Глава 3. ПЕРВЫЙ КЛИЕНТ
В нашем агентстве совершенно неожиданно наступил период временного благополучия – как это ни странно. И все благодаря неуемному гению Маркузика. Пока Серега бегал по редакциям газет, размещая рекламные объявления, Марик что-то чертил, паял, клепал и в конце концов изобрел оригинальную и сверхнадежную систему квартирной сигнализации; по крайней мере, он так утверждал.
В последние годы новые русские, квартиры которых домушники чистили с завидным постоянством, совсем свихнулись на почве разнообразных охранных устройств. Какими только хитроумными и безумно дорогими прибамбасами они не оснащали свои апартаменты – и все впустую. Наши доморощенные умельцы с большой дороги вскрывали квартиры, начиненные под завязку чудесами японской и американской электроники, как консервные банки – без шума и пыли. Впрочем, этот факт мог поставить в тупик лишь зарубежных фирмачей. Если в той самой Америке квартиры грабили в основном полуграмотные негры с одной извилиной и то не в голове, а значительно ниже, то у нас на дело нередко шли парни с "красными" дипломами, которые на практике подтверждали преимущество нашей системы образования перед зарубежными.
В итоге совсем потерявшие голову нувориши наконец обратили внимание на своих Кулибиных. И они, как всегда, в грязь лицом не ударили.
Маркузик смонтировал изобретенную охранную систему у одного из своих знакомых, наслышанного о его талантах от прежних работодателей нашего компаньона. Заказчик оказался настолько благодарным, что отвалил Марику кучу денег. А может он просто не расслышал толком, что ему промямлил смущенный гений, когда дело дошло до расчета за выполненную работу. Но как бы там ни было, а финансовое положение нашего агентства упрочилось настолько, что Плат соизволил выплатить первую зарплату. Которую мы решили "обмыть" немедля ни одного часа.
Контора Марика, превратившаяся в офис охранно-сыскного агентства, находилась на первом этаже отреставрированного старинного здания. Помещение состояло из двух комнат, кладовой, туалета и душевой. Нам пришлось здорово потрудиться, чтобы очистить эти воистину Авгиевы конюшни от разнообразного электронного барахла, копившегося годами. Бедный Маркузик лишь горестно вздыхал и охал, когда мы с Платом вытаскивали все это "богатство" на помойку. Правда, его плюшкинская натура не позволила нам разгуляться на всю катушку, и теперь кладовая трещала по швам от остатков хлама, на которые Марик наложил вето.
Самого хозяина конторы мы переселили в дальнюю комнату, узкую и длинную, как гроб, где он устроил мастерскую. А Плат и я заняли достаточно просторный квадратный кабинет, обставленный старой, но еще добротной и вполне солидной мебелью. У нас был даже кожаный диван, оккупированный мною сразу и бесповоротно. Наверное, он стоял здесь по причине своей неподъемности со времен революции, потому что пол под ним даже не прохудился, а рассыпался в труху. Прежние хозяева Маркузика тоже не стали связываться с тяжеленным диваном, но натянули новую кожу, и теперь этот монстр лишь недовольно похрюкивал, когда я лежал на нем с видом большого мыслителя, положив ноги на валик размером с асфальтовый каток.
Диван открыл нам свою тайну совершенно случайно и благодаря беспокойной натуре Сереги. Заметив, что пол под кожаным чудищем провалился, он решил затеять ремонт. Я упирался, как мог, зная наверняка, кто будет заниматься ремонтными работами, но в конце концов сдался и с унынием в сердце засучил рукава. Сняв прогнившие доски и убрав лаги, я сделал бетонную стяжку и постелил восхитительно красивый импортный линолеум, которым мне оплатили очередную шабашку. Для этого, естественно, нам пришлось сдвинуть диван. Когда я сгреб в кучу древесную труху, то моему взору открылся железный люк в подвал.
Если честно, то мы оцепенели. И алчно переглянулись. В детстве я и Плат не раз искали клады в разрушенных старых домах, но единственной нашей стоящей находкой был старинный серебряный подсвечник. Мне от него отломилось всего лишь на мороженное и кино – папаша Сереги, старый ушлый мент, изъял дорогой раритет немедленно и бесповоротно. После такого облома я рассорился с Платом и почти полгода мы даже не разговаривали. Но потом все как-то забылось, стерлось с памяти, и наша дружба возродилась. Только вот к нему в квартиру я больше не ступил и ногой.
Люк был таким ржавым, что пришлось припаянные временем края рубить зубилом.
Грохоту было… Когда мы наконец его открыли, то увидели обычный подвал, сухой и достаточно просторный. И лишь после того, как включили переноску и я спустился вниз, оказалось, что из подвала есть вход в узкий сводчатый тоннель. Он увел нас сначала вниз, а затем и за пределы дома. Похоже, это был тайный ход. Сокровищ мы, к глубокому сожалению, не нашли и мои коллеги быстренько смайнали на гора, а я еще добрых два часа разбирал завал в конце тоннеля – из чистого упрямства. Но он оказался бесконечным и я в конце концов плюнул на это бессмысленное занятие и последовал примеру друзей.
Позже я еще несколько раз спускался в подвал, обычно в отсутствие Сереги, чтобы удивить его какой-нибудь находкой, однако кроме полного грузовика камней, вытащенных мною из завала на поверхность, мне похвастаться было нечем.
Маркузика несло. Обычно он пил очень мало, всего ничего, но сегодня наш гений явно хватил лишку. -… Никогда! – Марик резко махнул рукой в подтверждение своих слов и свалил начатую бутылку водки.
Я успел подхватить ее у самого пола и с небрежной грацией снова водрузил на стол.
– Класс, – не без зависти прокомментировал мой финт Серега и попытался жонглировать тремя пластмассовыми стаканчиками. – Блин! – выругался он, когда у него ничего не получилось.
– Я никогда не женюсь! – упрямо продолжал твердить свое Маркузик. – От женщин одни неприятности. И если кто мне скажет…
– Давно не был в спортзале? – поинтересовался я у Плата, не обращая внимания на речи нашего вундеркинда.
– Почему спрашиваешь?
– У тебя замедленная реакция. Учти, теперь ты не в погонах, а в кобуре вместо пушки газовый клизмотрон. Так что надеяться нужно только на свои обнаженные нервы и крепкие кулаки.
– Наше дело работать башкой, – снисходительно посмотрел на меня Серега. – Запомни это накрепко. И не вздумай выкинуть какой-нибудь трюк с мордобитием и членовредительством. Иначе отберут лицензию и дадут срок.
– Блажен, кто верует… – Я с хрустом разгрыз огурец. – Конечно, если мы будем расследовать пропажу кур у какого-нибудь злостного частника, которого обчистили голодные бомжи, то тут твоя голова в самый раз. А если подвернется дельце посерьезней, вот тогда и посмотрим, что ты запоешь. И вообще я считаю, что твоя идея с агентством – бред сивой кобылы.
– У тебя есть вариант получше?
– Увы… – со вздохом констатировал я свою беспомощность по части идей и с горя хряпнул еще сто грамм.
– То-то. Реклама уже пошла, думаю, что скоро появятся и клиенты.
– Жди. Очередь выстроится до следующего квартала. Придется увеличивать штат.
– Ты зануда и нытик. На кой черт я с тобой связался?
– Можешь уволить меня из-за профнепригодности. Даже без выходного пособия. А если серьезно, то позволь мне набрать десятка два крепких бывалых парней и сделать из них надежных телохранителей. По этому пути пошли столичные агентства, и я считаю, что они правильно оценили ситуацию. Вот на такие услуги спрос можно гарантировать.
– А платить им будешь ты?
– Почему я? Заказчики.
– До этого с парнями нужно возиться не менее полугода. А они, между прочим, живые люди, которых обещаниями не накормишь. И если учесть, что сейчас на энтузиастов большой дефицит, то твой замысел изначально обречен на неудачу.
– Между прочим, за обучение они сами заплатят. Хочешь получить хорошую профессию – бабки на стол.
– Размечтался… – Серега иронично покривился. – Такое впечатление, что ты живешь не на грешной земле, а на небесах. Можно подумать будто тебе неизвестно, что лучших давно прибрали к рукам мафиозные структуры. Под их "крышей" находятся практически все секции восточных единоборств, кикбоксинг и даже борцы вольного и классического стиля. Заявляю об этом вполне ответственно.
– А демобилизованные десантники и погранцы? Думаю, среди них можно отыскать очень даже крепких и способных ребят.
– Слушай, Сильвер, кончай баланду травить! Ты упрямей осла. Чтобы из этих молокососов сделать что-то стоящее и двух лет не хватит. Ты прошел школу спецназа и прекрасно понимаешь о чем идет речь. Фирма должна давать заказчику железную гарантию на отличное качество обслуживания. Может, кто-то из твоих десантников и научился руками колоть кирпичи, но это еще не значит, что у него достаточно масла в голове для работы телохранителем.
– Да пошел ты!.. – окрысился я. – Ладно, черт с тобой. Ты у нас шеф, тебе и решать.
Однако, прими совет: молись на Маркузика и его электронные мозги, который нас, альфонсов, приютил, обогрел и накормил.
– Придет время и ему воздастся сторицей, – лицемерно ответил Плат.
– Блажен кто верует… – буркнул я, развивая библейскую тему, предложенную Серегой. -…И никогда, запомните – никогда! – Кузьмин не был дешевкой и не будет, – долдонил пьяный Марик что-то свое, размахивая вилкой; он всегда кичился воспитанностью и не брал пищу руками.
– Макнем? – спросил я Плата, вспомнив наши школьные годы.
– Макнем, – хитро ухмыльнулся Серега.
Мы подхватили Маркузика под руки и потащили в душевую. Он продолжал витийствовать, совершенно не соображая где он, с кем и куда его несут. Раздевать нашего наклюкавшегося вундеркинда мы не стали и сразу включили холодную воду. Марик попытался было взбрыкнуть, но куда ему против таких двух лбов как я и Плат.
Смирившись с неизбежным, он стоял под душем с гордым видом киношного партизанаподпольщика, попавшего в гестапо, и смотрел на нас как Ленин на буржуазию.
– Сволочи, – кратко прокомментировал он, когда мы выключили воду и дали ему полотенце.
В ответ раздалось наше лошадиное ржанье.
– Пьяные мерзкие сволочи, – упрямо повторил свой тезис протрезвевший и переодевшийся в сухое Маркузик уже за столом и со зла хватил почти полный стакан водки.
Мы уставились на него как на подопытного кролика, ожидая, что он немедленно откинет лапы, но Марик даже не поморщился. Степенно наколов соленый огурчик, он начал неторопливо жевать, демонстративно не глядя в нашу сторону.
– Силен, – с деланным восхищением сказал я и подмигнул Плату.
– Мужик, – с уважением откликнулся Серега, понял мой намек. – А я думал, что он до сих пор за мамкину юбку держится. Извини, братан.
– Отстаньте от меня, дебилы! – огрызнулся Марк; но по тому как он немного расслабился, мы поняли, что наш подхалимаж сработал.
Плат хотел еще что-то сказать – скорее всего, добавить в предложенное Маркузику "блюдо" побольше сиропа – но тут нагло и беспардонно задребезжал звонок входной двери.
Мы сначала словно по команде посмотрели на часы, а затем замерли. Была половина пятого и по идее рабочий день нашего агентства, как гласила табличка у входа, еще не закончился. Но мы уже смирились, что к нам никто не ходит, а потому совсем не ожидали такого нежданного вторжения в наше мирное застолье.
Спустя минуту звонок снова подал голос. Мы переглянулись и Плат встал.
– Посмотрю… – буркнул он и вышел в крохотный холл, смахивающий на вагонный тамбур.
Прежние хозяева конторы не поленились поставить на входе железную дверь сейфового типа с импортным глазком и мы имели возможность незаметно обозревать улицу и тротуар напротив нашего офиса, что в нынешние времена было отнюдь не лишним.
Серега возвратился побледневший и с горящими от возбуждения глазами.
– Немедленно уберите! – гаркнул он, показав на захламленный огрызками и пустыми бутылками стол.
– Куда? – робко спросил мгновенно потерявший апломб Маркузик.
– Куда угодно! – Плат сделал зверскую рожу. – Поторопитесь, мне кажется, у нас первый клиент.
– Мать твою… – У меня просто не хватило слов, чтобы выразить свои чувства, и я начал сгребать со стола в урну все подряд.
Марик стал помогать, но его бестолковая суетливость только мешала.
– Забери полные бутылки и скройся с моих глаз! – рявкнул я на Маркузика, и он, слегка пошатываясь, пошел в свою комнату. – Не забудь включить аппаратуру.
Следуя новейшим веяниям в области личной безопасности мы приняли решение установить в офисе миниатюрные замаскированные видеокамеры. На этом особенно настаивал Серега. Я возражать не стал, благо деньги на покупку аппаратуры взяли не из моего кармана, а Марик вообще был на седьмом небе от удовольствия – ему только дай повозиться с электронными цацками.
Когда Плат, любезно раскланиваясь, завел в наш кабинет посетителя, я не только успел привести комнату в божеский вид, но даже побрызгал туалетным освежителем воздуха.
– Здравствуйте… – Хмурый мужик лет пятидесяти смотрел на меня с явным сомнением.
Я солидно пожал его потную ладонь и предложил стул. Он сел и с недовольным видом осмотрелся. Похоже, наши апартаменты мужика удовлетворили, так как его каменное лицо разгладилось, а полные, брезгливо поджатые губы сложились в благожелательную ухмылку. Мне он почему-то не понравился. Нельзя сказать, что я плохо отношусь к лысым, но если у тебя на голове три волоса в четыре ряда, то не стоит их тщательно укладывать и лакировать в тщетной надежде изобразить некое подобие прически.
Мужчину, в отличие от женщины, судят не по количеству волос на голове, а по тому, что под ними прячется.
– Завалихин, Петр Николаевич, – солидно представился мужик и поерзал на стуле, устраиваясь поудобней.
Плат, занявший подобающее ему место во главе стола, назвал свое имя, при этом проигнорировав меня напрочь. Я обиженно надулся – начальник хренов! – и скромно уселся на свой любимый диван.
– У вас какие-то проблемы? – прервав несколько затянувшуюся паузу, вежливо поинтересовался Серега, усиленно изображая делового человека.
– Вы, это… частные детективы? – принюхиваясь, как хорек в курятнике, спросил Завалихин.
Плат сразу понял к чему он клонит и поторопился закурить. Похоже, несмотря на мои ухищрения с освежителем воздуха, запах спиртного истребить не удалось. Я тут же последовал примеру Сереги – сунул в рот пластинку мятной жевательной резинки.
Завалихин, набычившись, неодобрительно наблюдал за нашими манипуляциями.
– Да, – сухо ответил Плат.
Я криво осклабился: на какой-то миг с Плата сползла его капиталистическая личина и наружу выскочил, как черт из табакерки, вполне социалистический мент. Но только на миг – спустя несколько секунд он уже слащаво улыбался и пытался заглянуть в мутнокоричневые буркалы первого клиента; если, конечно, Завалихин таковым являлся.
– У меня к вам… кгм!.. дело, – осторожно сказал Завалихин, все еще пребывая в больших сомнениях.
– Я вас слушаю, – строго сдвинул брови Плат.
– Ничего такого, обычная кража… – Наш клиент неожиданно занервничал и полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть пот со своей полосатой от жидких волос лысины.
– Агентство гарантирует полную конфиденциальность, – внушительно сказал Серега, сразу сообразив, что больше всего волнует Завалихина.
– У меня украли бумажник… вчера… Там были деньги, паспорт…
На лице Плата проступило разочарование. И я понял почему – легче найти иголку в стоге сена, нежели вещь, стибренную карманниками.
– Это не наш профиль, – придавив за горло свое ретивое, сказал раздосадованный Серега.
– Но я хорошо заплачу!
– Обратитесь в милицию. Или в бюро находок. Щипачи… извините, карманники имеют привычку, изъяв деньги, бумажники выбрасывать. Вдруг вам повезет.
– Триста долларов! – выпалил Завалихин. – Половина суммы немедленно, остальные – когда отыщите бумажник. Не найдете – аванс все равно ваш. Если отыщите за сутки, то получите премию… еще двести зеленых.
Плат на какое-то мгновение потерял дар речи. А когда заговорил, то я поразился той метаморфозе, которая произошла с ним за считанные секунды. Теперь перед нашим первым клиентом сидел не приветливый шеф частного детективного агентства, а готовый слопать Завалихина со всеми потрохами хищник с человеческим лицом.
– Петр Николаевич, за триста баксов вам ровно за неделю сделают и общегражданский и заграничный паспорт, – вкрадчиво сказал Серега, внимательно наблюдая за реакцией клиента. – А бумажники продаются во всех киосках. Зачем вам такие сложности?
– Речь идет не о паспортах, – раздраженно ответил Завалихин. – Мне нужен мой бумажник.
Он дорог мне… как память. Это подарок старого друга.
– Теперь понятно, – кивнул Плат. – Память и впрямь стоит дорогого…
– Так вы согласны?
– Скорее да, чем нет…
– Вас что-то смущает?
– Немного… – Глаза Сереги блестели как у буйно помешанного. – Меня не устраивает сумма вознаграждения.
– Сколько? – грубо спросил покрасневший Завалихин.
– Пятьсот! – выпалил мой друг.
– Принимается, – Завалихин полез в нагрудный карман.
– Это аванс, – поспешил добавить Плат. – И еще столько же при успешном окончании работы.
В кабинете воцарилось молчание. Я даже затаил дыхание: ну, блин, Серега и наглец!
Требовать пятьсот баксов за заведомо дохлое дело… это нужно иметь отмороженную совесть. Впрочем, что с бывшего мента возьмешь… Скорее всего, Плат решил отшить клиента, хотя, по здравому размышлению, предложенные ранее сто пятьдесят долларов в нашем хозяйстве здорово пригодились бы.
– Пусть… будет по-вашему… – процедил сквозь зубы Завалихин и отсчитал ровно пять стодолларовых бумажек. – Надеюсь на вашу порядочность, – это он сказал уже с угрозой.
– Не сомневайтесь. Мы сделаем все возможное и невозможное, – с металлом в голосе отчеканил Плат.
Я наблюдал за ними, не смея шелохнуться. Бред! Может, я так рьяно отметил успех Маркузика, что теперь сплю пьяный в стельку и все это мне снится? Пятьсот баксов! За кусок потертой кожи размером с бумажный лист! Пусть и сшитой на машинке, с вензелями и латунными уголками. Нет, что-то здесь не так…
– Расскажите – только подробно – где и при каких обстоятельствах случилась кража. – Плат приготовился записывать.
– Я ехал троллейбусом двадцать седьмого маршрута… – Завалихин назвал дату и время. – Было много людей, ну и…
– На какой остановке вы сели в троллейбус и где вышли?
Завалихин сказал.
– В каком кармане находился бумажник?
– В том-то и дело, что во внутреннем. Я был одет в этот костюм. Посмотрите…
Наш клиент снял пиджак и дал возможность Плату полюбоваться тонким ровным швом – прореха в подкладке уже была очень аккуратно зашита.
– Лихо, – с непонятным удовлетворением сказал Серега. – Работал бобер.
– Не понял…
– Извините, – спохватился Плат. – Бобер – это вор-карманник высокой "квалификации", ас своего дела. Таких на пальцах можно пересчитать. Так что надежда найти ваш лопатник имеется.
– Но как он смог? Пиджак был застегнут – а порез изнутри.
– Дело техники. И отменного знания человеческой психологии. Когда вы ехали в троллейбусе, не случилось ли нечто необычное, которое привлекло ваше внимание?
– Конечно! – с жаром воскликнул Завалихин. – Неподалеку от меня поскандалили мужчина и женщина. Что они не поделили, я так и не понял, скорее всего, мужчина не уступил место. И мне показалось, что они были под градусом. Дело едва не дошло до драки.
– Вы можете обрисовать их внешность? – вкрадчиво спросил Серега.
– Неприятные личности… – брезгливо поморщился Завалихин. – Похожие на бомжей, но одеты достаточно пристойно. Мужчина невысокого роста, худощавый, лицо морщинистое, глаза бегающие… мерзкий тип. На левой руке у него наколка, но я не рассмотрел, что она изображает.
– А женщина?
– Тоже худая, какая-то потрепанная, волосы крашенные – блондинка, глаза голубые. Над верхней губой большая родинка. Несмотря на чистую одежду, у меня создалось впечатление, что она по меньшей мере месяц не мылась. Под ногтями грязь…
– У вас отменная зрительная память, – искренне восхитился Плат. – Теперь мне все ясно. И я знаю где нужно искать.
– Тогда позвольте откланяться. – Завалихин встал. – У меня масса дел.
– Как с вами связаться в случае необходимости? – спросил Серега. – Адрес, телефон…
– М-м… – пожевал губами клиент. – Я буду сам звонить. Ваш номер?..
Плат вручил Завалихину визитку агентства и они любезно раскланялись.
– Ну и жук, – сказал Серега, когда за клиентом захлопнулась дверь. – Человек даже не с двойным, а с тройным дном. Хитрец…
– Кончай наводить тень на плетень! – Меня переполняла радость. – Пятьсот баксов за здорово живешь – это не фунт изюма. Деньги упали как с куста. Найдем мы, не найдем этот бумажник – какая разница? Бабки-то в кармане.
– Дурак, – коротко резюмировал мое выступление Плат. – Разве ты не заметил, что он готов был за бумажник выложить любую сумму? Нет, здесь что-то не так…
– Ну, заладил… – Я позвал Маркузика: – Тащи бутылки, гений! Продолжим праздник.
Может, еще кто заявится. При таком раскладе я готов дежурить в конторе сутками.
– Баста! – Серега хлопнул ладонью по столу. – У нас намечается работа.
– Какая работа? Уже вечер.
– Вот и хорошо. Навестим щипачей, которые взяли лопатник Завалихина. Они сейчас гуляют, обмывая воровскую удачу.
– Ты знаешь кто они? – удивился я.
– Конечно. Хочу тебе доложить, что в начале своей карьеры в угрозыске я занимался именно карманными ворами. Так что я их знаю почти всех наперечет. А те, которые вертанули бумажник у Завалихина, совсем известные личности… – Плат хищно ухмыльнулся. – С этими жуками по крайней мере кое-какая ясность имеется. А вот Завалихин… – Он обернулся к Марику, который так и стоял с бутылками в руках не зная, что с ними делать. – Ты догадался записать разговор с клиентом?
– Обижаешь… – надул губы Маркузик.
– Это хорошо… Завалихин, Петр Николаевич… – Серега бубнил себе под нос, углубившись в размышления. – Надо попросить ребят проверить его по картотеке.
– Какого черта, Плат! – Я разозлился не на шутку. – Он наш клиент, а не подозреваемый. И нам в принципе наплевать кто он и что. Человек платит бабки – мы делаем. Ты, наверное, забыл, что уже не являешься опером. У нас частная контора, которой до лампочки высокие государственные материи. Да пусть этот Завалихин будет хоть самым главным мафиозо области. Клиента нужно уважать, а не копаться в его грязном белье. Если мы отвяжем языки, нас будут обходить десятой дорогой.
– Успокойся. Ты прав. Просто я не перевариваю, когда меня пытаются держать за болвана.
Бумажник – нетленная память о друге. Ха! Как бы не так. Интересно, какой бес понес Завалихина шляться по троллейбусам?
– Ну ты даешь… – Я уставился на Плата как баран на новые ворота. – Он же не Карлсон с моторчиком, чтобы летать над крышами.
– Ты обратил внимание на его костюм?
– Приличный прикид. Я бы от такого не отказался.
– Я тоже. Только он нам не по карману. Этот костюмчик тянет как минимум на штуку зеленью.
– Чего!?
– Того. Уж я-то знаю. А вот теперь объясни: какого хрена человек, у которого есть приличная тачка, в час пик ездит на троллейбусе?
– Откуда тебе известно, что у него есть машина?
– Он и к нам на ней приехал. Но почему-то припарковался как минимум за квартал от нашего офиса.
– Я и не знал, что ты у нас ясновидящий, – не удержался я от ехидного замечания.
– Ясновидение здесь ни при чем. Только у автолюбителей так сильно помят пиджак на спине. Возможно, у него есть даже личный водитель, но это не суть важно. Главное другое – новенький, с иголочки костюм за тысячу баксов у нашего клиента считается чемто вроде рабочего комбинезона. Не хило. Кроме того, судя по манерам, Завалихин приличная шишка, какой-то начальник. Вот и кумекай, что скрывается за его страстным желанием вернуть свой бумажник любой ценой.
– Тогда ты, Плат, осел.
– Это почему? – с обидой спросил Серега.
– Своей жадностью ты едва не впрямую сказал Завалихину, что не веришь его россказням о бумажнике ни на грош. Нужно было соглашаться на сто пятьдесят баксов – и спустить дело на тормозах.
– Ну и что с того?
– А то, что если он и впрямь большой прыщ на ровном месте, то возвращением бумажника наши с ним отношения могут закончится отнюдь не мажорно. Из меня сыщик как с дерьма пуля, но опасность я чую всеми фибрами и жабрами души. Наш клиент – очень серьезный человек. А такие люди отличаются от простых смертных обостренным чувством самосохранения. И ради этого готовы на все. Как тебе мой расклад?
– Впечатляет. Может, ты и прав, но мы ведь тоже не пальцем деланные. Поживем – увидим.
– Дай Бог нашему ягненку волка задрать… – буркнул я и достал из ящика стола стаканы и остатки закуски. – Поставь бутылки на стол! – гаркнул я на Маркузика, который все это время торчал, будто изваяние алкоголика. – Вы как хотите, а я без допинга на дело не пойду.
Серега посмотрел на меня, словно рублем одарил, но от комментариев сдержался. Пить он принципиально не стал и компанию поддержал только совсем осовевший Маркузик.
Спустя полчаса, оставив его на хозяйстве, мы с Платом уже тряслись в раздолбанном трамвайном вагоне на окраину города. Мне почему-то было грустно, однако я еще нашел в себе моральные силы трепать языком с двумя классными телками. Вместо того, чтобы поддержать разговор, Серега угрюмо отмалчивался, и мне не оставалось ничего иного как сойти с дистанции кобеляжа раньше времени. Разочарованные девушки, которые уже готовы были на любые жертвы ради хорошего интимного вечера, покинули вагон в полном недоумении, а я погрузился в черную меланхолию. На кой черт я связался с этим Платом?!
