Глава 20. НОВЫЙ СЛЕД
Диву даешься как трудно иногда отыскать укромный уголок, где можно побеседовать с кем-нибудь по душам. Это я понял еще в свои семнадцать, когда начал встречаться с девчонками. Бегая по городу с пацанами, я узнал столько потайных, скрытых от людских глаз мест, что их хватило бы для игры в прятки целому детскому дому. Но стоило мне присмотреть хорошенькую малышку, готовую отдать мне не только свой первый поцелуй, как все эти места мгновенно становились проходными дворами, притом в самый неподходящий момент.
Однажды я с самым насущным юношеским вопросом бегал часа четыре по всяким городским "достопримечательностям", таская за собой обалденную лапушку, и в конце концов, отчаявшись, свершил аморалку прямо в ее родном подъезде. Правда, мне пришлось на всякий случай вывинтить все лампочки на лестничной клетке, а перед подъездом рассыпать купленные по пути конфеты – дешевый "горошек" каменной твердости, целых два килограмма. Тем самым я соорудил первую в своей жизни импровизированную сигнальную систему. Эффект от нее был потрясающим. В смысле, что некоторых, особенно торопливых жильцов дома, пришлось отливать водой из детской лейки, найденной во дворе, возле песочницы, для того, чтобы они восстали из праха.
Понятно, такими милосердными делами я со своей осчастливленной подружкой занимался уже после того…
Кто ищет, тот всегда найдет. Какая-то левая дорога привела меня к так называемым дачам.
Нет, не к тем, которые настоящие дачи, а к тем, что курятники. Их строили в восьмидесятых работяги, получив для повышения жизненного уровня крохотные наделы площадью пять или шесть соток от родной коммунистической партии (которая ум, честь и совесть эпохи, если кто успел забыть) – как прохудившуюся шубейку с барского плеча.
Я выбрал самую неухоженную, хотя таких было много. Она стояла на отшибе, почти на опушке леса. Дачка утопала в бурьянах по окна. Похоже, ее владелец обладал незаурядным чувством юмора. Он соорудил забор из проржавевших металлических щитов с лозунгами эпохи застоя, выброшенных в металлолом за ненадобностью. Разновысокие щиты создавали удивительно хаотическую композицию – точно как наша настоящая жизнь, происходящая из прошлой. Не говоря уже об интересно скомпонованных высказываниях череды генсеков, написанных рубленным шрифтом, которые представляли "перлы" русской словесности.
За неимением лишнего времени я не стал наслаждаться этими эпитафиями социалистическому строю, занявшими достойное место на кладбище несбывшихся надежд пролетариата. Отворив ворота – то есть убрав самый большой щит, прикрученный к столбам ржавой проволокой, – я подогнал "джип" вплотную к дачке и поторопился выключить фары. Дачный поселок не отличался оживленностью, но кое-где окна домиков светились. А потому не стоило пренебрегать мерами безопасности и нужно было постараться, чтобы мои маневры никто не видел.
Мой, уже двойной, "крестник" оклемался только тогда, когда я вылил ему на голову полведра воды, которую нашел в железной бочке. Вода, конечно, попахивала, но я привез этих кентов не в баню, а на серьезный разговор. Я открыл входную дверь дачи, что оказалось проще простого, и затащил туда свой живой груз. На мою удачу, внутри домика нашлась бельевая веревка, которой я и связал стриженного отморозка. Дачка имела два оконца, закрывающиеся плотными занавесками. Так что я не боялся, что нас кто-нибудь увидит. Тем более, что запыленная лампочка под потолком еле тлела, и ее света хватало только для того, чтобы не набить лоб о шкаф, в котором хранилась всякая всячина.
– Очухался? – спросил я круглоголового.
Он промолчал, но его взгляд был красноречивее любых, самых нехороших, слов.
– У меня есть к тебе несколько интимных вопросов, урод, – сказал я резко и грубо. – Ответишь честно – будешь жить. Нет – тут я вас двоих и зарою. Но только не думай, что твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Отнюдь. Вы мне, суки, сколько залила сала за шкуру, что я с тебя шкуру спущу. С живого. Понял!?
И все-таки он испугался. Чего, собственно, я и хотел добиться своим выступлением.
Глядя, как сразу размякло его лицо, потеряв угловатость и жесткость черт, я понял, что клиент готов. Или почти готов. Одно дело считать себя козырным, когда ты с "дурой" в кармане, а перед тобой безоружный лох, другое – когда тебе мылится испытать на себе несколько способов пытки. А в том, что я человек серьезный, у него сомнений не было.
Это я буквально вколотил в его круглую башку.
– Кто вас послал?.. – Я назвал город, где случилась наша первая встреча. – Только не темни! Во избежание… Я предупреждаю только один раз.
Гамма чувств отразилась на несколько бледноватом лице стриженного. Оказалось, что он еще и конопатый. Трудно было сказать, кого он больше боялся – меня или своих боссов.
Но они далеко и помочь ему не в состоянии, а я рядом и очень злой.
– Лактионов…
– Это кто?
– Заместитель шефа.
– Не врешь?
– Зачем?.. – Он вяло пожал плечами.
– Как была поставлена задача?
– Ну, в общем… – Пленник замялся, избегая встречаться со мной взглядом.
– Говори прямо. Мы с тобой далеко не чувствительные натуры. Нас должны были завалить?
– Это… – Он вдруг стал похожим на побитого пса. – Да. Но только одного.
– И кто этот "счастливчик"? – спросил я не без надежды – вдруг охота шла не на меня, а на Лычкова?
– Вы.
М-да… Надежды юношей питают… Значит, именно экспедитор завода "Алмаз" Геннадий Чернов стал кому-то поперек дороги. Бред! Что за чепуха! А может у меня появился богатый дядюшка где-нибудь в Америке или Канаде? Он благополучно отбросил копыта и оставил завещание в мою пользу, но я пока об этом ничего не знаю, в отличие от моих неизвестных родственников, горящих желанием загнать меня в гроб, чтобы получить весь пирог целиком. Версия – закачаешься. С одним единственным изъяном – нет у меня в этом мире никого. А родственников-миллионеров – тем более.
– Причину такого решения Лактионов тебе объяснял?
– Он босс… Я получил приказ на ликвидацию – и все.
– Почему именно тебе доверили выполнить это задание?
– Была другая бригада. Но они сковырнулись с обрыва. Все вдребезги. Сильно спешили…
Меня послали, потому что я как раз оказался под рукой у зама.
– Тебе крупно повезло… – ухмыльнулся я злорадно; и сразу же посуровел, решив, что радоваться пока нечему. – Ладно. С этим вопросом утрясли. А теперь скажи, кто вам приказал грохнуть мужика возле "Атолла"?
Будь его глаза съемными, они бы выскочили из орбит. Такого вопроса отморозок явно не ждал. Он просто онемел от изумления и страха.
– Колись быстрее, мне тут недосуг с вами базар-вокзал разводить. Ну!?
– Т-тоже Лактионов… – Губы его тряслись, он даже начал заикаться.
– И зачем вы его убили?
– Нам сказали – мы сделали… У нас не принято обсуждать приказания начальства.
– Хочешь меня убедить в том, что ты безмозглый робот? Неужто тебя родила корова, а не женщина? Любишь кровь пускать? А как насчет того, чтобы почувствовать ее на вкус?
Вне себя от внезапно вспыхнувшей ярости, я вмазал его рукояткой пистолета по зубам, превратив губы в кровавое месиво. Он не вырубился, лишь помотал головой и начал выплевывать покрошенные зубы.
– Ну как, клево? Собака…
Чтобы немного успокоиться, я прошелся по комнатке и наткнулся на водителя, который с все также заклеенным ртом лежал в углу. Он смотрел на меня безумными от ужаса глазами – видимо, решил, что сейчас я буду их кончать. Пока я смотрел перед собой ничего не видящим взглядом, под брюками водителя образовалось мокрое пятно, которое ручейками начало протекать сквозь щели деревянного пола. Сплюнув от омерзения, я возвратился к стриженному, который уже немного оклемался.
– Откуда вам было известно время его появления перед казино? – спросил я требовательно.
– Нам позвонили по мобильному…
– Кто?
– Не знаю. Мужчина.
– Это было заранее обусловлено?
– Да.
Значит мои догадки верны. Только в какой степени?
– Где я могу найти Лактионова?
– На работе…
– В вашу крепость без гранатомета не сунешься. А мне лишний шум ни к чему. Домашний адрес его знаешь?
– У Лактионова квартира в центре и дача. Но живет он основном за городом. Там у него дачный участок гектаров на десять. Лес, озеро…
– Звони…
Он продиктовал мне адреса и телефоны Лактионова.
– Машина у него есть? – спросил я, когда все эти сведения отложились в моей голове.
– А как же. "Форд" темно-зеленого цвета. Номер…
И это я постарался запомнить.
– Охрана?..
– Бывает, но редко.
– Как это понимать?
– Когда ему предстоит какая-нибудь важная встреча, его сопровождают двое парней. Но обычно он ездит только с водителем.
– Водитель вооружен?
– Помповым ружьем.
– А сам Лактионов?
– Точно не знаю. Скорее всего, да.
– Телохранители у него постоянные?
– В основном.
– Нарисуй мне их портреты и скажи имена и фамилии.
– Козлов Николай, кличка Малыш. Невысокого роста, блондин, мастер спорта по вольной борьбе. На правой руке наколка… не помню точно, что именно. Второй… фамилию я не знаю… мы зовем его Ленчик. Каратист. Здоровый лоб… Чернявый, носит усы.
– Понятно. Для начала вполне достаточно. А как выглядит Лактионов и сколько ему лет?
– Лысоватый, светловолосый, с голубыми глазами, среднего роста. На лбу небольшой шрам. Полный, но не толстый. Скорее, накачанный. Он тренируется вместе со всеми в нашем спортзале. В начале года, где-то в феврале, ему стукнуло сорок.
– Женат?
– Развелся. Год назад. Жена с сыном уехали за границу… кажется в Германию.
– Женщины?..
– Большой любитель. Однако проститутками не пользуется. В основном с сотрудницами…
Говорят, что у него есть… ну, это – любовь… но ее никто не видел. Возможно, о ней знают Малыш и Ленчик. Или водитель.
– Как зовут водителя?
– Серега. Бывший десантник. Молчун. С нами он ни-ни. Работяга. Женатик. Но водитель и механик классный.
– Как проехать к даче Лактионова?
Стриженный объяснил. Я вспомнил указанные им места – в прошлом году, зимой, Лычков, по моей настоятельной просьбе, водил меня в те края на охоту. Прослонявшись, словно два придурка, по лесу до самого вечера, мы так и вернулись домой не солоно хлебавши.
Даже следов заячьих не видели. Правда, у меня были подозрения, что Сева специально потащился туда, где дичью и не пахнет. Это чтобы не делиться со мной добычей. Кулак чертов…
– Лады. Пока достаточно. И последний вопрос, так сказать, личного плана: сколько вам обещали отвалить за то, что вы скроите мне деревянный макинтош?
Отморозок, совсем упавший духом после того, как я выбил ему зубы, немного помялся, но все-таки ответил, сильно шепелявя:
– Три штуки… "зеленью"…
– На каждого?
– Нет, на всех.
– Дешево заказчик вместе с твоим боссом оценили меня, очень дешево… – Во мне проснулось мстительное чувство. – А это большая ошибка…
Стриженный посмотрел на меня исподлобья, как рублем одарил. В его злобном и одновременно тоскливом взгляде я прочитал отчаяние – для пленников сейчас наступали самые критические минуты. Как я поступлю: грохну их или отпущу?
– Не переживай, – ответил я на его немой вопрос. – Я свое слово держу. Будете жить. Но пока вам придется посидеть здесь и под замком. Возможно, до утра. Пока я не потолкую с Лактионовым. Сам понимаешь, мне нужно имя заказчика. А в остальном… – Я пожал плечами. – То не мои заботы. Я вас отпущу и пусть вами менты занимаются. Так что, братва, наберитесь терпения. А чтобы в ваших бестолковках не возникали дурные мысли насчет того, что вам удастся освободиться пока меня не будет, я приму кое-какие меры.
Уж не обессудьте. Это все издержки вашей "профессии".
С этими словами я заклеил ему рот липкой лентой изобразил из них "салазки": привязал руки к ногам за спиной так, что получилась дуга. Просто гениальное изобретение неизвестного садиста…
Где-то через час с хвостиком я уже был возле дачи Лактионова, благо "джип" скакал даже по целине словно горный козел.
