НОВЫЙ ВРАГ

Симон де Монфор не смирился с потерей «своей» Тулузы. Он был опытным полководцем и знал, что военное счастье переменчиво. Снова взять город с налету было невозможно, но на то и существовала тактика осад. Действительно, осада Тулузы крестоносцами длилась почти два года. Жители притерпелись жить в осажденном городе; они привычно уворачивались от стрел и булыжников, которыми осыпали их захватчики, и продолжали строить укрепления.

Если бы французский полководец был склонен к рефлексии, он мог бы связать свои неудачи и противостояние с Арно Амори. Это он в бытность свою папским легатом возвысил скромного крестоносца и, можно сказать, дал ему «путевку в жизнь». К этому времени цистерцианец стал архиепископом Нарбоннским и претендовал на единоличную власть в этом городе, который считал своим по праву рождения. Монфор, в свою очередь, требовал Нарбонн по праву завоевания. Взаимное недовольство и пеприязнь перероли в вооруженные стычки. Действия Монфора, как всегда, были четкими и решительными и привели к изгнанию Арно Амори. Вынужденный бежать из родных стен, архиепископ предал француза проклятию.

После битвы при Мюре Монфор сумел формально присоединить к своим владениям Тулузу. Это еще больше накалило страсти. Однако Тулуза вскоре уплыла из его рук. Можно вообразить, что Монфора посещали мысли о некоей таинственной связи с архиепископом, но история молчит на этот счет.

Теперь сам предводитель крестоносцев стоял под стенами такого желанного, но непокорного города.

«Тулуза была более чем городом — целый мир, символ, центр притяжения провинций, их голова и сердце».

Как это всегда бывает во время длительных осад, во французском лагере возникла напряженность. Прежде всего не хватало денег, этой движущей силы любой войны. В отсутствие скорой победа некоторые французские бароны стали выражать сомнения в правомерности притязаний Монфора на тулузское графство. Да, покойный папа на Латеранском соборе пожаловал владения графа Тулузского Монфору, но не как ленному властителю, а лишь как хранителю, поскольку не мог даровать то, чем сам не владел: верховным сюзереном Южного края являлся король Франции.

Эти обстоятельства выводили из себя 70-летнего военачальника. Чтобы все встало на свои места, требовался решительный штурм и взятие непокорного города.

24 июня 1218 г. начался последний бой. Все мужчины, от подростков до глубоких стариков, высыпали из-за городских стен навстречу французам. Завязалась всеобщая резня.

Женщины Тулузы, молодые и старые, под предводительством дамы Роэкс воевали наряду с мужчинами или на укреплениях чинили оружие, подносили стрелы и камни, ухаживали за ранеными и расстреливали врагов из камнеметов. Дама Роэкс происходила из знатной катарской семьи; ее родные оставили значительный след в альбигойской истории. Она носила кирасу и меч и участвовала в вылазках. Тулузские женщины, растрепанные и свирепые, как волчицы, оказались огромной силой.

Как свидетельствуют хроники, Монфор в это время стоял у мессы. Может быть, он почувствовал смертную тоску и впервые в жизни оттягивал минуту встречи с врагом. Он медлил так долго, что за ним вынуждены были послать нарочного.

Наконец, он встал во главе войска, и тулузцы отхлынули. Монфор смотрел на величественную, мощную и такую вожделенную Тулузу — его собственный «Грааль». Еще немного усилий, и она падет перед ним; еще совсем немного.

В это время стрела поразила в левый бок младшего брата де Монфора, Ги. Когда полководец склонился над раненым, женщины на стенах Тулузы навели на них пращу камнемета и выстрелили. Каменное ядро попало Монфору в голову; он был убит наповал. «Глаза, мозг выскочили, а череп, лоб и челюсть разбились в куски; граф упал на землю мертвый, окровавленный и почерневший, — сообщает анонимный автор и с удовлетворением комментирует: — Граф был нечестивец и убийца, потому и умер без покаяния, пораженный камнем». Два молодых рыцаря подбежали к нему и накрыли плащом безжизненное тело своего сеньора. Затем его положили на носилки и отнесли в церковь. Впоследствии погубителя Юга торжественно похоронили в Каркассоне в соборе Сен-Назар.

Одержимый неотступным желанием воцариться в Тулузе, этот средневековый selfmademan погиб под ее разрушенными стенами. Его, как и Пирра, поразила женская рука. Скорбь католиков по всей Европе была огромна, когда распространилась весть, что «знаменитый воин Христа», «новый Маккавей», исполненный веры, пал как мученик.

Гибель Симона де Монфора лишила крестоносное войско вождя, который вел их от победы к победе, и, казалось, военной удачи. К весне 1219 г. граф Тулузский возвратил большую часть своих родовых сеньорий и с воодушевлением готовился к новой борьбе. Ему деятельно помогал Раймунд Младший. Сын французского полководца, Амори де Монфор, которого папа Гонорий назначил командующим Крестовым походом после гибели отца, не имел ни его дарований, ни авторитета и не смог удержать графство Тулузское. В 1224 г. он передал все права на эти земли Людовику VIII.

Поэтому теперь Югу угрожал куда более опасный враг — французский король.

Филипп Август остался в истории как великий собиратель французских земель. Его заслуги перед Францией на поприще государственного строительства трудно переоценить. При этом он был крайне рационален и совершенно лишен сантиментов. Еще подростком он нетерпеливо ждал смерти отца, который короновал его при своей жизни. Он был жесток с первой супругой Изабеллой д'Эно, он враждовал с матерью, королевой Аделью Шампанской. Внезапно вспыхнула страстная любовь к Ричарду Львиное Сердце, но тут же сменилась жгучей ненавистью. Прекрасную датскую принцессу Ингеборгу он отверг на второй день после свадьбы. «Единственная существо, которое он любил», его незаконная жена Агнесса Меранская, рано умерла, и Филипп Август полностью отдался своей самой сильной страсти — политике. К сыну от немилой Изабеллы, который родился слабым и болезненным, король тоже не испытывал нежных чувств, но вынужден был считаться с ним как с единственным продолжателем династии. Это не мешало Филиппу зло посмеиваться над принцем, называть его в благодушном настроении неженкой, а в раздражении — калекой. Он не мог смириться с необходимостью оставить государство такому инвалиду и долго отказывался посвятить сына в рыцари, что вызывало у окружающих законное недоумение.

Приближенные и родные во всем подражали королю, и Луи чувствовал себя очень неуютно до тех пор, пока отец не женил его на испанской принцессе Бланке. Одинокий ребенок пылко привязался к юной жене, своей ровеснице. Внучка знаменитой Алиеноры Аквитанской, дочь победоносного Альфонсо VIII Кастильского, она, по-видимому, и умом, и силой характера превосходила супруга. Бланка стала для Луи не только единственной любовью, но верной подругой и мудрой советчицей. Она утешала его, когда он был огорчен или обижен, что бывало нередко; просиживала у его постели, когда он недомогал, что тоже случалось часто; всегда вселяла уверенность в своих силах и вдохновляла на поступки, достойные сына Франции.

Как внучка Генриха II Английского, Бланка имела право на престол островного королевства и передала его мужу. После того как бароны лишили Иоанна Безземельного короны, часть аристократов призвала Людовика Французского. Ему пришлось доказывать свои права с оружием в руках, и он проявил не только способности военачальника, но и жестокость, унаследованную от отца. Английская авантюра не удалась не по его вине, но принц получил хорошего отступного и укрепил свой престиж. Позже он неплохо проявил себя при Бувине и вместе с Монфором участвовал в покорении Окситании. Однако в то время Филипп Август посчитал, что время присоединения графства Тулузского еще не наступило.

Луи, как и Бланка, был ревностным верующим. Супруги не раз с негодованием и отвращением обсуждали мерзкую ересь, поразившую благодатные южные края. Ее следовало искоренить, выжечь каленым железом. К Крестовому походу против еретиков Юга призывал и папа Гонорий.

В 1219 г. с огромной армией французский принц двинулся на Лангедок и, соединившись с Амори де Монфором, взял город Марманд. Он хладнокровно позволил своим войскам устроить резню, «какой не видел свет», и уничтожить большую часть населения. Он не считал жителей людьми, а только еретиками. При этом невозмутимыми свидетелями кровавой расправы с мирными горожанами, если не се участниками, являлись «Христовы воины», тамплиеры.

Но главной целью была Тулуза. Столица Юга ощетинилась башнями, частоколами и баррикадами и приготовилась защищаться любой ценой. Множество окситанских рыцарей собрались вокруг Раймунда VII, готовые сопротивляться произволу французов. Судьба на этот раз спасла город: сильные вассалы французской короны графы Бретонский и Сен-Поль покинули войско после истечения сорокадневного срока обязательной службы. 1 августа, скрывая досаду, снялся с лагеря и Луи Французский.

С этого времени Раймунд Тулузский, графы Фуа и Комменжа медленно, но верно в который раз принялись восстанавливать фамильные владения.

Теперь на передний план борьбы выдвигался Раймунд Молодой.

Раймунд VII родился в 1197 г. в Боксре и еще во младенчестве потерял мать, Жанну Английскую. Но многочисленные родственники и приближенные графа ласкали и баловали красивого умного ребенка, единственного наследника своего сеньора, и он не чувствовал себя обделенным любовью. Новая жена отца Леонора Арагонская своих детей не имела и души не чаяла в мальчике. Он часто гостил у родственников в Испании и в Англии, близко знался со сверстниками из королевских домов Европы. Образование Раймунд получил достойное будущего правителя Тулузы, воспитание — самое отменное. Его привлекательная внешность, обаяние и веселый нрав притягивали к нему все сердца.

Ему едва исполнилось десять лет, когда произошло убийство легата Пьера де Кастельно, и в Окситании вспыхнула война. С тех пор он постоянно находился на острие большой политики, даже когда отец, дорожа любимым сыном, отправлял его за границу, подальше от убийств и крови. Для подданных он олицетворял преемственность национальной Сен-Жильской династии.

В 1211 г. Раймунда женили на донне Санче Арагонской (ок. 1186–1242), сестре его молодой мачехи. В 1220 г. супруга подарила ему дочь Жанну.

Раймунд VII проявил себя как веротерпимый правитель, дальновидный и рассудительный политик. Он возродил тулузскую экономику и завоевал расположение буржуа, которым пожаловал новые льготы. Молодой граф не выказывал мстительности к южанам, в свое время перешедшим на сторону французов, и даровал им амнистию.

За время войн количество катаров сильно сократилось. Многие нашли смерть на кострах, которые так охотно зажигали крестоносцы; другие погибли во время военных действий и осад. Южные сеньоры либо поклялись в своей верности католической церкви, либо удалились в неприступные горы. Катарские священники укрылись в надежных местах, Совершенные сменили простые черные одежды на светское платье.

Казалось, исчезла сама причина войны. Но крестоносцам было удобнее считать еретической всю страну, не разделяя население на еретиков и католиков.

11 февраля 1218 г. святой Доминик основал, а папа Гонорий признал новый монашеский орден доминиканцев, состоящий из жестоких фанатиков. Он заботливо опекался Фолькетом Марсельским, и именно на его долю выпало истребление южной ереси.

Церковь сочла необходимым дать Окситании господина, чья вера не вызывала бы никаких сомнений. В своей грамоте от 14 мая 1222 г. Гонорий обратился к Филиппу Августу с призывом присоединить к французским владениям все земли, которые завоевал Симон де Монфор, «дабы никто не отнял эти земли у тебя и детей твоих».

Раймунд VI уже не увидел последствий очередного вероломства Рима. Он умер на 67-м году жизни без предшествующих болезней, внезапно. Единственное, что угнетало его душу, — церковное отлучение, под которым он находился уже десять лет.

Аббат Монлезин в своей «Истории Гаскони» рассказывает о посмертной судьбе одного из самых могущественных правителей Юга. «Если верить новым авторам „Христианской Галлии“, архиепископ Оша и епископы Пюи и Лодева произнесли над трупом Раймунда VI оправдательное решение, которое открывало ему двери храма. Но факты противоречат этой версии. Тело никогда не было похоронено, и до 1793 г. в церкви мальтийских рыцарей (госпитальеров) можно было видеть открытую гробницу, в которой покоился черный и пыльный скелет; это были останки Раймунда VI. Позже революция завершила то, что начала религиозная нетерпимость. Под вопли толпы скелет вытащили из гробницы, и прах его был развеян по ветру».

При недостатке достоверных подробностей о многих действительно имевших место событиях не кажется странным и почти полное отсутствие сведений о личных отношениях между главными героями альбигойской трагедии — обоими Раймундами, отцом и сыном. Несомненно, Раймунд VI дорожил сыном как единственным наследником графства, гордился, что тот Плантагенет по матери. Но и чисто по-человечески он испытывал нежность к славному малышу, так рано лишившемуся материнской заботы.

Как только возникала малейшая опасность, граф немедленно отсылал мальчика то ко двору его старшей сестры в Наварру, то к дяде в Англию, где всегда были рады пригожему и приветливому родственнику. Зато как радовались два Раймунда новой встрече! Уже в 14 лет отважный Раймунд бок о бок с отцом воевал против крестоносцев, вместе с ним принужден был эмигрировать и с нетерпением ждал возвращения на родину. Видимо, отец и сын были преданы друг другу и очень близки. Судьба уберегла Раймунда VI от печали правителей — горького осознания, что наследник ждет и торопит кончину предшественника. Безусловная преданность сына позволила сделать его соправителем, не опасаясь предательства и властных притязаний.

Можно ли сомневаться, что граф Раймунд посвятил юного Раймунде в то, о чем мальчик и так уже догадывался: как верховные сеньоры своей страны графы призваны заботиться о безопасности сакрального сокровища, посланного им провидением, — Священного Грааля.

Рано вступив на политическую арену, Раймунд VII обнаружил властный и смелый характер, явное стремление к действиям и борьбе, соединенные с некоторой изворотливостью. Однако он никогда не посягал на авторитет и прерогативы отца. Это в корне отличало Раймунда от его английских дядей, своими притязаниями вогнавших в гроб деда молодого графа, Генриха II Плантагенета. И после скоропостижной кончины Раймунда VI — возможно, обязанного мгновенной смертью без болезней и мук верной службе Граалю, — Раймунд VII, не жалея сил и средств, старался добиться разрешения похоронить отца по-христиански.

Почти все отпущенное ему время правления он по мере сил защищал своих подданных. Его близость с домом де Фуа, с Роже Мирпуа, Ниорами, Гильабертом де Кастром, Бернаром Мартеном и другими Совершенными говорит о том, что он постоянно находился в гуще насущных проблем Хранителей Грааля. Он чрезвычайно близко к сердцу принимал интересы своих подданных-катаров, а в дальнейшем, во время осады Монсепора, оказывал его защитникам помощь и словом, и делом, и золотом.

Почти одновременно с Раймундом VI ушел из жизни его друг и соратник Раймон-Роже, граф де Фуа. Он умер 27 марта 1223 г. во время осады крепости Мирпуа, передав единственному сыну Роже-Бернару (Великому) родовую ненависть к северным завоевателям.

Теперь защитниками прав и свобод Лангедока выступало молодое поколение.

Сначала все складывалось для южан не слишком скверно. Возник проект брака между Раймундом VII и одной из дочерей Монфора, хотя оба дома разделяли потоки крови. Но церковь не одобрила этот альянс и не дала Раймунду развод с Санчей Арагонской.

Старый король Филипп Август тяжело болел, его жизненный путь подходил к концу. Но он здраво мыслил и выказывал опасения, что его сына вовлекут в войну с Югом, хотя тот и «слаб здоровьем и хилого сложения, не вынесет этой войны и скоро умрет». Кончина короля 14 июля 1223 г. в возрасте 57 лет знаменовала переход к новой государственной политике.

Людовик VIII вступил на престол первым из французских королей по праву наследования, а не как выборный монарх. Его жизнь являлась постоянной борьбой с многочисленными хворями, в чем ему самоотверженно помогала супруга. Новый король уже состоялся как отец одиннадцати принцев, что в представлении средневекового человека свидетельствовало о немалой мужественности. Он проявил полководческие способности в английской и окситанской кампаниях — это всячески подчеркивалось государственной пропагандой. Силой стремления к захвату новых земель Людовик VIII не уступал отцу. Королева Бланка не только разделяла его склонности, но и вдохновляла мужа на новые военные подвиги. Как многие болезненные и слабые люди, Людовик стремился упрочить репутацию великого стратега.

В 1226 г. он начал войну против тулузского графства.

Еще до этого, в 1225 г., на соборе в Бурже легат папы кардинал от Сант-Анджело Ромен в очередной раз отлучил Раймунда VII от церкви, несмотря на то что тот торжественно поклялся бороться с еретиками.

Жизнь под постоянным напряжением от давления Франции и Рима утомила южан и изменила их характер. Когда французская армия двинулась на юг, все вассалы графа Тулузского и все его города сулили ему свою верность и помощь, обещали стоять насмерть. Время показало, насколько можно доверять их обещаниям.

Южный поход для французов сначала был подобен триумфальному шествию: погода радовала, множество городов, баронов и особенно епископов спешили принести королю выражение покорности. Лишь Авиньон изрядно испортил торжество победителей. Его население упорно не желало сдаться и пропустить короля через Рону на Тулузу. Осада непокорного города затянулась. В лагере короля начался голод, а камни с авиньонских стен косили французов хуже голода. Стояла летняя жара. Мертвые люди и павшие лошади лежали в огромной общей куче, распространяя ужасное зловоние. Над ними висели огромные тучи черных мух.

Чтобы поднять дух армии, король повел войско на приступ. Авиньон, укрепленный башнями, окруженный глубокими рвами и обнесенный толстой каменной стеной, с сухопутной стороны был неприступен. Французы навели мост через реку и двинулись по нему на приступ. Мост не выдержал и рухнул. Три тысячи французских кавалеристов оказались в воде; многие утонули. В стане осаждавших воцарилось уныние.

Одним из самых могущественных вассалов короля считался его родич граф Шампани Тибо IV. Тем неожиданнее оказался отказ этого сеньора продолжать осаду Авиньона и отъезд домой. Он имел на это формальное право, поскольку после сорока дней согласно законам Франции истек срок службы его дружины. Феодальный закон строго ограничивал срок службы вассала сеньору. Ни король, ни папа не могли изменить этот обычай. Многие приверженцы короля осудили графа Тибо за это, но иные бароны последовали его примеру.

Зато тамплиеры сражались против непокорного города в первых рядах осаждавших. Отправляясь из-за нездоровья во Францию, Людовик VIII передал всю полноту власти рьщарю-храмовнику Эврару.

12 сентября 1226 г. Авиньон вынужден был сдаться. Тамплиер Эврар принял капитуляцию.

Король, чувствуя привычное недомогание, следовал в Париж. Наместником завоеванных территорий он оставил надежного Юмбера де Боже. Но в пути Людовика свалил приступ дизентерии, которую он подхватил еще во время осады Авиньона. Ему становилось все хуже; чувствуя приближение смерти, король призвал сопровождающих его прелатов и сеньоров и заставил их обещать, что сразу же после его кончины они принесут оммаж его старшему сыну и коронуют его. Король издал указ, в котором обратился ко всем своим подданным с призывом принести клятву верности принцу Луи. Он потребовал, чтобы сын оставался под опекой Бланки Кастильской вплоть до своего совершеннолетия, наступавшего по обычаям того времени в 21 год.

Людовик VIII скончался в ночь с субботы на воскресенье 8 ноября 1226 г. Ему еще не исполнилось 40 лет.

С этого времени исконным окситанским свободам противостояла женщина, испанка, королева-регентша Бланка Кастильская.