Глава 34
ОБМАНУТЫЕ НАДЕЖДЫ-3, или ТУПИК В ЧИСТОМ ПОЛЕ
Никогда еще в новой истории России не угрожал такой выбор
Была бы власть, а объяснение придумают. На четвертый год президентства Путина, объясняя и оправдывая его действия, в частности, введение старого-нового гимна и тому подобное, стали говорить об исторических закономерностях Реставраций. Мол, всякая революция порождает крайности. И тогда после революций происходит частичная реставрация, восстановление некой стабильности в жизни общества и государства.
И примеры приводят. После революции Кромвеля в Англии вновь пришли к власти Стюарты, и постепенно Англия стала конституционной монархией. После кровавой бани Конвента и узурпатора Наполеона вернулись законные Бурбоны, и постепенно Франция стала парламентской республикой.
Так, мол, устанавливается некая золотая середина.
Но мы не Англия и не Франция. У нас всего много, и чересчур.
Ленин уничтожил царизм. Затем, увидев разруху, ввел нэп. Появились мелкие частные предприятия, богатые крестьяне. Рядовые коммунисты возмутились: «За что боролись?»
Сталин уничтожил нэп, восстановил самодержавие и правящий класс в лице коммунистической партии.
Хрущев начал демонтаж сталинизма. В первую очередь — всевластия партии. Опять мы толком не рассказали и не объяснили народу, за что сняли Хрущева. Не за волюнтаризм, не за самодурство, как твердила брежневская пропаганда. Волюнтаризмом и самодурством у нас никого не удивишь. Хрущев разделил обкомы на промышленные и сельскохозяйственные. Он упразднил райкомы, вместо них создал парткомы при производственных управлениях сельского хозяйства, подчинив их производственникам. То есть покусился на власть партии! За что и был свергнут партийно-гэбэшными заговорщиками.
Брежнев тотчас начал реставрацию. Понимая под этим восстановление абсолютной власти партии и полное подчинение ей всего государственного аппарата. Двадцать лет страна жила при стабильности, иначе называемой застоем.
Горбачев уничтожил власть КПСС.
Ельцин сместил Горбачева, отменив ради этого СССР.
И вот теперь Путин устраняет крайности ельцинской революции.
Не слишком ли много у нас революций и реставраций? Какая-то круговерть. Когда каждое похмелье превращается в пьянку самостоятельного значения. Или как в известном фильме: «Украл — выпил — в тюрьму. Украл — выпил — в тюрьму. Романтика!»
Вот о чем, наверно, стоит задуматься.
Но даже эти перетряски — всего лишь мелкие интриги по сравнению с тем, что угрожает и надвигается на Россию.
Россия застряла на перепутье. На самом тяжком за последние 90 лет. Когда любой выбор, любой поворот чреват потрясениями.
Причем главный поворот она уже проскочила в 1991 году, почти не заметив, свернув куда-то вбок.
Впереди — тупик.
Надо возвращаться, чтобы начать сначала. Но как это сделать? Бандиты, государственные чиновники и олигархи, за десять с лишним лет облепившие телегу-Россию, лучше утопят ее вместе с собой, чем позволят вернуться.
Но сейчас речь не о них. Россия застряла в чистом поле. На нем нет ни гражданского общества, ни общественного мнения, нет общественных идей, нет партий как сознательной, думающей силы, ответственной за судьбу страны, и даже олигархи (!) не имеют значения в историческом смысле.
Есть лишь народ, который смотрит только на президента, верит президенту и надеется на президента.
Ни один руководитель страны в последние полвека не был в народе так популярен. Если не любим. Ну сами посудите, ковры с портретом Путина, даже торт с Путиным — это ведь не по заказу, без корысти. А, что называется, по простоте души.
Чем это объяснить?
Невероятным, фантастическим стечением обстоятельств и случайностей.
В истории так бывает. И в больших масштабах, когда вершатся судьбы стран и континентов, и в малых, когда речь идет о популярности отдельно взятого человека.
Конечно, американцы, к примеру, до сих пор понять не могут: как могла огромная страна, при имеющейся процедуре демократических выборов, почти как один проголосовать в 1999 году за человека, о котором ничего не знает, который никогда в политике не был, никому не известен, ничем себя не показал, явился ниоткуда…. Но в том-то и дело, что Россия — не Америка. Например, у нас в народе Ельцина не уважали. Даже когда любили. Считали, быть может, своим мужиком в доску, таким же, как мы, пьющим, разухабистым, но — не уважали. Потому что разухабистый — это одно, а начальник, тем более президент — это совсем другое.
А главное в том, что Ельцина мы сами выбрали. А раз мы его выбрали, то он вроде как ненастоящий начальник…
Увы, это особенность нашего народа, выросшего в патерналистских традициях. Хотите смешной (или горький) пример? Во время Первого съезда народных депутатов, того самого, который, не отрываясь от экранов, смотрела в 1989 году вся страна, я часто бывал в гостинице «Москва». Поскольку дружил с некоторыми депутатами, помогал выступления писать. И. заметил, с каким пренебрежением относится к ним кремлевско-цековский аппарат, обслуга, в первую очередь шоферы. На их лицах читалось: тоже мне, шелупонь тут понаехала, а делают вид, что тоже начальство… Потому как для шоферов (народ?) настоящими начальниками были те, что сидят в Кремле и на Старой площади. А эти — народные избраннички, мать иху…
Теперь такого отношения к депутатам нет. Но это не значит, что шоферы переменились. Это значит, что народные избраннички стали номенклатурно-начальственными мордами. Заняли место прежних. А таких шоферы уважают…
На чем держится бюрократическая власть? На чуде, тайне и авторитете. Первых секретарей райкомов, обкомов, ЦК могли любить или ненавидеть, хвалить или проклинать, но их всегда — уважали. Потому что они выходили, являлись неведомо откуда, из тайны, окружающей все эти бюро и политбюро, спускались с недоступных смертному вершин.
И Путин, после выборного Ельцина, возник оттуда же! Из номенклатурно-бюрократической тайны. Как с неба явился! Он не боролся за власть, не просил милости народной, не выступал перед публикой, не разоблачал конкурентов, не заигрывал с народом и не обещал золотых гор — он просто и сразу стал Главным Начальником. А последующие выборы были уже не выборами, а по сути — плебисцитом, формальным голосовательным утверждением в должности. Признанием его избранности. Не нами.
Чудо, тайна, авторитет…
Понятно, для нас после Брежнева, Черненко и Ельцина явление у власти молодого и красивого, который сам ходит, сам говорит да еще на лыжах бегает и самолетом рулит — ошеломительное зрелище! В конце концов, черт возьми, теперь за страну не стыдно, А то, бывало, сидишь у телевизора, и хоть сквозь землю проваливайся.
Но, повторю, здесь еще и уникальное стечение обстоятельств и случайностей. Когда каждое лыко — в строку. Вплоть до физических данных. Или — начиная с них. Кстати, по законам Древней Персии царь царей не должен иметь физических недостатков, потому как изъяны тела могут исказить ум и душу, а такой правитель опасен для народа и государства. В этом смысле Путин — совершенство. Никаких недостатков или особенностей вроде родимых пятен или отсутствия пальца на руке, абсолютно четкая, внятная, правильная речь, не гэкает, не мэкает, не окает, не картавит, не заикается… и т. д. Никаких отрицательных зацепок для уха или глаза. Абсолютная норма!
Маленький рост Путина тоже играет роль. Великую! Во-первых, мал, да удал. А самое главное — его облик у пожилого населения (а это — большинство!) вызывает прилив отеческих и материнских чувств. Горделивых чувств!
С одной стороны, он как наш сын и мог бы быть нашим сыном. А с другой стороны — посмотрите, какой он! Он совсем другой! Мы — пожилые, усталые от жизни, разобранные, неряшливые, боимся каждой шишки на ровном месте. А вот сынок наш — ослепительно чистенький, сияющий, улыбчивый, решительный, четкий, он никого не боится, это его все боятся, он сам начальник над всеми начальниками! Каждый хотел бы иметь такого сына — каждый и видит в нем своего сына!
Отсюда не просто любовь, но и надежды. Мы сами не смогли, необразованные, безвластные, дальше своей скотобазы мира не видели, но зато сынок наш — умный, образованный, знающий, при власти, он сможет!
Но и этого мало. Путин чист и безгрешен перед народом, аки ангел небесный. Он не виноват ни в чем! Потому что реформы-то проводили Горбачев и Ельцин, реформы провалили Горбачев и Ельцин — им и достались все проклятия.
Мы все противимся реформам, даже малейшим изменениям в нашей конторе, потому что они рушат привычный ход вещей. А уж когда реформы проваливаются, когда они оборачиваются социальными катастрофами в масштабе громадной страны — а как еще можно назвать то, что тянется с 1987 года?! — тут еще радоваться надо, что не вышли на улицы и не смели все к чертовой матери!
«1987 год» я взял не с потолка. Отсчет экономического развала я веду с 1987 года, с никем не запомненного Пленума ЦК КПСС, на котором было принято решение о хозяйственной самостоятельности предприятий. Мой друг Виталий Михайлович Юдаков, бывший крупный областной руководитель, настороженно, почти враждебно настроенный к Горбачеву, и я, никогда ничем не руководивший, восторженно принявший свободу слова и реформы Горбачева, в тот июльский день в один голос сказали: «Это — катастрофа!» С того дня начался развал производства, директора предприятий прекратили выпуск необходимых, но невыгодных им товаров, а стали выпускать только то, что выгодно и дорого. С того дня и начались абсолютно пустые полки в магазинах СССР… А потом, сами знаете, резкий переход от социализма с пустыми полками и полными карманами—к капитализму с магазинным изобилием и пустыми карманами….
И теперь, если жизнь улучшится, — спасибо Владимиру Владимировичу. Если нет — то он ни в чем не виноват. Он по рукам и ногам связан, кругом продажные чиновники и могущественные олигархи! И вообще, посмотрите, какое наследство ему досталось! Попробуйте сами что-нибудь сделать, и вообще, что можно сделать с тем, что мы имеем сегодня? Вот вы — знаете, что делать? Я тоже не знаю... То-то и оно…
Я здесь не говорю, «плохой» Путин или «хороший» — я говорю о восприятии его массовым сознанием.
Но второй президентский срок Путина с первых же месяцев внес полную сумятицу в мою голову. На мой взгляд, Администрация Путина занялась политическим самоубийством. А это верный признак того, что там нет никакого интеллектуального багажа. Никакого. А есть только желание удержать власть. Ну, возможно, поделить в свою пользу, в пользу приближенных людей все богатства России, доставшиеся вначале приближенным Ельцина. Я говорю о сумятице в своей голове, потому что такого я не ожидал. Ведь так вредить себе могут только неадекватные люди. Ни один враг не мог бы принести путинской администрации большего вреда, нежели она сама.
Обвинив Администрацию президента в полном отсутствии интеллектуального багажа, с горечью поправлюсь — это не просто невежество, а невежество принципиальное, идейное. Я имею в виду не только отмену выборов губернаторов и выборы депутатов только по партийным спискам. Но этот пример — самое яркое доказательство принципиального политического невежества. Оно выражается в трех ключевых словах — укрепление вертикали власти. И, разумеется, как всякое принципиальное невежество, приводит к абсурду. Процитирую опубликованную в «Известиях» статью третьего высшего должностного лица страны: «Утверждение о том, что Кремль осуществляет авторитарное руководство регионами, несправедливо. Мальчику Паше из Усть-Кута надо было дозвониться до президента во время телемоста, чтобы в Пашиной школе начали топить. Потребовалось вмешательство главы государства, чтобы местная власть начала исполнять простейшие обязанности. Но недолго она их исполняла. В ходе следующего телемоста, через год, страна узнала, что в том же Усть-Куте в своей квартире замерз 82-летний ветеран войны. Президентская инициатива направлена, среди прочего, и на то, чтобы подобное стало невозможным».
Это говорит не какой-нибудь ярый враг Кремля, злопыхатель — это говорит ближайший сподвижник Путина, председатель Государственной думы Борис Грызлов. И не понимает, что он говорит.
Значит, для отопления школы в Усть-Куте необходима нынешняя политическая реформа? А иначе — никак? Иначе у президента нет возможностей повлиять на главу администрации Усть-Кута? А никто, кроме президента, на него повлиять не может? Вот что получается из статьи Бориса Грызлова. Но ведь сам же Грызлов тут же признается, что даже после звонка президенту и распоряжения президента в Усть-Куте топить все равно не стали и заморозили в квартире 82-летнего ветерана войны! Так кому же звонить теперь, чтобы в Усть-Куте начали топить?..
Борису Грызлову невдомек, что ни один президент не в состоянии проследить за мэром или кочегаром в Усть-Куте. Никакая вертикаль. Проследить может только горизонталь. К примеру, на второй день заморозки директор школы подает иск в местный (!) Усть-Кутский суд, и местный (!) суд сажает в кутузку местного главу за злостное неисполнение обязанностей. Никакого иного варианта в современном мире нет и не может быть.
А слова «вертикаль власти» сами по себе убийственны. Поставьте на попа карандаш — это и есть вертикаль. И теперь дуньте на него. Таким и был Советский Союз с самой сильной вертикалью власти, такой сильной, что в том же Усть-Куте не могли еще одну ставку библиотекаря ввести без разрешения Госплана и Совета министров.
И здесь мы выходим на то, что я назвал принципиальным невежеством. То есть на уровень мышления людей у власти. Так вредить себе, как они, никакой враг не может. Но они этого не замечают. Под укреплением государства они подразумевают усиление чиновничества, причем такое, чтобы никто и не пикнул. Это у них и называется вертикаль власти. И не ведают, что вертикаль как раз и неустойчива. Устойчива — горизонталь, горизонтальные связи. И здесь дело не в уме, какой бы он ни был, а в вековечной природе служивых людей: я беспрекословно подчиняюсь начальнику, но зато уж подчиненный точно также пресмыкается передо мной, и так по всей вертикали, иной жизни не представляю, все остальное ненавистно просто по натуре. И все естественно, если посмотреть исторически. Только об этом, опять же, никто не говорит, потому что не думает. У нас ведь все было наоборот — вначале был феодальный строй, а потом (!) — рабовладельческий. При феодализме вассал моего вассала все-таки не мой вассал (некий элемент местного самоуправления)… Его отменили в 1580 году. И с 1580 года по 1861 год (300 лет!) у нас был рабовладельческий строй — в самом прямом смысле. И за 150 прошедших лет из такого наследия не выберешься. Главное в рабовладельческом строе — армия надсмотрщиков, которая набирается из массы рабов. В стихах об индийском рикше, который в свой выходной день важно катится на другом рикше, советский поэт Николай Тихонов писал: «Раб, угнетающий раба, холоп, почуявший господство…»
За эту рабскую возможность безраздельного, необсуждаемого господства над другим рабом и борются, не сознавая того, сторонники «укрепления вертикали власти» и «укрепления единства». Горизонталь, то есть партнерские и свободные отношения в обществе, им ненавистны по нутру. Вот такие сокровенные человеки… Кстати, рассказ под названием «Сокровенный человек» советский писатель Андрей Платонов начал так: «Фома Пухов не одарен чувствительностью. Он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки. «Естество свое берет!» — заключил Фома по этом поводу».
Вот и я говорю — берет. Если, конечно, естеству дать волю.
Народ, понятно, далек от политики и давно уже равнодушен к политике. Но ведь политика аукается экономикой. Первые же слова избранного на второй срок президента о «непопулярных мерах» и первые же действия нового правительства вызвали недовольство населения. Пока еще тихое. Из пенсионной накопительной системы исключили людей 1953—1967 годов рождения. Что они будут получать в старости — неизвестно. На очереди — отмена государственных субсидий на жилье, образование, медицину. То есть вся тяжесть невнятных непрекращающихся реформ снова перекладывается на плечи простых людей.
Сразу же после избрания на второй срок президент провел фантастическое, невероятное повышение зарплат высшим чиновникам. Причем тайно. Но народ прознал…
С непонятным упорством президент не желает идти на какие-либо переговоры о прекращении войны в Чечне. И, в связи с этим, началось прокурорское преследование Комитета солдатских матерей, которые выступили инициаторами переговоров. Это ведь надо догадаться — устраивать войну с солдатскими матерями?!
Наконец, отмена выборов губернаторов и выборы депутатов только по партийным спискам. Да, я понимаю, действительность такова, что народу в основном глубоко до лампочки эти выборы и депутаты, он разочаровался в выборной системе, порешив: все равно начальники протащат того, кого им надо. Все так. Но сам принцип бесцеремонного отстранения народа от прямых выборов — оскорбителен. И народ, как бы он ни был равнодушен к своим политическим правам и свободам, это оскорбление чувствует…
Но ничто не сравнится с уроном, который нанес авторитету и популярности президента Закон о замене льгот денежными выплатами. Еще на стадии разработки и обсуждения аналитики, публицисты предупреждали в печати, в том числе и зарубежной, что он вызовет социальный протест. Потому что нельзя отнимать, тем более у стариков! Это политическая и человеческая азбука. Но Закон провели. И с первых дней его действия, с января 2005 года, на улицы городов России вышли тысячи пенсионеров, блокировали здания администраций, перекрыли движение на федеральных дорогах. А пенсионеров у нас — 40 миллионов! Им терять нечего. Они ничего не боятся, их с работы не уволят. Бунт немощных стариков — чудовищный удар по авторитету любого правителя. Что дальше будет — неизвестно. Я дописываю эти строки перед сдачей книги в производство.
Одним словом, во второй президентский срок Путина Администрация президента делает все, чтобы подорвать доверие народа к Путину. А поскольку давно известно, что без ведома первого лица у нас лист не упадет, это значит, что сам Владимир Владимирович упорно рубит сук, на котором сидит. А этот сук — доверие народа.
Однако должен сказать, что с народом что-то начало происходить уже к концу первого срока президентства Путина. Неуловимо для глаза и уха, а только лишь для неких колебательных контуров в общей атмосфере. Такое ощущение, что лимит надежд на улучшение жизни тает. А вместе с ним вера в Путина и любовь к Путину.
В России — 70,9 млн. экономически активного населения. Из них — 6,3 млн. безработные. В стране также 10 млн. инвалидов — 7% населения. В 1985 году их было 3,9 млн. 24 % населения, или 35 млн., имеют доход ниже прожиточного минимума — то есть живут за чертой бедности.
О средней зарплате говорить не буду. Это все равно что средняя температура по больнице. К примеру, в 2004 году зарплата колхозного ветеринара в Сухиничском районе Калужской области составляла 700 рублей. Ставка учителя — 2200 рублей. Зарплата электрослесаря на шахте в Ростовской области — 2400 рублей. А зарплата министра — 88 112 рублей. То есть больше в 37— 125 раз!
Один из самых объективных показателей уровня жизни — продолжительность жизни. По данным на 2003 год российский среднестатистический мужчина живет на 19 лет меньше, чем мужчина в Швеции и в Японии, а женщина — на 11 и 13 лет соответственно. Это — из материалов конференции «Настоящее и будущее народонаселения в России». Причины вымирания нации — если говорить резко, без обиняков, — назывались разные. На той же конференции прозвучало: «Ослабление социального потенциала России сравнимо с процессом истощения природы под воздействием человека…» Интересно, а кто же и что же на нас, на российских человеков, так воздействует?
Мужская смертность в России в четыре раза выше, чем женская. Потери здоровых мужчин сопоставимы с потерями СССР в Великой Отечественной войне. И так далее.
Среди многих причин повальной смертности я считаю главной — духовное состояние нации и каждого в отдельности. А это — постоянное напряжение и страх.
Разочарование. Неверие в какие-либо перспективы. Бедность как быт, как повседневное существование. В России появляется то, что можно назвать прослойкой профессиональных бедных. Социологи отмечают, что такие люди воспринимают Россию как особую цивилизацию, где никогда не привьется западный образ жизни. Здесь под западным образом жизни следует понимать не собственно «образ жизни», а уровень материального благосостояния. Две трети бедных живут с постоянным ощущением несправедливости всего, что вокруг происходит, с ощущением полной своей беспомощности. Они, эти две трети, не чувствуют поддержку родных и товарищей, уверены, что никто не придет им на помощь, если что случится и помощь понадобится.
Все это вместе по-ученому называется фрустрацией, то есть моральной, психологической, социальной депрессией. По-русски говоря — постоянное чувство угнетенности, подавленности.
Соответственно жизни меняется и оценка, отношение россиян к ситуации в стране.
В 1999 году нынешний путь считали тупиковым 75 процентов опрошенных. Замечу от себя, что многое тут зависит, по российской традиции, от восприятия личности президента: все мы помним, каким был Ельцин в 1999 году. После прихода к власти В. В. Путина вспыхнули надежды, «тупиковая» кривая резко пошла вниз: в 2001 году — только 38,9 процента. А к исходу первого срока президентства Путина — снова вверх. На ноябрь 2003 года уже 54 процента опрошенных россиян считали, что «путь, по которому идет современная Россия, приведет страну в тупик». (Источник: ИКСИ РАН, Институт комплексных социальных исследований Российской академии наук.)
Однако народу невдомек, что Путин, при самых благих намерениях и боли за народ, сделать не может ничего. Даже если очень сильно хочет. Кто бы ни стоял во главе государства и правительства, страна идет по пути, на который враз повернули ее Гайдар и Чубайс. Как поезд идет по рельсам независимо от того, что думают и что кричат люди в убогих общих или роскошных спальных вагонах.
Но это путь тупиковый.
Даже если считать, что российский капитализм создавался с лучшими намерениями. С тем, чтобы капиталисты работали на страну. Как в Китае. Но у нас не получилось. Этого не захотели ни власть, ни капиталисты. И до сих пор не хотят. Посмотрите, с приходом Путина в стране вроде бы стали восстанавливаться атрибуты советской власти, столь милые разочарованным россиянам. К примеру, гимн, красный флаг в Вооруженных силах и т. п. Но это — всего лишь атрибуты, обман зрения и народа. На самом деле эта власть твердо — не сдвинуть! — стоит на этих самых гайдаровских рельсах! Флаг на бронепоезде — красный, гимн — сталинско-коммунистический, а рельсы — гайдаровские.
За короткий срок система государственного управления и частного бизнеса оказалась проданной и купленной на корню. И ныне российский капитализм представляет из себя нерушимый союз чиновников и бизнесменов, одинаково преступных и зависимых друг от друга.
Чтобы страна признала нынешний олигархический капитализм, надо вымереть всем поколениям, которые еще помнят прошлую жизнь. При условии, что они вымрут тихо, покорно, не бунтуя. Но даже если мы тихо вымрем, то еще неизвестно, что будет. Вполне возможно, что настоящие социальные бури и взрывы начнутся после нас. Вполне возможно, что наши внуки, наслушавшись наших речей, по сути воспитанные нами, станут отъявленными бунтарями-радикалами. Они ведь выросли, не зная тотального страха…
Ныне существующий капитализм не дал и ничего не даст, кроме обогащения олигархов и родственных им чиновников. Потому что промышленность и сельское хозяйство не поднять, они не выдерживают конкуренции с западными товарами и продуктами. Для работы наших заводов и крестьянских хозяйств надо закрыть границы, вводить внутренний рынок. Ведь страна сейчас находится в полной продовольственной и промышленной зависимости от Запада. Как только они перекроют кран — или мы сами закроем границы для импорта, — останемся без мяса и молока, без уже привычных бытовых импортных штучек-дрючек, без компьютерного обеспечения, и если не наладим собственное производство, то по мере изношенности все наши компьютеры остановятся… Вот через какое невиданное дипломатическое, хозяйственное, технологическое потрясение предстоит пройти в этом случае.
Участь обеспеченной рабочей силы при западной технологии и западных фирмах нам не грозит. Это сейчас они хорошо платят — и каждый мечтает там пристроиться. Но как только мы попадем в полную зависимость — с нами церемониться и платить за труд так, как сейчас, не будут. Опять нас поставят перед жестким лицом конкуренции.
А быть дешевой рабсилой и конкурировать по дешевизне с Азией и Африкой очень трудно: страна у нас северная, большие расходы на тепло и продукты, мы на 60 долларов в месяц не проживем, как живут люди в теплых странах. Да и для такого смирения, опять же, надо вымереть тем, кто родился еще в Советском Союзе.
При развитии же собственного капитализма в любом случае главный вопрос российской жизни упирается в слова, которые нынешняя политическая и финансовая власть даже мысленно боится произносить: пересмотр итогов приватизации.
А именно за это высказались в июле 2003 года 77 процентов россиян, опрошенных Центром изучения общественного мнения РОМИР.
Если пересмотр произойдет без гражданских конфликтов на уровне, приближенном к войне, опять же, нет простого и ясного пути. Учтем, что по данным того же РОМИРа пересмотра требуют не только и не столько самые обездоленные, рабочие и крестьяне — за пересмотр высказались 87 процентов людей с высшим образованием! То есть речь идет не о том, чтобы снова вернуться к полному огосударствлению экономики. Уж эти-то люди понимают, что такое у нас уже было — и все знают, чем кончилась. Речь о том, что надо строить капитализм, признанный большинством населения. Однако и в этом случае необходимо закрывать границы для западного рынка, потому как конкуренции мы еще долго не сможем выдержать, и создавать конкуренцию внутри страны. Круг замыкается. При этом постоянно надо помнить, что запасы нефти и газа не вечны, счет идет всего лишь на десятилетия…
Вот на каком перепутье оказалась страна.
Но, может, мы (те самые 77 процентов в целом и 87 процентов с высшим образованием) за своими личными неудачными деревьями не видим могучего леса нашего будущего? Понятно, никому не нравится, когда история проводит свои эксперименты на его шкуре… Ну не бывает безболезненной такая ломка, с веками все утрясется, зато наши правнуки будут жить при настоящем капитализме! Во имя будущего можно и потерпеть…
Я согласен потерпеть во имя будущего. Если оно, будущее, просматривается. Но я не вижу…
Возможно, я необъективен. Потому как сижу здесь, внутри тупика. Но вот оценка человека совершенно постороннего, с того конца света, американского профессора-экономиста, лауреата Нобелевской премии Джозефа Стиглица. Вкратце скажу, что все, о чем мы говорим на кухнях между собой, пишет и Дж. Стиглиц в книге «Глобализация и недовольство ею». Вот что он пишет…
О методе реформаторов:
«Радикальные реформаторы прибегли к большевистским стратегиям… Большевики попытались навязать коммунизм не воспринимавшей его стране… В новой посткоммунистической России элита, инспирированная международной бюрократией, подобным же образом попыталась навязать быстрые перемены не готовому к ним населению».
О западных советчиках, той самой международной бюрократии:
«Запад говорил, что новая экономическая система принесет беспрецедентное процветание. Вместо этого она принесла беспрецедентную бедность: для большинства населения рыночная экономика оказалась во многих отношениях даже хуже, чем проповедовали коммунистические лидеры. Огромен контраст между переходом крынку в России, спроектированным международными институтами, и в Китае, где он разработан самостоятельно».
Не могу удержаться от комментария. У наших реформ, разработанных Западом, есть конкретное имя — американский экономист Джеффри Сакс, учитель Гайдара и Чубайса. Его, Сакса, называли одно время отцом российских реформ. Американские знакомые говорили мне, что вообще-то его фамилия не Сакс, а Секс, и по этому поводу в Америке в то время совершенно однозначно говорили, что сделал этот Секс с Россией… Однако вернемся к Дж. Стиглицу.
О приватизации:
Она подорвала доверие к правительству, демократии и реформам. В результате раздачи своих природных богатств до того, как вступила в строй налоговая система сбора природной ренты, кучка друзей и сподвижников Ельцина превратилась в миллиардеров… Стояло намерение сохранить у власти существующую группу, коррумпированность которой была очевидна…
Даже «разбойничьи бароны» Дикого американского Запада умножали богатство страны, хотя и отхватывали от него себе немалый кусок. Российские олигархи разворовывали и проедали имущество, оставляя страну еще беднее».
О социальных проблемах:
«По степени социального неравенства Россия сравнима с латиноамериканскими обществами, которые благодаря полуфеодальному наследству считаются в этом отношении рекордсменами… Я не настолько глуп, чтобы поверить, что рынок сам по себе решит все социальные проблемы. Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды непреодолимы без активного участия государства…»
И вывод:
«С Россией случилось худшее из возможного: невероятный спад производства и невероятный рост социального неравенства. Прогноз на будущее мрачен. Крайнее неравенство тормозит экономический рост, особенно когда оно ведет к социально-политической нестабильности.
Огромное социальное неравенство, чудовищная бедность, возникшие за последние десятилетия, образуют благодатную почву для различных движений от национализма до популизма. Некоторые из которых представляют угрозу не только для будущего российской экономики, но и для мира на планете».
Повторю: это не я и не мы с вами, это пишет американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц в книге «Глобализация и недовольство ею». Повторю также, что ничего нового он нам не открыл. Он лишь подтвердил, как человек сторонний, то, что мы и так знаем. Однако Стиглиц не осмелился прямо написать, что Россия зашла в тупик. Что надо поворачивать. Это нам самим надо осознать и открыто сказать, если мы не боимся смотреть фактам и правде в глаза. А если боимся, то… ничего от этого не изменится. Все равно правда и факты будут смотреть нам в глаза.
