Глава 13
Ну, блин, и нагрузочка на нервы! Только в гостинице, в своем номере, я, наконец, осознал всю глубину ямины, из которой выбрался.
Мне повезло. Здорово повезло. Грач мне поверил, а потому не замочил. До него все-таки дошло, что я говорю абсолютно искренне и понятия не имею, что от меня требуется. Намерения Грача мне были понятны – он хотел найти с моей помощью НЕЧТО, принадлежавшее Зяме и стоящее больших денег.
А потом… Что будет потом, и дураку понятно. Зароют меня где-нибудь в лесу – и все дела. Единственный светлый лучик во всей этой ситуации – это то, что схоронят меня на родной сторонке. Очень бодрящая мысль…
Но самое скверное заключалось в другом – теперь я уже не могу бросить все к чертям собачьим и сбежать в Москву. Меня и там отыщут. Похоже, это НЕЧТО имеет огромную ценность. Для всех. Неужели Зяма где-то нашел кувшин с живой водой, некий элексир бессмертия?
Что ж, возможно. Тогда следующий вопрос: если это так, почему сам полез в петлю?
Господи, что я несу? Какая вода, какой элексир!? Бред сивой кобылы. Таких вещей в природе не бывает.
Или, если быть сдержанным оптимистом, их еще не нашли.
Но что за вещь имел Зяма, которая вызвала такой огромный интерес у стольких разных людей и организаций? Этих "заинтересованных" субъектов по моим скромным подсчетам было четыре: некая шайка-лейка, спустившая на меня киллера и капитана Витренко, СБУ, УВД и мафиозная группировка Грача.
Не хило…
Мне вспомнилась старинная украинская поговорка, наиболее подходящая к данному моменту – "Не тратьте силы, кум, спускайтесь на дно". Я такой пресс не выдержу. Это точно. И главное – я сном-духом не ведал, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.
Да ну его все!.. Я посмотрел на окно – уже вечерело. Пойду в кабак и напьюсь, подумал я обречено. Нужно только привести себя в божеский вид и переодеться.
Покидая душевую кабину, я почему-то вспомнил про Илону. Интересно, она уехала домой или до сих пор страдает от неразделенной любви?
Зайти к ней, не зайти… Зайти, не зайти… Эта мысль не давала мне покоя, пока я облачался в джинсы и тенниску (как я успел понять, в ресторан "Юбилейной" можно было идти в демократичной одежде).
Нет, все-таки зайду! Я бодро поднялся на пятый этаж и постучал в дверь ее номера. Тишина. Я еще раз выбил барабанную дробь на полированной древесине – опять ничего. Неужто уехала? И даже не попрощалась. Ах, эти женщины…
Я спустился вниз и уже направил стопы в ресторан, как тут меня словно что-то дернуло изнутри.
Решительно развернувшись, я подошел к дежурному администратору (или администрессе? администраторша звучит вульгарно) и спросил:
– В пятьсот двадцатом жила девушка. Она еще не уехала?
Женщина одним быстрым движением руки поправила прическу, кокетливо улыбнулась и ответила:
– Скорее нет, чем да.
– То есть?
– Ключа на месте не наблюдается.
– Значит, она может быть в номере…
– Или за сотню километров отсюда.
– Вы изъясняетесь загадками. Не проще ли посмотреть ее карточку?
– Не кипятитесь. У нас нередко бывает, что ключи уезжают вместе с постояльцами. Или они оставляют их коридорным. А карточку мы сейчас посмотрим…
Все также мило, и не без кокетства, улыбаясь, администратор (между прочим, симпатичная женщина лет тридцати пяти) быстро нашла карточку Илоны и просмотрела записи.
– Вчера она продлила срок проживания еще на три дня и заплатила наперед. Так что пока она наш клиент.
– Спасибо, – поблагодарил я сумрачно.
– Галина Николаевна просила вас позвонить ей домой, – неожиданно сказала таинственным тоном администратор.
Блин! Теперь я вспомнил, что и эта молодуха была на моих "смотринах", устроенных Галюней в ресторане.
Ну все, с этого момента сплетни начнут размножаться, как мухи-дрозофилы.
Похоже, ко мне все-таки пришла слава. К сожалению, она выбрала для этого самый неподходящий момент.
Чему я не очень удивился – все мои дела всегда шли через пень-колоду.
Я снова поднялся на пятый этаж с твердым намерением во чтобы-то ни стало проникнуть в номер Илоны.
Что-то меня беспокоило. Возможно, нехорошее предчувствие; или я опять начал погружаться в шизоидное состояние.
Что, в общем-то, было не удивительно – все бумагомараки, сиречь, писатели, имеют сдвиг по фазе, потому как любые творческие способности в принципе противоестественны. Я уже не говорю о гениальности.
Человек должен жить простой жизнью, в согласии с окружающей средой, как он и был изначально задуман.
Его дело размножаться, заниматься физическим трудом или охотиться, чтобы прокормить себя и свою семью, в крайнем случае, возводить жилища, потому как пещер на всех не хватает. Но ни в коем случае не мудрствовать, изобретая разные теории, ведущие род человеческий к вырождению и гибели.
На мой настойчивый стук в дверь пятьсот двадцатого номера мне опять ответила тишина. Однако я готов был побиться об заклад, что внутри кто-то есть.
– Илона, открывай! – Приблизив губы к двери, рявкнул я со всей дурью. – Это я, дорогая, Стив.
Ни привета, ни ответа. И тем не менее, тем не менее…
Весь во власти подозрений и дурных мыслей, я бросился к комнате, в которой обретались коридорные. Там находилась женщина в годах с краснощеким лицом сварливой кумушки.
– Здравствуйте! – выдохнул я. – Откройте, пожалуйста, пятьсот двадцатый номер.
– Мням-мням… Вы там живете? – спросила она, невозмутимо жуя булочку с кровяной колбасой.
– Нет. Там живет одна девушка. Она не откликается на стук в дверь. Боюсь, что ей плохо.
– Девушка… Буль-буль-буль… – Коридорная опрокинула в горло пластиковую бутылочку с "пепсиколой". – Не откликается… А может, она не желает с вами говорить?
– Может быть и так, – сказал я раздраженно. – Нужно проверить. Она очень больна, – соврал я, не моргнув глазом. – Вдруг, ей стало плохо. Если она умрет, то в этом будет доля и вашей вины, – пустил я в ход свой последний козырь.
Пардон – предпоследний. Не согласись эта старая курва открыть номер, я бы ее придушил. Не на всю оставшуюся жизнь, а чуть-чуть, ненадолго, – чтобы забрать у нее запасной ключ от номера.
Ей повезло. Она с неохотой кивнула неопрятно причесанной головой с крашеными волосами и встала.
Похоже, только эта коридорная не знала о моих особых отношениях с главным администратором "Юбилейной". Иначе она бежала бы впереди паровоза. При всем том, у Галюни характер крутой.
Ну да ладно, фиг с ней, с этой любительницей кровяной колбасы…
– Девушка, к вам пришли, откройте! – взялась выстукивать и старая грымза.
– Зря стараетесь, – сказал я нетерпеливо. – Доставайте ключ.
– Это незаконно… – недовольно буркнула коридорная, но подчинилась – наверное, вспомнила о "болезни" Илоны.
Дальнейшее произошло настолько неожиданно, что я – каюсь! – едва не дал деру. (Вот только куда – это вопрос). Как только дверь отворилась, из номера, как черт из табакерки, выскочил человек в маске и с пистолетом в руках. Коридорную он сбил с ног, а я шарахнулся в сторону с похвальной быстротой.
Не обращая на нас ни малейшего внимания, человек в маске бросился к лестнице и исчез с нашего поля зрения.
– Шо цэ було!? – трагическим шепотом спросила коридорная, поднимаясь на ноги.
С испугу она перешла на украинский язык.
– Узнаем… – бросил я и ворвался в номер.
Илона лежала на кровати со связанными руками и кляпом во рту. Я освободил ее от пут и брызнул в лицо водой.
Она открыла глаза и, увидев меня, радостно прошептала:
– Сти-ив…
– Что стряслось!? – спросил я, помогая ей сесть.
– Нужно звать милицию! – наконец прорезался нормальный голос у коридорной. – Это вор!
– Нет! – воскликнула Илона. – Не надо никого звать. Я не хочу, чтобы меня допрашивали в милиции.
Иначе я не уеду из этого города до зимы.
– Вам понятно? – спросил я у коридорной. – Барышня не хочет, чтобы эта история получила огласку. – С этими словами я дал ей двадцать долларов. – И чтобы ни гу-гу! – Для большей убедительности я приложил палец к своим губам. – Ничего не было, вам это приснилось. Все ясно?
– Не очень, – буркнула коридорная, с жадным вниманием разглядывая двадцатку, на которой был изображен один из американских президентов. – У нас с этим строго… Могут и с работы вытурить. Надо доложить директору.
Однако! У престарелой дамы аппетит – будь здоров. Для нее и двадцать баксов уже не деньги. Я с решительным видом сунул ей в руки еще десятку и спросил:
– Достаточно, чтобы избавить вас от ненужных воспоминаний?
– Ну-у…
Женщина дрожала от радостного возбуждения, но все еще пыталась изображать недовольство.
– Ладно, коли так, тогда докладывайте, – сказал я с деланным безразличием. – Порядок прежде всего.
Верните деньги… – Я протянул руку.
Крепко зажав доллары в кулаке, коридорная шарахнулась от меня, как от прокаженного.
– Я согласна! – воскликнула она. – Можете не сомневаться, все буде в ажуре.
– Надеюсь. Смотрите – чтобы ни пара с уст. А теперь оставьте нас.
Женщина поторопилась выскочить из номера. Ишь ты, где и прыть взялась…
– Так что тут стряслось? – спросил я, поворачиваясь к Илоне. – Ты в норме?
– Почти… Я хочу выпить. Достань из холодильника бутылку. Нет, не шампанское, – коньяк.
Да, выпить и мне не мешало бы… Я разлил коньяк по стопкам и с удовольствием опорожнил свою. Илона без колебаний последовала моему примеру.
– Еще? – спросил я.
– Еще…
Мы снова отдали должное янтарному напитку. Бледное лицо Илоны постепенно приобретало свою обычную окраску. Я облегченно вздохнул – слава Богу, она жива, здорова и даже не изувечена. По всем признакам в номере явно был не насильник, а потому мой вздох имел под собой весьма серьезную основу.
– Что ему от тебя надо было? – спросил я, когда наши рюмки показали дно. – И вообще – расскажи, как все случилось.
– Я мало что помню. В дверь постучали, мужской голос сообщил, что он гостиничный электрик – мол, нужно заменить неисправную розетку; ну я и открыла. А он меня прямо с порога… Так быстро ударил, что я не успела и глазом моргнуть.
Она потрогала шею и болезненно поморщилась.
– Ну-ка, что там у тебя. Дай посмотрю.
Она безропотно подчинилась, и я увидел небольшой синяк с левой стороны шеи, почти за ухом. Понятно.
Бил профессионал, ребром ладони. Такой удар может вырубить человека надолго, если не навсегда. Все зависит от его силы и точки приложения.
– Он что, ударил сразу? – спросил я с сомнением.
– Ага. Я потеряла сознание… мне так кажется. Я была как в тумане.
– Ну, а что было потом?
– Потом? Я почти ничего не помню.
Она подняла на меня взгляд и, наверное, что-то прочитала в моих глазах.
– Нет, нет, он ничего такого мне не сделал! – по-своему истолковала мой немой вопрос Илона. – Честно.
– Откуда ты знаешь? Ведь ты была без памяти.
– Ты не женщина, тебе этого не понять, – отрезала Илона. – Откуда знаешь, откуда знаешь…
– Все, все, вопрос с повестки дня снимается. В холодильнике есть лед?
– Кажется, есть.
Я быстро соорудил ей холодный компресс на шею. Она была трогательно податлива и терпелива.
Неужели мне удалось проникнуть через ее холостяцкую кожуру? "А если это любовь?" – вспомнил я название какого-то очень старого фильма.
Чур меня! Не нужно путать любовную интрижку с настоящим чувством. И уж тем более я не мог представить рядом с собой Илону.
Я не сомневался, что если она узнает об измене мужа, то хладнокровно зарежет его, как цыпленка. При этом мне вспомнился инцидент в ресторане, когда она без малейшего колебания огрела буяна по голове бутылкой. Могла ведь и убить.
Интересно, чего это она такая тихая сейчас? Ну прямо лапушка. Может, и правду говорят, что женщине время от времени нужна трепка? Тогда она ненадолго превращается в кроткое и слабое создание, – как это и задумал Творец – которое хочется лелеять и любить.
Пока я все это думал, мои глаза осмотрели номер. Похоже, его обыскивали. Притом, особо не церемонясь.
Везде валялись разбросанные вещи, чемодан был открыт, явив миру целую коллекцию нижнего женского белья, а тумбочка лежала на боку.
– Посмотри, не пропало ли у тебя что-нибудь, – предложил я Илоне.
– У меня нет ничего особо ценного. Подай, пожалуйста, мою сумочку. В ней деньги и паспорт.
Документы оказались на месте, чего нельзя было сказать о деньгах. Они испарились. Илона с потерянным видом вертела сумочку в руках, а я делал вид, что ищу содержимое ее кошелька – заглядывал во все укромные уголки и даже под кровать.
– Что мне теперь делать? – жалобно простонала Илона.
– Надо выпить, – сказал я решительно.
Это было самое разумное предложение в данной ситуации.
Мы выпили. Илона даже не стала закусывать, хотя у нас был лимон, порезанный на дольки. Она была такая несчастная, что мое сердце дрогнуло, и во мне проснулся джентльмен. Давно не видались… черт бы тебя побрал, подумал я о нем мельком, но сказал то, что он нашептывал мне на ухо:
– Насчет денег не волнуйся. Все твои расходы я беру на себя.
– Да? – оживилась она.
"Нет!!! – испуганно завопил где-то внутри меня рубаха-парень Стив Войцеховский. – Ты что, с ума сошел!?
Женщине пустить мужика по миру – раз плюнуть".
Но Илоне ответил джентльмен и душка, писатель Стив Лукин:
– Конечно. Держись, лапуля, я с тобой.
Моя последняя фраза была немного напыщенной, и в тоже время жутко попахивала нафталином. Вот идиот, подумал я беспомощно. Снова, дружочек, ты вляпался со своей дурацкой простотой, которая хуже воровства.
– Помоги мне встать, – попросила меня Илона.
Я помог. И даже проводил ее к двери туалетной комнаты. Дальше меня не пустили. Спустя какое-то время Илона появилась умытая и немного посвежевшая. Но на ногах она держалась слабо.
– Я полежу… – сказала она. – Извини, мне не совсем хорошо…
– Может, врача вызвать?
– Еще чего! К завтрашнему утру я оклемаюсь.
– Тебе принести поесть?
– Не надо. Я хочу спать. Ты иди…
– А если тебе вдруг станет плохо?
– Не станет. Я уверена. Это нервы. До меня только сейчас дошло, что могло со мной случиться, если бы не ты… – Она вздрогнула. – Стив, я тебе так благодарна…
Губы Илоны раскрылись, как два алых бутона, и я не сдержался – нагнулся и поцеловал ее. А затем, чтобы не усугублять ситуацию, вымелся из номера, будто за мной гнались.
Поужинав в буфете, – в ресторан идти перехотелось – я возвратился в свой номер и позвонил Галюне, наконец, вспомнив слова ее подчиненной.
– Привет! – сказал я в трубку. – Чем занимаешься?
– Стив! – возопила на другом конце провода Галюня. – Где тебя носит!?
– А в чем дело?
– Я тебя обыскалась.
– Зачем? Чтобы пожелать мне приятных сновидений?
– Перестань шутить! Сегодня снова приходил человек из "конторы". Признайся, что ты натворил?
– Пока ничего. Но все возможно. А гэбисты должны быть начеку. Это у них называется профилактика. И кстати, хватит об этом распространяться по телефону. А то мы тут с тобой болтаем, а дяденька в сером костюмчике где-нибудь сидит и пишет наш разговор на магнитофонную ленту. Так сказать, для истории.
Тебе понятно?
– П-понятно…
Бедная Галюня! На фиг ей такой "подарочек" в лице Стива Войцеховского – старого друга и одноклассника, а ныне постояльца гостиницы? Надо как-то ограничить с нею контакты, иначе и ее могут начать теребить.
– В общем, Галюня, спи спокойно. Завтра встретимся и поговорим.
Все, отбой. Только теперь я почувствовал, что смертельно устал. Запасы адреналина исчерпались, и я ощутил себя старой развалиной. Вдруг разболелась раненная нога, затем начало стучать в виски и зашумело в голове, а потом на плечи будто упал груз весом с полтонны.
У меня все-таки хватило сил, чтобы забаррикадировать входную дверь и вернуться обратно к кровати. Я нырнул в нее, как в омут, и отрубился где-то на самом его донышке, куда не долетали ни звук, ни свет, ни даже сновидения.
