ЧИЛИ, ПЕРУ, БРАЗИЛИЯ
После поражения в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 года император Наполеон вернулся в Париж. Он планировал взять политическую ситуацию в своей столице под контроль, а затем вновь отправиться на фронт.
Обстоятельства сложились иначе, и под давлением парламента Наполеон отрекся от престола — во второй раз. После первого отречения в апреле 1814 года победители предложили ему во владение остров Эльба. Не пробыв сувереном острова и года, император предпринял удивительно смелую попытку вернуться к власти во Франции и добился своей цели. Против него была создана новая коалиция европейских держав, и в этот раз война продолжалась совсем недолго. Проиграв ее, Наполеон думал о спасении Франции и. не позаботился о своем личном будущем. Отдав власть, он попал в полную зависимость от министров, которых совсем недавно назначил. Правительство во главе с Жозефом Фуше не позволило ему быстро покинуть Францию и отправиться в Соединенные Штаты Америки. Британский флот блокировал порт Рошфор. Прибыв туда, Наполеон вскоре оказался перед трудным выбором — сдаться англичанам, довериться Бурбонам или предпринять рискованную попытку бегства.
Император попросил политического убежища в Великобритании, надеясь на защиту ее законов и благородство англичан. Он просчитался — британцы не позволили ему жить в своей стране в качестве частного лица; правительство приняло решение отправить пленника в ссылку на остров Святой Елены.
Наполеон рассчитывал на лучшую долю и испытал шок. Он вновь стал суровым критиком английской олигархии.
Томас Кохрейн шел своим путем, но после всех злоключений и он стал оппонентом британской политической элиты. Сложились обстоятельства, которые могли сделать двух необыкновенных людей союзниками.
В апреле 1817 года в Великобританию прибыл чилиец по имени Антонио Алварес. Его страна боролась за освобождение от испанского колониального владычества, и он искал поддержку в Европе.
Чилиец привез с собой большую денежную сумму. Он должен был совершать покупки судов и нанять морских офицеров и матросов для службы в чилийском флоте.
Алварес оказался в нужное время и в нужном месте. Многолетние войны закончились, и тысячи британских моряков остались без дела. Морские офицеры жили на половинном окладе и искали возможностей продолжить активную службу. В этих условиях Алварес вполне успешно решал задачи покупки кораблей и найма моряков.
В поле его зрения попал Томас Кохрейн. 41-летний герой продолжал свою политическую деятельность и вместе со своими союзниками вел активную борьбу за реформу избирательной системы. Он по-прежнему был очень популярен в Вестминстере и принимал делегации рабочих из провинции. Однако назвать его политическую карьеру успешной было нельзя. Он и его друзья-радикалы имели слабую поддержку в парламенте и сталкивались с большой враждебностью со стороны других политических партий и группировок. С другой стороны, Кохрейн был вычеркнут из списка морских офицеров и не имел возможности служить в британском флоте. Продолжение карьеры в других странах открывало для него новые горизонты, и предложение Алвареса пришлось как нельзя кстати. Оно было очень привлекательным — Кохрейну был предложен пост главнокомандующего чилийским военно-морским флотом. Возвращение на службу, видная роль, высокий доход — Кохрейн не мог отказаться от такого будущего. Он принял предложение чилийца.
12 января 1818 года Алварес написал морскому министру своей страны Хосе Зентено, что лорд Кохрейн — один из самых знаменитых и, возможно, самый храбрый моряк в Великобритании — готов направиться в Чили и принять командование военно-морским флотом. Он отметил, что Кохрейн известен своими либеральными принципами и защищает интересы людей в парламенте.
Кэт была беременной. Кохрейн продал свое имение Холли Хилл и теперь хотел, чтобы она жила у родственников — четы Симпсонов. Миссис Симпсон была двоюродной сестрой супруги Кохрейна.
Узнав о скором отъезде Кохрейнов в Чили, Симпсоны — добропорядочная пара пожилых англичан — настоятельно посоветовали Кэт сочетаться с Томасом настоящим браком.
Кохрейн сказал, что будет очень счастлив сочетаться с Кэт церковным браком. Более того, он готов сделать это в сотне церквей!
Кэт и Томас поженились «по-английски» в церкви, расположенной в маленькой деревне неподалеку от Торнбридж Веллс, где жили Симпсоны. 8 марта 1818 года Кэт родила второго ребенка — мальчика, которому при крещении дали имя Уильям Горацио Бернардо Кохрейн. Горацио — в честь великого Нельсона, Бернардо — в честь чилийского лидера генерала Бернардо О'Хиггинса.
Томас Кохрейн шел в ногу с передовыми технологиями. В предстоявшей кампании против испанцев он хотел использовать не только мастерство и опыт морского офицера и традиционные средства ведения войны, но и новейшее техническое изобретение — пароход. Он убедил Алвареса, что такое судно сыграет решающую роль в морской войне.
Он начал создавать корабль новой конструкции и назвал его Rising Star (Восходящая звезда). Внешне судно выглядело как обычный трехмачтовый корабль. Оно имело 22 пушки и отличалось от классического парусного судна двумя высокими тонкими дымовыми трубами, расположенными посередине корабля, и гребным колесом, приводимым в действие двумя паровыми двигателями. Кохрейн инвестировал 3000 фунтов стерлингов личных денег в создание парохода.
Было очевидно, что судно не скоро будет готово к эксплуатации. Кохрейн поручил своему брагу Уильяму контролировать процесс создания и оснащения корабля. По завершении всех работ судно должно было отправиться в Южную Америку.
2 июня 1818 года сэр Фрэнсис Бардет выступил в палате общин с инициативой проведения парламентской реформы — коренного преобразования избирательной системы страны. Томас Кохрейн высказал свое мнение по данному вопросу. Это было его прощальное выступление в парламенте.
«Я имею честь обратиться к вам, возможно, в последний раз, — начал Кохрейн. — Я должен сказать членам палаты, что я думаю об их поведении. Я имел честь заседать здесь в течение одиннадцати лет, и лишь по очень малому числу вопросов я мог согласиться с мнением большинства… Я скажу, как до меня говорил великий Чатам, отец мистера Питта, что, если палата сама не реформируется изнутри, она будет реформирована снаружи…»
Он говорил об апатии своих коллег и о будущих социальных взрывах, которые потрясут государство и общество до самых основ. Кохрейн благодарил своих избирателей за поддержку в тяжелейшие дни, когда он едва не погиб.
Он закончил речь самым суровым предупреждением: «Я надеюсь, министры Его Величества серьезно отнесутся к моим словам. Я говорю их без всякой враждебности — таких чувств нет теперь во мне, — но я верю, что они услышат мое предупреждение и спасут страну; для этого нужно отказаться от нынешней системы, иначе будет слишком поздно».
Понадобятся годы острейшего политического противостояния и борьбы людей за свои жизненные права, прежде чем будет принят Акт о реформе. Он станет законом в июне 1832 года. Более не будет «гнилых местечек» и карманных избирательных округов. Крупные промышленные центры получат достойное представительство в парламенте, и численность избирателей значительно увеличится. Томас Кохрейн внес свой вклад в процесс развития британской демократии.
В начале августа 1818 года лорд Кохрейн, члены его семьи и слуги отправились в порт Рай, расположенный в Суссексе. Они взошли на борт рыболовецкого судна и на нем доплыли до Булони. Во французском порту они переместились на коммерческое судно Rose, которое 15 августа взяло курс на Южную Америку.
Наполеон жил в изгнании на острове Святой Елены уже почти три года. Британские власти установили очень строгий режим содержания узника. Военный гарнизон и губернатор острова сэр Хадсон Лоу принимали меры, исключавшие малейшую возможность побега ссыльного императора. Тем не менее сторонники Бонапарта составляли планы его освобождения. Наполеон и его друзья надеялись на продолжение политической карьеры императора французов.
Жизнь давала примеры реализации самых невероятных планов. Наполеон обманул бдительность английского комиссара и незаметно покинул Эльбу. На острове Святой Елены он находился под неусыпным надзором, однако это не смущало его деятельных союзников. Планы освобождения императора разрабатывались бонапартистской эмиграцией в Северной Америке и некоторыми англичанами.
Томас Кохрейн в прошлом воевал против Франции и Наполеона, но времена изменились. Война в Европе закончилась, а события в Южной Америке были в самом разгаре. Латинская Америка нуждалась в политических лидерах и могла стать новой ареной деятельности Наполеона Бонапарта. Кохрейн восхищался Наполеоном и отводил ему большую роль в будущем устройстве Южной Америки. Наполеон мог бы принять титул императора стран* освободившихся от колониальной зависимости, или встать во главе конфедерации таких государств.
Как Кохрейн предполагал осуществить этот план? Можно ли было вырвать Наполеона из рук англичан и вывезти его с тропического острова? Вопросы ставят в тупик большинство людей, но не героя, захватившего множество вражеских судов и укрепленных пунктов с минимальными потерями и неоднократно бежавшего из тюрем. Если на свете есть люди, способные реализовать самые дерзкие планы, то Томас Кохрейн, безусловно, входит в их число.
Группа французских бонапартистов в США имела конкретные виды на роль Кохрейна в освобождении Наполеона: он должен был возглавить вооруженные силы, включавшие 74-пушечный корабль, две канонерские лодки, 800 морских пехотинцев и 200 — 300 офицеров и солдат.
Остров Святой Елены должен был стать промежуточным пунктом путешествия Кохрейна. Он планировал встретиться с Наполеоном и предложить ему роль политического лидера Южной Америки. Наполеон принимал посетителей из разных стран и имел возможность повидаться с подданным Великобритании.
Им не суждено было увидеть друг друга. Находившийся в пути Кохрейн узнал, что испанцы в Южной Америке готовят активные наступательные действия. Чилийцы просили его прибыть как можно скорее, и он отказался от посещения острова Святой Елены.
Судно Rose пересекло Атлантический океан и должно было огибать крайнюю точку южноамериканского континента. Плавание проходило без происшествий, и после долгого ожидания путешественники увидели береговую линию. Корабль находился в холодных водах, и его пассажиры наблюдали колонии пингвинов на скалистых берегах. Над их головами летали альбатросы.
Судно приблизилось к мысу Горн, и подул сильный западный ветер. В течение трех дней шел дождь и валил снег.
Корабль продолжал двигаться к югу. Наконец подул благоприятный ветер. Судно миновало мыс Горн и повернуло к северу, войдя в более спокойные воды Тихого океана.
Оно плыло вдоль берегов, и виды местности менялись. Горный край фьордов, ледников и островов уступил место густым лесам. Вдали виднелись голубые склоны и покрытые снегом остроконечные вершины Анд.
29 ноября 1818 года корабль вошел в бухту Вальпараисо и бросил якорь. Плавание заняло более трех месяцев.
Гавань окружали холмы с крутыми склонами, на которых были построены дома. В садах росли живописные кустарники и фруктовые деревья. Узкие улочки спускались к побережью и центру города, где располагались рынки, магазины, большая церковь и резиденция губернатора.
Кохрейн должен был стать активным участником важнейших событий в истории Южной Америки. Две колониальные империи — Испания и Португалия — владели странами континента в течение веков и повсюду распространили свою культуру, построив города, церкви, соборы и площади. Экономика колониальных владений постепенно росла, и народы этих стран все более ощущали всевозможные ограничения развития торговли и предпринимательства со стороны метрополий. Революция в Северной Америке и обретение свободы и независимости бывшими британскими колониями стали ориентирами для народов южного континента. Мощнейшим катализатором процессов национального освобождения явились события в Европе — захват Наполеоном обеих метрополий в 1807 — 1808 годах.
Лидером освободительного движения на севере континента был Симон Боливар, на юге действовали генералы Хосе де Сан-Мартин и Бернардо О'Хиггинс.
Сан-Мартин родился в Аргентине и успешно воевал против армии Наполеона в Испании. Вернувшись в Южную Америку, он вновь проявил себя способным военачальником. В январе 1817 года он повел освободительную армию через горные перевалы, затем одержал победу над испанцами в битве при Чакабуко и вошел в Сантьяго. Он отклонил предложение встать во главе независимой республики Чили и уступил эту честь своему другу О'Хиггинсу.
Бернардо О'Хиггинс — сын ирландца, который был испанским вице-королем Перу. Он получил образование в Перу и Англии, вернулся в семейное имение в Чили и вступил в ряды освободительной армии. О'Хиггинс блестяще проявил себя в боях, участвовал в переходе через Анды и покрыл себя славой в битве при Чакабуко. Он отлично понимал, что победы на суше будут бесполезными без контроля над морем.
Узнав о прибытии Кохрейна в Вальпараисо, О'Хиггинс покинул президентский дворец в Сантьяго, сел в свой экипаж и поспешил навстречу новому командующему флотом. Верховный правитель Чили пригласил Кохрейна и прибывших с ним людей в Сантьяго.
Кохрейны прибыли в столицу Чили 4 декабря. Последовала череда банкетов и балов, которая продолжалась несколько дней. Молодая и прекрасная леди Кохрейн произвела очень хорошее впечатление на участников торжеств.
Все изучали лорда Кохрейна, и американский представитель Джордж Ворсингтон определил его особенности: он очень прям в выражении своих мнений и замечаний, при этом не авторитарен и ведет себя без помпы. Несколькими днями позже Вор-сингтон встретил Кохрейна на обеде у генерала Сан-Мартина и отметил, что Кохрейн — «человек необычных талантов, большой искренности и защитник гражданской свободы».
Кохрейн был признателен чилийцам за их гостеприимство, но начал тяготиться явной потерей времени. Он напомнил О'Хиггинсу, что приехал воевать, а не пировать.
11 декабря он стал гражданином Чили и был официально назначен вице-адмиралом и главнокомандующим чилийским флотом. Жалованье Кохрейна устанавливалось в долларах и было эквивалентно сумме 1200 фунтов стерлингов в год.
9 января 1819 года Кохрейн получил приказы от Хосе Зентено, морского министра Чили. Он должен был возглавить морскую экспедицию, осуществить блокаду порта Каллао, отрезать военно-морские силы вице-короля Лимы, чтобы затем разбить их по частям. Экспедиция должна была способствовать движению патриотов и сбору разведывательных данных. Следовало захватывать испанские суда и собственность испанцев. В то же время Кохрейн должен был избегать столкновений с превосходящими силами противника и всякого риска, который мог поставить под сомнение будущую военную операцию в Перу.
Порт Каллао стал первой целью кампании, поскольку он являлся главной испанской военной базой на Тихоокеанском побережье. Каллао — порт Лимы, перуанской столицы и административного центра испанской колониальной империи в Южной Америке. Пока испанский флот контролировал морские пространства данного региона, существовали постоянные угрозы независимости Чили и большие трудности в деле освобождения Перу.
Эскадра под командованием Кохрейна состояла из семи кораблей — трех фрегатов, трех бригов и шлюпа. Флагманским кораблем вице-адмирала Кохрейна стал фрегат О'Хиггиис — 50-пушечное испанское судно. Оно было похоже на бывший корабль Кохрейна — фрегат Империуз, также сделанный в Испании. На кораблях чилийского флота не хватало оборудования, но моряки были полны энтузиазма.
Этот флот был новой организацией. Он не имел традиций и нуждался в опытных кадрах, которые были найдены в Великобритании и Северной Америке — всего 1400 человек. Две трети моряков чилийского флота и почти все офицеры были британцами и североамериканцами. К морякам присоединились 400 чилийских морских пехотинцев.
Заместителем Кохрейна был назначен контр-адмирал Мануэль Бланко Энкалада, двадцативосьмилетний чилиец. Это был храбрый морской офицер, который ранее служил в артиллерии.
Третьим по рангу офицером был Роберт Форстер из Нортумберлэнда. Он служил в британском флоте в течение двадцати лет и был участником операций в Бискайском заливе, Балтийском море и в Америке. Кохрейн нанял его в Лондоне и теперь назначил капитаном флагманского корабля.
Морскими пехотинцами командовал майор Уильям Миллер, в прошлом британский артиллерийский офицер и ветеран войны на Пиренейском полуострове.
Кохрейн рвался в бой и не стал дожидаться, пока все корабли будут готовы к плаванию. Он отправился в путь во главе эскадры из четырех судов, остальные корабли должны были присоединиться к флоту по мере готовности.
Леди Кохрейн попрощалась с мужем и вернулась домой. Она выглянула из окна и увидела, как ликующие чилийцы несут на плечах ее пятилетнего сына Тома, направляясь к кораблям. Все случилось очень быстро — сын выбежал из дома, сказал лейтенанту, что хочет видеть своего отца, пушка выстрелила в последний раз, призывая моряков на корабли, лейтенант и Том уселись в катер, который повез их к флагманскому кораблю. Кэт была в ужасе, но ничего поправить было нельзя. Корабль начал движение, когда катер пристал к его борту. Посылать Тома на берег было поздно. Сын Кохрейна стал членом экипажа корабля О’Хиггинс, и вскоре оделся в сшитую для него форму гардемарина.
Кораблям потребовалось более месяца, чтобы проплыть расстояние от Вальпараисо до Каллао. Моряки наблюдали скалистые берега, покрытые лесом долины, красивые холмы и пастбища. Пейзажи, напоминавшие Англию, сменились растительностью, похожей на средиземноморскую: пальмы и оливковые рощи. Вдали все также виднелись покрытые снегом пики Анд.
Порт Каллао был хорошо укреплен и защищен. Впечатляющий вид крепости отметит Чарльз Дарвин, когда посетит это место. Он также напишет, что порт грязный, маленький и построен плохо.
Эскадра подошла к порту во время карнавала. Кохрейн хотел атаковать стоявшие на якоре испанские фрегаты, пока все предавались веселью. Очень густой туман помешал осуществлению этого плана.
В последний день февраля туман рассеялся, и Кохрейн решил действовать. Фрегаты О'Хиггинс и Лаутаро начали движение, оба под американскими флагами. Ветер был очень слабым, и вновь поплыл туман. В течение двух часов корабли были в большой опасности, попав под обстрел береговой артиллерии и пушек стоявших на якоре испанских судов. Капитан фрегата Лаутаро был тяжело ранен. Кохрейн смирился с неудачей, отменил атаку и отвел суда к острову Сан-Лоренцо.
Во время боя маленький Томас едва не пострадал. Он отказался сидеть в безопасном месте, пролез через окно и оказался рядом с отцом на палубе. Кохрейн позволил сыну остаться и сказал ему подносить порох пушкарям. Выстрелом неприятельского орудия был убит стоявший рядом морской пехотинец, которому оторвало голову Мозги несчастного попали мальчику в лицо. Кохрейн-младший сохранил самообладание и крикнул отцу, что он не тронут и не пострадал.
На острове Сан-Лоренцо находилась тюрьма, где содержались пленные чилийские солдаты. Они работали, скованные единой цепью. Кохрейн узнал, что в Лиме заключенных содержат в условиях еще более ужасных, и направил испанскому вице-королю предложение об общем обмене пленными. Вице-король вежливо отклонил предложение и выразил удивление тем, что британский дворянин командует военно-морскими силами мятежного правительства; дон Иоахим де ла Пезуэла подчеркнул, что Великобритания является союзницей испанского народа.
Кохрейн вступил в продолжительную переписку с вице-королем и выразил свое политическое кредо: «Британский дворянин — свободный человек, способный судить, что правильно, а что неправильно, он сам выбирает страну и дело восстановления естественных прав угнетенных».
22 марта Кохрейн предпринял попытку атаки порта Каллао с помощью судна с бомбами. Испанцы обстреляли корабль, и он затонул. Кохрейн был вынужден отступить, после чего он поменял тактику. Главнокомандующий приказал адмиралу Эн-каладе блокировать Каллао, а сам предпринял серию рейдов и нападений.
В течение нескольких недель корабль О'Хиггинс плавал вдоль перуанского берега. Кохрейн захватывал суда и вел наземные операции. Это были военные, идейно-политические акции и настоящие пиратские действия. Отряды под командованием Кохрейна нападали на города и крепости и распространяли пропагандистские листки, призывая местное население к борьбе за свободу. Один из рейдов принес 67 000 долларов, принадлежавших испанскому казначейству, другой привел к захвату партии золота и серебра на сумму 120 000 долларов, на борту захваченного французского судна Gazelle находились грузы и слитки драгоценных металлов на сумму 60 000 долларов.
Кохрейн считал, что цели оправдывают средства: он добывал деньги и ценности, необходимые для борьбы за свободу Перу и выплаты жалованья своим людям.
Адмирал Энкалада испытывал недостаток продовольствия и вынужден был снять блокаду Каллао и вернуться в Вальпараисо. В июне 1819 года Кохрейн также возвратился в чилийский город-порт, ставший временным местом жительства его семьи. Он не достиг намеченных им целей, но вполне оправдал ожидания правительства. Кохрейн выполнил данные ему приказы и заслужил признательность чилийцев. Национальный институт Сантьяго выпустил панегирик, а Бернардо О'Хиггинс приехал в Вальпараисо и поздравил командующего флотом с успехом его миссии.
Кохрейн начал подготовку ко второй кампании. Прибыл помощник Уильяма Конгрива, который должен был осуществлять технический надзор за производством ракет. Кохрейн отводил ракетам и зажигательным судам ключевую роль в новой операции. Он также убедил О'Хштинса увеличить его жалованье до суммы, эквивалентной двум тысячам фунтов стерлингов. Это было сделано в соответствии с практикой британского флота, где адмиралы наряду с окладом получали столовые деньги.
12 сентября 1819 года эскадра отправилась в путь. Корабли достигли Каллао и бросили якоря. Ночью 2 октября Кохрейн приказал провести предварительную атаку и испытать прочность неприятельской обороны. На трех бригах были установлены устройства запуска ракет. Спящий город был внезапно разбужен пушечными залпами, звуки которых сопровождались шипением летящих снарядов Уильяма Конгрива. Испанцы были готовы к нападению и ответили столь массированным огнем орудий береговых батарей, что чилийским судам пришлось удалиться на безопасное расстояние.
6 октября Кохрейн предпринял главную атаку. Он использовал зажигательное судно, которое должно было прорвать защитное заграждение и вызвать панику среди экипажей стоявших на якоре судов. Штиль задержал движение корабля. Испанцы обстреливали судно из пушек, и оно начало тонуть. В итоге судно взорвалось раньше, чем достигло защитного заграждения. Большинство ракет летели по непредсказуемой траектории, падали в воду и не причинили противнику вреда. Атака окончилась неудачей, и Кохрейн вновь поменял тактику.
Пополнив запасы провизии, он повел эскадру в северном направлении и захватил два вооруженных испанских судна.
В его голове созрел невероятно смелый план, который выходил за рамки приказов морского министра. Кохрейн распределил свои силы следующим образом: направил три судна в Вальпараисо с большим числом заболевших людей на борту, приказал капитанам трех других судов наблюдать за портом Каллао, а сам устремился в южном направлении. Корабль О'Хиггинс достиг порта Вальдивия.
Целью Кохрейна был последний крупный порт, находившийся в руках испанцев на чилийском берегу. Он расположен в пятистах милях к югу от Вальпараисо. Порт был очень хорошо защищен, а город стоит в шестнадцати милях вверх по реке.
Кохрейн начал с того, что ввел испанцев в заблуждение. Он приказал поднять испанские флаги на мачтах корабля О'Хиггинс. Защитники Вальдивии ожидали прибытия фрегата и приняли корабль Кохрейна за свое судно.
Ранним утром следующего дня, 18 января 1820 года, Кохрейн сел в лодку и сделал замеры водных глубин. Он внимательно осмотрел местность и уяснил расположение фортов и огневых точек противника. Кохрейн вернулся на судно, и вскоре к борту причалила лодка с испанцами — проводником, офицером и четырьмя солдатами. Они были взяты в плен и сообщили важные сведения об ожидаемом прибытии испанского брига Потрилло с запасом денежных средств для гарнизона Вальдивии. На третий день бриг появился на горизонте, и его экипаж был также введен в заблуждение цветом флагов О'Хиггинса. Судно было захвачено без единого выстрела. На его борту находились военные припасы стоимостью 40 000 долларов, 20 000 долларов серебром и отличные карты гавани.
Теперь Кохрейну нужны были дополнительные силы для проведения операции. 20 января он бросил якорь в Талькауано и добрался до города Консепсион, где встретился с генералом Фрере — чилийским губернатором провинции. Фрере тепло встретил Кохрейна и узнал о его планах. Он выделил адмиралу 250 человек, ими командовал майор Бешеф — храбрый француз. В бухте Талькауано стояли чилийская шхуна Монтесума и бразильский бриг Интрепидо. Они присоединились к экспедиции.
25 января корабли взяли курс на Вальдивию. Захватить укрепленный район с его фортами, огневыми точками и гарнизоном численностью 2000 солдат — такова была цель Томаса Кохрейна. Он вновь бросал вызов невозможности.
Пушки четырех главных фортов должны были предотвратить любую атаку со стороны моря. Защитники установили более сотни артиллерийских орудий, и их огонь стал бы губительным для атакующих. Кохрейн понял, что нет шансов захватить Вальдивию со стороны моря. Он предложил провести наземную операцию — совершить высадку под покровом тьмы и внезапно атаковать укрепленные пункты противника. Кохрейн сказал майору Миллеру, что холодный расчет и непоколебимое мужество позволят победить многочисленную армию неприятеля, не ожидающего столь смелого нападения.
Ночью 29 января О'Хиггинс находился вблизи острова, расположенного в сорока милях от материка. Был полный штиль. Кохрейн пошел отдохнуть в своей каюте, дав строгий приказ лейтенанту разбудить его при появлении ветра. Лейтенант тоже решил отдохнуть и поручил свою работу гардемарину. Вдруг подул ветер, и гардемарин не смог предотвратить беду. Кохрейн вышел на палубу и увидел, что корабль врезался в риф. Судно было повреждено и дало сильную течь.
Была предпринята попытка выкачать воду, но насосы не работали. Ситуация казалась безнадежной, и многие моряки собрались покинуть корабль и искать спасения на острове. Это был плохой выход из положения, поскольку Большая земля находилась далеко. Кохрейн припугнул членов команды тем, что остров населен злыми индейцами — они будут пытать и убивать моряков.
Что делать? Шхуна и бриг не показывались, помощи ждать было неоткуда. На корабле был плотник, но он не справился со сложной задачей. Лишь один человек мог спасти корабль и его экипаж — Томас Кохрейн. Он снял пальто и принялся за дело. Адмирал чилийского флота вспомнил практические навыки моряка и рабочего на верфи и сотворил маленькое чудо. Пока его люди лихорадочно вычерпывали воду ведрами, Кохрейн починил насосы — к полуночи она заработали.
Судно было снято с рифа, и Кохрейн повел его в южном направлении. Появились шхуна и бриг, что позволило командующему переместить свой флаг на Монтесуму. Он перевел всех солдат и морских пехотинцев на шхуну и бриг. Порох был залит водой, и воины не могли использовать огнестрельное оружие. Это остановило бы многих, но не Кохрейна. Он убедил людей, что они победят противника штыковой атакой.
После полудня 3 февраля шхуна и бриг бросили якоря вблизи Вальдивии. Местечко называлось Агуада дель Инглес — единственная точка вблизи укрепленного порта, подходящая для высадки десанта.
Кохрейн вводил неприятеля в заблуждение и принял все меры предосторожности: на мачтах обоих кораблей развевались испанские флаги, солдаты и морские пехотинцы не показывались на палубах, катера спускались со стороны моря, чтобы движения нападавших не были видны с берега.
Адмиралу нужен был проводник, и он направил на берег офицера, говорившего по-испански. Офицер сказал встретившим его солдатам неприятеля, что стоявшие на якоре корабли прибыли с мыса Горн и оторвались от своей эскадры в условиях шторма. Испанцы не поверили в эту историю, и около четырех часов пополудни артиллерийские орудия форта Инглес открыли огонь по кораблям Кохрейна. На борту Интрепидо погибли два солдата. Дальнейшее ожидание было бессмысленным, и адмирал бросил людей в бой.
Майор Миллер и сорок четыре морских пехотинца погрузились в катера и направили их к месту высадки. Они энергично работали веслами, борясь с сильными волнами. Испанцы осыпали их градом пуль. Майор Миллер насчитал семьдесят пять солдат противника и чуть не погиб во время плавания — пуля пробила его шляпу и задела голову.
Морские пехотинцы достигли берега и яростно атаковали испанцев. Враг отступил, и в течение часа нападавшие высадили на берег три сотни человек. Проводником выступил испанский солдат, ранее взятый в плен. Бойцы отряда карабкались вверх по крутому склону и достигли форта Инглес. Здесь они разделились на две группы — одна устроила шумную диверсию с криками и пальбой, пуская в дело последние запасы пороха, вторая тихо прокралась вдоль стен, использовала части палисада для возведения моста через ров и атаковала форт с обратной стороны. Испанцы не выдержали комбинированного натиска противника и побежали в направлении форта Карлос, где им открыли ворота. Чилийцы преследовали беглецов и кололи их штыками. Второй форт пал, а за ним и третий.
Следующий объект атаки был очень грозным — замок Корал, возвышающийся над местностью. Защитников замка охватила паника — они были шокированы реальностью ночной атаки, в ходе которой уже погибли сто человек, а еще больше сдались в плен. Испанцы оставляли свои позиции и бежали к гавани, где садились в лодки и отчаливали от берега. Комендант замка полковник Хойос сдался майору Миллеру. К рассвету все форты на западной стороне гавани были в руках чилийцев.
Шхуна Монтесума и бриг Интрепидо вошли в гавань. Артиллерия форта Ниэбла открыла огонь, но снаряды не причинили кораблям вреда. Шхуна и бриг бросили якоря вблизи замка Корал. Кохрейн собрался атаковать форты, расположенные на восточной стороне гавани. Он дал приказ, и началась высадка с кораблей. В этот момент испанцы узрели входивший в гавань О'Хиггинс. Они пришли в ужас от вида 50-пушечного корабля и посчитали, что он подвозит подкрепления. Защитники покинули все форты и бежали в направлении города Вальдивия.
На самом деле, О'Хиггинс давал сильную течь. Кохрейн приказал посадить его на мель, чтобы корабль не затонул.
6 февраля Монтесума и Интрепидо с морскими пехотинцами майора Миллера и солдатами майора Бешефа на борту поплыли вверх по реке в направлении города Вальдивия. Бриг Интрепидо сел на мель и был сильно поврежден, однако это не повлияло на конечный результат уникальной операции адмирала Томаса Кохрейна. Навстречу его победоносным воинам вышла группа местных жителей с флагом перемирия в руках. Они сообщили удивительную весть — испанский губернатор Вальдивии бежал. В городе царил хаос. Испанские солдаты разграбили множество домов горожан.
Кохрейн вошел в Вальдивию и принялся наводить порядок. Он нашел в городе огромный арсенал и корабль Долорес, который позднее был продан за 20 000 долларов. Вечером он отправил донесение Хосе Зеитено, морскому министру Чили. Кохрейн описал свою изумительную операцию и заключил послание следующим образом: «Поначалу я думал разрушить фортификационные сооружения и забрать артиллерию и запасы на борт, но не мог решиться оставить без защиты самую безопасную и самую прекрасную гавань из виденных мною на Тихоокеанском побережье, чьи укрепления должны стоить более миллиона долларов».
Чилийские власти ничего не знали о действиях Кохрейна с середины января, когда он покинул Каллао. Фантастические известия о взятии Вальдивии вызвали восторг и всеобщее ликование. О'Хигтинс объявил, что все участники славного похода — офицеры и солдаты — будут награждены медалями за храбрость. Он назвал экспедицию «благородным завоеванием».
Национальный институт Сантьяго и Городской совет выпустили прокламации в честь Кохрейна и его воинов. Министр Зентено написал открытое письмо Кохрейну и подчеркнул великую важность его достижения: «Воспоминания об этом славном дне всегда будут на первых страницах чилийской истории, и имя Вашего превосходительства будет передаваться из поколения в поколение...»
Верховный правитель Чили по достоинству оценил успехи Кохрейна и воздал ему по заслугам. Жалованье командующего флотом было удвоено, он получил все положенные ему призовые деньги и был дополнительно вознагражден имением площадью 20 000 акров, расположенным на берегах реки Клара.
Кохрейн вернулся в Вальпараисо 6 марта и был встречен как великий герой. Однако события имели и обратную сторону. Кохрейн был мнительным и подозрительным человеком, а прошлые невзгоды и унижения развили эти черты его характера. У него были основания думать, что некоторые члены чилийского правительства ему завидуют. Зентено в частном разговоре заявил, что Кохрейн действовал в нарушение приказов и рисковал жизнями патриотов. Адмирал знал об этом и подозревал Зентено и других министров в желании уволить его со службы. Страхи Кохрейна были явно преувеличенными. Хосе Зентено — великий труженик и создатель чилийского флота — относился к Кохрейну с огромным уважением и всегда внимательно откликался на его просьбы и жалобы. Одна из них касалась болезненного вопроса о выплатах жалованья морякам. Вернувшись в Вальпараисо, Кохрейн узнал о бедственном положении офицеров и других членов экипажей кораблей флота. Иностранцы теряли терпение и дезертировали. В апреле офицеры подали совместную петицию. Кохрейн поддержал их протест и написал письмо Зентено. Он угрожал отставкой, если жалованье морякам не будет выплачено. К 30 мая правительство погасило задолженность перед служащими флота.
Своих капитанов Кохрейн подозревал в интриганстве. Капитаны Гайс (Guise) и Спрай (Spry) играли большую роль в событиях последних месяцев, и Гайс был тяжело ранен во время неудачной атаки порта Каллао на своем фрегате Лаутаро. Вернувшись из Вальдивии, Кохрейн нашел следы заговора — якобы Хосе Зентено, Гайс и Спрай хотели отдать его под трибунал.
11 июля Кохрейн приказал арестовать Гайса за непослушание и презрение к авторитету главнокомандующего. Он требовал организовать суд над Гайсом, но правительство отказалось принимать столь суровые меры. Кохрейн заявил о своей отставке. О'Хиггинс и Зентено с трудом уговорили его отказаться от конфронтации. Правительство готовило операцию по освобождению Перу, и активное участие Кохрейна было жизненно необходимым.
Кохрейн уделял мало времени своей семье. Вернувшись из дальних экспедиций, он часто посещал Сантьяго и занимался делами управления эскадрой. В его отсутствие Кэт вела активную светскую жизнь. Она была душой каждого бала и очаровывала морских офицеров. В то же время ей пришлось испытать ужасные минуты. Когда Кохрейн отправился в Каллао во второй раз, его супруга уехала в загородный дом вместе с детьми и слугами. В дом ворвался испанский агент, который потребовал сообщить ему секретные планы и приказы Кохрейна, угрожая убийством. Мужественная женщина оказала сопротивление и стала кричать. Прибежали слуги, но негодяй успел ранить жену адмирала стилетом. Он был схвачен и позднее приговорен к смертной казни. Кэт уговорила власти смягчить наказание, и смертный приговор заменили пожизненной ссылкой.
В марте 1820 года Кэт родила третьего ребенка. Это была девочка, и ее назвали Елизавета Катерина.
Перед началом новой экспедиции Кохрейн приобрел имение Херрадура, расположенное в прекрасной долине Куинтеро.
20 августа 1820 года в порту Вальпараисо собралось много людей. Они восторженно приветствовали участников экспедиции, целью которой было освобождение Перу от испанского владычества. Во главе экспедиции стоял генерал Сан-Мартин. На борту семнадцати транспортных судов находились артиллерийские орудия, множество припасов, 800 лошадей и армия численностью 4200 человек. Это войско состояло, в основном, из чилийцев и было усилено аргентинскими ветеранами. Кохрейн командовал эскадрой, состоявшей из восьми судов.
Военные корабли и транспортные суда взяли курс на север и через две недели достигли города Писко, расположенного в ста тридцати милях южнее Каллао и Лимы. Сан-Мартин приказал произвести высадку, однако дальше не пошел. Войска стояли лагерем в течение шести недель.
Кохрейн был удивлен и расстроен. Он считал, что нужно немедленно наступать на Лиму и овладеть городом.
Сан-Мартин имел другие представления о стратегии и тактике войны за независимость. Он знал, что испанцы значительно превосходят его армию числом. Генерал не хотел ввязываться в кровопролитные сражения и был уверен, что время работает на него. Само присутствие освободительной армии на территории Перу вызывало национальный подъем и энтузиазм жителей страны, в то время как испанцы падали духом. Сан-Мартин выпустил прокламацию к населению Перу и ждал благоприятного момента для активных действий. События подтвердили правоту генерала. В конце сентября Пезуэла, вице-король Лимы, прислал эмиссара с флагом перемирия. Соглашение было подписано, однако дальнейшие переговоры зашли в тупик. Стало известно, что одна из провинций объявила свою независимость. Прошло несколько недель, и один из испанских полков перешел на сторону патриотических сил.
28 октября Сан-Мартин вновь посадил людей на корабли. Вскоре суда достигли следующей точки маршрута — селения, расположенного в нескольких милях к северу от Лимы. Была произведена высадка, однако генерал не спешил действовать. Кохрейн потерял всякое терпение. Покоритель Вальдивии не привык двигаться черепашьими шагами и решил действовать на свой страх и риск. Он разработал новый план и решил немедленно привести его в исполнение, не поставив Сан-Мартина в известность.
Фрегаты О'Хиггинс, Лаутаро и Индепеденсия взяли курс на Каллао. Кохрейн задумал предпринять атаку стоявших на якоре судов, среди которых был флагманский корабль испанцев — 44-пушечный фрегат Эсмеральда с хорошо обученным экипажем. Он знал, что на борт другого судна были погружены денежные средства в миллион долларов.
Кохрейн дважды терпел неудачи при атаках порта Каллао, поэтому он готовил новое предприятие с исключительной тщательностью и учитывал все детали. Фрегат Эсмеральда стоял на якоре в порту, находясь под защитой трех сотен крепостных орудий. Испанцы создали защитное заграждение и окружили свой флагманский корабль двадцатью семью канонерскими лодками. В течение трех дней Кохрейн планировал операцию, готовил людей к атаке и производил разведывательные действия. Он пересекал бухту на быстроходной лодке и делал замеры водных глубин, не обращая внимания на огонь из крепости и канонерских лодок.
5 ноября Кохрейн обратился к своим людям с пламенной прокламацией на английском и испанском языках. Он обещал им долю в призовых деньгах, источником которых должны были стать захваченные суда противника. Кохрейн призвал добровольцев, и на его обращение откликнулись все моряки и морские пехотинцы. Офицеры отобрали двести сорок человек.
Кохрейн обнаружил место, в котором можно пересечь защитное заграждение. Он дал подробные приказы участникам штурма, предусмотрев все возможные варианты развития событий. Командующий усыпил бдительность неприятеля, приказав вывести фрегаты Лаутаро и Индепеденсия из бухты.
В десять часов вечера 160 моряков и 80 морских пехотинцев уселись в шлюпки. Весла были обернуты так, чтобы производить как можно меньше шума при движении. В полночь шлюпки достигли защитного заграждения, где лодка Кохрейна была перехвачена испанским дежурным катером. Негромко и внушительно адмирал сказал испанцам, что они будут немедленно убиты, если посмеют причинить какой-либо вред. Угроза возымела действие, и испанцы подчинились воле Кохрейна, Через несколько минут шлюпки встали вдоль борта Эсмеральды, где никто не ожидал нападения. Кохрейн и его люди бросились на штурм. Вскарабкавшись на борт, командующий получил удар тупым концом ружья испанского часового. Он упал спиной на лодочный штырь и получил серьезное повреждение. В течение долгих лет Кохрейн будет испытывать боли от этой травмы. Мгновенно поднявшись на ноги, он вновь залез на борт судна и получил пулю в бедро. Она прошла навылет. Кохрейн перевязал рану носовым платком и с огромным трудом продолжал командовать операцией.
Британские и американские моряки, чилийские морские пехотинцы бросились на испанцев с абордажными саблями и топорами. Защитники пытались оказать сопротивление, но были опрокинуты. Кохрейну и его храбрецам хватило пятнадцати минут, чтобы захватить прекрасное судно.
Звуки схватки вызвали тревогу в крепости, и солдаты гарнизона начали стрелять без разбора, убив нескольких испанских моряков и ранив капитана Эсмеральды. На якоре в гавани стояли два фрегата — британский Хайперион и американский Македониан. Они имели хорошо различимые опознавательные знаки, чтобы не стать объектами ночного нападения. Кохрейн заметил это и приказал украсить Эсмеральду такими же огнями. Это смутило испанцев, и они перестали обстреливать Эсмеральду,
Раненый Кохрейн передал командование капитану Гайсу. Адмирал хотел добиться большего, но Гайс решил ограничиться достигнутым. Он игнорировал приказы Кохрейна и взрезал якорные канаты. Эсмеральда покинула бухту, и капитан тем самым уберег судно от повреждений.
Штурмовой отряд потерял одиннадцать человек убитыми и тридцать ранеными. Потери испанцев составили 160 человек убитыми и ранеными.
Свидетели события дали высочайшую оценку действиям Томаса Кохрейна и его команды. Капитаны британских судов отметили изумительное мастерство исполнителей блистательной акции, которая была проведена невероятно быстро. Басил Холл — капитан корабля Конвэй — говорил об огромном значении захвата испанского флагманского судна: «Потеря была смертельным ударом по военно-морским силам испанцев в этой части света; хотя у них все еще были два фрегата и небольшие суда в Тихом океане, они более не показывались, оставив лорда Кохрейна бесспорным хозяином побережья».
Генерал Сан-Мартин направил Кохрейну восторженные поздравления. Он переслал О'Хиггинсу донесения командующего флотом и приложил к ним свое письмо, в котором выразил полнейшее одобрение смелого предприятия.
Леди Кохрейн была в чем-то похожа на своего мужа и не могла долго сидеть без дела в Вальпараисо. В октябре 1820 года она предприняла экспедицию через Анды вместе с членами своей семьи, заставив их испытать все связанные с этим неудобства. Вернувшись в Вальпараисо, она решила отправиться к мужу в Перу. В январе 1821 года леди Кохрейн и ее дети прибыли в Каллао на борту британского судна. Затем Кэт приняла приглашение испанского аристократа и посетила его имение, расположенное недалеко от Лимы. В это крайне рискованное путешествие на лошадях по крутым горам она взяла одиннадцатимесячную Елизавету и нескольких слуг. Прибыв в имение, Кэт вынуждена была немедленно его покинуть — стало известно, что группа испанских роялистов хочет взять ее в заложницы вместе с дочерью. На обратной дороге путешественники пересекали мост из тростника и веревок, протянутый над глубоким ущельем. С ребенком на руках Кэт достигла середины моста. Он сильно шатался, и Кэт легла на мост от испуга. Слуга спас ее, и в итоге им удалось уйти от преследования.
Вскоре Кэт была на борту корабля своего мужа, но ненужные приключения на этом не закончились. Кохрейн узнал, что испанский корабль с грузом драгоценных металлов на борту собирается покинуть бухту Каллао. Он решил перехватить судно и немедленно вступил в бой. Вдруг Кэт оказалась на палубе рядом с пушкарем. Он отказался стрелять, когда она стоит сзади. Кэт схватила пушкаря за руку и помогла ему произвести выстрел. Впечатление было слишком сильным для молодой женщины. Она ослабела, и ее унесли вниз.
Конец приключений был трагическим. Во время путешествия по горам маленькая Елизавета заболела лихорадкой и спустя несколько недель умерла. Кохрейны были безутешны и решили, что Кэт должна вернуться в Англию с двумя детьми — по крайней мере временно. В марте 1821 года леди Кохрейн и ее дети отправились на родину на борту британского судна.
Кохрейн оставался главнокомандующим чилийским флотом еще два года. Он придерживался своих принципов и вступал в конфликты с Сан-Мартином и подчиненными. Предметом его ссор с генералом были призовые деньги и долги по заработной плате моряков. Капитанов Гайса и Спрая он безосновательно обвинил в заговоре. Один за другим они были отданы под трибунал и уволены.
План генерала Сан-Мартина по освобождению Перу увенчался успехом. Блокада порта Каллао и постоянное присутствие армии патриотов подорвали и ослабили испанский политический режим в Перу. Вице-король Пезуэла лишился власти в результате военного переворота. Испанцы покинули Лиму. В июле 1821 года Сан-Мартин вступил в столицу как освободитель и провозгласил независимость Перу.
В Великобритании новости из Южной Америки воспринимались со смешанными чувствами. Ранее газета Тайме сообщала, что Кохрейн блокирует перуанский берег и задерживает британские торговые суда. Узнав об освобождении Перу, британцы высоко оценили вклад Кохрейна в благородное дело.
1 декабря газета Таймс опубликовала статью о триумфальном приеме лорда Кохрейна в Лиме. Он въехал в город в великолепной колеснице и был доставлен во дворец под самые громкие и восторженные возшасы «Да здравствует родина!» и «Да здравствует адмирал!».
Прочитав газетный отчет о событии, Байрон написал: «Я никому так не завидую, как лорду Кохрейну».
Генерал Сан-Мартин стал протектором новой республики. Он должен был предотвратить анархию и установил авторитарный режим. Кохрейн критиковал его за это и считал, что Сан-Мартин предал их общее дело.
По расчетам командующего флотом, сумма задолженностей по выплатам заработной платы и призовых денег составила 420 000 долларов. Кохрейн выставил счет на эту сумму, но Сан-Мартин признал только долг по выплате призовых денег. На его взгляд, жалованье должно было платить чилийское правительство, а не новая республика. Моряки не получили жалованья, стали покидать ряды чилийского флота и поступали на перуанскую службу.
Кохрейн чувствовал личную ответственность за невыполненные денежные обязательства и решил восстановить справедливость. Он захватил шхуну, перевозившую средства государственного казначейства Перу. На борту корабля находились 283 000 долларов. Кохрейн не тронул сумм, принадлежавших частным лицам и армии (117 000), но распорядился остальными ресурсами. Он выплатил призовые деньги и жалованье членам экипажей кораблей эскадры. Кохрейн получил приказ вернуться в Чили, и 6 октября 1821 года он покинул порт Каллао вместе с кораблями флота. Кохрейн направился не в Чили, а на север. Он пытался захватить два испанских фрегата, но не преуспел в этом деле.
Сан-Мартин предпринял попытку помириться с Кохрейном. Он предложил ему поместье, недавно учрежденный орден Солнца и пост первого адмирала Перу. Кохрейн ответил резким отказом и при этом заявил, что Перу «управляется не только без закона, но даже противозаконно». Он простился с Перу и взял курс на Вальпараисо.
2 июня 1822 года город Вальпараисо был украшен национальными флагами Чили. Мужчины, женщины и дети выражали радость и восторг по случаю возвращения Томаса Кохрейна и его воинов. Моряки не были дома в течение двух лет, их встречали как героев. Министр Хосе Зентено объявил, что правительство награждает моряков медалями.
Кохрейн отправился в Сантьяго, чтобы урегулировать финансовые дела эскадры. Он предъявил личный счет и планировал получить свою долю призовых денег.
У молодого государства не хватало средств на содержание флота. Оно было в состоянии заплатить жалованье морякам, но не имело возможности произвести необходимый ремонт судов.
Правительственные аудиторы обнаружили, что многие расходы на содержание флота не подтверждаются документами. Отчеты Кохрейна не были утверждены, к его глубокому разочарованию. Отношения адмирала с правительством были натянутыми.
После возвращения в Вальпараисо он получил четырехмесячный отпуск. Из Англии прибыл долгожданный пароход Rising Star, и Кохрейн решил организовать поездку на нем в свое имение в Куинтеро. Он пригласил на борт судна группу коллег и друзей — Хосе Зентено, его дочь, трех капитанов и других офицеров эскадры, а также писательницу и художницу Марию Грехэм. Она была вдовой капитана флота и поклонницей Кохрейна.
Пароход с пассажирами на борту проплыл двадцать миль и почти достиг имения Кохрейна. Двигатели внезапно остановились, и неблагоприятный ветер вынудил адмирала вернуться в Вальпараисо.
Позднее Мария Грехэм отправилась в Куинтеро верхом на лошади. Имение адмирала поразило ее своей красотой. Она увидела зеленую долину, лес и холмы, озеро с водоплавающими птицами, прекрасный сад и пастбища со стадами. Кохрейн планировал стать крупным сельскохозяйственным предпринимателем.
Жизнь не давала ему возможности заняться мирным трудом. В ноябре Кохрейн получил письмо от бразильского представителя в Буэнос-Айресе с предложением принять командование флотом Бразилии. Страна вела борьбу за независимость от Португалии, и ее лидеры хорошо понимали важность военно-морских сил для достижения победы.
«Придите, милорд, — писал бразильский представитель Антонио Корреа да Камера. — Честь приглашает вас. Слава призывает вас. Благородный принц и вся Нация ожидают вас. Придите, возродившийся Геркулес, и ваши благородные усилия помогут укротить Стоголовую Гидру ужасающего Деспотизма…»
В Чили происходили события, ускорившие отъезд Кохрейна. Правительство решило, что флот ему не нужен. Стало очевидно, что Кохрейн больше не будет играть активную роль. 19 ноября в центре страны произошло землетрясение страшной и губительной силы. Большинство зданий и построек Вальпараисо было разрушено мощными подземными толчками. Землетрясение вызвало огромные волны, которые повлекли за собой новые человеческие жертвы. Дом Кохрейна в Куинтеро было разрушено.
Как часто бывает в истории государств, восторг от обретения политической независимости сменился разочарованием. Настроения общественного недовольства были использованы в политических целях, и генерал Фрере собрал антиправительственную армию. Он начал движение на столицу Чили и пригласил Кохрейна в союзники. Прославленный моряк не мог изменить Бернардо О'Хигтинсу, с которым была связана яркая страница его жизни, и решил не участвовать в гражданской войне.
29 ноября Кохрейн письменно подтвердил согласие занять пост командующего бразильским военно-морским флотом. Он подал прошение об отставке правительству Чили и обратился с прощальными приветствиями к чилийскому народу, торговому сообществу и офицерам чилийского флота.
18 января 1823 года он поднялся на борт брига, который должен был увезти его в Бразилию. Кохрейна сопровождали его секретарь, четыре британских морских офицера и Мария Грехэм, чей дом был также разрушен землетрясением. Капитан Кросби спустил флаг Кохрейна с мачты шхуны Монтесума и вручил его великому моряку.
13 марта корабль достиг Рио-де-Жанейро в дождливую погоду. Он вошел в большую бухту Гуанабара, проплыл мимо фортов и бросил якорь среди других судов. Служащий порта поднялся на борт корабля и спросил Марию Грехэм, знает ли она лорда Кохрейна. Услышав, что тот на корабле, служащий побежал в каюту Кохрейна. Он стал приветствовать героя и поцеловал ему руку. Затем он сказал капитану корабля, что тот может бросать якорь, где хочет, без церемоний, и побежал передавать императору радостную весть.
Императорский трон Бразилии занимал Педру — конституционный монарх и сын короля Португалии. Он был еще мальчиком, когда Наполеон захватил Португалию в 1807 году. Королевская семья и вся элита португальского общества вынуждены были покинуть страну. Они отправились в Рио-де-Жанейро, и город стал столицей португальской империи. Король вернулся в Лиссабон, когда война в Европе закончилась. Бразилия вновь стала обычной колонией, но ненадолго. Началась борьба за независимость страны, и народному движению нужен был яркий и влиятельный лидер. Принц Педру обладал необходимыми качествами, поэтому повстанцы уговорили его встать во главе революционных сил.
7 сентября 1822 года принц Педру выпустил историческую прокламацию «Независимость или смерть!». Восставшие должны были вытеснить португальцев из северных регионов страны и портовых городов.
Видным деятелем движения за независимость Бразилии был Хосе Бонифацио де Андрада — ученый, ставший главным министром. Он и его морской министр создали бразильский флот, захватив стоявшие в гавани Рио-де-Жанейро португальские суда. Команды кораблей составлялись из британских, североамериканских моряков и португальцев. Лояльность последних была сомнительной.
Прибыв в Рио-де-Жанейро, Кохрейн был представлен главе государства и его главному министру. На следующий день знаменитый британский моряк и молодой император осмотрели суда бразильского флота. Кохрейн увидел линейный корабль Педру Примьеро, три фрегата, два корвета, три брига и несколько шхун.
Проведя инспекцию флота, Кохрейн вступил в переговоры с морским министром по условиям своего договора найма. Для него был специально учрежден пост первого адмирала, а согласованный размер жалованья Кохрейна составил 17 960 долларов в год. Это было значительно больше оклада британского адмирала.
Кохрейн не стал дожидаться момента полной готовности всех кораблей к выходу в океан. 1 апреля 1823 года он отправился в путь с эскадрой из четырех кораблей, которую провожала восторженная толпа зрителей. Пятое судно присоединилось к флоту позднее.
Адмирал без колебаний вступил в первый бой с португальским флотом у берегов Бахии. Узнав о приближении эскадры Кохрейна, португальские корабли покинули Сальвадор и устремились навстречу бразильцам. Кохрейн имел пять судов, противник — не менее одиннадцати, включая пять фрегатов и линейный корабль.
Кохрейн атаковал центр неприятельской линии. Флагманский корабль Педру Примьеро не причинил врагу ощутимого вреда, однако сумел отрезать четыре португальских судна от основной массы кораблей. Кохрейн приказал своим капитанам атаковать отрезанного неприятеля, однако они игнорировали его сигналы. Заметно уступая врагу числом, Кохрейн вынужден был вывести корабли из боя. В ходе дела он ясно видел, как португальские члены его команды саботируют действия экипажа.
В докладе морскому министру Кохрейн написал о проблемах с людьми и указал на явные дефекты кораблей. В то же время он сохранял оптимизм и считал, что недостатки начального этапа создания флота можно исправить.
Адмирал провел перегруппировку сил и значительно повысил боеспособность своей эскадры, собрав всех лучших офицеров и матросов на три корабля. Новый план Томаса Кохрейна был основан на его прошлом опыте и учитывал реальности сложившейся ситуации. Адмирал решил блокировать Сальвадор, а затем атаковать гавань и стоявшие на рейде корабли с помощью зажигательных судов.
Уже в течение года город Сальвадор был блокирован сухопутными силами патриотов. Огромное значение имели поставки по морю. Когда Кохрейн начал захватывать направлявшиеся в гавань суда, положение горожан стало критическим и возникла угроза голода.
Кохрейн осуществлял блокаду Сальвадора в течение трех недель, а затем направился на разведку. Ночью 12 июня, когда португальские командиры были на балу в городе, Педру Примьеро и еще два корабля эскадры вошли в бухту и направились к стоявшим на якоре судам. Вдруг ветер ослаб, и наступил штиль. Кохрейн всегда учитывал возможные неожиданности и в данном случае использовал отлив. Бразильские суда покинули бухту, однако они не остались незамеченными. Сообщения о визите флагманского корабля бразильского флота и готовящейся атаке с помощью зажигательных судов привели португальцев в состояние сильного волнения. Недостаток продовольствия и угроза военного поражения вынудили их покинуть Сальвадор.
2 июля семнадцать военных кораблей и семьдесят пять транспортных и торговых судов вышли в открытое море, взяв курс на Европу. На борту находились граждане Португалии, солдаты и военные припасы. Следом в город вошли воины патриотической армии и подняли флаг независимой Бразилии.
Кохрейн добился своей цели, и теперь он приступил ко второму этапу операции. Португальские суда держались далеко друг от друга, и Кохрейн атаковал их имевшимися у него силами. Флагманский корабль бразильского флота наносил удары по военным судам, а другие четыре корабля эскадры охотились за транспортными судами. В течение недели было захвачено шестнадцать кораблей и взяты в плен более двух тысяч солдат.
Кохрейн атаковал военные суда ночью. В ходе одного из ближних боев его корабль получил повреждение, и адмирал решил прекратить охоту. Он поручил Тейлору, капитану фрегата, продолжать погоню за неприятелем. Фрегат преследовал корабли противника до самой Португалии, захватив и разрушив более десятка торговых судов.
Отремонтировав свой корабль Педру Примьеро, Кохрейн продолжал действовать силой и хитростью. Он направил судно к Сао Луи — столице провинции Мараньяо. 26 июля он увидел город и приблизился к якорной стоянке. На мачте флагманского корабля развевался британский флаг — португальцы должны были подумать, что союзники пришли к ним на помощь. Местные власти дали себя обмануть и направили бриг с депешами навстречу гостям. Капитан брига ступил на борт Педру Примьеро и оказался в окружении британских и американских моряков, служивших мятежному императору. Кохрейн заменил цвета британской короны бразильским флагом и отправил капитана обратно с сообщением о том, что провинция Бахия освобождена, а Педру Примьеро — авангард могучего военного флота.
На следующий день члены местной хунты в сопровождении епископа явились на борт флагманского корабля адмирала Кохрейна и поклялись в верности императору Бразилии. На берег был послан отряд морских пехотинцев, который взял под контроль городские укрепления. Вскоре на общественных зданиях и кораблях флота развевались бразильские флаги.
Кохрейн заставил коменданта и португальских солдат сесть на торговые суда, которые тут же взяли курс на Португалию. Он захватывал различные объекты собственности — средства казначейства, арсенал, товары на складах и все стоявшие в гавани корабли. Кохрейн конфисковал частную собственность португальских граждан и начал отгружать захваченные товары в Рио-де-Жанейро. Он считал, что победители имеют полное право на такие действия, и предвкушал барыш в виде призовых денег. Новая хунта считала иначе: средства казначейства и другая собственность — достояние Бразилии и совершенные захваты не имеют ни смысла, ни оправдания.
Победитель решил нанести новый удар и освободить провинцию Пара. Капитан Гренфелл был послан на захваченном бриге в город Белем — столицу провинции. Он прибыл туда 11 августа под бразильским флагом и направил португальским властям письма от Кохрейна. Адмирал информировал о прибытии большого флота в устье Амазонки и требовал капитуляции. Потрясенные известиями о потере провинций Мараньяо и Ба-хия, португальцы отдали власть бразильской хунте.
Кохрейн добился ошеломляющих результатов в короткий срок. Побережье Атлантического океана протяженностью две тысячи миль и столицы трех провинций были освобождены от португальского владычества.
Леди Кохрейн не знала, что муж покинул Чили и теперь служит новой Бразилии. Она отправилась в путь на борту торгового судна Сезострис вместе с мебелью для дома в Куинтеро. С ней были слуги и помощники, а также недавно родившаяся дочь Катерина Елизавета (Лиззи).
Корабль прибыл в Рио-де-Жанейро 13 июня, и леди Кохрейн узнала последние новости. Ее путешествие закончилось значительно раньше, чем она ожидала. Жена нового героя Бразилии была тепло принята при дворе и посещала лучшие дома Рио-де-Жанейро.
9 ноября 1823 года корабль Педру Примьеро вошел в большую бухту Рио-де-Жанейро и бросил якорь. Новости об освобождении Кохрейном северных провинций вызвали небывалый взрыв восторга жителей столицы. Начались празднования, общественные здания были украшены и иллюминированы, давались гала-представления в театре. Император поднялся на борт флагманского корабля и щедро наградил Кохрейна. Первый адмирал получил титул маркиза Мараньяо, Большой крест Бразилии и стал членом Тайного совета.
Лорд Кохрейн вновь ощутил себя на вершине славы и воссоединился с семьей. Счастливое время оказалось недолгим. Жена и дочь Кохрейна плохо переносили бразильскую жару, и 16 февраля 1824 года они отправились в Англию.
События развивались по сценарию, напоминавшему истории пребывания Кохрейна в Чили и Перу: политические осложнения внутри страны, споры о призовых деньгах, борьба за права моряков, конфликты с властями.
Кохрейн принял участие в подавлении мятежа в провинции Пернамбуко, а позднее восстанавливал порядок в Сао Луи. Он устал от интриг и политической борьбы.
В январе 1825 года Кохрейн подал прошение об отставке. Он написал императору Педру: «Я выполнил все, что можно ожидать от меня». Отставка не была принята.
Кохрейн переместил свой флаг с корабля Педру Примьеро на фрегат Пирата. Педру Примьеро был отправлен в Рио-де-Жанейро, а Кохрейн взял курс на Англию. 26 июня фрегат бросил якорь в Спитхеде.
Во время отсутствия Кохрейна правительство приняло акт, запрещавший британским морякам служить во флотах других государств. Кохрейн и многие его моряки могли быть наказаны в соответствии с этим актом.
Адмирал не боялся ни наказания, ни гнева бразильских властей, у которых он увел превосходный фрегат. Он возвращался на родину с высоко поднятой головой и привлек к себе внимание огромным бразильским флагом на корме и флагом адмирала бразильского флота на главной мачте.
Кохрейн послал сигнал флагманскому кораблю адмирала порта и поинтересовался, ответят ли на его салют залпом из такого же числа пушек. Получив утвердительный ответ, Кохрейн приказал салютовать флагу адмирала сэра Джорджа Мартина залпом из пятнадцати орудий и поднять флаг Соединенного королевства. Ответом на залп пушек Пиринги стал салют из пятнадцати орудий артиллерии Портсмута. Впервые в истории флаг независимой Бразилии получил официальное приветствие со стороны европейского государства — правда, за это сэр Джордж Мартин получит строгий выговор от первого лорда Адмиралтейства.
