Глава 49
Гараня возвратился, когда Фиалка кормила Самуся. Ему как будто полегчало, и он по глоточку хлебал из ложки, которую держала в руках девушка, черепаховый суп.
У бомжа был целый кухонный набор, вырезанный из дерева: две глубокие большие миски, похожие на пиалы, такое же количество тарелок, блюдо, две кружки и две ложки. Кого он себе мыслил в партнеры, судя по количеству приборов, – об этом можно было только гадать.
Суп был приготовлен тут же, на дереве. Гараня лишь диву давался, глядя на то, как здорово бомж обустроился на острове. Он даже очаг сумел поднять наверх, чтобы можно было приготовить горячую пищу, не спускаясь на далеко не безопасную землю.
Для этого Самусь сделал из толстых кольев щит, привязал его к двум горизонтальным веткам и обмазал для начала слоем глины. А затем положил поверх щита несколько плоских камней, обнеся все невысоким бортиком.
Чтобы костер не заливали дожди, Самусь сделал над очагом крышу из пальмовых листьев. Под такую же кровлю он положил и запас сухих дров. Так что автономность его жилища при наличии кладовой с разнообразными продуктами была на должном уровне.
Мало того, бомж сообразил, как собирать дождевую воду, чтобы часто не ходить к источнику. Он привязал к стволу дерева в нескольких местах емкости из бамбука, а над ними прикрепил широкие листья какого-то растения.
По ним, как по желобам, дождевая вода и стекала в сосуды, которые были всегда наполнены доверху, потому что дожди шли регулярно – в основном по ночам.
Он лишь не придумал, как изготовить «кастрюлю»; но тут пригодился опыт Гарани. И теперь Самусь наслаждался ароматным и вкусным варевом, причмокивая губами от удовольствия.
– Ну как? – спросила Фиалка, радостно улыбаясь.
– Ты о чем? – с недоумением воззрился на нее Гараня.
Всю обратную дорогу он строил планы и прикидывал, как лучше спроворить то, ради чего ему пришлось так сильно рисковать.
– Что-нибудь принес?
– А… – понял Гараня. – Конечно.
Он осторожно положил ракушку, закрытую пробкой, на подстилку. Возвращаясь, Гараня нес ее в руках как хрупкую драгоценность, не очень надеясь на герметичность своего «контейнера».
– Вот… – Гараня мрачно ухмыльнулся. – Знатная добыча…
– Ракушка? – На симпатичном лице девушки обозначилось недоумение. – Зачем? Что в ней? – Она наконец заметила пробку и потянулась, что бы взять ракушку в руки.
– Не трожь! – резко приказал Гараня, перехватывая ее руку на полпути.
– Почему?
– Опасно. Внутри змеиный яд.
– Змеиный… яд? – Эту фразу Фиалка произнесла шепотом.
– Только не спрашивай, как он туда попал, – устало и не без отвращения молвил Гараня. – Как-нибудь потом… А для чего нужен этот яд, скоро сама увидишь. После того, как дашь мне супца.
Пока Гараня ел, Фиалка демонстративно молчала. Она изображала из себя обиженную и уязвленную в лучших своих чувствах.
Гараня долго крепился, поглядывая на ее хмурую мордашку, а затем не выдержал и сказал:
– Вот из-за этого я больше и не женился.
– Неужели? – Фиалка сразу, без лишних объяснений, поняла, что Гараня подразумевал под «этим».
– Точно.
– А на мне… – Фиалка запнулась и порозовела. – На мне ты тоже не женился бы?
– Ни в коем случае!
– ?!
– Уж больно вкусно ты готовишь супы. Так не долго и потолстеть, а мне это противопоказано.
Фиалка облегченно вздохнула, и они дружно рассмеялись.
Перекусив, Гараня приступил к тому делу, ради которого ему пришлось ловить кобру. Он взял четыре стрелы, выстроганные им с большой тщательностью, обмакнул жестяные наконечники в яд и аккуратно разложил их на деревянных палочках для просушки.
– Вот теперь мы повоюем, – сказал он с удовлетворением. – Достаточно всего лишь царапины, чтобы у наших «друзей» навсегда отбить желание устраивать на нас охоту.
– Это… опасно?
– Смертельно опасно. Конечно, со временем сила яда убывает, так как он испаряется, но я не думаю, что нам придется ждать встречи с вором и его шестеркой очень долго. – Гараня заглянул внутрь ракушки и закрыл ее пробкой. – К тому же у нас еще остался яд. Можно и повторить процедуру.
– Ты их… убьешь? – то ли спросила, то ли констатировала факт Фиалка.
– Как получится, – нехотя ответил Гараня. – Нам выбирать не приходится: или они нас, или мы их. Вон результат «деятельности» этих ублюдков. – Он кивнул в сторону уснувшего Самуся.
– Как глупо! – с жаром воскликнула Фиалка. – Ведь мы могли все вместе жить да поживать…
– А вот это вряд ли, – скептически ухмыльнулся Гараня. – Они слеплены из другого теста. Гнилой народ… Интересно, как там с ними девушка живет? Я так ее и не увидел, когда ходил к хижине.
– Померла она… – неожиданно раздался тихий голос Самуся.
– Как, когда?! – в один голос воскликнули Гараня и Фиалка.
– Не знаю… Я видел только могилку и крест. На дальнем конце пляжа. Конечно, я близко не подходил – опасался…
– Может, там лежит кто-то другой? – высказал предположение Гараня.
– А больше некому. Да и крест свежий.
– Это все вор, – с ненавистью сказал Гараня. – Он с самого начала на нее неровно дышал. Ей нужен был уход… и доброе слово. Но разве эти твари на такое способны?
– Думаешь, ее убили? – с дрожью в голосе спросила Фиалка.
– От них всего можно ждать. Зачем им лишний рот?
– Негодяи, – прошептала Фиалка.
По ее щекам скатились две крупные слезы, оставив мокрые дорожки.
– Жалко девочку… – тихо прошелестел Самусь. – Вот и будет мне компания…
– Петро, ты бы помолчал! – сердито сказал Гараня. – Еще чуток – день-два, – и у тебя дело пойдет на поправку. Я же вижу.
– Дак я что, я не против…
Фиалка быстро взглянула на осунувшееся, пожелтевшее лицо бомжа и отвернулась, прикусив нижнюю губу. Ей хотелось заплакать навзрыд, но она стоически выдержала этот искус. «Надо держаться, надо держаться…» – Фиалка словно читала заклинание.
«Надо держаться…» – мысленно вторил ей Гараня, хотя и не слышал, что она шепчет. Он понимал лучше, чем остальные «робинзоны», что конец – какой бы он ни был – уже близок.
