Глава 38
АЛКО-РОССИЯ
А нужен ли власти трезвый народ? 

 Так называемое русское пьянство стало аксиомой хоть на самом бытовом, хоть на философски-возвышенном уровне разговора. И от этого впору в петлю лезть: получается, что характер такой, судьбина такая у русского народа, ничего тут не попишешь и никуда не денешься…

На самом же деле — это невежество и глупость, когда-то принятые на веру всеми без исключения и без размышления. Что тоже характерно. И потому непростительно.

А суть моего возражения проста. Для осознания ее надо кратко очертить историю складывания русской нации. Я имею в виду именно русскую, великорусскую, отличную от украинской и белорусской. Ведь народы-братья, от одного корня. Совсем недавно, еще веков шесть назад, все назывались «русскими». Однако сейчас мы не говорим — «украинское пьянство». Или — «белорусское пьянство». Почему? Потому что его нет? А если нет, то опять же — почему?

Основной, государственно-образующий элемент русской нации — славяне, давшие государству язык и веру.

Вторая составляющая — степняки-тюрки, которые еще до Киевской Руси и во времена Киевской Руси вместе со славянами представляли в южнорусских степях некий конгломерат. Затем, уже во Владимирской Руси, произошло второе и самое главное пришествие степняков. Как известно, в Монгольской империи, вообще, куда входила Русь на правах вассального государства, и в Золотой Орде в частности, принцип свободы вероисповедания был законом, оставленным еще Чингисханом. Но немногие знают, что тем не менее христианство там было едва ли не главной религией в силу сложившихся обстоятельств. Однако в 1312 году к власти там пришел хан Узбек и начал огнем и мечом насаждать ислам. Кто-то смирился, а сотни и сотни тысяч, не пожелавших менять веру отцов, ушли на Русь, к своим единоверцам. Так и возникли на Руси чуть не каждая четвертая фамилии, начиная от Аксаковых и Апраксиных, Карамзиных и Тургеневых и заканчивая Уваровыми и Чаадаевыми. Я не случайно взял фамилии известные, потому что дворянские родословные можно проследить по «Общему гербовнику дворянских родов», а что и как происходило в основной массе средневековых трудящихся, точно сказать не могу. Можно лишь с большой долей уверенности предполагать, что процесс ассимиляции степняков везде происходил одинаково — при помощи семьи и брака. Других способов пока еще не придумали… А церковь, государство и общество всех исконно православных или только принявших православие естественно считали русскими. Принцип был не кровный, не этнический, а суперэтнический — по службе и вере.

Третья составляющая русской нации — прибалтийские племена. Во времена Великого княжества Литовского, которое простиралось от Балтики до Черного моря и в которое три века входили многие нынешние украинские, белорусские и российские области, государственными языками там были литовский и славянский. А вера по преимуществу православная. Но тем не менее на западе все активнее, наступательнее вела себя римская церковь. К примеру, великий князь Миндовг долго колебался между католичеством и православием, а к концу жизни отказался от католичества и перешел в православие. А другой князь, в православном крещении Яков, перешел в католичество и стал известным в истории Ягайлой, ярым врагом Руси. Соответственно, католичество стало насаждаться и в народе. Те, кто остался тверд в православии, стали уходить, опять же, на Русь, к единоверцам. Это могли быть те же ордынцы, служившие и литовскому великому князю, поляки, латгальцы, украинцы, белорусы, русские, литовцы… На Руси их всех, невзирая на язык и происхождение, называли одинаково — литвинами… Оттуда, с тех времен берут начало частые у нас фамилии Литвин, Литвак, Литвиненко, Литовченко, Литвинов, Литовцев… Повторю: это всего лишь фамилии, смысловое и звуковое оформление много веков назад состоявшегося прихода оттуда — сюда. А выяснить по ним исконное происхождение практически невозможно, если не велась родословная от времен Гедимина…

И, наконец, четвертая составляющая русского этноса — угро-финские племена, обитавшие в междуречье Волги и Оки. Ныне это — исторический центр России. А в Средневековье эта территория десятилетие за десятилетием, век за веком колонизировалась приходящими с юга киевскими князьями. Киев терял свое значение, центром Руси стал Владимир, а затем Москва. Но ведь земли эти были не безлюдными. Здесь издревле обитали угро-финские народности, происходил многовековой процесс взаимопроникновения, в результате которого российские угро-финны стали православными с русскими именами и фамилиями, а угро-финский сарафан, оканье и разноголосое пение стали характернейшими чертами русского фольклора. Без остатка растворились в едином новом народе мурома, весь, чудь, меря, значительной частью — мордва, мари, удмурты, коми, пермяки…

Это — исторический, научный факт.

А теперь перейдем, собственно, к пьянству.

Славяне, тюрки-степняки и прибалты имели иммунитет против алкоголя.

А вот угро-финские племена — так исторически сложилось — подобного иммунитета не имели. И первая встреча с алкоголем сказалась и до сих пор сказывается на них катастрофически. Тяжко страдают от этого недуга и самобытно-общинные ханты и манси, и европейски-цивилизованные финны и эстонцы. Исключение из угро-финнов — венгры-мадьяры. Ну так у них и судьба особая. Еще в первые века они волной великого переселения народов были сорваны с родных сибирских мест, оторваны от родичей хантов и манси и долгое время кочевали в конгломерате гуннских племен, а в пятом-шестом веках обосновались в Паннонской низменности, виноградных краях. У них даже генотип изменился, они резко отличаются как от «желтых» (ханты и манси), так и от «белых» (карелы, финны, эсты) утро-финнов.

Это все — тоже строго научные факты.

А теперь — мой вывод.

Так называемое русское пьянство, приписываемое менталитету, национальному характеру русских и прочая, и прочая — глупость несусветная. Это всего лишь историческое утро-финское наследство. Это просто-напросто в русском организме мается угро-финская кровь, не имевшая иммунитета против алкоголя.

Мы ведь не осуждаем, не приговариваем, а понимаем, что происходит с американскими индейцами, с дальневосточными и приполярными народами Азии и Америки, также не имевшими иммунитета. И наших соседей финнов не считаем кончеными людьми… Хотя до сих пор еще бытует в Ленинграде-Петербурге присказка: «Что ты шумишь, как пьяный финн на Невском?!» А у русских — только лишь четверть угро-финской крови. То есть русским — в четыре раза легче. Понятно, что арифметика тут весьма условна. Но все-таки — одна четвертая часть… Вот вам и «русское пьянство». Еще раз напомню: мы ведь не говорим — «украинское пьянство» или «белорусское пьянство»… Потому что украинцы и белорусы отличаются от русских тем, что в них нет угро-финской крови.

И уж простите за нескромность, но я считаю это свое заключение открытием, имеющим огромное морально-психологическое значение.

Ведь тем самым снимается заклятие с русского народа. Исчезает безысходность. В Москве она, безысходность, не так заметна, а в провинции чуть ли не определяет жизнь. Мол, у нас что ни придумай, а все в водке утонет.

А после моего открытия пьянство из злого рока становится вполне объяснимым и всего лишь историко-медицинским, историко-биологическим моментом. Кто предупрежден — тот вооружен. Например, мой знакомый американец, на четверть индеец, знает, что он по рождению входит в группу риска, и потому ведет себя осторожно. Он с юности, с первых банок пива и первых рюмок виски и до сих пор как бы все время прислушивается к своему организму: не включился ли проклятый механизм наследственности? И готов при первых же признаках к принятию самых радикальных мер. Но это — детали. А суть в том, что объясненное — не страшно. Да, приятного мало, но со временем народный организм переборется, сомнений тут нет и быть не может. Просто потому, что нездоровое чахнет, а здоровое — выживает. Давно уже и на наших глазах происходит естественный отбор. Алкоголик — нежизнеспособен. Так что и «русское пьянство» отболеет и отболит со временем.

А главное же в том, что нет отныне заклятия и проклятия над целым народом. С чем я всех и поздравляю. А также прошу выдать мне премию, наградить орденом и поставить памятник. Неужто не заслужил?