ГЛАВА 16
Утро наступило неожиданно. Кажется, только-только сомкнула веки, и вот уже кто-то тормошит меня за плечо и настоятельно просит проснуться. С трудом открыв глаза, увидела склонившуюся надо мной Фабиолу и стоящего позади нее Кайна.
Ойкнув, натянула повыше одеяло. Куратор в моей спальне, а я — в одной ночнушке, да и вообще, наверное, похожа на чучело огородное! Запоздало вспомнила, в каком состоянии меня вчера нашел маг. Вспомнила и решила, что стесняться своего внешнего вида теперь уже поздно.
— Доброе утро. — Откинув одеяло, попыталась подняться и тут же со стоном повалилась обратно. Тело ныло и ломило, словно меня всю ночь мешком с мукой колошматили.
Следом за неприятными ощущениями стали возвращаться и воспоминания прошлого вечера. Кладбище, ритуал, освобождение Лаллы. Вроде все шло как задумано, а потом мир будто обезумел. И после агонии нечеловеческих мук пришла я в себя уже в объятиях мага. Единственное приятное воспоминание за всю дархову ночь.
— Я вас оставлю, — ободряюще улыбнувшись мне, Фабиола подхватила со стола учебники и мышкой юркнула в коридор.
Я снова попробовала подняться и снова почувствовала ноющую боль в мышцах.
— Лежи, — на удивление ласково посоветовал Кайн и подсунул мне поднос с бутербродами и дымящимся кофе. Н-да, завтрака в постель мне еще никто не подавал. Очень приятно.
С жадностью набросилась на еду, напрочь позабыв о манерах. Как говорится, голод не тетка, и против природы не попрешь. Больше всего мне сейчас хотелось наесться до отвала, чтобы утолить зверский аппетит.
Маг молча ждал, пока я поем. Забрав опустевший поднос, вернул его на стол и присел на краешек кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как загнанная лошадь, — призналась я, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Это скоро пройдет. Я добавил в кофе настойку агари, она поможет справиться с болью.
И замолчал, явно чего-то ожидая.
Я прекрасно понимала, чего именно от меня хотят, но не находила в себе силы вот так взять и во всем ему признаться. Он ведь не мой закадычный друг. Он мой учитель. И по совместительству якобы жених. И вообще дарх знает кто для меня. В общем, задачка не для средних умов.
Метаморф не выдержал первым:
— Мина, ты помнишь, что вчера произошло?
— В общих чертах, — покаянно опустила я глаза на цветастое одеяло. Потеребила ленточки сорочки, покусала губы и снова осторожно перевела взгляд на мага. Все еще ждет отчета и, похоже, не уйдет отсюда, пока не вытрясет из меня всю подноготную.
— Рамина, — вкрадчиво начал зеленоглазый, — будет лучше, если ты расскажешь все мне, а не злу Барольду.
— Ой! — испуганно пискнула я. — Ему не надо! Он ведь с нас три шкуры сдерет! А Фабиола и Эрик… Они ведь ни при чем! Клянусь тебе! Ритуал проводила я, и мне одной отвечать за случившееся!
Улыбнувшись одними уголками губ, Кайн успокаивающе проговорил:
— О твоих друзьях он не узнает. Это я тебе обещаю. Но молчать о ритуале я не имею права.
Я тяжело вздохнула. Хочешь не хочешь, а рассказывать придется. Но так как времени все взвесить и обмозговать мне не дали, решила пока ограничиться полуправдой. Сказала, что не так давно со мной «познакомилась» одна из неупокоенных жертв прежнего хозяина замка и попросила о маленьком одолжении — освободить ее несчастную душу из многовекового плена. Уточнять, что этой несчастной душой являлась Лалла и что она с Вараоном — мои как бы дальние родственники, я не стала.
Почему-то было стыдно признаваться, что я — потомок чокнутого маньяка. Кайн и так обо мне невысокого мнения. А тут такая клякса на мою «кристально чистую» репутацию.
— Я всего лишь хотела помочь бедному привидению, — закончила исповедоваться.
— Могла ведь и со мной посоветоваться, — с укором проговорил маг.
— Извини, но с момента нашего знакомства ты был не особо дружелюбен ко мне. А иногда так вообще пугал до колик в животе.
Кайн нахмурился. Однако недовольным сейчас он мог быть только собой. Я же отлично вписалась в роль несчастной жертвы обстоятельств.
— Прости. Я действительно вел себя по-идиотски. Обещаю, что впредь буду сдерживаться. — Маг улыбнулся.
— И не вызверяться по пустякам? — подхватила шутку. Посерьезнев, тихо спросила: — Кайн, как так вышло, что я перевоплотилась? Я ведь думала, что чужую душу освобождаю, а не свою вторую сущность, о которой даже не подозревала.
— Сам теряюсь в догадках. Расскажи, что за заклинание ты использовала? Это была магия, замешанная на крови?
Я кивнула. Попыталась воскресить в памяти заклинание, но его как корова языком слизала. Кто-то явно сильно постарался проветрить мои мозги.
Мысленно отругав Лаллу за подлючесть (наверняка ее рук дело), призналась магу, что не помню ни слова. Кайн принялся меня утешать: мол, ничего страшного. Возможно, всемогущему ректору удастся понять, как я дошла до жизни такой и стала самым что ни на есть настоящим метаморфом.
Вкратце рассказав о моей ипостаси и прописав мне постельный режим, мой добровольный лекарь отправился на ковер к главмагу. Я еще какое-то время повалялась в кровати, снова и снова прокручивая в уме события прошлой ночи. Боль постепенно утихла. Зато голод вернулся. И чего я такая прожорливая? А еще мне очень захотелось пойти в библиотеку и проштудировать все имеющиеся там книги по метаморфии. Узнать как можно больше о ювариях, превращениях, самоконтроле и прочих нюансах. Надо будет спросить у Кайна, есть ли способ минимизировать неприятные ощущения во время этой болезненной процедуры. Я вообще не гожусь в мазохисты и боль органически не перевариваю.
Когда куратор вернулся, я уже была собрана и готова к новым свершениям. Энергия так и бурлила во мне, как дрожжи в молодой браге. Сейчас на обед, потом на уроки, а вечером — библиотека, библиотека и еще раз библиотека.
Кайну мой ажиотаж не понравился. По словам мага, такой всплеск адреналина не предвещал ничего хорошего. Возможно, новорожденная ипостась снова рвется на волю. А так как я еще не научилась ее контролировать, то не я ею, а она мною может вертеть как ей заблагорассудится. Вдруг ей вздумается сыграть в перевоплощение, скажем, на уроке? Что тогда? Я не должна подвергать риску своих сокурсников.
Но и куковать в четырех стенах мне не хотелось. Поспорив минут десять, все-таки пришли к компромиссу. Кайн накладывает на какой-нибудь предмет хитрое заклинание, благодаря которому будет чувствовать меня денно и нощно и сможет вовремя оказаться рядом, вздумай моя ювария подышать свежим воздухом. От меня лишь требуется не разлучаться с его подарком, и тогда все будет в порядке.
— Амулет принесу позже. — Кайн устало потер переносицу.
— Как прошел разговор с элом Барольдом? — осторожно поинтересовалась я и присела на стульчик напротив мага.
— Если в двух словах, то он был в бешенстве. Сказал, что на его веку ты первая ученица, позволившая себе такое своеволие.
— Значит, меня отчислят?
Не знаю, чего в тот момент я хотела больше: стать наконец-то свободной или же остаться в академии.
Наверное, все-таки второе. Куда я вся такая опасная и непредсказуемая пойду? Я же ни дарха не знаю ни о превращениях, ни о своей ипостаси. Помнится, куратор на первом собрании упоминал, что все метаморфы обязаны пройти курс по самоконтролю. А мне до обретения этого самоконтроля еще пахать и пахать.
Те же самые мысли посетили и Кайна.
— Сейчас и речи быть не может о твоем отъезде. Наломаешь дров, а потом за тебя отвечай. Ректор назначил меня твоим наставником. Будешь экспериментировать у меня на глазах. — Сказав это, вейл усмехнулся. — Да и к тому же, мне кажется, нашему главному не хочется расставаться с щедрыми взносами герцога Долэри.
Выходит, вздумай я, вернее, Рамина разнести к дархам собачьим эту самую академию, ей бы за это все равно ничего не было. Стоило тогда языком молоть и пугать отчислением?
— Кайн, когда будет первый урок? — спросила я, в ажиотаже подскакивая с места. Не терпелось узнать побольше о своих новых возможностях. — Можем прямо вечером после ужина.
Метаморф поджал губы.
— Вечером не получится.
Я плюхнулась обратно на стул. Проклятье! Как я вообще могла об этом забыть?!
За все утро мне ни разу не пришло в голову, что именно на сегодня назначена дурацкая дуэль. А Кайн весь вымотан. И опять по моей вине! Вон какие синяки под глазами. Полночи не спал, разыскивая меня по всей академии. И с раннего утра бегает, исправляя опять же мои ляпы. А я, бесстыжая, только и думаю, что о своей юварии. Непростительный эгоизм!
— Кайн, пожалуйста, — я замялась, подбирая слова, — не надо дуэли…
Маг с поспешностью поднялся, намереваясь раскланяться и избежать щекотливого разговора. Но я теперь как-никак тоже «метаморфка» и поэтому отпускать «коллегу» так просто не собиралась.
— Это ведь из-за меня вы будете драться. Я сейчас же поговорю с Айвэ. Он извинится!
«А если нет, я превращусь в юварию и откушу его тупую башку!» — решила про себя.
Теперь уже я намылилась смыться, чтобы сию же минуту найти его сволочное высочество. Но Кайн удержал. Схватил за плечи и, развернув к себе, отчеканил холодно:
— Рамина, не лезь. Задета не только твоя честь. Это мое личное дело — разобраться с принцем. Я не позволю тебе вмешиваться.
— Но я ведь за тебя переживаю, — ответила я шепотом и с тревогой заглянула в его глаза. Сейчас они были полны решимости и тупого упрямства.
Баран упертый, честное слово!
— А лучше бы переживала за Айвэ, — не очень весело пошутил маг.
Столкнувшись в дверях с Фабиолой, метаморф кивнул ей на прощанье. Подруга хотела о чем-то меня спросить, но я подхватила ее за руку и потянула в коридор.
— Поговорим по дороге в столовую. Умираю с голоду!
Более подробное описание моей ипостаси дала мне Фабиола. Из слов подруги узнала, что я — субтильная девушка среднего роста — превратилась в высоченную фигуристую деваху, всю покрытую густым, отливающим серебром оперением. Стала счастливой обладательницей бюста небывалых размеров и стандартного набора хищника: огромных крыльев, клыков, когтей и бешеного взгляда маньяка-потрошителя. Вдобавок ко всему обзавелась платиновой шевелюрой и огромными, стального цвета глазами.
Дарх! И угораздило же меня трансформироваться именно в юварию. Нет бы в какую-нибудь милую пташку, красивую и абсолютно не вздорную.
Эрик и Рыжик места себе не находили, переживая за меня. А когда я начала пересказывать им разговор ректора и Кайна, еще и за себя стали волноваться. Я успокоила их, сказав, что для Барольда я разгуливала по кладбищу в гордом одиночестве и никаких друзей со мной и в помине не было.
— Думаешь, Лалла все-таки обрела свободу? — когда я закончила рассказ, спросила Фабиола. — Будет обидно, если ты страдала зазря.
— А мне больше интересно, что это были за вспышки, вырвавшиеся из могил, — задумчиво протянул Эрик.
— Кайн сказал, будут проводить расследование. В любом случае наше дело маленькое — молчать в тряпочку и делать вид, что мы здесь не при делах.
— А что с дуэлью? — прошептала Фабиола. — Все-таки состоится?
Я мрачно кивнула.
Рик недовольно цокнул и побарабанил пальцами по столу.
— Зря мэтр Вивади это затеял. Ему все равно не победить.
— Почему? — чуть не подавилась я уже не знаю какой по счету булочкой. Но голод все равно не утихал. Вот так всегда. Когда нервничаю, могу есть без остановки. Наверное, эта прожорливая ювария давно во мне поселилась.
— Если с принцем что-либо случится, твоего Кайна император сотрет в порошок. И еще, чтобы ты знала, дуэль длится до первой крови. А Айвэ — один из лучших стрелков, которых я знаю. Он редко промахивается.
— Ну спасибо! Умеешь ты утешить!
— Просто хочу предупредить, чтобы ты была ко всему готова.
Кайн
— Подожди, я правильно тебя понял: ты добровольно хочешь поработать летающей «ящеркой» для Рамины? Не я тебя прошу, а именно наоборот? — вовсю веселился Альдис.
Пришлось обломать ему удовольствие. Хоть ректор и просил не распространяться о случившихся с Раминой метаморфозах, решив сначала поставить в известность герцога Долэри, но альву рассказать придется. Иначе он с ума меня сведет глупыми подковырками.
— У Рамины сейчас нестабильное психологическое состояние. Ей нельзя объезжать обычного дракона.
По мере моего рассказа улыбка сползала с лица Меара.
— Вот это да! Рамина — полукровка! — Друг сочувственно глянул в сторону трибун, где сидели второкурсники, ожидая начала полетов. — Немного поздновато для первого превращения. Поражаюсь, как она вообще после этого смогла так быстро оклематься. И выглядит на удивление бодрой.
— У нее сильный организм, и, похоже, ей нравится ее преображение. Так она чувствует себя особенной. Не посредственностью, каковой ее все считают.
Хотя лично я с таким мнением о Рамине в корне был не согласен. Узнав ее получше, понял, что большинство из того, что слышал о ней, не соответствовало действительности.
Да, она импульсивна и своенравна. Но уж никак не глупа и не ленива. Знания впитывает как губка и рассудительна не по годам. Совсем не похожа на избалованных девчонок, выросших в неге и роскоши и считающих, что именно они и есть центр вселенной.
Метаморфия откроет перед Раминой новые горизонты. Ее дар усилится. Она с легкостью сможет подчинять себе магию стихий и создавать порталы даже в самые отдаленные места. Возможно даже, сумеет развить способности к заклинанию духов. Если раньше времени не сломается. Первые превращения — самые сложные и болезненные. В основном вторая сущность у метаморфов просыпается рано. В детском возрасте переносить обращения намного легче. Рамина же — взрослая сформировавшаяся девушка. Ей придется нелегко.
— Не передумал насчет дуэли? — вторгся в мои мысли Меар. — Вдруг с тобой что-нибудь случится? Кто будет ее опекать?
— Свято место пусто не бывает. Барольд определит ей нового наставника.
Понимая, что Альдис на этом не остановится, я поспешил ретироваться, сославшись на то, что урок уже начался и мне следует подготовиться к превращению.
Севастьяна
Понятное дело, что после прогнозов Рика я места себе не находила. На урок по полетам шла сама не своя. И даже мысль, что снова придется взбираться на чешуйчатого монстра, меня не пугала. То есть, конечно, пугала. Но так даже лучше. Возможно, хоть ненадолго отвлекусь от тревожных мыслей о Кайне.
Практические занятия проводились раз в месяц. Мой первый опыт общения с драконом оставил неизгладимый след в моей душе, и я с некоторой опаской ожидала второго.
— Может, все-таки не стоит тебе сегодня летать? — пыталась отговорить меня Фабиола. — Хватит с тебя вчерашних виражей. Давай я скажу мэтру Меару, что тебе нездоровится. Он все поймет…
Но я лишь упрямо покачала головой и, когда вейл назвал мое имя, бесстрашно двинулась к своему «транспорту». Дракон мне достался тот же, что и в первый раз. Только сегодня он, на удивление, был покладистым. Даже ни разу не фыркнул и покорно склонил шею, позволив мне умоститься в седле. Ну прямо не дракон, а милый добрый дракоша.
Оттолкнувшись от земли, мой чешуйчатый друг плавно взмыл в небо и принялся медленно, словно на черепашьих гонках, кружить над башнями замка.
Как и в первый раз, я старалась не смотреть вниз, но страха особого не испытывала. Зато снова появилась потребность выговориться и излить душу. Дракон, в отличие от моих друзей, не будет доставать советами и состраданием, от которого становилось только хуже. В общем, идеальная жилетка, чтобы вдоволь поплакать.
— Какой-то ты сегодня подозрительно кроткий, — приникнув к чешуйчатой шее, заметила я. — Наверное, тоже меня жалеешь. Но я ничего! Держусь! Так что можешь за меня не переживать и прокатить с ветерком. Может, тогда получится не думать об этом упрямце!
Дракоша смешно задергал ушами, и у меня снова появилось ощущение, что он слушает и все понимает. Только сказать не может. Поэтому продолжила вываливать наболевшее на терпеливого слушателя:
— Знаешь, я нисколечко не переживаю из-за того, что стала юварией. А за этого тупицу мага душа болит. И так страшно считать минуты до начала дуэли… Я готова стерпеть тысячу превращений, только бы предотвратить это безумие! Ведь он из-за меня будет стреляться с принцем. Эрик говорит, что шансы на победу у него нулевые, а Айвэ, дарх его подери, отлично стреляет. И что мне прикажешь делать? Как быть? Просто смотреть, как этот гордец с задетым самолюбием станет мишенью для принца?! Он ведь мне… небезразличен, вот! И сердце начинает болеть при мысли, что с ним может что-то случиться. Конечно, Кайн порой бывает невыносим. Но иногда — вот как вчера — становится таким заботливым и ласковым. И вообще… Неправильно все это! Сама идея затеять дархову дуэль из-за меня — непростительная ошибка. Не заслужила я этого! Ведь я не Ра…
Неожиданно дракон сложил крылья и резко спикировал вниз. Наверное, ему надоело слушать весь этот бред. Окончание фразы так и застряло у меня в горле. Я зажмурилась, едва не задохнувшись от холодного воздуха, обжегшего легкие, и на какой-то миг действительно позабыла о зеленоглазом упрямце. Просто сложно думать о чем-то, когда безмозглое животное мчит тебя со скоростью звука и готово в любой момент шмякнуть о землю и расплющить как блин.
Приземлились мы громко. Аж земля дрогнула, когда своенравный хищник вонзился когтями во влажную почву. Остальные адепты из моей пятерки все еще парили в воздухе, а мой строптивец почему-то решил, что с полетом пора завязывать.
Вот тебе и дракоша! Видать, перехвалила. И упрямый, не хуже зеленоглазого.
— Молодец, Рамина! — непонятно за что похвалил меня альв и велел своим помощникам поскорее увести мой взбунтовавшийся транспорт. — Можешь возвращаться на трибуны.
И чуть ли не вытолкал меня с поля.
Растерянно пожав плечами (какие-то все сегодня чудные: и дракон и мэтр Меар), вернулась на свое место. Дождавшись Фабиолу, отправилась на урок по плетению заклинаний. Правда, я благополучно прослушала всю лекцию, поглощенная своими переживаниями.
Айвэ стоял у окна, любуясь игрой света на холодной стали нового оружия. Пистолеты он любил. Особенно дуэльные экземпляры, коллекцию которых пополнял постоянно.
Для принца эти совершенные механизмы убийства являлись давнишней страстью. Оружие, что он сейчас держал в руках, украшали искусная гравировка и инкрустации серебром. Ствол был отлит из лучших сортов Дамаска, рукоять покрыта красивыми желобками. «Брат-близнец» пистолета, находившийся в изящном ларце, предназначался для соперника. Ради этой дуэльной пары Айвэ пришлось распрощаться не с одной сотней соларов, но она того стоила! Разве можно думать о деньгах, приобретая орудие чести? К тому же если оно станет вечным напоминанием его триумфа.
— Ваше высочество, — позади принца замер посланник правителя Барийской империи, привезший оружие, — император гневается. Ему не по душе ваша затея.
— И что? — равнодушно откликнулся Айвэ. — Отец надеется, что тебе удастся меня отговорить? Густав, кажется, мы это уже обсуждали.
Пожилой посланник тяжело вздохнул. Это была не первая дуэль принца, и, зная его вспыльчивый нрав, можно было предположить, что далеко не последняя.
Айвэ усмехнулся, рисуя в уме предстоящий бой. За элом Вивади, которого он оскорбил, было устанавливать условия поединка. О них его высочеству сообщил секундант вейла — Альдис Меар. Правила были просты: между стреляющимися отмеряли тридцать шагов, затем дуэлянты сходились до пятнадцати. По третьему счету старшего секунданта стрелял принц. Почему-то самонадеянный учителишка предоставил его высочеству первый выстрел. Что, по мнению Айвэ, было очень опрометчиво с его стороны.
Далее шел черед самого Вивади. Хотя принц не сомневался — тому стрелять сегодня не придется. По крайней мере, предыдущим его соперникам такой чести не выпадало. Для каждого из них дуэль закончилась плачевно. Кто-то оказывался на лекарском столе, а кое-кто — и в могиле.
— Ваше высочество, одумайтесь, — предпринял очередную попытку отговорить принца посланник. — Император очень благоволит к семейству Вивади, и ему будет неприятно узнать, что старший сын эла Эльрека погиб от вашей руки.
— Все сказал? — Резко развернувшись, Айвэ вытянул вперед руку и прицелился, представляя на месте брюзжащего старика своего заклятого соперника в делах сердечных — заносчивого метаморфа.
Посланник невольно попятился, хоть и знал, что пистолет не заряжен. А Айвэ, убрав оружие в резной деревянный ящик, с усмешкой подумал: «Уж кому-кому, а мэтру Вивади услуги лекаря сегодня не понадобятся. Зато гроб он может заказывать хоть сейчас».
Севастьяна
Время до роковой дуэли тянулось бесконечно медленно и в то же время убегало неимоверно быстро. После занятий я вернулась к себе и обнаружила на письменном столе стопку книг по метаморфии, а на них — заговоренный предмет. Кулон из синего опала, украшенный серебряными завитками. Тот самый, что показывал нам Лодар.
Долго вертела украшение в руках, с грустью думая, что если дуэль закончится плачевно, он мне уже не понадобится. Кайн просто не сможет меня почувствовать и чем-то помочь. Смахнув предательские слезы, выступившие на глазах, застегнула цепочку и раскрыла первую книгу — «Особенности превращения полукровок». Постаралась сосредоточиться на чтении, но информацию выхватывала урывками. Даже когда читала, не переставала думать о нем.
Оказывается, полукровки, в отличие от чистокровных метаморфов, имеют право выбирать: принимать им вторую личину или отказываться от нее. Решивший стать оборотнем проводит особый ритуал, который и пробуждает новую сущность. К сожалению, мне возможности выбора не дали… Более того, я даже не подозревала, что операция по спасению Лаллы обернется для меня неожиданным превращением.
Чем позднее случается первое обращение, тем болезненнее оно проходит и тем сложнее полукровке контролировать себя в эмоциональном плане. Новоявленные метаморфы становятся вспыльчивыми, агрессивными и… очень страстными.
Ничего плохого в последнем утверждении я не видела. А вот перспектива превратиться в психованную неврастеничку точно не вдохновляла.
Пролистав первую книгу, потянулась за второй, из которой узнала, что одной из самых сильных сторон метаморфа является магия стихий. Так, например, матерые оборотни, особо не напрягаясь, могут вызвать ненастье или заставить выйти реку из берегов. Нехило!
Заинтересовало и то, что большинству метаморфов, как тонко чувствующим натурам, удается налаживать связь с миром мертвых и подчинять себе духов. А карьера заклинателя — это вам не фунт изюму. Должность хоть и опасная, зато очень уважаемая и прибыльная.
Наверное, надо будет записаться на курсы по заклинанию духов. Составлю Фабиоле компанию.
При мысли о метаморфе сердце снова тревожно сжалось. Я захлопнула книгу и так и просидела до самого вечера, бездумно пялясь в одну точку. Из оцепенения меня вывело появление Фабиолы.
— Начинается, — грустно прошептала подруга.
Подхватившись, я смерчем понеслась в коридор.
По словам Рика, перехватившего нас на лестнице, стреляться должны были на поле за замком. Но нам туда не попасть. По каким-то дурацким правилам на дуэли могли присутствовать только секунданты, лекарь и, собственно, сами дуэлянты. Чтоб их гром разразил!
Всех адептов, порывавшихся выйти подышать свежим воздухом, учителя недвусмысленно посылали в комнаты. Проскочить через забаррикадировавших вход вейлов не представлялось возможным.
Но если они думают, что я буду просто сидеть и ждать роковых новостей, то глубоко ошибаются!
Развернувшись на девяносто градусов, дернула наверх. Ребята поспешили следом. По винтовой лестнице мы забрались в одну из башен, использовавшуюся для склада всякого хлама. Дверь была заперта на замок, но с ним я справилась быстро. Всего-то и понадобилась шпилька. Ловкость рук и никакого мошенничества.
Преодолев с десяток ступенек, мы оказались на самом верху. Я обхватила плечи руками, защищаясь от хозяйничавшего на башне ветра. Солнце уже почти скрылось за полосой деревьев, и над полем стали появляться пятна желтого света, выхватывая из сумерек пустые трибуны и жуткую картину: пять одетых в черное фигур. Лекарь стоял у края поля. Остальные четверо кучковались в самом его центре. Наверное, обговаривали последние детали перед началом поединка.
Как говорят, дуэль — это не что иное, как безжалостное убийство по правилам. И все заранее знали, кто именно сегодня должен умереть. Навряд ли эта сволочь Айвэ окажется столь милосердна, что промажет.
Почувствовала, как ногти с силой впились в ладони, а во рту появился солоноватый привкус. Сама того не осознавая, я прокусила до крови губу.
Подойдя к самому краю, стала следить за тем, как секунданты хладнокровно заряжают оружие. Такие спокойные и невозмутимые, будто это вовсе не их друзья сейчас окажутся под дулами пистолетов.
Передав оружие дуэлянтам, секунданты разошлись в разные стороны. Кажется, отмеряли расстояние, потому как в какой-то момент оба остановились. Воткнули в землю клинки и вернулись к соперникам, молча ожидавшим команды.
Затем настал черед дуэлянтов расходиться. Достигнув условной черты, Кайн и принц развернулись и пошли навстречу друг другу, держа пистолеты стволами вверх. Я слышала, как мэтр Меар громко отсчитывает шаги. На пятнадцатом дуэлянты остановились. А вместе с ними остановилось и мое сердце.
— И, как назло, на небе ни облачка! — невпопад ляпнул Рик.
— Нашел время о погоде печалиться! — вознегодовала Фабиола. — Тупица!
— Я о вашем кураторе беспокоюсь! Стреляться в дождливую погоду — гиблое дело. Подмоченный порох — гарантия осечки, — нервно протараторил адепт. — А осечка засчитывается как выстрел. Но, видно, удача сегодня не на стороне мэтра Вивади.
И действительно, на небе уже стали появляться пока еще блеклые звезды, и вечер, в отличие от вчерашнего, был ясным. Надеяться, что сейчас вдруг невесть откуда примчится гроза — было нелепо и абсурдно. Наверное, такого чуда я не заслужила.
Вот Айвэ поднял руку, направив оружие на соперника. Кайн же просто стоял, опустив пистолет, словно заранее признавал свое поражение.
Проклятье! Зачем ты вообще на это согласился?!
В тот момент я была напугана и зла одновременно. Зла из-за того, что, поддавшись порыву, этот гордец повелся на провокации принца. Горячая твоя голова! Остудить бы ее проливным дождем!
Мне вдруг очень захотелось, чтобы на землю хлынули ливневые потоки, а небо разрезали молнии. Это желание было настолько острым, что мне даже почудилось, будто я слышу приглушенный рокот грозы. Кулон на груди неожиданно накалился, опалив кожу. Заметила, как Кайн вскинул голову, и взгляд его заскользил по пикам башен. Я отпрянула от края, а в следующий миг гул, что звучал в голове, стал сотрясать небо. И из темных глубин одна за другой на землю посыпались холодные капли.
Фабиола радостно взвизгнула, чуть не захлопав в ладоши. Эрик прошептал благодарственную молитву богам. Участники дуэли немного опешили. А потом я увидела, как Айвэ снова направил пистолет на вейла.
Зажмурилась, ожидая услышать гулкий раскатистый выстрел. Но выстрела не последовало — пистолет дал осечку.
Почувствовав слабость в ногах, я опустилась на башенный выступ и перевела дыхание. Самое страшное позади. Кайн в безопасности, и это главное!
Странный дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Его высочество выругался в сердцах, осознав, что второй возможности пристрелить мага у него уже не будет. Теперь настала его очередь почувствовать себя мишенью.
Все, затаив дыхание, смотрели, как Кайн наводит пистолет на своего визави и, прицелившись, стреляет. Если честно, я рассчитывала на еще одну осечку. Поэтому когда раздался громкий хлопок и сумерки разрезал яркий сноп света, невольно подалась вперед, чуть не полетев вниз. Благо вовремя отпрянула обратно.
Принц пошатнулся. Упал на одно колено, согнувшись пополам, и издал при этом нечеловеческий рык.
— Пресветлая Диара… — пролепетала Фабиола, прижимая ладони к лицу.
Секунды, пока Айвэ осматривал лекарь, показались нам вечностью. Мы не могли понять, что с ним случилось, — принца загородили участники дуэли. А когда они расступились и я увидела, как Айвэ, опираясь на лекаря, медленно ковыляет с поля (живой и невредимый, ну разве что немного прихрамывая), чуть не закричала от счастья.
— Рано радуешься, — остудил меня Рик. — Твой Кайн ранил принца, и неизвестно, как отреагирует император. Возможно, уже завтра мага с нами не будет.
После таких прогнозов я снова запаниковала. Проклятье! Неужели из-за какой-то царапины Кайн может пострадать?! Как же это несправедливо! Дуэль ведь проходила по правилам. И вообще! Долго еще они будут всем нервы трепать?!
Как бы мне ни хотелось быть сейчас с метаморфом, чтобы одной из первых узнать о его дальнейшей судьбе, я понимала, что заявиться к нему на ночь глядя будет глупо. Глупо и неприлично. Если меня заметят возле его спальни, сплетен не оберешься.
Пришлось возвращаться к себе и уповать на справедливость.
«Напиться бы сейчас какой-нибудь дури и проспать до утра», — отпирая дверь комнаты, думала я. Погруженная в мрачные размышления, переступила порог. Вздрогнула, заметив, как от моей кровати к балкону метнулась чья-то тень. А потом спальню озарили блики свечей.
— Это что еще за дарх?! — воскликнула замершая у балкона девушка. Моя абсолютная, полнейшая копия.
Я в тот момент только беззвучно хлопала глазами. А Рамина, так и не получив ответ, приняла самое верное в данной ситуации решение — тоненько всхлипнула и ушла в аристократический обморок. Она-то ведь точно аристократка.