Глава 18
Мы сидели друг против друга как два сыча. Но с одной разницей: я смотрел на него тупо и безразлично, потому что в моем организме наступил откат после огромного душевного напряжения, а Ляхов буквально сверлил меня своим ментовским беспощадным взглядом.
Он все-таки забрал меня в управление. Эдакая маленькая месть за то, что я намедни соскочил с его крючка.
Конечно, перед этим он не поленился опять устроить шмон в моей квартире – пытался найти или самого убийцу, или моего помощника, который отправил на тот свет Альфреда. Но я даже не протестовал. Лишь спросил, не открыть ли ему еще и сейф – вдруг именно там засел этот вражина.
Нужно отдать должное Ляхову – он промолчал. Но в его выпученных от бешенства глазах я прочитал целую энциклопедию сленга, приправленную солеными морскими словечками.
– Ну что, – наконец сказал майор, закончив с поеданием меня глазами, – будем говорить?
Я не ответил, лишь безразлично пожал плечами.
– Бояринов! Вы уже достали меня! – Ляхов сорвался на фальцет и резко умолк.
– А как вы меня достали…
Опер никак не прореагировал на стон моей души и начал сразу с места в карьер:
– Кто убил Пилацкого?
Это была фамилия Альфреда, который происходил из прибалтийских немцев. Одно время он мыкался с идеей возвратиться на свою историческую родину (нет, не в Прибалтику, а в Германию), но его соплеменники вовремя разобрались, что он за фрукт, и поставили на его намерениях жирный крест.
Обозленный Альфред месяца два костерил «родственников» на все заставки, называя их фашистами, арийской сволочью и другими нехорошими словами, но потом успокоился и воспылал к неисторической родине еще большей любовью. Он даже организовал какой-то фонд, чтобы помогать бедным и обездоленным.
Так что смерть перековавшегося Альфреда Пилацкого была большим ударом по нашим городским бомжам.
– Не знаю.
– Вы видели убийцу?
– Я уже говорил.
– Да или нет!
– Да, видел.
– Кто он?
– К сожалению, у меня в тот момент котелок не сварил попросить его показать свой паспорт. Простите.
– Не дерзите, Бояринов. Вы опять по уши в дерьме. Снова убийство, в котором виден и ваш след. И опять вы будете утверждать, что не имеете к нему никакого отношения.
– Вы удивительно догадливы. Буду.
– Куда же тогда девался убийца!? Из подъезда он не выходил, в квартирах его нет, люк на крышу закрыт на замок. Объясните мне.
– Если я скажу, что убийца просто растаял в воздухе, вы мне все равно не поверите.
– Бояринов, в сказки я и впрямь не верю. Я вполне конкретный, земной человек.
– Вот и я об этом…
Мне хотелось подсыпать соли на его раны, сказав, что он не столько земной, сколько приземленный, но я сдержался (правда, с трудом). Незачем дразнить быка красной тряпкой, он и так уже копытами землю роет.
– А потому, скорее всего, – продолжал я, – он все-таки сбежал обычным путем, как все люди ходят, – вышел через парадное. И все дела. Что касается ваших сотрудников, которые кемарили в машине неподалеку от подъезда, то они просто дали маху. Не разбуди я их выстрелом из ружья, они преспокойно спали бы до самого утра.
– Но розыскной пес не смог взять след! Как вы это объясните.
– Объяснять факты – это ваша прерогатива, – огрызнулся я без особого азарта. – Наверное, вашего песика разбудили слишком рано, а потому он был не в форме.
Действительно, ищейка повела себя странно. Ей дали обнюхать нож, но она вдруг начала чихать, словно он был обсыпан махоркой.
Через какое-то время псина все-таки спустилась вниз по лестнице, но не по своей доброй воле, а потому что ее потащил кинолог. Но дальше решетки перед подъездом, о которую в плохую погоду вытирали ноги, она не пошла.
Когда же я, будучи немного не в себе, сказал, что убивец растаял передо мной, словно фантом, на меня все посмотрели, как на круглого идиота, а Ляхов даже кулаки сжал в карманах, испытывая непреодолимое желание дать мне в морду. Как я его понимал…
– И вообще, я не буду с вами говорить, пока вы не угостите меня чашкой чая. – Я указал кивком головы на тумбочку, где стояли все принадлежности для чаепития. – У меня в горле пересохло.
– У меня тут не чайхана!
– А моя квартира – не кофейня. Тем не менее, мой кофе вы пили, притом с большим удовольствием.
– Вам никто не говорил, что вы жлоб?
– Говорили. Но я им не верил. Я иногда даже нищим подаю. Так как насчет чая? Время в самый раз – раннее утро. Птички уже поют…
Похоже, я попал в точку. Ляхов тоже хотел немного взбодриться, потому что его подняли среди ночи с постели, и он примчался на место событий, даже не побрившись и не продрав, как следует, глаза.
Поэтому майор молча встал и сноровисто приготовил две большие чашки круто заваренного чая. Правда, мне он подсунул надтреснутую чашку со щербинками на ободке; наверное, из мести.
– Кто мог его убить? – задал риторический вопрос Ляхов, с удовольствием прихлебывая горячий чай.
Рекламная пауза, господа! – подумал я с иронией. Пока мент возился с кипятильником и заваркой, в нем вдруг проснулся нормальный человек. Он даже смотреть на меня стал по-другому – более мягко, что ли.
К тому же, судя по вопросу, майор начал склоняться к мысли, что к убийству я не имею никакого отношения. Однако не исключено, что он просто прощупывает меня.
– Да кто угодно.
– Не понял… Почему?
– А потому, что Альфред Пилацкий – это Джумбо.
– Джумбо? – Ляхов озадаченно наморщил лоб. – Что-то знакомое…
– Когда-то с ним весь город был знаком. Притом накоротке. А уж милиция должна знать его как облупленного. Он был «бригадиром».
– А! Вспомнил. Да, клиент был еще тот… Когда он крутил свои дела, я как раз закончил юрфак.
– Так у вас университетское образование!?
– Удивлены?
– Да как вам сказать…
– Лучше ничего не говорите. Так получилось…
– Что, с работой было трудно?
– А вы разве забыли те времена? Когда людей выбрасывали за ворота заводов, фабрик и проектных институтов пачками.
– Ну, тогда я еще в школе учился и меня этот бардак почти не коснулся.
– Вы счастливчик…
– Да уж…
Мы подумали одновременно об одном и том же и нахмурились. Ляхов допил чай одним богатырским глотком и резко отставил чашку в сторону. Я последовал его примеру.
– Спасибо за чай, – поблагодарил я вежливо и потянул из кармана пачку сигарет. – Можно?…
– Курите…
Майор пошарил по своим карманам в поисках курева, а затем беспомощно посмотрел на меня. Все понятно, опер по ходу дела оприходовал весь свой запас сигарет, а бежать в магазин или киоск еще рано да и недосуг.
– Угощайтесь, – предложил я великодушно, и мы задымили, как две фабричные трубы.
Только теперь я почувствовал, что пришел в норму. Мысли потекли плавно, непринужденно, а все мои подсознательные фобии исчезли.
– Скажите, Бояринов – только честно, и не для протокола – что вы обо всем этом думаете?
– То же, что и вы. Только наоборот.
– Извините, не понял…
– Всех убивает маньяк, но я им не являюсь. Делайте со мной, что хотите, но я чист.
– Хотелось бы в это верить…
– Правда?
– Не такая уж я ментовская сволочь, как вы себе представляете. Просто я в тупике. Мне неприятно в этом сознаваться, но это факт. Никогда прежде я не сталкивался с делом, в котором царит полный мрак. Мне даже не за что ухватиться.
– И вы вцепились в меня.
– А как бы вы поступили на моем месте? Куда не ткнись, везде найдется ваше присутствие. Как это объяснить?
– Если бы я знал…
– То-то же.
– Ладно, я сейчас кое-что расскажу. Не знаю, поможет ли вам этот рассказ, но теперь я начинаю думать, что тут не все так просто…
И я, в порыве непонятной откровенности, рассказал Ляхову про нищего, про «астролога»-лозоходца, детально описал внешность убийцы Альфреда и то, как сначала он не смог войти в мою квартиру, а потом растворился в воздухе, и наконец фантастическую историю рудничного талера, которая, по моему мнению, может иметь какое-то отношение ко всем этим событиям.
(Признаюсь, последнее предположение я добавил в свое повествование скорее по наитию, нежели по здравому размышлению. Меня словно кто-то за язык потянул).
– Ах ты, мама моя родня! – схватился за голову майор. – Почему я только сейчас об этом узнаю!?
– До сих пор я считал, что мои наблюдения и выводы – это бред больного воображения. Но сейчас я уже так не думаю. Все, что с некоторых пор начало происходить вокруг меня, здорово попахивает мистикой. Я знаю, что это чушь собачья, не верю в это, да и вы, судя по всему, законченный прагматик, реальный человек. Но некоторые факты подсказывают мне два варианта: или весь мир сошел с ума, или у меня с головой что-то не в порядке. Все. Другого не дано.
– Так вы говорите, убийца Пилацкого лопнул как мыльный пузырь…
– Что-то вроде этого. Конечно, можно предположить, что он очень сильный гипнотизер и внушил мне это невероятное видение. Такие люди есть, я лично читал об этом в газетах. Но почему он не убил меня, как Альфреда? Ведь я теперь могу слепить из обрывков воспоминаний его фоторобот. И тем не менее, я до сих пор жив. А он сбежал, притом так, что его не увидели даже ваши сверхбдительные сотрудники. Может, у него другого ножичка не было?
– Кстати, о ноже. Должен вам сказать, что такой экземпляр я вижу впервые. Кинжал словно из музея. И лет ему триста-четыреста. Но сохранность отличная. Сталь – супер. А рукоятка на первый взгляд сделана из серебра с золотой насечкой. Кроме того, в рукоятку вставлен большой красный камень, и опять-таки, не дешевая стекляшка. Эксперт говорит, что рубин. Интересно, сколько может стоить это ножик, и кто настолько богат, что запросто оставляет такой драгоценный раритет?
– Я заметил, что нож старинный… – Я немного замялся; но все-таки продолжил: – Отпечатки пальцев на рукоятке… уже определили, кому они принадлежат?
– Предварительно – да. – Ляхов нахмурился. – Жду официальное заключение эксперта, чтобы быть уверенным на все сто процентов. Должен вас успокоить – отпечатки не ваши. – И тут же он быстро добавил: – Как будто.
– Что вы зациклились только на мне!? – спросил я возмущенно. – Кроме моего камня на вашей дороге, есть булыжники и размером побольше. И не факт, что вы ушибли ногу именно об этот валун.
– Не учите меня, как нужно работать!
– Все, все, умолкаю. Хозяин – барин. Просто мне обидно…
– Поймите, я на вас не наезжаю…
Ох, и мастер вы заливать, гражданин начальник! Безопасней поцеловать кобру, нежели повестись на сладкие речи следака. Это меня так учил Лукич.
– Но что касается фактов, – продолжал майор, – то они говорят как раз не в вашу пользу.
– Понимаю, – буркнул я в полной безнадеге.
– А если понимаете, то почему не хотите мне помочь?
– Как!? Каким образом? Я уже все вам рассказал; нет, даже больше, чем все. А толку? Как что, так вы сразу меня за шкирку и тащите в свою «контору». Между прочим, я не щенок, а человек. И не иду на вас в контратаку только потому, что знаю как вам трудно.
– Спасибо за сочувствие. Только я в нем не нуждаюсь. Вы покажете мне этот ваш таинственный талер?
– Да. Но только скан. Он у меня, кстати, с собой.
Я достал из кармана порядком измятый листок с изображением монеты, который так и остался лежать в моем кармане после «консультаций» со всеми причастными к нему лицами.
– А саму монету можно увидеть?
Сейчас! Так я и разбежался. Этот талер стоит такую сумму, что вы, гражданин майор, за три жизни ее не заработаете.
Отдать монету в качестве вещдока в руки представителя правоохранительных органов, это все равно, что выбросить ее. Коль из милицейских сейфов оружие тырят, притом свои же сотрудники, чтобы толкнуть знакомым браткам, то монету, которая стоит как квартира в Москве, и подавно сопрут.
Доказывай потом, что это был не просто копеечный металлический кругляш, а бесценный раритет. Кто мне поверит?
– Вы тоже собираете коллекцию монет? – поинтересовался я не без иронии.
– Послушайте!…
– Товарищ майор, не нужно нервничать. Эта монета вам не нужна. Она мое личное имущество. Если вам приспичит ее у меня отнять, то только после того, как монету оценят специалисты, составят акт оценки, а затем и акт изъятия по полной форме в присутствии понятых. И не просто понятых, а моего адвоката и авторитетных нумизматов, готовых подтвердить в любое время и в любом месте, что вы изъяли именно тот талер, о котором идет речь в вышеуказанных бумагах. Я доходчиво объяснил?
– Куда уж более…
– Вот мы с вами и договорились. Я законопослушный человек, хотя вы обо мне, кажется, другого мнения. (Нет, я не скажу, что совсем прозрачный, в нашей стране каждому россиянину можно найти соответствующую статью уголовного кодекса, но и на маньяка – повторюсь в который раз – никак не тяну). Поэтому, ежели для следствия это надо, то я готов. Монета лежит в моем сейфе, она никуда не сбежит. Но чтобы все было по процедуре. Нумизматика, это мой хлеб, чтобы вам было до конца все понятно.
– Добро. Пока замнем вопрос для ясности. Я вам верю. А с этими сканами я попрошу поработать наших специалистов. И если они вдруг начнут настаивать, чтобы им предоставили оригинал, тут уж извините…
– Понял. Не возражаю. Но только по закону.
– Экий вы законник…
– Не нужно было запихивать меня в каталажку. Это меня там просветили в кое-каких моментах, – соврал я, не моргнув глазом.
– Так что зря вы на меня обижаетесь, – сделал неожиданный вывод из моей эскапады Ляхов. – Лишние знания никому еще не вредили.
– Может, мне за ваше здравие еще и свечку в церкви поставить?
– Свечки не нужно, а за откровенность спасибо. Возможно, мы что-нибудь и выкрутим из этих фактов. У вас еще есть время?
– Для вас – сколько угодно. Я тунеядец, как называли подобных мне людей в советские времена, сиречь, безработный, и времени у меня навалом. Что вам еще от меня нужно?
– Ну, во-первых, надо оформить ваши свидетельские показания, как положено. А во-вторых, – ловлю вас на слове – помогите нам составить фотороботы убийцы, «лозоходца» и того самого нищего, который так сильно вас доставал.
– Физиономии первых двух я хорошо запомнил. Что касается нищего, то здесь за точность своих наблюдений ручаться не буду. Но, может, что-то и получится.
– Тогда приступим…
В ответ я лишь тяжело вздохнул – до чего же мне не нравится всякая канцелярщина!