Книга: Идентификация
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Хендлер высадил меня у дома, пообещав вернуться в полседьмого. Я сразу села за домашнее задание. Я чувствовала, что знаю ответы, но некоторые вопросы сбивали с толку, особенно по математике. Часть правил словно стерлись, я знала ответ лишь частично. В конце концов я не выдержала и с сердцем захлопнула учебник.
Я не удивилась, что специальный выпуск «Дэйтлайн» посвящен Программе: эта тема стала основной на телевидении. Даже MTV, всегда делавший упор на трэшевые реалити-шоу, крутил теперь бодренькие истории подростков, спасенных Программой. Может, Программа теперь спонсор телевидения, вяло подумала я.
На экране ведущий «Дэйтлайн» вошел в корпус стационара – того самого, где я лечилась. Я выпрямилась с бьющимся сердцем. В углу экрана куда-то метнулась медсестра Келл, и тут же коридор наполнился охранниками.
– Сюда нельзя, – сказал один, отводя камеру рукой. – Выйдите из здания.
Журналист продолжал спорить, но тут резко выключился звук. Экран стал черным. Я ждала, не зная, что случилось. Появился ведущий шоу, уже за столом, и покачал головой:
– Когда президента Программы Артура Причарда попросили прокомментировать ситуацию, он заявил: «Эффективность лечения по-прежнему стопроцентная, зависит от сохранения тайны наших пациентов. Любое вторжение способно поставить под угрозу частную жизнь несовершеннолетних, поэтому на сегодняшний день мы не можем комментировать лечение или разрешить свободный доступ в наши стационары».
Я выключила телевизор, пытаясь представить, что творилось в корпусе, когда туда пытались проникнуть журналисты. Крутились ли поблизости Шеп и Дерек? Мне наш корпус всегда казался абсолютно изолированным. Может быть, что-то начало меняться?
На секунду я испугалась. Если Программу закроют и измененными останемся только мы, что с нами будет? Мы превратимся в изгоев? Значит, с нами что-то не то? Мной овладела паника, но внутри плеснулась теплая волна, и я глубоко вздохнула. Страх отступил; я закрыла глаза и положила голову на диванную подушку.
Сидеть в знакомой гостиной было приятно, но меня не покидало ощущение, что я должна делать что-то совсем иное. Все вокруг было реальным и в то же время нет. Я с облегчением вздохнула, когда мать вернулась домой с продуктами, и помогла ей разбирать сумки, радуясь, что есть чем отвлечься.

 

– Ну что, как первый день в школе? – спросил за ужином папа. Его глаза блестели, он улыбался, жуя стейк. Родители смотрели на меня как на чудо, которого уже и не чаяли видеть, и ловили каждое слово.
– Хорошо, – отозвалась я. – Сперва немного боялась, но потом даже подружилась с девочкой.
Мама просияла и положила вилку и нож.
– Уже нашла подружку?
Они с отцом восторженно переглянулись. Видимо, раньше я была законченным лузером, раз родители сочли одну подружку сказочным успехом.
– Да, Лейси, – сказала я. – Мы вместе обедали.
Мать замолчала и сунула в рот большой кусок мяса. Я ждала вопросов, но она молчала. Я смотрела в тарелку. Возле стакана лежала белая таблетка. Мне не нравился туман в мыслях, поэтому я решила ее не пить.
– Сегодня мы с Лейси встречаемся в Центре здоровья, – тихо добавила я, отпив воды. – Хендлер сказал, что общение способствует выздоровлению.
– Согласен, – чересчур оживленно сказал отец. Меня кольнуло чувство… отставания. Будто я что-то упускаю. Родители вели себя странно. Или это я странная?
Я бы с радостью ушла к себе в комнату, но мать снова затараторила о Программе. Оказывается, в Великобритании из исцеленных уже набрали целый учебный класс. Она говорила с такой гордостью, будто прошедшие Программу автоматически становились элитой. Я кивала, напряженно пытаясь вспомнить жизнь до Программы, но в голове крутились только обрывки старых воспоминаний: как папа возил нас с Брэйди в кафе-мороженое или как мама шила костюмы для хэллоуина. От этой круговерти начало ломить виски, и я оставила попытки покопаться в памяти, испугавшись, что наврежу себе.
Доктор Уоррен самым серьезным образом предупреждала о бережном отношении к новообретенному здоровью, потому что гиперстимуляция способна нарушить мою реконструированную психику. С ее слов я знаю, что это может привести к психическому расстройству и неизлечимому психозу.
Но что, если она лгала?…
– Слоун, – перебила мои мысли мать, – ты ничего не ешь.
Перехватив ее обеспокоенный взгляд, я извинилась и отрезала кусочек стейка. Я едва смогла его проглотить, особенно ощутив несомненный меловой привкус. В памяти всплыли слова Лейси: «По-моему, нам в еду добавляют седативы».
Мать заговорила снова, а я вытерла рот салфеткой, незаметно выплюнув в нее стейк. Может, это паранойя, может, я теряю разум, но вместо того, чтобы сказать об этом, я спросила, можно ли мне подняться к себе и начать собираться для вечерней поездки.
У родителей сделался разочарованный вид, но мать тут же взяла себя в руки и напомнила мне убрать за собой тарелку.
– И не забудь принять таблетку, – добавила она, когда я пошла в кухню. Я быстро схватила таблетку и положила в рот.
Войдя в кухню, я выплюнула ее в раковину, сгребла туда же еду с тарелки, включила измельчитель и размолола все в труху.

 

Стоя перед зеркалом, я рассматривала себя. Прежняя одежда из шкафа исчезла, но появились вешалки новой, с ярлыками. Мне показалось странным, что родители избавились от моего гардероба. Неужели они решили, что старая футболка способна отправить меня в эмоциональный ступор? Или я одевалась в черное с ног до головы и густо подводила глаза? Не помню. Сейчас я выбрала розовую блузку на пуговичках, чересчур жесткую, на мой взгляд, и юбку цвета хаки. Я выглядела… до ужаса заурядно.
Взяв с зеркала щетку, я пригладила волосы, заправив пряди с одной стороны за ухо. Уже почти полседьмого, скоро подъедет Кевин. Во мне понемногу росло беспокойство. Что там, в Центре здоровья? Что подумают обо мне люди, не прошедшие Программу?
Я ведь отличаюсь от них.
Глубоко дыша, я присела на край кровати, стараясь успокоиться. Я уже жалела, что выбросила таблетку: ингибитор страха сейчас был бы кстати. Но напомнила себе, что хочу разобраться в происходящем и не сумею это сделать, если буду накачана лекарствами до полного отупения.
В дверь позвонили. Я еще раз взглянула в зеркало.
– Кто ты? – пробормотала я, ожидая внутреннего ответа. Но память молчала.

 

Не знаю, чего я ожидала от Центра здоровья, но точно не этого. Я думала, обстановка будет как в стационаре – стерильная и холодная, но здесь было людно, все болтали и смеялись. Я попыталась расслабиться, но Лейси нигде не было видно. Во мне плеснулась тревога, но я не подала виду. Не хватало, чтобы Кевин догадался, что таблетка отправилась в раковину.
– С чего начнем? – спросил он, жестом приглашая меня не стесняться. – Вон у настольного футбола есть свободные места.
– С удовольствием, – сказала я, опустив взгляд. Меня явно заметили, и от этого стало невероятно неловко. Похоже, к этому я еще не готова.
Мы с Кевином пробирались через толпу, и он бережно придерживал меня за локоть. Некоторые говорили мне «привет». У самого стола с футболом я услышала громкий смех и оглянулась, заметив на диване белокурый затылок и «конский хвост».
– Спасибо, – сказала я Кевину, осторожно отбирая руку. – Я пойду туда, – я показала на диван. Кевин кивнул и, к моему облегчению, отошел к стене, где стоял еще один хендлер, дав мне немного свободы.
– Вот и ты! – громко обрадовалась Лейси, вскакивая здороваться. На диване сидели два незнакомых парня. Я вежливо кивнула. Боже, ну почему я так нервничаю?
– Привет, – сказала я. Лейси оглядела меня с ног до головы и первым делом расстегнула две верхние пуговки на моей блузке.
– Слоун, это Эван, – с улыбкой показала она на брюнета. – А это Лиэм. Представляешь, – зашептала она мне на ухо, – Лиэм вообще в Программе не был, но у него нет депрессии, не бойся.
Я поглядела на рыжего кареглазого Лиэма, разглядывавшего меня с усмешкой. Мне стало неуютно.
– Присаживайся, Слоун, – сказал он, похлопав по дивану рядом с собой. – Приятно… познакомиться.
Я метнула взгляд на Лейси, но она уже уселась на колени Эвана, оживленно болтая, будто все абсолютно нормально и мы уже не первый раз сидим компанией. Я оглянулась, рассматривая комнату.
Помещение небольшое, но здесь весело – яркие цвета, смех, увлеченные игрой подростки. Большинство одеты вроде меня – аккуратно и довольно формально. Другие – в удобной одежде – озираются с квадратными глазами. Это те, что не были в Программе. Я встретилась взглядом с Кевином. Он кивнул, будто подтверждая, что в первый раз растеряться нормально, и я немного успокоилась.
Я вздрогнула, когда бедро Лиэма коснулось моего. В голове вихрем поднялись разные воспоминания; некоторые повторялись и становились ярче. Помню, как мы с братом жили в палатке у реки – вдвоем. Я чувствовала, что было что-то еще, но не успела толком подумать – Лиэм прижался ко мне плечом.
– Ты сколько пробыла в Программе? – спросил он.
Я почти оскорбилась – нехорошо, не принято сразу после знакомства лезть в душу, но списала ощущения на свою обостренную чувствительность.
– Шесть недель.
– И что с тобой делали? В мозгах копались?
А вот теперь я обиделась по-настоящему. Лиэм, должно быть, это заметил, потому что поспешил извиниться, с опаской посматривая на моего хендлера.
– Я не это хотел сказать, – заговорил он. – Просто я дружу с Эваном, а до Программы его не знал, вот мне и любопытно, насколько ты изменилась.
– Ну, я-то это как определю, а, Лиэм? – бросила я. Словечко «любопытно» заставило почувствовать себя обезьяной в зоопарке. Я встала и пошла прочь.
– Погоди, – сказала Лейси. – Ты куда?
Идти было некуда – я сейчас взвинчена и беспричинно расстроена. Кевин у стены болтал с другим хендлером, и я решила воспользоваться шансом.
– Здесь душно, – сказала я. – Пойду воздухом подышу.
Я сразу смешалась с толпой, чтобы Кевин не успел меня остановить. Не годится, чтобы он видел меня в таком состоянии, – сразу поймет, что я не пила таблетку. У меня была всего минута, чтобы собраться, а потом я попрошу Кевина отвезти меня домой. Мне просто нужно спокойно подумать.
Я выскользнула за дверь, в деревянное патио. Никого не увидев, я подошла к перилам и выдохнула, закрыв глаза. Впервые после возвращения домой я задыхалась от эмоций. Доктор Уоррен предупреждала об опасности гиперстимуляции. Тело словно взбунтовалось против меня. Я прижала ко лбу основание ладони, заставляя себя успокоиться. Никакой угрозы нет, это нормализуются беспорядочные после лечения эмоции. Эх, надо было принять белую таблетку…
За спиной открылась дверь. Я обернулась как ужаленная, ожидая увидеть Кевина, но это был Лиэм. Я замерла.
– Извини, – пожал он плечами. – Лейси сказала, ты рассердилась, и погнала меня извиняться.
Я смотрела на него, не понимая, как признание в том, что его погнали извиняться, доказывает искренность раскаяния.
– Ничего, – сказала я из вежливости.
Лиэм криво улыбнулся.
– Знаешь, я боялся, что ты теперь какая-нибудь зомби.
Я схватилась за перила.
– Что ты имеешь в виду?
Лиэм меня что, знал? Мы раньше дружили, а теперь я стою как дура и ничего не помню?
– Слушай, не психуй, ты мне проблем наделаешь!
Воровато оглядевшись, он отступил на шаг. По щеке у меня покатилась слеза.
– Перестань, – испугался он, указывая на слезу. – Что с тобой творится, черт? Если тебя такую увидят, нас обоих в Программу отправят!
– Не понимаю, – сказала я, вытирая лицо. – Ты со мной знаком, что ли?
– Нет, глупая ты! – огрызнулся он, пятясь к двери. – Не говори никому, что я сделал. И не подходи ко мне! Я уже сказал Эвану, что второй раз он меня сюда не затащит!
Я всем телом вздрагивала от поднимавшихся рыданий, когда от дальней стены патио кто-то отделился. Я впервые заметила, что там кто-то был. Подойдя, незнакомый парень прислонился плечом к стене у самой двери.
– Ты же не хотел хамить, – сказал он, смерив Лиэма взглядом. – А может, у тебя депрессия или что похуже?
– Не лезь, Джеймс. – Лиэм с опаской поглядывал на дверь, на пути к которой теперь стоял этот парень.
Тот приподнял бровь, услышав свое имя, но ничего не сказал и достал телефон, прокручивая пальцем список номеров.
– Пошлю-ка я им анонимное сообщение, – сказал он. – Предупрежу о твоем состоянии.
Лиэм побелел.
– Чувак, не надо, ты что! Я не болен. Нельзя же вот так…
– Отчего же нельзя? – с улыбкой спросил Джеймс. – Смотри – можно!
– Слушай, – в голосе Лиэма впервые зазвучало настоящее раскаяние, – ну проходили мы это уже! Я неприятностей не хочу, забирай ты ее себе на здоровье. – Лиэм развел руки, будто с готовностью отдавая меня незнакомому парню.
Я фыркнула, давая понять, что я не его девушка, чтобы мной распоряжаться.
– Я не сказал, что хочу ее. – Джеймс не отходил от стены. – Я всего лишь сделал тебе замечание.
Несколько секунд Лиэм недоверчиво смотрел то на меня, то на парня.
– А, ну да, – тихо сказал он. – Ты же тоже ни черта не помнишь.
И он почти в панике побежал к двери.
Джеймс с трудом сглотнул, но не показал вида, что его задели слова Лиэма. Не дожидаясь дальнейших угроз, Лиэм юркнул в дверь, не оглядываясь.
С бьющимся сердцем я повернулась поблагодарить Джеймса за то, что вступился за меня. Но он оттолкнулся от стены и тоже направился к двери.
– Спасибо, – сказала я ему вслед. Он на секунду остановился, уже взявшись за ручку, но не обернулся.
– Старайся не плакать, – проговорил он. – Если начнешь… – Он не закончил и тяжело вздохнул, но тут же открыл дверь и ушел, оставив меня в сгустившихся сумерках.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3