В январе 1963 года вышел очередной номер журнала «Викинг-Руф» («Клич викинга»), который издавался бывшим командиром танковой дивизии СС «Викинг» Гербертом Отто Гилле. Это номер примечателен одним в высшей мере интересным материалом. В нем издатель рассказывало том, как был приглашен на праздник, который проходил в ночь с 15 на 16 декабря 1962 года в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер». Речь шла о праздновании Юля. В основном участниками празднества были бывшие служащие ваффен-СС и члены их семей. Всего же их набралось в зале этого «исторического» пивного заведения более 150 человек. Общее руководство мероприятием вел Феликс Мартин Штайнер, в свою бытность являвшийся обергруппенфюрером и генералом войск СС. По левую и правую руку от него сидели старшие офицеры СС, а также те служащие СС, которые смогли сделать себе карьеру уже в послевоенный период. За отдельными столами сидели женщины и дети. Все присутствовавшие на празднике были членами «Общества взаимопомощи служащих СС» (ХИАГ), некоторые из них занимали ключевые позиции в индустрии, бизнесе, но большая часть относилась к так называемому «среднему классу». Впрочем, всех этих людей объединяло еще одно обстоятельство — все они без исключения являлись готт-верующими (именно так назвались приверженцы эсэсовской эрзац-религии). При этом многие из них формально являлись прихожанами традиционных церквей, что указывало на своего рода мимикрию. В разговорах многие из участников празднества подчеркивали, что не намеревались настаивать на том, чтобы их дети принадлежали к традиционным общинам, а потому предоставляли им выбор. Надо отметить, что христианские служители весьма скептически относились к послевоенной деятельности готг-верующих. В частности, приглашенный на празднование протестантский священнослужитель, сославшись на «безотлагательные дела», отказался прибыть в «Бюргербройкеллер».

Когда в зал пивной вошел генерал Штайнер, то все (за некоторым исключением женщин и детей) встали как по команде. Подобная процедура была повторена, когда Штайнер покидал пивную. Собственно религиозная часть празднества началась с зажжения 12 свечей. Этот символический акт осуществлялся двумя бывшими офицерами СС, которые во время зажжения свечей произносили ритуальную стихотворную формулу: «Эта свеча зажигается для матерей, эта — для вдов нашего сообщества, эта — во имя наших жен, эта — во имя павших, эта — во имя тех, кто умер в бесчестье, окруженный ненавистью, эта — в честь пленников, эта — ради всех наших товарищей, которые раскиданы по Европе и миру, эта — во имя немецкого народа». После этого следовало хоровое исполнение песни «Торжественной ночи ясные звезды» (Hohe Nacht der klaren Sterne). Считается, что в этой песне были выражены идеи готт-верующих. Поскольку именно данная песня должна была свое время стать альтернативой классической рождественской песне «Тихая ночь, священная ночь», то ей стоит уделить особое внимание.

«Торжественной ночи ясные звезды» была сочинена в 1936 году референтом Имперского молодежного руководства Хансом Бауманом. Он уже был автором весьма популярной в среде штурмовиков песни «Дрожат дряблые кости старого мира» (1932 год). Всего же в годы национал-социалистической диктатуры Бауман сочинил около 150 песен и хоралов. Впервые текст этой песни был опубликован в сборнике «Мы зажигаем огонь». На музыку она была положена в 1941 году Паулем Винтером, став одной из самой популярных «зимних песен» Третьего рейха. Ее воспринимали едва ли не как «настоящую народную песню». В 1942 году журнал «Имперское радио» назвал ее «самой прекрасной рождественской песней нашего времени». Однако ее содержание было далеко от классического рождественского содержания. Некоторые из обозревателей отмечали, что своим успехом песня была обязана тому обстоятельству, что в ней были слиты «природная мистика, культ матери и идея перерождения». Не случайно многие воспринимали «Торжественную ночь» как песню если не как антихристианскую, то по меньшей мере как нехристианскую. С этим сложно поспорить, если посмотреть на полный текст песни:

Как видим, в первой строфе дается картина природы, которая близка к т. н. «мистике природы», которую можно постигнуть только сердцем. Во второй строфе есть очевидное указание на зажжение огня в праздник солнцестояния, что было одним из национал-социалистических ритуалов. Обновление земли подобно новорожденному ребенку не стоит воспринимать как отсылку к Рождеству Христову, но как указание на идею круговорота в природе, цикличности жизни, что было одной из центральных идей сначала германо-верующих, а затем и готт-верующих. В третьей строфе откровенно читаются мотивы мифические мотивы германского национализма, тесно связанного с культом матери. Как видим, в отличие от христианских песен в «Торжественной ночи» обновление и рождение нового мира связано не с «ребенком», но с «матерью». Не исключено, что именно по этой причине эта песня некоторое время исполнялась в школах и дошкольных учреждениях ГДР.

Но вернемся обратно в 1962 год, в пивную «Бюргербройкеллер». После исполнения «Торжественной ночи» и собственно окончания религиозного ритуала некоторые из собравшихся стали объяснять суть происходившего. Тут имелись «разночтения». В любом случае было указано, что празднование Юля не имело никакого отношения к Рождеству Христову, так как речь шла о зимнем солнцестоянии, о преодолении тьмы суровой ночи, в которой зарождается свет нового дня.

Некоторая схожесть Рождества и Юля, хотя бы по датам этих праздников, породила множество ошибочных трактовок. В среде готт-верующих термин Weihnacht трактовался отнюдь не как Рождество, а в дословном переводе — «священная ночь». По этой причине одновременное использование слов «Юль» и «священная ночь» отнюдь не значило, что Юль был своеобразной германской копией Рождества. Празднование Юля было исключительной инициативой Генриха Гиммлера. Время празднования (декабрь) было тесно связано с названием и сутью праздника — Юль. Дело в том, что в предложенном германском календаре декабрь как раз обозначался как Юльмонд (луна Юля), то есть месяц, когда справляли праздник Юль. В это время Гиммлер многим преподносил специфический подарок — юльский светильник, который являлся одним из ритуальных предметов готт-верующих. Производством юльских светильников занималась фарфоровая фабрика в Аллахе, которая была одним из хозяйственных проектов СС.

Собственно юльский светильник не был 100 %-м новоделом, то есть искусственно изобретенной формой, как это предполагают некоторые из историков. Основой для светильника, который стал одним из предметов эсэсовского культа, послужил «башенный подсвечник», который был совершенно случайно найден в Швеции. Наверное, эта находка никого бы и не привлекла, если бы в 1888 году описание «башенного подсвечника» не появилось на страницах шведского журнала «Руна». Исследователей рунической письменности привлек символ, нанесенный на бок подсвечника. Он напоминал колесо с шестью спицами, или же вписанную в круг руну «хагал». Подсвечник датировали XVI веком, после чего про него забыли на долгие десятилетия.

Лишь в начале 30-х годов XX века «башенные подсвечники», которых за прошедшие десятилетия было найдено еще несколько штук, попали в после зрения Германа Вирта. Именно он впервые дал религиозную трактовку этим находкам. Он объяснял, что эти подсвечники по своей форме повторяли разрушенные некогда «башни народных Матушек». Якобы на этих башнях был нанесен символ круга с шестью спицами. Еще до разрушения в центре этих башен должен был находиться «священный светильник Вечного Света». Речь шла о свете Божества, идеограммой которого был символ «шестилучевого колеса». В этой связи он цитировал отрывок из «Хроник Ура Линды» — «Книгу последователей Аделы», в которой приводились три шестилучевых колеса, на которых значились подписи: «Вральда», «Исток» и «Начало». Они назывались «знаками Юля». «Это — древнейший символ Вральды, а также символ Истока и Начала, из которого взошло Время: это — Кродер, который вместе с Юлом должен вечно вращаться». В итоге был предложен вариант юльского светильника, который должен был стать символом вечного круговорота, происходящего в мире. Образцы первых юльских светильников были изготовлены Германом Виртом для его выставки «Немецкое наследие предков». Позже он предложил их рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Появление первых юльских светильников внутри СС было датировано 1935 годом, то есть сразу после того, как было основано общество «Наследие предков». Первые юльские светильники были разосланы некоторым из офицеров СС в декабре 1935 года. К ним прилагалась открытка, подписанная Гиммлером. В ней говорилось: «Я жалую вам этот светильник. Он воссоздан по древним образам, пришедшим из ранней истории нашего народа». Когда упоминались германские образцы, то подразумевалась вовсе не шведская находка, а светильники из Восточной Фрисландии и образцы из музея Мюнстера.

Если говорить о прилагаемых к юльским светильникам поздравлениях, то они каждый раз были разными. Можно даже проследить изменение их текста, происходившее на протяжении 30—40-х годов. Полный текст упоминавшегося выше поздравления 1935 года выглядел следующим образом: «Я жалую вам этот светильник. Он воссоздан по древним образам, пришедшим из ранней истории нашего народа. Его огонь должен освещать вам наступающий год в ночь с 31 на 1 января. Свет, идущий изнутри светильника, является символом уходящего года, который провожаем в последний час. Но внешний большой свет светильника вспыхнет в то мгновение, когда начнет свою жизнь новый год. В этом древнем обычае кроется глубочайшая мудрость. Пусть каждый служащий СС очистится огнем старого года, чтобы он смог войти с чистым сердцем в новый год, узрев силу его света. Желаю счастья Вам и Вашей семье. Отныне и вовеки. Хайль Гитлер. Генрих Гиммлер». Со временем почти все служащие СС были снабжены юльскими светильниками, а потому дарить их еще не раз не было смысла. В данной ситуации Гиммлер стал дарить специальные юльские свечи. Этот подарок также сопровождался поздравительной открыткой.

— декабрь 1937 года: «Я направляю Вам юльскую свечу, которая осветит наступающий 1938 год. Пусть этот год будет благословенным и счастливым для фюрера, немецкого народа и немецких семей. Я желаю всем нам, чтобы мы были всегда честными и верными долгу СС».

— декабрь 1938 года: «Я направляю Вам юльскую свечу, которая осветит наступающий 1939 год. От всего сердца желаю Вам, Вашим семьям и детям всего наилучшего. Мы все желаем фюреру и сотворенному им великому германскому Отечеству счастья и благословенных дел. В новом году мы хотим быть храбрыми и верными фюреру СС».

— декабрь 1940 года: «Как и ранее, каждый год, я с пожеланиями счастья и благополучия направляю Вам и Вашим семьям юльскую свечу. 1940 год был годом борьбы и славных побед, годом трудных испытаний и великих успехов. Вероятно, в 1941 году нам предстоит предъявить к себе еще большую требовательность. Мы все — мужчины и женщины, юноши и девушки — должны приложить усилия во исполнение требований времени. Пусть в этом году нас ведут: воля к победе, думы о рейхе и вера в фюрера!»

— декабрь 1941 года: «Желая всего самого лучшего в 1942 году, я направляю вам юльскую свечу. Пусть новый год будет для вас счастливым и благословенным. Уходящий 1941 год предъявил к СС и всему немецкому народу большие и более жесткие требования, нежели это было в другие военные годы. 1942 год потребует от нас всю ту же верность, все то же мужество, все то же чистосердечное повиновение. Для СС, сражающихся на фронте, и их семей, оставшихся дома, является священным долгом каждый день и каждый час нового года хранить радость в сердце, что позволит продемонстрировать величие нашего рейха и нашего фюрера Адольфа Гитлера!»

— декабрь 1942 года: «Желая всего самого лучшего в 1943 году, я направляю вам юльскую свечу. Пусть новый год будет для вас счастливым и благословенным. Минувший год уготовил множество испытаний для всего немецкого народа, немецких солдат, и особенно сражающихся на фронте СС. Только благодаря руководству Адольфа Гитлера мы смогли справиться с этими испытаниями. 1943 год потребует от нас еще больше твердости. Мы должны вступить с высоко поднятой головой в 1943 год, будучи верными, повинующимися, смелыми, непреклонными, не падающими духом, хранящими в своем сердца радость. Так мы сможем служить Адольфу Гитлеру и его делу».

— декабрь 1943 года: «Желая всего самого лучшего в 1944 году, я направляю вам юльскую свечу. Пусть новый год будет для вас счастливым и благословенным. За прошедшие двенадцать месяцев немецкий народ, фронт и Родина вновь подверглись тяжким испытаниям. И вновь мы выдержали невзгоды, посланные нам судьбой. 1944 год будет таким же трудным, а может быть, даже более страшным. Мы должны помнить слова Фридриха Великого: «Мы будет сражаться до тех пор, пока не принудим проклятого врага заключить с нами мир!» Мы, служащие СС и их семьи, хотим быть истинными носителями веры и мужественности, предвестниками победы и величия, людьми, до конца помогающими фюреру Адольфу Гитлеру в исполнении его предназначения».

— декабрь 1944 года: «Желая всего самого лучшего в 1945 году, я направляю вам юльскую свечу. Пусть новый год будет для вас счастливым и благословенным. В 1944 году немецкому народу вновь пришлось столкнуться с тяжелейшими испытаниями, и вновь фронт и тыл справились с ними. Пожалуй, 1945 год станет решающим годом войны. Он пройдет под лозунгом: «Наша победа была обретена благодаря матерям и героям». Мы храним неколебимую верность посланному нам Богом фюреру Адольфу Гитлеру. Мы приветствуем его и возносим слова глубочайшей благодарности».

Если посмотреть на структуру и содержание этих посланий, то бросается в глаза их откровенная религиозность. С одной стороны, Гиммлер постоянно прибегал к религиозным терминам и оборотам: отныне и вовеки, благословение, вера. В конце концов он даже упомянул Бога. С другой стороны — поздравления Гиммлера вырабатывались по четкой формуле, каковой обладают, например, пастырские послания. Собственно в том, что поздравления, приуроченные к Юлю, носили религиозный характер, не было ничего странного. Выпуск юльского светильника и начат был именно как культовой утвари. Об этом свидетельствует тот факт, что облик светильника был зарегистрирован в Имперском патентном бюро. В патенте говорилось следующее: «Описываемый образец именуется юльским светильником, который предполагается использовать для празднеств и торжеств, в первую очередь при встрече Нового года. Светильник обладает полой формой, что позволяет размещать внутри его источник света, например, свечу. В верхней части светильника имеется углубление для другого источника света, например, свечи. По своей форме светильник напоминает пирамидку или усеченный конус. В стенках светильника сделаны отверстия, из которых складываются узоры. На прилагаемых чертежах показана форма светильника. На рисунке № 1 изображен продольный разрез, на рисунке № 2 показан общий вид. Светильник обладает конусообразной формой. У основания светильника есть ножки. Светильник является полым. В стенках проделаны отверстия различной формы (b и с). Отверстие b сделано в форме сердца, отверстие обладает формой колеса с шестью спицами. Форма отверстий может варьироваться. В верхней части светильника имеется углубление (d), предназначенное для установки свечи. Еще одна небольшая свеча (f) может быть размещена внутри светильника. Во время торжеств, связанных с наступлением нового года, используются две свечи. Находящаяся внутри светильника свеча угасает, что символизирует собой уходящий год. В момент наступления Нового года зажигается большая свеча, которая устанавливается в верхнее углубление. Подразумевается, что светильник может использоваться для других ритуалов и с иными целями. Вместо свеч могут быть использованы другие источники света, например, промасленные фитили. Светильник делается из обожженной глины, но может изготовляться и из других материалов».

Как уже говорилось выше, первые юльские светильники были изготовлены в 1935 году. Как и стоило предполагать, они должны были использоваться в качестве новогодних подарков, которые от лица Гиммлера вручались эсэсовским офицерам. Кроме собственного светильника и поздравительного письма к подарку прилагалась некая пояснительная инструкция, благодаря которой можно было понять, как и когда надлежало использовать светильник. Год спустя, во время выступления перед офицерами концентрационного лагеря Дахау, Гиммлер произнес сакраментальную фразу: «А еще мне хотелось бы сказать пару слов о юльском светильнике. Я хотел, чгобы он имелся в семье каждого женатого эсэсовца. Тогда их жены смогут отбросить церковные предрассудки, приобретут то, что завладеет их сердцем и разумом».

Несколько недель спустя изображение юльского светильника появилось на обложке декабрьского выпуска журнала «Германия», который к тому времени издавался исследовательским обществом «Наследие предков». Одновременно с этим редактор журнала «Германия» Йозеф Плассман, который одновременно являлся начальником отдела культуры и фольклора «Аненербе», получил задание обосновать не только использование юльского светильника, но и само празднование Юля, которое должно было заметить собой празднование Рождества. К декабрю 1936 года Плассманом был подготовлен доклад «Юльская ночь — священная ночь». Поскольку он является важнейшим документом, то позволим себе привести текст этого документа целиком.

«Нордическо-германская вера Бога живет на протяжении тысячелетий в символах и тех, кто создает эти символы. Символы — это не просто украшение, они больше, чем просо эмблемы.

Символы — это отражение внутреннего переживания, которое было воплощено в форме. Они способны таинственным образом беседовать с теми, кто обладает той же кровью и духом, что и люди, создавшие эти символы некогда в древнее время, будучи движимыми переживанием явленного им мира. Именно поэтому символы до сих пор могут беседовать с нами, поэтому они будят в нас те древние переживания, которые являются вечными и неповторимыми. Эти переживания не поддаются анализу с точки зрения психологии или эволюции, так как они происходят из той части души, в шторой человеческая природа соприкасается с Божественным началом.

Самым древним переживанием является рождение света. То, что кажется нам преходящим, казалось древним германцам отражением вневременного Отца всего сущего, давшего начало нашей жизни и бытия. Поэтому смерть и жизнь являются отражением вечности бытия. Однако есть священные дни и священные ночи, в которые нам могут быть явлены отблески этого вечного бытия, именно тогда жизнь и смерть соприкасаются друг с другом. В глубокой древности нордический человек, живший на краю Арктики, ежегодно вновь и вновь был охвачен этим волнением. Когда солнце, давно погрузившееся за горизонт, в первый раз показывалось из-за гор и над кромкой ледяного моря, тогда нордического человека охватывала неслыханная радость. Тогда он устраивал праздник, посвященный возрождению света. Несколько иначе это трактовалось немецкими крестьянами, жившими в горах и долинах. Появление света предвещало им начало новой жизни, нового возрастания. Они чувствовали себя внутренне связанными с рождением новой жизни. Божественная искра разгоралась в душе объятого радостью жизни человека и двигала его к свободному труду.

Этот древний свет освящал германца и заставлял выполнять его свое предназначение. Он светил молодым дружинам народной весны, которые направлялись за светом и жизнью, чтобы обжить новые земли внешнего мира — Утграда. Он светил немецким воинам, которые неизменно шагали к победе, подобно тому, как солнце неизменно двигалось по небосводу. Он светил отважным викингам, когда они бороздили своими дракарами темные воды мирового океана. Он светил тем немецким мужчинам и женщинам, которые искали божественное начало в себе, в стороне от чуждых предрассудков, и обретали его в «крошечной искре», о которой нам поведал мастер Экхарт. Наш народ, славный своим благочестием, создавал различные образы, в которые закладывал рождение света. Например, это древнейший и прекраснейший образ новорожденного ребенка, который лежит в золотой колыбели, будучи окруженным могилами предков. Это выражение светоносной и божественной жизни, которая заключена в роде. Есть и другой образ — это вечнозеленое дерево, которое хранит свою жизнь даже во время ежегодно насутпающей темноты, и готово блеснуть этой жизнью в огнях ее ветвей. Есть и третий образ, воспетый во множестве сказаний и сказок. Это златовласая девушка, которая заперта в темнице. Но после высвобождения из плена она вновь вдохновляется жизнью, появляясь на башне в сияющем ореоле. Эта башня осталась в устном предании, превратившись в один из прекраснейших символов. Она украшена колесом годового цикла (священный Юль) и сердец, которые являются символами германской богопричастности. Снизу башни исходит небольшое свечение — это символ света во мраке. Он продолжает светить до того момента, пока не наступит Новый год, пока не случится большой поворот в мире, тогда на верхней части башни вспыхивает большое сияние.

Так в древние времена горел свет на башнях наших предков, от которых мы получили одно-единственное послание — огромное количество сказаний и преданий, благодаря которым эти башенные светильники закрепились в народных обычаях. В этом символе нашли свое выражение и германское героическое мышление, и глубокая германская духовность. Они до сих пор живут в наших рождественских переживаниях, которые не могут быть вытеснены и подменены инородным духом. Поскольку СС, присягнувшие Адольфу Гитлеру, являются самим выражением немецкой души, то рейхсфюрер СС выбрал юльский светильник в качестве рождественского подарка для офицеров. Он вручил его со словами: «Я жалую вам этот светильник. Он воссоздан по древним образам, пришедшим из ранней истории нашего народа. Его огонь должен освещать вам наступающий год в ночь с 31 на 1 января. Свет, идущий изнутри светильника, является символом уходящего года, который провожаем в последний час».

Поскольку мы являемся железным пределом, который спасает от инородного вторжения и большевистского разложения, мы должны быть немцами до самой глубины души. Мы должны осознанно и восторженно следовать за самым глубоким переживанием, дарованным в самые древние времена. Это переживание запечатлелось в наших символах и в наших народных костюмах. Чтобы построить новое светоносное будущее, мы должны вернуться к крови и духу наших предков! Рейхсфюрер СС дал старт тому процессу, когда создал общество «Немецкое наследие предков», которое стало боевым содружеством всех, кто стремится вернузь нам утраченную святость наследия предков. Журнал «Германия» является боевым изданием этого общества. Он стремится к постижению немецкой самости. Это единственный в Германии журнал, который с 1928 года занимается изучением древности, германского прошлого с целью обоснования нашего будущего. На его страницах можно найти документы и источники, свидетельствующие о богатстве нашего тысячелетнего духовного наследия. Наш журнал находит в этих исторических источниках путь к духовному обогащению и указания на вечную цель, которая была заповедована немцам Отцом всего сущего. Декабрьский выпуск журнала будет посвящен нашим немецким рождественским переживаниям, которые были запечатлены в народных символах и формах, дошедших до наших дней. Все подразделения СС и наши друзья должны услышать радостное послание, которое позволит нам обрести души предков. Оно позволит участвовать в величайшем проекте рейхсфюрера СС — обновлении немецкой души с целью возвращения к ее извечным корням».

Позже этот текст был использован Йозефом Плассманом в его книге «Годичный цикл. Путеводитель по наследию немецких предков». Однако самым доскональным образом использование юльского светильника, собственно, как и сам порядок празднования Юля, был прописан в появившейся в 1939 году работе бригадефюрера СС Фрица Вайцеля «Церемонии в СС. Ежегодные праздники в семье служащего СС». Принимая во внимание биографию Вайцеля, едва ли можно заподозрить, что он сам занимался разработкой этих ритуалов. Родился он 27 апреля 1904 года во Франкфурте. После окончания школы он стал учеником слесаря, позже работая механиком. В 1918 году он, как и многие молодые люди того времени, проявил интерес к политике и вступил в социалистическую молодежную организацию. Но он разочаровался в социалистах и примкнул к гитлеровской партии. 21 сентября 1925 года он вступил в НСДАП, получив членский билет № 18833. Находясь сначала в штурмовых отрядах (СА), он постоянно участвовал в уличных стычках и обратил на себя внимание руководства еще только формировавшихся СС. Его карьерному росту мог позавидовать любой. В 1926 году он возглавил эсэсовцев в родном Франкфурте. Год спустя он уже оказался в руководстве СС, и под его началом был целый штандарт (полк). В 1929 году он уже получил чин бригадефюрера СС. Его деятельность осталась незаметной для многих исследователей СС, но именно его Гиммлер не раз направлял в зарубежные командировки для изучения полицейского опыта других стран. Исследование обрядности и праздников было очередным особым заданием Гиммлера. Нет никаких сомнений в том, что Вайцель не являлся автором работ в этой сфере: 34-летний ученик слесаря, не имевший высшего гуманитарного образования, вряд ли мог ориентироваться в годичном цикле древних германцев, привлекать для аргументации богатый исторический и этнографический материал. Скорее всего, идеи, изложенные в книге Вайцеля, были разработаны в «Наследии предков».

Показательным является не только то, что Вайцель использовал аргументацию, предложенную сотрудниками «Наследия предков», но и использовал древнегерманское, а не традиционное немецкое название месяцев. Он писал: «Когда закончился месяц мертвых Небелюнг [ноябрь] и началось священно-ночноевремя, когда солнце пробуждается ото сна, возрождается после зимней смерти, а темноте долгих ночей рождается свет. Хотя мы, немцы, больше не живем на Крайнем Севере, мы можем понять чувства наших древних предков через переживание рождения света». Само празднование Юля не предполагалось как единовременное торжество. Оно должно было длиться с 6 декабря (день Св. Николая), которое было провозглашено «днем Вотана», до 6 января (Крещение), которое провозглашалось «днем Фригги». Главное торжество должно было приходиться на зимнее солнцестояние, то есть на 21 декабря. Но в СС было решено подстроиться под ставший традиционным для большинства немцев цикл, а потому главные торжества должны были длиться на протяжении 12 дней — с 24 декабря по 6 января.

На весь декабрь было составлено специальное расписание. В первое воскресенье декабря в семье служащего СС должен был быть изготовлен специальный туевый венок, который вывешивался в гостиной комнате. Он украшался красными лентами и красными свечами. Юльский венок символизировал собой, с одной стороны, «солнечное колесо», с другой стороны — вечнозеленые ветви венка должны были намекать на «дерево жизни», являющееся одним из древнейших символов в индоевропейских религиях. Венок не выкидывался после того, как проходил Юль. Он хранился в подвешенном состоянии на специальной древесной ветке. Этот венок менялся лишь на следующий год, с наступлением нового Юля. Надо отметить, что Генрих Гиммлер тяготел к образам деревьев, однако в данном случае полагал, что традиционные рождественские елки были неуместными в семьях служащих СС. Ни в коем случае юльский венок нельзя было украшать электрическими гирляндами или стеклянными игрушками. На юльском венке должны быть размещены четыре красные свечи, каждая из которых зажигается в очередное воскресенье декабря. Мог быть иной вариант — сначала зажигались все четыре свечи, но затем каждую неделю убавлялось по одной, что должно было символизировать уходивший год.

Регламентировались даже угощения, которые должны были подаваться к столу во время длительного празднования Юля. В обязательный список входили: большой пирог, миндальные бисквиты, формованное печенье. Даже эти угощения должны были иметь символическое значение, быть отражением изменений в мире, которые происходят после зимнего солнцестояния. Супруга эсэсовца должна была разыскать старые рецепты для теста. Даже в отношении печенья были установлены настойчивые пожелания, а именно формы, в которых оно должно было выпекаться. Всего выделялось семь форм: петушок (он возвещает о наступлении утра), кабан (как традиционная германская пшца для праздников), Вотан-наездник, Вотан-охотник, Прядильщица (богиня Фригг), древо жизни, пара людей. Корме этого не возбранялась, если бы печенье делалось в формах, имевших рунические надписи.

Вайцель рекомендовал служащим СС во время юльских празднеств больше времени уделять детям. В частности, родители должны были донести до них древнюю германскую историю, рассказанную в виде сказок. Предполагалось, что каждое из декабрьских воскресений будет посвящено одной из знаковых сказок. Первое воскресенье — «Красная шапочка», которая должна символизировать закат солнца. Юная девочка в красной шапочке (Солнце) идет навестить свою бабушку, но в темном лесу ее съедает монстр. Из живота девочку извлекает молодой охотник, убивший чудовище. Второе воскресенье — «Белоснежка». Принцесса оказывается в темном лесу, где находит царство гномов (Мать-земля). Ее убивает злая мачеха. Принцесса спит мертвым сном в стеклянном гробу (зимняя обледенелость), но ее пробуждает молодой герой. Третье воскресенье — «Марлена-златовласка». Принцесса с золотыми волосами (Солнце) заточена в темной башне. Без нее мир становится пустым и мертвым. Ее пытается освободить принц, но ему мешает злая невеста. Он отказывается от злой невесты и привозит домой Златовласку. Четвертое воскресенье — «Спящая красавица». Принцесса в башне засыпает глубоким сном, уколовшись веретеном, которое ей подсунула злая старуха. Мир погружается в сон до того момента, пока принцессу своим поцелуем не разбудил молодой принц (зимнее солнцестояние).

6 декабря Вайцель рекомендовал справлять праздник в честь Вотана, который представал в виде «белого наездника». В данном случае интересно не столько почитание Вотана, сколько обрядовая сторона праздника, которая была связана с так называемыми юльскими тарелками. В ночь на 6 декабря юльские тарелки должны были выставлять на подоконник. Наутро они «чудесным» образом должны были быть наполнены яблоками, орехами и печевом. Персональная юльская тарелка должна была иметься у каждого из членов эсэсовской семьи. Родители получали их уже в зрелом возрасте, дети — после рождения во время обряда имянаречения. Тарелка мота быть оловянной, деревянной или керамической. Не регламентировались и ее узоры. Она мота быть украшена изображением «дерева жизни» или рунической надписью. Эта тарелка должна была использоваться на протяжении всей жизни. На Юль и Новый год она использовалась для печева, на обряде имянаречения — как подставка для свечей, на празднике урожая — как хранения яблок, на свадьбе — как поднос для хлеба и соли, во время похоронной церемонии — как сосуд, в котором гас «Свет жизни».

В отличие от традиционных установок, «священная ночь» в эсэсовских семьях должна была справляться не утром, а вечером. В праздничном убранстве кроме туевого венка должна была присутствовать юльская сосна, но на практике ее нередко заменяли елью, а потому не представлялось никакой возможности провести различие между рождественской елкой и «юльским деревом». На «юльском дереве» должно было быть установлено либо 13 (12 месяцев уходящего года + первый месяц приходящего года) либо 27 (три лунных недели, в каждой из которых по девять дней) свечей. Свечи на праздничном дереве зажигались от юльского светильника, но незажженными должны были быть только три из них. Когда в комнату входили жена и дети, то офицер СС должен был зажечь указанные три свечи и произнести: «Этот огонь горит для наших предков, которые сегодня находятся вместе с нами. Этот огонь горит для всех моих товарищей, погибших на войне. Этот огонь горит для наших миллионов немецких братьев, раскиданных по всему миру». После этого можно было исполнить песню: «О, елочка, о, елочка, как зелены твои иголки…» Затем надлежало выслушать по радио поздравительное слово фюрера. Весь оставшийся вечер семья должна была провести, изучая семейные фотографии и рассказывая семейные истории. Затем на стол водружался юльский светильник, внутри которого горела свеча «прошлого года». Ее каждый раз заново зажигали до Нового года, когда устанавливалась свеча на верхнюю часть этого ритуального подсвечника.

После этого юльский светильник перемещался на специальный алтарь, который должен был иметься в доме каждого служащего СС. По своей сути этот алтарь должен был заменить традиционный «красный угол». Как выглядел этот алтарь? Посередине стола стоял юльский светильник. По обе стороны от него находились юльские тарелки. Задняя часть алтаря должна быть задрапирована тканью с немецкими народными узорами. Там же должна была находиться родовая книга эсэсовской семьи. Над алтарем должен был висеть либо портрет Гитлера, либо Генриха Гиммлера. На некоторые праздники юльский светильник сменялся юльским венком. Подобно юльским тарелкам, он мог использоваться для самых различных обрядов и церемоний. На это указывает посвященная немецким родовым праздникам книга Рудофльа Клодвига, которая также была издана в 1939 году. В ней не упоминается юльский светильник, по постоянно встречаются «семейный светильник» и «свадебный светильник». Есть множество подтверждений того, что подразумевался именно юльский светильник. Например, в одном месте говорилось: «Незадолго до полуночи, когда гаснут последние свечи на праздничной елке, родители ставят на обеденный стол семейный светильник и зажигают большую свечу… Внутри его уже говорит огонь, когда он гаснет, то от него зажигается большая свеча, которая является символом нового огня, нового года, в котором должны сбываться все мечты».

Поначалу юльские светильники производились на фарфоровой фабрике в Аллахе. Однако позже к их производству подключилась фирма «ДЕСТ» (Deutsche Erd- und Steinwerke GmbH). Согласно статистике в период с 1935 по 1944 год было произведено около 300 тысяч светильников. Как правило, в личном деле служащего СС ставилась отметка, вручался ли ему юльский светильник или нет. При исключении из рядов СС в особых случаях по решению рейхсфюрера СС светильник мог быть реквизирован у его владельца. Как мы понимаем, юльский светильник вручался офицерам СС только один раз. Позже Гиммлер преподносил в качестве подарка уже специальные юльские свечи. Как правило, они были красного цвета, а длина составляла 16 сантиметров. Их изготовлением занималась фирма «Гауч». За эту работу в 1940 году фирма получила 2159 рейхсмарок, в 1941 году — 3874 рейхсмарки. Несмотря на трудности войны, выпуск юль-ских свечей не прекратился. Это еще раз подтверждает, что они относились к предметам культового предназначения. Дело в том, что с 1943 года хозяйственное управление Берлина объявило в своем предписании, согласно которому выпуск свечей был разрешен только для культовых целей.