До поднятия занавеса слышны военные марши, рожки горнистов и барабаны, потом все покрывает восторженный рев толпы. Занавес поднимается. Кабинет Маршала. Открыта дверь на балкон, с которого Маршал выступает перед толпой. В кабинете Дочь Маршала и Крюг-младший в военной форме.

Маршал (к толпе). В момент, когда наши сероброкрылые самолеты уже сеют смерть над городами наших заклятых врагов…

Восторженный рев толпы.

…я хочу вынести на суд народа этот мой самый решительный шаг.

Крики: «Да здравствует Маршал!», «Слава Маршалу!»

Да, я начал войну и начал ее, не объявляя. Я поступил так для того, чтобы сохранить тысячи жизней наших сыновей, которые в эту минуту выигрывают свою первую битву, громя еще не успевшего опомниться противника. Теперь я прошу вас одобрить такую тактику.

Неистовый крик: «Да, да! Одобряем! Да здравствует Маршал!»

Дальше. Я начал войну, не вступая предварительно в унизительные для нас переговоры с этим маленьким, ничтожным государством, которое воображает, что может безнаказанно провоцировать и оскорблять нашу великую нацию…

Возмущенные крики толпы.

…и руками наемных бандитов подрывать наш порядок и безопасность!

Рев толпы: «Смерть им!», «Предатели!», «На виселицу!»

Тише! Криком мы не устраним зла. Был только один путь: послать карательную экспедицию и расправится с этим обнаглевшим ничтожным государством, которое упорно угрожало нашему мирному благоденствию, стереть с лица земли этот жалкий и неполноценный народ, у которого нет никакого права на существование, истребить всех, кто бы ни встал на его защиту… Пусть теперь другие державы раскроют свои карты! Я заявляю: мы не боимся никого!

Общий крик: «Не боимся! Да здравствует Маршал! Да здравствует война!»

Я знал, что вы поддержите меня. Защищать вашу честь я послал в бой мою великолепную армию. От вашего имени я заявляю всему миру: «Мы не хотим войны, но мы победим! Победим, ибо такова воля божия!.. Победим (бьет себя в грудь) , потому что с нами справедливость!.. С нами справедливость!.. (Слабее.) Справедливость…

Общий крик: «С нами справедливость! Да здравствует война! Слава Маршалу!»

(Шатаясь, входит с балкона в комнату, бьет себя в грудь.) С нами справедливость!.. С нами справедливость!.. С нами… Я…

Крюг (подбегая). Вам нехорошо, ваше превосходительство?

Дочь. Что с тобой?

Маршал. Оставьте меня… Уйдите. (Бьет себя в грудь.) С нами справедливость… Что это?! (Расстегивает мундир, ощупывает себе грудь.) С нами справедливость. (Рвет на себе рубашку.) Взгляните сюда!

Крюг. Покажите!

Крюг и Дочь наклоняются к груди Маршала.

Маршал. Я ничего не чувствую. Грудь как мрамор…

Дочь (с усилием.) . Нет, папа… там ничего нет. Ты не смотри.

Маршал. Пусти!.. (Хватается за грудь.) Ничего не чувствую, ровно ничего…

Дочь. Папочка, это пустяки… вот увидишь.

На улице нарастает ров: «Маршал! Маршал! Маршал!»

Маршал. Я знаю, что это такое… Иди, детка, иди. Оставь меня.

Снаружи крики: «Маршал!», «Хотим видеть Маршала!»

Я иду. (Выпрямившись и подняв руку для приветствия, выходит на балкон.)

Неудержимый рев: «Да здравствует Маршал! Слава Маршалу! Слава войне!»

Дочь разражается рыданиями.

Крюг. Не надо, дорогая, не надо.

Дочь. Павел… ведь папа…

Крюг. Я знаю, но сейчас вы не должны плакать. (Подходит к телефону, лихорадочно перелистывает справочник, набирает помер.) Алло! Профессор Сигелиус?.. Говорит Крюг. Немедленно приезжайте сюда, во дворец Маршала. Да, к Маршалу лично… Да, белое пятно. (Кладет трубку.) Аннета, прошу вас, не плачьте!

Снаружи крики: «Да здравствует Маршал!», «Да здравствует война!», «Да здравствует армия!», «Слава Маршалу!»

Маршал (возвращается с балкона). Все-таки они любят меня… Это великий день. Ну, ну, не плачь, маленькая.

Крюг. Ваше превосходительство, я позволил себе вызвать профессора Сигелиуса…

Маршал. Ладно, Павел. Для того чтобы я болел по всем правилам науки, да? (Машет рукой.) А что, не было еще сводки о действиях нашей авиации?

С улицы доносятся песни и звуки военных оркестров.

Слышите, как они ликуют. Наконец-то я сделал из них настоящую нацию! (Ощупывает грудь под мундиром.) Странно… кожа холодна, как мрамор. Словно это не мое тело…

Снаружи крики: «Маршал», «Маршал!», «Маршал!»

Иду, иду. (Шатаясь, направляется к балкону.)

Крюг. Разрешите, ваше превосходительство. (Выбегает на балкон, делает толпе знак замолчать.) Его превосходительство Маршал благодарит вас. Он только что сел за работу.

Возгласы: «Да здравствует Маршал!», «Да здравствует война!», «Слава Маршалу!»

Маршал. Достойный молодой человек… Я так любил старого Крюга. (Садится.) Бедный барон Крюг… бедняга…

Крюг (вернувшись с балкона). Помогите мне, пожалуйста, Аннета. (Показывает на окна. Оба спускают тяжелые шторы и зажигают настольную лампу.)

Наступает полумрак и тишина; только с улицы глухо доносятся песни и марши.

Маршал. Так. Вот теперь по крайней мере все как у больного.

Дочь (садится у его ног). Ты не будешь болеть, папа. Придут величайшие врачи мира и вылечат тебя. А пока приляг.

Маршал. Нет, нет, я не имею права болеть, Я должен воевать, детка. Увидишь, я и думать не стану о болезни. Вот только сейчас здесь, с вами, отдохну немножко. Это шум так подействовал на меня… Больному человеку легче, когда он забьется в угол и держит кого-нибудь за руку. Но это пройдет, вот увидите. Я должен воевать! Скорей бы пришли первые сводки… Слышите, как поют на улице? Это звучит словно с другого берега.

Крюг. Если пение беспокоит ваше превосходительство…

Маршал. Нет, нет, не мешайте им. Теперь всюду реют флаги… Мне надо было бы проехать по городу… показаться народу… сказать всем, что с нами справедливость… с нами… (Бьет себя в грудь.)

Дочь. Не надо, отец, ты не должен сейчас думать об этом.

Маршал. Да, доченька… не должен. Но погоди, я еще поеду во главе войска как победитель… Ты не видела, как я вернулся со своими солдатами с прошлой войны. Ты тогда была крошкой… Но теперь ты увидишь… Погоди, ты еще порадуешься! Павел, война — прекрасная вещь! Для нас, мужчин, это величайшее… наступление на правом фланге! Обхват! Бросить туда десять армейских корпусов!

Адъютант (в дверях). Надворный советник профессор Сигелиус прибыл. Провести его сюда?

Маршал. Что… что ему нужно?

Дочь. Проведите его к отцу в спальню.

Адъютант. Слушаюсь. (Уходит.)

Маршал. Ага, понимаю: величайшие врачи в мире… (Встает.) Жаль! С вами мне было легче.

Дочь (провожая его до дверей). Не бойся, папа.

Маршал. Маршал не боится, детка. Маршал… подчиняется велению свыше. (Уходит.)

Тишина, только с улицы доносятся военные марши.

Крюг. Плачь, Аннета, плачь! Теперь можно.

Дочь. Слушай, Павел… может быть, отец в самом деле… подчиняется велению свыше… Может быть, иначе нельзя?

Крюг. Какой ужас, Аннета! Болезнь зашла у него так далеко! Как мог он ничего не замечать?

Дочь. Он вообще не думал о себе… Он был так уверен… (Плачет, опершись на камин.)

Крюг. Аннета, сегодня вечером я уезжаю в полк.

Дочь. Но ведь ты можешь освободиться от военной службы.

Крюг. У нас в семье не принято уклоняться от долга. Такая, видишь ли, глупая традиция.

Дочь. Война не продлится долго. Отец говорил, всего несколько дней.

Крюг. Возможно. Во всяком случае, тебе придется… на некоторое время остаться одной. Будь мужественна, Аннета.

Дочь. Буду.

Адъютант (входит). Получены радиограммы.

Крюг. Положите их на стол Маршалу.

Адъютант. Слушаюсь. (Кладет депеши и уходит.)

Дочь. Павел, что же делать?

Крюг. Одну минуту. (Подходит к столу и читает радиограммы.) Прости, мне не следовало бы этого делать, но… Невероятно! Такой маленький народ, а…

Дочь. Что?

Крюг. Они сопротивляются как бешеные. Наши добились незначительных успехов, но налет на вражескую столицу не удался. Мы потеряли восемьдесят самолетов… На границе наши тапка встретили ожесточенный отпор.

Дочь. Значит, дело плохо?

Крюг. В лучшем случае — потеря темпа. А тем временем они могут получить помощь, понимаешь? Маршал, видимо, рассчитывал на молниеносный удар… Вот ультиматум от двух держав; они уже объявили у себя мобилизацию… Боже, как стремительно развиваются события! Три, четыре, пять ультиматумов сразу!

Дочь. Стало быть, плохие вести?

Крюг. Да, очень плохие, Аннета.

Дочь. Показать депеши отцу?

Крюг. Нужно показать. Не бойся, детка. Маршал силен духом. Такого человека болезнь не сломит. Увидишь, как он встанет сейчас над картой военных действий и забудет обо всем… Он солдат. Поставь его перед дулами ружей, он и глазом не моргнет.

Шатаясь, входит Маршал в расстегнутом халате.

Маршал (всхлипывает) . О господи боже, господи боже, боже милосердный!

Дочь. Отец!

Крюг (бежит к нему). Ваше превосходительство, опомнитесь! (Ведет Маршала к дивану.)

Маршал. Уходите! Уходите! Это сейчас… пройдет. О боже, боже милосердный, шесть недель! Всего шесть недель, сказал доктор. А потом конец… такой конец! О боже! Почему человек не понимает всего этого раньше, пока не испытает сам?.. Смилуйся надо мной, боже!

Крюг (делает Аннете знак не вмешиваться). Ваше превосходительство, получены вести с фронта.

Маршал. Что? Оставьте меня, сейчас я не могу… Уходите все. Разве вы не видите… разве не видите…

Крюг. Ваше превосходительство, получены дурные вести.

Маршал. Что-о? Дайте сюда. (Берет радиограммы и молча читает.) Это, конечно, меняет ситуацию. (Встает.) Вызовите ко мне… нет, никого не вызывайте. Я отдам распоряжения письменно. (Садится к столу.)

Крюг становится около него. Аннета неподвижна; она молится. На улице пение.

(Быстро пишет.) Мобилизовать очередные возраста.

Крюг (берет исписанный лист). Есть, ваше превосходительство.

Маршал (пишет так, что ломается карандаш. Крюг подает ему другой). Вот диспозиция для воздушных сил.

Крюг (берет лист). Есть, ваше превосходительство.

Маршал. А вот это… (Нервно зачеркивает что-то.) Нет, так не годится. (Вырывает лист из блокнота и, смяв его, бросает в корзину.) Это надо сделать иначе. (Пишет и опять останавливается.) Нет, погодите минуту… (Кладет голову на стол.)

Крюг беспомощно оглядывается на Аннету.

Смилуйся, о боже, смилуйся, о боже!

Крюг. Жду дальнейших распоряжений, ваше превосходительство.

Маршал (поднимает голову). Да, сейчас… (Встает и, шатаясь, выходит на середину сцены.) Итак, я приказываю… Аннета, завтра я сам приму верховное командование, сам буду руководить всеми наступательными операциями… Это моя миссия, понимаешь? А когда мы победим, поеду на белом коне впереди моих войск…

С улицы доносятся военные марши.

…по развалинам вражеской столицы. Мяса на мне ужо не будет, все оно отвалится… останутся одни глаза. И так я буду гарцевать во главе моих солдат… Скелет на белом коне!.. И люди будут кричать: «Да здравствует Маршал! Да здравствует его превосходительство Мертвец!»

Дочь шатается и закрывает лицо руками.

Крюг. Не надо так говорить, Маршал!

Маршал. Вы правы, Павел. Не бойтесь, до этого дело не дойдет. Я знаю, что делать. Завтра… завтра я стану во главе своих воинов. Не в главном штабе… нет, там генералов, наверно, испугает мой запах… Я стану во главе атакующей части… с саблей в руке… Ребята, за мной!.. И если я буду убит, Павел… то есть я должен быть убит… тогда по крайней мере мои солдаты отомстят за своего Маршала… Они будут драться как черти. Вперед, ребята, в штыки! Ура, ребята, пусть недаром прольется наша кровь! (Бьет себя в грудь.) Мы победим… Мы… мы… (Ощупывает себе грудь.) Я… Аннета! Аннета, мне страшно!

Дочь (подходит к нему; по-матерински). Не надо бояться, отец. Сядь тут и ни о чем не думай, понял? (Сажает его в кресло.)

Маршал. Да, мне нельзя думать, потому что… иначе я вспомню… то, что видел в той клинике… Один больной хотел встать, когда я вошел, и у него отвалился вот такой кусок мяса… О господи боже, господи боже, неужели мне нет спасения?

Крюг, обменявшись взглядом с Аннетой, идет к телефону и ищет номер в книге.

Дочь (гладит Маршала по голове). Сейчас не думай об этом, папочка. Мы тебя не оставим. Ты поправишься, об этом мы позаботимся. Ты должен поправиться, должен, ну просто должен! Скажи, что ты хочешь этого…

Маршал. Хочу. Я должен выиграть эту войну, понимаешь? Если бы мне полгода сроку! Если б у меня был год на эту войну!

Крюг (набирает номер). Алло, доктор Гален? Говорит Крюг. Приходите к Маршалу, доктор. Да… он очень болен. Только вы сможете… Да, я понимаю… лишь при условии, что он заключит договор о вечном мире. Да, я ему передам. Подождите у телефона. (Прикрывает ладонью трубку.)

Маршал (вскакивает). Нет, нет! Я не хочу мира! Я должен воевать! Теперь уж нельзя идти на попятный, это был бы позор… Вы с ума вошли, Павел! Мы должны выиграть эту войну! С нами справедливость!

Крюг. Она не с нами, Маршал!

Маршал. Я знаю, юноша. Но я хочу победы всей нации. Дело не во мне, дело в нации… Во имя нации… Повесьте трубку, Навел, повесьте трубку. Ради моей нации я… могу я умереть.

Крюг (передает трубку Аннете). Можете, но что будет потом?

Маршал. После моей смерти? Надо же считаться с тем, что я смертен.

Крюг. Вы сами не считались с этим. Никто не заменит вас во время войны. Вы сделали себя единственным главой, без вас мы будем разбиты, без вас наступит хаос. Страшно подумать, что превзойдет в случае вашей смерти!

Маршал. Вы нравы, Павел, мне нельзя умирать во время войны. Сначала я должен выиграть ее.

Крюг. На это не хватит… шести недель, Маршал. Маршал. Да, шести недель… Ах, зачем господь допустил это! Зачем допустил!.. Господи Иисусе, что же мне делать?

Крюг. Предотвратить катастрофу, Маршал. Такова теперь ваша задача. Аннета…

Дочь (в трубку). Вы слушаете, доктор? Говорит дань. Маршала… Вы приедете? Да, он выполнит ваше условие. Нет, он еще не сказал этого, но ему не остается ничего другого… Что? И тогда вы бы пришли? И спасли бы его? Погодите, я скажу ему.(Закрывает трубку ладонью.) Отец, он говорит, что хочет услышать от тебя только одно слово…

Маршал. Нет, положи трубку, Аннета. Я… не могу. Вопрос исчерпан.

Крюг (спокойно). Прошу прощения. Ваше превосходительстве, вы обязаны сделать это.

Маршал. Что сделать? Вызвать к себе этого врача?

Крюг. Да.

Маршал. А потом униженно предложить мир? Отозвать войска? Так?

Крюг. Да.

Маршал. Извиниться… и понести наказание?

Крюг. Да.

Маршал. Так ужасно, так бессмысленно унизить свою нацию?

Крюг. Да, Маршал.

Маршал. А потом все равно сойти со сцены; осрамившись, подать в отставку?

Крюг. Да, уйти в отставку, но уже в мирных условиях.

Маршал. Нет, говорю вам, нет! Пусть это сделает кто-нибудь другой. Тех, кто был против меня, более чем достаточно; пускай теперь проявят себя. А я… Я уйду в отставку сейчас же. Пусть другой предлагает унизительный мир!

Крюг. Никто другой не сможет этого сделать, ваше превосходительство.

Маршал. Почему?

Крюг. Это вызвало бы гражданскую войну. Только вы можете дать армии приказ об отступлении.

Маршал. Так пусть же сойдет с исторической сцены нация, которая не умеет управлять собой! Пусть дадут мне уйти… и обходятся без меня.

Крюг. Этому вы их не научили, ваше превосходительство.

Маршал. Тогда у офицера остается еще одна возможность. (Направляется к двери.)

Крюг (преграждает ему путь). Этого вы не сделаете, Маршал.

Маршал. Как? У меня нет права на собственную жизнь?

Крюг. Нет, ваше превосходительство. Прежде надо кончить войну.

Маршал. Может быть, вы и правы, молодой человек. Аннета, он достойный юноша, но слишком рассудителен и никогда не совершит ничего великого…

Дочь. Итак, отец… (Подает ему телефонную трубку.)

Маршал (отталкивая трубку). Нет, детка. Не хочу и не могу. Мне больше незачем жить…

Дочь. Прошу тебя, отец! Прошу ради всех больных этой болезнью.

Маршал. Ради всех больных!.. Ты нрава, Аннета, ведь есть еще другие. Нас, больных белой болезнью, — миллионы! Да, я должен быть с ними. Гляди, весь мир, гляди, вот стоит… Маршал прокаженных! Он уже не во главе войск: он во главе смердящей, больной толпы. С дороги! С дороги! Шагаем мы, прокаженные! С нами справедливость, ибо мы больны и хотим только милосердия… Дай сюда, Аннета. (Берет трубку.) Алло, доктор… Да, это я. Да, да, я же сказал, да. Хорошо, спасибо. (Вешает трубку.) Ну вот и решено. Через несколько минут он будет здесь.

Дочь. Слава богу! (Плачет от радости.) Я так рада, отец… Так рада, Павел!..

Маршал (гладит ее по голове). Ну, ну, поди ко мне… Еще не сторонишься меня? Мы уедем с тобой отсюда… потом, когда будет мир.

Дочь. Когда ты поправишься.

Маршал. Да, когда мы все поправимся. И когда я все приведу в порядок. Это будет нелегко, Павел… Скорей бы пришел этот доктор… Надо прекратить наступление на фронте и уведомить все правительства… (Берет с письменного стола свои приказы и рвет их в клочки.) А жаль… Это была бы величайшая из войн!

Дочь. Войны больше не будет, отец. После того как ты распустишь свою величайшую в мире армию…

Маршал. А это была отличная армия, детка. Ты даже не представляешь себе, какая это была великолепная армия! Я посвятил ей двадцать лет…

Крюг. А теперь вы посвятите себя делу мира. Скажете людям, что всевышний внушил вам это…

Маршал. Бог… Если бы я знал, что такова действительно воля бога… Ведь это тоже было бы повеление свыше, Павел?

Крюг. Да, и великое.

Маршал. И не из легких, я знаю. Мне знаком дипломатический мир. Но если я проживу еще несколько лет… Человек на многое способен, когда уверен, что получил повеление от бога. Мир… Всевышний хочет, чтобы я стал миротворцем… Аннета, произнеси эту фразу вслух, чтобы я слышал, как звучит…

Дочь. Всевышний хочет, чтобы ты был миротворцем, отец.

Маршал. Право, звучит неплохо. Это была бы великая миссия, а, Аннета? Победить белую болезнь на земле — уже само по себе… грандиозная победа, а? Быть миротворцем… И наш народ стал бы первым среди всех остальных!.. Правда, это будет не легко, но если я останусь жив… Если такова воля божья… Так где же этот доктор, Аннета? Где доктор?

Занавес