Глава 35
Фиалка сразу заметила, что Гараня сам не свой.
– Что случилось? – спросила она требовательно.
Гараня вздрогнул. Этот вопрос, произнесенный с такой же интонацией, он слышал много раз, когда был женатым. В нем звучали и озабоченность, и боязнь, и решимость женщины-матери защищать свою семью от еще неведомых бед любыми способами, и даже ревность.
– Да так… ничего… – буркнул он, избегая встречаться с Фиалкой взглядом.
– Это неправда, – с укоризной сказала девушка. – Я же вижу…
– Дай чего-нибудь поесть, – уклонился от ответа Гараня. – Кишки марш играют.
Пока он ел, Фиалка с обиженным видом бросала плоские камешки в ленивые волны, которые с собачьей преданностью лизали ее босые ноги.
Уже вечерело, и вода в их крохотной бухточке потемнела, поменяв цвет с бирюзового на синий со стальным отливом. Заходящее солнце вызолотило небо, на котором появились кучевые облака, а воздух стал влажным и неподвижным.
– Ночью опять пойдет дождь, – сказал Гараня, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Может быть, – коротко ответила Фиалка.
– Ты почему дуешься?
– Я дуюсь? Глупости! – фыркнула девушка.
– И дуешься, и обижаешься. А это нехорошо. Ладно, раз тебе так неможется услышать еще одну страшилку, то я расскажу. Только не говори потом, что лучше бы я промолчал…
И Гараня поведал Фиалке о своей встрече с неизвестным существом, похожим и на человека, и на обезьяну, и на медведя одновременно.
К концу его повествования лицо девушки стало белым как мел. От рассказа Гарани попахивало больным воображением, но Фиалка знала, что он никогда не врет. Да и зачем?
– Что же нам теперь делать? – спросила дрожащим голосом Фиалка.
– Не знаю, – угрюмо ответил Гараня. – На первый раз этот монстр меня пожалел – я так думаю. Но что будет, если мы встретимся с ним еще раз?
Фиалка горестно всхлипнула.
– Теперь и на охоту ходить все равно что по лезвию ножа, – между тем продолжал Гараня. – Мало нам леопардов и змей, так еще это страшилище… У меня до сих пор мурашки по коже бегают, как вспомню его взгляд.
– Скорее бы закончился срок… – с тоской сказала Фиалка.
– Лучше бы его продлить, а о нас чтобы совсем забыли, – тяжело вздохнув, молвил Гараня.
– Но мы не сможем самостоятельно покинуть остров.
– Смогли бы… будь у нас топор или мачете. Но теперь, благодаря этому ублюдку вору, мы на прочном якоре. Разве что нам здорово повезет…
– Как бы не так, – буркнула Фиалка, поняв, что означает последняя фраза. – Сколько здесь сидим, а на горизонте – ни единого судна.
– Нужно постоянное наблюдение. А мы этим не занимались.
– Я смотрела, – возразила Фиалка.
– Время от времени. Но даже если мимо острова будет плыть корабль, то как могут моряки нас заметить? Нужно подать общепринятый сигнал беды.
– Какой?
– В нашем случае – это разжечь большой костер… вон на том мысе, – показал рукой Гараня. – Для этого надо натаскать туда сухих дров и соорудить над ними шалаш – чтобы не намочило их дождем.
– Так чего мы ждем?
– Команды, – невольно улыбнулся Гараня.
– Вот и командуй. Ведь ты тут главный.
– Но даже готовый к применению сигнальный костер не даст нам никаких гарантий, что в скором времени появится какая-нибудь шаланда.
– Тогда нужно лечь и умереть, – зло сказала девушка. – Или смиренно дожидаться босса, надеясь на авось.
– Знать бы, что у него в голове…
– Ничего хорошего. В лучшем случае нас просто вернут туда, откуда взяли. А в худшем… Не хочется даже думать.
– Вот видишь, ты снова начала склоняться к мысли, что в конечном итоге нам каюк.
– Не знаю… Я уже ничего не знаю! – Глаза Фиалки наполнились слезами.
– Ну-ну… – Гараня по-отечески нежно обнял ее за плечи. – Еще, как говорится, не вечер. Все, пора на боковую. А завтра с новыми силами займемся сооружением сигнального маяка…
* * *
Куча хвороста высотой была почти в человеческий рост. Работать начали рано, а потому ближе к обеду Гараня уже начал сооружать над кучей хвороста шалаш, а точнее – навес.
Ночью прошел очередной дождь, но небольшой ветерок и солнце высушили дрова быстро. У Гарани и Фиалки была только одна проблема – как доставить хворост на мыс.
Дело в том, что тропинка, по которой они ходили туда-сюда, представляла собой скалистый гребень шириной с полметра. Вместе мыс и гребень были похожи на голову динозавра, сидевшую на тонкой и длинной шее. И чтобы пройти по ней и не упасть на камни с высоты в десять – пятнадцать метров, нужны были немалая ловкость и храбрость.
Гараня уже связал каркас навеса, когда Фиалка, отдыхавшая на самой оконечности мыса, вдруг позвала его каким-то странным голосом – тонким и писклявым.
– Тебя что, переклинило? – полюбопытствовал Гараня, подходя к девушке.
Она смотрела на него огромными глазищами и беззвучно шевелила губами, словно ей и впрямь перехватило горло.
– Ты чего? – встревожился Гараня. – Заболела, что ли?
– Лодка! – наконец вырвалось у Фиалки.
– Где?
– Смотри туда. – Девушка дрожащей рукой указала в направлении скал, круто падающих в океан.
Гараня, взволнованный не меньше Фиалки, присмотрелся и скомандовал:
– Спрячься!
– Почему? Зачем нам прятаться? Наоборот – надо зажечь огонь. Федя, это шанс!
– Не спеши с выводами, – отрезал Гараня. – Я уже говорил тебе, что по таким островам разные людишки шастают. Сначала нужно узнать, что им здесь нужно. Если это аборигены, которые привезли белых господ на охоту, – это одно дело. В таком случае нам можно рискнуть. Но вдруг это какие-нибудь проходимцы и головорезы – тогда совсем другой компот.
Фиалка с кислым выражением лица неохотно кивнула. Но ее взгляд был прикован к лодке, которая шла вдоль берега, постепенно приближаясь к их бухте.
Вскоре уже можно было различить людей, сидевших в лодке. Все они были смуглолицы, и у каждого на шее висело ожерелье. Лодка – скорее, небольшое судно – имела парус в виде трапеции и борта, приподнятые к носу и корме.
– Что это за люди? Какой национальности? – почему-то шепотом спросила Фиалка, хотя лодка была еще далеко и ее никто, кроме Гарани, не мог услышать.
– Кажись, малайцы, – после некоторого раздумья ответил Гараня.
– Кто они?
– Лучше спроси, где малайцы живут, – хмуро ответил Гараня. – Эк нас угораздило…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы находимся, скорее всего, в районе Малайского архипелага. Тут такое наверчено… Островов – и больших и малых – не счесть. Плохо…
– Почему?
– Места здесь опасные. Белых малайцы не жалуют.
– Откуда ты знаешь?
Гараня замялся, но все-таки ответил:
– Дома я часто телевизор смотрел. Он заменял мне и семью, и друзей… Выпьешь, посмотришь, как другие живут, и на душе легче становится. Особенно я любил «Клуб кинопутешествий». Это после Африки у меня такой бзик появился. Сижу, смотрю, вспоминаю…
– Интересно, что им тут нужно? – спросила Фиалка, не отрывая взгляд от лодки.
– Скоро узнаем, – буркнул Гараня.
Тем временем лодка причалила к берегу в том месте, где заканчивались скалы и каменистое плато вонзалось клином в джунгли. Малайцы высыпали на сушу и начали разгружать лодку.
Это были невысокие, пропорционально сложенные люди. Большинство из них были оголены до пояса, а в качестве одежды им служил кусок ткани, обмотанный вокруг бедер. Лишь некоторые носили украшенные вышивкой распашные рубахи с узкими рукавами.
Наверное, малайцы в рубахах были на привилегированном положении, потому что в разгрузке они участия не принимали.
Разгрузившись, малайцы взяли тюки и гуськом направились в джунгли, оставив возле лодки двух стражей с длинными палками. Вскоре зеленая стена скрыла их от наблюдателей, в роли которых выступали Гараня и Фиалка.
– Они безоружны, – сделала вывод Фиалка. – Странно…
– Не совсем, – возразил Гараня. – Во-первых, у каждого из них за поясом крис – малайский кинжал с волнообразным клинком. А во-вторых, как мне кажется, эти палки в руках сторожей страшнее пистолета.
– Как это? – удивилась Фиалка.
– По-моему, это духовые ружья. И стреляют они отравленными стрелами на расстояние до пятидесяти метров. Такие же штуковины есть и в Африке, у диких племен, я видел. Только они там вдвое короче. Если тебя ранят пулей, то ты можешь выжить. Но стоит получить даже царапину отравленным наконечником стрелы – и пиши пропало. Это практически всегда мгновенная смерть.
– Ужас…
– Вот потому мы будем сидеть в нашей засаде тихо и до упора. Это я к тому, что у тебя уже созрело желание проследить за ними. Я не прав? Прав… Кто знает, что может взбрести в головы этим малайцам, когда они услышат, как мы пробираемся сквозь джунгли. Дунут в трубку на всякий случай – и поминай как звали…
Ждать пришлось недолго – чуть больше часа. Наверное, малайцы не стали углубляться далеко в джунгли. Но что они там делали?
Этот вопрос возник сразу, как только малайцы, не мешкая, начали садиться в лодку и поднимать парус. Дело в том, что они возвратились без поклажи. Что было в тюках и куда малайцы их дели? Этот вопрос не давал покоя Гаране.
– Может, все-таки покричим… – робко предложила Фиалка, следя грустными глазами за лодкой, отчалившей от берега. – И нас увезут отсюда…
– Чтобы выбросить за борт акулам на корм, – со скепсисом продолжил ее мысль Гараня.
– Я в это не верю, – продолжала гнуть свое девушка.
– Интересно, зачем женщине голова?! – сердито задал риторический вопрос Гараня. – Думай хоть немножко.
Фиалка обиженно шмыгнула носом и надулась. Тогда Гараня, мысленно ругая себя за несдержанность, пустился в объяснения:
– Они приплыли сюда с какой-то тайной целью. Это и ежу понятно. И чужие глаза им ни к чему. Дальше нужно рассказывать?
– Нет, – буркнула с несчастным видом Фиалка.
– Свой груз малайцы, скорее всего, где-то спрятали. Что он собой представляет? Этот вопрос мы можем прояснить. И очень скоро. Если, конечно, найдем тайник. Не думаю, что они бросили свою ношу на открытом месте.
Спустя какое-то время парус растворился в океанской дали. Проводив лодку тоскливым взглядом, Фиалка обреченно вздохнула и прикусила нижнюю губу – чтобы не заплакать.
