После старта Капитана Фьючера и его спутников Саймон Райт направил свои глаза-линзы на тех, кто остался в «Комете».

— Веди «Комету» к обсерватории, Ото, — приказал Мозг. — Хочу, используя ее аппаратуру, начать наблюдение за черной звездой.

— Если хотите, пойду с вами и буду вам ассистировать, — предложил Кансу Кейн.

— Ну, Кансу Кейн, — проскрипел Мозг, — вот это — слова настоящего ученого, который забывает о своем самолюбии, когда речь идет о настоящем открытии.

В металлическом голосе Мозга послышались странные нотки меланхолии.

— Да, я всю свою жизнь искал истину, еще с тех давних времен, когда у меня было такое же человеческое тело, как у вас, и позднее, в течение всех лет, что я провел без тела в этом наполненном раствором сосуде. Настоящий ученый никогда не должен спрашивать, куда приведет поиск истины… Он должен только стремиться найти ее.

— Капитан Фьючер — именно такой ученый, — произнесла Джоан. — Величайший в истории Солнечной Системы. И все же он постоянно заботится о благополучии граждан Системы.

— Это так, — согласился Мозг, — но Кэртис — исключение. В результате воспитания и образования, которые дали ему мы, три его нечеловеческих защитника, он теперь обладает исключительными дарованиями. Его способности сконцентрироваться и научно мыслить намного превосходят таковые у нормального человека. Но с другой стороны, он в достаточной мере остался человеком, чтобы уважать человеческие заботы, желания и надежды, и великолепно понимает их.

Мозг бросил нетерпеливый взгляд на андроида.

— К обсерватории, Ото! Уже несколько минут, как я приказал стартовать.

Когда корабль совершил посадку возле обсерватории, пассажиры вышли из него и прошли через тепловой шлюз внутрь помещения, где царила полутьма. После наружного холода они с видимым наслаждением погрузились в тепло.

К ним, поколебавшись, приблизился молодой астроном-землянин; он немного испуганно посмотрел в глаза-линзы Мозга, легендарного бестелесного мага науки.

— Обсерватория в вашем распоряжении, — сказал он. — Маршал Гарни связался со мной и попросил оказать вам всяческую помощь.

— Очень хорошо. Теперь оставьте нас одних, — проскрипел Мозг. — Ото, отнеси меня к большому рефлектору.

Как только сосуд был установлен на нужное место и Саймон смог смотреть в окуляр большого телескопа, он обратился к Кансу Кейну:

— Хочу еще раз рассчитать величину и массу черной звезды. Вы будете мне ассистировать?

Ото и Джоан, стоя на полу огромного зала, наблюдали за обоими астрономами, бестелесным и обычного облика, за тем, как они высоко вверху на платформе, у окуляра гигантского телескопа, начали свои исследования.

Тихо загудели атомные двигатели, плита, закрывающая смотровую часть купола обсерватории, откатилась, и открылась часть неба, усеянного звездами. Купол с платформой вращались, пока в поле зрения исследователей не появилось созвездие Стрельца. Там довольно четко чернел небольшой диск, но со времени последнего наблюдения звезда угрожающе выросла и теперь уже закрывала сразу несколько звезд.

Мозг односложно отдавал команды и указания, а Кансу Кейн выполнял их, ловко манипулируя сенсорными клавишами. Заглянув в окуляр, Мозг увидел многократно увеличенное темное нечто: вращающийся небесный шар, черную звезду, мертвое солнце, которое некогда пылало, а теперь превратилось в выгоревший огромный космический кусок угля, по какой-то причуде судьбы сошедший со своей орбиты и мчащийся в новые миры.

Это жуткое, устрашающее зрелище нисколько не взволновало Саймона, ибо для Мозга почти все человеческие чувства, вроде страха или ненависти, уже давно перестали существовать… После того, как его переместили из подверженного всем несчастьям и болезням человеческого тела в этот необычный сосуд, у него остались только чувство непоколебимой верности и почти отцовская любовь к беспомощному малышу, которого он лелеял и воспитывал, пока не сделал из него гордого и храброго мужчину.

Мозг высчитал видимый диаметр черной звезды, позволив Кансу Кейну оценить результат.

— Она приблизилась, и очень даже сильно, — проскрипел Мозг. — Через несколько дней будет различима на небе невооруженным глазом. Жуткое зрелище!

— А какова твоя оценка? — спросил Кансу Кейн.

— Сейчас повторим расчеты, — ответил Саймон, — а потом проверим, соответствует ли результат моим прежним оценкам.

После перерасчета и новой оценки Мозг не смог скрыть удивления:

— Тот же результат, что и прежде... Диаметр черной звезды составляет по меньшей мере восемьдесят тысяч километров. Непредставимо, что ее масса так незначительна. Что-то должно искажать результаты наших измерений!

— Из-за этой проблемы мне тоже предстоит бессонная ночь, — согласился Кансу Кейн. — Я постепенно начинаю склоняться к мысли, что мои измерения массы неверны.

— Подготовьте магнитоскоп. Произведем новые измерения, — приказал Саймон.

Пока Кансу Кейн возился у инструмента, Саймон задумался. Это была самая большая научная загадка, которая когда-либо стояла перед ним. Если бы все было нормально, эта черная звезда должна обладать чудовищной массой, но все предыдущие астрономические расчеты давали противоположные результаты. Но если расчеты вправду неверны, если черная звезда на самом деле обладает массой, какая у нее должна быть, тогда предсказание доктора Зарро о катастрофе в Солнечной Системе имело некоторые основания. Такое гигантское массивное тело, достигнув Системы, промчится через орбиты планет и утащит эти миры за собой. А если столкнется с Солнцем, половина, а то и больше, планет погибнет в чудовищном катаклизме! Вдруг Мозг увидел, как маленький, похожий на осу астроном Кансу Кейн опустился на пол и теперь лежал в расслабленной неподвижности, уставившись лишенными всякого выражения глазами в пустоту.

— Что случилось, Кансу? — проскрипел Мозг.

Не получив ответа, он своими глазами-линзами нашел Джоан и Ото. Они тоже неподвижно лежали на полу, вытянув все четыре конечности. Потом чуткие уши-микрофоны Мозга уловили шипящий звук.

«Какой-то парализующий газ! — мелькнуло в сознании Саймона. — Кто-то накачивает его в это здание…»

Это было единственное объяснение. Но почему, спросил он себя, поражен Ото? Андроиду не могли повредить почти никакие газы, он способен без вреда для себя дышать атмосферой, которая убила бы обычного человека.

Неожиданно понял: газ, устремившийся сюда, действовал не на легкие, а на все клетки тела, парализуя всякую клеточную активность, и тело при этом, так сказать, «замерзало». Ото, Джоан и Кансу, должно быть, находились в сознании, как и он, Мозг, только их тела были надежно обездвижены. И он не мог оказать им никакой помощи, потому что он мог двигать единственно стебельками глаз, поэтому ему не оставалось ничего, как только ждать.

Шипение газа прекратилось. Саймон услышал, как открылась дверь. Повернув свои глаза-линзы, он увидел входящих в здание шестерых человек в космических скафандрах, на плечах черные диски Легиона гибели. Предводителем был высокий человек, тоже в космическом скафандре. Сквозь прозрачный шлем виднелись огромный выпуклый лоб, вытянутый череп, худое лицо и горящие глаза.

— Доктор Зарро, лично! — пробормотал Мозг. — Я мог бы это предугадать.

Доктор Зарро презрительно взглянул на застывшие беспомощные тела Джоан, Ото и Кансу Кейна. Легионеры охраняли вход, а темный пророк поднялся по металлической лестнице на платформу у окуляра большого рефлектора.

Доктор Зарро и Мозг уставились друг на друга. Взгляд горящих темных зрачков пророка с почти ощутимой силой разбивался о холодно поблескивающие глаза-линзы Саймона Райта.

— Итак, это и есть знаменитый Мозг, — насмешливо произнес доктор Зарро низким, хриплым голосом, глухо звучащим сквозь шлем. — У нас тут величайший ученый Системы после Капитана Фьючера. Жалкий мозг в своем ящике!

Но это не вывело Мозг из спокойствия.

— Моих друзей вы убили? — спросил он.

Доктор Зарро мрачно усмехнулся.

— Они не мертвы… И даже в сознании. Но двигаться больше не смогут, им этого не позволит охлаждающий газ. — Темный пророк нагнулся. — Я слышал, вы хотели прибыть сюда, Мозг... И я тоже прибыл. Скажите, много ли Капитан Фьючер и вы узнали обо мне и о моем Легионе? Если все расскажете, награжу вас быстрой смертью, а если откажетесь..

— Я вам ничего не скажу, — холодно ответил неустрашимый Мозг.

— Лучше еще раз подумайте! — предупредил доктор Зарро. — Вы мне все равно все выложите. Я могу сделать так, что вы будете мечтать о смерти как о недостижимом счастье.

Саймон Райт оставался спокойным.

— Уже многие угрожали мне, думая, что я не окажу сопротивления, потому что у меня нет тела и я не смогу защитить себя. Но все они в конце концов пожалели о своих угрозах.

— Вы, может быть, думаете, что ваш Капитан Фьючер отомстит за вас? — Хриплый голос Зарро источал зло. — Забудьте о нем как можно быстрее, Мозг! Он уже уничтожен… Прежде, чем прийти сюда, я отдал несколько приказов, которые за это время должны быть выполнены.

Мозг издал щелкающий смешок.

— Вы не первый, кто думал, что ему удалось уничтожить Кэртиса, и скоро поймете свою ошибку.

Но самому себе Мозг задал несколько вопросов. Доктор Зарро подозрительно скоро узнал о прибытии Капитана Фьючера на Плутон. Нельзя было исключить, что темный пророк заманил Кэртиса в ловушку.

Доктор Зарро угрожающе продолжил:

— Я знаю, вы и ваш рыжеволосый Капитан Фьючер выследили меня при помощи трупа одного из моих легионеров. Что вы еще узнали, кроме этого?

Но Мозг молчал, сохраняя видимое спокойствие.

— Я заставлю вас говорить! — воскликнул черный доктор.

Он взялся за маленький выключатель на боку прозрачного сосуда, соединенный с компактной перфузионной помпой, которая поддерживала циркуляцию жидкости в сосуде с мозгом Саймона и одновременно очищала и обогащала ее.

Выключатель щелкнул, помпа тотчас же остановилась, и Мозг сразу же ощутил последствия. Сначала услышал глухой, становившийся все сильнее гул, возникла постоянно усиливающаяся боль, которая, казалось, пронизала каждую клеточку мозга. Отказали зрительные и слуховые нервы, перед глазами все расплылось и исказилось, но мука не прекращалась. Умирающие нервные клетки требовали раствора, подача которого прекратилась.

— Теперь вы, получив урок хороших манер, станете со мной сотрудничать? — насмешливо спросил доктор Зарро.

Мозг едва мог различить нагнувшегося над ним черного человека, но ответил шепотом, произнося слова медленно и тяжело.

— Ответ тот же, — несгибаемо пробормотал он и едва расслышал яростное возражение доктора Зарро.

Мука стала настолько чудовищной, что слуховые и зрительные нервы Саймона окончательно отказали.