Волкодав
Я валялся в постели, не в состоянии даже сдвинуться с места. Эта чертовка Джоанна знала толк в сексе.
За ночь если она вздремнула в общей сложности полчаса и то хорошо. Джоанна была неистощима на выдумки и страстная, как все мои знакомые девушки, вместе взятые.
Правда, их у меня было не так уж и много – что поделаешь, издержки профессии, предполагающей монашеский образ жизни, – но все равно вполне достаточно, чтобы оценить по достоинству прелести малышки. Если честно, то я был не вправе заниматься личными вопросами во время проведения операции, но так уж получилось…
Пусть кто-либо из настоящих мужиков бросит камень в мой огород, когда я встал перед выбором: или торчать на стреме остаток ночи у окна, изнемогая в борьбе со сном, или, для поднятия бодрости духа, лечь в постель со сногсшибательной милашкой, которая просто не даст уснуть.
Понятное дело, я выбрал последнее. Польза, так сказать, двойная: и сторож бодрствует, что в нашем положении весьма существенно, и происходит личный контакт, что тоже немаловажно для партнеров, которых ожидают впереди сложные проблемы, вдобавок ко всему – опасные для жизни.
Так мысленно утешал я себя, наблюдая как Джоанна в чем мать родила рыщет по комнате в поисках спиртного – за ночь мы оприходовали все, что смогли отыскать.
Конечно, оправдание можно всегда найти, если сильно захотеть, любому поступку. Но мне было глубоко плевать на шевелящееся в груди дождевым червем чувство вины за нарушение инструкции.
При виде обнаженной Джоанны в моей голове сразу всплывало известное и, по-моему, гениальное изречение: я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Оно оправдывало все мои проступки и делало меня чистым, невинным младенцем.
– Умираю от жажды, – пожаловалась Джоанна, когда ее старания пропали втуне. – И голова не на месте. – Выпей стакан воды, – с пуританским видом посоветовал я.
И получил довольно приличный пинок под ребра.
Разозлившись, я схватил ее в объятия с намерением отшлепать. Но ставшее вдруг податливым тело Джоанны полыхнуло жаром… и я не успел опомниться, как овладевшее мною мгновенное безумие плоти взорвалось неистовством быстрого и одновременного оргазма.
От непередаваемого блаженства я едва успел заглушить длинным поцелуем страстный вопль Джоанны…
– И все-таки я хочу выпить. – Ее настойчивость хоть кого могла свести с ума.
– Для тебя, кисуля, все, что угодно… – Тяжело вздохнув, я поднялся, натянул плавки и пошлепал в подвал, о котором Джоанна пока не знала.
Вилла, где мы предавались разврату (так у нас, в Союзе, окрестили секс), была крохотная, невзрачная с виду, но уютная и затарена всякой всячиной под завязку.
Мне она приглянулась совершенно случайно, когда я однажды попал в небольшую автомобильную аварию – в мой "мерседес" въехала японская "мазда" (хорошо, что не на полной скорости).
Когда я, взбешенный и готовый к крутым мерам, открыл дверцу машины моего обидчика, то к моим ногам неожиданно вывалился совершенно обалдевший турок лет под пятьдесят.
Не на шутку перепугавшись – не хватало еще мне связаться с дорожной полицией; уж кто-кто, а эти борзые вывернут наизнанку кого хочешь, – я поторопился привести его в чувство, что оказалось отнюдь не просто: турок был в стельку пьян.
Пришлось тащить этого паразита на собственном горбу в свой "мерс" и ехать к нему домой – адрес он сказал только тогда, когда я как следует отхлестал его по щекам. Так я впервые переступил порог этой удивительно уютной и неприметной норки.
Протрезвившись, турок, которого звали Мехмед, расчувствовался, оплатил мне с лихвой расходы на ремонт и за стаканом весьма приличного виски рассказал о себе все, что только можно, будто мы ехали в вагоне поезда – так доверительно беседуют только путешествующие по железной дороге.
Он оказался коммерсантом, часто бывал в отъезде, и свою виллу навещал не более чем раз в месяц. Понятное дело, его излияния были мне как целительный бальзам на рану.
Думаю, не стоит особо распространяться по поводу того, что я снял оттиски с ключей от виллы и ознакомился с системой сигнализации – она оказалась достаточно примитивной, но была подключена к пульту ближайшего полицейского участка: этот выпивоха, однако, был парень не промах…
В подвале я нашел все, что только желали наши иссушенные жаждой души. В том числе и консервы – после ночной скачки я проголодался так, будто не ел по меньшей мере дня три.
– Ты прелесть! – чмокнула меня в щеку Джоанна и поторопилась открыть бутылку первоклассного виски.
Я только промычал довольно в ответ – в этот миг мой рот был набит консервированным мясом крабов.
Насытившись и утолив жажду, я погрузился в раздумья. Мне нужно было выйти на связь с клиентом, желающим познакомиться с курьером, то есть Джоанной, как можно быстрее.
Но события прошедшего дня и в особенности – ночи, существенно охладили мой пыл и заставили вспомнить, что голова у меня всего лишь одна, и терять ее из-за чужих промахов я как-то не тороплюсь.
Звонить с виллы я не имел права – это была прямая "засветка", и такую глупость мог сморозить разве что недоумок, кем, естественно, я себя не считал.
Тогда – что делать?
Будь я один, такой смешной вопрос меня бы не мучил. Но на моих ногах висела прелестная гирька с фигуркой фотомодели, а ее ведь в карман не спрячешь.
– Придумал? – с интересом воззрилась на меня Джоанна.
Она уже была при полном параде – когда только успела? Я вяло подмигнул ей и отрицательно покачал головой.
– В чем загвоздка? – опять спросила она, уже тревожным голосом.
– В тебе, киска.
– Это еще почему? До сих пор мы с тобой выходили с честью из всех передряг.
– Самолюбование – опаснейшая вещь, детка. По нашему следу идут отборные псы. То, что мы сейчас с тобой тут делаем трали-вали, шуры-муры – заслуга в большей мере хорошей подготовки с моей стороны и в меньшей мере, но существенной, помощь удачи. Однако теперь я практически исчерпал запас своих заморочек, а значит, нужно начинать с нуля. Задание я обязан выполнить, чего бы мне это ни стоило. И самой главной помехой в осуществлении этой задачи, увы, являешься ты, дорогая.
– Я сильная… я занималась гимнастикой! – выпалила Джоанна, воинственно вздернув свой прелестный носик. – Я могу стрелять из пистолета и…
– Не сомневаюсь, – бесцеремонно перебил я ее тираду. – Можешь не бояться – я тебя не брошу. Ведь мое задание и заключается в том, чтобы доставить курьера по назначению в целости и сохранности. Вся беда в том, что теперь я начал сомневаться в благополучном исходе мероприятия. Похоже, тебя, Джо, подставили. А заодно и меня.
– Как это – подставили?
– Очень просто. Такое бывает. Объяснять я не буду, мало времени… У меня только один вопрос – у тебя было на судне прикрытие?
– Да.
– Сколько человек?
– Один.
– И где он? – Н-не знаю…
От волнения Джоанна начала заикаться.
– То-то, дорогуша. На причале он не появлялся. А значит, его отправили рыбам на корм.
– Это невозможно!
– Еще как возможно. Повторяю – по твоему следу идут очень серьезные люди, которые не остановятся ни перед чем.
– О Мадонна, что же мне делать?! – в отчаянии заломила руки Джоанна.
Наконец ее проняло. Чего я и добивался. Строптивый партнер в нашем деле как револьвер в "русской рулетке" – нажимая на спуск никогда не можешь быть уверен, что в следующий миг ты не отправишься к праотцам.
– Подай мне свою сумочку.
– Зачем?
– Давай условимся раз и навсегда – если хочешь остаться в живых, подчиняйся мне беспрекословно. – Возьми…
На удивление покорно Джоанна положила сумочку на стол передо мной.
Вспоров подкладку, я достал узкий длинный конверт и задумчиво повертел его в руках. Интересно, что в нем? Почему за ним идет такая жестокая охота? И какую в конечном итоге цену придется заплатить за доставку конверта по назначению?
– Ну что же, проверим, из-за чего мы так рискуем.
– Ты… хочешь вскрыть конверт? – Джоанна побледнела от волнения. – Это категорически запрещено! К тому же он заклеен специальным клеем и опечатан.
– Держи хвост пистолетом, девочка. Мы этот конверт рассекретим по специальной методе. Комар носа не подточит, будь спок…
Я спустился в полуподвальное помещение, где был обустроен гараж, и достал из бардачка своего "мерса" плоскую коробочку. Это был специальный компьютер-анализатор, новейшая японская разработка, позаимствованная родными спецслужбами у наших дальневосточных соседей; ясное дело, без их ведома и согласия. – Посмотрим, что там за сокровище внутри…
Я положил конверт на фосфоресцирующий экран сканирующего устройства, закрыл крышку и включил кнопку выхода на режим.
Спустя полминуты зажглась крохотная зеленая лампочка датчика, и я включил монитор. На нем неправдоподобно четко вырисовался самый обычный банковский чек, надлежащим образом оформленный и подписанный.
Чек обычный, но вот обозначенная в нем сумма… Если честно, у меня просто перехватило дыхание.
Я посмотрел на Джоанну и испугался: похоже, у нее приключился родимчик.
Вытаращив глаза и открыв рот, она начала прямо на глазах синеть, будто от удушья. Я схватил глубокую миску с подтаявшим льдом для виски и, нимало не церемонясь, выплеснул содержимое в лицо девушки. – Какие деньги…
Не обращая внимания на холодный душ, Джоанна, как сомнамбула, подошла вплотную ко мне и дрожащей рукой показала на экран.
– Какие деньги…
– Да-а… – протянул я, пытаясь успокоиться. – Не хило… По крайней мере теперь понятно, из-за чего рискуем. Хотя от этого не легче. За такие бабки нам могут не только головы отвернуть, но и порезать на мелкие кусочки, чтобы без помех спустить в унитаз.
– Пять миллионов…
– Между прочим – долларов. Наличкой.
– И их можно получить?
– Вполне. Хоть сегодня. Банк достаточно солидный. Вот только чемоданчик нужен, да повместительней.
– Господи – пять миллионов! Это же целое состояние…
– Для кого как.
– Ты богат? – Глупышка…
Улыбка у меня получилась кривая и вымученная.
– Будь у меня даже десятая часть этой суммы, разве я бегал бы сейчас по Стамбулу, как завшивевший пес? – А если…
Ее голос предательски задрожал и пресекся. Но мне было и так все ясно.
– Никаких "если", дорогуша, – резко ответил я и выключил компьютер. – В противном случае мы с тобой не спрячемся и на дне морском. Наша задача – выполнить задание, получить причитающийся гонорар и смайнать в родные пенаты. Самый безопасный вариант… за неимением лучших…
Тщательно уничтожив следы нашего пребывания на вилле любезного коммерсанта, мы погрузились в "мерс" и проехали вдоль побережья к рыбачьей деревушке, где надеялись найти телефон.
Конверт с чеком опять занял свое место под подкладкой дамской сумочки, которая лежала на заднем сиденье.
Джоанна с застывшим лицом сидела прямо, будто аршин проглотила. Время от времени она косилась в мою сторону, и тогда в ее глазах мелькал страх.
Эх ты, заграничная дуреха! Чай, думаешь, что я сейчас проверну дельце: тебя грохну и оприходую проклятый чек?
На кой он мне… русскому служивому с минимумом извилин в башке. Нас другому обучали…
Впрочем, тебе, киска, этого не понять.
