Глава 35
Я въехал в Тишино, дождавшись полной темноты. Мне пришлось коротать время на природе, загнав машину в лес. За четыре с лишним часа ожиданий чего я только не передумал. Время тянулось как резина, но я не мог начать действовать по светлому.
В конце концов я стал словно один большой обнаженный нерв, до того мне осточертело глазеть на лесные заросли и смолить сигареты одну за другой.
Во время вынужденного простоя я не раз и не два вспомнил с благодарностью Мину. Пошарив в бардачке, я нашел там бутылку армянского конька, салями и свежий батон, а когда удосужился открыть багажник, то моему взору предстала восхитительное помповое ружье и несколько пачек патронов.
Видимо, такой щедростью и предусмотрительностью он хотел доказать, что с ним можно пойти даже в разведку. Что ж, поживем – увидим.
С водой и сигаретами у меня проблем не было; и то, и другое я купил в небольшом киоске по пути за город.
А вот про еду, увы, забыл. Может, потому, что мыслями я был уже в том самом доме-даче, о котором говорил Саныч.
Когда на лес начали опускаться сумерки, я выпил грамм сто коньяка, плотно подкрепился, и вырулил на дорогу. Спустя десять минут я уже колесил по Тишино.
Нужно сказать, что Саныч достаточно толково объяснил, как проехать к этому дому. Иначе мне пришлось бы плутать по Тишино до полуночи. Похоже, снедаемый муками ревности, он бывал здесь не раз.
Но если Саныч убедился, что в доме нет жильцов, то что я хочу там найти? На этот вопрос я толком ответить не мог. Скорее всего, я приехал в Тишино лишь по одной причине – этот дом был единственной моей надеждой разжиться хоть какой-нибудь информацией.
Ситуация, в которой я очутился, была тупиковой. Это я понял еще во время разговора со следователем. У меня до встречи с ним еще теплилась надежда отыскать Клима, последнего знакомого мне человека, который мог вывести нас с Миной на Хозяина, но следователь быстро разрушил мои иллюзии.
Беседуя с Чухлаевым, я старался ни о чем не думать. Но когда я томился в ожидании, меня начало охватывать отчаяние.
Фактор времени… Он душил меня, как петля висельника. Не будь Каролина похищена, я бы что-то в конце концов придумал. Ведь в таком деле спешка прямая дорога на тот свет. Чересчур уж изворотливым и жестоким был мой враг.
А сейчас мои мысли были сосредоточены только на ее спасении. Удивительно, но только теперь я понял, как она мне дорога.
Мое состояние нельзя было назвать всепоглощающей любовью к женщине, когда мужчина, не задумываясь, готов ради нее жизнь отдать. Скорее я думал о Каролине как о верном товарище, закадычном друге, которому я многим обязан и который попал в беду.
Дом смотрел на улицу черными глазницами не освещенных окон. Я не сдержался и выругался от души.
Неужели мне опять попалась пустышка? Вот невезуха…
И все же я не остановился у ворот. По меньшей мере, это было бы неразумно. Вдруг в доме все-таки кто-то обретается. Например, Лана привезла какого-нибудь фраера, чтобы покувыркаться всласть в неге и полной тишине.
А тишина в поселке царила конкретная. Удивительная тишина. Даже собаки не лаяли.
Объяснение этого факта лежало на поверхности. Дело в том, что городские жители выкупили почти все дома Тишино и переоборудовали в дачи. А некоторые просто снесли, построив на их месте двух и трехэтажные особняки.
Но владельцы дач большей частью жили в городе и приезжали в Тишино только на выходные. Поэтому в конце недели здесь шел гудеж с утра и до поздней ночи. Новые хозяева теперь уже дачного поселка привозили с собой и четвероногих друзей.
Так что Тишино, особенно в летние дни, напоминало приморский город в разгар сезона: вонь от подгоревших шашлыков, пьяные песни, кошачьи и собачьи концерты и музыка современных композиторов, от которой хочется завыть по-волчьи и вскарабкаться на телеграфный столб.
А сегодня был тихий и спокойный будний день.
Машину я оставил в каком-то переулке, примерно в двухстах метрах от нужного мне дома. Подумав, я решил ружье не брать – на кой оно мне, для храбрости, что ли? Ружье будет только мешать, потому что мне придется, как я уже увидел, лезть через высокий забор.
Дом по-прежнему был черен и безмолвен. Подтянувшись на руках, я быстро перемахнул забор и затаился в самой густой тени, под кустами смородины – чтобы осмотреться и еще раз хорошенько послушать тишину.
Иногда это бывает очень полезно.
Дом был двухэтажным. Его перестроили, а вместо огорода посеяли траву – у меня под ногами был мягкий густой газон. От прежнего хозяйства остались лишь кусты и неухоженный сад. Наверное, новые владельцы дачи были не шибко хорошими хозяевами.
Интересно, а что там внутри дома? Неужели только запыленная мебель и паутина по углам? Нужно проверить…
А нужно ли? Я почему-то заколебался. Почему? Трудно объяснить. Что-то держало меня на месте, какое-то нехорошее предчувствие. До крыльца от того места, где я притаился, было не более тридцати метров. Но они казались мне опасными, как минное поле.
Что это со мной? Что меня так тревожит?
Интуиция… Все дело в ней. Еще можно назвать ее внутренним голосом. И он мне нашептывал на ухо:
"Иво, наберись терпения. Ты у цели, возможно, ложной, но все равно будь осторожным. Ведь на кону стоит не только твоя жизнь".
Все, хватит! К черту интуицию! Так можно просидеть под кустами до первых петухов. Пора…
Пригибаясь пониже – сила привычки – я осторожно двинулся вперед. Я не стал идти по дорожке, выложенной тротуарной плиткой, а пошел, держась поближе к кустам. Газон под ногами скрадывал звуки шагов, ветер совсем утих, и мне казалось, что я не иду, а плыву в безвоздушном пространстве.
Приблизившись к дому, я попытался заглянуть в одно из окон. Глупая попытка. Я увидел все ту же черноту.
Над лесами уже выглянул лик луны, но ее слабый рассеянный свет не мог проникнуть сквозь оконные стекла.
Тогда я пошел к входной двери. Уже ступив одной ногой на крыльцо, я почему-то более пристально, чем прежде, посмотрел вниз. И остановился, как вкопанный.
На сером фоне плитки что-то белело. Я медленно нагнулся и поднял… свежий окурок! Его бросили сюда максимум час назад.
Чтобы убедиться в этом, я не только понюхал окурок, но и размял его между пальцами. Волокна табачной смеси были мягкими и не сухими, что характерно для окурков, пролежавших при сухой погоде несколько дней. А дождей уже не было давно.
Все верно, совсем недавно на крыльце стоял человек и курил. Для подтверждения своего вывода я встал на колени и воспользовался зажигалкой, прикрывая ее сверху ладонью – чтобы не так было видно пламя.
На досках крыльца там и сям лежали серые комочки пепла. Свежего пепла. Но его было больше, чем от одной сигареты. Значит…
А то и значит, что на крыльце курили много раз и, возможно, не один человек. Можно было еще поискать окурки на газоне, но для определенных выводов вполне хватало и этого.
В доме были люди. И они тщательно маскировали свое присутствие. Зачем? Вопрос…
Значит, у них была причина. Веская причина. Я почувствовал, как по жилам прокатилась волна возбуждения. Стараясь ступать еще тише, я пошел вокруг дома. Позади тоже были окна, но и они не освещались. Неужто таинственные обитатели дома легли спать.
Возможно. Однако, не факт. Скорее всего, окна были закрыты изнутри или ставнями или очень плотными шторами. Как это проверить?
Верно – войти в дом. Как? А постучаться в дверь и попросить закурить.
Я невольно ухмыльнулся – вот была бы картина… Интересно, я получил бы только по морде или меня сразу же накормили бы свинцовым горохом?
Но что же мне делать? Я невольно прикоснулся к карману, где лежали универсальные отмычки. Можно, конечно, попробовать войти через двери. Не думаю, чтобы там был чересчур сложный замок.
Есть только одна проблема – обычно ключ входной двери оставляют в замочной скважине. И когда его выталкиваешь, он падает на пол с громким стуком. Который, несомненно, насторожит обитателей дома.
Придется осваивать профессию вора-"форточника", подумал я без особого энтузиазма. А что делать?
На первом этаже все форточки были закрыты, в чем я убедился сразу же при помощи ножа. Придется карабкаться наверх. Как?
Выход я нашел очень быстро. Хорошо, что существуют соседи. Перебравшись на соседний участок, я нашел там превосходную деревянную лестницу – легкую, прочную и нужной длины.
Первая три форточки на окнах второго этажа тоже оказались закрытыми. А вот четвертая была не заперта на шпингалет. Открыв ее, я прислушался. Тихо. Я просунул руку в форточку и нащупал бархатистую ткань.
Все верно, окна закрыты тяжелыми плотными шторами.
Из форточки тянуло жилым духом. Когда помещение пустует, оно пахнет пылью, мышиным пометом и иногда плесенью. А здесь присутствовала целая гамма разнообразных запахов – пищи, человеческого пота, табачного дыма и даже духов.
Я не колебался ни секунды. Быстро и тихо разобравшись со шпингалетами, я открыл окно и перелез через подоконник, предварительно убедившись, немного отодвинув штору, что комната не освещена.
Деревянный пол тихо скрипнул под моими ногами, и я застыл на месте, ругая себя нехорошими словами за неосторожность – нужно было искать выход, двигаясь вдоль стены, а меня нелегкая понесла напрямик.
Постояв так минуты две, я медленно отступил назад и начал продвигаться к двери, ощупывая стены, так как в комнате было темно, хоть глаз выколи.
Комната излишеством мебели не страдала. Это была, скорее всего, спальня, только вместо кровати сюда поставили диван. По пути к выходу я нащупал также тумбочку и пуфик, а на стене какую-то картину.
Дверь была не заперта. Я слегка приоткрыл ее и увидел просторную гостиную, освещенную ночником. Его слабого света хватало только на то, чтобы рассмотреть тахту, на которой лежал, отвернувшись лицом к стене, какой-то мужчина. Это был здоровенный битюг, судя по тому, что тахта для него казалась маловатой.
Похоже, он спал.
Из гостиной вели несколько дверей и лестница на первый этаж, которая была буквально в двух шагах от меня. Похоже, проектировщики дома решили отказаться от коридоров и обустроили все как в старинных дворянских домах, когда гостиная являлась центром своего рода общежития, к которому примыкали будуары, спальни и детские комнаты.
Неожиданно битюг довольно резво, как для сонного, встал и скрылся в одной из комнат. Спустя какое-то время он вытащил оттуда за рукав коренастого парня, лицо которого показалось мне знакомым. К сожалению из-за слабого освещения я не мог рассмотреть его более детально.
– Еще раз ее тронешь – голову отвинчу, – сказал битюг. – Понял? (Голос! Чертовски знакомый голос…) – Да пошел ты… – огрызнулся коренастый. – С нее не убудет. Можно подумать, что она целка.
"ОНА!" Меня словно обухом хватили между глаз. Неужели в той комнате Каролина, моя любимая и очень вредная Каро!? Господи, если бы это было так…
– Скрип, я не шучу, – пробасил битюг.
– Кто ты такой, чтобы мне указывать!?
– Никто, – спокойно ответил битюг. – Но у нас есть приказ – чтобы и волос из ее головы не упал. Не забыл?
Я глазам своим не поверил – Савоха!!! Он подошел почти вплотную к столику, на котором находился ночник, и его добродушная физиономия проявилась в полумраке во всех подробностях.
– Помню… – буркнул Скрип. – Но уж больно бабец аппетитный. А я не привык долго поститься.
– Привыкай. И учись выполнять приказы. Иначе…
– Что – иначе?
– Да так, ничего…
– Кончай темнить! На что ты намекаешь?
– На твоего дружка, Клима. Он был чересчур крутой. Всех на хрен посылал. Что из этого вышло, ты знаешь.
– Меньше болтай… – прошипел Скрип. – Чтобы язык не потерять.
– Что, хочешь донести? Прекрати стучать, Скрип. Думаешь парни не знают, что ты их вкладываешь?
– Я… стучу!? Ты отвечаешь за базар?
– Мне плевать на твои уголовные штучки. Отвечаешь, не отвечаешь… Мы пока в одной команде и только поэтому я тебе до сих пор не обломал рога.
– Урою! – запенился Скрип. – Век свободы не видать – урою тебя. Сука буду! Ты мне ответишь за оскорбление.
– Захлопни пасть. Разбушевался… И держи лапы подальше от "пушки". Я стреляю не хуже тебя. А то, что ты сука, это факт. Кто Клима вложил? Ты! Своего кореша продал на корню.
– Ты что фуфло гонишь!?
– Остынь. Что, правда глаза колет? Только ты знал, где его нора. Ну да ладно. Мне Клим ничто, никто и звать никак. Но ты держись от меня подальше. Пошел вниз. Твой пост там.
– Я тебе припомню… – вне себя от ярости, процедил сквозь зубы Скрип, направляясь к лестнице.
В ответ Савоха лишь проворчал что-то невнятное и опять лег на тахту. Но я теперь точно знал, что он не уснет до утра. С таким напарником, как Скрип, нужно ухо держать востро.
Все это так, ну а мне что делать? Схватиться с Савохой было чистым безумием. Он был огромен и обладал, судя по всему, недюжинной силой.
А хладнокровно убить его ножом я не мог. Да и не имел такого права. При всем том, этот парень мне чем-то нравился. Наверное, Савоха не от хорошей жизни пошел в услужение к Шиманскому, а значит и к Хозяину.
Таких парней на Руси хватает. Нищета с безработицей не тетка…
Надо для начала брать Скрипа, решил я. Этого хмыря мне точно не жалко. А там будет видно.
Выждав момент, когда Савоха начал ворочаться на тахте, устраиваясь поудобней, я быстро покинул комнату и, тая дыхание, начал спускаться по ступенькам на первый этаж. На мою удачу, лестница оказалась новой, не рассохшейся, а потому не скрипела.
Слабая освещенность была мне поначалу на руку, но когда я очутился внизу, то ничего не мог разглядеть.
Прислонившись к стене, я вглядывался в темноту до боли в глазах. Где Скрип?
Если уж везет, то везет до конца. Эту истину я усвоил давно. Собственно, как и наоборот – если операция сразу пошла через пень колоду, то и ее финал будет печальным.
Скрип закурил. Пламя от зажигалки на мгновение высветило его лицо и я мгновенно сориентировался в пространстве. Внизу находилась такая же гостиная, как наверху. За одним исключением – здесь был еще и камин. Возле него и устроился Скрип – чтобы сигаретный дым уносило в трубу.
Теперь у меня был ориентир – светлячок сигареты. Короткими шажками и с медлительностью старой черепахи, я начал подбираться к Скрипу. Мне никак нельзя было наделать много шума, чтобы не насторожить Савоху.
Я приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Вблизи я понял, почему Скрип был такой невнимательный. Он все еще продолжал перепалку с Савохой – тихим, почти беззвучным, шепотом матерился и клялся отомстить ему по полной программе, вплоть до снятия скальпа.
Удар в висок мгновенно погрузил Скрипа в долгий и глубокий сон. Руку я особо не придерживал, потому что неожиданно вспомнил, откуда мне известно его лицо. Скрип был одним из двух подручных Клима, которые хотели пересчитать мне ребра возле "Латинского квартала".
У Скрипа был пистолет ТТ. Быстро связав ему руки его же брючным ремнем – на всякий случай – я так же тихо начал подниматься на второй этаж.
Савоха все-таки что-то услышал. А может, сработала интуиция. Но скорее всего, он был постоянно настороже, потому что не доверял Скрипу. Когда я выглянул из-за перил, он сидел на тахте и напряженно смотрел в мою сторону.
– Скрип?..
– Не совсем. Руки! – рявкнул я, заметив, что Савоха схватился за пистолет, который покоился в наплечной кобуре. – Иначе стреляю!
Похоже, Савоха отличался благоразумием. Так же, как и замедленной реакцией. Впрочем, его можно было понять. Он ведь думал, что идет Скрип.
– Кто это? – хриплым от волнения басом спросил Савоха.
– Момент… – ответил я и включил верхний свет.
Савоха был бледен. Он смотрел на меня как на привидение.
– Узнал? – спросил я Савоху, держа его на прицеле ТТ.
– Чтоб я сдох! – воскликнул пораженный Савоха. – Ты!?
– Значит, узнал… – Я подошел ближе. – Вынь оружие и брось его ко мне. Только не делай глупостей – убью. Иначе точно сдохнешь.
Савоха молча достал "макарова", положил на пол и ногой отшвырнул его от тахты.
– Доволен? – спросил он мрачно.
– Не совсем. Ложись на тахту и руки за спину.
– Боишься? – невесело ухмыльнулся Савоха.
– За тебя. Чтобы ты не начал брыкаться. Тогда ты просто не оставишь мне выбора…
Я связал ему руки своей гарротой, а ноги – куском электрического шнура, который оторвал от ночника.
Савоха немного успокоился и только пыхтел, когда я совершал свои манипуляции. Похоже, он сообразил, что я не собираюсь делать ему ничего плохого. По крайней мере, пока.
– Полежи маленько, я сейчас… – сказал я глухим от неожиданно нахлынувшего волнения голосом.
Меня словно магнитом тянуло к той комнате, откуда Савоха вытащил Скрипа.
Я тихо отворил дверь. В комнате было темно. Я нашарил на стене выключатель и под потолком загорелся большой матовый плафон.
И эта комната не страдала излишней мебелью. Но я не стал рассматривать интерьер. Мое внимание сразу приковала просторная кровать. На ней лежала связанная Каролина. Она смотрела на меня немного диковатым взглядом, в котором явно просматривалось отчаяние. Похоже, Каролина меня не узнала.
– Каро! – не удержался я от восклицания.
И бросился к кровати.
Каролина на миг закрыла глаза, – наверное, подумала, что я привиделся ей – а когда до нее дошло, что это не игра воображения, она вдруг молча заплакала.
Ее молчание объяснялось просто – рот Каролины был заклеен скотчем. Наверное, моя женушка, которая всегда была востра на язык, довела своих сторожей до белого каления и они, не долго думая, выключили звук.
– Потерпи немного, – сказал я, снимая скотч и развязывая ей руки и ноги. – Моя золотая…
– Иво! – вскричала Каролина и бросилась мне на шею. – Почему ты так долго не шел?
Вот те раз! Женская логика в действии.
– Об этом потом, – сказал я сурово и решительно; не хватало еще, чтобы мы прямо здесь устроили семейный скандал. – Мне нужно кое в чем разобраться. А времени, боюсь, у меня в обрез.
Каролина хотела возразить, но я тут же заткнул ей рот долгим и страстным поцелуем.
