Киллер

Сидора я нашел в прескверном расположении духа.

Увидев меня, он вначале обрадовался и поторопился накрыть стол. Накрыть стол, конечно, сильно сказано. Сидор достал из холодильника бутылку кефира, какие-то консервы и добавил к этому "изобилию" кусок зачерствевшего батона.

Затем, завалившись на диван, он с мученическим выражением принялся разглядывать потолок. Его длинные дон-кихотовские ноги на диване не помещались, потому он положил их на журнальный столик.

Квартира, некогда блистающая чистотой и военным порядком, теперь была запущена и поражала обилием пыли во всех видимых и невидимых местах. На полу валялись апельсиновые корки, пивные пробки, окурки и еще черт знает что.

Из-под подушки, на которой покоилась взлохмаченная голова "сеньора Сидорио", как его прозвали "солдаты удачи" в Южной Америке, выглядывала рукоять пистолета. А на спинке стула я заметил едва прикрытую шмотьем наплечную кобуру. – Что у тебя стряслось? – спросил он спустя какое-то время.

И обратил на меня свой потухший взгляд. – Мне кажется, этот вопрос не менее уместен и с моей стороны, – заметил я.

И с осуждением нарисовал пальцем на покрытой толстым слоем пыли книжной полке замысловатый вензель. – Я в осаде, – заявил Сидор. – Это что-то новое… – Меня обложили, как сурка в норе. – Кто? – Наши общие знакомые. Те, которых ты мочил в баре гостиницы. – А-а… Серьезные парни. – Надо было нам валить их всех подряд. – Скажи спасибо, что мы тогда ноги унесли подобру-поздорову.

– Уж лучше бы они меня тогда грохнули, чем сейчас изображать зайца, замордованного легавыми псами. спасибо Сидор с отвращением сплюнул.

– Значит, твоя квартира "засвечена"? – Пока нет. – Точно знаешь? – Я встревожился. – Уверен на все сто. – И на чем основана твоя уверенность? – На прежнем опыте. Я что, салабон!? – Будем надеяться… – Говорю тебе, все тип-топ. Я зачистил свои следы до блеска. – А где они тебя вычислили?

– В центре города, куда я, дурак, сунулся, чтобы пообщаться с девочками. Мне, видите ли, местный контингент надоел. Осел хренов! У-у!

Он постучал себя кулаком по лбу.

– Ну, и чем закончилась эта встреча с нашими общими знакомыми?

– А как ты думаешь?

– Если передо мною ты, а не твой призрак…

Сидор несколько оживился. Его глаза весело блеснули.

– Считай, что ты угадал. – Он довольно осклабился. – Но махаться мне пришлось, как никогда прежде. Бля буду! – Значит, повеселился всласть? – Ну…

– Без последствий?

– Почти. Отделался довольно легко: несколько синяков и царапин, да в одном месте ножом проткнули шкуру. Всего-то.

– А как ты оторвался от них? Они цепкие, как бульдоги. – Без слез не вспомнишь… Сидор неожиданно заржал, как застоявшийся жеребец. – Я трамвай угнал, – сказал он, явно рисуясь. – Трамвай? Признаюсь – ты меня удивил…

Я и впрямь был изумлен и заинтересован. – Еще бы… – сказал Сидор. – Все было как в американском кино.

Он приосанился и сделал грудь колесом. Похоже, воспоминания для него были приятны.

– Давно я так не куражился… Меня они прихватили возле трамвайного парка, приехали на трех машинах. Лбы будь здоров. Правда, не нашего с тобой калибра по части нестандартных ситуаций. Этот факт я растолковал им довольно быстро. Что и не мудрено – они не взяли с собой "пушек"…

Сидор закурил, сделал несколько затяжек, и продолжил:

– Но затем появилась еще одна тачка, а в ней четверо со стволами. Наверное, ошивались неподалеку, наблюдали.

– А ты что, был пустой?

– Конечно, нет. Я тоже был вооружен, но разве с моим малышом "вальтером" попрешь против "калашникова"?

– Эт точно…

– К тому же вокруг сновали люди, а мне до смерти не хотелось, чтобы кто-либо из них получил пулю за здорово живешь.

– С каких это пор ты стал таким тонкошкурым? – Как съездил в родные края.

На лице Сидора появилось мечтательное выражение.

– Знаешь, Ерш, так хочется пожить по-человечески… Чтобы не дергаться по ночам от малейшего постороннего звука и не хвататься за "дуру", чтобы свободно ходить по улицам, зная наверняка, что за тобой не плетется "хвост"… А, о чем я тебе тут долдоню! Можно подумать, ты не такой. – Ты прав… пожить хочется…

Мне вспомнились самая счастливая в моей жизни зима, наш домик-баня, Ольгушка, Андрейка… Как недавно и в то же время как давно это было! – Так вот, не долго думая, я дал деру. А что было делать? – Разумное решение, – сказал я одобрительно. – Силы были неравными. – Ну… Хотя, в другое время и при другом раскладе…

– Брось. Не выпендривайся. Я бы поступил точно так же. Разумное отступление – это не бегство, когда у человека поджилки трясутся. – Ты и впрямь так думаешь? – оживился Сидор. – Честно? – А когда я тебе врал? Было когда-нибудь такое? – Нет. – То-то… Ну, и что дальше?

– Я забежал на территорию трамвайного парка, а там как раз один из вагонов готовился выйти на линию. Я по-быстрому ссадил девчонку-вагоновожатую и врубил все эти контроллеры-контакторы по самое некуда… Он вдруг зажмурился и потянулся, как кот на завалинке. – А деваха была – блеск. Закачаешься. – Какая деваха? – спросил я недоуменно.

– Ну эта… вагоновожатая. Губки бантиком, глаза голубые – как василька, щечки румяные, бедра – во! – Он показал. – Если бы не эти козлы… – Ты не отвлекайся, давай по существу. – Ерш, что может быть существенней клевой телки? Согласен? То-то… – Согласен, согласен…

Удивительно, но когда он назвал девушку телкой, меня передернуло. Назови он так мою Ольгушку, я просто не знаю, что с ним сделал бы.

– Они пытались достать меня на машинах, – продолжил свой рассказ Сидор, – но почти сразу за трамвайным парком начинается колея, проходящая через балку, где нет автодорог. В балке небольшой пруд, а ее дно болотистое. Знаешь, где это? – Представляю. – Поэтому по балке даже "джип" не пройдет. – По-моему, там была какая-то дорога…

– Была. Но ее завалили мусором. Чтобы не платить за утилизацию, некоторые хитрованы свозят туда что попало. – Ну, и что дальше?

– Немного прокатившись, я остановил трамвай в удобном для сеня месте, преспокойно вышел и смайнал в свою нору. Вот и вся история.

– Тогда почему ты считаешь, что тебя обложили? Твое приключение – дело случая.

– Как бы не так! – воскликнул Сидор. – Уж не думаешь ли ты, что у меня от долгого затворничества крыша поехала? – Не думаю, – ответил я осторожно.

– Вот-вот… Отсидевшись недельку, я навел справки, и когда картина прояснилась, то мне стало так худо, что впору головой в прорубь. Оказывается, мои бывшие хозяева стакнулись со своими конкурентами и сдали меня со всеми потрохами. И теперь я у них первый кандидат в покойники.

И добавил уже тише: – Вместе с тобой. Тебя они тоже ищут. Он виновато потупился.

– Извини, все из-за меня… – Забудь! – резче, чем следовало бы, ответил я. – Мне на это глубоко плевать. – Плевать, не плевать, но все-таки…

– Если понадобится, я этот город наизнанку выверну и всю мафиозную шваль зарою на два метра ниже уровня пола.

Сидор посмотрел на меня с удивлением. – Я таким никогда тебя не видел… – сказал он несколько смущенно. Сев на кровать, он потушил окурок, и опять потянулся за сигаретами. – Что случилось? – наконец спросил Сидор после небольшой паузы.

Мой рассказ не занял много времени. Я вообще не бываю многословным, а в данном случае горе и вовсе наложило тяжелые кандалы на мой язык.

Когда я закончил свое, несколько нескладное, повествование, Сидор крякнул и со злостью потушил окурок в переполненной пепельнице. От черной меланхолии не осталось и следа, его жилистая, крепко сбитая фигура подтянулась, а в глазах замелькали опасные искорки.

– Можешь на меня рассчитывать. Я готов последовать за тобой хоть в преисподнюю. Все равно мне здесь покоя не дадут и в конце концов прихлопнут, как зазевавшуюся муху. – Спасибо…

Я заколебался. Конечно, иметь в напарниках такого бойца, как Сидор, это предел моих мечтаний.

Но вправе ли я тянуть его с собой на дно?

А что впереди меня ждут тяжкие, кровавые испытания, я не сомневался ни на йоту. И чем они закончатся, можно было только гадать.

– Мне, однако, не кажется, что это хорошее решение, – сказал я.

– Почему? Ты не доверяешь мне?

В голосе Сидора прозвучала обида. – Вовсе нет. Но тебе лучше держаться от меня подальше. – Ну ты сказал…

Сидор хотел было дальше развивать свою мысль, но я перебил его:

– Съезди еще раз домой, забери мать и ту дивчину, на которую глаз положил, и поселись в ближнем зарубежье, где тебя не знает ни одна собака. Живи и будь счастлив. – Э-э, постой! Я что, похож на дешевку?

Сидор от избытка чувств вскочил на ноги.

– Не знаю, как у меня обстоит дело с любовью к родной земле – тут могут возникнуть некоторые сомнения, если оглянуться на мое прошлое, – но что касается друзей-товарищей, то я никогда не оставлял их в беде. Бля буду!

– В этом я не сомневаюсь. – Вот потому не позорь меня, возьми с собой. – Зачем тебе лезть из огня да в полымя?

– Если ты считаешь, что мне дадут спокойно дожить до старости, пусть даже в ближнем зарубежье, то глубоко заблуждаешься. – Все зависит от тебя. – Да ни фига от меня не зависит!

– Ты не прав…

– Прав! Такие, как я, чересчур приметны. А у нас, если ты не серая мышка, то обязательно подчистят до бордюрного уровня. На всякий случай, даже если особо и не выпячиваешься.

Я по-дружески положил ему руку на плечо. – Ладно, твоя правда. Решено – работаем вместе. – Спасибо, Ерш! – Глаза Сидора подозрительно заблестели. – Я не подведу. – Можно подумать, что я в этом сомневаюсь. – С чего начнем? – Пока суть да дело, покантуемся здесь, в твоей квартире. Не возражаешь? – Как скажешь. Теперь ты мой босс. Командуй. – Мне нужно найти кое-кого… чтобы прояснить обстановку. – Время терпит?

– Надеюсь, что да. Думаю, что псы, спущенные на наш след, не настолько квалифицированны, чтобы добраться до нас в ближайшие дни. – А мне что делать? – Ты пока посиди дома, чтобы лишний раз не мозолить глаза нашим общим знакомым. – Ерш, тебе необходимо прикрытие. – Зачем? Я сам справлюсь. – А если нужно будет отрубить "хвост"? – Предложение дельное, однако есть одно "но"… – Что ты имеешь ввиду?

– Меня вряд ли они хорошо запомнили, так что есть шанс, разведав обстановку и сделав дело, если понадобится, убраться отсюда без лишних эксцессов. А твоя физиономия им уже примелькалась.

– Верно, – ответил после некоторого раздумья Сидор. – Скорее всего, ты прав. Но уж больно не хочется оставлять тебя одного…

– Вообще-то я привык работать без прикрытия. А все потому, что у меня не было такого крутого и надежного напарника, как ты…

Сидор ответил мне благодарным взглядом.

– Но можешь не переживать, – продолжил я, – нам еще предстоит покувыркаться вместе. Притом по полной программе. Но чуть позже.

– Другой компот! – обрадовался Сидор. – Это меня устраивает. Если тебе нужны деньги или оружие, ты только скажи. – С оружием все в норме, а вот деньги… С ними у меня и впрямь напряженка.

Я поневоле вспомнил свои заграничные счета: близок локоть, а не укусишь…

Я следил за ним уже четвертый день.

В свое время с этим человеком меня познакомил Тимоха. Он был приятелем Щепотки, подвизавшегося у Тимохи-Крученого в качестве бухгалтера или главного финансиста – уж не знаю, как там его называли.

Поговаривали, что этот человек, вор "в законе", держал "общак" – воровскую кассу взаимопомощи. А значит, в среде блатных он был на первых ролях.

Звали его, если меня не подводит память, Груздь.

Уж не знаю, была ли это фамилия, или такая кличка. А в общем, все едино: гриб, он и есть гриб. Ему на сыром болоте самое место, в тени.

В былые времена, когда появились фамилии, человека всегда именовали по существу. Иванов – это сын Ивана, предок Кузнецова явно принадлежал к ремесленному сословию, Масловы и Сбитневы кормили соотечественников, Кожемякин выделывал кожи, Кожухов шил тулупы, Босые были нищими или бедными…

А прапрадед вора "в законе" скорее всего был бирюком, лесным затворником, втайне промышляющим разбоем. По крайней мере, именно так я представлял родословную Груздя.

К делам Тимохи он, как я понял, особо не касался. Но, похоже, на моего бывшего босса влияние имел немалое.

Наверное по той причине, что и тому, и другому пришлось много лет тереть тюремные нары. И возможно, бок о бок.

В своей жизни я не встречал более отвратительного типа, чем Груздь. Его квадратная, изуродованная оспой рожа могла повергнуть в трепет не только обычного человека, но и самого отъявленного бандита.

Есть такие люди, к которым сразу испытываешь антипатию. Груздь был одним из них. Он казался мне монстром в человеческом обличье. Груздь был коварен и непредсказуем.

А если к этому добавить, что он имел поистине бычью силу, был угрюм и невероятно злобен, становился ясным его непререкаемый авторитет среди рецидивистов и новых деловых, которые мало праздновали старых "законников".

Претензий к нему я не имел, но он был мне нужен для того, чтобы навести кое-какие справки. Хотя, если честно, я представлял всю сложность предстоящих переговоров.

Тем более что пока Груздь о них не имел ни малейшего представления. И, с большой долей вероятности, вряд ли мог воспылать желанием вообще о чем-либо говорить со мной.

Однако иного выхода у меня не было, потому как Груздь знал в воровском мире все и вся.

Я так и не смог выяснить, где он живет, – без машины это было просто невозможно. (От чересчур приметного и, наверное, хорошо известного в городе "БМВ" я избавился – сбросил в старый глубокий карьер, где он и сгорел дотла. Номера я снял и зарыл в землю).

Но я знал, где искать Груздя. Его офис (если можно так сказать) находился в довольно невзрачном с виду кафе под названием "Красная горка".

Несмотря на внешний вид и не очень выгодное с точки зрения коммерции расположение, забегаловка пользовалась популярностью, хотя цены в ней были умопомрачительные. Собственно, как и во всех заведений такого типа, открытых "новыми русскими".

Новые ресторации явно не предназначались для среднего класса. Которого, впрочем, практически не было. Наше общество напоминало обшорканную веками, полуразваленную египетскую пирамиду с позолоченной верхушкой.

Новые хозяева жизни жировали и раскатывали в "мерседесах", а все остальные влачили жалкое существование, предаваясь по вечерам у телевизоров бесплодным мечтаниям. У кого-то не было лишнего рубля, а кто-то мог за вечер просадить в казино пятьдесят тысяч "зеленью".

В общем, дождались мы демократии…

Груздь появлялся в "Красной горке" с точностью, по которой можно сверять часы, – ровно в десять.

Сначала к подъезду подъезжала белая "девятка" с зеркальными стеклами, и три лба росточком под метр девяносто исчезали за дверью кафе минут на пять, чтобы затем занять удобные позиции у входа для встречи босса.

Наверное, они проверяли помещения, чтобы исключить всякие неожиданности.

Затем к "Красной горке" подруливала серая "Волга" 31-й модели, тоже с затемненными стек-лами. Из нее, с неожиданным для его грузного тела проворством, выныривал сам Груздь в сопровождении личного телохранителя, темнолицего парня восточной национальности, не менее угрюмого, чем его шеф.

Судя по "Волге", распорядитель "общака" не любил "светиться" лишний раз. Уж кто-кто, а он мог бы ездить на любой, самой престижной, импортной машине.

И это обстоятельство еще больше осложняло мою задачу. Похоже, Груздь, ко всему прочему, был хитер как змей.

Едва Груздь скрывался за дверью кафе, как рядом с белой "девяткой" парковалась мощная "альфаромео" темно-вишневого цвета. Из нее никто не появился.

Без сомнений, там находилась группа сопровождения. Ее обязанности заключались в том, чтобы постоянно держать машину "под парами".

Короче говоря, задачка у меня была еще та…

Я вошел в кафе без десяти час.

Там уже было людно – по меркам "Красной горки". Внутри находилось человек двадцать, в основном шушера, для которой обед являлся завтраком: воры, проститутки, какие-то подозрительные личности.

Мелкотравчатые воры спускали украденное – то, что получили от барыг. Путаны с остатками грима отдыхали после ночной "работы", опустошенные и выжатые до предела.

На них противно было смотреть: пустые взгляды, неверные движения, чересчур громкий разговор, временами прерываемый визгливым смехом. Омерзительное зрелище…

Здесь также находились и люди с виду посолидней, в дорогих пиджаках и при галстуках, которые шли им, как корове седло.

Судя по наколкам, выглядывающим из-под манжет, тюремные нары им были гораздо привычней, нежели мягкие импортные диванчики, составляющие единственную ценность в интерьере "Красной горки".

В кафе преобладала обычная общепитовская мебель (правда, новая), доставшаяся в наследство новому хозяину после приватизации, а вернее – прихватизации.

– Ты что тут забыл, парень?

Этот вопрос мне задал один из охранников Груздя, когда я, обогнув стойку бара, направился к двери с надписью "Служебный вход".

– Мне нужно видеть твоего шефа.

– Тебе назначено?

В его голосе звучали нотки превосходства.

– Нет.

– Тогда вали отсюда. – Ну зачем так грубо… – Я тебе сказал – сваливай по холодку, пока трамваи ходят. – Я бы на твоем месте все-таки доложил ему обо мне.

Его наглая тупая рожа начала меня злить. – Ты что, по-хорошему не понимаешь? – спросил он угрожающе.

Он кивком подозвал второго, который стоял неподалеку с безразличным видом, но держа руку в кармане. – Давно мордой асфальт не чистил? Охранник подошел ко мне вплотную. – Похоже, ты не оставляешь мне выбора, – сказал я, сделав шаг назад.

Краем глаза я заметил, как второй, такой же короткостриженый лох с щербатой ухмылкой, молниеносно выхватил кастет. И почти без замаха – чтобы не проломить череп – ударил меня в висок.

Чертовы придурки! А ведь я хотел не доводить дело до увечий…

Они даже не успели закричать, когда я и одному и другому провел болевые захваты. Мне очень не хотелось лишнего шума, а тем более, увечий, потому я на некоторое время лишил их голоса, локтем "погладив" кадыки.

Сопровождаемый хрипами и шипением, я затащил охранников в плохо освещенный коридор, упирающийся в железную дверь с глазком. Это было неожиданное и серьезное препятствие, не предусмотренное в моих планах.

Пока я в некоторой растерянности думал, что делать дальше, дверь вдруг отворилась и на пороге появился телохранитель Груздя.

В руке он держал пистолет, но без лишнего напряга, дулом вниз. – Оставь их. И проходи.

Его голос был низким и гортанным. – Только без фокусов…

Не спуская с меня глаз, он попятился, и я наконец вступил в заветную обитель.

Дверь за моей спиной лязгнула. Я очутился в просторном кабинете, обставленном офисной итальянской мебелью.

В правом, противоположном от меня, углу стоял массивный, сверкающий никелем сейф с цифровым набором. На стенах висели картины, как на мой взгляд – примитивная мазня. Скорее всего, это были творения местных художников.

А прямо посредине кабинета, в черном кожаном кресле с высокой спинкой, сидел за письменным столом сам Груздь.

На нем была кожаная куртка и джинсы. И галстук. Похоже, вор "в законе" старался соответствовать своему новому имиджу мирного бизнесмена, не безразличного к культуре. Подтверждением этому как раз и служили картины и поделки из ценных пород дерева на стеллажах.

Поигрывая "паркером" с золотым пером, он хмуро разглядывал меня, как будто я был одним из экспонатов в коллекции деревянных африканских диковинок. – Обыскать? – спросил телохранитель.

Он буквально сверлил меня прищуренными рысьими глазами.

– Не нужно, – отрезал Груздь. – Если бы он пришел по мою душу, то и ты, и я уже давно были бы на небесах. – Понял… – неохотно ответил телохранитель.

Но не расслабился, лишь стал на более выгодную позицию.

– Садись, Ерш. С чем пожаловал? – спросил Груздь. – Спасибо, – коротко ответил я.

И уселся напротив Груздя в неудобное креслице на гнутых металлических ножках.

– У меня есть к вам разговор…

Я выразительно покосился в сторону телохранителя. – Нодар, выйди, – сказал ему Груздь.

Он меня понял. – Не волнуйся, – успокоил Груздь телохранителя.

Тот попытался что-то сказать, наверное, возразить.

– Я ему доверяю. И прикажи пусть помогут тем придуркам. Глаза Груздя злобно сверкнули. – Я потом сам с ними… побеседую… От последней фразы Груздя повеяло могильным холодом.

То, что я быстро и без особых осложнений проник в офис Груздя, меня уже не удивляло. Хотя поначалу я недоумевал.

Усевшись в кресло, я наконец заметил целый блок мониторов слева от хозяина кабинета. На мерцающих голубых экранах хорошо просматривались все подходы к "Красной горке", а также обеденный зал и подсобки. – Впечатляет? – спросил Груздь.

Он ткнул пальцем в сторону мониторов. И скривил губы в подобии улыбки.

– Техника, чтоб ей пропасть, – сказал он, явно рисуясь. – Ей бы за бугром цены не было. А у нас то свет отключат без предупреждения, то напряжение такое, что никакой стабилизатор не помогает. Вот и получается, что, когда нужно, толку от этой техники никакого. Одни расходы. Может, по пять капель, а? За встречу.

– Не употребляю.

– Прости, забыл. Мне говорили… Так что тебя привело ко мне?

– Где я могу найти Тимофея Антоновича? – Вопрос не по адресу.

Он ответил мне спокойно, даже безразлично.

Но в его темных, почти черных, глазах мелькнуло что-то такое, от чего мне стало не по себе. Врет, мафиозная сволочь, подумал я. Точно врет.

– Крученый мне не отчитывается, где жиханит и с кем гужуется, – добавил Груздь, наверно заметив недоверие в моем взгляде. – Крученый?

Я посмотрел на Груздя с удивлением. О ком он говорит?

– Это его кликуха. Не знал?

Я безразлично пожал плечами и ответил:

– Не интересовался.

– Насколько мне известно, ты на него работал…

– Возможно.

– Хороший ответ. Но тогда тебе и карты в руки. Ты должен лучше меня знать, где он обретается.

– Вы его давно видели?

Груздь насмешливо улыбнулся. – А ты, однако, настырный, – ответил он.

– Может быть.

– Если я скажу, что не встречался с ним года два, поверишь? – Зачем мне ставить вас в неловкое положение своим недоверием? Пусть будет два года… – Нет, ты все-таки мне не веришь. Почему?

– Вы ошибаетесь. Но даже если вы и не говорите правду, значит у вас на это есть причины. Вольному воля… – Хорошо мыслишь, парень. Толково. – Благодарю…

Я старался быть вежливым и обходительным. – За что? – Доброе слово и собаке приятно. – Ну, тебя есть за что хвалить…

Груздь многозначительно прищурился.

– Уж я-то знаю… – Он был сама загадочность.

А мне плевать на то, что тебе известно, подумал я со злостью. Знаешь, да не все. А если бы и знал, то уже наложил бы в штаны. Подумаешь – пахан… Пуле все равно, лох ты или крутой.

– Может и знаете. Но я пришел по конкретному вопросу и получил вполне определенный ответ. Не так ли? – Так.

– А больше мне ничего и не нужно. Пойду я… Спасибо, что были со мной откровенны.

– Погоди! Зачем он тебе нужен? – У меня с ним договор… Я решил рискнуть, переведя разговор в понятное для Груздя русло. – Я уже год сижу без работы. Поиздержался… А от него пока ни ответа, ни привета. – Договор…

Груздь задумался.

– А если ты на меня поработаешь? – спросил он спустя какое-то время. – Я хорошо плачу, будь спок.

– Я всегда держу слово и не меняю хозяев без их согласия.

– Похвально. Нет, правда, ты мне нравишься, Ерш. Верность своему слову – одно из главных достоинств мужчины.

Я индифферентно пожал плечами.

Я не девка, чтобы ловиться на такую дешевую приманку. Его слова имеют сладкую оболочку, но внутри сплошная горечь. К своему несчастью, с такими я общаюсь уже долгое время.

– А что касается Крученого… – продолжил Груздь. – До меня дошли слухи, что он смайнал туда, откуда никто не возвращается.

– Не может быть!

– Еще как может. Наша жизнь – копейка. Пока катится – блестит, у всех на виду. А зароется в пыль – потускнеет, и кто ее отыщет?

Так он еще и "философ", подумал я с отвращением. Точно, как мой первый босс. У этих уродов, наверное, выпендреж в крови. Хлебом не корми, а дай побазарить и поизображать человека с недюжинным умом. – Я все равно не верю,– продолжал я играть свою роль. – Понимаю, парень. Тебе просто не хочется верить.

– Да, не хочется.

– Тиша не был мне даже приятелем, но друг другу дороги мы не перебегали. А потому известие о его смерти меня опечалило. Такие, брат, дела. – Всего доброго. Спасибо за гостеприимство… Я поднялся и пошел к двери. – А ты все-таки подумай над моим предложением! – сказал мне вдогонку Груздь.

– Подумаю… – буркнул я в ответ.

– Я тебя не тороплю, я подожду. И в следующий раз Ерша здесь встретят как желанного гостя. Нодар! Пропусти… – приказал он ставшему на пороге телохранителю.

Меня вывели из кафе через запасный выход. Наверное, чтобы лишний раз не мозолил глаза разъяренным охранникам.

Вот козлы…

Впрочем, не исключен вариант, что Груздь имеет на меня виды и не хочет "светить" даже перед подручными. Но как бы там ни было, а в своих поисках я не продвинулся вперед ни на миллиметр.

Уже на троллейбусной остановке я заметил знакомую "альфа-ромео". Она следовала за мной, как привязанная невидимой нитью.

Наслышанный о маниакальной подозрительности Груздя, я предполагал нечто подобное, а потому только ухмыльнулся. Не думаю, что отрубить этот "хвост" будет для меня чересчур сложной задачей.

Пусть поупражняются…

Я сел на маршрут, направлявшийся к центру города. Трясясь на потертом сиденье, я снова и снова пытался найти ответ на главный вопрос – кто вышел на мой след и по какой причине?

Грешным делом, я поначалу было подумал, что Тимоха остался в живых. Зная его мстительный характер, можно было не сомневаться, что он попытается достать меня из-под земли.

Занимаясь слежкой за Груздем, я откладывал нашу встречу до последнего в тщетной надежде – а вдруг Тимоха заявится в "Красную горку" собственной персоной?

Потому и не пошел сразу по адресу, который узнал у покоящегося на дне озера бандита: что если мне повезет и "Красная горка" окажется самым коротким путем к цели?

Значит, я ошибся.

Но если не Тимоха, тогда кто? А если Груздь соврал?

Нет, не похоже.

Останься Крученый в живых, Груздю первому бы стало известно о событиях на сходняке и о моем предательстве. Тимоха не такой дурак, чтобы не сообразить, кто виновен в гибели его "гостей"-мафиозо и охранников дачи.

И это значит, что Груздь просто обязан был задержать меня. Или, в крайнем случае, отправить вперед ногами к праотцам.

Почему он этого не сделал?

Как я ни пытался разобраться в этой мешанине, все теперь сходилось к одному – нужно потрошить "малину" боевиков.

Постепенно наливаясь злобой от безрадостных мыслей, я время от времени скрипел зубами. Я почти наверняка знал, что мой визит туда не пройдет так же мирно, как в "Красную горку"…