Глава 14
Мы занимались планированием до десяти вечера, а потом разошлись, довольные своими успехами в составлении сногсшибательных прожектов. Нужно сказать, что я тоже был в состоянии эйфории. Поэтому и заглянул в бар «Рука удачи», сиречь «Шаловливые ручки».
Надо же было мне как-то отметить мой маленький праздник - я все-таки выцыганил у Марка свои кровные двести баксов плюс пятьдесят сверху, которые со спокойной совестью посчитал премиальными.
Бармен Жорж, то есть, Гриша Волобуев, встретил меня улыбкой до ушей.
- Чему радуешься, фраер деревенский? - спросил я, пожимая ему руку.
- Давно не виделись…
- Неужели, - тут я окинул взором весь зал, - здесь кто-то стосковался по моим кулакам?
- Эй-эй, только не это! - испуганно воскликнул Жорж. - Кстати, ты должен заведению сотку «зеленью» за последний шухер. Разломанный стул - раз, - начал он загибать пальцы, - посуда - два…
- Так бы ты сразу и сказал, - довольно невежливо перебил я бармена, - что рад не мне, а моему кошельку. Но с чего ты взял, что должен платить я, а не те два хмыря, которые затеяли ссору? Я никогда первым не лезу на рожон, ты это знаешь.
- М-м… как тебе сказать…
- А ты скажи прямо: эти двое, когда пришли до памяти, потихоньку улизнули, не заплатив ни за выпивку, ни за разгром. Я прав?
- Ну, где-то так… Но мне-то что делать!? Хозяин взял за глотку и говорит - плати со своего кармана. Где у меня такие деньги? Тут почти каждый день что-то ломают и бьют. Охрана всегда в стороне, а я должен отдуваться за всех.
- Жорж, не прикидывайся бедной сироткой. Или тебе не хватает на кирпичи? Так по-моему ты дачку уже отгрохал. И забор поставил.
- К-к… Какую дачку!?
- Жорж, не наводи тень на плетень. Ты знаешь, где я работаю и кем. Это теперь моя специальность - тайное делать явным. Кроме того, что ты купил четырехкомнатную квартиру в центре, так у тебя еще остались деньги и на двухэтажный коттедж в Дачах. За машину я уже и не вспоминаю. По-моему, у тебя новая «тойота». Однако, ты очень бережливый человек, Жорик… У меня так не получается.
Лицо бармена от волнения пошло пятнами.
- Тихо! - прошипел он сквозь зубы, опасливо покосившись на официантку, которая, усевшись неподалеку на высокий круглый стульчак, что-то сосредоточенно подсчитывала на миниатюрном калькуляторе. - Ты мне друг?
- О чем базар…
- Тогда давай этот вопрос замнем для ясности. Зачем кричать на весь бар? Люди у нас завистливые…
- И то верно. Я не против. Замнем, так замнем. В том числе и ту сотку «зеленью», которую ты хочешь повесить на меня.
- Забудь! - замахал руками бармен. - Это я по глупости. Ты возле стойки сядешь или?…
- Или.
- Момент… - Жорж подозвал одного из официантов, и тот быстро освободил мой любимый столик в углу.
Я сделал заказ, сел за стол, и с удовольствием вытянул свои длинные ноги, которые от беготни начали гудеть.
Народ постепенно прибывал. В баре «Шаловливые ручки» полный комплект обычно случался только по праздникам или когда выступала стриптизерша Алия. Она была чистокровной русачкой, но шарила под восточную красавицу.
Надо было видеть, что она вытворяла перед обалдевшими мужиками. Ее гибкое тело, казалось, не имело костей. Но главное, чем Алия выигрывала по сравнению с другими девушками, - это потрясающая сексуальность.
Она била из нее ключом.
Алия избегала откровенно вызывающих поз и телодвижений, чем так грешит основная масса красоток, зарабатывающих на жизнь слегка завуалированным развратом в общественных местах.
Мало того, Алия, в отличие от товарок, была еще и одета; если, конечно, можно было назвать одеждой прозрачные шаровары и полупрозрачный лифчик. Но ее в меру мускулистый животик вытворял такое… такое… - нет, даже моего таланта записного болтуна не хватает, чтобы живописать это потрясающее зрелище.
Мужики просто шалели и осыпали ее деньгами. А что творилось в кабинетах, отделенных от общего зала тяжелыми бархатными портьерами!
Собственно говоря, именно из-за них бар «Рука удачи» и переименовали в «Шаловливые ручки».
В кабинетах (вернее, кабинетиках; их размеры были весьма скромны) собирались не только джентльмены, но и леди, исповедующие несколько нестандартное удовлетворение своих сексуальных желаний. Они подглядывали за действом возле хромированного столба, и наслаждались по полной программе.
Помешать им не имел права никто. Даже официантов они вызывали по звонку.
А если кто-то из посетителей бара все-таки нарушал их уединение (что обычно случалось на хорошем подпитии и чрезвычайно редко), то он улетал из «Шаловливых ручек», как птичка (в буквальном смысле этого слова), - охранники выбрасывали его на мостовую. При этом не помогали никакие извинения и уговоры.
Место в отдельном кабинете стоило денег, но народ, вкушающий там кулинарные и иные изыски бара, был далеко небедный…
- Алия сегодня будет? - спросил я халдея.
- Только для вас, - ухмыльнулся официант.
Мы были знакомы, но не накоротке. Его звали Германом, и он когда-то служил в пехоте, в должности командира роты.
Из армии Геру ушли. Ему еще и повезло, что его не посадили. Однажды он отметелил совсем распоясавшегося «деда», который измывался над новобранцами, и немного не рассчитал свою силу.
Сержант до самого дембеля провалялся в госпитале, а Герману предложили как можно скорее сваливать на гражданку. Наверное, он был неплохим офицером, так как батя, комполка, отнесся к нему очень снисходительно.
Герман долго слонялся без дела, пробовал себя в бизнесе, но свободный полет у него не получился, а затем отставного капитана присмотрел Жорж, который был правой рукой владельца бара, и даже, как поговаривали, его компаньоном. И нужно сказать, Жорж не прогадал.
Гера не только исполнял обязанности официанта, но и, когда нужно, весьма эффективно помогал охране. Он был крепким парнем.
- Как дела? - спросил я.
- Нормально. Хату купил…
- Дом?
- Нет, квартиру. Здесь, неподалеку…
- С чем тебя и поздравляю.
Мы приязненно улыбнулись друг другу - Гера знал, что я тоже бывший военный - и он побежал выполнять другие заказы. А я, устроившись поудобней, начал лечить нервную систему крепкими коктейлями, на которые Жорж (нужно отдать ему должное) был непревзойденный мастер.
Я люблю ресторанный шум. В нем легче думается. За свою воинскую службу я так наелся тишины, что первое время после демобилизации едва не затыкал уши, когда выходил на оживленные городские улицы.
В горах, где я и кантовался большей частью, нужно было скользить бесплотной тенью; мы даже не говорили шепотом, а изъяснялись жестами. Иногда приходилось часами лежать в засаде, изображая из себя кочку, а она, как известно, безгласная и совершенно неподвижная.
Тот, кто думает, что это очень легко - не вагоны же с цементом разгружать - пусть сам попробует посидеть в полной неподвижности хотя бы час или попытается несколько суток не разговаривать.
Пока я разминался первым коктейлем, бар постепенно заполняли праздные личности, в основном зеленая молодежь. Среди них я чувствовал себя старцем, едва не библейским Мафусаилом, поэтому посматривал на всех свысока - как и положено патриарху. А также завсегдатаю бара, имеющему определенные преференции.
Но заходили в «Шаловливые ручки» и люди постарше; они и заполняли кабинеты. Нужно сказать, что в кабинетах отдыхали не только клиенты, падкие на «клубничку».
Нередко в них устраивались переговоры, благо в баре почти всегда стоял шум, и подслушать что-либо было проблематично, в особенности, если в примыкающие кабинеты посадить охрану. Переговорщиками могли быть как бизнесмены, так и бандиты.
Правда, в последнее время они легли на дно и высовываются лишь изредка. Наш президент мужик конкретный; сказал, что будет мочить бандитов даже в сортире, и выполняет свое обещание. (Что не очень характерно для политиков, в большей своей массе записных лжецов и словоблудов).
К сожалению, за годы построения развитого капитализма в стране так много расплодилось бандитов и разной другой шушеры, в том числе и солдат «пятой» колонны, прикормленных Западом и страстно ненавидящих свою родину, что у властей, по-моему, не хватает на них патронов.
Заняли бы у Америки, что ли… под наши газовые и нефтяные месторождения.
Наконец появилась и Алия. Я посмотрел на часы - точно, ровно одиннадцать. Она очень грамотно выбирала время для своего эротического танца. Обычно к одиннадцати посетители бара уже были на хорошем подпитии, но не в ауте, когда человек не вяжет лыка и не соображает, что творит.
Поэтому ее смотрели как великолепный аттракцион, гиперсексуальное шоу, за которое не жалко заплатить от своих щедрот. Не все же такие жлобы, как я. Но у меня есть отмазка.
Я считаю, что высокое искусство должно быть бескорыстно. А иначе, почему выдающиеся художники, артисты, писатели обычно заканчивают свою жизнь в нищете. И не только в нашей стране, как это ни странно…
Я так засмотрелся на выступление Алии, что на какое-то время отключился от действительности - да-а, умеет она подать товар лицом… и не только - то есть, перестал по своему обыкновению зорко следить за ситуацией в баре; это у меня в крови, так сказать, метастазы моего боевого прошлого. Поэтому успел заметить лишь симпатичный задок, а затем и профиль девицы, скрывшийся за шторами одного из кабинетов.
Какое-то время я бездумно жевал соленые орешки, заедая сладковатую горчинку коктейля, но потом меня словно кто-то хватил обухом по башке. Гребаный Экибастуз! Неужели?…
Я мгновенно вспотел. Мне захотелось немедленно вскочить, забежать в кабинет, схватить ее в охапку и отнести в такси, дежурившее возле бара, - чтобы одним махом решить главную проблему нашего агентства и получить от Рыжего остальные бабки.
В кабинет вошла Дженнифер!
Я не мог ошибиться, это точно была она. У меня так прочно запечатлелась в мозгах физия американской невесты Крапивина, будто ее там высекли долотом.
Что делать, что делать!?
Несмотря на то, что я уже оприходовал три коктейля, в моей башке было светло и пусто. Я вдруг стал трезвым до неприличия, но путные мысли все равно обходили мою, и так не шибко умную, голову стороной.
Я был растерян, не скрою. Может, вызвать сюда Рыжего? А что, вариант клевый. Не нужно будет устраивать переполох и отбиваться от охранников бара, которые могут подумать невесть что.
Я уже сунул руку в карман за мобилкой, но тут наконец опомнилось мое второе «я» - рассудительное и мудрое.
Оно скомандовало: «Стоп! Прежде чем что-то предпринять, подумай».
Почему американка пришла одна и сразу спряталась в кабинете, который, судя по всему, был заказан заранее? Она могла ведь просто сесть за один из столиков, благо в самом баре царил полумрак и ее вряд ли кто мог узнать.
И кстати, откуда ей известен адрес «Шаловливых ручек»? Этот бар мало кто знает. И уж тем более о нем вряд ли пишут и говорят в американских средствах массовой информации.
А где ее охрана?
И наконец, что забыла шикарная дама, раскатывающая по городу на «мерседесе», в этой недорогой забегаловке? Такие фифы обычно обретаются в центровых заведениях.
Я остался сидеть на месте, превратившись в один большой локатор. Лихорадочные мысли, мечущиеся в голове, напоминали электрические разряды.
А может, я ошибся? Нужно проверить! Но как?
Гера! Надо его поспрашивать… только тихонько, без нажима, чтобы он не насторожился и не начал думать бог весть что.
Приняв такое решение, я поймал взгляд Германа, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. Ловко лавируя между столиков, он подошел ко мне и спросил, ерничая:
- Чего изволите-с?
- Гера, есть дело.
- Ну?
- В одиннадцатом кабинете сидит классная телка. Кто она и откуда?
- Зацепило за живое?
- Хе-хе… Еще как.
- Сейчас узнаю. Какие проблемы…
- А как ты узнаешь? Подойдешь к ней и спросишь ее имя и адрес? Это нежелательно.
- Ну, во-первых, не как, а за сколько…
Герман откровенно забавлялся. Я рассмеялся и ответил:
- Не волнуйся, твой интерес будет учтен. Однако, ты уже вполне освоился со своей новой гражданской профессией…
- Извините, надо же как-то вертеться.
- Надо. Кто против? Я сам такой. А что во-вторых?
- Во-вторых, у нас уже есть номер ее телефона. Так сказать, для начала. Надеюсь, у вас есть тяги в ментовке, чтобы по телефонному номеру узнать ее имя и адрес, ежели понадобится.
- Найдем… - Я был изумлен - это же надо; похоже, в «Шаловливых ручках» существует отдел внутренней безопасности, который отсеивает нежелательных клиентов еще на подходе к бару. - А как вы все это узнали? Или она сама вам доложилась?
- Чего проще… - Гера снисходительно ухмыльнулся. - Техника - великое дело. Шеф поставил телефон с автоматическим определителем номеров. На всякий случай. Вдруг кому-то захочется злобно пошутить. Например, сообщить, что бар заминирован. Сейчас много таких придурков. Шутники клепаные… Кстати, эта дамочка назвала и свою фамилию, но я уверен, что она выдуманная. Так поступают почти все наши клиенты, заказывающие кабинеты.
- Ну и?… - Я даже дыхание затаил от волнения.
- Чего не помню, того не помню. Все данные у Жоржа.
- Тогда чего же ты стоишь!? Вооружайся смекалкой и бери Жоржа на абордаж. А то он у нас хитрая рыба. Начнет искать и свой интерес. Или, может, мне это лучше сделать?
- Э-э, нет… - Герман хитро ухмыльнулся. - Я должен сам заработать свои денежки. Чтобы все было по-честному. Не волнуйтесь, я все сделаю. Ждите.
И он убежал. Я немного расслабился и допил коктейль залпом. Надо было заказать еще один, подумал с сожалением - жди теперь, пока вернется мой халдей.
Я невольно улыбнулся. Ну и времена пошли… Как после революции семнадцатого года, когда русские офицеры, нередко при больших чинах, работали в Париже таксистами и официантами.
При любых потрясениях прежде всего страдают военные. Они по своей природе являются агнцами, предназначенными к закланию. Несмотря на то, что у них в руках оружие, профессиональные военные самая незащищенная и неприспособленная к жизни прослойка человеческого общества.
А все потому, что у них есть только одна установка - защитить родину или умереть за нее, если потребуется. Ничего другого профессиональные военные обычно делать не умеют.
Это не укор им, а констатация факта. Укорять в чем-либо патриота, готового положить свою жизнь на алтарь отечества, может только последний негодяй и предатель.
Герман долго не задержался. Таинственно улыбаясь, он незаметно подсунул мне под локоть сложенную вчетверо бумажную салфетку.
- Все путем, - сказал он облегченно, переводя дух. - И телефон, и фамилия.
- Гера, я твой должник! Сумму назовешь при расчете.
- Что вы… - Герман неожиданно смутился. - Я пошутил. Ничего мне не нужно. Вы и так меня не обижаете. Это просто дружеская услуга, не более того. Некоторые вещи нельзя измерить деньгами.
- И то верно. Ну что же, как знаешь, - не стал я спорить. - Спасибо тебе, дружище. Но все равно должок за мной. Скажем так - моральный. Как-нибудь сочтемся. А пока принеси мне, будь добр, еще коктейль… нет, два. И лед отдельно, да побольше - что-то душно стало.
- Кондиционеры вроде работают на полную мощность, - озабоченно сказал Герман. - Проверю…
Он мог бы и не проверять - кондиционеры гнали холод на пределе своих возможностей, и в баре было гораздо прохладней, чем на улице. Душно мне сделалось совсем по другой причине.
Во время разговора с официантом отворилась входная дверь, и в бар вошел приятной наружности мужчина с каким-то отмороженным взглядом. Не останавливаясь и ни на кого не глядя, он направился прямо в кабинет, где уже находилась невеста Рыжего.
Пока этот мужик шел, я сообразил, почему его глаза показались мне ледяными. Он был испуган и, как следствие, скован. Такое состояние обычно испытывают люди, попавшие в чуждую и враждебную обстановку.
Подобное состояние однажды было и у меня, когда я зашел в кафе на окраине Грозного, чтобы купить бутылку минералки и пачку печенья, а в нем сидело с десяток бородачей явно бандитского вида в изрядно потрепанной и грязной одежде. Наверное, только спустились с гор, и зашли в эту забегаловку отведать нормальной пищи.
Честно признаться, я не помню, что покупал, сколько платил и как оттуда вышел. Вот тогда я и понял, что значит быть отмороженным - у меня на время испарились все эмоции и мысли. Я действовал как автомат.
Уже потом, гораздо позже, анализируя ситуацию, я понял, что меня спасли неожиданность и мое потрясающее хладнокровие, навеянное ступором. Наверное, чеченцам показалось, что я какой-то супергерой типа Терминатора.
А как иначе можно было думать, если я, пренебрежительно отвернувшись от бандитов и подставив спину под их прикрытые тряпьем стволы, преспокойно покупал продукты и даже торговался с буфетчиком, мужиком в годах, который тоже был напуган едва не до потери пульса?
Мужчина, который пришел на встречу с Дженнифер, был ЧУЖАКОМ. То есть, зарубежным гостем. Возможно, непрошенным.
Откуда взялась во мне эта уверенность, я не знал. Но я нутром ЧУЯЛ, что это именно так. Наверное, сработал не до конца придушенный городской жизнью инстинкт зверя, которым мне поневоле приходилось быть на войне.
Смертельная опасность обычно обостряет все чувства, и мне часто приходилось поступать, сообразуясь с интуицией, спонтанно. Так действовали наши пещерные предки в борьбе за выживание человеческого рода, и это закрепилось в генах.
Кажется, что вокруг все тихо и мирно, но ты, вместо того, чтобы идти по тропе и насвистывать какую-нибудь веселую мелодийку, вдруг ни с того, ни с сего прыгаешь в сторону и ныряешь в овраг, а в этот момент раздается взрыв мины, сбривающий под корень кусты и молодые деревца.
Его появление в баре лично мне не грозило никакими неприятностями, но все равно я, повинуясь интуиции, сделал стойку, образно выражаясь, даже без команды «работай!». Так поступает старый охотничий пес, которого вывели на прогулку, когда перед его носом взлетает ворона.
Мужик был иностранцем, скорее всего, дипломатом. Они теперь могут свободно разъезжать по всей России, часто не ставя в известность соответствующие органы. Демократия…
Неужто Дженнифер все-таки прислало ЦРУ?
Подсунули Рыжему троянского коня… пардон, кобылку. Симпатяжке Джен с деньгами мужа и его связями закрепиться в России раз плюнуть. Все шито-крыто и вполне законно. Комар носа не подточит.
Но тогда почему она слиняла от него так неожиданно?
Что-то не вяжется… Уж больно все театрализовано. Показуха какая-то. Словно некий незримый режиссер ставит грандиозный детективный спектакль, сюжет которого настолько запутан, что даже ему непонятно, как будет идти его дальнейшее развитие. А что тогда говорить о зрителях.
Нет, так в пьесах не бывает! А как бывает?
Я сидел в полном трансе и не отрывал глаз от кабинета, где сидела моя премия. Ситуация была идиотской. Мне нужно на что-то решиться, но я не знал, на что именно.
У меня было три варианта действий.
Первый - позвонить в местное отделение ФСБ и сообщить о таинственном иностранце. Пусть чекисты немного пошерстят подозрительную компашку нашей американской штучки. В том числе и того заграничного господина, что уединился с Дженнифер в отдельном кабинете.
Загребать жар лучше всего чужими руками.
Второй - плюнуть на свои подозрения и срочно вызвать в бар Рыжего. С деньгами. Баш на баш - я ему предъявляю его ненаглядную, а он отдает мне пакет с «зеленью».
Что касается третьего варианта, то он был полностью в русле моего авантюрного характера. Мне вдруг захотелось проследить за Дженнифер, чтобы в конечном итоге разобраться в затеянной ею интриге.
Не скрою, в этом случае мой интерес был сродни интересу ребенка, который курочит дорогую самоходную игрушку, дабы посмотреть, кто там у нее сидит внутри.
Пока я мучился неопределенностью, события начали развиваться сами по себе. Сначала в бар вошли два крепеньких паренька. Я увидел их краем глаза, так как мой взгляд был прикован к бархатным портьерам одиннадцатого кабинета, и поначалу как-то не придал этому факту должного значения.
Но спустя пару минут меня вдруг как шилом укололи в заднее место. Я оставил свои гляделки и, пошарив взглядом по бару, увидел, что парни уселись неподалеку от входной двери. Они заказали какие-то легкие напитки, однако вместо расслабленности, обычной в питейно-развлекательных учреждениях, их позы были настороженно-собранными.
С чего бы?
А затем в «Шаловливые ручки» ввалилась еще одна компашка крепких парней. Эти изображали бурное веселье, будто приняли на грудь перед походом в бар. Они заняли столик неподалеку от одиннадцатого кабинета.
За ним сидел неприметный хмырь, который мусолил стакан с коктейлем уже битый час. Видимо, он держал стол для веселой компании, потому что сразу ушел, едва парни начали рассаживаться.
Мне показалось, что светильники в помещении бара совсем потускнели, словно воздух в нем сгустился. Дальнейший расклад вдруг предстал передо мной во всей своей неприглядной наготе. На какой-то миг я ощутил себя провидцем. Видимо, этому способствовало огромное внутреннее напряжение.
Сейчас начнется, подумал я, и в тревоге поднял руку, чтобы подозвать Германа. Он нарисовался в один момент - будто вырос из-под земли. Да, халдей из него получился классный.
- Нужно еще что-то? - спросил он озабоченно, окинув взглядом столик.
- Гера, возьми себя в руки и не дергайся, когда я тебе что-то скажу.
Герман слегка побледнел, и в его смеющихся глазах появились колючие льдинки.
- Уже взял, - ответил он тихо.
- Скажи охране, что в баре намечается заваруха. Пусть стянутся к выходу.
Официант немного расслабился.
- Эка невидаль… - сказал он, натянуто улыбаясь.
- Большая заваруха, - произнес я с нажимом. - Не исключено, что в ход будут пущены стволы.
- Это точно?
- Как Бог свят.
- Где?…
- Стол у входа - там двое, и стол возле колонны - там четверо. Очень серьезные парни. Все в куртках, несмотря на жару. Смекаешь?
- Смекаю, - процедил сквозь зубы официант. - Спасибо за предупреждение.
- О чем речь…
Герман ушел.
Я сидел как на иголках.
Время словно остановилось.
