Эпилог

После аншлюса Австрии Гитлер вознамерился сам завладеть Копьем Судьбы. До поры древнее оружие оставалось в Вене, где его охраняли вооруженные эсэсовцы, а присматривал за ними рейхсфюрер австрийского СС Эрнст Кальтенбруннер.

Но талисман власти и другие реликвии должны были оказаться в Германии на законном основании. После продолжительной возни нацистские юристы испекли нужный закон, по которому Германия имела полное право на все реликвии, более столетия хранившиеся в сокровищнице Габсбургов.

Гитлер публично напомнил о декрете императора Сигизмунда, который еще в XV веке заявил, что Святое Копье, корона, скипетр и держава германской династии никогда не должны покидать пределов фатерланда. Ученые-историки скрупулезно исследовали события 1796 года, когда в связи с наступлением Наполеона реликвии были перемещены из Нюрнберга в Вену. Бедолагу барона фон Хугеля, имперского представителя в Регенсбурге, объявили предателем и последним негодяем на свете. Якобы он отвечал за реликвии Священной Римской империи и не сдержал клятвенного обещания вернуть их в Нюрнберг при первой возможности. А когда в 1806 году империя рушилась, коварный барон за приличную мзду оставил реликвии в Австрии. Все это раскрылось только спустя три года после фиаско Наполеона в битве при Ватерлоо. Габсбурги же наотрез отказались возвращать Копье и корону в Нюрнберг просто потому, что на их стороне тогда была сила.

Министр пропаганды Геббельс всеми возможными способами готовил австрийцев к грабежу средь бела дня. Он провел шумную кампанию, доказывая, что перемещение Копья в Нюрнберг — торжество исторической справедливости. Один лишь Генрих Гиммлер не мог или не хотел взять в толк, в чем причина всей этой шумихи. По его мнению, Копье надо было немедленно доставить к гробнице Генриха Птицелова, в святилище СС в Вевельсбурге.

Между тем Гитлер самолично выбрал место, где следовало хранить Копье Судьбы, — в церкви Святой Екатерины в Нюрнберге. Именно там в Средние века проходили легендарные поэтические состязания мейстерзингеров. Теперь церкви надлежало стать нацистским военным музеем, экспонаты которого — боевые трофеи — показывали бы ступени восхождения Германии к мировому господству.

Нюрнберг подходил для хранения Копья не только потому, что этот город некогда облюбовали мейстерзингеры. Он был нацистской меккой. В 30-е годы XX века в Нюрнберге ежегодно проводились съезды нацистской партии. На этих театрализованных спектаклях, которые Гитлер называл народными праздниками, он, словно демонический мейстерзингер, произносил свои самые вдохновенные речи.

Обер-бургомистра Нюрнберга Вилли Либеля, отвечавшего за организацию партийных съездов, назначили главным хранителем Копья. Тринадцатого октября, через шесть месяцев после аншлюса, так называемые габсбургские реликвии на бронепоезде доставили из Вены в Нюрнберг. В честь возвращения святынь в фатерланд в Германии был объявлен праздник.

Со всей страны в Нюрнберг съезжались толпы народа. Люди заполнили улицу, по которой к церкви Святой Екатерины двигался кортеж бронированных автомобилей с имперскими реликвиями. Вилли Ли-бель в окружении нацистских бонз ждал на пороге церкви, когда Кальтенбруннер официально передаст ему сокровища от имени всех лояльных австрийских немцев. А согласно проведенному через десять дней после аншлюса плебисциту, таковых в стране оказалось 99,8 процента.

Несколько недель у входа в церковь стояла очередь желающих взглянуть на сокровища: на корону с тысячелетней историей, имперскую державу, скипетры, мечи и бесценные украшения. Имелись там и другие предметы, интересные для баварцев: например, «лоскут от скатерти с Тайной вечери», «часть одеяния Господа нашего», частица Святого Креста, «золотая шкатулка с тремя звеньями цепей, которыми были скованы апостолы Петр, Павел и Иоанн», «мошна святого Стефана» и даже зуб Иоанна Крестителя.

Среди первых посетителей нового музея было немало членов Общества Туле, которое вошло в гиммлеровское Оккультное бюро. Они — одни из немногих — знали, что только Святое Копье представляет настоящую ценность. Для профессора Карла Хаусхофера — одного из самых почетных гостей на официальном представлении сокровищ — это был день триумфа. Вдохновитель завоевательных планов Гитлера знал, что прибытие Копья Судьбы в Германию — сигнал для начала боевых действий. И действительно, через год началась война.

Копье Судьбы занимало центральное место среди выставленных в церкви Святой Екатерины сокровищ во время польской кампании и неожиданного блицкрига на западе, после которого французская и английская армии чудом успели эвакуироваться из Дюнкерка. Но когда британские бомбардировщики начали всё глубже проникать на территорию Германии, Гитлер забеспокоился и решил найти для Копья место понадежнее.

Первый же налет бомбардировщиков на город принес большие разрушения в районе церкви, и после этого все реликвии временно переместили в подвал банка на Кёнигсштрассе.

После поражения под Сталинградом Гитлер приказал подыскать для талисмана власти постоянное место хранения. И тут Гиммлер вспомнил о глубоких туннелях под Нюрнбергом, прорытых в Средние века. Один такой туннель пролегал под местной крепостью. Именно там в 1796 году некоторое время находились сокровища во время наступления Наполеона, пока их не переправили в Регенсбург. И теперь Гиммлер приказал во что бы то ни стало отыскать этот туннель, расширить его и, создав необходимые условия для хранения, разместить там все реликвии.

Работы в обстановке строжайшей секретности выполняли только самые надежные эсэсовцы. Вход в туннель находился позади одного дома с остроконечной крышей на Обере-Шмидгассе, построенного еще в XVII веке.

Туннель расчистили и расширили так, чтобы по нему мог свободно проходить человек, а в конце туннеля устроили небольшой бункер. Вход в него закрыли бетонной стеной с массивной стальной дверью.

Обер-бургомистр Вилли Либель выбрал для наблюдения над работами двух надежных людей: муниципального советника, специалиста по строительству Хайнца Шмайсснера и доктора Конрада Фрейса, который отвечал за меры безопасности в связи с налетами вражеской авиации. По окончании работ Фрейс получил ключ от дверей в бункер, а Хайнцу Шмайсснеру сообщили секретный код от замка. Ни один из них не мог открыть дверь в одиночку. Только Вилли Либель знал код и имел ключ.

Глубокой ночью сокровища подняли из заглубленного хранилища в банке на Кёнигсштрассе и разместили в грузовике. Вилли Либель приказал водителю ехать на Обере-Шмидгассе кружным путем, чтобы даже сотрудники банка решили, будто реликвии покидают Нюрнберг. В итоге грузовик заехал в ничем не примечательный гараж старого дома, где и находился вход в туннель. Декоративная задняя стена гаража отъехала в сторону, и вскоре грузовик оказался перед массивными стальными воротами у входа в туннель, который вел в подземелье под крепостью XI века. Святое Копье поместили в надежном месте, недоступном для врагов Германии.

Вскоре события приняли для гитлеровцев весьма неприятный оборот. Тринадцатого октября 1944 года бомбардировщики британских ВВС и американские «летающие крепости» превратили мекку нацизма в груду развалин. Обере-Шмидгассе подверглась сильным разрушениям. Ворота гаража взрывом сорвало напрочь, а декоративная задняя стенка была изодрана в клочья. Потайной вход в туннель открылся взорам горожан. Скоро по городу поползли слухи о массивной стальной двери на входе в туннель.

Вилли Либель приказал немедленно замаскировать вход. Но, несмотря на экстренно принятые меры, Генрих Гиммлер решил подыскать новое место для хранения.

И тут случилось невероятное, комическое происшествие, которое дополнило собой легенду о смене владельца Копья. Ни Хайнц Шмайсснер, ни Конрад Фрейс не имели представления ни об истинной ценности Копья, ни о связанных с ним легендах и роли, которое оно сыграло в продвижении Гитлера к власти. И когда Вилли Либель перечислял предметы, которые надо перепрятать, он назвал Святое Копье, как это было официально принято, копьем святого Маврикия. А среди реликвий имелось оружие, известное как «меч святого Маврикия». И именно этот меч спрятали вместо главного сокровища.

Слесарю по фамилии Баум приказали тайно изготовить несколько медных ящиков. В них поместили императорскую корону, скипетр, державу и меч святого Маврикия. Ночью ящики перевезли в подвал школы на Панирсплац. Школа, стоявшая у холма под крепостью, использовалась как бомбоубежище, потому что ее фундамент обеспечивал неплохую защиту. Потайная дверь в подвале вела в большую пещеру. Там, в нише, и поместили ящики с реликвиями. Специально отобранные рабочие под присмотром Шмайсснера, Фрейса и Юлиуса Линке — еще одного строительного чиновника — замуровали нишу. Через несколько минут явился и Вилли Либель. Как вспоминал Хайнц Шмайсснер, бургомистр был сильно обеспокоен: приближались американские танки и моторизованная пехота, Нюрнбергу вот-вот предстояло стать местом ожесточенных боев. Либель был не в себе, почти на грани самоубийства, и благодаря этому ошибка с Копьем осталась незамеченной. Все это происходило 30 марта 1945 года.

В те же дни была проведена тщательно разработанная отвлекающая операция, чтобы всем казалось, будто имперские регалии вывезены из Нюрнберга. Колонна грузовиков в сопровождении гестаповцев и эсэсовцев средь бела дня выехала с Обере-Шмидгассе. Никаких попыток замаскировать это мероприятие не делалось. Сопровождаемый воем сирен конвой двинулся в путь. По городу поползли слухи, что древние германские сокровища утопили в озере Целль близ Зальцбурга.

После поражения Германии выяснилось, что приказ относительно этой операции исходил непосредственно от Генриха Гиммлера, а о настоящем месте хранения сокровищ на Панирсплац кроме него знали Эрнст Кальтенбруннер и глава гестапо Мюллер.

Когда Вальтер Штайн за три месяца до поражения Германии обратил внимание Уинстона Черчилля на то, что Святое Копье и имперские регалии могут стать символами послевоенного немецкого сопротивления, его предостережения не были услышаны. Только в марте 1945 года, когда разведке стало известно о подпольном движении «Вервольф» и планах партизанской борьбы в горах Гарца, его предложение об организации специальной группы для поиска имперских регалий восприняли серьезно. Эта группа под командованием капитана Уолтера Томпсона была прикреплена к 7-й американской армии, готовящейся к штурму Нюрнберга.

Бои за Нюрнберг начались 16 апреля. Сражение было одним из самых кровопролитных за всю войну. Нюрнберг пылал в огне. Двадцатого апреля сражение закончилось. В городе не осталось ни одного целого здания. Когда в Берлине поднимали бокалы с шампанским в честь 56-летия Гитлера, над площадью его имени в Нюрнберге взвились звездно-полосатые американские флаги.

Тем временем группа по поиску имперских регалий пыталась найти в Нюрнберге бургомистра Вилли Либеля, который отвечал за сохранность сокровищ, но он исчез. На самом деле Либель покончил с собой еще в начале этого сражения, но его тело нашли только 25 апреля. Похоронная команда из местных жителей обнаружила его труп в подвале Пальменхофа — штаба местного гестапо и СС.

Противоречия между показаниями свидетелей и положением, в котором было найдено тело, вызывают ряд вопросов. Не переместили ли труп и не обыскивали ли его? Не было ли при нем чего-то, что могло указать американцам путь к имперским регалиям?

Американская разведка допросила секретаря Либеля — Дрейкорна. Он ничего нового о древних сокровищах не сообщил, только повторял всем известные слухи о затоплении регалий в озере Целль. Дрей-корн настаивал, что все относящиеся к сокровищам документы сгорели во время бомбежки.

Десять дней после падения Нюрнберга американская военная разведка не могла отыскать тайник на Обере-Шмидгассе. Только 30 апреля, в день самоубийства Гитлера в Берлине, секретное хранилище было найдено. И то случайно!

Вход в туннель оказался открытым после бомбардировки в преддверии штурма города, но его сразу же заложили кирпичами и забросали разным мусором. 19 апреля американская тяжелая артиллерия открыла огонь по Нюрнбергу, и один из снарядов попал в кучу мусора, прикрывавшую кирпичную стену перед входом в тайник, и в ней образовалась дыра.

Около двух часов солнечного дня 30 апреля группа американских солдат начала обследовать развалины на Обере-Шмидгассе, у крепости, где разместился штаб 7-й американской армии. Неизвестно, ловили ли они по приказу своего командования укрывавшихся среди руин эсэсовцев, или просто искали чем поживиться.

Неожиданно один из солдат обнаружил, что прямо перед ним открывается вход в туннель, ведущий куда-то в темноту. Он подозвал своих товарищей и при свете их фонариков пробрался к другому концу потайного хода. Там он увидел две массивные стальные двери с обычным замком и цифровым, наподобие тех, что устанавливаются в банковских хранилищах. Он решил, что за такими дверями наверняка находится что-то ценное. Двое солдат остались у входа в бункер, а остальные поспешили доложить об удивительной находке своему начальству.

Так Соединенные Штаты Америки стали новым владельцем Копья Судьбы. Это случилось в 2 часа 10 минут пополудни 30 апреля 1945 года.

А в другом бункере, под дымящимися руинами рейхсканцелярии в Берлине, Адольф Гитлер готовил свое ритуальное самоубийство и похороны по обычаю викингов.

Некогда величественная рейхсканцелярия, которую артиллерия противника методично засыпала все новыми и новыми снарядами, превратилась в груды мрамора и гранита. Гитлер скрывался в вагнеровском полумраке бункера, иногда пробираясь в кладовую за продуктами.

Столица Германии превратилась в ад. Поистине наступили сумерки богов. Русские брали улицу за улицей, приближаясь к логову Гитлера. И вот началась осада самого бункера. Человек, которому его кончина казалась крушением Германии, погибал в катаклизме, который сам же и создал.

Одной из последних новостей, просочившихся в бункер 29 апреля, была весть о позорном конце Муссолини — близкого друга Гитлера и его союзника. Муссолини и его любовницу задержали при попытке перейти границу со Швейцарией. Партизаны их немедленно казнили, а трупы повесили вверх ногами на фонарях на площади в Милане. Позже их тела бросили в канаву, и толпа всячески над ними глумилась.

Адольф Гитлер не ждал от своих противников ничего хорошего, поэтому решил покончить с собой, вместе с Евой Браун, с которой только что заключил брак, — это была весьма странная церемония в бункере. Потом их тела должны были сжечь, чтобы они остались неузнанными, в сквере близ рейхсканцелярии.

В последнюю ночь своей жизни, когда обитатели бункера предавались безудержному пьянству, Гитлер продиктовал завещание, в котором обращался к немецкому народу с уверениями, что его жертвы не напрасны, а цель ясна — завоевание новых территорий на востоке.

Профессор X. Тревор-Ропер в своей превосходной книге «Последние дни Адольфа Гитлера» пишет:

И вот наступил конец. Русские были всего в одном квартале от бункера фюрера. Пришло время ему застрелиться.

Борман, Геббельс и приближенные Гитлера ждали в коридоре, рядом с его личными покоями.

Тревор-Ропер пишет:

Последовали похороны по обычаю викингов. Личный адъютант Гитлера, Хайнц Линге, вынес тело фюрера, завернутое в простое серое одеяло, из которого высовывалась болтающаяся голова. Борман вынес тело Евы Браун, одетой в черное платье. Трупы под артиллерийским огнем отнесли в сквер у рейхсканцелярии, положили в воронку, облили бензином и подожгли. Геббельс, который тоже должен был вот-вот покончить с собой, вместе со своей женой и шестью детьми, вскинул руку в нацистском приветствии. Внезапно артиллерия Красной армии ненадолго прекратила обстрел сквера. Церемония прощания закончилась, и все ее участники скрылись в бункере.

Адольф Гитлер вошел в историю. Копье Судьбы стало собственностью Соединенных Штатов Америки.

Вернемся, однако, в Нюрнберг. Случайно открытый потайной ход на Обере-Шмидгассе и массивные стальные двери бункера вызвали волнение среди штабных офицеров 7-й американской армии. Некоторые из них предлагали немедленно взорвать двери динамитом или разрезать газовыми горелками. Но командующий армией генерал Патчиз запретил подобные действия из опасения повредить неизвестное содержимое хранилища. Он предпочел обратиться к разведке, чтобы она нашла ключ от замка и узнала цифровой код.

Фортуна улыбнулась лейтенанту Уолтеру Уильяму Хорну, который был членом первой группы, занимавшейся поисками имперских регалий. Он уже догадывался, что сокрыто в тайнике. Сначала он взялся за Хайнца Шмайсснера и доктора Конрада Фрейса. После жесткого допроса доктор Фрейс дал слабину, или, по крайней мере, Уолтеру Хорну так показалось. На самом деле доктора Фрейса не очень беспокоило, найдут ли американцы тайник, потому что он полагал, будто самые ценные реликвии спрятаны в неизвестном им пока месте на Панирсплац. Поэтому Фрейс отдал свой ключ и сообщил, что его друг, Хайнц Шмайсснер, знает цифровой код. В отличие от Фрейса Шмайсснер сразу согласился помочь открыть двери.

Двое немцев в сопровождении лейтенанта Хорна спустились к тайнику, где Фрейс повернул огромный ключ, а Шмайсснер набрал код из пяти цифр. При этом присутствовали также: пехотный полковник военный комендант Нюрнберга Чарлз X. Эндрюс, капитан Томпсон из американской военной разведки и офицер Нюрнбергской комендатуры, отвечавший за гуманитарные вопросы, капитан Рай.

Включили свет — тайник был оборудован автономным генератором, от которого работал кондиционер. Все помещение было забито нацистскими трофеями, вывезенными из разных стран Европы.

На алтаре с причудливой резьбой из знаменитой церкви Святой Марии в польском Кракове лежал старый кожаный футляр. В нем, на потертом алом бархате, покоилось Копье Лонгина.

Пока офицеры с удивлением взирали на ценнейшие трофеи, лейтенант Хорн и капитан Томпсон обнаружили, что имперская корона, скипетр, держава, меч святого Маврикия и императорский меч — пять реликвий из венской сокровищницы — отсутствуют. Смущенных Фрейса и Шмайсснера снова подвергли допросу.

Оба немца дали одинаковые показания, что неизвестный им полковник СС 2 апреля забрал сокровища у Вилли Либеля прямо перед входом в туннель на Обере-Шмидгассе. Их рассказу поверили. Эти свидетельства совпадали с ходившими среди пленных эсэсовцев слухами, будто сокровища затоплены в озере Целль в Австрии.

Однако дотошный Хорн решил сверить показания Фрейса и Шмайсснера и нашел в них небольшие расхождения. Его настойчивость была вознаграждена. Вскоре нашелся второй тайник на Панирсплац, где хранились остальные имперские регалии.

Никого из американских сенаторов, побывавших в послевоенной Европе, или высокопоставленных генералов США, приехавших в Нюрнберг, чтобы увидеть нацистские трофеи в подземном бункере, древние легенды о Копье Лонгина никоим образом не заинтересовали. Единственным исключением стал «генерал-задира» Паттон — одна из самых колоритных личностей (и, возможно, лучший командующий союзников) Второй мировой войны.

Генерал Паттон увлекался историей, верил в реинкарнацию, сам проводил разыскания на тему Грааля и при виде Копья Судьбы пришел в сильное возбуждение. Он извлек его из кожаного футляра и вынул золотой штырь, соединявший вместе две части наконечника.

Этот загадочный человек, который во время битвы за Сицилию нашел время взглянуть на замок Калот-Эмболот на вершине Монте-Кастелло, затребовал к себе немецких историков, чтобы они подробно рассказали ему о древнем оружии и связанных с ним легендах.

Паттон захотел узнать, когда точно в наконечник был вставлен штырь, и пришел в ярость, как только выяснилось, что об этом никому ничего не известно.

Паттон был единственным американским генералом, который осознал всю значимость того, что теперь Копьем Судьбы обладали США. И он понял зловещий смысл последних событий, произошедших во исполнение связанных с Копьем легенд: американцы открыли секрет ядерного оружия и готовились сбросить атомные бомбы на Японию с целью немедленно закончить войну на Дальнем Востоке.

Для прошедшего огонь и воду генерала, который все еще верил в рыцарство на войне, применение атомного оружия означало конец эпохи, когда человеческая индивидуальность имела какое-то значение. Держа в руках талисман власти, он сказал своим помощникам, что человечество ждут самые ужасные времена за всю историю цивилизации. Его молодые подчиненные ничего не знали об атомной бомбе, которая тогда была строго охраняемым секретом. Они спрашивали себя: что может быть ужаснее гитлеровского режима с его концентрационными лагерями? Им казалось, что генерал тронулся рассудком.

А Паттон понимал, что человечеству предстояло пережить немало бед, и предвидел опасное противостояние между Америкой и Россией.

Солдаты 3-й дивизии стояли на карауле у массивных стальных дверей у входа в бункер на Обере-Шмидгассе, когда американский самолет сбросил бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Начался атомный век.

Вскоре разгорелась дискуссия о том, куда следует переместить реликвии. Американцы не могли обеспечить круглосуточную охрану этих бесценных сокровищ. Новое австрийское правительство потребовало возвращения того, что они называли габсбургскими регалиями, в Вену. Немцы утверждали, что древние германские регалии принадлежат им.

В один прекрасный день появился нижеследующий документ:

Австрийское правительство обратилось с просьбой к американскому военному командованию в Германии передать ему реликвии Священной Римской империи, которые в настоящее время находятся под охраной в Нюрнберге. В связи с этим считаю своим долгом сделать нижеследующее заявление.

Ни члены семьи Габсбургов, ни Австро-Венгерская монархия, ни даже Австрийская Республика после 1919 года не доказали своих прав на эти регалии. Они хранились в сокровищнице в Хофбурге в Вене как «выставленные для показа» и значились в каталогах как «отдельные экспонаты».

Регалии попали в руки Габсбургов, а затем и оказались во владении Австрийской Республики незаконным путем. Требование вернуть их на прежнее место в Германию остается в силе. Переговоры об их возврате были близки к завершению. Немецкий народ имеет право на решение вопроса в свою пользу и заинтересован в нем.

Перемещение регалий в Нюрнберг в августе 1938 года, произведенное по решению властей рейха, произошло благодаря воссоединению Германии и Австрии в марте 1938 года. Нельзя не признать, что это было сделано и потому, что в Нюрнберге тогда проводились съезды нацистской партии, и нацистская пропаганда сыграла свою обычную роль. Однако главным было то обстоятельство, что Нюрнберг имеет историческое право на регалии — право, которое остается у него в настоящее время и которое нельзя игнорировать.

Нынешний юридический статус регалий не позволяет говорить о них как о чьей-то собственности — они самоценны и не могут никому принадлежать. Наша позиция заключается в том, чтобы взять их на попечение.

Данные регалии нельзя рассматривать в том же контексте, что и многочисленные произведения искусства, похищенные или нелегально вывезенные нацистским правительством или его представителями из разных стран. Все относящиеся к ним вопросы следует решать особо.

В связи со всем вышеизложенным обращаемся с просьбой к союзному военному командованию не принимать относительно регалий никаких решений до всестороннего изучения всех относящихся к этому вопросу исторических и юридических документов. Необходимо также выслушать все заинтересованные стороны и провести консультации с авторитетными юристами и государственными деятелями, которым можно доверить принятие такого ответственного решения.

От имени города Нюрнберга:

доктор Эрнст Гюнтер Трохе,

директор Германского национального музея.

Нюрнберг, 1 января 1946 года.

Окончательное решение принял генерал Дуайт Эйзенхауэр — командующий войсками союзников в Европе. Он постановил: вернуть регалии Габсбургов в Австрию.

Генерал Мюллер, военный губернатор Баварии, послал в связи с этим подполковнику Чарлзу Эндрюсу, военному коменданту Нюрнберга, телеграмму, предписывающую обеспечить все необходимые меры предосторожности при перемещении священных предметов из Нюрнберга.

Двери подвала на Обере-Шмидгассе открылись 4 января 1946 года. Имперские регалии доставили на аэродром, погрузили в самолет и отправили в Вену.

Двумя днями позже генерал Марк Кларк передал реликвии бургомистру Вены. Это была короткая неофициальная церемония без всяких напыщенных речей. Бургомистр распорядился временно разместить регалии Габсбургов в подвале Австрийского почтового банка.

В настоящее время Копье Лонгина находится в сокровищнице Хофбурга. Талисман власти над миром лежит на алом бархате в открытом кожаном футляре — точно так же, как в 1909 году, когда его впервые увидел Гитлер. Залы музея открыты для публики шесть дней в неделю, с понедельника по субботу, с девяти утра до шести вечера. Вход бесплатный.