8

Военный совет проводили в библиотеке. Мад настояла, чтобы присутствовали все от Дотти до Бена.

– Не верю я, – сказала она Эмме, – что детей нужно отправлять играть, когда происходят такие серьезные события. Они должны участвовать в принятии решений. Даже при том, что ум у них незрелый, они часто понимают происходящее лучше нас.

Все собрались вокруг Мад: кто сел на подоконник, младшие на пол, Дотти в свое неизменное кресло с прямой спинкой; Мад кратко рассказала о случившемся. Это было не трудно, так как все слышали новости по радио, и то, что речь шла о Полдри, об их земле, то, что они сами были свидетелями описываемых событий, привело к полному единству мнений Энди, Сэма и Колина. Они были в ярости. Так же как и Дотти, мгновенно переметнувшаяся, как только узнала, что в этом замешан Терри. Когда Терри досаждал Дотти, а так бывало частенько, она называла его «этот мальчишка»; но если он попадал в какую-нибудь другую передрягу, она ласково называла его «мой мальчик».

– Если они что-нибудь сделают моему мальчику, – пригрозила она, – я пошлю телеграмму королеве, даже если она будет в Белом доме.

Бен кивнул и зашевелил губами:

– С… ее…

Эмма схватила кусок сахара, предназначенный для старых зубов Фолли, и сунула его Бену в рот.

– Милая Дотти, я не думаю, что мы добьемся чего-нибудь, обращаясь к королеве, – сказала Мад. – Скорее всего, она сама в положении заложницы. Да, Энди?

Энди резким движением стряхнул с глаз копну каштановых волос, потом опустил взметнувшуюся в воздух руку. Он соображал быстро, но любил говорить степенно:

– Касательно заложников. Почему бы нам не захватить одного и заставить его говорить? Выбираем из двух возможных. Лейтенант Шермен или капрал Вэгг. Стоит только заманить кого-нибудь из них сюда и… – Он сделал рубящий жест, затем чиркнул большим пальцем по горлу.

– О, Энди! – воскликнула испуганная Дотти. – Что за предложение!

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнесла Мад. – Не такая уж и плохая идея. Перерезать ему горло мы не будем, а вот небольшое мягкое внушение… – Она посмотрела на внучку. – Вчера ты пробыла с ним некоторое время на пляже, – продолжала она. – С лейтенантом Шерменом. Как ты считаешь, тебе удастся у него что-нибудь выведать?

– Вряд ли, – ответила Эмма, краснея – и когда она избавится от этой ужасной привычки? – Я хочу сказать, все зависит от обстоятельств, от того, что будет происходить вокруг. Он довольно приятный человек, если просто болтать об обычных вещах, но вчера, когда в машину полковника Чизмена подбросили шутихи, он разозлился не на шутку.

– Кстати, – вмешалась бабушка, – кто это сделал? Ответа не последовало.

– Хм, так я и думала, – произнесла Мад, и ее взгляд остановился на Колине. На лице последнего сохранялось выражение простодушного неведения.

– А ты что скажешь? Я имею в виду не историю с машиной, а вообще наши дела.

– Энди предложил очень хорошую идею, – ответил Колин, – но лучше доставить сюда капрала Вэгга, а не лейтенанта. Если появится лейтенант, то Эмма нас выдаст, покраснеет. Кроме того, капрал Вэгг пониже лейтенанта ростом, с ним будет легче справиться. Значит, так: Дотти приглашает капрала к чаю…

– Ничего такого я делать не буду, – прервала его Дотти.

– Приглашает его к чаю, – продолжал Колин, – а в чай добавит немножко виски, чтобы у него развязался язык. Затем она возьмет его под руку и скажет: «Дорогой, пойдем погуляем в саду», – Колин удачно скопировал голос Дотти, – а в это время Джо выкапывает яму – как братья в Библии – там, у края кустарника, где Мадам складывает засохшие цветы. И бац! Капрал Вэгг полетит вниз на самое дно, и никто его не услышит. Просидев там ночку, он живо заговорит.

Бен покончил с сахаром и приветственно заорал. Может быть, речь его еще не сформировалась, но с легкими у парня все в порядке.

– Простите, – сказал Сэм, сидевший рядом с Джо на подоконнике, – но я не очень понимаю, что нам нужно узнать от капрала или от лейтенанта. Если они забрали Терри, то будут его держать. Под охраной, как и всех остальных. Может быть, лучше, если Мадам сама поедет в Полдри к ним в лагерь и все узнает?

Это же так очевидно, подумала Эмма. В конце концов, диктор в новостях объявил то же самое. То же самое сказали Мад по телефону. Может, – а даже подумать об этом кажется предательством, – Мад слишком горда и чувствует, что поездка ее унизит, и что ей, может, придется стоять в очереди вместе с остальными встревоженными родителями, заполнять анкеты, ожидать сведений от какого-нибудь служки в штабе командующего?

– Нет, – твердо сказал Джо, – если Мадам поедет в Полдри и напишет, что Терри пропал, то, если его нет среди задержанных, военные поймут, что его нет у нас. Это будет выглядеть очень подозрительно. Если же мы ничего не сообщим, то морские пехотинцы никогда и не узнают, что он не приходил домой.

Все замолчали.

– Совершенно точно одно, – объявил Колин. – Они плохие, а мы хорошие, и так тому и быть, надо помнить об этом. Пойдем, Бен, я научу тебя слову, которое Иосиф сказал братьям, пришедшим преклонить перед ним колени1

– Мад, – вдруг сказала Эмма, – может быть, мне лучше сходить на ферму и поговорить с Миртл? Она может знать о Терри что-нибудь, что не рассказала отцу. В конце концов, я почти ее ровесница. И, – Эмма замялась, – вчера на пляже я видела ее с капралом Вэггом. Возможно, она даже назначила ему сегодня свидание.

– Тогда она может помочь заманить его сюда в заложники, – предложил Энди.

Мад поднялась из кресла:

– Совет закончен, на сегодня все. Ребята пойдут в сад с Джо и займутся там работой. Эм, сходи на ферму и попробуй что-нибудь разузнать. Я позвоню Бевилу. Бевил – это ее врач и старый друг семьи.

– Что такое, бабушка? – спросила Эмма, встревожась. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Я здорова как никогда, – ответила Мад, – но если я скажу, что чувствую боли в левом боку, он наверняка придет. Врач – хороший источник надежной информации. Лучше нам и не найти.

«Как плохо, – думала Эмма, шагая по тропинке через поле к ферме, – что эти события заставляют нас прибегать к уловкам и к обману, нам уже не отличить друга от врага. Например, адмирал Джолиф, от которого можно было ожидать и симпатии, и хотя бы полезного совета, оказался абсолютно беспомощен, он, вероятно, вынужден в качестве главнокомандующего Девонпорта помогать американцам. Он сказал, что проект совместный, и ему ничего без американцев не сделать. То же и с Папой в Лондоне. Если Терри действительно арестован, то Папа отреагировал бы так: „Хороший урок для юного выскочки. Он слишком много о себе думает“. Эмма втайне чувствовала, что Папа немного ревнует Мад к Терри. Мад была на вершине актерской карьеры, когда Папа был ребенком, ходил в школу. Он, наверное, считает, что, выйдя на пенсию, Мад слишком много времени и заботы уделяет Терри – чего никогда не доставалось ему.

Причины, двигающие людьми, всегда двойственны, решила Эмма. Люди принимают ту или иную сторону, в зависимости от того, что им удобно, как это может повлиять на их жизнь. Мистер Либби из «Приюта моряка» приветствовал появление в Полдри военных только потому, что они заходят к нему пить пиво. Если бы они переоборудовали трактир в штаб, а хозяина выставили, то он первым бы захотел взорвать весь пляж. Продавцу, что нарезает ветчину в супермаркете, мерещатся на прилавках горы и горы свинины, предназначенные для американцев. А вот старик Том Бейт… Старик Том Бейт не мечтает продавать пойманную рыбу морякам на берегу или на борту корабля. «Пусть оставят нас в покое, – сказал бы он, – нам здесь указчики не нужны». Старики ехидничают, молодежь бросает песок и камни. Лишь люди среднего возраста или приезжие сотрудничают с оккупантами.

Дождь хлестал Эмме в лицо, когда она перелезала через забор во двор фермы и шла к кухне. Пегги Трембат раскатывала тесто для пирожков. У этой веселой, яркой сорокалетней женщины были такие же мягкие зеленые глаза, как у Миртл.

– Привет, милая, – сказала она. – Пришла забрать машину? Джек час назад сказал мне, чтобы я ее перегнала. Извини.

– Честно говоря, я и забыла про машину, – призналась Эмма. – Я пришла сказать, что от Терри по-прежнему никаких новостей. А вы или Миртл ничего не слышали?

Миссис Трембат покачала головой:

– К сожалению, ничего. Бога молю, чтобы Терри не оказался под арестом. Джек, как и я, тоже в недоумении. Никак не можем понять, почему, если мы в едином союзе, наши, так сказать, друзья американцы хватают горячих ребят и упрятывают их неизвестно куда. Чушь какая-то. Садись-ка, Эм, выпей чашечку чая. Снимай плащ – пусть высохнет.

– А где Миртл?

– Наверху. Сейчас позову ее. – Она направилась к лестнице, затем добавила доверительно: – Она, как и мы, очень расстроена. Этот вчерашний скандал на пляже сильно повлиял на нее. Когда мы ехали на машине домой, она была бледна как полотно и не сказала ни слова. Не пойму, это из-за шума и крика или она волновалась за Терри.

– Лучше я схожу к ней, – быстро сказала Эмма. – Правда, я не хочу чаю. Может, она захочет поговорить со мной.

– Хорошо, милочка. Но чайник я все равно поставлю. Джек и Мик вот-вот вернутся.

Миртл лежала на кровати, рядом стоял транзистор. Она вздрогнула, увидев на пороге Эмму, и сразу его выключила.

– Думала, передадут что-нибудь новое, но ничего нет. Терри вернулся?

– Нет, – ответила Эмма. – И никто из нас его не видел с того времени, как он поставил чучело на костер, – он будто растворился в толпе. Это было незадолго до того, как подбросили шутихи в штабную машину и военные разозлились. А что произошло с тобой? Я видела тебя до этого на берегу.

Миртл откинулась на кровать, крутя приемник в руках.

– Я тоже тебя видела. Ты хорошо провела время?

– Скорее наоборот, – сказала Эмма. – А ты? Миртл пожала плечами:

– Нормально.

Повисло молчание, только транзистор шумел. Миртл не настроила его как следует, и голос певца звучал искаженно. Затем она сказала:

– Ты рассказала моей маме о том, что видела меня на пляже с…? Понимаешь?

– Нет, конечно. С какой стати?

– Дело в том, что Остин – так зовут капрала Вэгга – частенько захаживает сюда с тех пор, как приходил в первый раз извиняться за Спрая, а маме с папой это не нравится, так что, когда он сказал о фейерверке, мы решили, что встретимся там на берегу.

– Что же, это вполне нормально.

– Думаю, и ты с лейтенантом Шерменом сделала так же. Понимаешь, они другие, ведь правда? Повидали много в жизни. Местные ребята поднадоели.

– Даже Терри?

Угрюмое, почти вызывающее выражение лица Миртл внезапно изменилось. Вдруг она показалась взволнованной и обеспокоенной. Миртл выключила радио, слезла с кровати и закрыла дверь. Повернувшись, она посмотрела Эмме в глаза.

– Послушай, даже не знаю, рассказывать тебе или нет…

– Но ты уже начала.

Глаза Миртл наполнились слезами.

– Все пошло кувырком, я не знаю, что делать. Не хочу подводить Терри, да и Остина тоже. Понимаешь… – она зарыдала по-настоящему. – Я соврала маме и папе: я видела Терри вчера вечером. Он, наверно, догадался, куда я ушла, потому что, когда начались все эти крики и бросанье песком, он подошел к пещере и застал меня с Остином, с капралом Вэггом.

– И?

– Ну, он просто взбесился. Начал меня обзывать по-всякому и Остина тоже. Потом и Остин разозлился, я даже не успела вмешаться, как они стали драться, не просто толкаться, а по-настоящему драться. У Остина из носа кровь пошла, а потом он обхватил Терри и собрался его избивать, но Терри схватил его за ноги и повалил. Они оба ругались на чем свет стоит, это было ужасно.

Она полезла в манжету за платочком, и Эмма обняла ее за плечи.

– Что было дальше?

– Вот и все, дальше не знаю. Остин свистнул в свисток, наверно, чтобы созвать своих приятелей, а Терри побежал от него вдоль берега. И вдруг отовсюду появились морские пехотинцы, можешь себе представить, а Остин обо мне совершенно забыл, все, что он хотел, – это догнать Терри и побить его, наверно, с помощью своих дружков. Я испугалась до смерти и кое-как добралась до стоянки у «Приюта моряка». Там должны были ждать мама с папой. Мы вернулись домой, и я не спала всю ночь, переживала.

Они сидели вместе на кровати, Миртл вытирала слезы, пытаясь успокоиться.

– Если Терри схватили, то в этом я виновата, – всхлипнула она.

– Ну что ты, – ответила Эмма, – не только ты. Мы все виноваты.

Она вдруг вспомнила, как Мад, Терри и остальные ребята делали чучело. Ведь это чучело вызвало смех, смех привел к обиде, а обида к конфликту между захватчиками и захваченными. Ведь чучело было издевкой со стороны Мад, а высмеивание разъяряет противника и отрезает мирный путь. В свою очередь Мад разозлилась из-за убитой собаки, которая, повинуясь древнему инстинкту, пыталась защитить свою территорию. И капрал Вэгг подрался с Терри тоже из-за территории.

– Миртл, – сказала Эмма, – ты и раньше выбрасывала Терри такие номера с другими. Он сам об этом говорил. Но он ни разу ведь из-за тебя не дрался?

– Да он и не стал бы драться. То есть, понимаешь, те ребята были местные, ему хорошо знакомые. Капрал Вэгг – Остин – хоть он и говорит по-английски, но все равно иностранец. Он не из наших. Поэтому я и подумала, что с ним будет интересно. Лучше бы я этого не делала. А если он сегодня зайдет сюда, то ума не приложу, что ему сказать.

– Спроси у него, чем кончилась драка и арестовали ли его дружки Терри.

– Но я не могу – там будут мама и папа, если только его вообще впустят в дом. Видеться с ним с глазу на глаз я после вчерашнего не хочу. Дело не только в драке… Все не так…

Да, подумала Эмма, все не так. Она представила себя на месте Миртл – в пещере на берегу вместе с лейтенантом Уолли Шерменом. Вдруг кто-то из ее близких, скажем Джо, проходит мимо и замечает их. И Джо с лейтенантом начинают драться.

– Этот союз, – сказала Эмма. – Ты в него тоже не веришь, правда?

– Что таким людям, как мы, этот союз. Папа говорит, что это последний фокус коалиционного правительства. Но если это означает, что американцы приехали бить наших парней, то они могут убираться обратно, так я думаю.

– Правильно, – сказала Эмма, – но ты так не думала, когда назначала капралу Вэггу свидание на пляже?

На самом деле Эмма вспомнила лейтенанта Шермена.

– Да, – ответила Миртл, – не думала, но ведь не будешь об этом думать, когда ты на полных парах, а парень совсем новый?

С первого этажа донесся голос матери Миртл, зовущей их пить чай – чайник вскипел. Миртл еще раз промокнула глаза платком и причесалась.

– Только никому ни слова, – предупредила она, – даже твоей бабушке.

– Хорошо. Но если ты увидишь Остина – капрала Вэгга, – попробуй все-таки разузнать, не известно ли ему, что произошло с Терри.

Они спустились по лестнице на первый этаж. Джек Трембат и его сын Мик, мальчишка примерно возраста Энди, только что вошли на кухню и развешивали на дверях мокрые куртки.

– Ну как, Эмма, – сказал мистер Трембат, – о Терри ничего не слыхать?

Эмма покачала головой.

– Боюсь, что не остается иного выхода, – озабоченно сказал фермер, – кроме как отправить твою бабушку к командующему морской пехотой, чтобы она лично все разузнала. Я отвезу ее. Может быть, поможет, если рядом будет мужчина.

– Спасибо вам большое, мистер Трембат, но мы не уверены, что это нужно делать. Если они не задержали Терри, то и не узнают, что он пропал. Иначе это даст им повод искать его, особенно если… – Эмма заколебалась, – он замешан в чем-нибудь, сцепился с кем-то или что-то в этом роде.

Было похоже, что это не убедило Джека Трембата.

– Может, ты и права, но если он не у них, то как вы его найдете? Вот что я скажу. Если этот капрал опять придет к Миртл, я уж. заставлю его рассказать, что он знает.

Он посмотрел на дочь, которая сильно побледнела.

– Так, – сказала Эмма, вскочив на ноги, – спасибо за чай, но мне пора домой. Кто знает, может, какие новости появились.

– Вот что я скажу, – Джек Трембат также поднялся со стула. – Я отвезу тебя в вашей машине и переговорю с твоей бабушкой, может, смогу чем помочь. Ей не стоит ехать в Полдри одной, когда на постах продолжают допрашивать всех проезжающих, куда и зачем кто едет. Я фермер и могу объяснить все делами, а бабушке твоей труднее. Тем более что мне так или иначе нужно съездить в город: заехать к ветеринару, забрать лекарство для Зорьки. – (Так звали больную телку.)

– Как там Зорька?

– Вытянет… Вытянет…

Эмма попрощалась с миссис Трембат и Миртл, села в машину, но на полдороге ей внезапно пришла в голову одна мысль.

– Не могли бы вы отогнать машину без меня? – спросила она. – Я только что вспомнила, что обронила на поле шарф, и, пока он окончательно не промок, хорошо бы его найти.

– Как хочешь, милая, – ответил Джек Трембат, – смотри только сама не промокни.

Эмма выскочила из машины, и фермер уехал. Опять ложь и уловки, подумала Эмма, которая вовсе не роняла шарф, а вспомнила слова Миртл о том, что Терри, преследуемый морскими пехотинцами, убегал вдоль берега. А если они его избили? Если он лежит в какой-нибудь пещере или между прибрежных скал, не в состоянии передвигаться, и опасается громко звать на помощь?

Она дождалась, пока машина скроется из виду, затем повернула направо, уходя через холм от фермы туда, где пастбища круто спускались к скалам. На Эмме были джинсы и сапоги, но ее легкий плащ плохо защищал от резкого дождя и порывов юго-восточного ветра. Ветер гнал в залив белые гребешки волн, которые, шипя, исчезали на песках пляжа Полдри. Эмма увидела, что на берегу там и тут стоят небольшие группы военных, слоняются между занятыми ими пляжными домиками и автомобильными домами-прицепами. В доках не подымался дым из труб, не было видно кораблей. Только в гавани стояли военные катера, а военный корабль, казалось, еще более отдалился, еще различимый в бурном море. Мало приятного стоять в море, когда за кормой луга и поля, подумала Эмма, интересно, там ли Уолли Шермен, – наверное, мучается от морской болезни – так ему и надо, – или уютно расположился в одной из контор на берегу, сидит за столом, расспрашивая родителей пропавших подростков.

Эмма добралась до заброшенной тропинки вдоль скал, сделанной еще береговой охраной, и посмотрела вниз, на бурлящий котел волн. Прилив дошел до половины, полоска пляжа, где она и ребята купались летом, была совершенно пустынна. Скалы, идущие от этого места до Полдри, не слишком высоки, так что любой хорошо знающий их человек, вроде Терри, в отлив мог легко перелезть через них, даже ночью, и благополучно избежать преследования. Эмма спустилась на пляж и пошла дальше. Там была пещера, где они, наплававшись, иногда отдыхали и ели и где нависшие скалы защищали от брызг прибоя. Сегодня, однако, дождь захлестывал внутрь. На пляже не удалось найти ничего, кроме водорослей и битых бутылок, да еще мертвую чайку, измазанную мазутом. Путь был проделан напрасно.

Эмма взобралась на тропинку и пошла по ней, перешагнула через ступеньки, отделявшие скалы от очередного выпаса мистера Трембата. В этом месте было много крутых склонов и подъемов. Мистер Трембат рассказывал, что при жизни его дедушки здесь пытались разрабатывать шахты, что завершилось неудачей, но земля разрыхлилась, и зимой, во время сильных дождей, у обрыва ходить опасно: почва может осыпаться под ногами, и тогда свалишься на берег прямо вниз головой. Эмма отошла от края туда, где повыше. Дождь хлестал прямо в лицо, и не хотелось в бесплодных поисках промокнуть до нитки, а тем более мистер Трембат сейчас беседует с Мад и, наверное, сказал ей, что Эмма задержалась только, чтобы подобрать шарф.

Тут в струях дождя она увидела бегущую к ней крошечную фигурку. Фигурка появилась из леса, примыкавшего к скалам с востока, леса, который когда-то стоял на земле фермы, а сейчас превратился в ничейную землю, больше того, даже в яблоко раздора между Джеком Трембатом и дачником, купившим три заброшенных домика на опушке и желавшим начать обрабатывать землю. Пока адвокаты спорили, так до сих пор и не придя к окончательному решению, странный тип, которого они с мальчишками звали бродяжкой, незаконно вселился в домик, построенный на поляне у дальнего края леса. Дачник о его существовании не знал, а Джек Трембат отнесся к появлению нового соседа спокойно: «Пусть живет, если ему нравится, меня это не касается. Да и за овцами приглядит, коли отобьются от стада».

Эмма застыла на месте, а фигурка внезапно остановилась, прервав отчаянный бег, и, заметив Эмму, спряталась за кустом можжевельника, очевидно не желая попадаться на глаза. Эмма ждала. Человечек не двигался. Эмма была уверена, что это кто-то из ее мальчишек. Слишком велик для Колина. Слишком мал для Энди. Что он может делать здесь один, под дождем, без остальных, без Джо? Она быстро взбежала по холму к кустам, и – она была права – перед ней, скорчившись, сидел мокрый от дождя Сэм.

– Сэм, – сказала Эмма, – что ты тут делаешь? Тебе нельзя ходить сюда одному, особенно после всех этих событий, да еще и в такую погоду.

Она подняла его на ноги и взяла за руку. Сэм, несмотря на свою дружбу с Энди и благоговение перед Джо, временами казался среди них лишним. Привязанность к животным, к птицам была сильнее его чувств к человеческим собратьям. Может, из-за косоглазия, он иногда казался не таким, как все в семье; а может, таким его сделали подсознательные воспоминания о тех детских годах, когда его постоянно били.

Сэм ответил не сразу. Руки он не отдернул, не пытался вырваться. Глаза его, куда бы они ни были сейчас направлены, казалось, пронизывали насквозь.

– Я знаю, где Терри, – сказал он.

Эмма проглотила комок в горле. «Только бы не испугать его, – подумала она. – Я не должна ничего говорить второпях и не подумав. Надо помнить то, о чем всегда говорит Мад: Сэм очень чувствительный, нужно взвешивать каждое слово, иначе он замкнется в себе».

– Вот хорошо, – медленно произнесла Эмма. – Я искала его на пляже, но не нашла. Надеюсь, он надежно спрятался?

Сэм кивнул.

– Он сломал ногу, но скоро будет в полном порядке.

Нельзя его торопить, нельзя засыпать вопросами. Джо бы сюда, он знает, как с ним обращаться. Эмма помедлила, затем снова заговорила:

– Сломал ногу? Он может ходить?

– Нет, потому я и бегу домой. Хотел взять аспирин из аптечки Дотти, чтобы снять боль. Дотти не скажу, для чего он мне понадобился.

– Почему? Мы все так беспокоимся о Терри. Нужно сказать Мадам, что он сломал ногу.

– Да Мадам и Дотти-то ладно, я вот не хочу, чтобы солдаты узнали. Они могут прийти и забрать Терри. Или застрелить, как бедняжку Спрая.

«Что мне делать, – спросила сама себя Эмма, – попробовать его разговорить? Вдруг Терри лежит где-нибудь в скалах и у него не только нога сломана, но, может, он еще и болен, опасно болен».

– Слушай, Сэм, ты ухаживал за белкой, за голубем, за разными животными и знаешь, что они должны содержаться в тепле, нельзя их бросать под дождем со сломанной конечностью или крылом. Надо срочно зафиксировать перелом.

Сэм посмотрел на нее; скорее, поверх нее, куда-то в небо.

– Мистер Уиллис зафиксировал перелом, – ответил он. – Он знает, как оказывать первую помощь, хотя говорит, что подзабыл. И он тоже не хочет выдавать солдатам, где Терри. Он их ненавидит, так же как и я.

Мистер Уиллис… Мистер Уиллис?.. Эмма никогда не слышала о таком человеке.

– Ну, знаешь, – неожиданно нетерпеливо сказал Сэм, – бродяжка. Я сразу о нем подумал, только кончился наш разговор о Терри. Он мой друг. Я пошел все ему рассказать. А Терри там, у него в домике. Вчера вечером мистер Уиллис нашел его на берегу и принес к себе. Пойдем, сама увидишь.