Свидетельство о гибели знаменитого русского князя Святослава Игоревича мы находим в Лаврентьевской летописи: «И напал на него Куря, князь печенежский; и убили Святослава, и отрезали голову его, и сделали из черепа чашу, оковав череп (серебром или золотом — мнения исследователей разделяются. — Авт.), и после пили из него». Этот варварский, с точки зрения современных гуманистов, обычай считался у печенегов священным и являлся знаком высшего уважения к павшему. Сами печенеги были потомками остатков арийских племен скифов и сарматов, которые под влиянием тюрок-кочевников утратили родной язык, стали говорить по-тюркски, но сохранили прежние арийские обычаи.

Впрочем, воины Святослава и сами были не прочь использовать голову врага в качестве почетного трофея. Так, приняв родственника императора Иоанна Цимисхия Иоанна Куркуаса за самого императора, ратники разрубили его на куски, а голову, надетую на копье, выставили на следующий день на башне своей крепости. При этом они кричали, что поступили «с владыкой ромеев, как с жертвенным животным». В этих словах раскрывается подоплека поведения — если речь идет не о поединке, добычей становится голова «царища» — предводителя врагов, соответствующего «владыке ромеев».

Ни один источник не говорит о сохранении этих обрядов после крещения Руси в 988 году, в том числе в княжеско-дружинной среде, ставшей носителем и проводником христианства на Руси. И хотя многие языческие по происхождению обычаи продолжали бытовать долгое время и в ней, но уже не в таких крайних формах. Из воинского трофея череп превратился в глубокий духовный символ.

Использованию «адамовой головы» в качестве воинского символа в России придавалось большое духовное значение, напрямую связанное с православной традицией. По одной из версий, именно с воинских ополчений, в которых выступали монахи, не носившие доспехов и на одеяниях которых были череп и кости, можно считать рождение «черной сотни» (известно, что монах в простонародье на Руси назывался «чернец»). Поединок инока Пересвета с Челубеем (Темир-мурзой) является, пожалуй, одним из самых ярких примеров совмещения воинской и христианской традиций. Согласно легенде, получив благословение на бой от игумена преп. Сергия Радонежского, монах выходит из схимы, берет в руки оружие и погибает, поразив своего противника в личном поединке на поле боя. Это символизировало собой не только победу над врагом Веры и Отечества, но и одновременно служило выражением наивысшей христианской любви через «положение души своей за други своя».

Заслуживает внимания и другой, менее известный, но важный эпизод Куликовской битвы. Во время сражения «адамова голова» присутствовала на черном знамени Засадного полка князя Владимира Андреевича Храброго, двоюродного брата князя Дмитрия Ивановича. Именно его ратники решили исход битвы — когда верх начали брать превосходящие силы Мамая, ордынцы получили неожиданный удар с тыла и были обращены в бегство.

Другой пример использования символики смерти русским воинством зафиксирован во времена правления Ивана Грозного. В 1572 году в районе Серпухова состоялось Молодинское сражение, сыгравшее существенную роль в истории борьбы России с Крымским ханством в XVI в. Результатом битвы явился разгром огромного татарского войска Девлета I Гирея (снабженного ко всему прочему турецкой осадной артиллерией) русскими войсками под командованием князя Михаила Воротынского. В боях отличился передовой полк опричного воеводы князя Дмитрия Ивановича Хворостинина. Знамя опричников украшала «адамова голова».

Во времена правления Петра Первого череп, как один из главных символов русской воинской доблести, был на десятилетия предан забвению. Это во многом объясняется тем обстоятельством, что прежние боевые стяги были заменены новым знаменем Российской империи, прототипом которого выступил голландский торговый флаг.

С началом Отечественной войны 1812 года символика смерти появляется в одном из конных полков Петербургского ополчения, носившего название «Смертоносный» или «Безсмертный». На головных уборах чинов этой ополченской части крепился серебряный череп над скрещенными костями. Во время заградительных заграничных походов 1813—1814 годов русские воины принимали участие в совместных сражениях с пруссаками. С этого времени регулярный Александрийский 5-й гусарский полк русской кавалерии начинает неофициально использовать символику смерти. Известен легендарный эпизод, когда прусский фельдмаршал Георг Леберехт фон Блюхер, перепутав своих лейб-гусар с александрийцами, подъехал к последним и поприветствовал их, как Гусар Смерти, на что командир полка князь Мадатов возразил, что они — не Гусары Смерти, но Бессмертные Гусары.

Черепа и кости использовались александрийцами повсеместно, например на серебряных стаканах для вина, ножах, вилках, ложках, солонках, пепельницах, тарелках. Ткаными черепами были украшены скатерти и салфетки. Серебряные канделябры располагались на черепах вместо ножек. Две большие братины на подносах с факсимиле изображали черепа со сложенными костями вместо подставок. Одна из этих братин, вмещавшая четыре бутылки шампанского, по завещанию бывшего бригадного генерала маркиза де Траверсе (кирасир Его Величества), была ценным даром собранию, а другая, вмещающая две бутылки, была приобретена офицерами полка.

На балконе офицерского собрания, выходящем в городской парк в г. Калише, находился большой металлический череп. В его глазных впадинах с вечера светились электрические лампочки, освещая прилегавшую площадку.

И лишь в начале XX в. император Николай II официально установил для гусарского полка герб на головных уборах в виде черепа и костей. Полковой знак александрийцев утвержден 1 октября 1913 года в память столетнего юбилея полка и представляет собой черный эмалевый Мальтийский крест с белым ободком и белыми гусарскими узлами на концах. На центр наложен белый череп над скрещенными костями. Форма знака в виде Мальтийского креста выбрана в память о царствовании Павла I, когда полк был переименован в гусарский. Для изготовления офицерских знаков могли использовать серебро, «адамова голова» иногда делалась из кости. Солдатский знак некрашеный, белого металла. Череп был или нарисован белой краской, или накладной металлический.

По версии Вольфганга Акунова, во время сербско-турецкой войны 1876 года русско-черногорский Легион смерти под командованием поручика Кирилова сражался под черным знаменем с белым черепом и костями (впоследствии эту традицию переняли сербские партизаны-четники).

В других русских воинских формированиях «адамову голову» можно было повстречать на тульях фуражек офицеров 4-го гусарского Мариупольского полка, а также на черном полковом флаге участвовавшего в покорении Кавказа 17-го Донского казачьего полка генерала Бакланова. В 1914 году казаки получили официальное право на использование черепа и костей в качестве воинской символики. Металлическое изображение «адамовой головы» помещалось под кокардой. По легенде, монахини одного из православных монастырей прислали генералу в подарок черный шелковый значок, на котором серебром были вышиты череп и кости вместе с заключительными словами из православного Символа Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь».

Однако наибольшее распространение в частях русской армии символ «адамовой головы» получил во время Первой мировой войны. На проекте георгиевской планки знака отличия для летчиков, сбивших вражеские аэропланы, серебряные черепа обозначали единицы, а золотые — десятки единиц уничтоженной техники.

Символика смерти использовалась легионом Украинских сечевых стрельцов, воевавшим в составе армии Австро-Венгерской империи. Известны примеры использования «мертвой головы» на боевых машинах и воздушной технике в украинских воинских формированиях.

После Февральской революции и уничтожения монархии Временное правительство, во избежание военного хаоса на фронте, приступило к созданию ударных частей. По мнению исследователя Дмитрия Иванова, многие современники — такие, как генералы А. Деникин и А. Будберг, — склонны были видеть в различных «революционных» воинских формированиях симптомы одноименного разложения армии. Советские историки, напротив, однозначно рассматривали их как «боевые силы контрреволюции» и предшественников Белой гвардии. Своей воинской отвагой среди подобных частей прославился отряд генерала Лавра Корнилова, который отчаянно пытался спасти честь погибающей русской армии. Череп и кости украшали не только знамена, но и кокарды, погоны, знаки отличия и шевроны ударников, а также бронетехнику и авиатехнику. Девизом батальонов стал «Россия или смерть!», который вскоре получил повсеместное распространение. А. Алексеев констатирует: «Этим они утверждали свою духовную преемственность с давно отошедшими к Богу монахами и подвижниками земли Русской, показывая врагам, что дороже Бога и России нет ничего на свете. Череп с костями на знамени и шевронах русских офицеров означают не готовность тут же умереть, неважно за что, а воинскую доблесть, силу Духа и победу его над смертью». Исследователь А. Дерябин утверждает, что черный цвет униформы в сочетании с символикой смерти также использовался не случайно, а символизировал траур по Родине.

Единой установленной для всех ударных частей символики не существовало, и вопрос о внешних отличиях решался автономно. Согласно данным архивного документа от 28 мая 1917 года, из добровольцев армий Юго-Западного фронта были организованы «бригады смерти», выполнявшие функции штурмовых батальонов. Есть основания считать, что на красную нарукавную повязку военнослужащих этих бригад наносился белой краской особый отличительный знак — череп с перекрещенными костями. 8 июля 1917 года верховный главнокомандующий А. Брусилов выпустил знаменитый приказ № 578, установивший окончательную форму армейских частей смерти в виде красно-черного угла (шеврона) на рукаве и «адамовой головы» с лавровым венком и скрещенными мечами. Значки с символикой смерти были двух типов: «офицерам… присвоены знаки на головные уборы золоченые, а солдатам белые… потому, что при условиях боевой жизни в окопах иначе трудно отличить офицерские чины».

К моменту октябрьского переворота по спискам Всероссийского военного союза насчитывалось 312 кадровых частей смерти, личный состав которых превышал 600 000 человек. Неудивительно, что в военных кругах серьезно обсуждался вопрос о создании «армии смерти».

Среди русских воинских формирований, использовавших «адамову голову», следует отметить отряды Пупина, анненковцев, Западную Добровольческую армию генерала князя Бермондт-Авалова, Русский корпус барона Врангеля, отряды атамана Булак-Балаховича, ударные части и соединения вооруженных сил адмирала Колчака (Сибирская штурмовая бригада полковника Пепеляева, бессмертный полк генерала Гайды), Железную бригаду Чехословацкого корпуса, конный дивизион полковника Гершельмана и др.

Несомненно, использование символики смерти было овеяно ореолом рыцарской романтики:

В 1919 году на Украине действовало уникальное воинское формирование — полк Черных Запорожцев. Это была самая боевая, крупная и профессионально подготовленная кавалерийская часть Украинской народной армии, имевшая, по разным оценкам, 300—400 сабель, 200—400 штыков и даже собственную батарею из одного-двух орудий. Традиционное обмундирование для бойцов включало черные короткие жупаны, галифе и смушковые шапки с длинными черными шлыками (хвостами), которые обрамлялись символикой смерти. В подавляющем большинстве «черношлычники» (прозвище, введенное в оборот советскими публицистами. — Авт.) были либо казаками, либо кавалеристами старой русской армии и отменно зарекомендовали себя в боях. После сентября 1919 года Черные Запорожцы не брали в плен не только командиров и комиссаров РККА, но и белогвардейцев, после инцидента с расправой над их несколькими соратниками. Провинившиеся бойцы отправлялись в Пластунский курень (батальон) полка, считавшийся штрафным.

Исследователь Константин Гломозда описывает знамя Черных Запорожцев как черный значок со скошенным краем с изображением на лицевой стороне трезубца с надписью «1-й конный полк Чёрных Запорожцев». На обратной стороне знамени был изображен череп с костями и надписью «Украина или смерть». Между тем ни сотник Борис Монкевич, ни командир полка Петро Дяченко в своих мемуарах об изображениях знамени не сообщают.

Отметим, что похожее знамя использовали украинские повстанцы в Холодном Яру в 1921—1923 годах.

Во время Гражданской войны «мертвую голову» в качестве воинской символики использовали бойцы вооруженных сил Белорусской Народной Республики.

Стоит упомянуть и об использовании «адамовой головы» частями красноармейцев и анархистскими отрядами Нестора Махно. В этом случае имеет место намеренное искажение подлинного значения использования символа в воинской традиции и придание ему зловещего характера смерти и разрушения. Очевидно, с этой целью на авиационной технике РККА изображались черные кошки, демоны и прочие атрибуты нечистой силы (например, 13-й Казанский авиаотряд РККА носил название «Чертова дюжина»). Черепа и кости на большевистских знаменах, под которыми претворялся в жизнь красный террор, символизировали отнюдь не готовность красноармейцев пожертвовать жизнью в сражении с врагами «социалистической родины». В данном случае речь шла о принесении смерти врагам «мирового пролетариата»: «буржуям», монархистам, помещикам и прочей «контре». Повстанцы батьки Махно, на отдельных знаменах которых также присутствовала «адамова голова», оправдывали свою борьбу другим сомнительным лозунгом — «добычей вольности трудовому народу».

Во время Второй мировой войны традицию использования символики смерти продолжили казаки XV Казачьего Кавалерийского корпуса генерала Гельмута фон Паннвица, принимавшие участие в боевых действиях на стороне нацистской Германии. Знамя 1-й Русской бригады СС «Дружина» под командованием В.В. Гиль-Родионова представляло собой большое черное бархатное полотнище с вышитыми золотом черепом и костями. Флаг с «адамовой головой» использовался 96-м казачьим полком, принимавшим участие в боевых действиях в Приднестровье и Абхазии.