Вызов
В сентябре 1826 года московское общество было возбуждено двумя событиями: из южной ссылки вернулся Пушкин и он же, Пушкин, в тот же день вызвал на дуэль Федора Толстого, известного больше как Толстой-Американец. Друзья Пушкина были в ужасе: в исходе дуэли никто не сомневался — поэт будет убит первым же выстрелом.
История сия началась шесть лет назад, еще в двадцатом году, когда в светских кругах кто-то распространил слух, будто Пушкин был выпорот в Тайной канцелярии.
«Я услышал сплетню последним, увидел себя опозоренным в общественном мнении, дрался на дуэли, ведь мне было 20 лет…» — писал Пушкин другу. На какой дуэли — неизвестно до сих пор. Владимир Набоков предполагал, что это был поединок с Кондратием Рылеевым, который в то время по легкомыслию повторил Оскорбительную сплетню. К тому же у Рылеева тогда была возможность встретиться с Пушкиным наедине, в сельской глуши, вдали от бдительных столичных глаз. Неизвестно, насколько всерьез, но о нем, о Рылееве, Пушкин писал Бестужеву (Марлинскому) так: «Я опасалось его не на шутку и жалею, что не застрелил, когда имел тому случай, — да черт его знал?»
Уже в ссылке, в Кишиневе, Пушкин будто бы доподлинно установил, что позорящие его слухи распространил Федор Толстой, и немедленно послал ему эпиграмму:
В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружен,
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор.
И теперь он — слава Богу —
Только лишь картежный вор.
Толстой тотчас же ответил своей эпиграммой, Пушкин послал ему вызов, тот принял, но… их разделяло громадное пространство Российской империи. Современники считали, что все шесть лет южной ссылки Пушкин готовился к поединку с Американцем: ходил с тяжелой тростью, чтобы укрепить кисть, ежедневно упражнялся в стрельбе.
Впрочем, у него, у Александра Сергеича, были вес основания ежедневно готовиться и к другим дуэлям. Но об этом — позже. А пока обратимся к личности человека, которого Пушкин за десять лет до смерти вызвал к барьеру.
