4
Профессор Слипчук умирал. Умирал медленно и тяжело. Разметавшись на больничной койке, он глухо стонал, время от времени что-то бессвязно выкрикивал; сквозь сухие запекшиеся губы слова вылетали с трудом. Три профессора, врачи высочайшей квалификации, двое суток боролись за жизнь коллеги – и тщетно. Даже точный диагноз, к стыду медицинских светил, поставить не удалось. Все сошлись на том, что случай уникальный – внутреннее кровоизлияние. Без видимых причин. Еще два дня назад могучий бас здоровяка профессора слышно было во всех уголках клиники и ничто не предвещало таких печальных событий. Тем более что профессор готовился к заграничной командировке и совсем недавно прошел всестороннее медицинское обследование – заключение о состоянии здоровья ученого было вполне удовлетворительным. И вот теперь новейшие медицинские препараты и усилия врачей оказались тщетными против неотвратимо приближающейся смерти. У двери палаты рыдали безутешные жена и дочь Слипчука, толпились ученики и ассистенты. К исходу дня жизнь оставила профессора…
В кабинете начальника УВД полковника Шумко всегда царил полумрак. Тяжелые, давно вышедшие из моды плюшевые шторы, несколько столов, составленные буквой "Т", прочные чешские стулья с жесткими сиденьями, большой сейф, покрашенный под дерево, тумбочка с телефонами и селекторным устройством – вот и вся обстановка кабинета.
– Василий Петрович, к вам посетительница, – секретарша бесшумно проскользнула в приоткрытую дверь кабинета.
– Вера, я же просил – всех посетителей направлять к моему заместителю. По крайней мере, до завтра.
– Простите, но это жена умершего профессора Слипчука…
– Что? Проси немедленно. Все телефоны переключи на себя – я занят…
Ирина Прокопьевна, жена профессора, была односельчанкой полковника и даже приходилась ему дальней родственницей. Правда, встречались они очень редко, но были в хороших, дружеских отношениях уже много лет, по крайней мере, с тех пор, как капитан Шумко демобилизовался после разгрома японцев и начал работать оперативным уполномоченным уголовного розыска города, в котором вскоре поселился и молодой врач Слипчук. Последний раз они встречались совсем недавно при весьма печальных обстоятельствах – на похоронах профессора.
– Заходи, Ира, здравствуй.
– Здравствуй, Вася…
– Садись.
– Спасибо… Я к тебе по делу. Не понимаю, что это может значить, но вся эта история настолько невероятна…
– Что за история?
– Понимаешь, после смерти Коли я случайно нашла в его бумагах вот эту записку…
И Ирина Прокопьевна положила на стол перед полковником измятый листок бумаги с машинописным текстом…
Начальник отдела уголовного розыска майор Клебанов уже собрался выйти из своего кабинета, как включилось переговорное устройство.
– Григорий Яковлевич, срочно зайди ко мне… Шумко, озабоченный и серьезный, заложив руки за спину, вышагивал по кабинету.
– Слушаю, товарищ полковник.
– Григорий Яковлевич, тебе известны обстоятельства смерти профессора Слипчука?
– Да, в общих чертах.
– Ну и?..
– Криминала, насколько я знаю, нет. Правда, болезнь какая-то странная… И заключение медэксперта довольно-таки невнятное. Но медицина ведь не всесильна. И не все тайны человеческого организма ей открыты и понятны.
– То-то и оно… Поторопился, мне кажется, медэксперт. Придется нам теперь в этих тайнах разбираться.
– А в чем дело, товарищ полковник?
– Прочти…
Ничем не примечательный измятый листок бумаги и несколько машинописных строчек: "Слипчук! Я долго ждал. Час мести пробил. Ты подохнешь на этой неделе. До скорой встречи на том свете. Гайворон".
