Игроки с Титана
1
Вечер оказался совершенно прескверным, и когда он попытался уехать домой, ему пришлось выдержать ужасный спор со своей же собственной машиной.
— Мистер Гарден, вы не в состоянии вести машину. Пожалуйста, переключите управление на автоматику, а сами располагайтесь на заднем сиденье.
Пит Гарден, вцепившись в руль, произнес как можно более членораздельно:
— Послушай-ка, я могу вести. Одна рюмка, ну, может быть, парочка, так стоит из-за этого поднимать такой шум? Брось-ка сейчас же свои глупости. — Он нажал на кнопку стартера, но ничего не произошло. — Заводись же, я кому говорю!
— Вы не вставили ключ, — ответил автомат.
— Ладно, — сдался он, испытывая чувство унижения. Возможно, машина все-таки права. Махнув рукой, он вставил ключ. Заработал двигатель, но панель управления никак не хотела оживать. Ему стало ясно, что Рашмор-эффект неумолим. Продолжать пререкания было бессмысленно. — Как хочешь, вези сама, — произнес он, пытаясь, насколько это было еще возможно, сохранить достоинство. — Раз уж тебе так приспичило. Похоже, ты просто придираешься по мелочам — как всегда, когда я… когда я чувствую себя неважно.
Он переполз на заднее сиденье и улегся лицом вниз. Машина плавно оторвалась от мостовой и стала быстро набирать высоту, рассекая темноту ночного неба своими яркими сигнальными огнями. Боже, как мерзко он себя чувствовал! Головная боль была просто убийственной.
В мыслях он, как всегда, вернулся к Игре.
Почему же все-таки так препаршиво она закончилась? Виноват во всем Сильванус Энгст. Этот клоун, его шурин, или, вернее, его бывший шурин. Да, это именно так. Мне не следует об этом забывать. Я больше уже не женат на Фрэйе. Мы с Фрэйей проиграли, и потому наш брак распался, и мы начинаем все сначала, только теперь Фрэйя замужем за Клемом Гейнсом, а я вообще ни на ком не женат, потому что мне не удалось выбросить «тройку», во всяком случае, пока что.
Я выброшу «тройку» завтра, сказал он самому себе. А как только я это сделаю, им придется найти мне жену. В нашей группе я уже перепробовал со всеми.
Машина его ровно гудела, прокладывая маршрут над пустынями Центральной Калифорнии, заброшенными полями, покинутыми городами.
— Тебе это известно? — спросил он у машины. — То, что я был женат на всех женщинах нашей группы? И что мне до сих пор так и не улыбалась Удача? Значит, это, должно быть, моя вина. Верно?
— Ваша, — отвечала машина.
— Но если это и так, разве я виноват, если судить по большому счету? Это дело рук красных китайцев. Ух, как я их ненавижу! — Он как бревно лежал на заднем сиденье и краем глаза изредка посматривал на звезды сквозь прозрачный колпак машины. — А вот тебя я люблю. Ты у меня уже много лет. И тебе никогда износу не будет. — Он почувствовал, как глаза его наполнились слезами. — Правильно я говорю?
— Это зависит от тех профилактических мер, которые вы столь неуклонно соблюдаете.
— Интересно все-таки, что за женщину пригласят для меня?
— Интересно, — эхом отозвалась машина.
С какой другой группой его группа «Красавица-Чернобурка» поддерживает наиболее тесные связи? Вероятно, с группой «Особое Соломенное Чучело».
«Как только доберусь к себе домой, в Беркли, — отметил про себя Пит, — тотчас же…» — и тут он вспомнил нечто совсем уж жуткое.
Он не может вернуться к себе домой в Беркли, потому что он потерял Беркли в сегодняшней Игре. Его выиграл у него Уолт Ремингтон, объявив блефом его ход на тридцать шестой квадрат. Вот поэтому-то весь этот вечер и стал таким мерзким.
— Меняй курс, — хрипло приказал он автомату. Пока что у него еще оставались права на большую часть Приморского округа. Можно было остановиться там. — Мы направляемся в Сан-Рафаэль, — сказал он, принимая сидячее положение и неуверенно вытирая лоб.
* * *
Раздался мужской голос:
— Миссис Гейнс?
Фрэйя не обернулась, продолжая расчесывать волосы. Похоже было на то, что голос принадлежал этому противному Биллу Кэлюмайну.
— Не хотите ли вернуться домой? — спросил голос, и только теперь до Фрэйи дошло, что это говорит ее новый муж, Клем Гейнс. — Вы ведь собираетесь домой, не так ли?
Клем Гейнс, крупный, даже, пожалуй, слишком крупный мужчина, голубые глаза которого, подумала она, были похожи на разбитые стекла, приклеенные к глазницам, и притом довольно криво, пересек комнату для Игры, направляясь к ней. Ему явно льстило то, что она стала его женой.
«Но это ненадолго, — подумала Фрэйя. — Если только, — мелькнула в ее голове шальная мысль, — к нам не снизойдет Удача».
Она продолжала расчесывать волосы, не обращая на него внимания. «Для женщины в возрасте ста четырех лет, — рассудила она оценивающе, — выгляжу я весьма недурно. Но я не могу со всей ответственностью утверждать, что это моя заслуга. Никто из нас не может.
Сохранились мы, все мы, благодаря скорее отсутствию кое-чего, чем приобретению: у каждого из нас по достижении зрелого возраста удалены железы Хайнеса, и поэтому для нас процесс старения теперь совершенно незаметен».
— Вы мне очень нравитесь, Фрэйя, — сказал Клем. — Вы действуете на меня освежающе. Вы мне дали ясно понять, что я вам не очень-то нравлюсь. — Это, казалось, совсем его не беспокоило. А чего еще ждать от такого олуха, как Клем Гейнс? — Давайте, Фрэйя, подадимся куда-нибудь, и проверим, не мешкая, насколько мы удачливы… — он осекся, так как в комнату вошел вуг.
Джин Блау, надевая пальто, простонала:
— Глядите-ка, ему не терпится выразить свою благожелательность. Они всегда так поступают.
Она сделала шаг назад, уступая дорогу вугу.
Ее муж, Джек Блау, стал искать глазами принадлежавший группе вуг-жезл.
— Я ткну в него парочку раз, и он уберется, — произнес Джек.
— Не надо, — воспротивилась Фрэйя. — Он не причинит нам вреда.
— Она права, — отозвался застрявший у буфета Сильванус Энгст, готовивший себе последнюю рюмку на дорогу. — Только посыпьте на него немного соли. — Он рассмеялся.
Вуг, казалось, никого не замечал, кроме Клема Гейнса.
— Ты ему нравишься, — заметила Фрэйя. — Может быть, тебе лучше было бы податься куда-нибудь с ним, а не со мной.
Но это было бы несправедливо по отношению к Клему, поскольку никто из людей не сожительствовал со своими бывшими противниками. До этого еще не дошло, несмотря на все попытки пришельцев с Титана уничтожить пропасть во взаимоотношениях с землянами, возникшую из-за неприязни к ним еще со времен войны. Они были кремнийорганической формой жизни в отличие от землян, жизненный цикл которых основывался на углероде. У них был замедленный метаболизм, и катализатором его был метан, а не кислород. И они были двуполыми…
— Ткни его, — сказал Билл Кэлюмайн, обращаясь к Джеку Блау. Тот несколько раз воткнул вуг-жезл в студнеобразную цитоплазму пришельца.
— Убирайся, — грубо сказал он. Затем, ухмыляясь, обратился к Биллу Кэлюмайну: — Может быть, стоило бы немного позабавиться с ним? Давай вовлечем его в разговор. Эй, вугги, тебе хочется мало-мало говорить?
Тотчас же на них обрушились нетерпеливые мысли обитателя Титана, адресованные ко всем человеческим существам в этой их общей квартире.
«Имело ли место у кого-нибудь из ваших женщин зачатие? Если да, то мы готовы предоставить всю необходимую медицинскую аппаратуру и настоятельно рекомендуем вам…»
— Послушай-ка, вугги, — произнес Билл Кэлюмайн, — если нам и привалит счастье, то мы постараемся оставить его у себя. Рассказать вам об этом — значит навлечь на себя беду. Это общеизвестно. Неужели вы до сих пор не догадываетесь об этом?
— Он это знает, — сказал Сильванус Энгст. — Ему просто не нравится думать об этом.
— Самое-то время для вугов посчитаться с действительностью, — вступил в разговор Джек Блау. — Мы их очень недолюбливаем, и к этому и добавить-то нечего. Пошли, — обратился он к своей жене. — Давай домой.
Он нетерпеливо поманил Джин взмахом руки к себе.
Члены группы начали расходиться, направляясь к припаркованным у центральной лестницы здания машинам. Фрейя обнаружила, что выходит вместе с вугом.
— В нашей группе еще никто ни разу не беременел, — сказала она вугу, отвечая на его вопрос.
«Трагично», — уловила она ответную мысль вуга.
— Но кто-то непременно должен, — сказала Фрэйя. — Я не сомневаюсь в том, что нас ждет Удача, и притом очень скоро.
«Почему ваша группа особенно враждебно настроена против нас?!» — спросил вуг.
— Ну, дело в том, вам ведь это известно, что мы считаем причиной своего бесплодия вас.
«Особенно в этом уверен, — подумала она, — наш водящий, Билл Кэлюмайн».
«Но ведь этому причиной ваше же оружие», — возразил вуг.
— Нет, не наше. Красных китайцев. Вуг не уловил в этом никакой разницы.
«В любом случае, мы делаем все возможное для того, чтобы…»
— Мне не хочется обсуждать этот вопрос, — сказала Фрэйя. — Пожалуйста.
«Только разрешите нам помочь», — взмолился вуг.
— Убирайтесь все к черту, — ответила она, покидая квартиру для Игры, и быстро спустилась по лестнице на улицу к своей машине.
Калифорнийская ночная прохлада оживила ее. Она глубоко вдохнула полной грудью, посмотрела на звезды, ощутила свежесть ночного воздуха, новые чистые запахи. Своей машине она велела:
— Открой дверь. Мне нужно войти.
— Есть, миссис Гарден. — Дверца машины распахнулась.
— Я уже больше не миссис Гарден. Теперь я миссис Гейнс. — Она забралась в кабину, расположилась за штурвалом ручного управления. — Постарайся это запомнить.
— Есть, миссис Гейнс.
Она вставила ключ, двигатель тотчас же завелся.
— Пит Гарден уже отъехал? — Она окинула взглядом унылую улицу и не обнаружила машины Пита. — Пожалуй, уехал.
На душе у нее было грустно. А как было бы приятно вот так посидеть с ним прямо под звездным небом и посудачить. Так оно и было бы, если бы они все еще были мужем и женой… «Проклятая Игра, — подумала она, — и ее повороты. Проклятая Удача, эта их Удача. Похоже, это все, что у нас есть, и ничего более. Мы — меченая раса».
Она поднесла часы к уху и услышала тонкий голосок:
— Два пятнадцать ночи, миссис Гарден.
— Миссис Гейнс, — окрысилась Фрэйя.
— Два пятнадцать ночи, миссис Гейнс.
«Сколько еще людей, — задумалась она, — живет сейчас на Земле? Миллион? Два? Сколько групп, ведущих Игру? Наверняка не более нескольких сотен тысяч. И каждый раз, когда бывает с кем-нибудь несчастный случай, население уменьшается невосполнимо еще на одну живую душу».
Машинально Фрэйя запустила руку в отделение для перчаток и пошарила в поисках туго свернутого рулончика кроличьей бумаги, как ее теперь называли. Она нашла одну ленточку — старого образца, далеко не свежую, — размотала ее, положила между зубами, откусила кусочек и при свете верхнего сигнального огня машины тщательно обследовала полоску. Один мертвый кролик. В былые дни, еще до ее рождения, кролика приходилось приносить в жертву для того, чтобы развеять сомнения в этом всегда больном и щепетильном вопросе.
Полоска осталась белой, не позеленела. Она не забеременела.
Скомкав бумажку, Фрэйя бросила ее в желоб дезинтегратора машины, где ее тотчас же распылило на атомы. «Черт, — со злостью подумала она, — а чего другого я могла ожидать?»
Машина поднялась в воздух и устремилась к ее дому в Лос-Анджелесе.
Еще слишком рано ожидать подтверждения своей Удачи с Клемом, поняла Фрэйя. Безусловно, рано. Эта мысль успокоила ее. Еще одна или две недели, тогда поглядим.
«Бедняга Пит, — подумала она. — Не выбросив «тройку», он оказался фактически вне Игры. Может быть, стоило бы завернуть к нему в Приморский округ? Проверить, там ли он? Но он был таким взвинченным, он буквально потерял голову. Какой все-таки сегодня выдался горький, неприятный вечер! А ведь нет закона, который запрещал бы нам встречаться. Наперекор результату Игры. И все же — а для чего, собственно, встречаться? У нас не было Удачи, это было абсолютно ясно, у Пита и у меня. Несмотря на все те чувства, что мы питаем друг к другу».
Неожиданно включилось радио. Она услышала позывные группы из Онтарио в Канаде, звучавшие по всем частотам. Голос диктора был чрезвычайно взволнованным. «Говорит Книжная палата Лордов! — торжественно гремел мужской голос. — Сегодня в десять вечера по местному времени нам выпала Удача! Одна из женщин нашей группы, миссис Дон Палмер, откусила кусочек кроличьей бумаги, не питая особых надежд, и…»
Фрэйя выключила радио.
* * *
Едва добравшись до своей квартиры в Сан-Рафаэле, которой он давно уже не пользовался. Пит Гарден тотчас же заглянул в аптечку в ванной комнате в поисках чего-либо подходящего. Он знал, что без таблеток ему никак не уснуть. Такое с ним приключалось не однажды. Снузэкс? Ему нужно было теперь принять целых три порции по 25 миллиграммов каждая. Слишком долго он в больших количествах злоупотреблял им. «Нужно что-то посильнее, — подумал он. — Всегда можно прибегнуть к фенобарбиталу, но от него потом весь следующий день ходишь как в тумане. Скополамин гидробромид? Стоит попробовать».
«Или, — подумал он, — может быть, попытаться принять что-нибудь гораздо более крепкое? Эмфитал, например».
«Три таблетки, — отметил он про себя, — и мне никогда уже не проснуться. Вот… — он задумался, держа капсулу с таблетками на ладони. — Никто не станет обо мне беспокоиться, никто не помешает…»
— Мистер Гарден, — произнесла аптечка, — я сейчас налаживаю связь с доктором Мэси из Солт-Лейк-Сити, видя в каком вы состоянии.
— Ни в каком я не в состоянии, — буркнул Пит и быстро положил капсулу на место. — Вот видишь? — и, обождав немного, пояснил: — Это я так, из любопытства.
Вот он виновато глядит на свою же аптечку, слепо повинующуюся все тому же эффекту Рашмора. Какой кошмар!
— О'кей? — спросил он с надеждой в голосе. Щелк. Аптечка сама по себе захлопнулась. Пит облегченно вздохнул.
Зазвучал дверной звонок. Что там еще? Заинтригованный звонком, он осторожно пересек всю слегка отдающую затхлым запахом квартиру, разум его все еще был занят выбором — что же он все-таки примет в качестве снотворного, не возбудив при этом блокировочные цепи Рашмор-эффекта аптечки? Машинально открыл дверь.
На пороге стояла его предыдущая жена, светловолосая Фрэйя.
— Привет, — невозмутимо сказала она, затем проскользнула мимо него внутрь квартиры, проделав это так хладнокровно, как будто для нее было совершенно естественным навещать его, хотя и была она замужем за Клемом Гейнсом. — Что это ты прячешь у себя в кулаке?
— Семь таблеток снузэкса, — признался он.
— У меня есть для тебя кое-что получше. Входит сейчас в употребление. — Фрэйя покопалась в своей кожаной сумке. — Вот. Новый-новый препарат, его производит один автоматический завод в Нью-Йорке. — Она протянула Питу большой голубой флакон. — Нардьюэл, — пояснила она и рассмеялась.
— Ха-ха-ха, — произнес Пит, но ему вовсе не было смешно. Никакое это не снотворное. Что-то вроде шутки со стороны Фрэйи.
— Ты пришла только ради вот этого? — будучи его женой, его партнершей по Блефу вот уже в течение более трех месяцев, она конечно же знала о его хронической бессоннице. — У меня похмелье, — пояснил он. — И я проиграл Беркли Уолту Ремингтону сегодня вечером. Это тебе хорошо известно. Поэтому сегодня я просто не в состоянии принимать шутки.
— Тогда приготовь мне кофе, — сказала Фрэйя. Она сняла подбитый мехом кожаный жакет и повесила его на спинку стула. — Или дай я сама приготовлю для тебя. — И сочувственно добавила: — Ты на самом деле неважно выглядишь.
— Беркли — с чего это я поставил его на кон? Никак не припомню. Из всех своих уделов! Это я сделал, должно быть, повинуясь какому-то неосознанному импульсу самоуничтожения. — Он помолчал немного, затем произнес: — По дороге сюда, ночью, я услышал сообщение из Онтарио.
— Я его слышала, — кивнула Фрэйя.
— Эта их беременность — она воодушевила тебя или испортила настроение?
— Сама не знаю, — угрюмо отозвалась Фрэйя. — За них я рада. Вот только… — она стала бесцельно бродить по квартире, сцепив ладони.
— А я так и вовсе расстроился, — признался Пит и поставил на плитку кофейник с водой.
— Спасибо, — пропищал все благодаря тому же Рашмор-эффекту кофейник.
— Мы, понимаешь, могли бы наладить свои взаимоотношения и помимо Игры. Такое бывало.
— Это будет нечестно по отношению к Клему. — Сейчас он испытывал чувство солидарности с Клемом Гейнсом. Оно перебороло (во всяком случае на какое-то время) его чувство привязанности к Фрэйе.
А кроме того его мучило любопытство: кто же станет его будущей женой? Рано или поздно, но когда-нибудь «тройка» обязательно выпадет.
Назад: Филип Дик Убик
Дальше: 2
