Источник миров

Дальше: 7

Роман

1

Из окна отеля Клиффорд Сойер мог видеть огни Фортуны, горящие в полярной мгле: мелкую россыпь огней шахтерского лагеря, голубые огни больницы, ярко-желтые огни домов и офисов. Отсюда он не мог видеть шахту, но ощущал ее присутствие. Глубокие, равномерные, почти не воспринимаемые органами чувств удары никогда не прекращались. И днем, и ночью, вот уже семнадцать лет, с тех пор как в 1958 году открылась шахта, под полярной шапкой работали насосы. Урановая руда нужна была многим, и правительство тоже хотело получить свою долю.

Он взглянул на отраженную в стекле девушку, которая сделала нетерпеливое движение. Он повернулся к ней с мыслью, что никогда не видел глаз такой формы и цвета, как у Клей Форд. В ней было что-то экзотическое, и сейчас он пытался вспомнить, что же он прочел о любопытном прошлом этой девушки, когда копался в архивах Королевской комиссии по атомной энергии в Торонто. Это она два месяца назад получила в наследство половину урановой шахты.

У нее были блестящие волосы цвета жженого сахара, гладкий лоб, круглые глаза глубокого голубого цвета. Сойеру очень нравилось, что передние зубы у нее чуть виднелись из-под вздернутой губы. В этом было что-то манящее, соблазнительное, что заставляло его вспоминать о Лизе Болконской из "Войны и мира", у которой прелестная маленькая губка тоже была коротка и не прикрывала передних зубов. Форма скул Клей Форд и то, как были посажены на ее лице глаза, завораживали его. Он еще никогда не видел таких лиц, а опыт у него в этой области был большой.

Сойер улыбнулся ей. У него были ослепительно белые зубы, бронзовое от загара лицо, а волосы и глаза были чуть светлее кожи. Он излучал ауру человека, находящегося в полном согласии с жизнью и знающего, что он всегда сможет приспособиться к новым условиям, если таковые возникнут.

— Я сделаю все, что смогу, — сказал он, пытаясь уловить странный акцент, с которым говорила эта необычная девушка.

— Правда, у меня нет даже пистолета. Обычно я работаю с вычислительными машинами, а не с револьверами. Может быть, вы расскажете мне об этом побольше. Председатель Комиссии не послал бы меня сюда, если бы не был уверен, что я сумею разрешить эту проблему по-своему. Вы сказали — привидения?

— Да, привидения, — твердо сказала девушка с тем же еле заметным акцентом, который действовал на Сойера так, как действует старая мелодия, которую не можешь вспомнить. — Они уменьшают наши доходы. На некоторых уровнях шахтеры отказываются работать. Наши химики докладывают об уменьшении процентного содержания урана в руде.

Она шевельнула пальцами, в ее круглых глазах застыла тревога.

— Шахта заколдована. Я не сошла с ума, мистер Сойер, но я уверена, что мой партнер очень хотел бы, чтобы вы так подумали. Этот человек хочет закрыть шахту. Я думаю… — она сжала ладони и испытующе посмотрела на Сойера. — Я знаю, что говорю, как сумасшедшая, — сказала она, — но кто-то хочет убить меня.

— Вы можете это доказать?

— Могу.

— Хорошо. А что касается закрытия шахты, то я не думаю, что Комиссия позволит это. Так что если вы беспокоитесь о…

— У Комиссии не будет выбора, если в руде не будет урана. — Девушка помолчала. — В конце концов правительство финансирует шахты только до тех пор, пока они дают прибыль. А Альпер… — она глубоко вздохнула и смолкла, встретив спокойный взгляд Сойера.

— Я боюсь его, — сказала она. — Он очень странный старик, полусумасшедший. Он что-то нашел в шахте. Вернее, кого-то…

Она неуверенно улыбнулась.

— Это бессмысленные слова. Но ведь пленка не солжет, верно? Пленка, отснятая в шахте, может быть свидетельством? Вот почему я и вызвала вас, мистер Сойер. Я хочу прекратить все до того, как мы с Альпером сойдем с ума. На Восьмом уровне есть женщина или тень женщины. О, я понимаю, как это звучит! Но я могу показать вам ее.

— Привидение? — поинтересовался Сойер.

Он внимательно смотрел на нее, стараясь вникнуть в ее слова. Верить или не верить словам было еще не время.

— Нет. Она похожа на… — она задумалась, потом нерешительно произнесла, — она похожа на колос.

— Колос, — задумчиво повторил Сойер. — Понимаю. А вы не думаете, что он встретил в шахте одну из женщин Фортуны?

— О нет. Я знаю всех женщин Фортуны. Кроме того, это не реальная женщина. Вы сейчас поймете, что я имею в виду. Альпер запретил мне спускаться на Восьмой уровень. Шахтеры тоже там не работают. Но сам он спускается туда и говорит с этой… тенью женщины. А когда он возвращается, он… он пугает меня. Теперь я боюсь ходить одна. Я взяла с собой двух мужчин, когда проверяла камеру на Восьмом уровне. Может, это смешно — бояться такого старика, как Альпер. Ведь он даже не может ходить без трости. Но…

— Нет, — осторожно сказал Сойер. — Вы совершенно правы относительно Уильяма Альпера. Он может быть опасен. У нас на него большое досье. Раньше ему бы не позволили появляться возле шахты, даже если она принадлежит ему. Альпер все еще находится в списке потенциально опасных людей. Этот опытный инженер не лишен странностей.

— Я знаю, — девушка кивнула. — Он странный человек. Я не думаю, что он когда-нибудь проиграл в чем-либо за всю свою жизнь. Он убежден, что он единственный человек в мире, который всегда во всем прав. Он решил закрыть шахту, и когда я говорю «нет», это сводит его с ума. У него навязчивая идея власти, мистер Сойер. Сейчас его воле подчиняется столько людей, что он считает себя таким же твердым и непреклонным, как закон всемирного тяготения.

— Он стал стар, — сказал Сойер. — И это его страшит. Людям свойственно примиряться с возрастом, но я сомневаюсь, что Альпер сможет это сделать.

— Он вовсе не такой старый, — сказала Клей Форд. — Просто он изнурял себя всю жизнь. Это же самое он сейчас делает с другими. Теперь он расплачивается за это, что приводит его в ярость. Я думаю, он сделал бы все, что угодно, лишь бы вернуть себе молодость. И кажется, он думает, что у него есть возможность для этого, мистер Сойер. Эта женщина… тень… с которой он встречается в шахте, играет на этой струнке. Она может заставить его сделать все. И кажется, она хочет избавиться от меня.

Сойер смотрел на девушку немигающим взглядом.

— Эта женщина в шахте, — сказал он, — заставляет меня задать вам один личный вопрос, мисс Форд. Странная женщина, появившаяся ниоткуда в шахте… Именно это вы имели в виду, когда говорили, что что-то произошло?

— О боже! — сказала Клей Форд несчастным голосом.

— Я пытаюсь понять ваш акцент, — продолжал Сойер с холодной решимостью. — Не можете ли вы сказать мне, мисс Форд, в какой стране вы родились?

Она резко вскочила, оставив в кресле свое меховое пальто с капюшоном, и начала расхаживать по комнате. Затем резко повернулась к нему.

— Вы все великолепно знаете, — сказала она. — Не нужно валять дурака.

Сойер улыбнулся и покачал головой.

— Я знаю, но не верю в это, — сказал он. — Естественно, Председатель Комиссии приказал провести полное расследование, когда вы… появились здесь, но…

— Я не знаю, кто я, — сердито сказала девушка. — Я не знаю, откуда я. Что я могу сделать, если у меня акцент? Я же не специально говорю так. Как бы вам понравилось, если бы вы однажды утром проснулись с полной амнезией в урановой шахте, о которой вы никогда раньше не слышали, и не имели понятия, кто вы и как сюда попали? — Она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. — Мне это очень не нравится, но я ничего не могу с этим поделать.

— Если бы вы исчезли с урановой шахты, чтобы появиться в… — начал Сойер.

— Я здесь ни при чем!

— … мы бы сейчас не ощущали растерянности, — невозмутимо продолжал Сойер. — Мы бы тогда не очень старались найти какое-нибудь объяснение тому, что произошло с вами. Но мы до сих пор ничего не знаем о вас и боюсь, что никогда не узнаем.

Она покачала головой.

— Все, что я помню, это пробуждение в сырой шахте. Я знала только свое имя — Клей. Старый Сэм Форд нашел меня, заботился обо мне и даже удочерил меня, хотя тоже не имел понятия, кто я и откуда. — Голос ее смягчился. — Сэм был очень добрый, мистер Сойер. И такой одинокий. Он ведь один занимался шахтой. Альпер финансировал ее, но никогда не появлялся здесь, пока старый Сэм не умер.

— Может быть, мисс Форд, — предположил Сойер, — вы связываете ваше собственное появление в шахте с появлением этой странной женщины? Другая женщина, подобная вам…

— О, она совершенно на меня не похожая! — мгновенно возразила девушка. — Она из Изверов, а они боги.

Увидев изумленный взгляд Сойера, она спохватилась и закрыла себе рот ладонью.

— Почему я так сказала? Откуда я это знаю? Постойте, постойте, я, кажется, начала вспоминать. Это слово — Извер… Оно что-нибудь означает на английском?

— Я никогда не слышал его. Постарайтесь вспомнить.

— Я не могу. — Клей замотала головой. — Оно исчезло. Когда я появилась здесь, я изучала английский. — Во сне, с помощью магнитных лент. Но этого слова я не знаю, оно не английское. Оно часть моих слов… О, это чепуха. Перейдем к фактам. Я могу кое-что доказать.

Она закатала рукав блузки, морщась, отклеила от кожи липкую ленту, которая держала магнитную кассету с пленкой.

— Вы не представляете себе, как это было трудно, — сказала она. — Я спрятала камеру в Восьмом уровне, тщательно замаскировала ее и заэкранировала от радиации. Но даже это не помогало, когда приходили привидения. Кажется, они сделаны из радиации. Пленка чернела полностью. Но… впрочем, подождите.

Она прошла через комнату, достала из шкафа маленький проектор.

— Поверните ту картину. На обратной стороне — экран. Вы видите, что я все приготовила. С тех пор, как я вытащила пленку из камеры, я ни разу не выпустила ее из рук. Я все делаю сама. Благодарю Бога, что Альпер ничего не знает. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я обращалась к вам, пока я не предоставлю достаточно доказательств, чтобы защитить себя.

Она щелкнула выключателем. Белый луч скользнул по стене и заплясал на экране. На белом квадрате появились темные стены. Внезапно Клей спросила почти истерически:

— Мистер Сойер, вы ни разу не спросили меня о привидениях!

— Верно, — ответил Сойер. — Не спросил.

— Потому что вы не верите мне? Но это правда! Они выходят из камней. Я думаю, что именно поэтому мы их редко видим. — Теперь она говорила торопливо, как безумная. — Неужели вы не понимаете? Сколько под землей шахт? Они попадают в шахты по чистой случайности. И люди видят их, как… вспышки пламени…

На экране что-то сверкнуло. Девушка нервно засмеялась.

— Это не привидения. Просто вспышка. Смотрите. Начинается.

Луч двигался по камню, по его влажной и сверкающей поверхности, испещренной следами буров и отбойных молотков. Вот к мерному жужжанию насоса прибавился другой звук — звук тяжелых шагов человека и звяканье трости о камни. На экране появилась фигура, еле различимая во мраке. Сойер насторожился. Маленький квадрат экрана вдруг стал для него реальностью. Он услышал знакомый грубый голос Альпера, который повелительно звал кого-то:

— Нете! Нете! — и весь туннель наполнился многократно отраженными звуками его голоса.

— Смотрите! — прошептала девушка. — Слева… видите?

Это было похоже на отражение от камня. Только на те камни свет не падал и отражаться было нечему. Это было похоже на женщину, очень высокую и стройную, с нечеловеческой грацией и гибкостью, склонившуюся к Альперу, которого почти не было видно. Но вот зазвенела вода, закапала, заструилась по камням — нет, это был смех женщины — чистое серебро, холодный, нечеловеческий, как и ее движения.

Послышался голос. Но не голос Альпера. Голос был похож на музыку. Он говорил на английском, но со странным акцентом. Точно таким же, как у Клей. Сойер искоса взглянул на девушку, но она не отрывала взгляда от экрана. Губы ее приоткрылись и стали видны прелестные зубки.

Слова были неразличимы. Эхо и смех мешали воспринимать их. Кроме того, сама женщина то появлялась, то пропадала, и голос пропадал вместе с нею.

Но вот заговорил Альпер. Он почти кричал, и отчаяние слышалось в его голосе.

— Нете? Ты здесь?

Смех, как музыка, чистый и звенящий.

— Нете! Ты опоздала! Ты опоздала на целых три дня. Ты думаешь, я могу так долго обходиться без энергии?

Мягкий мелодичный голос беззаботно ответил:

— Кто думает о тебе, старик? Кому интересно, сколько ты проживешь? Ты убил девушку?

— Я не могу убить ее, — сердито ответил Альпер. Луч камеры следовал за ним, когда он передвигался. — Ты ничего не понимаешь. Если я сделаю это, у меня будут большие неприятности. И кто тогда будет поставлять вам руду? Если она умрет, я даже могу потерять шахту. У меня есть хорошая идея, и я сейчас работаю над ней. Еще несколько дней…

— Кому дело до того, что умрет Хом? — перебил музыкальный голос. — Она только Хом. Она ничего не стоит, как и ты, старик. Почему я трачу на тебя время?

— Я же говорю, что у меня есть идея! Дай мне неделю! Дай мне наконец энергию, и я установлю контроль над шахтой. Я закрою ее. Я клянусь, что закрою ее насовсем и продам ее вам. Только дай мне энергию, Нете! Я говорю тебе, что я почти…

— Нет, — ответил музыкальный голос. — Хватит. Я устала от тебя, старик Хом. Я сама покончу с девчонкой.

Альпер рванулся вперед, и теперь на экране была видна только его широкая спина. Ноги его шаркали, трость звенела по камням. В его голосе появились нотки отчаяния.

— Мне нужна энергия! — кричал он. Стены отражали его голос, и создавалось впечатление, что они сами кричат:

— Энергия! Энергия! — хвастались тем, что находится в них. — Мне нужна энергия, Нете!

— Хватит, — безжалостно отрезала Нете. — Пока ты не убьешь девушку, ничего не получишь.

— Если бы ты понимала! — горько сказал Альпер. — Если бы ты когда-нибудь вышла на поверхность, ты поняла бы меня. Кто ты, Нете? Что ты такое?

Холодный звенящий смех наполнил туннель.

— Спроси меня об этом через три дня, — сказала тень. — Богиня, богиня… Возвращайся, старик, и делай, что хочешь, но не получишь энергию, пока не убьешь девушку.

— Нет! — закричал Альпер. — Нете, мне нужна энергия! Без нее я не могу ничего сделать! Нете!

Высокая тень склонилась над ним, нечеловечески грациозная, расплывчатая во мраке, со смехом, похожим на звук падающей воды, стекающей с камней.

— Гуд бай, старик, — сказала она. — Ты больше ничего не получишь.

Тень растаяла, и Альпер бросился туда, где она только что стояла. Его отчаянный крик бесконечным эхом разнесся по туннелю. Луч фонаря прыгал по стенам, отыскивая тень женщины.

Пленка кончилась. Изображение погасло, и остался только белый квадрат на стене.

Сойеру понадобилось время, чтобы вернуться в реальность. Еще несколько секунд он оставался в туннеле, слыша уханье насоса и звон капель воды. Впечатление было настолько полным, что он не сразу осознал, что находится в комнате отеля и на него смотрит девушка по имени Клей Форд. Смотрит встревоженными голубыми глазами.

— Ну? — спросила она нетерпеливо. — Что вы скажете? Сойер бросил на нее быстрый взгляд, затем подошел к окну и стал смотреть на огни Фортуны, сияющие в полярной ночи. Он достал сигарету, закурил ее, выпустил голубой дым в окно.

— Я вам скажу, что думаю об этом. Совсем не то, что ожидаете вы. Я не думаю, что какое-то таинственное создание из другого мира уговаривает Альпера продать душу. Пленка действительно интересна, и Председатель Комиссии будет заинтригован. Но вполне возможно, мисс Форд, что нас кто-то дурачит.

— Этого не может быть, — горячо заговорила девушка. — Я ни разу не выпустила пленку из рук. Но… хватит об этом. Кто такая Нете? Что вы думаете?

— Я думаю, что кто-то хочет получить контроль над шахтой. Это очевидно. Есть страны, которые хотели бы заполучить больше урановой руды. Это просто хитроумная инсценировка, чтобы сыграть на навязчивой идее старика. Вы помните, что говорил Альпер об энергии?

Девушка задумчиво кивнула:

— Я кое-что вспоминаю. Это происходит краткими вспышками, как будто на мгновение какой-то экран у меня в мозгу. Но Нете… — она вздрогнула. — Нете меня пугает.

— Это единственная из пленок, которую вы засняли и на которой что-то получилось? — спросил Сойер. — Я хочу вернуться в Торонто со всеми материалами. Я верю, что вы в опасности. Значит, я должен действовать, чтобы обеспечить вашу безопасность. В данном деле мне видится много интересных возможностей.

— У меня заряжена и установлена еще одна пленка, — сказала девушка. — Может, мне забрать ее?

— Это было бы очень интересно. Но… там, на Восьмом уровне, не опасно для вас?

— Я никогда не хожу одна, — сказала она, заворачиваясь в меха.

Сойер помог ей накинуть пальто.

— Я пойду, — сказала она. — Мне хотелось бы взглянуть на… Дверь вдруг затряслась под градом ударов, и чей-то грубый голос прокричал.

— Открывайте!

2

Сойер бесшумно подошел к проектору, вытащил пленку, смотал ее в кассету и сунул в карман.

— Это Альпер! — сказала Клей, безумным взглядом обшаривая комнату. — Он не должен видеть меня здесь! Он не должен знать!

— Успокойтесь, — сказал Сойер. Он достал ключи на кольце. — Я не люблю помещений с одним входом. Я выпущу вас отсюда незаметно. Подождите меня. Я не хочу, чтобы вы пошли в шахту одна. Вы понимаете?

— Да, да, — сказала она, натягивая капюшон. — Быстрее! Снова раздался стук, от которого задрожали стекла.

— Сойер! — раздался грубый голос. — Вы дома?

— Иду, — спокойно ответил Сойер. Шепотом он добавил, — А сейчас уходите и помните, что я вам сказал.

Он запер за ней дверь, улыбаясь поспешности, с которой она покинула его номер. Затем он не спеша повернулся и открыл дверь, когда она уже сотрясалась от непрерывных ударов.

— Входите, Альпер, — сказал он вежливо и невозмутимо, хотя лицо его выражало напряженное ожидание.

Человек за дверью заполнил собой весь дверной проем. Мгновение он стоял на пороге, опираясь на трость и обследуя комнату острым насупленным взглядом. Он похож на тролля, подумал Сойер. Крепкая приземистая фигура старого великана, которого годы придавили так, что теперь он не мог обходиться без трости. Массивное лицо прорезали глубокие морщины и складки. Маленькие холодные глаза с неприязнью оглядели Сойера из-под густых лохматых бровей. Громоподобный голос спросил:

— Вы помните меня, мистер Сойер?

Не ожидая ответа, он шагнул вперед, так что Сойеру поневоле пришлось посторониться. Он шел как таран, казалось, сам воздух сжимается перед ним. Стального цвета глаза сверкнули, когда он увидел экран на стене.

— Дайте мне стул, мистер Сойер, — сказал Альпер, опираясь на трость. — Мне трудно стоять и ходить. Я старый человек, мистер Сойер. Благодарю. — Он тяжело опустился на стул, поставив трость между колен. — Я вижу, вы смотрели очень интересный фильм, — сказал Альпер и оглядел Сойера безразличным взглядом.

— Да-а… — неопределенно протянул Сойер.

— Я тоже, — сказал Альпер. — Вас это не удивляет? Отель был построен еще в то время, когда уран был материалом в высшей степени секретным. Сэм Форд и я незримо присутствовали на многих тайных конференциях, которые проходили здесь. Но ни одна из них не была столь важной, как то, что я видел сейчас.

Он перевел дыхание и остановил на Сойере свой тяжелый взгляд.

— Я пришел сюда, мистер Сойер, чтобы сделать вам предложение.

Сойер вежливо улыбнулся.

— Боюсь, что вы недооцениваете мои слова, — сказал Альпер. — Позвольте ввести вас в курс дела. Я готов предложить вам…

И он стал подробно излагать свое предложение. Это заняло Шестьдесят секунд. Когда он кончил, Сойер рассмеялся и вежливо покачал головой, выжидая, что будет дальше.

Альпер испустил тяжелый вздох.

— Молодые люди так глупы, — сказал он. — Вы сейчас можете исповедовать идеализм. Но когда вы достигнете моего возраста, для вас многое изменится.

Казалось, он над чем-то задумался. Затем тряхнул головой.

— Мне не хотелось бы делать это, но… — Он полез в карман, достал какой-то предмет и протянул Сойеру. — Вот, взгляните.

Сойер осторожно взял пальцами маленький, размером с таблетку аспирина, металлический диск, с закругленной нижней частью и внимательно его рассмотрел.

— Это мое изобретение, — сказал самодовольно Альпер. — Это передатчик, трансивер. Он излучает и принимает звук. Но звук не простой. Я не знаю, насколько вы знакомы с системами коммуникации. Основным ограничением в таких системах являются собственные шумы. Например, мозг человека — это тоже система коммуникации. Биение сердца, шум от тока крови по артериям и сосудам, шум от дыхания… Обычно мы не замечаем этих звуков, но их можно услышать…

Альпер откинулся на спинку кресла и рассмеялся. Сойер уловил неприязнь в этом смехе. Может, старик ревнует к молодости?

— … с помощью вот такого усилителя, — закончил старик. Диск начал вибрировать в руке Сойера. Тот посмотрел на руку Альпера — она была в кармане.

— Это вы заставляете диск вибрировать? — спросил он. Старик кивнул.

— А почему, — осторожно спросил Сойер, — вы показываете мне это?

— Честно говоря, — с неожиданной усмешкой сказал Альпер, — я могу сказать вам правду. Я сделал это для головы Клей Форд. Мне немного не по себе от того, что вы видели ту унизительную роль, которую я только что играл на этой пленке. Вы видели, что я выпрашивал то, что мне необходимо. Вы видели, что я получил отказ. Отлично. Вы также слышали мое заявление о том, что у меня есть способ поставить Клей Форд на колени. Это не пустая похвальба, мистер Сойер. Мой передатчик сможет сделать это.

Сойер посмотрел на него заинтересованный и встревоженный.

— Я могу доверять вам, — с сардонической улыбкой сказал Альпер. — Больше чем вы предполагаете. Единственное, чем я рискую, это сделкой с тем… с той, с кем я говорил в шахте.

— Неужели она вас действительно убедила, — сказал Сойер, — что владеет источником молодости?

— Вы идиот! — неожиданно резко сказал Альпер. — Что вы знаете о молодости? Неужели вы думаете, что всякие мумбо-юмбо могут одурачить меня? Как вы думаете, откуда приходит энергия, которой вы брызжете, все молодые?! От солнца! С помощью фотосинтеза энергия превращается в горючее для ваших организмов. Эта энергия может передаваться от одного организма к другому. Ты поверишь мне… позже. Есть нечто, во что человечество не может поверить. Мефистофель не покупал душу Фауста. Я это знаю. Это Фауст убедил дьявола, что его душа представляет ценность, это он заставил купить свою душу. И я хочу убедить Нете, что могу быть полезен ей. Я знаю, что она требует взамен энергии, которая мне необходима. Жизнь Клей в моих руках, и я могу устранить ее так, что Нете вовсе не будет нужно убивать ее. Но я не хочу смерти Клей. Тогда начнется расследование… Это будет ужасно! И вот я разработал для Клей этот передатчик. Но я вижу, что теперь передо мной встало другое препятствие, и я приготовился к этому. — Он рассмеялся. — Ну что ж, начнем!

Альпер был неуклюжим человеком, старым и слабым, и то, что он сделал сейчас, было совершенно невероятно. Он встал, выпрямился и резко отбросил трость, которая со звоном прокатилась по полу. Тролль все еще оставался медлительным и неуклюжим, но он уже не был сгорбленным и старым. Какая-то могучая энергия преобразовала его, пройдя через него подобно электрическому току. Он не стал молодым. Это было что-то другое, менее естественное, менее объяснимое, что внезапно восстановило его физические силы.

Сойер услышал звон трости, но не понял, что же произошло. Он был молод, силен, с хорошей реакцией, но его реакция не могла сравниться с противоестественной реакцией старика. Прыжок Альпера через пространство, разделяющее их, был подобен скачку электрической искры между двумя электродами, к которым подали высокое напряжение. Этот прыжок не мог быть вызван силами мышц. Никакие мышцы не могли бы сделать такое. Огромное, тяжелое тело Альпера привели в движение не мышцы и суставы, а нечто другое.

Тяжелое тело Альпера обрушилось на Сойера, отбросив его на несколько футов и припечатав к стене. Руки сомкнулись вокруг его горла. Комната поплыла перед глазами Сойера. Он смутно ощутил, как что-то давит на его череп.

И вдруг все прекратилось.

Давление на череп исчезло, и он уже мог собраться с мыслями. Как только зазвенела трость, мозг Сойера послал приказ телу приготовиться, но неожиданный прыжок Альпера произошел до того, как мышцы Сойера приготовились встретить нападение. Теперь эта доля секунды прошла, и Сойер нанес страшный удар по животу Альпера в тот самый момент, когда силы покинули старика.

Все произошло мгновенно. И кончилось тоже мгновенно. И этого было достаточно.

Альпер согнулся от удара Сойера, беспомощный, как мешок с мукой. Он тяжело спустился на пол, оперся на одну руку и посмотрел из-под опущенных ресниц на Сойера. Странная улыбка гуляла по его побледневшему лицу.

— Подай мне трость, — сказал Альпер.

Сойер массировал горло одной рукой, а второй осторожно ощупывал свою голову, самую макушку. Он не смотрел на Альпера. Его беспокоило странное пощипывающее давление на голову, на верхушку черепа.

— Подай мне трость, Сойер! — снова сказал Альпер. — Иначе я научу тебя прыгать. Ну!

Как только прозвучало "Ну!", череп Сойера как будто раскололся на две части. Молния проникла в череп, в самую глубину мозга. И через пересечение голубых молний Сойер увидел зловеще улыбающееся лицо Альпера. Он сжал ладонями голову, чтобы расколотый череп не развалился на две части. И пока молнии сверкали перед его глазами, он не мог ничего делать, кроме как терпеть и сжимать руками виски.

Наконец это кончилось. И тогда Сойер поднял старика на ноги. Ярость душила его.

— Спокойнее! — сказал Альпер. — Спокойнее! Ты опять хочешь этого? Подай мне трость!

Сойер испустил долгий нервный вздох.

— Нет, — сказал он. Альпер вздохнул.

— Ты нужный человек, — сказал он. — Мне не составит труда убить тебя. Я могу превратить твой мозг в такое желе, что ты вечно будешь повиноваться мне. Но тогда ты не сможешь приносить пользу ни мне, ни кому-нибудь другому. Будь благоразумен, Сойер. Почему бы нам не сотрудничать? Или ты предпочитаешь умереть?

— Скорее я убью тебя, — сказал Сойер, все еще сжимая голову руками и глядя на старика с ненавистью. — Я убью, как только смогу.

— Ты никогда не сможешь, — сказал Альпер. — Хочешь, я докажу тебе это еще раз? Все произойдет мгновенно, как удар молнии, и ты не успеешь притронуться ко мне. Ты ведешь себя глупо, Сойер. Я хочу поговорить с тобой, но сначала подай мне трость. Считаю до трех. И если ты не дашь мне трость, ты получишь еще один урок, мой мальчик.

Сойер стиснул губы.

— Нет! — сказал он и тут же на него обрушился удар грома. Он потерял разум, сейчас им управляла только глупая решимость животного — не подчиняться, пусть даже он погибнет. Он знал, что если сейчас поддастся Альперу, то навсегда станет его слугой, и ни молнии, ни дикая боль, ни разрывающийся мозг не могли заставить его отказаться от своего намерения.

— Нет! — сказал он Альперу и приготовился ко всему, что может с ним случиться.

— Раз, — сказал Альпер.

— Нет!

— Два…

Сойер бессмысленно улыбнулся и неожиданно для себя самого бросился на Альпера, стараясь схватить его за горло.

Молния расколола его голову, и в ее пронзительном броске растаяла комната. Последнее, что он видел, это летящий на него пол.

Когда зрение снова вернулось к нему, он увидел в нескольких футах от себя Альпера, который тянулся к трости, тяжело дыша и глядя на Сойера блестящими спокойными глазами.

— Ол райт, — сказал Альпер. — Ты совершенный болван, Сойер. Я сам взял трость. Ты уже пришел в себя? Я немного перестарался. Вставай, бери стул и садись. Нам нужно поговорить. Прежде всего я хочу сжечь пленку. — Он осмотрел комнату. — Вот эта металлическая корзина мне подойдет. Итак, дай мне пленку, Сойер.

Сойер с трудом выговорил:

— Подойди и возьми сам… Альпер улыбнулся.

Легкий дым от сгоревшей пленки растаял в комнате. Сойер в изнеможении откинулся на спинку кресла и смотрел на старика. Любопытно, что после таких адских мучений у него не осталось никаких последствий. Он чувствовал себя совершенно нормально. Но мозг его начинал мучительно болеть, как только он вспоминал о том, что ему пришлось пережить, — Альпер опять может сделать то же самое. О чем это он сейчас говорит?

— Ты должен понять, что с тобой произошло. Если ты откажешься сделать то, что я скажу, ты умрешь. Мне бы хотелось сотрудничать с тобой, ты хороший парень. Ты лучше, чем я предполагал. Я восхищаюсь тобой. Но если ты откажешься, я Убью тебя. Ясно?

— Нет, — сказал Сойер и поднял руку к голове. — Неужели ты хочешь оставить меня с этим?

— Конечно, — ответил Альпер. — Давай попытайся убрать передатчик. Ты не сможешь сделать этого, не убив себя. Танталовые электроды контактируют с твоим мозгом — через отверстие в твоем черепе, которое с возрастом зарастает. К счастью, ты еще достаточно молод, и твое отверстие еще не заросло. К счастью для меня.

Сойер опустил руку. Он все еще думал, что, если бы смог убить Альпера, он мог бы избавиться от мучений или, по крайней мере, умер бы сам. Но он решил подождать и послушать — может быть, перед ним откроется лучший путь. Тем более что Альпер был настроен говорить.

— Может быть, я сам не смогу удалить передатчик, — сказал Сойер. — Но врачи смогут это сделать.

— Возможно. Согласись, что это первоклассный прибор.

— Да, — угрюмо ответил Сойер. — Откуда ты его выкрал?

— Я и сам неплохой инженер, — хмыкнул Альпер. — Правда, должен признаться, что идея не моя. Я просто немного усовершенствовал его. Я увидел возможности, которых не увидел изобретатель. Миниатюрное электростриктивное устройство, которое преобразует давление звука в электрические сигналы и наоборот. О, я сразу увидел возможность для усовершенствования. Я просто предположил, что звук, как и свет, может отражаться, может усиливаться… Да, мой друг, передатчик воспринимает звуки, которых обычно не слышишь. Принимает, усиливает и излучает прямо в височную кость, в твой слуховой аппарат. И ты слышишь звуки, по сравнению с которыми Иерихонская труба всего лишь шепот.

Он рассмеялся.

— Ты знаешь, как действуют ультразвуковые сигналы? Разбивают стекло вдребезги. Сжигают дерево, разрывают человеческий мозг на части. Мистер Сойер! Ты еще должен помнить об альфа- и каппа-волнах, которые распространяются в мозгу. Я уверен, что мой передатчик усиливает и их.

Самое главное, что ты не сможешь избавиться от этого. Теперь это твое, так же, как дыхание, ток крови, мысли. И никто, кроме тебя, не будет слышать сигналов. Так что это безумие для тебя, мой мальчик. В конце концов ты согласишься делать то, что я прикажу.

Старик посмотрел на Сойера не без участия, и рука Сойера невольно сжалась в примитивный кулак.

— Еще одно, — быстро сказал Альпер. — Не сомневаюсь, что тебе очень хочется убить меня. Не надо. Это ничего не решит Теперь мы связаны с тобой. Если ты удалишь передатчик или убьешь меня, ты умрешь.

Кровожадная улыбка скользнула по его лицу.

— Мой прибор не только передатчик. Он может действовать как микрофон. А у меня приемник. — Он похлопал по карману. — Он настроен так, что принимает сигналы микрофона. Для тебя, конечно, это не очень удобно, но зато я буду знать все твои разговоры. Так что, когда ты пойдешь с Клей Форд в шахту и заберешь пленку, я буду в точности знать, что будет на пленке. Правда, я думаю, что на этот раз там ничего не будет.

Итак, — сказал Альпер, показывая всем своим видом, что разговор заканчивается. — Ты будешь сообщать мне о том, как будут разворачиваться дела. А пока ты сообщишь по радио в Комиссию, что здесь просто ложная тревога. Что касается этой девушки — Клей, то для нее самое безопасное — уехать отсюда. Если удастся доказать, что у нее были галлюцинации, то ей необходим годовой отдых где-нибудь в санатории. И у Нете уже не будет необходимости убивать ее. А она убьет без сожаления, если Клей будет совать голову в пасть льва. Убьет бесстрастно, без злобы. Безразличие Нете к проблемам людей иногда ужасает.

— Кто она? — спросил Сойер.

Альпер нахмурился и покачал головой, показывая этим, что он знает не больше Сойера.

— Хватит вопросов, — сказал он. — Надо действовать. В моих руках кнут, и я воспользуюсь им. Если ты сбежишь от меня и найдешь возможность удалить передатчик, — то, что сделал один человек, другой может сломать, — я убью тебя. Я везде найду тебя. Сейчас у меня мало энергии: я слишком много израсходовал ее на тебя. Мне нужно очень много энергии, и я получу ее. Но для этого нужно закрыть шахту, как этого хочет Нете. Тогда она выполнит свое обещание. Итак…

Его холодный взгляд испытующе скользнул по Сойеру.

— Ты молод. Ты хочешь жить. Верно? Я повторяю свое предложение. Думаю, что ты снова скажешь «нет». Но ты должен понять, что работаешь на меня — за свою жизнь. Что ты скажешь теперь, молодой человек?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Меня послали сюда делать дело, — спокойно сказал Сойер. — Может быть, я проиграл. Я и раньше проигрывал. Все проигрывают когда-нибудь.

— Не все, — с внезапной гордостью сказал Альпер. Сойер пожал плечами.

— О'кей, — сказал он. — Пусть будет так. Мне не стыдно проигрывать, если дело мне не по зубам. Но когда такое случается со мной, я знаю, что есть кто-то, кто выиграл бы на моем месте. Комиссия получит от меня ответ, что я провел обычную проверку. Однако дело не обычное. Так что я должен…

— Интересно знать, как ты намереваешься сообщить обо всем Председателю и остаться при этом в живых, — ухмыльнулся Альпер. — Если у тебя хватит ума, то ты сможешь получить деньги с обеих сторон. И те, что буду платить я, много больше тех, что ты получишь от Комиссии.

— Это, должно быть, очень большие деньги, чтобы компенсировать вот это, — и Сойер показал на свою голову.

— Я могу удалить передатчик, — сказал Альпер.

Он явно ждал согласия Сойера и, не получив его, разочарованно продолжил:

— Даже если я удалю передатчик, я все равно буду чувствовать себя в безопасности. Кто поверит твоему рассказу. Однако я уверен, что мы с тобой будем сотрудничать.

Сойер задумчиво произнес:

— Как же ты удалишь передатчик? Ты же сказал, что он прирастает к кости.

— О, это займет не одну неделю. А если я отключу энергию, то ты можешь удалить передатчик, не совершив самоубийства. Да, я могу отключить энергию. Выключатель у меня в кармане. Но на его изготовление я потратил больше времени, чем на изготовление передатчика. Так что не надейся, что, если тебе удастся завладеть моим контрольным устройством, ты легко разгадаешь секрет выключателя. Самому Гудини не удалось бы это. Так что, я полагаю, ты будешь во всем подчиняться мне. Тебе придется подчиниться, — Альпер улыбнулся, — или ты умрешь.

Они смотрели друг на друга, как бы выжидая, что дальше предпримет противник. И вдруг на улице завыла сирена, от звука которой задребезжали стекла.

Оба повернулись к окну. Сирена выла, не переставая, чей-то голос разносился по всему поселку, тысячекратно усиленный громкоговорителями.

— Тревога на Восьмом уровне! — гремело в морозном воздухе полярной ночи. — Тревога на Восьмом уровне!

Альпер фыркнул, повернувшись к Сойеру.

— Вот дурочка! — сказал он. — Она спустилась в шахту! Несмотря на все мои предупреждения, она спустилась, и теперь Нете разделалась с ней!

3

Будто во сне пробирался Сойер сквозь сумятицу улиц Фортуны вслед за сгорбленной, закутанной в меха фигурой Альпера по направлению к шахте. Вдали он видел ледяную гладь озера Литл Слейв, в которой отражались вечные огни Фортуны. Поселок был маленьким населенным островком, посаженным на верхушку Земного шара, — такое же инородное тело, как передатчик на макушке Сойера.

Они шли, спотыкаясь и скользя, по деревянным мостовым. В Фортуне не было улиц. Все дома и учреждения в поселке были связаны между собой деревянными мостками. Здесь не было земли. Здесь ничего не было кроме поселка. Ни одна дорога не вела сюда. Здесь был конец мира, и вечное молчание сомкнулось над ним. Иногда голоса людей нарушали это молчание, но затем тишина снова смыкалась над поселком.

Скользя, захлебываясь ледяным ветром, Сойер спешил за Альпером. Со всех сторон к шахте спешили люди. Альпер бесцеремонно распихивал их, не отвечая на тревожные вопросы. Они прошли мимо дизельной станции, которая давала энергию поселку: освещала дома, приводила в действие насосы, качала воду из озера Литл Слейв, поднимала руду из шахт.

Наконец они прошли мимо последних бараков, где жили шахтеры, и подошли к стволу шахты.

Альпер протолкался через беспокойную толпу. Сирена уже умолкла, и голос из громкоговорителя перестал разносить по улицам поселка тревожную весть, но здесь шум не прекращался. Люди возбужденно переговаривались, предсказывая катастрофу на шахте.

— Снова привидения! — услышал Сойер чьи-то слова. — Они выходят из стен в шахте!

— Мисс Форд спустилась вниз, — сказал кто-то. — Привидения утащили мисс Форд.

Альпер пробрался мимо них. У него была одна-единственная цель — туда, вниз! Сойер, войдя вместе с ним в лифт, внезапно подумал, что сейчас они заодно: ни тот, ни другой не хотели, чтобы мисс Форд погибла.

В шахте всегда было шумно. Буры, отбойные молотки, вагонетки… Голоса людей, разносящиеся по туннелям. Однако сейчас работы прекратились. Лифт спускался вниз, проходя мимо уровней, и каждый раз Сойер видел встревоженные лица под лампами, горящими на касках. Буры и отбойные молотки были забыты. Они стояли возле стен, где поблескивали прожилки руды, богатой руды, подумалось Сойеру, если бы привидения не воровали из нее уран.

— На Восьмом уровне привидения роятся, как пчелы, — крикнул кто-то, когда лифт проходил мимо очередного уровня. Альпер только хмыкнул. Он ухватился за руку Сойера и всем своим телом повис на нем. Когда лифт остановился, он прошептал Сойеру, нервно и взволнованно дыша:

— Не пытайтесь что-либо сделать, я предупреждаю, Сойер. Помогите мне, у меня совсем не осталось энергии.

— Как ты выкрутишься из этого? — спросил Сойер. — Ты сделал ошибку, Альпер. Если что-нибудь случится с мисс Форд, начнется расследование. Тебе будут задавать щекотливые вопросы. Моя смерть тебе не поможет. Она не спасет тебя.

— Предоставь это мне, — прошипел Альпер. — Делай, как тебе сказано. Идем!

Они вышли на Восьмой уровень, в толпу бледных, возбужденных людей. Голоса здесь звучали глухо, давление воздуха было слишком сильным, и барабанные перепонки чувствовали это. Неожиданно Сойер ощутил запах озона.

— Что здесь случилось? — резко спросил Сойер.

Шахтеры заволновались. Лучи их фонарей запрыгали по мокрым стенам шахты. Один из шахтеров вышел вперед.

— Я и Эдди спустились вместе с мисс Форд, — сказал он. — Она ждала здесь. Вокруг никого не было. Мы не работаем на Восьмом уровне, потому что… мы не работаем здесь. Мисс Форд послала Эдди за камерой.

Сзади послышался звук, заставивший всех оглянуться. Туннель уходил во тьму и затем поворачивал. Из-за поворота были видны вспышки света, которые то появлялись, то пропадали. Казалось, что сам воздух в шахте зазвенел тысячью невидимых колокольчиков. Запах озона стал сильнее.

— Продолжай, — сказал Альпер. — Продолжай, я тебя слушаю.

Шахтеры расступились перед ним. Сойер почувствовал, что рука Альпера крепче сжимает его локоть. Нервы его были напряжены до предела.

— Эдди скрылся за тем поворотом, — говорил шахтер. — Простите, мистер Альпер, дальше я не пойду.

Он встал на месте, и было видно, что никакая сила не заставит его продолжить путь туда, во тьму.

— Рассказывать больше нечего. Эдди вдруг закричал. Затем появились привидения… Вернее, сначала появились вспышки, потом закричал Эдди. Мисс Форд сказала, что нужно идти и забрать пленку и камеру. Мы… она пошла впереди. И тут Эдди испустил ужасный крик и замолк. Мисс Форд была уже у поворота. Я побежал обратно и поднял тревогу, — голос шахтера был виноватым.

— Мисс Форд кричала? — спросил Сойер.

— Нет, сэр. Ни звука.

Альпер хмыкнул и пошел вперед к повороту туда, где во тьме вспыхивали и гасли огни. Наступила тишина. Шахта поглотила Клей Форд и шахтера по имени Эдди. Казалось, только огни были видимы в этом подземелье. Шахтеры со страхом смотрели на двух человек, которые шли по туннелю, а затем скрылись за поворотом. Никто не пошел за ними.

— Сойер, — прохрипел Альпер, всем телом опираясь на его руку, когда они медленно шли вперед. — Предоставь все мне, ничего не предпринимай сам. Я запрещаю тебе! Понял? Я все время буду держать руку на блоке управления передатчиком. Одно нажатие, и я убью тебя! Я думаю, что девушка в руках Нете. Мне хотелось бы сохранить ей жизнь, если удастся, но…

Он не договорил. Было и так ясно, что Нете, с ее таинственным источником энергии, убьет их, если дело дойдет до столкновения.

Они шли по туннелю. Странные огни мерцали в камнях стен. Альпер упрямо шел вперед, Сойер поддерживал его. Запах озона витал в воздухе…

Затем они увидели привидения.

Мертвый человек лежал на сыром полу туннеля сразу за поворотом. И над его телом то поднимались в воздух, то опускались крылатые мерцающие огни. Сойеру показалось, что перед ним внезапно открылся бескрайний мир. Запах озона щипал ноздри, резкий порывистый ветер гулял по туннелю.

Крылатые огни были как бы расщеплены, каждый, на два. Они действительно похожи на колосья, подумал Сойер. Все пространство было наполнено ими. Их слабый неверный свет едва пробивал тьму туннеля. Они были прекрасны. Они были ужасны. Они танцевали, как грифы над трупом: то ныряли вниз, то снова взмывали вверх.

Альпер остановился. Сойер почувствовал трепет этого дряхлого тела, когда тот сильнее оперся на его руку. Затем он громко позвал дрожащим голосом.

— Нете! Нете, ты здесь?

Знакомый ручеек смеха разлился во тьме туннеля. Это было единственным ответом, когда Альпер услышал его, он глубоко вздохнул и решительно пошел вперед, стараясь не поворачиваться к крыльям света.

Сойер тихо спросил:

— Что это? Ты знаешь? Они могут убить человека?

— Я не знаю. Я не хочу знать. Быстрее. Нете здесь, и я могу снова получить энергию, снова стать молодым. Быстрее!

Сойер колебался. "Это мой шанс! — думал он. — Когда он получит энергию, тогда будет поздно. А сейчас, пока я еще зачем-то нужен ему…"

И не закончив свою мысль, он резко отпрянул от Альпера, освободившись от его веса, и размахнулся правой рукой, чтобы нанести удар, который в случае успеха освободил бы его от тирании старика.

"Последний шанс, — мелькнуло у него в голове. — Может, он лжет, может, нет. В любом случае я заберу у него контрольное устройство. Может быть…"

Гром и молния возникли в самой середине его черепа, туннель закрутился перед ним в бесконечную спираль, сверкающую огнями, среди которых были не только привидения. Тяжелая рука Альпера стиснула его кисть еще до того, как он пришел в себя.

— Идем! Быстрее! И не нужно больше таких выходок. У нас нет времени!

Шатаясь и спотыкаясь, Сойер позволил тащить себя дальше. Круглые огоньки порхали вокруг них некоторое время, а затем снова вернулись к трупу шахтера и продолжили бессмысленный танец над ним. Альпер тащил его дальше, во тьму туннеля.

Постепенно туннель стал расширяться. Снова свет. Светящийся круг на стене, как от луча прожектора. И в круге света неподвижно стояла Клей Форд, повернувшись спиной к камням и глядя перед собой во тьму.

Сойер посмотрел, встряхнул головой, снова присмотрелся. Свет исходил из камня. Клей стояла неподвижно. Глаза ее были открыты, голова запрокинута, руки распростерты и прижаты к камню. Сойер внезапно понял, что она неподвижна не по собственному желанию, что она отчаянно хочет вырваться — и не может.

Она рвалась из светящегося круга, но не могла сдвинуться ни на дюйм. Только частое дыхание, сверканье глаз и блеск зубов под прелестной верхней губой говорили, что она еще жива. Она кричала, и в голосе ее было отчаяние.

— Ты не сделаешь этого! — кричала она в глубокую тьму. — Ты не имеешь права! Ты не Богиня!

Сойер автоматически повернул голову, чтобы проследить направление ее взгляда. Во тьме что-то шевельнулось. Нете! Неестественно высокая фигура, закутанная в тени и держащая их перед собой, как темную вуаль, через которую тускло просвечивало ее лицо. Сойер пытался и не мог сфокусировать свое зрение на ней, на ее фигуре и на ее лице под вуалью. Но голос ее был ясным, четким, сильным. В нем звучала музыка небесных сфер, недоступных землянам.

— Я скоро буду Богиней, — говорила Нете. — Откуда ты меня знаешь, Хом? Ты ведь Хом! Настоящая Хом, а не землянка. Как ты попала сюда?

— Я не знаю! Я не знаю! — голос Клей дрожал. — Но ты не богиня! У тебя нет Двойной Маски. О, как бы мне хотелось вспомнить…

Нете внезапно перешла на незнакомый язык, который, на слух, состоял из любопытных звукосочетаний, скорее всего дифтонгов. Она говорила очень быстро. Затем послышался всхлип Клей.

— Я не понимаю тебя! Я не понимаю! Кто ты? Я не помню! Почему…

Альпер двинулся вперед, и Клей заметила его краешком глаза. Она замолчала и попыталась повернуть к нему голову.

— Нете, — сказал Альпер.

Голубые глаза Клей силились рассмотреть его.

— Кто это? Альпер, это вы?

— Успокойся, Клей, — сказал старик. — Если ты хочешь остаться в живых, успокойся.

— С каких это пор жизнь Хома имеет какую-то ценность? — язвительно спросила Нете. — У меня с тобой все кончено, старик Хом, девушка — моя!

— Не делай этого, Нете! — в отчаянии воскликнул Альпер. — Если ты убьешь ее, я потеряю шахту. Тогда ты совсем не получишь руды.

— Жизнь этой девушки имеет для тебя слишком большое значение, — сказала Нете. — Но на самом деле она ничего не стоит.

— Ее тело обнаружат! — кричал Альпер. — Меня обвинят в убийстве! Нете, не делай этого!

— Тело?! — презрительно сказала Нете. — Тела не будет. Но я должна задать ей один вопрос до того, как она умрет. Она — Хом. Если бы я знала это раньше… но откуда я могла узнать? Все вы, как животные, похожи друг на друга. И девчонка все время говорила на вашем языке, пока ей не пришло время умереть. Ну что же, этим она лишь отсрочила свой приговор, так как я должна понять все, должна узнать, как она прошла через Ворота. Но я не собираюсь… впрочем, это неважно. Я знаю безопасное место, где смогу допросить ее. И тогда мне, пожалуй, не будет необходимости возвращаться в ваш мир. Итак, прощай, старик Хом.

Гибкая длинная фигура наклонилась вперед, из-под вуали неожиданно вытянулась рука, невообразимо длинная и очень грациозная. В ладони вспыхнуло сияние. Она держала что-то похожее на золотую полоску, длиной шесть дюймов. Затем она прижала ее пальцами с двух сторон, и полоска расщепилась, став подобием тех крылатых огней, что порхали над трупом. Золотой огонь слепил глаза. Держа полоску перед собой, Нете стала приближаться к Клей. И чем ближе она подходила, тем ярче становился круг на стене.

Альпер с трудом перевел дыхание. Он, казалось, задыхался. Когда полоска вспыхнула пламенем в руке Нете, он содрогнулся во внезапной конвульсии. Затем отшвырнул Сойера в сторону, вероятно, затратив на это последние силы, и, как загипнотизированный, пошел к Нете. Его притягивало к ней, как магнитом, он не мог сопротивляться этому притяжению.

— Дай его мне, Нете! — крикнул он сдавленным голосом, протягивая к ней руки. — Нете, дай мне этот огонь! Позволь прикоснуться к нему! Нете! Я…

Сойер увидел, что рука старика находится далеко от рокового кармана, и прыгнул за ним, точно подброшенный пружиной. Он и сам не знал, что хотел сделать, но понимал, что Нете — прямой враг и что если ему удастся завладеть крылатым огнем, который она держит в руке, то, возможно, в руках у него будет ключ к пониманию всего происходящего, если, конечно, это возможно понять.

Все произошло с ошеломляющей внезапностью.

Его вытянутые руки обхватили высокую, закутанную в вуаль фигуру на мгновение раньше, чем до нее дотянулись руки Альпера. Под вуалью он почувствовал сверхъестественно тонкое, гибкое и очень твердое, как стальной канат, тело. Несмотря на изумление, он крепко держал ее. Он надеялся удержать ее одной рукой, в то время как другой достать до крылатого огня. Но удержать ее было так же трудно, как легендарную змею Мидгард.

Он услышал ее крик — дикий, яростный, звенящий, как удар гонга, крик, полный музыки и гнева. Стальной канат ее тела пришел в движение. Он извивался в руках Сойера, как змея. Сойер понял, что ему не удержать его. Но ничего другого ему не оставалось. Стиснув зубы, задыхаясь, он изо всех сил вцепился в свою добычу.

Альпер издал сдавленный крик. Что-то пролетело мимо лица Сойера и, рассыпая искры, упало на пол. Альпер бросился туда, толкнув на пути Сойера. Тот потерял равновесие, и Нете, подобно вихрю, вырвалась из его рук.

Альпер, схвативший пламя, преобразовывался на глазах. Пламя озаряло его сиянием, и годы стекали с него один за другим. Тело его выпрямилось, щеки стали упругими и твердыми. Глаза засверкали фанатическим торжеством. Он теперь выглядел молодым, сильным, ловким.

— Вот оно! — кричал он. — Вот откуда исходит энергия!

— Отдай это мне! — крикнула Нете, бросившись вперед. — Ты сам не знаешь, что делаешь! Ты получишь слишком много энергии, старый Хом. Смотри, Ворота уже начали открываться! Отдай!

Альпер отпрыгнул от нее, хохоча как безумный. Сойер теперь видел, что не молодость преобразила его. Старое лицо осталось старым, но энергия, казалось, истекала из него золотыми струями.

Нете старалась схватить обеими руками сверкающую полоску. Увертываясь от нее, Альпер сильно ударил в стену раскрытыми огненными крыльями. Раздался дикий музыкальный звук, как будто камень ответил на удар, и светящийся круг стал таким ярким, что на него было больно смотреть. Клей казалась тенью на фоне этого бешеного сияния.

— Сожми ее, Альпер! — кричала в отчаянии Нете. — Сейчас мы все провалимся! Альпер! Сожми Огненную Птицу! Держи ее у себя, но сожми!

Сам воздух звенел вокруг них. Круг превратился во вход туннеля, круглый, излучающий сияние, ведущий в длинную, сужающуюся трубу, вырезанную во льду…

Какой-то вихрь подхватил их всех и поволок в туннель. Стены зазвенели от яростного отчаянного крика Нете. В воздухе стояло гудение и свист, крылатые огни тысячами пролетали мимо них. Многие вылетали в туннель, другие ударялись о стены и медленно угасали…

Альпер, охваченный ужасом, сжал обеими руками крылатое пламя, но было уже поздно. Их тащило, кружило, мимо проносились ледяные стены туннеля, провожая их в бесконечный полет.

4

Одно мгновение Сойер почувствовал такой холод, что ему показалось, что молекулы его тела слились и превратились в хрупкие кристаллы.

Но вот он уже стоит на твердом полу, глядя перед собой в длинный, кольцевой туннель, как будто вырезанный в зеленоватом льду. Он не один, рядом с ним Клей. Ее ноги немного дрожат. В трех шагах позади стоит Альпер, одной рукой держась за стену, а другой судорожно сжимая свою драгоценность.

Но не это привлекло внимание Сойера. Он смотрел на беспорядочную толпу других людей. Их было много, и все они быстро уходили от Сойера и остальных его спутников по длинному туннелю. Все они были очень высокие, тонкие, гибкие. Некоторые из них шли задом наперед. Слепые лица тупо улыбались Сойеру.

Сойер посмотрел на Клей. Глаза ее округлились, в них был изумленный вопрос. Он посмотрел на Альпера и увидел то же изумленное выражение. Сойер нерешительно заговорил.

— Альпер, ты слышишь меня?

Голос его глухо прозвучал в туннеле. Альпер сделал две безуспешные попытки, прежде чем смог заговорить.

— Да, я слышу тебя. Где…

— Где мы? — опередил его Сойер. Он бессмысленно улыбнулся, а Альпер собрался с силами, расправил плечи, взглянул на них с высоты своего роста и внезапно расхохотался торжествующим смехом. Двигаясь с пугающей легкостью, он отошел от стены зеленого льда. Не за этой ли стеной находится шахта Фортуны?

— Я не знаю, где мы, — сказал Альпер. — Но я знаю, как мы сюда попали. Вот.

Он разжал руку, и золотая полоска тускло засветилась в его руке. Толстые пальцы Альпера сжались. Плоские золотые крылышки пламени расправились как лепестки цветка. Языки пламени затрепетали, разгораясь все сильнее. Альпер ухмыльнулся и ударил полоской по ледяной стене. Она отозвалась слабым мелодичным звоном. Больше ничего не произошло.

Альпер растерянно улыбнулся и ударил сильнее. Снова ничего, хотя сияние вокруг него становилось все ярче.

— Сожми ее, Альпер! Сожми ее!

Они повернулись. И в первый раз ясно, без вуали увидели женщину по имени Нете.

Среди этих странных безликих фигур, удалявшихся от них по коридору, одна казалась живой. Остальные двигались, как будто в трансе. Но одна фигура повернула голову и посмотрела на них через плечо. Между ними было футов тридцать. И теперь они поняли тайну этих бессмысленно улыбающихся слепых лиц, повернутых к ним.

Эти лица оказались масками. Настоящие лица погруженных в транс людей смотрели вперед. На затылках их были одеты слепые улыбающиеся маски. Только Нете старалась повернуться к ним, борясь с какой-то силой, которая тянула ее вперед.

Они увидели ее лицо. Странное, нечеловеческое лицо, полное жизни. Оно было узкое, заостренное к подбородку и расширяющееся к огромным, блестящим, как у змеи, глазам, полузакрытым тяжелыми ресницами. Рот ее был похож на узкую алую щель. Уголки рта были загнуты вверх в полубезумной улыбке. Такие улыбки изображали у своих мраморных статуй этруски.

Ее тело, как и тела всех остальных людей, идущих с ней, были не более человеческими, чем тела людей на картинах Эль Греко. Удлиненные линии тела, непропорциональные искажения создавали впечатление уродства.

На Нете тоже была надета маска. И сейчас, когда Нете старалась повернуться к ним, Сойер увидел маску в профиль. Но он не мог понять, были ли у Нете волосы. В ушах ее были серьги в виде сетчатых сфер, в каждой из которых светился мягкий огонек. При каждом ее движении по ее щекам пробегала россыпь огоньков — свет, проникающий сквозь отверстия сфер. Одета она была как все они — в свободно ниспадающую от плеч мантию бледно-зеленого цвета.

— Сожми ее! — кричала она, изо всех сил стараясь повернуться к ним. — Быстрее! Иначе вы не сможете вернуться обратно!

Воздух уже начал трепетать вокруг них.

— Сожми ее, Альпер, — сказал Сойер. Он повернулся и хотел приблизиться к нему, пройдя те три шага, которые их разделяли. Но не смог сделать этого. Твердый, непреодолимый воздух сопротивлялся ему. Это было не давление, а миллионы мельчайших игл, устремленных на него из пространства туннеля.

— Я уже пыталась, — сказала Клей. — Вернуться невозможно. Даже стоять на месте трудно. Смотрите, мы уже начинаем двигаться.

Сопротивляясь увеличивающемуся давлению, Сойер пытался задержаться, но тщетно. Впереди них яростно сопротивлялась Нете. Ее странное лицо было полно ярости и тревоги. Поток тащил ее и остальные фигуры вперед. Расстояние между Нете и людьми все время увеличивалось. Она вытянула руку и крикнула:

— Альпер! Иди ко мне! У тебя Огненная Птица, и ты можешь двигаться. Отдай ее мне!

Альпер рассмеялся смехом безумца. Он сжал полоску, и свет померк, воздух успокоился. Он с подлинной страстью сжимал Огненную Птицу.

— Ты лишила меня энергии! — крикнул он удаляющейся Нете. — Теперь я буду сам черпать ее из этого источника. Ты идиотка, если думаешь, что я верну тебе его.

— Мне это необходимо! — в отчаянии кричала Нете. — Ты сам не знаешь, что делаешь! Неужели жизнь этой маленькой Хом может сравниться с моей? Я не могу уйти без Огненной Птицы.

В голосе ее послышалась угроза:

— Неужели ты думаешь, что, когда мы дойдем до конца туннеля, я не смогу убить тебя и забрать Птицу обратно? Торопись, Хом! Торопись!

По мере того, как она удалялась, ее голос становился все более гулким, так как смешивался с многократно отраженным от ледяных стен эхом.

— Отдай! — кричала она уже издалека, маленькая фигурка со сверкающими глазами. — Отдай, и я позволю тебе жить! Но торопись, торопись, пока…

Одна из быстро удаляющихся фигур, среди которых она двигалась, метнулась в сторону и сильно задела ее плечом. Нете повернула голову, чтобы посмотреть вперед, и ее дикий, высокий, полный гнева крик гулко разнесся по туннелю. Эти слепые, погруженные в транс фигуры совершенно не обращали внимания ни на нее, ни на ее крики. Они просто увлекали ее с собой в своем движении вперед, к концу туннеля.

Там колыхались бледно-зеленые полупрозрачные шторы, похожие на утренний туман. В складках этого тумана скрывались по одному, по двое эти молчаливые, безразличные фигуры, они уходили в какой-то таинственный мир за шторами, куда вел туннель.

— Альпер! — снова послышался звенящий голос Нете. — Альпер! Теперь поздно! Слушай меня! Слушай внимательно! Меня уже увидели, и Богиня ждет, чтобы меня схватить. Я буду помогать тебе, если сумею. Но спрячь Огненную Птицу и никому ее не показывай. Если ты хочешь остаться в живых, спрячь ее, пока я не приду к тебе!

Внезапно стена тишины оборвала ее крики. Нете исчезла. В последний раз ее блестящие глаза взглянули на них с мольбой сквозь бледно-зеленый туман.

Альпер, нервно сжимавший в руке Огненную Птицу, потер лицо и с сомнением взглянул на Клей.

— Я… я не понимаю, — сказал он. — Мы спим? Где мы? Клей, мне кажется, она думает, что ты… ты знаешь, что произошло?

Клей сжала руку Сойера. Она теперь медленно двигалась, подчиняясь мягкому, но сильному давлению воздуха. Альпер сделал три шага и догнал их.

— Это не сон, — нерешительно сказала Клей. Ее странный акцент стал заметнее. — Мне кажется, что когда мы были на полюсе, в Фортуне, то был сон, а сейчас я начинаю пробуждаться, возвращаюсь в реальный мир. Мой мир, Хомад, в конце этого туннеля, где живет мой народ. Где правят Изверы. Где…

Она внезапно замолчала, коротко ахнув. Пальцы ее впились в руку Сойера в судорогах внезапного ужаса.

— О, нет! — вскричала она. — Я не могу идти туда! Я не хочу возвращаться!

Она как безумная повернулась и побежала обратно. Но меховая шуба мешала ей, а обувь скользила по полу. Она сбросила сапоги и попыталась бежать босая — навстречу давлению воздуха. Но это ей не удавалось, она не могла сдвинуться с места.

— В чем дело? — спросил Сойер. — Скажи, что ты вспомнила. Клей? Чего ты боишься?

— Н-Нете… — пробормотала Клей.

Вся дрожа, она повернулась к туманному занавесу, за которым исчезали молчаливые фигуры в мантиях. Бесстрастные, улыбающиеся маски смотрели на нее невидящими глазами.

— Я вспомнила… Когда мой дед был рабом в замке, Нете уже стала избранницей Богини. В следующем ранге, в ранге жрицы, она уже имела бы право носить Двойную Маску. Затем я исчезла… — и девушка коснулась своего лица, своего тела, как будто они были для нее странными, как и ее воспоминания.

— Меня не было целых два года, если, конечно, у нас время такое же, как на Земле. Я сбежала отсюда и не могу теперь возвратиться обратно: меня назначили в жертву Огненной Птице. Что же теперь делать?

Она бросила обезумевший взгляд на Сойера.

— Подожди, — сказал он. — Объясни подробнее. Там, в конце туннеля, находится другой мир? Твой мир?

— Да! — отчаянно вскрикнула она. — Я знаю это! Вы видели Нете! Видели и остальных. Неужели вы думаете, что находитесь в своем мире? Похожи они на людей Земли? Там другой мир, и я знаю это!

Сойер задумчиво смотрел на нее. Затем посмотрел на слепые улыбающиеся фигуры, двигающиеся перед ними по своим отражениям в зеркальном полу. Он с трудом повернулся, чтобы посмотреть на сомкнувшуюся позади стену туннеля. Ему показалось, что кто-то ударил его в шахте по голове и что сейчас он лежит на полу и ему чудятся различные кошмары.

— Сон это или явь, — сказал он, — нам нужно действовать. Альпер, ты можешь двигаться против потока. Проверь, можешь ты остановить нас?

Альпер неохотно встал перед ними. Но из этого ничего не вышло. Плотный поток воздуха тащил их так легко, как будто никакого Альпера не было на их пути. Отойдя в сторону, он крепко взял Клей за руку и уперся изо всех сил. Но поток, который тащил Клей, увлек и его. Ноги Альпера скользили по гладкому полу.

Сойер вздохнул.

— Похоже, ничего не выйдет. Что нас ждет, Клей, по ту сторону занавеса?

— Город, — сказала она нетерпеливо, тщетно стараясь удержаться на скользком полу. — Хомад, мой мир. О, мне еще столько нужно вспомнить. Все передо мной как в тумане. Но я вижу точно — Нете опасна!

— Скажи, что ты помнишь о ней, — сказал Сойер, — и побыстрее. Времени у нас мало.

— Она — Извер, бессмертная, она из расы богов, которые правят Хомадом. Боги не стареют. Ничто не может повредить им. Богиня может править вечно, если только не возникнут волнения и народ не прогонит ее за это.

— Богиня? — переспросил Сойер.

— Не совсем. Просто Извер, как Нете, только более могущественная и имеющая право носить Двойную Маску и Темную Мантию. Нете собирается стать такой через три дня, если она не лжет. Мне очень страшно! Вероятно, без меня произошли большие волнения, иначе Нете не смогла бы сменить Богиню.

— Волнения? — спросил Сойер. — Они отразятся на нас? Расскажи, что ты помнишь.

— Волнения среди богов, — неуверенно заметила Клей. — Откуда может простой Хом узнать об этом? Но иногда Изверы начинают исчезать, таять, как туман, и никто не понимает, почему. А иногда снизу приходит жуткий народ, и даже Изверы не могут справиться с ними, убить их. Тогда Хомов приносят в жертву. Требуется много жертв, гораздо больше, чем обычно. Когда мы придем туда, Изверы принесут меня в жертву Огненной Птице. Птица съест меня на Торжественной Церемонии.

— А может, и нет, — сказал Сойер. — Скажи, что представляют собой Огненные Птицы. Это то же, что сейчас находится в руках Альпера?

Она покачала головой в смятении.

— Вы видели Огненных Птиц. Привидения. Летающие огни, которые вынимают уран из руды. Это для меня совершенно ново. В Хомаде мы ничего не знали об Огненных Птицах — только в глубине Источника Миров, куда бросают жертвы, видны всплески огня, как взмахи крыльев. Вот почему Изверы называют их Огненными Птицами, а место это — ямой Огненных Птиц. Им приносят жертвы. Однако в самом Хомаде мы никогда не видели живых Огненных Птиц, подобных привидениям в шахте. Да и об уране мы тоже ничего не знали.

Она помолчала.

— Как все это странно. У меня в памяти все двоится. И воспоминания о Земле, и воспоминания о Хомаде.

— А это что? — спросил Альпер, показывая золотую пластинку.

— Я не знаю. Нете называет это Огненной Птицей. Я предполагаю, что это просто символ, талисман. Ведь он действительно похож на Огненную Птицу, верно? Мне кажется, что она собирает их. Мы видели, что, когда она расправляет крылья, воздух начинает сгущаться.

— И она открывает стену, через которую мы пришли, — сказал Альпер. — Я знаю, я видел это. Но мне кажется, что она открывается только в одном месте.

— Ключ? — неуверенно спросила Клей. — Между мирами? Может, именно поэтому Нете так хочет заполучить его обратно? Я должна вам сказать, что если Нете через три дня станет Богиней, то Извер, которая сейчас является Богиней, постарается убить ее. Она не отдаст Двойную Маску без борьбы. Нете нужна эта Огненная Птица, так как она является источником энергии. А энергия понадобится Нете в этой борьбе.

— Да, это источник энергии, — сказал Альпер низким басом. — И я буду хранить эту вещь. Нете что-то нужно от меня, она…

— Идиот! — сказала Клей. — Нете — Извер, полубогиня. В моем мире ты — ничто, человек, один из Хомов. Неужели ты не понимаешь этого?

Сойер внезапно усмехнулся.

— Ты вступил в сделку с дьяволом, Альпер, старый Хом. Но мне кажется, что ты получил слишком короткую ложку. Слушай меня. Сейчас нам может понадобиться помощь друг друга. Тебе следует освободить меня от своего передатчика. Лучше используй его на Нете. Может, это будет твое единственное оружие против нее. Ведь как только мы выйдем отсюда, ты будешь в ее руках. Тебе понадобится наша помощь.

— Нет, — тяжело сказал Альпер. Его маленькие глазки блеснули подозрением. — Я свободен и не буду выходить отсюда. И сохраню этот кнут, которым могу заставлять тебя подчиняться.

Сойер взглянул на туманный занавес, который колыхался в конце туннеля. Он был совсем близко. Плотный воздух гнал их вперед — все быстрее и быстрее.

"Как поток электронов в вакуумной лампе, — подумал Сойер, глядя на занавес. — Если ты электрон, то ты не можешь двигаться в обратном направлении. Этот конец туннеля — катод, и мы летим прямо к нему".

Вот уже занавес коснулся их лица. Поток воздуха стал еще сильнее, они буквально пролетели сквозь хлопья тумана. И вот они стоят, щурясь от яркого света, на небольшой площадке, откуда ведет вниз лестница. У Сойера задрожали колени: поток воздуха внезапно кончился, и было непривычно стоять свободно.

— Вот, — тихо сказала Клей, стоящая рядом с ним. Он услышал глубокий вздох девушки. — Это Хомад. Я вернулась. Я — дома.

5

Это оказался шумный мир. Ступени вели на многолюдную площадь, где высокие Изверы, одетые в мантии цвета зеленоватого льда, величественно расхаживали среди толпы более мелких людей. Один из Изверов играл на странном квадратном барабане, отбивая непривычную мелодию, и группа богов вокруг раскачивалась в такт ударам. Их бесстрастные глаза с лицами-масками смотрели на толпу, но, казалось, не видели ее.

Еще одна группа людей с двумя лицами ожесточенно спорила о чем-то прямо у подножия лестницы. Звенящие голоса далеко разносились в воздухе. Один из погруженных в транс пришельцев остановился на ступенях, потряс головой и затем, издав пронзительный звенящий крик, бросился вниз по лестнице.

Группа спорщиков расступилась перед ним.

Странным был этот мир под холодным небом и ярким солнцем. Бой барабанов, шуршание ледяных мантий, высокие крики, странная мелодия, незнакомый язык — все было непривычно и странно для Сойера.

Среди высоких, по змеиному гибких фигур робко передвигались люди — Хомы. Сойер наконец увидел расу, к которой принадлежала Клей. Те же странной формы скулы, тот же разрез глаз: все это он видел теперь в каждом лице. Они были смуглы и выглядели приземистыми по сравнению с непомерно высокими богами. Они были одеты в штаны и туники. Они все время боязливо оглядывались и уступали дорогу, когда мимо них проходили не замечающие их Изверы.

Шумная многолюдная площадь была окружена причудливыми зданиями из камня и кирпича. В промежутки между зданиями испуганно, как кролики, ныряли узкие улицы, которые моментально сворачивали и скрывались из виду за углом. В домах уже начинали зажигаться огни, наступал вечер, и на этот странный мир опускалась темнота. Где-то вдали, над крышами домов было можно видеть шпили огромных башен, сделанных из стекла и льда. Они сверкали, как алмазы на холодном свету, лившемся из-за облаков.

— Замок, — пробормотала Клей. — Ты видишь? Во время Церемонии Открытия Источника можно видеть отблески крыльев Огненных Птиц. Они отражаются башнями и освещают почти половину города.

Просыпающиеся Изверы все еще спускались по лестнице и вливались в толпу на площади. И там же, внизу, нерешительно стояла Нете, оглядываясь назад. Ее живое зловещее лицо с этрусской улыбкой и огромными змеиными глазами полыхало яростью и, может быть, страхом. Она смотрела на занавес, из складок которого выглядывал Альпер. Альпер спрятался, заметив взгляд Нете, девушка прошипела что-то на своем языке, затем, изогнувшись по-змеиному, повернулась лицом к площади.

Холодная дрожащая рука Клей нашла руку Сойера.

— Смотри! — сказала она испуганным голосом. — Богиня! Внезапно она втянула голову в плечи и накинула свой меховой капюшон.

— Может, меня никто не узнает, — сказала она. — Я попробую спрятаться. О, если бы знал мой дед!

Сойер сжал ее руку с бесполезным сочувствием и посмотрел на площадь, где двигались две колонны Изверов. Они шли быстро, и длинные их мантии развевались на ветру.

Наконец первый ряд приблизился к подножию лестницы. Изверы расступились, и вперед вышла Богиня…

На мгновение Сойер полностью потерял чувство реальности происходящего. Он не мог поверить в существование этого мира. Конечно же он находится на Фортуне, а этот мир Хомад не существует, его нет…

Когда они путешествовали по длинному ледяному коридору, он почему-то был уверен, что в конце концов они выйдут на поверхность и окажутся где-нибудь в ледяных равнинах полюса. Или, может, снова попадут в шахту. Но нет, это не шахта. Над головой небо. Изредка на нем проглядывало солнце. Какое солнце? То, что светит на Земле? Где находится этот Хомад? Где…

Богиня заговорила глубоким резонирующим голосом.

— Клей, — произнесла она.

Девушка вздрогнула и медленно стянула с головы капюшон.

Длинное гибкое тело Богини было закутано в черную мантию, контрастировавшую по цвету с бледным бесстрастным лицом, на котором выделялись два больших, как изумруд, глаза, таких ярких, что в них невозможно было смотреть. На Богине трудно было сфокусировать взгляд: черная мантия поглощала падающий на нее свет. Казалось, что там, где она стояла, образовалась дыра в пространстве, а лица у Богини нет вовсе.

На голове у нее были две маски — одна смотрела вперед, другая назад. В отверстия для глаз были вставлены две плоские линзы изумрудно-зеленого цвета, совсем не пропускавшие света. "Каким же должен восприниматься мир сквозь такие линзы?" — подумал Сойер.

Зеленые глаза, как два луча, остановились на Клей, с любопытством осмотрели ее, затем обосновались на Сойере. Тот почувствовал ожоги в тех местах, где его коснулся этот взгляд. Когда Богиня отвела от него свой взор, Нете разразилась страстной речью, тщетно стараясь привлечь к себе взгляд Богини. Но все было бесполезно. Ее взгляд был прикован к туманному занавесу, из-за которого пришли Изверы…

Сойер тоже повернулся в ту сторону. Там смутно виднелось лицо Альпера, которому вздумалось подглядывать за тем, что происходит снаружи. Он встретился взглядом с зелеными лучами Богини, и Сойер увидел, как Альпер весь напрягся, а затем медленно двинулся вперед.

Точно загипнотизированный Альпер вышел из-за занавеса и медленно, как автомат, стал спускаться по лестнице. Дыхание Нете со свистом вырывалось между зубов. Рука Альпера была в кармане, Огненной Птицы не было видно…

Богиня заговорила во второй раз. Голос ее глухо звучал из-под маски. Ее охранники вышли вперед. И тогда Нете прыгнула вперед и встала между ними и тремя землянами на ступеньках лестницы. Она что-то повелительно крикнула охранникам. Голос ее был музыкален, несмотря на ярость, звучащую в нем. Охранники нерешительно остановились, оглядываясь на Богиню. Сойер подумал, что, если Нете действительно собирается через три дня надеть эту жуткую мантию и маску, то охранники должны призадуматься, прежде чем ослушаться ее приказа.

Снова заговорила Богиня. Нете, шелестя ледяной мантией, рванулась к ней. Они долго стояли друг против друга, раскачиваясь, как две кобры, готовые к нападению.

— Она угрожает Богине, — прошептала Клей. — Она говорит, что сделает после того, как… О, подождите! Слушайте!

Богиня заговорила, и голос ее разносился по площади. Нете с шипением отшатнулась назад. И Изверы, и Хомы в толпе возбужденно заговорили.

— В чем дело? — спросил Сойер. — Что она сказала?

— Тихо! — тревожно сказала Клей. — Не мешайте слушать. Она… она не собирается отдавать Двойную Маску без боя. А это значит, она вызывает Нете на Открытие Источника. Что, в свою очередь, означает смерть кого-то из них. Это ее право. Если она хочет использовать свой последний шанс, никто не может воспрепятствовать ей. Она…

— Я думал, что Изверы бессмертны, — сказал Сойер.

— Для пришельцев — да. Но есть одно средство, что уничтожает их. И правящая Богиня хранит его. Я не знаю, что это. Ни один Хом не знает. Если Богиня решает воспользоваться этим оружием, она рискует при этом погибнуть сама. Но она все равно бросила вызов. Она сказала, что или убьет Нете во время Открытия Источника, или погибнет сама от ее руки. — Клей глубоко вздохнула, затем невесело улыбнулась: — Зато теперь я увижу интересное зрелище, — сказала она Сойеру.

— О чем ты говоришь? — спросил Сойер, крепче сжимая ее руку. — Что такое Открытие?

— Церемония, — ответила Клей. — Она совершается тогда, когда требуется принесение жертвы. А Богиня узнала меня. Так что мне есть, чего ждать.

Нете замерла перед величественной фигурой Богини. Затем она непроизвольно подалась назад. Клей засмеялась, и Нете услышала ее: голова ее чуть-чуть повернулась, и по маске побежали золотые огоньки из отверстий сережек. Она снова прошипела что-то Богине, затем резко повернулась к троице, стоящей на ступеньках лестницы. Она бросила убийственный взгляд своих змеиных глаз на Клей. У девушки перехватило дыхание, и она прижалась к Сойеру. На губах Нете появилась зловещая улыбка. Огромные светящиеся глаза нашли Альпера, застывшего перед Богиней.

— Тобой я займусь потом, — быстро сказала она. — Но предупреждаю, когда тебя начнут спрашивать, ни слова об Огненной Птице. Помни это, или мы все погибли. Ты слышишь меня, Альпер?

Тот тупо мотнул тяжелой головой.

Нете повернулась и пошла к Богине, а охранники бросились вверх по лестнице к людям. Странные нечеловеческие лица не смотрели на них, но их железные руки схватили Сойера и потащили его вниз. Альпер вдруг очнулся и начал сопротивляться, хотя это было заведомо бесполезно. Клей почти лишилась чувств, когда холодные руки схватили ее. Их быстро стащили вниз, на площадь.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Изверы повели пленников по извилистым улицам к стройным башням Замка. Быстро темнело, и на улицах один за другим стали зажигаться фонари. Улицы были узкие, и пленникам пришлось идти по одному. Сойер уже не мог больше разговаривать с Клей. Девушка отбросила капюшон назад и рассматривала улицы и дома, стараясь припомнить город.

Сойер шел, как во сне. Он слышал обрывки разговоров на неизвестном языке, видел странные дома и странные тени в освещенных окнах домов. И все это был реальный мир, а не плод его воображения.

Из некоторых окон, освещенных синими или ярко-золотыми источниками света, неслась странная музыка, исполняемая на инструментах, которых Сойер никогда не слышал в свою бытность на Земле. Знакомый запах дыма смешивался с неизвестными запахами кухни. Маленькие мальчики доставали что-то из плетеных конусообразных корзин и с криками швыряли в толпу. Они делали свой собственный бизнес, хотя Сойер не мог понять, в чем он заключается.

Но в основном на улицах было тихо, и встречающиеся Хомы безмолвно исчезали при виде процессии Изверов, которые вели своих пленников. Сойер не раз встречался глазами со спокойными взглядами людей. Было ясно, что они сочувствуют пленникам, но не испытывают никакого желания оказаться на их месте. Однажды из окна вылетел какой-то фрукт, мягкий, полугнилой. Он попал прямо в голову Извера, шагавшего впереди Сойера. Тот быстро поднял голову, зорким взглядом нашел окно и продолжал идти дальше. Сойер почувствовал холодок между лопатками.

Когда они дошли до улицы, в конце которой возвышался Замок, сильнейшие раскаты грома потрясли весь город, и струи косого дождя, окрашенные в алый цвет лучами заходящего солнца, забарабанили по крышам домов. Окна и двери всех домов поспешно захлопывались, матери звали своих детей. Пленники дошли до ворот Замка по совершенно пустой улице, заливаемой кроваво-красным дождем.

Ворота, причудливые по архитектуре и отделке, были сделаны изо льда или из стекла. Обычно бесцветные, сейчас они приобретали под лучами заходящего солнца зловещую окраску. Медная сеть, свисающая складками, закрывала ворота.

Отряд остановился. Извер, шедший впереди, вытянул тонкие губы и издал звук, похожий на звук флейты, чистый и мягкий. Потом они долго стояли под дождем и ждали.

Как только медный занавес затрепетал, в аллее снова послышался шум. Из-за дождя Сойер не мог разглядеть, что там происходит. Но вот появилась целая вереница повозок. Ржанье лошадей, стук колес, крики людей — все перемешалось в сплошном гуле. Отраженное от стен домов эхо тысячекратно усиливало этот шум.

Сойер увидел, что повозки нагружены чем-то, что по запаху напоминало сырую нечесаную шерсть. Лошади, пятнистые, как леопарды, неслись вскачь по булыжной мостовой. На передней повозке сидел старый толстый человек в тунике и переднике. Он сидел, свесив ноги, подгоняя и без того несущуюся во весь опор лошадь. Его белые бакенбарды развевались на ветру. За ним на большой скорости неслись другие повозки. Ржали лошади, кричали люди, лаяли собаки, открывались окна домов, и из них высовывались любопытные.

И вот вся эта шумная процессия обрушилась на них. Лошади, фыркая и лягаясь, пробивались через колонну, ожидавшую у ворот Замка. Собаки путались под ногами и оглушительно лаяли, лошади ржали, и это ржанье походило на человеческие крики. Люди обрушивали на несчастных лошадей град ударов, побуждая их бежать быстрее и ржать громче.

Даже величественные Изверы были вынуждены уступить дорогу этой сумасшедшей процессии. Сойер почувствовал, как на его руке сомкнулись железные пальцы одного из Изверов, и он позволил увести себя к стене одного из домов. Теперь уже кричали и Изверы. Они выкрикивали высокими пронзительными голосами ругательства и приказания. С ужасающим грохотом одна из повозок перевернулась. Тюки мокрой шерсти покатились по земле.

И среди этого бедлама Сойер увидел взгляд Клей. На ее лице пылало возбуждение и надежда. Она буквально тянулась вперед, насколько ей позволяла рука охранника, вглядывалась в лица проезжавших мимо людей. Сойер видел надежду, забрезжившую на лице девушки, вспомнил несчастную Лизу Болконскую с ее немного короткой верхней губой, придававшей ей шарм, и рванулся из рук державшего его Извера.

Стараясь удержать его, Извер поскользнулся на мокрых камнях. Тогда Сойер перебросил его через бедро, и оба они покатились по земле — прямо под ноги того Извера, что держал Клей.

Это был именно тот шанс, которого она ждала. Извернувшись, она выскользнула из своего мехового пальто и одним прыжком подскочила к первой повозке.

— Клей! — старый толстяк наклонился и подхватил ее, она вмиг очутилась в повозке, которая с грохотом и лязгом, не снижая скорости, пронеслась мимо.

— Это ее дед, — догадался Сойер, когда вся процессия с торжествующими криками скрылась вдали.

Железная рука Извера легла на его плечо, не оставляя надежды на побег. Сойер выругался и поднялся на ноги. Шум повозок и крики людей уже затихли в глубине извилистых улиц города. Два Извера молча направились туда, где исчезли повозки. Несколько собак все еще бежали по улице, заливаясь истошным лаем, но остальные уже успокоились. Все происшедшее казалось сном.

За исключением одного, подумал Сойер. Пустое пальто с капюшоном все еще было в руках изумленного Извера, который несколько мгновений назад держал Клей. Сойер ощутил внезапную тоску в душе при виде этого пальто. Девушка исчезла, как будто она никогда и не существовала. Исчезла в этом городе, который был ее родиной и вместе с тем чужим и враждебным для нее местом.

Все это случилось практически мгновенно, занавес все еще лениво поднимался, раздвигаясь, в то время как шум повозок затихал вдали. За поблескивающей медной сеткой открылся широкий стеклянный коридор. Охранник толкнул Сойера вперед, под тяжелые складки медной сети. Сойер успел оглянуться назад и увидел пальто Клей, лежащее на мокрой земле с распростертыми рукавами, как бы в бесконечном отчаянии. Занавес закрылся и полностью отрезал Сойера от внешнего мира, с его звуками, надеждами, тревогами.

Альпер сидел на стеклянной скамье в пустой стеклянной камере и смотрел на Сойера. Тот сидел на полу в противоположном углу, обхватив колени руками. Он смотрел на Альпера.

— Ты дурак, — сказал Альпер.

Сойер не обратил внимания на его слова.

— Ты помог ей бежать, — продолжал Альпер. — С твоей стороны это была идиотская выходка. Теперь мы оба заплатим за это.

Сойер медленно обвел стены камеры, совершенно гладкие и чуть зеленоватые. Взгляду не на чем было остановиться, и он поневоле вернулся к Альперу. Где-то здесь была дверь. Они ведь вошли сюда через дверь, но когда она закрылась, абсолютно невозможно стало определить ее местонахождение.

Свет в комнате давал какой-то невидимый светильник под самым потолком.

— Мне тоже все это не нравится, — медленно проговорил Сойер. — Совсем не нравится. Мне кажется, что теперь мы оба в одной лодке.

— Лодка! — сказал Альпер. — Это же не Земля. Я не понимаю…

— Может быть, ты понимаешь больше, чем я. Если мы хотим что-то предпринять, тебе лучше рассказать мне все, что тебе известно. Например, о Нете. Неужели она тебе никогда не говорила о существовании этого мира?

— Нет, — угрюмо сказал Альпер. — Она явилась ко мне на Фортуне. Ты сам видел как. Как тень. Но когда она коснулась меня, я почувствовал, как энергия стала проникать в меня…

Он с торжеством посмотрел на Огненную Птицу в руке.

— … и после этого я решил дать ей все, что она хочет.

— Урановую руду?

— Да. Она хотела, чтобы урановую руду добывали и увозили. Поэтому я хотел закрыть шахту. Но об этом мире я не имел никакого понятия.

— Я думаю, нам следует сотрудничать, — сказал Сойер. — В нашем положении лучше быть друзьями, чем врагами. Ты понимаешь, что я не могу отсюда послать доклад в Торонто? Может статься, мы пробудем здесь долго.

Альпер кивнул.

— Прекрасно, — сказал Сойер. — Тогда первое, что следует сделать, это извлечь передатчик из моей головы.

— Нет.

— Почему? Ведь теперь тебе не надо контролировать меня.

— Это не позволит тебе убить меня. Глаза Альпера светились подозрением.

— Я прекрасно знаю, что у тебя на уме, молодой человек.

— Ты идиот, — глубокомысленно заметил Сойер. Альпер немного подумал.

— Хорошо, — сказал он. — Пожалуй, нам лучше действовать сообща, но передатчик останется в твоей голове. На всякий случай. Ты говорил о том, что мы что-то должны предпринять? Что, например?

Сойер снова обхватил колени руками.

— Единственное, что я могу предложить на данный момент, — сказал он, — это ждать.

6

Они молча сидели минут десять, изредка обмениваясь враждебными взглядами. Но вот их внимание привлек странный звук, исходивший откуда-то сверху. Оба повернули головы. В стеклянной стене появился сверкающий квадрат размером три на три дюйма. Они в изумлении смотрели, как поверхность квадрата раскаляется, стена становится прозрачной, так что уже можно было рассмотреть гексагональную структуру стекла. Затем стекло внезапно превратилось в зеленый пар, который ворвался в камеру, и лица Альпера и Сойера обдало жаром. У них выступил пот.

Температура, однако, быстро снизилась. В воздухе медленно таяло облачко зеленоватого пара, а квадрат в стене стал отверстием. Видимо, молекулы этого стеклообразного материала мгновенно испарились, не переходя в жидкость, точно так, как это происходит с кристаллами двуокиси углерода — сухого льда. Вещество, из которого состояла стена, не исчезло, а просто перешло из твердого в газообразное.

Величественная голова Извера со стеклянной короной появилась в отверстии. Он с любопытством смотрел на землян. Видимо, так же люди наблюдают за деятельностью муравьев в муравейнике. Лоб Извера тоже был мокрым от капелек пота. Видимо, для испарения стекла потребовалось много энергии и выделилось много тепла.

Большие, полуприкрытые ресницами глаза Извера взглянули на Альпера. Видимо, Извер решил, что Альпер именно тот, кто ему нужен. Не входя в камеру, он вытянул свою длинную руку и положил на колени Альпера квадратный предмет размером около десяти дюймов. Предмет был черного цвета и слабо мерцал.

Прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, голова Извера исчезла. Несколько мгновений отверстие оставалось открытым, а затем жуткий холод наполнил камеру. Молекулы зеленоватого пара мгновенно сконцентрировались и заполнили отверстие в стене. Воздух стал чистым и прозрачным, а стена — такой же монолитной, какой была до этого.

Альпер осторожно коснулся предмета на своих коленях. При этом он подозрительно взглянул на Сойера. И тут предмет вдруг шевельнулся, как будто с него спали невидимые ремни, и оказалось, что с колен Альпера свисает мерцающая черная ткань, такая черная, что она поглощала все лучи, падающие на нее. Глаз человека не мог сфокусироваться ни на чем, глядя на нее, — настолько глубока была эта чернота. Эта ткань не была запакована — ни в бумагу, ни в картон. Ее держало в сложенном состоянии ее собственное силовое поле. Приглядевшись, Сойер понял, что это не просто ткань, а что-то вроде плаща, такого огромного, что трудно было поверить, что он мог сложиться в такой маленький сверток. Из складок плаща выпал квадратик белой бумаги, который сам развернулся и лег на пол перед Альпером.

Альпер осторожно взял его за самый уголок. Там было что-то написано. Альпер быстро пробежал текст глазами, и его лицо осветилось торжеством. Он рассмеялся радостным лающим смехом, глянул на Сойера, и тут же рука его оказалась в кармане.

Громы и молнии возникли в самых глубинах мозга Сойера и ослепили его страшной болью. Пульсирующий ток крови в ушах усилился так, что, казалось, пришел конец света. Все исчезло перед его глазами.

Но на этот раз он был готов к этому. Почти готов. Готов настолько, насколько человек может приготовиться к удару молотком по обнаженному мозгу.

Он видел, как двинулась рука Альпера. Он прочел намерения в глазах старика еще до того, как рука начала движение к карману. И все мышцы и нервы без какой-либо команды успели приготовиться к тому, что его ожидало.

Прежде, чем гром расколол его череп на части, он успел прыгнуть. Внимание Альпера раздвоилось: с одной стороны, оно было привлечено к таинственно мерцающей ткани на коленях, а с другой стороны, он старался привести в действие свое оружие против Сойера. И тут на него обрушилось полубессознательное тело Сойера, совершившего прыжок через всю комнату. Все же это был тяжелый и сильный мужчина.

Альпер упал на бок. Он хотел оттолкнуть Сойера обеими руками, но, когда он отпустил кнопку управления, громы моментально прекратились в голове Сойера.

Сойеру повезло, что он не убил Альпера, хотя он стремился к этому. Удар ребром ладони, нацеленный на шею, пришелся в скулу Альпера. Другая рука тут же нанесла удар в живот, заставивший Альпера согнуться пополам, а следующий удар коленом в лицо швырнул Альпера на пол.

Сойер нагнулся над извивающимся на полу телом, готовясь нанести удар ребром ладони по основанию черепа. Этот удар должен был прикончить Альпера. Но затем осторожность взяла вверх: а не взорвется ли у него в голове передатчик, если Альпер умрет.

Сойер ударил Альпера в челюсть, и другой раз. Он подождал, желая убедиться, что Альпер без сознания. Затем он повернул его на спину и сунул руку в роковой карман. Там он нащупал маленькую коробочку, размером с наручные часы, и вытащил ее. Легкое нажатие пальцами, и в голове его послышалось гудение, как будто кровь забурлила по сосудам мозга.

Он отпустил палец, приложил коробочку к уху и, наклонившись к Альперу, позвал его.

— Альпер! Альпер! — послышался из коробочки его собственный голос. Значит, Альпер не солгал, это действительно был не только передатчик, но и микрофон, с помощью которого Альпер мог узнавать о нем все, как бы далеко он ни Находился.

Сойер решил отойти от Альпера, но не успел сделать и шагу, как у него возникло гудение. Еще шаг — и гудение превратилось в раскаты грома. Сойер поспешил вернуться в прежнее положение и осторожно положил коробочку обратно в карман. Он передумал убивать Альпера.

Безнадежная ситуация. С одной стороны, он не мог больше терпеть этот передатчик у себя в голове, а с другой стороны, он не видел способа избавиться от него. Он с ненавистью посмотрел на распростертое тело своего мучителя, которого не осмеливался убить.

Альпер говорил, что там есть выключатель, но замаскированный так, что его не смог бы найти и Гудини. Сойер снова вынул коробочку.

Может, секрет выключателя в простоте маскировки? А может, подумал Сойер, Альпер солгал, и тут нет никакого выключателя. Во всяком случае, стоило попробовать найти этот секрет.

Через десять минут он осознал тщетность своих стараний, сунул коробочку в карман Альпера и взял бумагу, которую Альпер выронил из рук.

Она зашуршала под его пальцами. Письмо было написано по-английски, но почерк был таким, как будто человек, написавший это письмо, впервые пользовался английскими буквами. Тем не менее письмо было безукоризненно с грамматической точки зрения.

"Альпер, я спасу тебя, если смогу. Но мне нужна твоя помощь. Я хочу получить Огненную Птицу, которую ты украл, а ты хочешь жить. Мы договоримся, если ты будешь делать то, что я скажу. Это черный плащ, который носят слуги Богини, выполняющие ее личные поручения. После наступления темноты ты не будешь виден в нем. Ты можешь открыть стену, приложив одну из пуговиц плаща к тому месту, которое начнет светиться при приближении пуговицы. Постарайся не сжечь пальцев, потому что пуговица быстро раскаляется. Когда ты накинешь капюшон, ты услышишь гудение, оно приведет тебя ко мне, если ты будешь идти так, чтобы оно не прекращалось и оставалось постоянным по громкости. Держись в тени, не разговаривай ни с кем, не отвечай на вопросы. Ты имеешь право на это, так как на тебе плащ посланца Богини". — Последняя строчка была подчеркнута.

"Я не смогу ничего сделать, если ты не сохранишь все в тайне. Постарайся сделать так, чтобы землянин, пришедший с тобой, умер. Огненная Птица даст тебе энергию, которая позволит тебе убить его. Но используй ее только тогда, когда вы будете одни, и возьми энергии ровно столько, сколько надо, чтобы убить его".

Подпись под этим сугубо деловым посланием была простой:

"Нете".

Сойер взглянул на Альпера и с трудом удержался, чтобы не убить его. Он взял плащ, который был на удивление легок и такой черный, что даже на таком близком расстоянии Сойер не мог сфокусировать на нем взгляд.

Он понятия не имел, что на самом деле затевает Нете, но все же это казалось ему более предпочтительным, чем полная беспомощность в плену, в этой стеклянной коробке.

Единственным слабым звеном во всем плане был Альпер. Ведь как бы далеко не ушел Сойер, если ему удастся вырваться на свободу, Альпер всегда сможет расколоть ему череп молниями в любой момент, когда ему этого захочется.

Сойер покачал головой, уверенный, что есть выход из этого положения, нужно только его отыскать. И он нашел его.

Возможно, этому помогло то, что он тряхнул головой, приводя мысли в надлежащий порядок. Он рассмеялся, бросил плащ, перевернул Альпера и стал обыскивать его карманы. И вот Огненная Птица у него в руках.

Ручкой Альпера он написал на обороте записки Нете:

"Благодарю за плащ и Огненную Птицу. Как мне хотелось убить тебя! Но я знаю, что моя жизнь зависит от тебя. Теперь я сделал так, что и твоя жизнь, и жизнь Нете зависит от меня.

Для меня это гораздо безопаснее. Если ты включишь передатчик в моей голове еще хоть один раз, то никогда больше не увидишь Огненную Птицу. Оставь меня в покое, и если я сделаю то, что наметил, я вернусь к тебе. Это единственное, что я могу предложить. Но я предупреждаю тебя, не включай передатчик! Тебе хватит энергии до нашей следующей встречи. А получишь ли ты свою энергию, будет зависеть только от меня. Вспомни об этом, прежде чем притронуться к передатчику!"

Подписываться было не обязательно. Сойер завернул контрольное устройство в записку и сунул в карман Альпера. Затем он взял плащ, накинул его на плечи, натянул капюшон на голову и пробежал пальцами по краю плаща, отыскивая пуговицы. Вот они.

Стенка, через которую приходил Извер, засветилась в одном месте, когда Сойер приблизил к ней пуговицы. Вскоре жар стал нестерпимым, и Сойер отпрыгнул назад. Стена высветила кристаллическую структуру, затем начала испаряться. Снова появилось облако зеленоватого пара, который сгустился в атмосфере камеры. Еще мгновение, и в стене образовалось отверстие.

Сойер быстро выбрался наружу. Огненная Птица в кармане приятно грела ему бок. Он пожалел, что не воспользовался случаем и не пополнил свою энергию. Нете утверждала, что Птица не излучает энергию, если она не открыта. Сойер чувствовал себя усталым, голодным, очень хотелось пить. Но все это было неважно по сравнению с тем, что ждало его впереди. Перед ним было трудное дело, и он не знал, как к нему подступиться.

Впереди забрезжил рассвет, послышался шум дождя.

Дождь длинными косыми струями падал на улицы, сверкая в свете, падающем из окон домов. Он барабанил по капюшону Сойера, стекая холодными ручьями с его плеч, и иногда заглушал монотонное гудение, которое указывало путь к Нете. Сойер медленно шел по пустынным улицам, ориентируясь по звуку, который доносился из двух пуговиц, пришитых на капюшоне — близ ушей.

Стараясь держаться в тени, он шел по улицам города, который находился в другом мире — само существование Изверов доказывало это. Насколько эта планета отличалась от Земли, Сойер еще не мог сказать, но он уже знал достаточно, чтобы идти осторожно, с опаской.

Изверы, по всей вероятности, добились больших успехов в технике. Они знакомы с электричеством, с проводимостью металлов. А мгновенное испарение материала стены камеры? Это большое достижение. Вероятно, прижатие пуговицы к стене настолько возбуждает молекулы, что они выделяют огромное количество тепла, достаточное для испарения. Правда, обратный эффект — мгновенная концентрация молекул, при которой происходит восстановление материала, — не совсем понятен. Но что из того, что Изверы кое-что знают о химии и физике? Цивилизации могут иметь общие точки соприкосновения, но это не мешает им быть в корне различными и не понимать друг друга. Пусть здесь, как и на Земле, на закате дня загораются огни в домах, готовится ужин, кричат дети, лают собаки. Но из этого не узнаешь, каковы моральные ценности этого мира.

Во всяком случае, подумал Сойер, где-то под мокрой крышей одного из этих домов сидит возле очага Клей и рассказывает толстому старику свои впечатления о неизвестном мире под названием Земля.

Гудение в ушах внезапно стихло, а затем снова появилось, немного сместившись. Сойер вертел головой, пытаясь сориентироваться. Он повернул под прямым углом к прежнему направлению. Вероятно, Нете тоже не стоит на месте, подумал он.

Куда же он идет? Ему очень хотелось знать местный язык. Если бы он нашел Клей, ее деда, половина проблем была бы решена. Но он понимал, что шансов на это слишком мало. Пока он будет искать этот мизерный шанс, Нете или кто-нибудь из Изверов схватят его.

Однако у него есть нечто, очень важное и ценное для Нете — Огненная Птица. Сойеру казалось, что лучше всего спрятать ее где-нибудь и пойти на рандеву с Нете без Птицы. Причем следует держаться подальше от Нете. Сойер почтительно вспомнил силу этого гибкого тела. Нужно с ней сторговаться повыгоднее. Например, узнать, как с помощью Огненной Птицы открыть Ворота обратно на Землю.

Однако сейчас не время, чтобы загадывать далеко вперед. Не будет ничего удивительного в том, что Нете высунется из одного из окон, стукнет его по голове и спокойно заберет Птицу, пока он будет лежать без сознания. И он шел очень осторожно, зорко вглядываясь в тени и уповая на провидение, которое всегда на стороне правды. Впрочем, так бывает далеко не всегда, даже на Земле.

Но главное — Огненная Птица. Сойер боялся держать ее при себе, но боялся и спрятать ее где-нибудь.

"Хоть бы эта Нете стояла на месте", — раздраженно подумал он, вертя головой, чтобы снова найти нужное направление. Он остановился на мокрой улице под окном, из которого доносился плач ребенка, и стал ждать, пока Нете остановится и гудение станет более устойчивым. Откуда-то из-за двери залилась истерическим лаем собака. Она яростно скребла дверь, когда Сойер проходил мимо.

Сойер прошел несколько десятков метров, и собака начала лаять снова. Он понял, что за ним кто-то идет. Тогда он вошел в глубокую тень и стал вглядываться в темноту позади себя. Но если у него и был преследователь, то он тоже был невидим в темноте, и Сойер видел лишь пустую улицу и слышал только лай собаки и скрежет ее когтей по дверной панели.

Делать было нечего, он пошел дальше. Во всяком случае, пока он остается в тени, он невидим. Однако время от времени он осторожно оглядывался назад.

Он шел и размышлял о том, что все, что он скажет Нете при встрече, он скажет и Альперу, если тот будет слушать. И что бы ни ответила Нете, ее услышит и Альпер. Так что они не смогут договориться без участия Альпера в этой сделке. Все это, конечно, будет в том случае, если Альпер позволит ему жить. Ведь он будет в ярости, когда придет время и обнаружит, что в камере нет Сойера, а у него самого нет Огненной Птицы. Но это был неизбежный риск. Сойер мог только ждать и надеяться на лучшее.

Уже минут пятнадцать сигналы от Нете приходили довольно устойчиво, и Сойер шел быстро, пытаясь приблизиться к ней настолько близко, чтобы увидеть ее и не блуждать больше по улицам, повинуясь гудению в капюшоне.

Конец путешествия оказался внезапным.

Сигнал был четким и ясным. Сойер повернул за угол и остановился так резко, что даже поскользнулся на мокрой мостовой. Он прижался к стене в какой-то нише и выглянул из нее, ругая про себя Нете. Перед ним была высокая каменная стена, в которой были проделаны ворота. Ворота были сильно укреплены и в настоящий момент закрыты. Это был конец города, и Сойер понял, что этот город опасается нападения.

Ворота были высокие, с огромными железными дверьми. На стене охранники-Хомы вглядывались вдаль, в направлении невидимой опасности. Другие охранники, тоже Хомы, одетые в окованные железом туники, охраняли ворота. В руках у них были какие-то трубки, видимо, оружие.

Один из Изверов, возвышаясь как божество над низкорослыми Хомами, что-то высокомерно говорил Хому-офицеру. Ворота, по всей видимости, тщательно охранялись, и беспокойство Сойера усилилось. Сигнал в его ушах звучал четко и ясно, и явно шел из тьмы за воротами.

Может, Изверы тоже ждут Нете? Может, ему сейчас следует выйти и отдать Огненную Птицу этому полубожеству? Или же он должен подчиняться зову Нете и пробираться к ней? Он долго размышлял над этой альтернативой. Если он сейчас сдастся, то окажется во власти неизвестно кого. Реакции же Нете он мог до некоторой степени предсказать. Поэтому он осторожно пошел по аллее. Ему нужно было найти брешь в стене или хотя бы лазейку.

В конце концов он нашел возможность перелезть через стену и спрыгнуть бесшумно на сырую траву. Он огляделся, но увидел только деревья, а в просветах между ними линию горизонта, расплывавшуюся в потоках дождя.

Где-то под деревьями вспыхнул тоненький лучик света и исчез.

— Я здесь, — нетерпеливо сказала Нете. — Иди! Иди ко мне. Быстро! Иди ко мне, и все будет в порядке.

Сойер осторожно пошел на свет. Под ногами скользила мокрая трава. Плащ его был непромокаемым, но дождь бил по лицу, а ветер прижимал полы плаща к мокрым ногам. Он с трудом различил бледное пятно лица под деревьями. Между ветками он заметил яркое свечение, как будто там было огромное озеро, отражавшее от своей поверхности свет небес.

Когда он прошел футов двадцать, раздался голос Нете:

— Стой!

Он остановился.

Послышался смех Нете, мягкий, торжествующий.

— Хорошо, — сказала она. — Иди!

Было что-то в ее смехе, в тоне, каким она позвала его, что заставило Сойера насторожиться. Он пошел вперед, но медленно, осторожно. Он весь насторожился, все нервы напряглись, предчувствуя какую-то опасность, хотя он и не мог распознать ее. Он шел к деревьям и внезапно поймал себя на том, что считает шаги.

Он насчитал семь шагов по мокрой траве, а восьмой шаг пришелся в пустоту, и он рухнул в ничто. Где-то над ним раздался торжествующий смех и послышались торопливые шаги: это Нете спешила к месту падения.

Назад: Часть третья

Дальше: 7