Глава 24
КОТ
На третий день после появления Ксаны в доме Кот ушел в лес. Он обманул лазутчика местного кошачьего племени, черного Ваську, и словно призрак растворился в зарослях, оставив своих противников в большой растерянности.
Пока Кот болел, местные коты распалялись все больше и больше. Каким-то образом они уже распознали в нем своего лютого врага и жаждали мести. Откуда им стало известно, как Кот расправлялся с домашними котами в лесу (ведь никто из них не мог этого видеть), было непонятно. Может, сорока на хвосте принесла. Но как бы там ни было, а сельская кошачья община свой приговор Коту вынесла.
Кот чувствовал, что без большой драки не обойтись. Он не боялся сельских котов. Кот их презирал. Однако жизнь вольного разбойника приучила его соразмерять свои силы и возможности. Кот хотел, чтобы схватка происходила по его плану и только тогда, когда он полностью выздоровеет и когда этого захочет.
Поэтому его ретирада не была бегством или просто отступлением. Это был всего лишь военный маневр, выполненный мастерки и в вызывающе пренебрежительной манере. Лазутчик Васька мигнул раз — Кот лежал возле очага во дворе и, казалось, спал; мигнул второй раз — Кот уже словно в воздухе растворился. Пока ошеломленный Васька пытался разобраться в ералаше, творившемся в его голове, Кота и след простыл.
Появления Ксаны в доме сильно смутило Кота. Едва она ступила на порог, как шерсть у него на спине встала дыбом. Он не решился угрожающе зашипеть, а лишь злобно обнажил свои клыки. Может, потому, что Ксана его не видела, так как Кот лежал не на своем обычном месте, а под кроватью.
Как это ни удивительно, но у него появилось ПРЕДЧУВСТВИЕ. Пока оно не имело положительного или отрицательного знака, но его присутствие напрочь выбило Кота из уже ставшей для него привычной колеи.
Едва Тинг уехал, Кот начал мыкаться по двору, словно неприкаянный. Его не прельстила даже еда, которую баба Мотря разогрела на плите. Кот со свирепым видом обнюхал все углы, все стены, кусты и деревья, будто оттуда могло появиться нечто зримое и опасное, способное угрожать благополучию жильцов дома. Но от того, что ему не попался на глаза невидимый враг, Кот все равно не успокоился.
Удивительно, но Ксана тоже отнеслась к Коту очень настороженно. Она не любила домашних животных так, как их любят некоторые экзальтированные дамочки, готовые лечь в гроб вместе со своим усопшим четвероногим любимцем. Ксана относилась к собакам и кошкам достаточно индифферентно: могла погладить и приласкать какую-нибудь симпатичную бездомную кошечку, а могла и грубо пнуть подвернувшегося под ноги элитного, хорошо ухоженного пса.
Собаки вообще были «ахиллесовой пятой» Ксаны. Они являлись большой помехой в ее профессиональной деятельности. Прежде чем добраться до «клиента», иногда приходилось разбираться с его четвероногим стражем. От бродячих псов Ксана тоже не раз отмахивалась. Ведь ночь и для них, и для киллеров — это пора охоты.
Но Кот, которого увидала Ксана, был не похож даже на одичавших представителей кошачьего племени. Ксана сразу поняла, что это был настоящий ЗВЕРЬ. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Все ухватки Кота были повадками хищника, коварного и хитрого. Он ловко притворялся больным и немощным, хотя это уже было совсем не так.
На второй день пребывания в доме Тинга Ксана могла побиться об заклад, что Кот, ковылявший по двору с унылым видом, в любой момент может превратиться в комок стальных мышц и мчаться ракетой. Но в особенности не понравился Ксане взгляд Кота. Он был таким проницательным, таким умным, что девушке стало немного не по себе.
Если бы Ксана знала, что Кот видит ее словно через рентгеновский аппарат, она бы и вовсе встревожилась. Девушку выдала аура, о которой она, естественно, и понятия не имела. У Ксаны аура была тревожного фиолетового цвета, нередко в смеси с красным. Но и это обстоятельство не являлось для Кота главным. Он уже знал, что разным людям присуще разное свечение. Притом оно могло меняться в зависимости от настроения, времени суток и состояния души.
Самым странным у Ксаны было то, что это свечение время от времени меняло цвет. Когда она спала, ее аура становилась красновато-золотистой с примесью фиолетовых тонов — примерно как у Хозяина (с некоторых пор Кот начал считать Тинга хозяином). Но когда Ксана бодрствовала и в особенности когда она находилась близко от Тинга, фиолетовое свечение становилось таким ярким, что Кот даже начинал жмуриться.
Фиолетовый цвет почему-то заставлял Кота нервничать, и, в конце концов, он принял решение уйти в лес. Он не знал, вернется ли обратно, — звери неспособны строить планы на длительный период — но твердо был уверен, что оставаться в доме опасно. Откуда происходило это знание и что за опасность угрожала ему, Кот понятия не имел, однако его звериная интуиция настоятельно потребовала: «Уходи немедленно!»
Лес встретил Кота настороженной тишиной. Впрочем, для него это было не в новинку. Возле села всегда было меньше и четвероногой живности (за исключением мышей), и птиц, нежели в глубине лесного разлива. Кот бежал быстро, словно и не было у него серьезных ранений. Все-таки мазь бабы Мотри сделала свое дело.
Сумей старушка проникнуть в мысли Кота, она очень удивилась бы. Кот точно ЗНАЛ, что лекарство в виде мази приготовила для него именно баба Мотря. Поэтому он был очень снисходителен к ней и не обижался, когда подслеповатая старушка наступала ему на хвост; другому на ее месте не поздоровилось бы, даже Хозяину. Кот точно цапнул бы его за ногу, пусть и не очень сильно.
Кота ожидало большое разочарование — барсучья нора была пуста. Скорее всего, кошка с оставшимся в живых малышом переменила место обитания, потому что точно знала — за куницей-самцом может прийти мстительная куница-самка. Обследовав подземные ходы, Кот тоже решил здесь не останавливаться. У него на примете уже было новое жилище.
Это была нора лиса-отшельника, в которой Кот спасся от рыси. Она по-прежнему пустовала, если не считать глупого толстого ужа, решившего отдохнуть в норе после ночной охоты. Кот не стал с ним связываться, потому что был сыт. Он лишь слегка попугал этого, не опасного (в отличие от змеи) «червя», ударив его несколько раз лапой с выпущенными когтями.
Уж возмущенно зашипел, пытаясь напугать Кота, но потом разглядел, кто нарушил его сиесту, и счел благоразумным ретироваться. Он был совсем неглупым, этот старый толстый уж…
Последующие четыре дня Кот блаженствовал. Он был абсолютно свободен! Никто не мог привязать его ни к семейным обязанностям, ни к домашнему очагу, где, конечно, вкусно кормили и не нужно было добывать еду самостоятельно, но Кот являлся лишь подчиненным, второразрядным существом.
А в лесу Кот был сам себе хозяин. Стосковавшийся по вольной охоте, он свирепствовал, убивая дичи больше, чем ему нужно. Впрочем, ее было много. Может, потому, что не стало рыси, и лесные зверушки начали возвращаться на свои охотничьи территории. Кроме того, куда — то исчезла и куница-самка с малышами. А это была очень успешная охотница.
Похоже, она испытывала те же чувства, что и кошка. Зверь, который убил куницу-самца, должен был расправиться и с нею. Это закон леса. В нем живут не столько враги, сколько соперники. И призом в их соревнованиях не на жизнь а насмерть, являются запасы еды.
Конечно, еда не лежит в кладовой, а бегает, прыгает, летает, ползает, но от этого ее ценность не уменьшается — хотя бы потому, что она свежая. Главное, чтобы еды было побольше и чтобы никто не посмел на нее позариться, потому что в лесу (и не только) понятия «еда» и «жизнь» равноценны.
Кот так соскучился по вольной жизни, по движению, что почти не спал. Он обстоятельно обследовал всю свою охотничью территорию, словно попал на нее в первый раз. Впрочем, так оно и было. Как говорится, свято место пусто не бывает. За две недели, что Кот отсутствовал, в лесу изменилось многое. Это Кот «прочитал» по пахучим отметинам, оставленными зверями на деревьях и кустах.
Во-первых, появилась семья лесных котов, вознамерившаяся застолбить за собой временно пустующую территорию, и с ними придется срочно разбираться. Во-вторых, как-то очень быстро выросли лисята, а это уже была новая опасность. Кот не очень их боялся, но они становились нежелательными конкурентами. А в-третьих, в лесу появился огромный филин.
Он облюбовал под жилище дупло толстой старой липы. Когда филин вылетал на охоту, казалось, что над лесом беззвучно витает сама смерть. Филин мог обрушиться на голову практически любого лесного жителя (за исключением очень крупных зверей) и в любой момент. Его боялись не только рябчики, куропатки и зайцы, любимая пища филина, но и лисы.
Что касается Кота, то он тоже не чувствовал себя в безопасности. Коту еще не приходилось сталкиваться с филином, но генная память подсказывала ему, что эту птицу нужно опасаться и стараться не выходить на открытые места. Что он и делал, хотя и не без большого внутреннего сопротивления — филин ограничивал ему свободу действий, к чему Кот не привык да и не мог привыкнуть.
Однажды он превозмог боязнь и рискнул приблизиться к старой липе. Все-таки его любознательная натура оказалась сильнее опасений за свою жизнь. То, что Кот увидел, весьма его заинтриговало.
Филин в это время совершенно неподвижно сидел на «пороге» своего жилища, таращась огромными глазищами на тонкую полоску пламенеющего заката, которую вот-вот должен был поглотить темный горизонт. Монументальная фигура хищной птицы в овальной рамке дупла, подкрашенная красным цветом уходящего на покой солнца, могла испугать кого угодно, но только не Кота.
Он был расчетливым прагматиком, поэтому сразу прикинул, что если забраться на липу днем, когда филин спит, и подождать до вечера, то может появиться шанс отгрызть его большую башку, пока птица не опомнилась. Прыжок сверху (одна из ветвей находилась как раз над дуплом) — и от филина только перья полетят.
Но Кот прекрасно отдавал себе отчет, что это очень большой риск. Нет, он не боялся схватки с филином. Он даже жаждал схватиться с ним. Просто Кот пока был не в форме и считал, что время терпит. А еще его постоянно мучили какие-то неясные порывы и сомнения. Время от времени Кота начинало тянуть в село, к Хозяину, но он тут же решительно пресекал поползновения некой непонятной внутренней силы на свою свободу.
Удивительно, но за четыре дня вольной жизни Кот почти набрал свою обычную форму. Может, тому способствовало свежее мясо, а возможно и травы, которых нельзя было найти в сельском саду и которые росли только в лесу и то не везде. Первых два дня Кот то и дело пасся, иногда забывая об осторожности. Он дорвался до травы, как горький пьяница до водки.
В следующие дни Кот уже употреблял лишь ту вегетарианскую пищу, которую находил попутно. Он настойчиво рыскал по лесу, словно что-то или кого-то искал. До него иногда долетали враждебные флюиды, но он не мог понять, откуда, с какой стороны, и кому они принадлежат.
Эта неопределенность вызывала повышенную нервозность, Кот свирепел, и на четвертый день своей вольницы едва не вступил в драку с волком-переярком, который вел бродячую жизнь. Они встретились на узкой тропе, и волк был сильно озадачен, когда Кот вместо того, чтобы бежать без оглядки или забраться на дерево, воинственно выгнул спину и зашипел.
Молодой волк был не голоден и не обладал достаточным опытом, чтобы определить какую опасность представляет собой этот небольшой, но воинственный зверь, поэтому благоразумно уступил дорогу и ушел в чащу. А Кот, вызывающе фыркнув, гордо продефилировал дальше по тропе, к большому изумлению болтливой сороки, которая уже битый час трещала на все лады, предупреждая всех малых лесных зверушек о приближении кровожадного серого разбойника.
Пятый день оказался днем неприятных открытий. Кот наконец нашел источник тревоги, снедающий его все четыре предыдущих дня. А происходило все так.
Ранним утром пятого дня Кот съел молоденького рябчика и в отличном расположении духа отдыхал до следующей охоты в развилке своего любимого старого дуба. Развилка была просторна (ее образовали три толстые ветки), находилась достаточно высоко от земли, и обеспечивала Коту великолепный обзор местности.
Кот подремывал, время от времени открывая глаза и зорко оглядываясь. Что касается его ушей, то они никогда не спали. Кот знал, что расслабиться он мог только в своей норе, под землей. Но даже там нельзя было терять бдительность: она была главным условием выживания любого зверя в дикой природе.
Неожиданно Кот встрепенулся и широко открыл глаза. Внизу мелькнула чья-то большая тень и исчезла в зарослях. Кота будто укололи шилом. Он мигом спустился вниз и побежал вслед за крупным существом, уверенно прокладывающим себе путь среди густого орешника.
Это был лесной человек (или существо, похожее на человека), который повстречался Тингу. Но Кот не считал его равным Хозяину. И уж тем более он никогда бы не доверил лесному человеку свою жизнь.
Кот уже знал, где живет лесной человек. Он забрался в самую глубину леса, куда и зверям путь был заказан, потому что там было много валежин, а деревья стояли почти вплотную, словно крепостная стена.
Лесной человек обитал в пещере на склоне неглубокого оврага, которая на самом деле являлась глубокой промоиной. Вешние воды, найдя в пласте глины слабое место, рыли эту промоину веками. В конечном итоге, когда овраг углубился, а высокая вода и проливные дожди стали редкостью, она превратилась в просторную сухую выемку, где свободно могло разместиться три-четыре человека.
Нужно отметить, что пещеру углубляли еще и люди; кто они были, неизвестно. Люди сделали две земляные лежанки и нишу, в которой лесной человек держал запас пищи. А ел он все подряд — и птиц, и животных, и грибы, и лесные ягоды со съедобными кореньями.
Нередко лесной, человек отбирал у лесных зверей добычу, даже у волков. Они почему-то сильно его боялись. Из-за этой всеядности овраг в чаще, где обитал лесной человек, звери стали обходить десятой дорогой.
Лесной человек передвигался по лесу совершенно бесшумно — как тень. Его мускулистое тело, покрытое густыми волосами, было гибким и пластичным. Кот, у которого в очередной раз взыграло нездоровое любопытство, следовал за ним на безопасном расстоянии. Он интуитивно чувствовал, что лесной человек не просто вышел на охоту или погулять; он явно стремился к какой-то цели.
Наконец лес немного поредел, и Кот понял, что они находятся неподалеку от села. А еще он почуял запах дыма и вареной пищи. Лесной человек теперь и вовсе слился с кустарником и казался просто тенью. Он притаился метрах в двадцати от костра и стал наблюдать за людьми, которые, казалось, выбрались в лес на пикник — на небольшой поляне стоял микроавтобус и была разбита палатка.
В котелке над костром что-то булькало — скорее всего, варился суп — а рядышком стоял мангал, на котором жарились шашлыки. Людей насчитывалось четверо, и все они были вооружены пистолетами. Будь Ксана на месте Кота, она узнала бы в этой четверке одноухого Севера с его бригадой.
В дозоре находился Додо. Пока Фатих и Ярема (Север сидел в микроавтобусе возле экрана локатора) занимались хозяйственными делами, он с настороженностью хищника наблюдал за лесом и прислушивался. Иногда Додо покидал своих товарищей и бродил вокруг поляны, расширяя круги. Делал он это на удивление бесшумно, что выдавало в нем или опытного охотника или бывшего спецназовца.
Додо прошел буквально в двух шагах от Кота, но тот даже не шелохнулся. Он знал, что увидеть его трудно. Кот, как и все лесные жители, был мастером маскировки. Правда, на его месте любой лесной кот при виде человека, да еще и вооруженного, бежал бы без оглядки.
Но Кот уже перестал бояться людей, поэтому совершенно спокойно наблюдал за Додо, только в его больших голубых глазищах засверкал яркий сапфирный огонек крайней настороженности.
Север решил находиться как можно ближе к месту предстоящих событий. Он не верил Ксане. (Впрочем, он вообще никому не верил.) Поэтому Додо нашел удобную просеку, хоть и изрядно заросшую молодым подлеском, и они загнали микроавтобус в глубь леса. Теперь до села, где находился Тинг, было рукой подать — каких-то два — два с половиной километра. Да и дорога была почти рядом.
Воровато оглянувшись, словно его кто-то мог увидеть, Додо подошел к густому кусту, расстегнул брюки… — и на его грубо отесанном лице появилось выражение блаженства. Сначала он смотрел в нёбо, а затем его взгляд начал медленно опускаться вниз. И натолкнулся на глаза лесного человека, которого отделял от Додо лишь тонкий, весь прорехах, лиственный занавес.
Додо испугался до столбняка. Теперь он видел и голову лесного человека и часть его мохнатого туловища; остальные детали, вплоть до рогов, хвоста и копыт, дорисовало его разыгравшееся воображение. Столбняк длился недолго. Додо развернулся и, оглашая лес истошными воплями, будто его резали, помчался к поляне.
Он ломился напрямик, не выбирая дороги. Испуганные Фатих и Ярема схватились за оружие, а Север выскочил из микроавтобуса с автоматом и залег за ближайшей кочкой, не в состоянии понять, что случилось.
Когда Додо выскочил на поляну и упал, запутавшись в спущенных штанах, которые он придерживал одной рукой, Север едва не дал по нему очередь, да вовремя спохватился.
- Что стряслось, мать твою?! — рявкнул он, поднимаясь на ноги. —
- Там… Там… — Додо все никак не мог встать. — Такое!..
Его бил крупный озноб.
- А поконкретней можешь что-нибудь сказать? — спросил Север и кивком головы указал на заросли.
Фатих и Ярема поняли его без лишних слов, и с оружием наготове беззвучно исчезли в лесу.
- Ав-ва-а… — трясся Додо, пытаясь застегнуть брюки.
- Да что с тобой, черт тебя дери! — снова громыхнул Север. — Успокойся! Никто за тобой не гонится. Говори.
- Там, это… человек мохнатый. Нет, не человек! Зверь какой-то, похожий на человека. Весь в шерсти. Как он глянул на меня… я думал, мне хана. Это правда, Север, мамой клянусь! Может, это сам дьявол!
- Ты мне тут еще пофантазируй… как бабка Ёшка. Вроде мы еще и не пили… Нет, с эти Тингом нужно побыстрее кончать… — Север в раздражении матернулся. — Чудится всем черт те что. Иначе у всех вас крыша скоро поедет. А вы еще нужны мне. Дел невпроворот… Да штаны подними, иначе свои муде потеряешь!
Возвратились Фатих и Ярема.
- Ну?.. — Север смотрел остро и требовательно.
- Все тихо, шеф, — озадаченно ответил Фатих. — Не пойму, что ты там увидел? — обратился он к Додо.
Додо снова повторил свой рассказ, только на этот раз более спокойно и не без некоторой выдумки. Но в глаза товарищей он старался не смотреть. Похоже, ему стало стыдно, что он отпраздновал труса. Додо очень хотелось, чтобы никто не спросил: «А почему ты, мил человек, не воспользовался пистолетом, который торчит у тебя в кобуре подмышкой?» Но вопрос все-таки прозвучал — из уст Севера.
- Не знаю, — честно ответил Додо после некоторой заминки. — Не могу понять, что на меня нашло…
Тем временем лесной человек был уже далеко. Так же, как и Кот. Но если лесной человек стремился к своей пещере, то Кот направился в село. Теперь он был уверен, что его Хозяину грозит большая опасность. Откуда и почему к нему пришла эта уверенность, Кот понятия не имел. Но это уже не имело никакого значения. Он твердо знал лишь одно — его место там, возле своего спасителя.
