9
Проснувшись на следующее утро, Дэймия прежде всего поняла, что спала она очень крепко. Затем она ощутила необычную свежесть, расслабленность и удовлетворение. Оценив свое состояние, она внезапно осознала и то, что произошло прошедшей ночью. И села на кровати.
Справа от нее, свернувшись клубком, лежал Афра, длинные руки которого свисали с края кровати. Она не видела его лица, но на какое-то мгновение прикоснулась к его сознанию и вздохнула с облегчением: за ночь его ментальный тон заметно окреп.
«Это может быть побочным следствием любви, моя дорогая», – ментальным шепотом сообщила ей Истия.
«Бабушка!»
Еще пытаясь сдержать свое негодование по поводу замечания Истии, Дэймия все же успела подумать о том, что прием этого предельно смягченного ментального послания не причинил ей боли.
«Я должна была быть глухой или мертвой, чтобы не услышать, как вы оба горели страстью». – Истия приглушила свой «голос», но Дэймия не могла не уловить в нем ноток удовольствия.
«Мы оба? Значит, Афра тоже может телепатировать?»
«Ну, скажем так, существуют определенные эмоции, которые прорываются наружу независимо от сознания. Ему только нужно дать время, чтобы он мог восстановить состояние равновесия».
Держа в каждой руке по чашке, Истия появилась на пороге. Тихо войдя в комнату, она вручила Дэймии одну чашку, а потом подошла к другой стороне кровати, чтобы внимательно изучить лицо спящего Афры. Воинственно нахохлившись, Дэймия бросила на него собственнический взгляд.
«Успокойся, девочка, – иронично улыбаясь, передала Истия, – я на твоей стороне. Афра много значит и для меня тоже, но совершенно по другим причинам».
Дэймия попыталась было выяснить поподробнее, но Истия, как только почувствовала давление Дэймии, пригрозила ей пальцем:
«Не стоит, Дэймия. Тебе достаточно знать, что я на твоей стороне».
Дэймия решила испробовать другую тактику:
«Тогда что ты хотела сказать, когда говорила, что мы должны предоставить ему возможность самому найти равновесие?»
Лицо Истии стало очень печальным.
«Я не могла не услышать прошлой ночью твоего весьма похвального предложения помочь ему. Но это не понадобится. Так же, как и твое намерение пожертвовать собой, чтобы спасти и восстановить его. Ну-ну, не надо лезть со мной в драку. Как профессионал, я имею все основания полагать, что он выздоровеет полностью, если ему предоставить достаточно времени и покоя. Это было одной из причин, по которым я убедила твоих родителей позволить мне переправить вас обоих на Денеб. Каллисто – слишком беспокойное место для тех, кто восстанавливается после ментального шока».
«Как и любая прочая Башня, – подумала Дэймия и отхлебнула бульон из чашки, задумчиво рассматривая свою бабушку. – Тогда что же ты хочешь сказать, говоря, что ты на моей стороне?»
Истия посмотрела на нее с выражением преувеличенного недоверия в глазах.
«Ты серьезно думаешь, что можешь легко переметнуться от мечтаний о Содане к интрижке с Афрой и не ожидать, что это как-то отразится на твоей жизни?»
«Это не интрижка. Это настоящая связь! – без обиняков заявила Дэймия. – Ты должна знать, что…»
Призывая ее замолчать, Истия вытянула вперед руку.
«Я закрыла свое сознание, когда поняла, в каком направлении развивается ваша… э-э… внезапно обнаружившаяся близость».
«Мама будет против». – Дэймия скрипнула зубами. Вчерашней страстной ночью у нее конечно же не было времени обдумать последствия.
«Само собой, она пользовалась поддержкой и помощью Афры в течение многих лет, и она естественно будет раздражена, когда выяснится, что ей необходимо заменить его кем-то другим, но подозреваю, что у твоего отца могут быть более убедительные возражения».
«Папа? А почему он должен быть против? Гораздо вероятнее, что он скажет, что Афра – это как раз то стабилизирующее влияние, которое мне и было нужно!»
«Возможно!»
Дэймия нахмурилась и, предчувствуя что-то недоброе, посмотрела на свою бабушку. Обычно Истия безошибочно предугадывала реакции людей на какие-либо события.
«Почему они должны возражать против Афры? Они оба очень хорошо его знают. И он Т-3».
«И кроме того, он почти на четверть века старше тебя».
«Не пугай, Истия. Возраст не имеет такого большого значения для Талантов, – откровенно презрительно бросила Дэймия. – Просто я знаю, что маме это не понравится».
Истия присела на низкий сундук и отхлебнула из своей чашки.
«Это все ерунда, хотя тебе, возможно, придется услышать слова „удар“, „мученичество“, „самопожертвование“, „компенсация“. Ты улучшишь свое положение, если в твоем отношении к нему не будет чувствоваться вины или малейшего оттенка возмещения за увечье, нанесенное ему этой катастрофой с Соданом».
Дэймия вздрогнула и вся съежилась от боли.
«Ох, прости, дорогая моя», – искренне извинилась перед ней Истия.
«Они ненавидят меня? За то, что я не спасла Ларака?»
Соскользнув с сундука, Истия нежно обняла любимую внучку.
«Нет, дорогая моя. Никто не ненавидит тебя и не обвиняет в этом. Ничто не могло спасти Ларака. К нашему общему горю!»
«Я никогда, никогда, НИКОГДА больше не позволю никому другому стать фокусом!» – решительно заявила Дэймия.
«Фокусирующее сознание всегда находится при слиянии в самом уязвимом положении, Дэймия, а „никогда“ – это очень долго. Не надо копить чувство вины в сердце, чтобы использовать его в дальнейшем».
Афра шевельнулся, и Истия встала.
«Вытащи-ка его из постели и отправь на кухню к столу. Он еще ни разу не ел как следует с тех пор, как вас доставили сюда. И вы оба уже должны начать самостоятельно гулять по окрестностям. Учти, никаких ментальных игр, пока я не дам на это разрешения! – Пронзительный взгляд и суровое выражение лица Истии подчеркивали строгость запрета. А тон, которым она говорила, – уже не шепот, – снова вызвал у Дэймии пульсирующую боль в голове – и это было самым лучшим доказательством правоты запрета. Затем Истия снова перешла на шепот: – Я вообще не должна была бы разговаривать с тобой ментально, но ты уже вполне справляешься с короткими расстояниями, а я хотела выяснить некоторые вопросы так, чтобы нас с тобой никто не мог услышать», – добавила она и вышла из комнаты.
Обдумывая ее слова, Дэймия наблюдала, как ее любимый беспокойно поворачивается на спину, а потом ощутила, как он легко задел ее рукой. Это тут же разбудило его, и он моментально уселся на кровати, взволнованно ища ее взгляда, а на его губах, которые так страстно целовали ее прошлой ночью, появилась робкая улыбка. Она почувствовала, что краснеет, и отвела взгляд, но затем, тряхнув головой, заставила себя поднять голову и встретиться с ним глазами.
«Дэймия краснеет?» – поддразнил он ее и поднял руку, чтобы погладить по щеке.
– Тебе нельзя телепатировать, Афра, – сурово приказала она ему, но скорее из-за того, что его «тон» был таким слабым по сравнению с прошлым уверенным ментальным прикосновением.
Выражение его лица неуловимо изменилось, а рука легла на ее обнаженное плечо.
«Любовь моя, я буду делать то, что могу, с тем, что у меня есть. – В его тоне слышался легкий упрек. – А то, что у меня есть, сегодня утром намного лучше, чем вчера».
– Спасибо тебе, – добавил он вслух, наклоняя голову и целуя ее крепко сжатые губы.
Это прикосновение оказало на нее электризующее воздействие, и вновь были сметены все уже принятые ею к тому времени решения о необходимости осмотрительного поведения, во всяком случае, пока Истия находится неподалеку.
«Повремени с завтраком», – еле успела она передать Истии.
Интересно, раздался ли в ее сознании смешок Афры, довольного ее радостной уступчивостью, или Истии, которая поняла, что завтрак откладывается?
– Вообще-то уже ленч, – мягко объявила Истия, когда Дэймия наконец появилась на кухне.
Это была очень приятная комната, окна которой выходили на юг, на дорожку, которая исчезала между деревьями и где-то там, за лесом, вливалась в главную дорогу, ведущую к денебианскому Сити. Истия предпочитала знать заранее, кто приближается к ее домику, так, чтобы она могла заблаговременно скрыться, если считала это необходимым. Когда она начала углубленно заниматься метаморфным лечением, ей стало просто необходимо подобное уединенное место. Ближайшие соседи жили теперь в шестидесяти километрах от нее, и в этой семье не было ни единого Таланта.
С вежливостью, которая была его второй натурой, Афра усадил Дэймию в кресло за столом, который одновременно был и рабочим и обеденным. По виду капеллианина никто бы не сказал, что он внимательно наблюдает за Истией, но Дэймия знала, что это так. Из всех высказанных Истией соображений Дэймия поведала ему только то, что Истия сказала, что она на их стороне. Он слегка поднял бровь, а его губы шевельнулись, но больше он никак на это не отреагировал. Поскольку Истия строго-настрого запретила телепатировать, Дэймия не решилась попробовать узнать, какие мысли промелькнули у него в голове.
Пока Истия готовила им кофе, Дэймия размышляла над тем, как ее отец и мать справлялись с интимной стороной своей совместной жизни. Она знала, что они постоянно поддерживают легкий ментальный контакт. Всегда находиться в сознании друг у друга? Конечно, сейчас может раздражать и причинить боль даже легчайшая ментальная связь. Но она могла смотреть на него, изучать каждый тончайший нюанс его движений, жестов. Интересно, было ли у Афры всегда такое подвижное лицо? Смешливое, насмешливое, задумчивое, наблюдательное? Хотя слушал он Истию, но подмигнул только ей.
– Я думаю, вы оба уже можете сами контролировать свое собственное выздоровление, – говорила Истия, разливая суп по тарелкам. Она бесцеремонно усадила Дэймию на место, когда та поднялась, чтобы помочь ей.
– У меня здесь много всяких запасов. Дэймия, тебе ни в коем случае не разрешается ничего пытаться «достать». Пользуйся переговорником. – И она, улыбнувшись, показала на незаметное устройство, стоявшее в углу гостиной.
– Я знаю, что это прозаично и совсем не так приятно, как самому «достать» что-либо, но если я почувствую, что кто-то из вас пытается что-либо «достать», я тут же отправлю вас обратно в глубокий сон. Чтобы полностью восстановиться, вашим сознаниям нужен полноценный отдых, они должны быть свободны даже от самых неназойливых прикосновений к другим сознаниям. Случайные визитеры к вам не зайдут, вообще никакие не зайдут, потому что я достаточно ясно объяснила всем, что сдеру три шкуры с любого, кто посмеет побеспокоить вас. Все, что вам может понадобиться и чего нет здесь, можно будет специально заказать, – заключила она тоном, который ясно показывал, что она очень удивится, если выяснится, что она не предусмотрела все их нужды.
Афра кивнул и бросил взгляд на Дэймию, чтобы убедиться, что она так же послушна.
– Чего я не знаю, так это как долго мы будем выздоравливать. У меня нет ни малейшего представления о том, сколько времени уже прошло.
Дэймия вздрогнула даже от такого тактичного вопроса и положила ложку на стол, как будто ее аппетит внезапно исчез.
Какое-то время Истия колебалась, бросив взгляд сначала на Дэймию, а потом на Афру, но все же сообщила:
– Сон – это лучшее лекарство. Вы находились в покое, в состоянии сна, в течение шестнадцати дней.
– Ох!
Истия села рядом со своей внучкой и успокаивающе погладила ее по голове.
Афра как-то странно хмыкнул.
– Ничего удивительного, что мои ноги как ватные.
– Удивительно, что ты вообще оказался на что-то способен! – снова фыркнула Истия, но Афра отказался принять вызов.
– А мама и папа? – озабоченно поинтересовалась Дэймия, раздраженная тем, что она только сейчас сообразила узнать об их состоянии.
– Я усыпила их на четыре дня. Ты отразила большую часть того последнего удара, Дэймия, и тем самым спасла их. Поверь мне, ты действительно спасла их, – добавила Истия, когда девушка, казалось, съежилась еще больше, вспомнив о том, кого она не смогла спасти.
– А кто в это время руководил ФТиТ? – деловым тоном спросил Афра. – Джеран?
Истия кивнула:
– С Сирой. Вдвоем они – просто потрясающая команда.
Афра хмыкнул:
– Я ожидал, что так оно и будет.
– Некоторые завистники, – неодобрительно заметила Истия, – считают, что сейчас в руках Гвин-Рейвенов слишком много власти в руководстве ФТиТ.
– Тогда пусть они воспитают свои Таланты степени Прайм, – коротко ответил Афра. – А пока они должны быть необыкновенно благодарны Джеффу Рейвену за то, что он предусмотрел все на случай непредвиденных обстоятельств. Кто работает на Каллисто с Ровеной? Голли? – И когда Истия кивнула, он пожал плечами: – В таком случае, мне нет необходимости спешить обратно. Откровенно говоря, это будет первый настоящий отпуск с тех пор, как я набрался смелости и двадцать восемь лет назад обратился к Ровене.
Изумленная Дэймия уставилась на капеллианина:
– Двадцать восемь?
Афра бросил на нее спокойный взгляд.
– Да, любимая. Именно столько времени я работаю в Башне. Но я не возражал, все равно мне было нечем заняться в свободное время.
– Нечем? – иронично переспросила Истия.
– Ничем, что имело бы для меня какое-то значение. В отличие от вас, дилетантов, мы, люди Башни, полностью посвящаем себя…
– Ты хочешь сказать: становимся рабами, – печально заметила Истия.
– …деятельности той Башни, на которой работаем.
– А кто сейчас руководит Возничим? – вспомнила вдруг Дэймия.
Глаза Истии заблестели от удовольствия.
– Они оценят тебя по достоинству, когда ты вернешься, Дэймия!
– Они хотят, чтобы я вернулась? А я вернусь? – До сих пор она не осмеливалась задать этот вопрос.
– С тех пор как пришлось приспосабливать все экспортные перевозки к возможностям молодого Т-4…
– Кто? – Внезапно Дэймия почувствовала ревность к человеку, который стал руководить ее Башней, пусть даже на короткий период времени.
– О, Капелла одолжила им очень многообещающего стажера: наверное, Афра, это твой старший племянник, сын твоей сестры Госвины.
– Весвинд? – Афра был слегка удивлен. – Да, полагаю, он уже достиг того возраста, когда можно принять на себя такую ответственность. Госси, наверное, очень приятно. Интересно, почему она никогда не упоминала об этом?
– Они не любят хвастаться, не так ли? – вставила Истия свое колкое замечание.
– Да, конечно, – кротко ответил Афра и отломил кусок хлеба, чтобы собрать остатки супа со дна своей тарелки.
– Как скоро? – спросила Дэймия Истию.
– Как скоро что?
– Как скоро я смогу вернуться к работе?
Вопросительно подняв брови, Истия долго и пристально вглядывалась в лицо своей внучки, а затем нанесла ей легкий ментальный удар, который заставил ее задохнуться от боли.
– Когда ты не будешь реагировать подобным образом, моя дорогая. Повторяю: несмотря на то, что вы оба очень сильно пострадали, вы оба выздоровеете без всякого уменьшения ваших возможностей. Но для этого понадобятся время, покой… и никакой спешки! – Истия погрозила пальцем сначала своей внучке. – Я достаточно ясно выразилась?
– Абсолютно, – сглотнув, ответила Дэймия. Ее голова раскалывалась от боли, но она тут же почувствовала, как мягкое ментальное прикосновение снимает боль и остается только ощущение дискомфорта.
– А тебе ясно, Афра? – И Истия повернулась к Афре, который слегка побледнел. – Да, вижу, что ясно. А теперь, пожалуйста, перестаньте беспокоиться о судьбах галактики и займитесь моей стряпней. Сейчас вам необходимо мягко перевести ваши желудки на обычный режим работы после шестнадцати дней впрыскивания питательных растворов. Я разработала для вас особый диетический режим, которого, – и тут она снова сурово посмотрела на них, – вы оба будете неукоснительно придерживаться. – Когда они послушно кивнули, она продолжила: – Я уеду завтра, поскольку третий в такой ситуации лишний. Ты, конечно, уже достаточно взрослый, Афра, если не сказать старый, для того, чтобы признать свое теперешнее физически и ментально ущербное состояние и действовать соответственно. – Она снова фыркнула. – А также, чтобы нагнать друг на друга скуку, находясь так долго рядом. Это самый лучший способ доказать психологическую совместимость.
– Бабушка! – протестующе прошипела Дэймия, так как знала, что Афра и она отныне навсегда связаны друг с другом.
– Дэймия, хватит прыгать, ешь спокойно. Я подолью тебе еще бульона, Афра, – невозмутимо отозвалась Истия. – Когда вы закончите завтракать, то, я думаю, вам лучше будет не спеша прогуляться вокруг домика – это должно исчерпать ваш лимит физической активности на сегодня. Затем, – она опять строго взглянула на каждого из них, – вы будете спать в гамаках на веранде, чтобы я была уверена, что вы действительно спите.
– Никаких возражений, – согласился Афра и смешно улыбнулся Дэймии, как бы извиняясь перед ней.
– Слышала меня, Дэймия? Дай ему возможность снова набраться сил.
– Бабушка!
– Не надо все время кричать «бабушка!», моя дорогая. Учись находить удовольствие в предвкушении удовольствий!
Легко покачивая головой, Афра охладил горячий ответ, который уже готов был сорваться с губ Дэймии. А теплый взгляд его желтых глаз пообещал ей, что позже он все равно сделает так, как она захочет.
– Здесь очень спокойно, – заметил Афра, когда они вдвоем с Дэймией послушно прогуливались вокруг дома.
Они держались за руки, и этот контакт был необыкновенно успокоительным и странным образом доставлял большое удовольствие. Почти такое же, какое доставил бы сейчас запрещенный ментальный контакт. Особенно если учесть, что ощущение прикосновения к Афре сильно изменилось: оно уже не было просто прохладно-зелено-спокойно-безопасным. Через прохладную зелень пробивалась какая-то вибрирующая дрожь, ощущение спокойствия приобрело явные лениво-чувственные элементы, а чувство безопасности усилилось настолько, что казалось просто невозможным разрушить его. Иногда их ноги соприкасались при ходьбе, а иногда, покачиваясь от слабости, она дотрагивалась плечом до его руки.
Дэймия не обращала внимания на то, что окружало их во время неспешной прогулки: она наслаждалась чисто физическим контактом со слегка изменившимся Афрой. Она все еще не могла поверить в собственную глупость. Но, в конце концов, Афра всегда был частью ее жизни: откуда ей было знать, что его роль и в будущем станет такой жизненно важной? Она не хотела размышлять сейчас о каких-либо проблемах. Ничто не должно было испортить такой спокойный момент.
Они завернули за угол домика и стали подниматься по ступенькам на веранду, где, покачиваясь от легкого послеобеденного ветерка, висели два гамака. Поднявшись на несколько ступенек, она неожиданно почувствовала сильную боль в ногах и вспомнила об огромных беспилотниках с рудой, которые она когда-то телепортировала без малейшего видимого усилия. Что ж, она снова будет делать это! Но когда она поднялась на веранду, то поняла, что даже немного задыхается. Так же тяжело дышал и Афра, поэтому она все же не чувствовала себя совсем обессиленной. Это был чудесный уголок для дневного сна, так как окружающие деревья закрывали гамаки от солнечных лучей.
Афра придержал один из гамаков, пока она устраивалась. Потом наклонился над ней, но в последний момент намерение его изменилось, и он поцеловал ее в шею.
– Твои губы, дорогая, слишком провоцируют, – пояснил он с тихим смешком и раскачал ее гамак.
– Ну почему гамаки так далеко друг от друга? Я бы хотела все время прикасаться к тебе, – пожаловалась она, вытянув руку в его направлении так далеко, как только могла.
Он рассмеялся и в свою очередь устроился в гамаке, одним сильным толчком заставив и его раскачиваться.
– Мы должны отдыхать, помнишь, дорогая? А так как сейчас я больше всего хочу отдохнуть и набраться сил, – и он снова тихо рассмеялся, как бы намекая своим смехом на что-то, – то я подчиняюсь.
К ее удивлению, Афра начал мурлыкать себе под нос какую-то мелодию, которая показалась ей слегка знакомой. Прислушиваясь, она очень скоро заснула.
Афра чуть было не испортил свою попытку вызвать к жизни этот давний условный рефлекс. Когда он начал петь, то едва смог удержаться от смеха, а когда услышал, что Дэймия размеренно дышит во сне, очень удивился тому, что эта старая привычка все еще работает.
Он тихо закончил колыбельную, рассматривая лицо Дэймии, на котором все еще были заметны следы горя и тяжкого испытания, которое ей пришлось перенести. Его также беспокоило, что она так похудела, но диета, которой угрожала им Истия, должна была поправить это. Он хотел бы, чтобы у него была возможность восстановить ее силы так же легко, как легко он мог усыпить ее. Афра вздохнул и заложил руки за голову, переведя взгляд, на удивительно спокойное окружение домика. Постепенно до него стали доноситься самые разнообразные звуки: Истия что-то делала в доме, среди деревьев пели птицы и жужжали насекомые, шелестел листьями ветерок. Впервые за много лет он ощутил также и внутреннее спокойствие; наверное, добавил он, впервые за всю свою взрослую жизнь. И конечно же впервые с тех пор, как созревающая сексуальность Дэймии потрясла его. Когда это было? Всего семь лет назад?
Прошлая ночь была чем-то совершенно неожиданным: щедрый дар, которого он никак не ожидал, дар, который, однако, может причинить ему гораздо больше боли, чем он вытерпел до сих пор. И все же на этот раз Афра Лайон не собирался стоять в стороне и позволить, чтобы невероятный дар любви Дэймии был вырван из его рук.
Разве она не пришла к нему по своему собственному желанию? Увидев его глазами, которые не были больше затуманены старыми представлениями и этим проклятьем «близости»? А ее милая ерунда о том, что она поделится с ним своей ментальной силой? Что ж, посмотрим, понадобится ли это когда-нибудь! Как искренне он надеялся сейчас на то, что прогноз Истии сбудется! Чтобы держаться наравне с Дэймией, Афре Лайону понадобится быть в самой лучшей форме.
С другой стороны, Дэймия могла обратиться к нему как к утешению после этого катастрофического опыта общения с Соданом и трагической потери Ларака. Они ведь были так близки, эти двое. Так, может быть, она обратилась к своему старейшему и самому верному другу только за утешением? Нет, сказал себе Афра, он правильно понял взгляд Дэймии, удивление в ее глазах, как будто она впервые увидела его, Афру Лайона; то, как ее руки ласкали его, было открытием для них обоих. Она пережила сдвиг, перестройку ощущений. То, что он несколько лет назад переместился из положения старого друга семьи в положение потенциального любовника, ничего не значило: только прошлой ночью он прочел в ее глазах, что она окончательно приняла его постоянную и молчаливую любовь к ней.
Афра криво усмехнулся. Он потряс Дэймию упоминанием о двадцати восьми годах работы в Башне. Но его любовь должна встретить лицом к лицу тот факт, что он на двадцать четыре года старше ее. Ровена обязательно упомянет об этом, а возможно, и Джефф тоже. Он задумался, как они воспримут эту новость. Казалось, он уже слышал взрывы гнева Ровены – ведь ей придется искать нового помощника, – если, конечно, она не уговорит Голли остаться. Или предложить ей Весвинда? Но захочет ли она работать еще с кем-то из рода Лайонов?
Афра снова улыбнулся, вспомнив, как часто Джефф уговаривал его обзавестись собственной семьей. Джефф конечно же никогда не имел в виду Дэймию в качестве партнера для Афры, но будет ли он действительно против? Да, Дэймия моложе его почти на три десятилетия, но так ли много это значит?
Особенно сейчас, когда Дэймия пережила кризис, который заставил ее быстро повзрослеть и смягчить свой нрав. Афра видел это по грусти в ее глазах, слышал по слегка изменившемуся голосу, чувствовал по ее страстному ответу на его любовь. Он хотел бы, чтобы этот обряд посвящения во взрослую жизнь не был для нее таким суровым, требующим подобных жертв. Он хотел бы, чтобы это не сказалось на ней так сильно, но конечно же и Ровена и Джефф увидят ее теперешнюю зрелость. Афра беспокойно пошевелился, а его мысли перешли к такой неожиданной жертве. Милый, добрый Ларак! Этот жизнерадостный, добродушный, любящий мальчик, погибший в огне чужого гнева. Афра попытался заставить себя вспомнить тот ужасный момент, но его сознание отказывалось сосредоточиться. Оно болело…
«Афра, – послышался мягкий укор Истии, – не надо пока об этом думать. Ты не можешь изменить того, что уже случилось».
Он не пытался телепатически достать ее, а просто утвердил свою мысль в сознании так, чтобы ей было легко прочесть: «Я все-таки должен вспомнить, что же произошло, и разобраться во всем этом, чтобы снова обрести душевное равновесие».
«Не сейчас, не сегодня и не в ближайшие несколько недель», – твердо ответила Истия. А что она сделала дальше, Афра так и не узнал, поскольку его тут же сморил глубокий сон.
– Завтра вы сможете сами наловить себе рыбы на обед, – сказала им Истия, ставя на стол тарелку с рыбой, блюдо с овощами и салат из зелени, – и сами нащипать себе зелени в моем саду. Я прошу вас только об одном: чтобы вы съедали все, что поймаете или сорвете. Ты знаешь, как у нас на Денебе принято, Дэймия.
– Да, конечно, – ответила Дэймия, рот которой уже наполнился слюной от соблазнительного запаха жареной рыбы. – Рыба – это пища для мозга, Афра, – добавила она поучительным голосом. – Много белка, мало жира. А есть какое-нибудь ограничение ежедневного улова?
Истия фыркнула:
– Конечно нет. Я сама запускала в озеро рыбу, поэтому оно не является частью официальных ресурсов.
Дэймия наклонилась через стол к Афре, и в ее глазах появились шаловливые искорки.
– Это значит, что Истия сохраняет только за собой право ловить рыбу в этом озере. Денеб не сможет воспользоваться им во время голода.
– Но ведь на Денебе никогда не было голода? – Афра был настолько удивлен, что даже перестал есть.
– Само собой, не было, – согласилась Дэймия. – Но такой порядок на время голода или планетного чрезвычайного положения.
– Вроде нападения жуков? – спросил Афра.
– Именно, – немного мрачно подтвердила Истия. – Сначала они засыпали наши озера отравляющими веществами, а потом бомбовыми ударами просто высушили их. Нам потребовались годы, чтобы снова наполнить их водой и очистить. Поэтому любое рыбное озеро может считаться естественным ресурсом и должно быть добавлено к всепланетным пищевым ресурсам. К счастью, мне удалось добиться для себя нескольких исключений.
– И это уединенное местечко – одно из них? – продолжил Афра.
– Мне понадобился почти год, чтобы найти этот уголок, – кивнула Истия,
– но он действительно стоит тех сил, которые я затратила на него.
– Сил? И это после всего, что ты сделала для Денеба? – негодующе фыркнула Дэймия.
– Именно поэтому мне и пришлось затратить столько сил, – буркнула Истия и поведала о своей борьбе с местной и центральной администрациями, строителями, защитниками природы, а также медицинскими учреждениями, которые не хотели, чтобы она жила так далеко от мест наибольшей концентрации населения на Денебе. – Я почти два года сражалась по второстепенным вопросам, но в конце концов получила то место, которое хотела, там, где хотела, и никто не сможет оспаривать ни моих прав на него, ни прав моих наследников.
– А что мы будем ловить? – спросил Афра.
– Радужных карасей, – сообщила Истия. – Наживите крючки и забросьте их в озеро. В конце концов рыба ими заинтересуется.
– Для меня это внове – самому добывать себе обед, – добавил Афра.
– Но ведь ты можешь делать это, правда? Капеллиане ведь не против этого? – спросила Дэймия, только сейчас поняв, как мало она действительно знает об Афре Лайоне.
– Нет, – с улыбкой успокоил он ее, – мое воспитание не запрещает ловить рыбу для еды.
– Я покажу вам озеро после ужина. Должно быть еще достаточно светло, – заключила Истия. – Хотя закат на озере – это тоже весьма эффектное зрелище.
Но в этот вечер Денеб подготовил для них настоящий спектакль. Они прошли к озеру по дорожке, протоптанной среди зарослей денебианских кустов: остроконечных по форме, состоящих из одного ствола и множества коротких веточек, покрытых густой листвой. Озеро, имевшее форму капли, казалось обманчиво маленьким, потому что Истия вывела их к узкому концу, где справа бежал небольшой ручеек, впадавший в озеро.
– Я тут соорудила своеобразный насест, – сообщила Истия, показывая налево, где несколько плоских черных каменных глыб образовывали нечто вроде скамейки.
Какие-то многоногие насекомые, похожие на водомерок, скользили по водной глади озера, и иногда подводные жители проглатывали их, после чего по воде потом долго расходились круги. В вечернем воздухе разносились звуки, издаваемые засыпающими птицами и просыпающимися ночными насекомыми.
Афра накинул куртку на плечи Дэймии, так как воздух у озера был гораздо свежее, чем возле домика. Она прильнула к нему, снова желая физического контакта. Он обнял ее за плечи и притянул к себе так, как будто уже много раз делал это. У Афры не было никаких проблем, подумала она, с их новыми взаимоотношениями. Его пальцы прижались к ее руке, и она обеспокоенно посмотрела на него, подозревая, что он хочет нарушить указания Истии. Он наклонил к ней голову.
– Прикосновение – это всего лишь прикосновение, Дэймия, любимая, – тихо сказал он, – и потому не надо волноваться. Я не могу рисковать процессом своего выздоровления даже еще больше, чем ты.
Дэймия бросила быстрый взгляд на свою бабушку, которая с ненавязчивостью завзятой дуэньи сидела на противоположном конце скамейки. Истия ясно давала им понять, что не обращает на них внимания. Что ж, сейчас, подумала Дэймия, возможно, так оно и есть. Истии должна быть неприятна сама мысль о том, что придется покинуть это уютное убежище, гарантировавшее ей полное одиночество. Они должны обязательно поблагодарить ее за эту жертву.
«Жертву…» – подумала Дэймия, и внезапно на ее сердце навалилась тяжесть. Так много мелочей напоминало ей о Лараке. Пальцы Афры снова сжали ее руку, и она встряхнула головой, чтобы избавиться от мучительных мыслей.
– Смотрите! – воскликнула Истия и показала на облако, окрашенное в нежнейший персиковый цвет лучами солнца, которое садилось вдали за холмами.
И они смотрели, завороженные красотой, тишиной озера и окружавшего их леса, очарованием и спокойствием наступающей ночи. Когда последние отблески солнечных лучей растаяли в небе, Истия удовлетворенно вздохнула и поднялась.
– Не оставайтесь здесь очень надолго. Ночной воздух довольно холодный, – сказала она, вручая им один из фонариков.
Она ушла, но еще какое-то время можно было видеть свет ее фонарика на дорожке к домику.
Дэймия, всегда физически подвижная, чувствовала, что не променяла бы пришедшее к ней ощущение покоя ни на что другое в целой галактике. И это волшебное спокойствие, к ее удивлению, она разделяла с Афрой. Искоса она посмотрела на него и в свете сумерек увидела, что на его лице отражается ее состояние покоя. Почему она никогда не замечала, какой у него мужественный профиль: высокий гладкий лоб, прямой нос, красивый широкий рот и твердый, хорошо вылепленный подбородок. И очень симпатичные уши. В его светлых волосах уже попадались седые пряди. Их было не много, но они были заметны.
Машинально она отбросила на затылок свою единственную седую прядь, которая падала ей на лицо.
– У меня седых волос больше, чем у тебя, – заметила она.
– Зато я гораздо старше тебя, любимая, – ответил он.
– Разве это плохо? – взволнованно спросила она.
Он посмотрел на нее и улыбнулся:
– Пока нет, но этот вопрос когда-нибудь обязательно возникнет. Мой возраст беспокоит тебя?
– Для меня ты всегда «Афра», – ответила она быстро.
Он хмыкнул:
– А для меня ты всегда «неподражаемая Дэймия». Знаешь, я ведь слышал, как ты протестовала против своего рождения.
– Это нечестно! – Она не любила, когда он напоминал ей о подобных вещах.
– А когда честность являлась составляющей каких-либо взаимоотношений? Достаточно сказать, что я знаю тебя с момента рождения. И это делает тебя для меня еще дороже.
Взгляд его желтоватых глаз, нежная линия губ и даже то, как он наклонился к ней, заставили Дэймию признаться себе, что она ничего не имеет против того, что скрывается за этими словами Афры.
– Но почему ты ждал так долго?
Уголки его губ поднялись вверх, и даже глаза его улыбнулись.
– Я ждал, пока ты будешь готова оценить меня. – Афра засмеялся и стал похож на беззаботного школьника, что сделало неуместным дальнейшее обсуждение его возраста.
«Ларак погиб еще совсем молодым», – пронеслось в ее сознании невольное сравнение.
Афра взял ее руки в свои.
– О чем грустном ты подумала на этот раз? Расскажи мне, любовь моя!
– Как я рассказывала тебе обо всех моих маленьких проблемах, – грустно улыбнулась Дэймия.
– Теперь я могу помочь тебе и в больших…
– Я все время думаю о… – Ее голос прервался.
– О Лараке. – Он нежно погладил ее руку. – Я сам много думаю о нем. Дэймия спрятала голову у него на груди, обняв его одной рукой за шею,
как она часто делала, будучи ребенком.
– Говорят, что эта боль со временем пройдет, – тихо сказал Афра. – Но между нами и его смертью пролегло еще недостаточно времени.
Дэймия резко выпрямилась.
– Кто сейчас заботится о Дженне? – потрясение спросила она, осознав, какую боль утраты должна чувствовать жена ее брата.
– Надо узнать у Истии… Мне кажется, нам лучше не пытаться «достать» ее. Мы просто пойдем и спросим.
– К такому ограничению трудно привыкнуть, – заметила она.
– Цель того стоит, любимая, – ответил он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться со скамьи.
– Дженна? – удивилась Истия, услышав их вопрос. – Джеран послал к ней Эзро, но у нее и самой большая семья, и они достаточно Талантливы, чтобы облегчить боль ее сердца. – Истия посмотрела на них с довольным видом. – Кроме того, у нее скоро должен родиться еще один ребенок.
Дэймия поражение уставилась на бабушку.
– Ох! Значит, Ларак не… – она оборвала начатую фразу. – Я рада этому, учитывая сложившиеся обстоятельства. Бог мой, мы, Гвин-Рейвены, действительно плодовиты!
– Ты мне еще будешь об этом рассказывать! – воскликнула Истия и, запрокинув голову, расхохоталась. – Запомните, сегодня ночью вы спите в разных комнатах. Не хватало мне объясняться с твоими родителями еще и по этому поводу, Дэймия!
Когда Истия появилась в Башне Денеба, ее внук Джеран как раз заканчивал прием транспорта.
– Ну как они? – спросил он встревоженно, поднимаясь с кресла, чтобы обнять Истию. Когда его сильные, молодые руки обнимали ее, Истия вспоминала Джерри.
– Они выздоровеют полностью. – Она предупреждающе посмотрела на него. – Если получат времени столько, сколько им нужно. Никаких неожиданных визитов, ментальных запросов и попыток телепатии и телепортации!
– Как Дэймия воспринимает этот запрет? – пожелал узнать Джеран, вопросительно поднимая брови.
Истия задумалась. Она не хотела, чтобы ее внук-Прайм прочел ее мысли.
– Лучше, чем ты мог бы ожидать, – уклончиво ответила она. – Конечно, как только она поправит свое здоровье…
– Что? – В голосе Джерана послышалась неподдельная тревога.
– Она ведь пострадала не только психически, но и физически. И она потрясена смертью Ларака. Необходимо время…
Джеран нахмурился.
– Сколько? – Это уже был голос Прайма ФТиТ.
– Столько, сколько понадобится, – строго ответила Истия, пожав плечами.
– Я бы хотела успокоить Джеффа и Ровену… – добавила она и показала на панель управления.
– Разумеется, – согласился Джеран, отходя в сторону от кресла. – У меня сейчас перерыв. Ты сразу же вернешься обратно?
– Вообще-то нет, – улыбнулась Истия, устраиваясь в кресле. – Когда я сказала, что не должно быть никакого ментального напряжения, я имела в виду и свои занятия метаморфизмом, и проверку на них метаморфных теорий. Физически они вполне в состоянии позаботиться о себе сами. – Она покачала головой, подумав, каким образом ее слова соответствуют истине, и изо всех сил стараясь, чтобы ее веселье не выплеснулось наружу. – Мне снова придется воспользоваться твоим гостеприимством.
– Бабуля, я всегда рад видеть тебя у себя.
Истия фыркнула, прекрасно понимая, что Джеран в настоящий момент лихорадочно думает о том, как ему организовать встречу бабушки с той девушкой, что сейчас квартирует у него.
– Может быть, мне переехать на квартиру Кэнтрии? В этом есть смысл. Только, пожалуйста, Джеран, спроси сначала у нее.
Она рассмеялась, уловив в глазах Джерана испуг, когда он поспешно закрывал за собой бронированную дверь. Этого было достаточно, чтобы отвлечь его от размышлений по поводу Дэймии и Афры.
Затем она устроилась поудобнее в кресле и, усилив свое сознание с помощью генераторов, послала мысль через несколько световых лет на Каллисто.
«Истия?» – Ровена немедленно уловила ее сообщение и даже не попыталась умерить свое беспокойство. Прежде всего ее беспокоила Дэймия.
«Ровена, они оба в порядке и скоро выздоровеют».
«Мама? – Сознание Джеффа подключилось к ним. – Надеюсь, без потерь?»
Джеффа больше беспокоило состояние Афры, который, по его мнению, пострадал больше, чем Дэймия.
«Я не предвижу никакого уменьшения их способностей. Я повторяю: отдых от всякого ментального стресса, много сна и изолированность полностью вылечат их».
Она ощутила волну облегчения.
«Как ты предполагаешь, когда они будут совершенно здоровы?» – спросил Джефф-Прайм.
«Не имею ни малейшего представления, – ответила Истия, тут же ощутив их испуг. – Бог мой, я никогда раньше не лечила таких переутомленных мозгов! Дэймия метаморфно защитила Афру, а вы оба поддерживали ее, когда она блокировала и уничтожила Содана».
После небольшой паузы Ровена спросила:
«Винит ли она себя за то, что не спасла…»
«Да, но это неизбежно, и мы не в силах облегчить ей это горе. Вы будете удивлены, когда увидите ее».
Истия была рада, что в этот момент рядом с ней нет никого, кто мог бы увидеть ее улыбку. Она очень любила жену своего сына, и не вина Ангарад, что она пыталась компенсировать своим детям то, что сама не получила в раннем детстве.
«Удивлены?» – переспросил Джефф.
«Приятно, – пояснила Истия. – Это происшествие заставило ее наконец-то повзрослеть».
«Обряд посвящения?» – уточнил Джефф.
«Происшедшие события слишком горестны, конечно, но, учитывая личность Дэймии, только такой опыт мог должным образом стабилизировать ее характер».
«Ты не слишком сурова к ней?» – заметила Ровена.
«Я объективна, уверяю тебя. Мы должны поблагодарить ту силу, которая есть у нее, за способность быстро восстанавливать душевные и физические силы. Иначе она была бы полностью истощена и разбита».
«Но сейчас она чувствует себя хорошо? Она действительно выздоровеет?»
«Ей нужно дать время, Ангарад; Кстати, ты больше не страдаешь от головных болей и потери сосредоточенности?» – поинтересовалась Истия, переводя беседу в другое русло.
«Нет, потому что мы сократили нагрузку, – быстро ответил Джефф. – Иногда ФТиТ ждет от своих Праймов слишком многого. Мы оба предоставляем нашим помощникам возможность обрабатывать грузовые транспорты. Это прибавляет им чувства уверенности в своих силах, а нам дает короткий отдых. На Возничем глубоко раскаялись, что позволяли Дэймии телепортировать большинство грузов. Ей не придется больше этого делать. Так ты уверена, что с Афрой все будет в полном порядке?»
Истия хмыкнула:
«Не сомневайтесь, вы сразу же заметите в нем изменения к лучшему. – И прежде чем ее довольный смех вырвался наружу, она поспешила закончить разговор: – До свидания. Джерану уже нужно его рабочее место. Я буду держать вас в курсе событий».
