не стремятся поддерживать добрососедские отношения с землянами. Так, в «Нопалгарте» («Nopalgarth»), первоначально изданном под названием «Мозги Земли» («The Brains of Earth»), когда земляне и «ксаксаны» объединяют силы, чтобы дать отпор телепатическим паразитам, один из главных героев открыто заявляет, что «ни о каком братстве в перспективе не может быть и речи». В большинстве случаев отношения между обеими расами строятся исключительно как отношения хозяина и раба. Так, например, в «Повелителях дракона» («Dragon Masters») драконы и люди используют генетических мутантов друг друга. Самыми известными, пожалуй, являются инопланетяне Вэнса из его популярнейшей серии «Сага странствий» («The Planet of Adventure»), в которой главный герой помогает соплеменникам вырваться из плена поработивших их четырех враждебных общин.
При Описании своих миров Вэнс не жалеет красок для создания как можно более правдоподобной панорамы неземных цивилизаций, щедро снабжая текст языком, сносками, эпиграфами и пояснениями. Вэнс снискал заслуженную славу в первую очередь благодаря своему стремлению ничего не упустить из реалий создаваемых им сообществ, помпезный фасад которых нередко скрывает за собой ущербность их экономической основы. В «Домах Изма» («Тhе Houses of Iszm») обрисовываются тщетные попытки демократических элементов нарушить монополию на дешевое жилье; «Эмфирио» («Еmphyrio») описывает стремление аристократии поставить под свой контроль торговлю, и тем самым укоренить в стране феодальные порядки, а «Вист: Аластор 1716» («Wyst: Alastor 1716») знакомит читателя с обществом, презирающим труд и потому впадающим в состояние хронической стагнации.
Интересно, что в созданных Вэнсом цивилизациях альтруизм не в почете. Когда тот или иной герой произносит слово «доверие», его собеседник обычно переспрашивает: «А это сколько стоит?» Предлагаемый путеводитель гласит: «ЗА БЕСПЛАТНО НИЧЕГО НЕ БЫВАЕТ — разве что воздух, которым вы дышите». Эта гротескность лишний раз подчеркивает доселе недооцененную сторону романов Вэнса: все они проникнуты тонким, изящным юмором, так, например, поступки пылающих страстью персонажей описываются нарочито будничными, почти «протокольными» фразами. «Космическая опера» («Space Орега») — пожалуй, самая забавная его книга — озадачивает читателя полным несоответствием названия романа его содержанию. Режиссера, взявшегося за постановку «Фиделио», загадочно предупреждают, чтобы он не пытался полностью удовлетворить вкусам инопланетян: «Заигрывая с партнером, они опрыскивают его клейкой жидкостью. Не уверен, что ты смог бы подстроиться под их стандарты».
Литературные творения Вэнса обычно отмечены явным стремлением к свободе и независимости, о чем красноречиво говорит название одного из его романов — «Смелые свободные парни» («The Brave Free Men»). Герой «Повелителей дракона» настаивает на том, что колдуны и таинственные мудрецы, вопреки их внешности, отнюдь не всегда оказываются на поверку добрыми и благожелательными. «Откуда мы знаем, что они пацифисты? Зато мы твердо знаем, что они — люди!» Впрочем, Вэнс подчас отвергает всякие условности. Так, в романе «Слуги Ванкхов» («Servants of the Wankh») уже инопланетянам приходится избавляться от тирании, навязанной им бывшими слугами-людьми.
Перу Вэнса принадлежат два приключенческих сериала — «Принцы-демоны» (история межгалактической мести) и «Сага странствий».
К сожалению, в обоих случаях главным героям явно недостает оригинальности, отчего они кажутся безликими и малоинтересными. Вполне классические сюжеты романов во многом напоминают ранние творения Хайнлайна: на героев рано или поздно снисходит Божественное озарение и они осознают (выражая это в весьма риторической и напыщенной манере), что обязаны «извлечь смысл из архаического бессмыслия, поставить волю человека над миром первозданного хаоса, утвердить сияющее совершенство одной-единственной души — живой плоти, существующей среди пяти миллионов безжизненных и серых корпускул».
Следует признать, что Вэнс наверняка чувствует уязвимость столь сложной философской позиции, тем более, что главные его герои нередко оказываются весьма близки своим антиподам. Так, один из принцев-демонов говорит Кирту Герсену: «Ты — себялюбец. Впрочем, я такой же». Разделяет же их лишь трезвое осознание главным героем своего реального места во Вселенной — четко очерченного и отнюдь не безграничного во времени. Злодей Вэнса «жил в настоящем, будучи озабочен только самим собой; прошлое его уже ушло в небытие, тогда как будущее представлялось размытым пятном, которому еще предстояло обрести свою форму». И пусть герои Вэнса именуют себя «бродягами», пусть взахлеб рассказывают о своих путешествиях и приключениях — чем бы они не занимались, каждое их действие преследует определенную цель, что придает всему повествованию должную целостность и реалистичность.
Вэнс порой разочаровывает любителей традиционной «научной» фантастики, ожидающих смертельных схваток героя с жестокими порождениями технического прогресса. Сам Вэнс, как и любимые его герои, — неисправимый романтик. Действительно, в «Космической опере» планета-тюрьма носит романтическое название «Жаворонок», а в «Языках Пао» («The Languages of Рао») автор убедительно и ярко разрабатывает версию о возможности существования искусственного интеллекта. «Он создал племя бойцов, которым не страшны ни огонь, ни сталь снаряда, ни взрыв бомбы. От них требуется лишь одно — отомстить за смерть его отца». Однако получилось так, что несокрушимые воины ополчились против своего же создателя, и ему пришлось использовать особый язык, чтобы усмирить их и достичь своей цели.
Одним из наиболее запоминающихся произведений Вэнса является его трилогия про Дардейн («Durdane trilogy»), в которой юный герой, одолевший злобных космических пришельцев, затевает войну ради освобождения их же собственной планеты. «Космический корабль, которым они овладели, изначально должен был отправить их назад к родным берегам, на Дардейн. Неудивительно, что сопротивление оказалось столь слабым!» Таким оригинальным способом Вэнс ответил на обвинения в своей «бездумной кровожадности».
Книга «Станция «Араминта» («Araminta Station») примечательна внушительным объемом, хотя при этом не кажется затянутой. В ней есть все, чтобы она читалась на одном дыхании, включая тайну, которую предстоит разгадать главному герою (Вэнс является одним из немногих авторов, получивших детективную премию «Эдгар» наряду с чисто фантастическими «Хьюго» и «Небьюла»). Главный герой этой оригинальной и на редкость задорной книги как бы бросает вызов самой Вселенной: «Я устремил взгляд в вышину и внезапно почувствовал неведомое ранее состояние открытости — словно мой разум охватил всю галактику. И в то же время я ощутил существование миллионов, даже миллиардов людей, которых разметало по межзвездному пространству. От этих людей, их жизней, исходил негромкий звук, что-то вроде гула или приглушенной, но очень приятной музыки».
Именно это ощущение «возможности чуда» в безграничной Вселенной, чудо в самом факте существования человечества, придает романам Вэнса неповторимый колорит, отчего он запоминается нам как уникальный и неподражаемый творец фантазийного жанра.
