Книга: Под личиной
Назад: Андрей
Дальше: Андрей

Волкодав

Ничего нет хуже ожидания. Минуты в таких случаях кажутся часами, а часы длятся целую вечность. Даже обычно шустрая секундная стрелка, вместо привычных коротких щелчков "Тинк, тинк, тинк…", выдает слабый и немощный шелест "Т-и-и-и-нк, т-и-и-и-нк, т-и-и-и-…", который тянется словно резина.
Мне начало чудиться, что посетители ресторана двигаются как сомнамбулы. А звуки для меня вообще перестали существовать. Я как завороженный следил за зеркальным отображением Анубиса, напрочь отключившись от действительности.
Наверное, Марья что-то поняла, потому как сделала вид, что ничего необычного в моем поведении нет, притихла и все свое внимание обратила на танцоров.
Оказалось, что "Третий Рим", кроме стриптиза и музыкального ансамбля, обзавелся очень даже неплохой танцевальной труппой. Шикарные длинноногие девчонки в одежде из перьев выделывали такие классные антраша, что зал время от времени взрывался аплодисментами.
Наконец и наш столик попал под пресс тяжелого ищущего взгляда Анубиса. Я даже перестал дышать.
Вначале он лишь скользнул своими буркалами по моей согбенной спине. Но не успел я облегченно вздохнуть, как тут же увидел, что Анубис начал таращиться в нашу сторону, будто увидел там, по меньшей мере, сиамских близнецов в неглиже.
Ну и нюх у этого сукиного сына, подумал я обречено. Надо же – ему понравилась моя спина. Не скрою, плечи у меня приличные; конечно, размером не с косую сажень, но посмотреть есть на что.
И тем не менее, для нормального мужика это не повод устраивать мне смотрины. Естественно, если он не "голубой". А насколько я знал, в поведении Анубиса сексуальных аномалий не наблюдалось.
Хотя… чем черт не шутит. Говорят, что в двадцать первом веке намечается конец света, поэтому у многих, даже вполне респектабельных, людей крыша едет. Так сказать, побочные явления приближающегося вселенского хаоса.
Если это так по отношению к Анубису, то интересно, кто он – актив или пассив? На миг представив "мистера Смерть" в соответствующей позе, я едва не заржал, но вовремя сдержался. Не до веселья нынче…
Похоже, "чистка перьев" закончилась. Анубис как будто успокоился, но время от времени бросал в мою сторону острые испытующие взгляды.
И что мне теперь делать? По-прежнему изображать горбатого, которого разбил паралич? Вот незадача…
Нет, сукин сын, шалишь! Пусть я волкодав на пенсии, но клыков еще не утратил. Пора затевать контригру.
Напуган – значит, побежден. Но в том-то и дело, что страха я не чувствовал. Я лишь ощутил легкий мандраж и то поначалу. Что вполне закономерно.
Я принял решение.
– Марья Казимировна, не пора ли нам освежиться? – сказал я, наливая ей шампанского. – А не то мы уйдем отсюда трезвыми.
– Разве смысл посещения ресторана заключается в том, чтобы напиться?
– И не только, – ответил я с подчеркнутой убежденностью. – Еще нужно снять подругу и устроить небольшое мордобитие. Это чтобы снять стресс. Вот тогда отдых будет по настоящему полноценен.
– Так за чем остановка?
– За малым. Подруга у меня уже есть. А на кулак пока никто не просится.
– Вот беда…
И Марья заразительно рассмеялась.
Мы выпили, закусили, поболтали минут пять на отвлеченные темы. В этом вопросе мне было далеко до Марьи с ее солидным образованием и незаурядной эрудицией. Поэтому я больше хохмил и как обычно прикидывался валенком.
Марья знала, что это далеко не так, и легко прощала мне ляпы, которые я изрекал по простоте душевной.
Она думала, что я ерничаю.
Это было мне на руку, и я временами, особо не задумываясь, нес всякую чушь, не боясь выглядеть в ее глазах тупым солдафоном.
– Марьюшка, ты тут посиди без меня чуток, – сказал я, поднимаясь. – Я сейчас…
Марья понимающе кивнула и обратила свой взгляд на девиц, которые как раз танцевали канкан. Я тоже посмотрел бы на них с большим удовольствием, но этот гад Анубис, этот шакал коцаный, торчал в моих мозгах как нарыв. Такой вечер испохабил… Урод.
Я шел по залу с пьяной миной на лице, пошатываясь и наталкиваясь на стулья. Нельзя сказать, что я выглядел на фоне остальных белой вороной. Пьяных в зале было – хоть отбавляй.
Лишь бы не переиграть…
Я выбрал зигзагообразный маршрут, с таким расчетом, чтобы все время держать Анубиса в поле зрения. Но странное дело: он лишь взглянул на меня мельком и отвернулся. Притворяется? Не знаю, не знаю…
Когда за мной закрылась дверь туалета, я с облегчением привалился к стене. У меня даже ноги дрожали.
Легче войти в реку с крокодилами, нежели прогуливаться на виду у Анубиса.
С первыми все заранее известно. Тварь, она и есть тварь, – всегда голодная и готова к нападению в любой момент. А что касается Анубиса, то можно только гадать, когда и где он нанесет свой разящий удар.
Я стал возле выхода и сделал вид, что решил покурить здесь в тишине и спокойствии. Время от времени я приоткрывал дверь и смотрел на Анубиса. Его стол с моего "наблюдательного" пункта был виден во всех подробностях.
"Мистер Смерть" сидел как засватанный. Казалось, что он поглощен только разговорами и едой. Анубис даже улыбался и поднимал тосты. Вот сволочь! Ну и нервы…
Но почему он не глядит в мою сторону? Наверное, уверен, что я никуда не денусь. И то верно: из туалета можно выбраться только через сливное отверстие унитаза.
И лишь когда я докуривал третью сигарету, до меня, наконец, дошло, что Анубис все-таки смотрит, но по направлению сектора, где расположен мой столик.
Ему что, Марья понравилась!? Не хватало еще, чтобы он решил завязать с нею знакомство и попытался затащить в свою постель. Убью гада! Тогда точно убью.
Плюнув с досады, я решительно покинул помещение туалета и снова поплыл обратно, изображая парусник, попавший в шторм. Анубис даже не удосужился взглянуть на меня. Это обстоятельство радовало, но не до потери штанов. Если он нацелился на Марью… Блин!
– Нужно закругляться, – решительно сказала Марья, когда я сел на свое место.
– Это почему?
– Мне кажется, вам уже хватит.
Она многозначительно указала глазами на графин с водкой.
– А еду и выпивку заберем с собой? Тут еще припасов на добрый час хорошего застолья. И кстати, не мешает под занавес выпить чашечку кофе и съесть мороженное.
– Не будем забирать. Оставим.
– Марья, это преступление! Стол влетел мне в круглую копеечку, и теперь ты хочешь, чтобы я оставил сие дорогое великолепие халдею!? Нет уж, дудки. Гулять, так гулять.
– Вот уж не думала, что вы такой жадный.
– Рачительный. Не жадный, а рачительный. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
– Наверное, у вас в роду были кулаки.
– Скорее всего. А может, купцы. Иначе откуда бы у меня взялась коммерческая жилка?
– Вот потому ваших дальних предков и раскулачили.
– Не понял…
– Объяснить?
– Конечно. Я люблю исторические экскурсы.
– А вы не обидитесь?
– Марья, о чем базар…
– Ловлю на слове. – Марья лукаво улыбнулась. – Вы очень нерешительный человек. Я бы даже сказала – ретроград. А в бизнесе нужно подметки рвать на ходу. Риск всегда окупается. Нельзя сидеть сиднем за воображаемой стеной.
– Спасибо, дорогой сэнсэй. – Я церемонно склонил голову. – Учту на будущее. Кстати, я уже "рвал подметки". Вспомни Висловского. Но причем здесь мои предки?
– Будь у них большой коммерческий талант, они сразу бы почуяли, чем пахнет мировая война и революция.
И перевели бы свои капиталы в заграничные банки. Так, кстати, сделали многие. Почему-то об этом официальная история умалчивает.
– Да-а-а… – протянул я мечтательно. – Это было бы здорово. Блеск!
– Вы мечтаете уехать за рубеж?
– А кто этого не хочет? Только с моим хилым капитальцем там делать нечего. Будь мои предки посообразительней, я бы сейчас на Женевском озере чаи гонял и в ус не дул. Виллы в Швейцарии и Монако, счет с крупной цифирью и множеством нулей в надежном банке, тачка, изготовленная по спецзаказу…
Живи – не тужи. Никаких тебе бандитов, рэкета, грязных бомжей, продажных политиков, митингов, войны… Мечта, кто понимает.
– Вы это серьезно?
– Марья, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
– Тогда вы не патриот.
– А кто сказал, что я имею какое-то отношение к этому слову?
– Ну как же… – Марья опешила.
– Понятно. Как бывший военный, когда-то принимавший присягу, я должен вскакивать в шесть утра и стоять навытяжку, пока играют гимн страны. А при виде красного боевого знамени я просто обязан рыдать от умиления.
– В таких вопросах не шутят, – сказала Марья с серьезным видом.
– А я и не шучу. Сейчас слово "патриот" приравнивают к слову "националист" и считают бранным. Ни больше, ни меньше. Учитывая новые веяния, я стараюсь перестроиться. Чтобы меня не обвинили во всех смертных грехах и не приклеили соответствующий ярлык. А теперь возражай, если сможешь.
– У меня нет слов…
– Значит, я тебя переубедил.
Я весело рассмеялся.
– Черт побери, о чем мы болтаем!? Марья, давай поговорим о любви. Благо атмосфера как снаружи, так и внутри, – я похлопал себя по животу, – к этому располагает.
– Да ну вас! – Марья изобразила обиду. – Я не могу понять, когда вы шутите, а когда говорите всерьез.
– Марья, я серьезен только в двух случаях…
Я многозначительно умолк.
– В каких именно?
– Любопытно?
– Еще как.
– Во-первых, когда сплю…
– Максим Семенович!..
– Дай договорить. Нет ничего на свете более серьезного, нежели сон. Я в этом имел возможность убедиться не один раз, притом на собственном горьком опыте. Поэтому я особенно тщательно и с полным сознанием важности момента отношусь ко всему комплексу "сонных" мероприятий. Это и надежно защищенное жилище, и удобная постель, и чистое накрахмаленное постельное белье, и хорошая звукоизоляция, и бутерброд с молоком или кефиром на ночь, и еще кое-что, весьма существенное… иногда.
– Согласна. Пусть так. А во-вторых?..
– Во-вторых, дорогая Марья Казимировна, я очень серьезно отношусь к проблемам, от которых зависит продолжительность моей жизни.
– Может быть…
В голосе Марьи явственно прозвучало сомнение.
Наверное, она решила, что я и впрямь наклюкался, и что меня понесло. Судя по всему, Марья давно уверилась в мысли, что я не в состоянии как следует защитить ни фирму, ни себя.
Но я сказал ей чистую правду. Иначе мне не удалось дожить бы до своей воинской пенсии.
Я подозревал, что Марья считает меня примитивным обывателем, ожиревшим пингвином, которому дороже всего родное гнездышко, выстеленное теплым мягким пухом. Ладно, пусть ее…
Увы, рассказать ей, кто я на самом деле, не позволяет не только присяга, но и элементарная осторожность.
Бахвальство до добра не доводит…
Мы продолжили застолье. Я по-прежнему посматривал на зеркальную поверхность ведерка, чтобы не выпускать из виду Анубиса, но уже сидел прямо и не изображал из себя пенек в камуфляже.
"Мистер Смерть", конечно, крутой мужик, но и мы, чай, не пальцем деланные. Я сейчас не на службе и мне он до лампочки. Я не хочу становиться ему поперек дороги. Пусть им занимается моя бывшая "контора".
Но я и не позволю, чтобы он встал на моем пути. Это если молодой прилизанный Чебурашка с ушами врастопырку, который сидит с Анубисом за одним столом и который, скорее всего, принадлежит к его команде, продолжит играть роль "покупателя" моего магазина на Левобережной.
Анубис тоже как будто расслабился, но продолжал держать мой сектор под прицелом своих колючих глаз.
Но мне почему-то показалось, что он смотрит не на меня, а куда-то левее нашего с Марьей столика.
Я осторожно рассмотрел гуляющую по полной программе братию. И не нашел ничего такого, что могло бы привлечь внимание шакала-Анубиса. С моей точки зрения.
Тогда какого хрена "мистер Смерть" так насторожился!? Я, похоже, ему неинтересен – что, кстати, не факт, а предположение. Но если не я, то кто? Кто тот человек, из-за которого Анубис начал икру метать?
Сотрудник моей бывшей "конторы"?
Возможно. Вполне вероятно. Как офицер службы внутренней безопасности, Анубис, в отличие от меня, многих сотрудников центрального аппарата знал в лицо. Не исключено, что кто-нибудь из моих коллег по каким-то своим делам приехал в наши палестины и пришел посидеть в ресторане с друзьями или подругой.
Есть и другой вариант. Существует вероятность, что в "Третий Рим" заглянул клиент с той стороны,
"варяжский" гость. Приехал в бывшую "империю зла" в качестве туриста или как бизнесмен. И Анубис его узнал.
Впрочем, нельзя исключить предположение, что клиент продолжает трудиться по своей прямой специальности. После развала Союза разведчики многих стран запада нагло и практически безнаказанно закружили над Россией – как воронье.
Но где он? Где человек, который встревожил Анубиса? Или, все-таки, шакал почуял волкодава?..
Вопросы, вопросы…
От нехороших мыслей мне стало неуютно. Даже спиртное не возбуждало, а угнетало. В конце концов, мне совсем расхотелось пить. Не будь в ресторане Анубиса, я бы давно направился домой.
Неожиданно я почувствовал сильное сердцебиение. Анубис встал и направился к выходу! Он сделал это быстро и решительно, даже ни с кем не попрощавшись. Его никто не провожал.
Что делать, что делать!? Извечный русский вопрос.
Анубиса упускать нельзя! Ни в коем случае. Обязательно нужно найти его логово. Придется тряхнуть стариной…
– Марья, вот деньги, – выпалил я скороговоркой и бросил на стол несколько крупных кредиток. – Заплатишь за стол и вызовешь такси. Здесь вполне достаточно. Я ухожу.
– Максим Семенович!..
– Надо, Марья, надо! Притом в авральном порядке. Извини. Потом объясню…
И я устремился к выходу, оставив бедную Марью в состоянии близком к трансу. Хотелось бы думать, что мое поведение не бросит тень на всех мужчин.
Назад: Андрей
Дальше: Андрей