Глава 25. ОБМАН
«В красной рубашоночке… В красной рубашоночке, молоденький такой…» – назойливо вертелся в голове мотив старой, полузабытой песни. Прижимая к груди подушку, на которой спал Костя, Лялька лежала на тахте, бездумно уставившись остановившимися глазами в потолок. Когда Костя не вернулся, Лялька долго не размышляла: надела, что под руку подвернулось, и поздним вечером следующего дня пошла в берлогу Крапленого.
Лялька была одной из немногих, кто знал, где теперь скрывается главарь после того, как сгорела вместе с хозяйкой Зинкина хаза. И не особое доверие к ней со стороны Крапленого было тому причиной. Просто Маркиза, старая ее подружка, не смогла удержать язык на привязи и однажды, в порыве откровенности, ляпнула Ляльке, какой постоялец у нее обретается.
Появление Ляльки не удивило Крапленого. В последнее время он перестал чему-либо удивляться и только твердил про себя: «Нет верных людей, нет… Все паскуды. Закончу дело – в расход пущу этих тварей. Право слово…»
– Маркиза! – каркнул Крапленый, обернувшись к кухонной двери. – Поди сюда.
Вошла Маркиза – под хмельком, распаренная от кухонного жара и слегка испуганная.
– Чего, Феденька?
– Твои мансы? – показал он на бледную Ляльку.
– Господь с тобой! – вскрикнула Маркиза, крестясь неверной рукой. – Да я ни в жысть…
– Закрой хлебало, сука…
Крапленый неторопливо встал, подошел вплотную к Маркизе и ударил почти без замаха под дых.
– Еще вякнешь кому-нибудь то, о чем я велел молчать, на куски покрошу и свиньям скормлю. Поняла!? Вали отсюда!
Пошатываясь и икая, Маркиза поплелась обратно на кухню.
– Садись, Краля, коль пришла, – сердито буркнул Крапленый, указывая Ляльке на стул. – Какого хрена приканала?
– Где… где Седой? – с трудом молвила она, едва ворочая сухим языком.
– А я почем знаю? Он ведь твой хахаль.
– Врешь… Врешь! Ты убил его!
– Не ори, как помешанная! Нужен он мне… В бегах твой пацан. Усекла? Ему менты на хвост упали, вот он и подорвал.
– Нет, это неправда… – твердила Лялька, безумным взглядом прикипев к лицу Крапленого. – Убей, убей и меня. Ну!
– Вот липучка. На, читай.
Он достал из кармана изрядно помятую бумажку и протянул ее Ляльке.
Это была записка: «Ляля! Мне нужно срочно уехать из города. Подробности при встрече. Прости, что не смог попрощаться. Не успел. Твой Костя».
– Убедилась? Почерк узнаешь?
Крапленый ухмыльнулся.
– А теперь вали по холодочку. И дорогу сюда забудь, – добавил он с угрозой.
Почерк и впрямь был похож на Костин. Для этого Профессору, который был дока в таких подметных делах, пришлось изрядно попотеть. Марая бумажные листы, он пенился от злости: «На кой ляд эту туфту лепить? Поприжать стерву, как шелковая станет…»
Но Крапленый был неумолим: «Делай, как я говорю. Мне она нужна. А то еще в ментовку пометется, с нее станет. Бабы – они все с придурью…»
Почти месяц Лялька крепилась в ожидании вестей от Кости. А потом запила.
Профессор, повадившийся навещать ее через день, говорил Крапленому: «Не прохмеляется, зараза.
Боюсь, как бы чего не вышло. Ляпнет спьяну лишнее – и загудим на этап. А может, – добавил он, – и выше…» – поднял глаза к потолку.
Крапленый только посмеивался: «Не дрейфь. Водка – хороший лекарь. Побухает чуток, а там найдет замену нашему покойничку, гы-гы, все и наладится. Как ее хотенчик взыграет, так и дело считай что в шляпе».
