Глава 14
Я возвратился в свое убежище – офис Дейзика Шеболдаева – когда начало светлеть. "Дипломат" из тайника я забрал с собой. Теперь мне даже близко нельзя было подходить к территории завода.
Труп Григора я так и оставил нанизанным на прутья, только забрал свою гарроту. А что мне было делать?
Похоронить рябого бандита со всеми почестями?
Пусть этим занимается тот, кто его прикормил и сделал цепным псом. Я смотрел на него, а перед моим внутренним взором стояла несчастная Илона, которую Григор и его подручный удавили походя, как цыпленка, наверное, с шутками-прибаутками.
Нет таким уродам прощения ни на земле, ни на небесах. Убить можно врага или нечаянно, защищаясь. Тут у меня возражений не было. В таких случаях моя совесть спала, как ни прискорбно это сознавать. Увы, меня так учили…
Но хладнокровно лишить жизни невинное существо, потому что приказал Хозяин, – это уже совсем другой компот…
Я приехал в центр города на машине Григора, потому что идти пешком по дождю у меня не было никакого желания.
БМВ я оставил примерно в километре от офиса Дейзика, в глухом закоулке возле большого старинного здания, ожидающего капитального ремонта. Перед этим я тщательно протер ветошью все места в салоне, куда прикасались мои руки.
Запирать БМВ я не стал. Зачем?
У меня теплилась надежда, что такая шикарная и к тому же бесхозная машина обязательно привлечет внимание если не автомобильных воров, то местных пацанов – точно. И я не думал, что они постесняются исследовать салон БМВ.
Тем более, что там была шикарная магнитола, стоящая немалых денег, а в бардачке лежал фотоаппарат и оригинальный нож в богато разукрашенных ножнах. (Как это ни удивительно, но у Григора пистолета не было).
Так что, если я не ошибаюсь, следов для экспертов уголовного розыска должно быть предостаточно…
Дейзик пришел рано. Я едва успел снять грим (правда, на это ушло немало времени) и спрятать свой маскарадный костюм бомжа и "дипломат" в сумку, когда раздался условный стук в дверь – три длинных и два коротких удара. Так решил большой конспиратор Дейзик – чтобы в офис не заявился чужой.
Я был с ним солидарен – береженого Бог бережет.
– Тебе что, дома не спится? – спросил я Дейзика, когда мы пожали друг другу руки.
– А я дома и не ночевал.
– Был у Софьи? – высказал я предположение.
– У нее тетка, словно кобра. Шипит и бросается на всех подряд. Укусит – кранты.
Мне уже было известно, что Софью с детства воспитывала родная тетка по матери. Родители подруги Дейзика, известные геологи, в основном мотались по стране или по зарубежью.
Софья жила вместе с теткой, бывшей преподавательницей русского языка и литературы на пенсии, и собакой неизвестно какой породы по имени Дуся в большой четырехкомнатной квартире неподалеку от центра. То есть, недалеко от офиса Дейзика.
– И где же ты обретался? – спросил я с любопытством.
– В райотделе милиции. -?..
У меня глаза полезли на лоб от удивления, и отнялся язык. Дейзик – и милиция, два совершенно несовместимых понятия. Дейз избегал каких бы-то ни было конфликтов с властью, и вполне мог считаться добропорядочным гражданином. Как он мог попасть в милицию и за что?
– Признаюсь, ты меня заинтриговал, – сказал я, когда обрел способность говорить.
– Да уж… – буркнул Дейзик, раздеваясь. – Интрига еще та…
– Расскажи, – попросил я. – Если, конечно, твои ночные приключения не большой секрет.
– Какой там секрет… – Компьютерный гений снял и брюки, оставшись в одних плавках. – Расскажу… когда приму душ. А то после все этих перипетий от меня дурно пахнет – словно я целую ночь конюшни чистил.
Дейзик плескался в душе не менее получаса. За это время я успел приготовить яичницу и тосты. Дейзик появился на пороге ванной в облаке пара, весь распаренный, розовый и закутанный в махровое полотенце розового цвета. В этом наряде он был похож на мультяшного поросенка. На его лицо было разлито блаженство.
– Уф-ф… – Дейз плюхнулся на стул напротив меня. – Как будто сто пудов с плеч долой. О, яичница! Иво, ты спасаешь меня от голодной смерти. Мням, мням… – Он жадно набросился на еду.
Я последовал его примеру с не меньшим усердием.
Когда мы насытились и принялись за чай, Дейзик поведал мне свою историю, которая в любой другой стране могла бы показаться выдуманной; в любой другой, но только не нашей.
– Когда мы с тобой распрощались, я решил зайти к ребятам… ты с ними не знаком. У них нора на Стретенке.
Ну, мы там маленько приложились… По чуть-чуть! А как же – за встречу. Давно не виделись. Мы ведь в основном общаемся по компьютеру. Впрочем, тебе это известно.
– Еще бы… – Я ухмыльнулся.
Я знал, что даже с Софьей он познакомился благодаря электронной переписке. Дейзик просто не мог позволить себе тратить свое драгоценное время на всякие шуры-муры. От компьютера его можно было оттащить только бульдозером.
– Ну так вот… – Дейз добавил в чашку заварки и долил немного кипятку. – Ушел я от ребят где-то в девятом часу. И только на улице вспомнил, что забыл сходить по малой нужде. А так как на Стретенке туалетов не найдешь днем с огнем, то я забежал в какое-то здание, подлежащее сносу. Тут-то все и приключилось…
Дейзик даже немного побледнел от переизбытка чувств. Он снова переживал свое приключение, которое, как я уже понял, было опасным для жизни.
– Знаешь, я люблю старину. А здание было построено где-то в начале двадцатого века. Вот я и подумал: а не подняться ли на второй этаж? Вдруг нечаянно найдется какой-нибудь старинный раритет. Ну, там изразцовые плитки, статуэтка, чашки-миски с оригинальной росписью… – да мало ли чего. При переезде жильцы часто отставляют разное старье, не зная ему истинной цены.
– На кой тебе разный хлам? У тебя в коробках и так его достаточно. Можно подумать, что когда-нибудь ты найдешь ему достойное применение.
– Что ты в этом понимаешь!? – окрысился Дейзик. – Имею я право на хобби?
– Имеешь, имеешь, – поспешил успокоить я своего приятеля. – О чем базар…
– Тоже мне критик… – пробурчал недовольный Дейзик.
– Ладно, проехали. Рассказывай дальше.
– На чем я остановился?
– Ты поднялся на второй этаж…
– Да. Так и было. Лестницы там широкие, но без перил. Наверное, украли, потому что они были мраморными.
– В голосе Дейзика явственно прозвучало сожаление. – Осталось лишь несколько мелких фрагментов… Я обследовал одну комнату, затем другую, третью, и тут слышу, как кто-то идет по лестнице…
Он на мгновение умолк – наверное, еще раз переживал этот момент.
– Там много битого кирпича и разного другого мусора, – продолжил Дейзик после недолгой паузы, – поэтому бесшумно пройти невозможно. Если честно, я испугался…
– Что немудрено… – прокомментировал я ситуацию, чтобы подбодрить Дейзика.
– Да уж… – Дейзик вздрогнул. – У меня душа в пятки ушла. Я ведь не боец, как ты… Короче говоря, не долго думая, я спрятался в полуразрушенном туалете за кучей мусора. Сначала у меня была слабая надежда, что это местные пацаны. Они любят устраивать свои сборища в таких местах. Но потом, когда я увидел сквозь пролом, КТО пожаловал в это проклятый дом, мне едва не стало дурно.
Чрезмерное любопытство, мой друг, хотел сказать я нравоучительно, никогда не доводит до добра. Хотел сказать, но не сказал, потому что лицо Дейзика от возбуждения пошло красными пятнами.
– Их было двое. И один из них держал в руках гранатомет.
– Даже так? – Теперь уже и я начал волноваться.
– Именно. Я знаю, что это за штука. В армии насмотрелся. А вопрос, какая нелегкая принесла их в этот дом, у меня даже не возникал. Это было и так понятно.
– Еще как понятно…
– Они расположились возле одного из окон. Правда, перед этим второй – тот, у которого был автомат (я забыл об этом сказать) – осмотрел все комнаты. Я лежал в мусорной куче ни живой, ни мертвый. Если бы он нашел меня… Бр-р! – Дейзик вздрогнул. – Тогда мы с тобой сейчас бы не разговаривали…
– Это точно.
– Но мне здорово повезло. Похоже, они были уверены, что дом пуст. А потому осматривали его не очень тщательно.
– Дилетанты… – буркнул я себе под нос.
– Что ты сказал?
– А, неважно…
– М-да… – Дейзик смотрел сквозь меня отсутствующим взглядом. – Все случилось спустя полчаса… Они с кем-то переговаривались по мобильному телефону, а потом… Потом тот, что с гранатометом нажал на спуск.
И пошла потеха…
– В смысле?
– Началась такая стрельба, как будто на войне. Обалдеть… Я совсем голову потерял. Решил, что тут мне и конец.
– А куда девались те двое?
– Сразу же ушли, оставив гранатомет. Сбежали, если быть точным. Потому что с улицы начали стрелять по окнам дома.
– Молодцы.
– Кто?
– Я так понимаю, охрана того человека, по которому стреляли из гранатомета. Вычислили сразу, где находилась засада. И не испугались, не попрятались, как зайцы. Это значит, что они крепкие профессионалы, что им хорошо платят и что их подопечный – весьма серьезный человек.
– Ты угадал, – упавшим голосом молвил Дейзик.
– И кого завалили?
– С чего ты взял, что кого-то завалили?
– Так ведь с такого расстояния промахнуться сложно. Как я понимаю, дом выходит окнами на Сретенку. То есть, до проезжающих машин метров двадцать, не более. Можно стрелять, почти не целясь.
– Они не промахнулись. Но попали в бронированный "мерс", который всего лишь перевернулся.
– Вот я и говорю, что работали дилетанты, – сказал я с невольной брезгливостью.
Терпеть не могу людей, берущихся за дело, в котором они ничего не смыслят.
– Наверное, – с сомнением ответил Дейз.
– И на кого сеть расставили?
– На Мину, – почему-то трагическим шепотом сказал Дейзик.
– Ни фига…
Мои мозги тут же заработали на полных оборотах. Мина! Неужели в связи со смертью Заварзина начались мафиозные разборки?
Если это так, то именно Чухлаева сватают на роль заказчика убийства. Ошибка или кому-то выгодно так считать? Ведь Мина далеко не подарок, у него зубов как у доисторической акулы, до хрена и больше…
– Так он остался в живых? – спросил я пригорюнившегося Дейзика.
– Ну… Мина ехал в другой машине, позади.
– Хитер, курилка…
– Да, его голыми руками не возьмешь.
– Ладно, с Миной понятно. А как ты очутился в ментовке?
– Молча. Потому что дурак. Мне бы смайнать под шумок задами, а я ждал, пока стрельба затихнет. И дождался… Через какое-то время район оцепили, да так, что мышь незамеченной не могла проскочить. Ну, и прихватили меня…
– Ты что же, все это время торчал в доме!?
– Угу. А где же еще? Дрожал, как осиновый лист. Простить себе не могу…
– Не переживай, – начал я утешать приятеля. – С каждым может такое случиться. Между прочим, подорвись ты раньше, во время стрельбы, запросто мог бы пулю схлопотать. Не прямым попаданием, так рикошетом. Уж поверь мне, я знаю. Так что ты поступил правильно.
– Честно? – Дейзик немного расслабился.
– Куда уж честнее. Будь ты киллером, тогда другое дело. Тогда ты просто обязан был уйти немедленно. Что, собственно говоря, и сделали те двое. Но про то будет. Ты лучше расскажи, как ты попался и что было на допросе.
– Попался я элементарно. Я почему-то решил, что лучше уходить оттуда не переулками, а по центральной улице. Будто прогуливаюсь. Но менты подметали всех подряд. Правда, тех, кого выловили в разных укромных уголках, до сих пор держат. А меня отпустили, проверив по своей базе данных.
– Тебя допрашивали?
– А как же. Следак. Хитрый такой. В годах. С подходцем работает. Мне кажется, что он взял меня на заметку. Наверное, я немного мандражировал, и он это заметил.
– Конечно, взял на заметку. И не только тебя. У него такая работа – подозревать всех подряд. А что касается мандража… Я не думаю, что все, кого прихватили вместе с тобой, пребывали в блаженном и умиротворенном настроении.
– Эт точно… С одним пацаном истерика приключилась. Даже пена изо рта пошла.
– Вот видишь… На ментов хорошо смотреть и умиляться их подвигами, когда они бегают по телеэкрану. А в жизни с ними лучше не встречаться. О чем тебя спрашивал следователь?
– Где находился во время инцидента, что видел… Ничего особенного.
– И что ты ему отвечал?
– Не был, не знаю, не видел и даже не слышал. Я человек задумчивый…
– Плохо. Очень плохо…
– Почему!? – всполошился Дейзик.
– Он спросил тебя, откуда ты шел?
– Да.
– И что ты ответил?
– Правду. Был у друзей, они могут подтвердить. Это называется алиби. Не так ли?
– Твое алиби шито белыми нитками.
– Иво, не пугай меня…
– Я не пугаю, а констатирую факт. Говоришь, следователь в годах? Значит, человек он опытный, бывалый. А потому обязательно проверит каждое твое слово.
– Ну и пусть проверяет.
– Лучше бы он этого не делал. Однако, думаю, что вряд ли. Следователь не только проверит, шел ли ты на самом деле от друзей, но и спросит их, КОГДА ушел, в котором часу. А потом снова вызовет тебя на ковер и задаст вопрос: "А где же ты, мил дружочек, болтался все это время?" Как будешь отвечать?
– Скажу, что шел медленно…
– И умилялся "красотами" Сретенки, – подхватил я с иронией. – В течение часа. Кто тебе поверит? Будь на твоем месте черепаха, и то она прошла бы Сретенку быстрее, чем ты.
– Господи! Что же делать!?
– Ничего. Стоять на своем. Крепко стоять, непоколебимо. Шел, любовался милой сердцу Сретенкой. Ну нравится она тебе – и все тут. Воспоминания всякие… о молодых годах.
– Воспоминания… – Дейзик растерянно хлопал ресницами. – Какие воспоминания!? Вчера на Сретенке я был второй раз в жизни.
– Тем более. А в первый раз ты встретил там свою любовь. Это запоминается надолго.
– Какая любовь!? О чем ты говоришь?
– Дейзик, ты попал в очень серьезный переплет. Скажи, ты мог бы узнать тех двоих, что с были гранатометом?
– Чего там узнавать… – буркнул Дейз. – Один из них был мой одноклассник Аникушин.
– Что-о!?
Наверное, я не сказал, а выкрикнул, потому что Дейзик испуганно отпрянул.
– Повтори, – сказал я требовательно, боясь, что ослышался.
– Аникушин… Сашка. – Дейзик смотрел на меня тупо, как баран на новые ворота.
Эх, зеленка… Вот до чего доводит почти круглосуточное общение с компьютером. Эта сволочная машина совсем отшибла мозги Дейзику. Никакого соображения…
– Дейз, ты почти конченый человек, – сказал я устало.
– Как это?
– Если следователь свяжет все узелки, то ты станешь свидетелем под номером "один". И тут же об этом – можешь не сомневаться – станет известно тем, кто послал Аникушина на "заказ". Вывод? Простой и однозначный: только мертвые держат язык на привязи. И все. Точка.
– Мамочки… – Дейзик позеленел от ужаса.
Теперь и до него дошло, в какой переплет он угодил.
– Надо бежать!
Дейз всполошено заметался по комнате, пытаясь собрать в кучу разбросанные вещи.
– Куда? – спросил я спокойно.
– Куда угодно! Но только подальше от города.
– Не так сразу. Иначе ты из свидетеля сразу превратишься в подозреваемого. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В таком случае тебя точно закроют в кутузку. А там заказчикам убийства Мины добраться до тебя раз плюнуть.
– Так что же мне делать!?
– Во-первых, тебе нужно немедленно избавиться от своих кроссовок.
– Зачем? Я за них отвалил сто пятьдесят баксов. Фирма.
– А затем, что в том доме на полу было много пыли. Не так ли?
– Так.
– Потому следы подошв твоих кроссовок отпечатались там во всех подробностях. Для сыскарей просто клад.
Вот и маракуй, стоит пожертвовать такой суммой, или нет.
– К черту эти кроссовки! Спасибо, Иво, я все понял. Сейчас пойду и выброшу их в мусорный бак.
– Не так сразу. Сначала тебе придется разрезать кроссовки на кусочки. И разбросать их по разным бакам, подальше от офиса.
– Это и ежу понятно… – Дейзик немного приободрился.
– Касательно отпечатков твоих пальцев я надеюсь, что ни стеклянных, ни металлических поверхностей в доме не было, а на шершавых кирпичах следы практически не видны. Кстати, старые кроссовки у тебя есть?
– Да. Где-то валяются.
– Найди их. И носи, не снимая.
– Почему?
– А потому, что твои друзья со Сретенки видели тебя в кроссовках. В каких именно, они вряд ли вспомнят. В основной своей массе кроссовки безлики, сделаны на один копыл.
– Нет проблем. Теперь я в кроссовках и спать буду ложиться.
Похоже, Дейзик постепенно приходил в себя, если начал шутить.
– Вот и ладушки, – сказал я и зевнул. – Слушай, давай поспим, а потом еще раз проанализируем ситуацию, более детально. У меня, кстати, ночь тоже была не из легких.
– Расскажешь?.. – оживился Дейзик.
– Нет, – отрезал я. – У тебя хватает и своих забот. Это как раз тот кусок заплесневевшего пирога, которым с друзьями делиться не следует.
– Я теперь фиг усну, – пожаловался Дейзик. – Лучше посижу возле компьютера… когда разберусь с кроссовками.
– Как знаешь…
Я упал на диван и сразу отрубился. Последней мыслью, посетившей мою отяжелевшую, словно налитую свинцом, голову, было страстное желание, чтобы сегодня кошмарные сны обошли меня стороной.