– Злоумышленники в составе: человек никому не известный – один, собака большая лохматая – одна, – обвиняются сим досточтимым собранием в использовании недозволенного злонамеренного колдовства и причинении ущерба жителям славного Туулеба. Об этом заявляю я – ревнитель и блюститель устоев и традиций северной части достославного графства Зарлин Лютис Привер. Злоумышленники, вам есть что сказать в свое оправдание?

– Му-у-у-у-у. Р-р-р-р, му-у-у.

– Так я и думал, вам нечего сказать.

Что бы мы, интересно, могли сказать? С завязанным ртом говорить довольно затруднительно, будь ты человек или собака, самая что ни на есть говорящая. Рычал, разумеется, Дим. Другие же непонятные звуки издавали мы оба.

Это же надо было так попасться. И я тоже хорош, обрадовался нашему счастливому приземлению и совсем потерял бдительность. Но кто мог подумать? Насколько я понял из рассказов Дима, волшебство в этом мире вещь довольно обычная. А нас в нем обвиняют. Да еще и не в каком-то, а недозволенном. И с причинением ущерба не все понятно. Кому мы успели причинить ущерб? Разве что Баралору, но не похожи здесь собравшиеся на его защитников. Он и сам далеко не промах, не стал бы подряжать этих людей для нашей поимки. Да и когда? С того момента, как мы покинули замок мага, прошло всего два дня. Баралор если и успел вернуться, то организовать такие широкомасштабные поиски точно не смог бы.

– Может, мы отвезем их в Зарлин?

Мы дружно закивали, подтверждая полное согласие с такой постановкой вопроса.

Предложил это помощник Лютиса, что последнему не слишком понравилось.

– Сдадим злоумышленников Магистру, пусть он разбирается, что к чему, – продолжил рассуждать помощник.

– Не говори ерунды, Арчи. Зачем беспокоить Магистра? И так все абсолютно ясно. Они виновны и даже не пытаются это отрицать.

Похоже, Лютис не собирался менять свое решение, и это было прискорбно.

Мы сидели связанные на центральной площади поселка Туулеб. Вернее, сидел я, Дим лежал – сидеть со связанными лапами собаке неудобно. Любопытные жители поселка толпились поодаль, наблюдая за этой странной картиной.

Ох уж этот Туулеб. Знали бы мы, лучше обошли бы его стороной. Но кто же мог предположить, что люди здесь так впечатлительны. И то, что здесь находится этот – как его? – ревнитель и блюститель Лютис Привер. Обрадованные счастливым избавлением от навязчивой компании Баралора, мы по доброте душевной не придали слишком уж большого значения испуганному нами крестьянину и отправились через поле.

– Дим, ты что хочешь на ужин? – поинтересовался я, поспешая следом за моим мохнатым другом к дороге.

– Окорок.

– А еще что?

– Еще один окорок.

– Как банально. Совсем никакой фантазии.

– Какая может быть фантазия, если у нас больше ничего нет? Разве что еще колбасы.

Перед тем как впрягаться в дельтаплан, я наведался в замок и собрал то, что могло пригодиться нам в дороге. Распихал по карманам с десяток заряженных стикеров, почти полностью опустошив запасы Баралора, и набил дорожную суму колбасами. Пусть это будет небольшой компенсацией за те уроки хороших манер, что я давал магу. Ну и за пленение нас с Димом тоже.

– Это так, – согласился я, – но я имел в виду нечто другое. Что ты мечтаешь съесть, когда мы доберемся до населенного пункта? Там наверняка можно будет зайти в закусочную, или что там попадется.

– Попадется-то непременно что-нибудь. Вот только чем мы будем платить за обед?

Это да, денег у нас с собой не было.

– А тебя как в собаку превращали, вместе с карманами или нет?

– Это ты к чему?

– Да вот думаю, когда тебя расколдуют обратно, будут ли у тебя в карманах деньги?

– Не знаю, – сказал Дим, чуть подумав. – Я даже не уверен, будут ли у меня карманы. Я уснул и само превращение не видел. В любом случае, сейчас у нас денег нет.

Дим подпрыгнул несколько раз. Наверное, чтобы убедиться, что денег при нем действительно нет.

Я вздохнул. Да, без финансовых средств путешествовать печально.

Были ли у Баралора деньги? Очень даже может быть, но шарить по ящикам в их поисках я посчитал ниже своего достоинства. Достоинство, оказывается, весьма дорогая вещь. Вот только платить за него приходится нам, вернее, расплачиваться. В частности, сейчас – невозможностью наведаться в трактир. А что поделать, оно того стоит. Быть может, это единственное, что есть у нас с Димом кроме нескольких стикеров и сумки с продуктами.

– Дим, а что ты умеешь делать? – поинтересовался я.

– Читать и писать на нескольких языках. В том числе на древних, – откликнулся мой друг без промедления.

С образованием у него все в порядке. Очень полезные умения, но не сейчас.

– Боюсь, нам это не пригодится. Вряд ли у крестьян найдутся древние манускрипты. А насчет писать ты вроде как-то уже пытался.

– Да, писать, пожалуй, временно не получится, – согласился Дим. – Еще могу слагать стихи и составлять прошения.

– Прошения в стихах – это нечто. При случае продемонстрируешь?

– Вообще-то я то и другое делал по отдельности. Но если хочешь, можно и совместить.

– А что-нибудь более приземленное?

Дим задумался минут на пять.

– Знаешь, в моем теперешнем виде многие умения становятся несколько труднодоступными. Разве что наняться в охрану?

– А что, мысль интересная. Вид у тебя более чем внушительный. Сделай серьезное выражение лица, то есть морды.

Дим нахмурился, отчего меня чуть не разобрал смех. Вид собаки, выглядевшей как размышляющий философ, был весьма удивителен.

– Ну как? – поинтересовался мой мохнатый друг.

– Впечатляет. Если потренируешься, будет вообще замечательно.

Прошагав по утоптанной грунтовой дороге, мы перешли по мосту через речушку и расположились на ночлег в рощице. Блуждать в темноте в поисках пристанища не хотелось.

С одной стороны меня согревал небольшой костер, с другой – густой мех Дима. Так я с удовольствием и проспал до утра. Не окруженный уютом, но с полным ощущением свободы, вольного ветра и запаха костра.

Позавтракав остатками колбасы, мы испили воды из речки и направились дальше. Путь наш лежал к поселку, который при свете дня стал виден совершенно отчетливо. Знай мы о нем раньше, могли бы дойти еще вчера. С другой стороны, заявиться в село среди ночи было не самой хорошей идеей. Вот с утра – совсем другое дело.

Встречные крестьяне раскланивались с нами и провожали настороженными взглядами. Эти почтительные люди были не слишком разговорчивы, но я тогда не придал этому значения.

– Дим, ты посмотри, как меня здесь приветствуют.

– Почему это тебя?

– Как почему? Это же я иду в сопровождении такой огромной собаки.

– Логично, – согласился Дим. В общем-то с этим трудно было не согласиться.

Так все и продолжалось, пока мы не вышли на главную площадь поселка. Вообще-то в поселке она была единственная, но так уж жители поселка с названием Туулеб ее называли – главная. Не могу заподозрить их в большой оригинальности, но кто позволит отказать им в этом праве? Как и в праве собираться на этой площади. Не для того ль она здесь и есть?

– Добро пожаловать, достославные путешественники.

Я оглянулся в поисках еще каких-нибудь путешественников кроме нас с Димом. Никого. Неужели этот славный сухой долговязый человек с коварной усмешкой обращается к нам? Его невысокий помощник держал свиток и перо с таким сосредоточенным лицом, будто готовился записать все, что мы скажем, как непреложную истину.

– Спасибо, конечно. Только мы не ждем никакой встречи. Вы случайно не перепутали нас с кем-нибудь?

Помощник с беспокойством зашуршал бумагой. Наконец, найдя что-то, ткнул пальцем, и долговязый кивнул:

– Все точно. Человек никому не известный – один, собака большая лохматая – одна.

– Похоже, встречают действительно нас, – проговорил Дим.

Долговязый с помощником подпрыгнули. Они что, говорящих собак не видели?

– Позвольте угостить вас по поводу прибытия в славный поселок Туулеб, – долговязый сделал жест в направлении открытой двери, из-за которой доносились вкусные запахи.

Ага, видимо, это местный трактир. И вывеска есть – «Соленый ветер». Очень романтично.

Местные пропустили нас вперед. Интересно, с чего это они решили нас встретить? Стоит этим поинтересоваться сейчас или лучше сделать это после обеда?

Как в воду глядел – интересоваться надо было сразу. Потому как сделать это после мы просто не успели.

– Ваша собака пиво пьет? – поинтересовался долговязый.

– Вообще-то она не моя. В смысле, он мой, конечно, но не собственность, а друг. Дим, ты пиво будешь? Если нет, то я могу выпить обе кружки.

– Пиво? – Дим зажмурился мечтательно. – Буду.

Лучше бы он отказался. Тогда хотя бы один из нас остался в неспящем состоянии и смог за нас постоять. Ах, этот коварный блюститель Лютис и его менее коварный помощник Арчи. Почему менее? По крайней мере, он хотел отвезти нас в город. Лютис же был за то, чтобы расправиться с нами прямо на месте.

– И все-таки, господин блюститель Привер, мы не можем исключать возможности ошибки, – заявил помощник Арчи.

– Не вижу смысла. Но, если вы настаиваете, можем провести испытание – кинем их в озеро. Если обвиняемые не прибегают к недозволенному колдовству и не являются прирожденными Магистрами, то они пойдут ко дну. Ну, а если выплывут – значит, виновны.

Это что еще за самоуправство? Кто позволяет себе честных граждан кидать в озеро? Мы с Димом запротестовали. Нет, вообще-то я плаваю неплохо, Дим в образе собаки, должно быть, тоже – у собак это в крови. Вот только у меня были сильные подозрения, что кидать нас в воду собрались так, как есть – то есть связанными. И стоило для этого покидать замок Баралора?

Печально. Я подумал было, что настало время подводить итоги моей не такой уж длинной жизни, попрощаться с Димом (к сожалению, завязанный рот не позволял мне этого сделать словами), вспомнить о главном. Но события неожиданно свернули в сторону от намеченного коварным Лютисом плана. Что было в моей жизни главным, вспомнить я так и не успел.

– Граф, граф, – это слово пробежало как ветер по толпе, собравшейся на нас поглазеть.

Относилось оно, судя по всему, к человеку, только что въехавшему на площадь в сопровождении двух верховых стражников. Граф Зарлин был статен и породист, да простит он меня за столь сомнительное выражение. Но это было именно так. При одном взгляде на него чувствовалось, что он потомственный дворянин, как минимум, в десятом поколении. Подобная смесь властности, снисходительности и благородства, что читалась в его взгляде, не берется из ничего. Такое впитывается с молоком матери и лишь крепнет с годами. Годами, кстати, он был уже немал – зрелый мужчина в полном расцвете сил.

– Что здесь происходит? – спросил граф, не слишком напрягая голос. Тем не менее его услышали все, собравшиеся на площади.

– Мною пойманы две сомнительные личности, обвиняющиеся в недозволенном колдовстве и причинении ущерба местным жителям, – заикаясь, проговорил Лютис Привер.

– В чем именно они обвиняются? – полюбопытствовал граф.

Лютис отобрал у Арчи бумагу, зашелестел ею, отыскивая нужное место.

– Вот. Человек обвиняется в том, что летел по небу верхом на собаке. Собака большая лохматая здесь присутствует.

Мы с Димом замычали, пытаясь опровергнуть это нелепое утверждение, а Лютис между тем продолжал:

– Тем самым вышеназванные испугали жителей ближайшего к Туулебу хутора. Отчего у коров на целый день пропало молоко. Затем злоумышленники разбросали по полю скирду с соломой и оставили сторожить ее невидимое чудовище, которое набросилось на подоспевших хуторян и нанесло побои двоим из них. В неравной битве чудовище было повержено.

Меня разбирал смех, несмотря на то что ситуация совсем к этому не располагала. Это что же, они воевали с моим дельтапланом? Наверное, споткнулись и понабивали себе шишек.

– Что говорят обвиняемые в свое оправдание? – поинтересовался граф.

– Обвиняемые своей вины не отрицают.

– Ты тупица, Лютис. Как они могут отрицать, если у них завязаны рты?

Граф сразу стал мне симпатичен. Сразу видно – человек разумный. По крайней мере, он последователен.

Я взглянул на его ауру. Среди разнообразия цветов преобладали синий и оранжевый. Что говорило о холодной рассудительности и горячем темпераменте графа. Как эти два качества уживались в нем? Впрочем, какой только смесью характеров не наделяет человеческих существ изобретательная природа.

Я взглянул на ауру Лютиса. Надо было сделать это сразу. Сколько тренировался, пытаясь разучиться видеть ауры, а вот о том, что можно на них посмотреть, в нужный момент позабыл. Преобладание грязно-фиолетового говорило о коварстве и недальновидности блюстителя Лютиса.

– Развяжите, – сказал граф, и помощник Лютиса Арчи бросился выполнять его распоряжение.

Фух, как здорово снова не быть связанным. Дим разминал лапы, видимо, ему тоже надоело лежать неподвижно. Одним глазом он недобро косился на злонамеренного блюстителя. Лишь бы он не собрался его покусать до той поры, когда нас признают невиновными.

– Что вы можете сказать в свое оправдание? – спросил граф.

– Абсолютно ничего, – ответил я.

– Вот как?

– Да, именно так. В свое оправдание может говорить лишь виновный. Мы же с Димом не виноваты ни в чем из только что перечисленного.

– Да, не виноваты, – подтвердил Дим.

Граф удивленно вскинул брови. Видимо, он тоже не ожидал, что собака будет говорить.

– По воздуху летали? – злорадно спросил Лютис, грозя нам кривым пальцем. – Или вы это тоже будете отрицать?

– Разве ж запрещено летать по воздуху? Так можно всех птиц обвинить в злокозненном колдовстве.

На площади послышались смешки. Крестьяне стали переглядываться. Вместо ожидавшейся расправы развивалась история совершенно другого плана.

– Птицы есть создания летающие, – заявил Лютис. – Маги же летают на драконах или сами по себе.

Сами по себе – это на невидимых конструктах, как я понимаю. А насчет драконов как? Интересно, это конструкты видимые или в самом деле драконы? Я бы не удивился ни тому, ни другому.

– Но никто не летает верхом на собаке, – обличающим голосом провозгласил Лютис.

– А вы пробовали?

– Ты! Пфы! Они! – блюститель брызгал слюной, возмущенный таким кощунством.

– Успокойтесь, любезный. Я не предлагаю вам летать на собаке. Всего лишь хотел узнать, на чем основывается ваша уверенность.

Граф улыбался, глядя на растерянного Лютиса. Пфы, пфы, и этого человека назначили блюстителем…

– Об этом все знают, – наконец выдал Лютис свое заключение.

Да, с такими аргументами не поспоришь. В том смысле, что это вообще не аргумент.

– Я мог бы поспорить, но не стану. Дело в том, что я вовсе не летел верхом на собаке. Нет, в случае крайней необходимости Дим мог бы меня покатать на себе.

– Мог бы, – подтвердил Дим, – но только по твердой земле.

– Вот именно. У собак, любезный Лютис, крыльев нет, и летать они не умеют.

– Но как же? – Лютис непонимающе покрутил головой. – Но ведь…

– Вот так и бывает, когда берутся судить о том, о чем не имеют ни малейшего понятия.

Лютис перевел растерянный взгляд на графа, ища у него поддержки. Напрасно.

– Значит, опять торопишься? – граф нахмурил брови. Ничего хорошего Лютису это не предвещало. – Так что там с этими полетами? Были они или нет? – это уже к нам.

– Были. Но с помощью простейшего механического устройства. Не знаю, что здесь можно назвать колдовством, тем более недозволенным. Разве лишь то, что устройство было невидимым? Но, насколько я знаю, создание простых конструкций с помощью силового поля – это вообще из разряда умений операторов начального уровня.

Лютис погрустнел. Дело поворачивалось совсем не так, как он предполагал. Никакого недозволенного колдовства, оказывается, не было и в помине. Было самое что ни на есть дозволенное использование магии, причем из разряда самого простейшего.

– А как же нападение на хуторян невидимого чудовища? – использовал Лютис последний аргумент.

– Это вообще из разряда басен. Нет, можно, конечно, наступив на грабли, утверждать, что они напали сами. Но я бы таким рассказам не верил.

Крестьяне толкали друг друга и весело посмеивались. Видимо, пример пришелся к месту. Граф тоже улыбнулся, а потом нахмурил брови:

– Лютис, твои выходки мне надоели. Так ты когда-нибудь поссоришь меня с Магистрами. Все, сдавай дела Арчи. Что с тобой делать, я решу позже.

– Господин граф, пощадите, – Лютис бухнулся на колени и принялся отбивать поклоны.

– Пощажу, пощажу. Но сначала накажу. Некогда мне с тобой спорить, сдавай дела. Нет больше для тебя служебного поручения.

– Он больше не на службе? – на всякий случай поинтересовался я.

– Именно, – подтвердил граф.

– Дим, теперь ты можешь сказать гражданину Лютису все, что ты думаешь о его хамском поведении.

– Р-р-р-р-р, – Дим оскалил зубы и облизнулся.

– Господин граф, господин граф, мама-а-а-а…

Оказывается, этот Лютис бывает очень даже резв. Дим полчаса гонял его по поселку, изодрав в клочья куртку Лютиса. Успокоился он лишь тогда, когда загнал бывшего блюстителя в озеро – то самое, в которое Лютис предлагал бросить нас.

Мы с графом сидели в «Соленом ветре» в ожидании, пока Дим закончит развлекаться. Вернее, ожидал этого я. А граф? Граф слушал о наших похождениях, вставляя порой то или иное замечание.

Я обедал, не торопясь, обед Дима ждал его в стороне. Граф ограничился чашкой кофе, подозреваю, что и ту он заказал скорее за компанию. Понятно, не графского уровня заведение. Мы же с Димом не графы. Да и посидишь некормленый и связанный, будешь не столь привередлив.

От пива я отказался. Слишком нехороши были у меня ассоциации, связанные с его распитием в этом заведении. Разумеется, усыплять нас второй раз никто не собирался. Но все же…

– Так, значит, Димкап из столицы?

– Из столицы, хотя родом из этих краев. Ученый-лингвист, специалист по древним языкам, – подтвердил я.

– Палку Баралор, похоже, перегнул. Конфликт конфликтом, а все-таки столичного жителя превращать в собаку не стоило.

– Совершенно согласен, человеку надлежит пребывать в образе человека. Быть может, вы, господин граф, поручите городскому Магистру превратить его обратно? В человека.

– Эх, симпатичные вы ребята. Но не могу.

– Как так? Граф может все, – решил я немного польстить Зарлину. Дима было жаль.

Граф улыбнулся. Он был далеко не дурак.

– В принципе, граф может многое, – согласился он, – вот только всегда ли это целесообразно? Второго мага уровня Баралора у нас поблизости нет. Магистр? Магистр у нас сильный. Баралорка нашего городского Магистра побаивается. Но работают они по-разному – Магистры и маги. И то, что запутал один, распутать другой сможет ли? Разрубить – да. Но я бы с этим не спешил. Здесь нужен специалист по магии, присущей магам.

Я подозревал, что граф слегка лукавит. Хочет сплавить нас подальше от своего графства, избавившись тем самым от лишних проблем. Ладно, посмотрим, что можно выжать из этой ситуации. Ссориться с графом не хотелось – одни хлопоты и никакого толку.

– Что же вы посоветуете?

– Нужно поискать специалиста на стороне. Я бы посоветовал присмотреться к отшельникам.

Ага, отшельники на то и отшельники, что не слишком себя афишируют. С другой стороны, план неплох. И Баралору до нас непросто будет добраться, если вздумает нас искать.

– Два голодных бедных путешественника скорее пропадут в лесах, чем кого-то найдут, – сделал я непрозрачный намек.

– Как не помочь голодным? – граф с пониманием отвязал от пояса кошель с золотом и положил на стол. – Это вам на дорогу.

Что ж, если в Зарлине нам не рады, лучше отправиться в путь, как следует подготовившись. И деньги здесь будут совсем не лишними.

– Заходите к нам в Зарлин. Как-нибудь попозже.

Мы с графом обменялись взглядами, прекрасно понимая друг друга.

Я его не осуждаю. Действительно, помог бы нам местный Магистр или нет, большой вопрос. Что ж, поищем помощи на стороне. А граф не так и плох, и уж точно неглуп. Мог бы просто запретить нам идти в Зарлин, но предпочел сохранить с нами хорошие отношения. Правда, ему пришлось пожертвовать кошельком. Но что это для графа? Сущая мелочь. Нет, граф Зарлин определенно неглуп.

Граф кивнул прибежавшему Диму, бросил на стол золотой, заплатив за наш обед и свой кофе.

– Рад был с вами побеседовать, – и вышел за дверь, где его уже поджидали стражники.

– Я что-то пропустил? – забеспокоился Дим.

– Не имея возможности быть одновременно повсюду, мы невольно что-нибудь пропускаем. Зато ты славно повеселился.

– Это да, – согласился Дим. – Лютис надолго запомнит. А что мы? В путь? В Зарлин?

– Должен тебя и огорчить, и обрадовать. Мне пришлось заключить с графом негласный договор. В Зарлин мы не идем. Зато теперь будем путешествовать с большими удобствами. Подкрепись, и давай подумаем, куда нам двинуться дальше.