Глава 36
НАРОДА НЕТ — ЕСТЬ НАСЕЛЕНИЕ

Мы — не защищаем интересы народа…

Жду, когда объявится политическая партия с таким кратким программным лозунгом. А то все остальные надоели. Кого ни послушаешь — все о благе народа. Даже так и называют сами себя — «Народная партия», «Народно-патриотический союз», «Народная газета»…

А спроси, что они разумеют под словом народ — не обрадуешься. Каждый талдычит свое. И даже то общее, что безусловно есть, непременно будет оспорено.

К примеру, предложу я для начала формулировку: народ — это большинство населения, не имеющее власти и денег и зарабатывающее на жизнь не умственным и не творческим трудом. И тотчас же вскинутся некоторые умственно-творческие: «А мы что, не народ?» Прекрасно понимая свое кокетство, позу. На самом деле, если всерьез назвать их народом, — обидятся. А вот те, у кого власть и деньги, полагают, что народ — это массы, которые периодически ходят к избирательным урнам, чтобы обеспечить законную крышу их политическо-денежному шахер-махеру… И в то же время они, имеющие власть и деньги, всегда громко кричат, что они тоже народ, они — плоть от плоти… (И хотя они врут, на самом деле это правда, о чем я скажу ниже…) И, наконец, существует всеобщее ощущение или миф, что за ним, народом, стоит некая правда. Точнее, он не то чтобы знает правду, а, сам того не ведая, является ее носителем. Ну прямо как в Конституции, по которой народ является носителем верховной власти.

И все это вместе образует несусветный конгломерат, в котором мы и живём.

Моногосмысленные игры со словом народ — исключительно русская, российская, советская заморочка. Для всех прочих народ — это население. И только у нас в это слово вкладывается еще и нечто духовно-нравственно-непонятно-чего-державно-революционно-богоносное. Начиная с триады, которую придумал граф и министр Уваров: православие — самодержавие — народность. Кстати, ее сейчас пытаются выдать за основу новой (как будто была старая) национальной идеи (как будто она вообще существует в природе, национальная идея). И мало кто замечает разрушительное противоречие: хороша народность, если через семьдесят лет после Уварова народ сверг самодержавие и разрушил православные церкви… Так что формула Уварова — государственная идея, с поправкой, что государство то постигла та же участь…

Вообще-то слово народность породил наш брат — писатели и журналисты. При этом тут же была сделана оговорка: «народность состоит не в описании сарафана». А в чем? Так разве объяснишь одним словом. Вот и началось… Слова, слова, слова… Вплоть до того, что некоторые называли народ почвой. Из которой мы все растем.

Зато совершенно конкретными, в отличие от почвенников, были народники 60-х годов XIX века. Чтобы хоть малыми делами облегчить участь народа, они пойти в народ. Это было святое движение, порожденное чувством вины за свои чистые руки, за то, что живем, не зная сохи. Вот и узнавали. Пахали и сеяли. Учили.

Но народничество кончилось, потому что народ не понял их и не принял, все равно считал господами. Издевался над ними! В лучшем случае говорил: чудной барин… Это с одной стороны.

С другой же стороны, народническую фразеологию подхватили болтуны и начетчики. Что с беспощадной точностью и грустью изобразил Чехов. Обратите внимание, у него все, кто рассуждает о народе, персонажи малосимпатичные. Что Петя Трофимов из «Вишневого сада», что адвокат Кочевой или Полина Рассудина из романа «Три года», что герои многочисленных рассказов: «Пойдем вместе в деревню, дорогая, будем там работать! О, как это будет хорошо!» При этом, разумеется, ничего не делают. Но свое сытое безделье оправдывают тем, что это «знамение времени», а они «люди шестидесятых годов». Некоторые современники упрекали Чехова в издевательстве над народническими идеями. И он вынужден был объясняться в письмах: «Я имел в виду тех глубокомысленных идиотов… которые, будучи деревянными, бездарными и бледными бездельниками, ничего не имея ни в голове, ни в сердце, тем не менее стараются казаться выше среднего уровня и играть роль, для чего нацепляют на свой лоб ярлыки… Это полинявшая, недеятельная бездарность, узурпирующая 60-е годы; в V классе гимназии она поймала 5—6 чужих мыслей, застыла на них и будет упрямо бормотать их до самой смерти… Вы бы послушали, как он во имя 60-х годов, которых не понимает, брюзжит на настоящее, которого не видит; он клевещет на студентов, на гимназисток, на женщин, на писателей и на все современное и видит в этом главную суть человека 60-х годов. Он скучен, как яма, и вреден для тех, кто ему верит, как суслик. Шестидесятые годы — это святое время, и позволять глупым сусликам узурпировать его — значит опошлять его».

А с третьей стороны, разочарование в реформах Александра II, обманутые надежды, разочарование в народе и хождении в народ обернулось страшным террором ишутинского «Ада» и желябовской «Народной воли». Причем их главной целью был (десять покушений!) не кто-нибудь, а Александр II — царь-освободитель, который и избавил тот самый народ от крепостного рабства.

Пришедшие к власти коммунисты запутали ситуацию окончательно. Заметьте, их партия никогда не называлась народной, а лишь выражала «думы и чаяния народа». Потому как изначально партия была — рабочего класса. Потом уже допустили трудовое крестьянство. Ну, и прослойку меж ними — интеллигенцию. А советские писатели-деревенщики, как бы в ответ на дискриминацию деревни, вольно или невольно склоняли общественную мысль к тому, что народ — это исключительно крестьяне.

К середине семидесятых годов родилось официально-теоретическое понятие: единая историческая общность — советский народ. На мой взгляд, вполне точеное во всех смыслах. Совок — это совок. И как бы ни старались иные на приемах в Давосе, Страсбурге или Москве изображать из себя европейских политиков или бомонд, они такие же, как мы в Урюпинске, Ташаузе и Сорочинцах. Во всем — и в плохом, и в хорошем.

В общем же народом, по коммунистической теории, могли называться только передовые трудящиеся массы. В зарубежных странах — только угнетаемая часть населения и прогрессивная интеллигенции. А у нас-то угнетенных нет! И приходилось мелким шрифтом, незаметненько так, в нечитаемых никем книгах признавать, что у нас народом является все население. Бедная коммунистическая наука!

Весь этот бред естественно породил ответную народную реакцию. Приведу два противоположных по смыслу афоризма, которые в совершенной иронической форме отразили всю историю обсуждаемого вопроса, душевных метаний интеллигенции и властно-чиновных глупостей:

Продолжая народные традиции, мой друг, блестящий критик и литературовед Женя Сергеев, году этак в восьмидесятом предложил свой афоризм: «Народа нет — есть население!»

Женькина максима была открыто полемична. Она в то время звучала как опровержение и коммунистической идеологемы, и интеллигентской аксиомы о некоем народе. Женька доказывал, что он народу ничем не обязан, а вот народ всем, что имеет, обязан интеллигенции. Потому как в прогрессе, особенно техническом, нет ни капли народного вклада, а есть лишь вклад интеллигенции. Не будь ее, и сегодня бы сохой землю ковыряли, лаптем щи хлебали и страшные сказки рассказывали…

Тогда же я ввел в оборот нашего небольшого круга другой афоризм, совсем уже ернический: «Стыдно ездить в такси, когда народ страдает!»

Разумеется, и этот афоризм был непечатным. Я даже и не пытался вставить его в какой-нибудь рассказ. А вообще-то надо было. Вполне могло проскочить в устах какого-нибудь яростного обличителя интеллигенции. Но это сейчас кажется, а тогда мы сами в каждом своем слове видели крамолу и считали, что власть нас видит насквозь. Например, когда в 1984 году в «Нашем современнике» вышел мой рассказ «Сауран», Боря Миронов и Гена Ястребцов, работники «Правды»(!), получше нас знающие, что можно, а что нельзя, говорили нам с вытаращенными глазами: «Вы что делаете, вас же всех посадят!» В общем, мы так сильно знали, что власть нас знает, что иногда даже и не пытались что-то напечатать…

А что же до народных традиций, то мне приятно заметить, что они не прервались и поныне. Причем продолжаются уже и в печатном виде. Так, безусловной приметой времени станет афоризм Акрама Муртазаева в «Новой газете»: «Электорат — это одноразовый народ».

Добавлю и от себя, но в том же стиле. Внесу поправку к афоризму Женьки Сергеева «Народа нет — есть население!». Так-то оно так, но современная общественно-политическая деятельность народа доказала, что прямого тождества здесь все же нет. Как ни крути, а в век демократии никого не заставишь голосовать против воли. И получается, что власть у нас выбирается народом, а в результате страдает все население. Можно сказать, издевательство народа над населением…

Но не прервались и традиции глубокомысленного идиотизма. Как мы помним, по коммунистической теории в Гражданской войне народ сражался с деникинцами, колчаковцами и прочими. А поскольку и нынче бал правят те же идеологические начетчики, то теперь они народам считают только белых. Так как деникинцы среди нас отсутствуют, то получается, что мы семьдесят пять лет советской власти были не народом и сейчас не народ. Значит, территория есть, Россия есть, мы есть, а народа — нет?

Фантастическим фарсом оборачивается и противопоставление власти, бизнеса и народа. Приведу только три примера.

Некто Лейбман, миллиардер 35 лет от роду, банкир, владелец того и сего, в интервью «Газете» говорит о поколении наших шестидесятников так: «Это блядская психология… Им государство дало все, а они посчитали своим долгам обосрать это государство».

А вот бывший секретарь ЦК КПСС, бывший председатель Совета Федерации Строев: «…Депутаты, вопреки здравому смыслу и политической философии, сами себе отрубили яйца…»

Ему вторит бывший работник ЦК КПСС и бывший председатель Верховного Совета России Хасбулатов: «Давайте пройдемся по кругу и кончим на Светлане Петровне… Господа депутаты, не топчитесь в заднем проходе…»

Связь поколений, однако: сынок-бизнесмен и папы-номенклатурщики. А уж нынешних мелких депутатских и чиновных сошек позвольте не цитировать. Бумага не выдержит. А вы говорите, что у нас власть и большой бизнес антинародные?! Да куда уж народней! Одним языком говорят! Плоть от плоти…

Понимаете, в чем трагифарс ситуации? Они громко кричат, что они тоже народ. Но при этом себя народом не считают и народ презирают. А в действительности же они-то и являются самым что ни на есть низовым проявлением этого самого народа, от которого они промеж себя изо всех сил открещиваются. Вы что-нибудь поняли? А то я могу повторить…

А о чем говорит высокий рейтинг и коммунистов, и нынешней власти? О том, что нынешняя власть с олигархами и прежняя власть с коммунистами — глубоко народные. То есть почти каждый угнетенный в глубине души осознает, что он вел бы себя точно также, дорвись он до власти и денег… А значит, нам необходима антинародная власть и антинародное правительство? Только как их установить при таком единстве и скоплении народа?..

Или вот вам социологический портрет. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, 52 процента опрошенных возмущены появлением у нас сверхбогатых людей, 9 процентов удовлетворены и гордятся, а остальные 39 — без особых чувств.

Из этого можно сделать вывод, что у нас 9 процентов населения — прихватизаторы, которые ограбили народ и гордятся этим, а их надо сажать. 39 процентов отчаявшихся, равнодушных ко всему, опустивших руки от полной безысходности жизни. Но зато 52 процента готовы с боем защищать права трудящихся.

А если по-другому, то у нас 9 процентов активных людей, которые хотят и умеют работать, которые создают пассивным рабочие места и кормят их. 39 процентов — то самое пассивное болото. А вот 52 процента — опасное агрессивное быдло. Но учтем, что среди них сорок миллионов — пенсионеры-совки. А они скоро вымрут. Так что все хорошо, и вперед, к победе капитализма.

А есть еще и третье, и четвертое толкование данных этого опроса!

Вот какие типично русские, российские и советские заморочки возникают при слове народ. И не учитывать их, тем более не знать — нельзя. Как нельзя не знать своей истории. Хотел написать: «и своего народа». Но не осмелился… Хотя бы потому, что народ — это я. А что я знаю о себе, кроме того что я пишу и думаю о себе, что я умный… Но ведь некоторые могут думать совсем наоборот! Это обо мне-то?! Так что не будем переходить на личности, то ли дело рассуждать о народе вообще.

Например, по части извечного выяснения отношений интеллигенции и народа могу предложить маленький толковый словарь:

«Интеллигенция — небольшая часть населения, болеющая за народ».

«Народ — основная часть населения, которая знать не знает, что интеллигенция за нее болеет».

Можно еще добавить: и которая не нуждается в этом…

А вообще я сильно подозреваю, что народ — это то, что народилось. И с этим уже ничего не поделаешь…