Глава 16
Помимо крана питьевой воды, дыры для экскрементов и автоматического раздатчика пищи в клетке размером десять на десять футов имелось лишь тонкое одеяло, которое лежало на полу. Высокий и худой мужчина, стоявший за решеткой, напоминал истощенного, но по-прежнему гордого сокола. Волосы ниспадали по спине до икр, борода доходила до колен. Заметив седые пряди, Вольф понял, что отца держали в клетке очень долго. Даже после того как его лишили лекарств, дарующих так называемое бессмертие, их эффект должен был длиться несколько лет.
Подойдя к решетке, Уризен держался настороженно и старался не касаться прутьев. Роберт шепотом велел братьям остановиться. Шагнув к клетке, он сделал вид, что хочет схватиться за нее. Уризен не сказал ни слова, но его выдали искорки возбуждения, вспыхнувшие в запавших слезящихся глазах. Вольф остановился в нескольких дюймах от решетки.
— Я вижу, твоя ненависть все так же сильна, — сказал он.
— И ты по-прежнему желаешь нам смерти.
Он поскреб прутья острием стрелы, и по металлу побежали голубые полоски электрических разрядов.
Уризен мрачно улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:
— Прикосновение к решетке болезненно, но не смертельно. А ты, Ядавин, всегда отличался лисьей хитростью! Никто, кроме тебя, не мог бы пробраться сюда — вернее, никто, кроме тебя, твоей сестрицы Валы и, возможно, Рыжего Орка.
— Так, значит, ей удалось не только избежать твоих ловушек, но и поймать самого охотника! — воскликнул Вольф. — Да, моя сестренка действительно замечательная женщина.
— Где она? — спросил Уризен. — Неужели Вала до сих пор жива? Я знаю, она шла вместе с вами. Девчонка как-то рассказала мне о своем плане.
— Вала во дворце и по-прежнему надеется свести с нами счеты, — ответил Роберт. — Все это время она пугала нас тобой, и мы до последней минуты считали тебя владыкой вселенной. Она наслаждалась игрой, делила с нами опасности и притворялась союзником. Я подозревал, что Вала действует в сговоре с тобой, но чтобы так… Такое мне и во сне не приснилось бы.
— Я обречен, — тихо произнес Уризен. — Мне никогда не выйти отсюда, и тебе не удастся открыть клетку, чтобы освободить меня. Даже если вы захотели бы сделать это, вам такое не по силам. А без квалифицированной помощи я скоро умру. Вала ввела мне медленно действующую и очень болезненную культуру раковых клеток. По правде сказать, она делала это три раза, удаляя опухоль как раз перед тем, когда я начинал умирать. Вала лечила меня и, едва я поправлялся, повторяла всю процедуру заново.
— Я солгу, если скажу, что мне тебя жалко, — ответил Вольф. — Впрочем, тебе это и так известно. Ты просто получил по заслугам.
— Ядавин! — воскликнул Уризен. — И это ты читаешь мне мораль?
Его глаза запылали прежним огнем, и Роберт почувствовал, как внутри у него что-то дрогнуло. Даже сейчас он по-прежнему боялся отца.
— Я слышал, что ты сильно изменился после жизни на Земле, но эти слухи казались мне злобным наветом. Теперь я вижу, это правда.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы спорить с тобой, — ответил Вольф. — И для разговоров почти не осталось времени. Скажи мне, отец, как мы можем пробраться к пульту управления? Если ты хочешь отомстить Вале, то должен нам рассказать. Она снова свободна и, возможно, сейчас уже находится там.
— Зачем же мне вам о чем-то рассказывать? — с усмешкой спросил Уризен. — Я вскоре умру, но умру с улыбкой, зная, что вместе со мной погибнут четыре врага, четыре ненавистных сына — ты, Ринтрах, Лувах и Теотормон.
— А что станет с твоей улыбкой, когда ты узнаешь, что Вала снова одержала верх? Что она жива и будет жить? Что твое тело набьют опилками и выставят в зале, как охотничий трофей?
Уризен злобно усмехнулся:
— Если я скажу тебе то, что ты хочешь, Вала, возможно, умрет, но вы-то останетесь в живых. О, сын, ты предложил мне очень мерзкий выбор. В любом случае я многое теряю.
— Ты можешь ненавидеть нас, сколько угодно, — воскликнул Вольф, — но мы никогда не издевались над тобой, как Вала…
— Вода скоро заполнит этот этаж, и тогда мы все умрем! — прокричал Теотормон. — А Вала будет сидеть перед экраном в центре управления и хохотать, видя, как мы бьемся в судорогах. А потом она исполнит ту месть, которую приготовила для Хрисеиды!
Роберт почувствовал себя беспомощным. Он понимал, что угрозы на отца не подействуют. А чем еще можно убедить его?
— Уходим, — сказал он. — Мы больше не можем терять время. — Вольф повернулся к Уризену. — Прощай навсегда, отец. Тебе предстоит умереть — причем довольно скоро. Твое сердце жаждет отмщения! И если бы ты ответил на наш вопрос, мы повергли бы Валу в прах. Но ненависть ослепила твой разум, и ты обокрал самого себя.
Они повернулись, чтобы уйти, но Уризен окликнул их:
— Подождите!
Роберт нетерпеливо повернулся к клетке. Уризен облизал пересохшие губы.
— Если я помогу тебе, ты окажешь мне одну услугу?
— Мне не удастся освободить тебя, отец, — ответил Вольф. — Ты сам знаешь, у нас совершенно нет времени. Но даже будь у меня ключи от этой клетки, я бы ее не открыл. Иначе мне пришлось бы убить тебя.
— Услуга, которую я требую взамен, как раз в этом и состоит, — тихо произнес Уризен. — Я прошу смерти. До сих пор гордость не позволяла мне сознаться в этом. Но каждая минута жизни кажется мне тысячелетием. Если бы не гордость, я бы давно встал на колени и умолял вас прекратить мои мучения. Но вы этого не увидите никогда! Уризен не опустится до просьб! Но вот договор, сделка — это другое дело.
— Я согласен, — ответил Роберт. — Стрела, пущенная между прутьями, подведет итог нашей встрече.
Уризен перешел на шепот и в нескольких словах объяснил, как захватить столь необходимый сейчас центр управления. Едва он кончил говорить, из дальнего конца помещения послышался смех. Вольф оглянулся и увидел Валу, которая шла навстречу. Он знал, что без эффективных средств защиты она никогда не посмела бы предстать перед ними, и все же вставил стрелу в тетиву.
Но, разглядев стену сквозь ее полупрозрачное тело, он понял, что это проекция изображения. Роберт надеялся, что сестра не слышала последних слов Уризена. В противном случае они оказались бы в полной ее власти.
— Мой план немного изменился, — сказал ее образ. — Но лучшего я бы и желать не могла. Какая трогательная встреча — отец и дети в последние минуты их жизни. Счастливое воссоединение семьи! Моя мечта исполнилась, и вы станете свидетелями предсмертных конвульсий друг друга. А потом я оставлю эту планету, эту печальную вселенную, и отправлюсь в погоню за последним оставшимся в живых братом и моей любимой сестрой Ананой. Но прежде я задержусь немного и от души позабавлюсь с твоей Хрисеидой.
— Тебе еще ни разу не удавалось взять над нами верх и, поверь, никогда не удастся! — закричал Вольф. — Даже если ты убьешь нас, твоя радость не продлится долго! Ты, наверное, знаешь о яде этсфагво, которым пользуются туземцы островов? Ты знаешь, что его можно подмешать в еду и яд не оставит ни запаха, ни вкуса? Да-да, тот самый яд, который действует внезапно и терзает жертву ужасной болью в течение нескольких часов. Смертельная жидкость, от которой нет противоядия! Так вот, Вала: я давно заподозрил тебя в предательстве. А прошлым вечером я влил этсфагво в твой ужин. Ты вскоре почувствуешь его, сестра, и тогда тебе будет уже не до смеха.
Конечно, Роберт ничего подобного не делал и до последней минуты даже не помышлял об этом. Но перед лицом смерти ему хотелось наказать Валу несколькими часами душевных мук.
Ее изображение закричало от ярости и отчаяния:
— Ты лжешь, Ядавин! Ты бы не поступил так со мной! У тебя слишком мягкое сердце. И тебе не удастся меня напугать!
— Скоро ты поймешь, что я говорил тебе правду! — ответил Вольф.
Он повернулся к клетке и, выполняя обещание, данное Уризену, выпустил сквозь прутья решетки стрелу. Но едва он двинулся к выходу, образ Валы поблек, и из скрытых в потолке труб на братьев хлынула зеленая пена. Она в один миг покрыла пол и поднялась до колен. Едкие испарения вызывали кашель. У Роберта заслезились глаза. Он нагнулся, поднял выпавшие из рук лук и стрелы и закашлялся еще сильнее.
Пена поднималась к шее. Вольф отчаянно пробирался через зеленые сугробы к двери в дальнем конце помещения, хотя там их могла поджидать еще одна ловушка. Пена поднялась выше головы. Вольф задержал дыхание, натянул маску и выдул собравшуюся там пену. Он надеялся, что братья тоже вспомнят о масках.
Когда до двери осталось несколько шагов, Роберт почувствовал, что пена начала твердеть. Он продирался сквозь нее изо всех сил. Сопротивление вязкой массы возрастало, и он продвигался вперед слишком медленно. А затем пена вдруг превратилась в желе, и все вокруг поглотил зеленоватый мрак. Его поймали, как муху в янтаре.
Он не мог обернуться и посмотреть на тех, кто шел следом. Вольф видел лишь арку прохода. Он пошевелил руками и обнаружил, что может немного двигать ими. Ценой огромных усилий Роберт передвинулся на дюйм вперед, но желе, словно волна отлива, вернуло его назад и вновь сжало в своих объятиях. Ему оставалось лишь ждать, когда в баллоне кончится воздух. Система подачи кислорода имела закрытую циркуляцию и, поглощая двуокись углерода, перерабатывала выдыхаемый воздух. К счастью, маска была лишена выходных отверстий, иначе смерть наступила бы мгновенно. Желе сжимало тело так плотно, что для выхода отработанного воздуха не оставалось места.
Через какие-нибудь полчаса ему придет конец. Теперь Вала может смеяться до упаду. Но потом она возьмется за Хрисеиду, и страшно подумать, что ждет его прекрасную жену. Неужели ее заставляют сейчас смотреть на сцену их гибели? Или Вала развлекается, описывая ей предстоящие пытки?
Прошло пятнадцать минут, но он думал только о том, как ему выбраться. Ситуация казалась безвыходной. Вот и закончилась его жизнь, длившаяся двадцать пять тысяч лет, — жизнь богоподобного существа, наделенного непостижимой властью. Он прожил ее напрасно, и лучше бы ему было не рождаться. Он скоро умрет, а потом сестра убьет Хрисеиду, и их мумии будут стоять в ее трофейном зале среди прочих экспонатов.
Но нет, вот этому как раз и не бывать. Сестре придется спасаться бегством. Потоки воды, с шумом вытекавшие из неподвижных врат на верхнем этаже дворца, лишат ее такого удовольствия. И их тела останутся лежать на дне моря, во тьме холодных вод, пока плоть не сгниет и течение не разбросает кости по этажам и залам затопленного замка.
Вода! Он совсем забыл, что, когда они проходили через комнаты этого этажа, вода уже поднималась по лестнице. И если только…
Первая волна, прокатившись под смертоносной аркой, налетела на дрогнувшую массу желе и вырвала из нее огромный кусок. Коридор вскоре заполнился водой, и желе начало растворяться. Время шло, с каждой минутой вода подбиралась к Вольфу все ближе и ближе, проедая себе путь и превращая желе в зеленую пену, которая быстро растворялась в жидкости. Прошло более получаса с тех пор, как он надел маску, и по его оценкам в баллонах почти не осталось воздуха. Каждый глоток кислорода мог стать последним.
Желе превратилось в зеленую пену, и Вольф по-прежнему ничего не видел. Рядом с ним отвалился толстый кусок массы. Вольф мощным рывком вырвался из мягких и цепких оков. Однако теперь ему угрожала еще большая опасность. Кислород кончался, а становиться утопленником Роберту не хотелось.
Разглядев под зеленой вуалью пены неподвижные фигуры братьев, он подплыл к ним и освободил от кусков желе, которые не выпускали их из своих объятий. Ринтрах был мертв. Он вовремя надел маску, но в системе подачи воздуха произошла какая-то поломка. Роберт жестом велел Теотормону и Луваху следовать за ним и поплыл к противоположной двери, на которую возлагал все свои надежды. Они не могли вернуться в коридор, через который врывалась вода. Впрочем, хотели они того или нет, их все равно несло к дальней стене.
Вольф разбросал куски желе, закупорившие проход, и течение потащило его в следующую комнату. Братья рванулись следом и, проскочив на гребне волны всю комнату, врезались в противоположную стену. Выбравшись из колючих и пенистых струй, они поднялись на ноги. Роберт выключил подачу кислорода и поднял маску. Все трое знали, что через минуту или две комната заполнится водой, поэтому каждый старался сохранить тот маленький запас воздуха который еще оставался в баллонах.
— Уризен сообщил мне, где находится потайная дверь в аварийный центр управления, — сказал Роберт. — Он оборудовал это помещение специально на тот случай, если кто-то проберется к главному пульту. Там даже есть устройства, которые могут отключить всю аппаратуру основного центра. Чтобы добраться туда, нам придется пройти через дверь с ловушкой из тепловых лучей. Я не успел узнать, как отключается механизм их запуска. Поэтому мы подождем, когда вода заполнит комнату, а затем наденем маски и проскочим. Поток пены должен закоротить пусковые головки лучей. Вернее, я надеюсь на это.
Они подняли маски на лбы и забились в угол, чтобы их не снесло стремительным течением. Вода колотила в стену напротив арочного прохода, мчалась по полу и втекала в дверь, оборудованную ловушкой. Увидев, что пена не активирует лучи, Роберт бросил в проем каменный топор. Вспышка ошеломила его, хотя он и успел закрыть веки. Вода на пороге закипела, и от нее повалил пар.
Море стремительно вливалось во врата на вершине замка. Встревоженные своим положением, властители вскоре оказались под потолком. Когда над головой остался лишь фут не занятого водой пространства, они надели маски. Вольф нырнул и поплыл к двери. Внезапно кислород иссяк. Он задержал дыхание и поплыл быстрее. Вспышка света ослепила его, вода обожгла руки и затылок, не защищенные костюмом. Он ударился о край арки, и поток втащил его в следующую комнату. Роберт оттолкнулся ногами от пола и стал всплывать, вытянув вверх руки, чтобы не удариться о потолок головой. В глазах после вспышки рябило, и он ничего не видел.
Коснувшись каменной плиты, Вольф сорвал с себя маску и сделал вдох. Легкие наполнились воздухом, но в рот попала вода, и он закашлялся. К тому времени зрение восстановилось. Теотормон и Лувах плавали рядом. Роберт вытащил из воды руку и указал вниз.
— Давайте за мной!
Он нырнул, открыл глаза и быстро подплыл к нише в стене. Здесь находилась небольшая, в фут высотой, статуя из зеленого жадеита — сидевший в позе лотоса идол, которому некогда поклонялись племена ныне далекой вселенной. Вольф повернул голову божка, секция стены отошла в сторону, и вода хлынула в большую комнату, увлекая за собой властителей. Они вскочили на ноги. Роберт подбежал к пульту и потянул рычаг с красной рукояткой. Дверь медленно, но все же закрылась, уровень воды на полу успел достичь одного фута.
Отыскав пульт, о котором рассказывал Уризен (а тут их было не меньше тридцати), Вольф нажал на прямоугольную пластину, отмеченную идеограммой древнего символа властителей. Он отступил назад и впервые за долгое время улыбнулся.
— Отныне Вала бессильна, — сказал он. — Я не только отключил главный пульт, но и запер ее в центре управления. Все врата в тех помещениях дезактивированы, и бегство невозможно. Но я оставил проход из мира воды открытым, поэтому крепость все равно будет затоплена.
Роберт потянулся к кнопке, которая включала экран обзорной камеры, установленной в центре управления, но тут же отдернул руку и на несколько минут погрузился в размышления.
— Чем меньше сестра знает о действительном положении вещей, тем лучше для нас, — сказал он. — Теотормон, иди сюда и слушай внимательно…
Вольф и Лувах спрятались за пультом. Сквозь вентиляционные щели приборной стойки они внимательно вглядывались в экран. Теотормон нажал концом плавника на клавишу. Появившаяся на экране Вала изумленно вскрикнула и уставилась на него. С мокрых длинных темно-красных волос стекали струйки воды. Прекрасное лицо исказилось от ярости.
— Ты! — прошипела она.
— Приветствую тебя, сестричка! — ответил Теотормон. — Не ожидала увидеть меня живым? А как ты почувствуешь себя, узнав, что я перекрыл тебе все пути к спасению? Бедняжка! Я сделал тебя совершенно беспомощной.
— А где твои братья? — спросила Вала, разглядывая комнату у него за спиной. — Где твои лучшие друзья?
— Они мертвы. В баллонах не хватило кислорода. У меня тоже кончился воздух, но благодаря телу, дарованному отцом, я смог удерживать дыхание до тех пор, пока вода не растворила твое желе.
— Ты хочешь сказать, что Ядавин погиб? Я тебе не верю. Ты обманываешь меня, глупая пиявка!
— Ты не в том положении, чтобы распускать язык.
— Покажи мне его тело! — крикнула она.
Теотормон пожал плечами:
— Не сходи с ума. Оно плавает где-то во дворце. Я едва пробрался в эту комнату, и, если выйду отсюда, ее тут же затопит до потолка.
Вала взглянула на пол, залитый водой, и улыбнулась:
— Так, значит, ты тоже в ловушке? Ах ты, провонявший рыбой идиот! У любой жабы больше мозгов, чем у тебя! Ты сейчас признался мне, что и сам находишься в такой же ситуации!
Теотормон открыл рот.
— Но… но…
— Ты можешь думать, что я в твоей власти, — сказала Вала. — И отчасти так оно и есть. Но ты ничем не отличаешься от меня. А я, между прочим, знаю, где находится космический корабль. Он мог бы унести нас на другую планету, где находятся врата, через которые мы покинули бы эту вселенную. Впрочем, ладно. Наверное, у тебя другие планы. Но мне интересно, что ты собираешься делать?
Теотормон почесал мохнатую макушку кончиком плавника и растерянно ответил:
— Я не знаю.
— Конечно, не знаешь! Потому что ты глуп! Но ты не настолько глуп, чтобы нам не удалось сторговаться. Если ты выпустишь меня, я позволю тебе остаться со мной на корабле. Пойми, у нас нет другого выхода.
Вольф не мог видеть лица Теотормона, но по тону его голоса тут же представил коварную и подозрительную ухмылку брата.
— Но как я узнаю, что могу тебе доверять?
— А нам и не надо доверять друг другу. Мы должны устроить все так, чтобы один не мог заманить в ловушку другого. Ты согласен?
— Ну, я не знаю…
— Центр управления, в котором я нахожусь, не пострадает даже в том случае, если море поднимется на милю, навеки поглотив дворец в своей пучине. Запасов еды и питья мне хватит на год. Я-то отсижусь, а вот ты погибнешь. И тогда, поверь мне, я придумаю какой-нибудь способ, чтобы выбраться отсюда. Я обязательно что-нибудь придумаю.
— Но почему бы тебе в таком случае не обойтись без моей помощи? — спросил Теотормон.
— Потому что я не хочу сидеть в этой комнате целый год. У меня слишком много дел.
— Вот и хорошо. А что будет с Хрисеидой?
— Она полетит со мной. У меня есть кой-какие планы относительно нее, — ответила Вала. Очевидно, к ней снова вернулась подозрительность. — . А что это ты вдруг о ней забеспокоился?
— Как же, стану я о ком-то беспокоиться. Просто спросил, вот и все. Хотя знаешь… может быть, ты отдашь ее мне? Ядавин говорил, что она очень красивая.
Вала засмеялась и весело сказала:
— Да, о такой пытке для нее я не подумала. И все же этого мало. Прости, браток, но ты ее не получишь.
— Тогда никакой сделки, — с обидой произнес Теотормон.
— Можешь подавиться ею. Сиди там с ней взаперти целый год. В любом случае я не верю, что ты доплывешь до звездолета. А давление воды с каждым днем будет становиться все больше и больше.
— Ты глупый эгоистичный кусок дерьма! — закричала Вала. — Тебе и умереть не жалко, лишь бы отнять что-нибудь у других! Ладно, забирай ее себе.
Роберт улыбнулся. Чтобы не возбудить подозрений сестры, он велел Теотормону поторговаться насчет Хрисеиды. Его притязания должны были показаться такими неуместными, эгоистическими и смешными, что Вала вполне могла попасться на крючок и поверить в искренность его слов.
Теотормон завизжал и радостно захлопал плавниками. Вольф надеялся, что восторг брата диктовался лишь правилами розыгрыша, но не мог удержаться от мысли о возможном предательстве.
— Ладно, договорились, — сказал Теотормон. — А как мы доберемся до звездолета?
— Сначала освободи меня. Я не могу тебе этого сказать, иначе ты улизнешь один.
— Но если я открою дверь твоей комнаты, ты можешь выйти раньше меня.
— Неужели ты не можешь установить переключатели с задержкой, чтобы моя дверь открылась на несколько минут позже? Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться до центра?
Теотормон ругнулся, как бы сожалея о том, что такая простая мысль не пришла ему в голову.
— Хорошо. Только ты должна выйти из комнаты совершенно голой. Вы обе должны выйти без одежды и с пустыми руками. Я тоже приду на встречу без оружия. Мы выйдем из своих комнат одновременно и встретимся в коридоре, который соединяет два наших центра управления.
Вала вздохнула и изумленно произнесла:
— Ах вот как! Значит, ты все время знал, как можно выйти отсюда… Теперь понятно, где находится аварийный пульт управления! А я-то думала, что коридор упирается в глухую стену.
— Все равно эта информация тебе уже не поможет, — сказал Теотормон. — Ты не выйдешь, пока я тебя не выпущу. И запомни: разденешь Хрисеиду тоже! Я не хочу, чтобы ты спрятала на ней какое-нибудь оружие.
— Не любишь рисковать, братишка? — спросила Вала. — Да ты, похоже, умней, чем я думала.
Вольф прикрыл глаза и погрузился в размышления. В чем же заключается ее хитрость? Встретив Теотормона в середине коридора, Вала окажется совершенно беспомощной, и как только она раскроет местоположение звездолета, ее сильный брат может сделать с ней все что угодно. Тем не менее она согласилась на встречу — значит, у нее имелся хитроумный план.
На самом деле братья знали, где находится корабль. Теотормон притворялся глупцом только для того, чтобы дать ей чувство мнимого преимущества. Вольф знал свою сестру — если ее не выманить из комнаты, она оттуда не выйдет. Вала скорее умрет, чем сдастся, но при этом она прихватит с собой Хрисеиду. И ее не убедить никакими обещаниями, ибо слово и честь для властителей — пустой звук. Она все равно будет ожидать подвоха. Хотя в каком-то отношении Вала права. Пусть Вольф и не считал себя больше властителем, в душе он знал, что не сдержал бы обещание, данное ей при таких обстоятельствах. А что уж тогда говорить о Теотормоне?
Так что же все-таки задумала Вала?
Теотормон перешел к обсуждению их встречи, всем своим видом демонстрируя неуверенность и страх. Выяснив детали, он дезактивировал экран и повернулся к братьям. Роберт открыл дверь, в которую ему и Луваху предстояло войти раньше назначенного времени. Как и говорил Теотормон, два центра управления соединялись коридором. Оба помещения находились в огромной капсуле, защищенной особо прочной металлической оболочкой, толщина которой составляла четырнадцать футов. Она могла выдержать любое давление воды и уцелела бы даже при прямом попадании водородной бомбы. Внутреннее покрытие стен включало в себя вещество, которое могло отражать излучение нейтронной бомбы. Уризен специально поместил тайный центр управления вблизи от основного пульта, предусмотрев похожую на их случай ситуацию захвата. Любой враг, овладевший главным пультом, превращался в легкую добычу, которую застигали врасплох, проходя в помещение через замаскированный в стене проход.
И хотя коридор предполагалось использовать только в критических ситуациях, в подобной роскоши можно было проводить даже светские приемы властителей. Ни одному земному миллиардеру, даже самому богатому, не удалось бы приобрести таких картин, скульптур и мебели. Да взять хотя бы люстру, висевшую на массивной цепи из золотистого сплава. Ее сделали из цельного граненого алмаза, вес которого достигал полутонны. Впрочем, здесь имелись и более ценные вещи.
Вольф спрятался за тахтой, покрытой шелковистой шоколадно-лазурной шкурой какого-то животного. Лувах скрылся за пьедесталом статуи. Убедившись, что братья приготовились, Теотормон вернулся к пульту и сообщил Вале, что они могут двигаться навстречу друг другу. Он нажал на кнопку и освободил стопор замка ее двери.
Стена в другом конце коридора ушла под потолок. Из прямоугольного отверстия заструился свет ярких ламп, и Вала осторожно выглянула из проема. То же самое проделал Теотормон. Он шагнул вперед, готовый в любую секунду при виде оружия отпрыгнуть в комнату и захлопнуть за собой дверь. Вала тихо рассмеялась и вышла в коридор, вытянув перед собой руки. Ее нагое тело казалось невероятно красивым.
Однако Вольф почти не удостоил ее взглядом. Его глаза неотрывно следили за обнаженной женщиной, которая шла следом. Он снова видел Хрисеиду — прекрасную нимфу с большими глазами и волосами в тигровую полоску.
— Рог Шамбаримена! — вскричал Теотормон. — Я чуть не забыл о нем! Где он?
— В комнате, у пульта, — ответила Вала. — Я не взяла его, потому что ты велел мне выйти с пустыми руками.
— Принеси его, Хрисеида, — сказал Теотормон. — Но когда будешь возвращаться, держи инструмент высоко над головой и не направляй его на меня. Если ты сделаешь хотя бы одно резкое движение, я убью тебя.
Смех Валы заполнил коридор.
— Ты так подозрителен, что боишься даже эту девчонку? Хрисеида не причинит тебе вреда! Она скорее умрет, чем согласится мне помочь.
Теотормон промолчал. Следуя инструкциям Вольфа, он играл роль чрезмерно подозрительного властителя, который ожидает любого подвоха. При другом его отношении к событиям Вала тут же почувствовала бы фальшь.
Сестра и брат начали медленно сближаться друг с другом, шагая в ногу. Их величавые ритмичные движения напоминали странные фигуры какого-то плавного церемониального танца.
Роберт пригнулся к полу и ждал. Он заранее избавился от водолазного костюма, и теперь ему ничего не мешало. Тело от напряжения покрылось потом. И ему, и Луваху приходилось рассчитывать только на силу рук. Они растеряли свое оружие по дороге к центру управления, а внутри потайной комнаты оружия, к их огорчению, не оказалось. Очевидно, Уризен посчитал его ненужным. Или, что более вероятно, он один знал, где его найти. Уризен не успел рассказать об этом — даже если хотел.
По плану полагалось ждать момента, когда Вала будет проходить мимо Луваха, который прятался в той части коридора. Увидев его позади сестры, Теотормон должен был наброситься на Валу спереди. К тому времени Вольф выбрался бы из-под тахты и пришел на помощь братьям.
В нескольких шагах от алмазной люстры Вала остановилась, и Теотормон тут же замер на месте.
— Ладно, мой гадкий братец, кажется, ты выполнил свою часть сделки.
Он кивнул и быстро спросил:
— Так где звездолет?
Теотормон сделал еще один робкий шаг, надеясь, что она тоже подойдет поближе. Однако Вала стояла неподвижно. На ее лице появилась злая улыбка.
— Вход в него — по другую сторону этого зеркала в форме розы. Ты давно мог бы войти в него и оставить меня умирать. К счастью, ты не знал о нем, безмозглая мерзость!
Теотормон зарычал и прыгнул на нее. Лувах выскочил из-за статуи, но столкнулся с Хрисеидой. Вольф выкатился из своего тайника, вскочил на ноги и устремился к Вале.
Она вскрикнула и вытянула правую руку ладонью вперед. Из центра ладони вылетел ослепительно белый луч, не толще вязальной спицы. Она повела рукой влево — луч чиркнул по шее Теотормона, и у него отвалилась голова. Секунду тело стояло, бурая кровь фонтаном била из шеи. А потом обезглавленный труп рухнул на пол.
Вольф резко остановился и, как сбитый с ног полевой игрок, кубарем покатился к ногам Теотормона. Услышав проклятие Луваха, которым тот выдал себя, столкнувшись с Хрисеидой, Вала обернулась. Вероятно, она подумала, что он подошел к ней ближе всех, и у нее еще будет время разобраться с Робертом.
Хрисеида среагировала молниеносно. Как только голова упала и покатилась, она спряталась за статую, и луч Валы лишь отщепил кусок от пьедестала. Спасаясь от выстрела, Лувах на бегу пригнулся. Вала ловко отпрянула в сторону и нанесла ему удар ребром левой ладони. Лувах свалился на пол и потерял сознание.
Она могла убить его своим крошечным лучеметом, вживленным в плоть ладони, но почему-то не сделала этого. Возможно, Вала хотела сохранить ему жизнь, чтобы потом подвергнуть пыткам, — вполне в духе властителей.
Роберт беспомощно лежал на полу — вернее, Вала считала его беспомощным. Она подошла к нему и засмеялась.
— А сейчас я тебя убью, — сказала она. — Ты так опасен, что тебя нельзя оставлять в живых.
— Но я еще не мертв! — закричал Вольф.
Схватив окровавленную голову Теотормона, он швырнул ее в Валу и, вскочив на ноги, рванулся вперед. Вольф знал, что это ему ничем не поможет, но надеялся на какую-нибудь случайность.
Сестра подняла руку, защищаясь от ужасного снаряда. Луч раскроил голову пополам. Потом, скользнув по потолку, луч пробежал по массивной цепи из золотистого сплава, и полутонная алмазная люстра обрушилась прямо на Валу, едва не задев Вольфа.
Но тот успел отпрыгнуть в сторону.
Вала смотрела на него снизу, в глазах ее еще теплилась жизнь. Руки и тело злодейки придавило алмазом; по полу растекалась лужица крови.
— Тебе… удалось это, брат, — тихо выдохнула она.
Хрисеида выскользнула из-за статуи, и бросилась в объятия Роберта. Рыдая от счастья, она прижалась к его груди. У Вольфа перехватило дыхание. О, как он понимал ее чувства! Но надо было действовать.
Поцеловав Хрисеиду несколько раз, он прижал ее к себе, затем отстранился.
— Нам нужно выбраться отсюда, пока есть возможность. Нажми на третий завиток в левом верхнем углу зеркала.
Она нажала, и зеркало повернулось. Вольф взвалил на плечи бесчувственного брата и пошел к потайному ходу.
— Роберт! — воскликнула Хрисеида. — А что же будет с ней?
Он остановился.
— С ней?
— Неужели ты так и оставишь ее? Ей же больно! И неизвестно, сколько продлятся ее муки, прежде чем она умрет.
— Ну и что? — Ответил он. — Она это заслужила.
— Роберт!
Вольф вздохнул. На секунду он снова стал властителем, и в нем вновь заговорил Ядавин.
Он положил Луваха на пол и направился к Вале. Вдруг ее рука шевельнулась, часть отколотого алмаза упала на пол. Роберт подскочил к сестре и сжал ее запястье как раз в тот момент, когда из ладони вырвался луч. Он выкрутил руку так сильно, что затрещали кости. Вала вскрикнула от боли и умерла: направленный Робертом луч рассек ее пополам.
Вскоре Вольф, Хрисеида и Лувах перебрались на космический корабль. Звездолет поднялся по стволу пусковой шахты на вершину дворца и устремился к вратам, спрятанным в горах планеты кенготемпусов. И только тогда Хрисеида поведала Роберту о том, как Вале удалось выманить ее из родного замка и перенести в этот мир.
— Меня разбудил гексакулум, — рассказывала она. — Ты еще спал. Голос Валы предупредил, что, если я попытаюсь разбудить тебя, ты будешь убит самым страшным образом. Но Вала сказала, что я могу спасти тебя, беспрекословно выполнив все ее инструкции.
— Ты просто не знала о ее подлой натуре, — сказал Вольф. — Если бы она могла мне как-то навредить, то сделала бы это без промедления. И мне кажется, в тот момент ты перепугалась за меня. Прекрасно понимая, что ее слова могут оказаться пустой болтовней, ты все-таки не решилась рисковать моей жизнью.
— Да. Я хотела закричать, но испугалась, что она может исполнить свои угрозы. Я так боялась за тебя, что совсем потеряла голову. И мне пришлось войти в указанные ею врата, которые вели на нижний уровень нашей планеты. Перед уходом по ее приказу я отключила систему тревожной сигнализации и забрала рог. Вала встретила меня в пещере по другую сторону врат. Мы прошли в поджидавший нас гексакулум и оказались в этой вселенной. Остальное ты уже знаешь.
Роберт передал управление Луваху, после чего обнял и поцеловал Хрисеиду. Она заплакала, и у Вольфа тоже навернулись слезы на глаза. Его переполняла радость от того, что он вернул ее живой и здоровой; от того, что кончилась невероятно напряженная битва за жизнь любимой женщины. Но это были и слезы скорби по погибшим братьям и сестре. Облик взрослых и безжалостных властителей рассеялся в небытии минувших дней, и он снова видел их детьми, с которыми провел лучшее время жизни. Он оплакивал светлые чувства и взаимную детскую любовь. Он горевал о потере близких, которые так и не стали близкими.
