Глава 5

— Что ты собираешься с ним делать? — Пока не решила. Впрочем — само собой разумеется, что он должен умереть!

— Да, я понимаю — закон гласит: «заказ должен быть выполнен». Ты обещала, что он исчезнет. Но разве мы не выше условностей? Не выше этой тупой серой массы людей?

— Выше. Но я дала слово! Атрок, принявший заказ — выполняет его.

— Ты считаешь, он все рассказал? Он не лжет?

— Возможно, и лжет. Или, скорее — что-то умалчивает. Лжи я не почувствовала. Впрочем — он умный мальчик, он мог сказать то, что считает правдой, но на самом деле — это ложь. Кстати, а почему у тебя такой интерес к парню? И хочу тебя спросить — зачем ты с ним переспала? Не лги мне.

— Зачем? Мне захотелось. Это достаточная причина? Мы делаем то, что хотим — если это не наносит ущерба Братству.

— Хммм… в общем-то да. Я никогда тебя не ограничивала в поступках и желаниях — Как и себя, не правда ли? — Как и себя. Почему ты так сказала?

— Потому, что ты, вроде как, попыталась меня за что-то упрекнуть? Ну и побывали мы вместе с ним в постели, и что? Мало ли мужчин перебывало в твоей постели. Некоторых ты убила. Это что-то меняет?

— Не заводись. Ты моя преемница, моя гордость. Не то, что твои братья и племянница. Он сделал из них выхолощенных домашних животных. — Ты никогда не рассказывала мне — почему ваши дороги разошлись? Он же твой отец…

— Он сделался слишком мягким. Он не хотел принимать правильные решения. Пришлось мне решать за него. Я попыталась его убить.

— Ты?! И осталась жива?!

— Осталась. Он сказал, что оставляет Братство, уходит, и будет воспитывать моих детей сам, чтобы из них не выросло подобное мне существо.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Он ведь тебя ненавидит!

— Да. Вероятно — да. Я предала его. Сознательно — предала. Он очень любил меня. Вероятно так, как сейчас ненавидит. И он отдал Братство мне, предпочтя уйти. Иначе — он бы вынужден был меня убить.

— Он? Да он слабый старик! Ты сегодня легко победила его, вместе с его людьми! Какой из него боец? Тьфу! Жалкий седой пенек!

Пощечина! Молчание.

— Заткнись! И никогда так не говори о своем деде! Он Великий Атрок, пусть даже и бывший! Дура! Если бы Имар Шорокан захотел — мы бы умылись кровью! Он даже не стал колдовать. Он знал, что это была я. Великий Атрок позволил себя победить. Как ни прискорбно это признать. Этот человек один из величайших бойцов нашего времени, и таким останется до самой смерти. И даже тогда, если тебе кажется, что он умер — лучше к нему не подходить — он опасен даже после смерти.

— Хмм… как скажешь. Честно говоря — я не чувствую к нему какой-то родственной привязанности. Ладно. К делу. Что ты думаешь о ситуации с подставными невестами и претендентами на трон? Может ему все рассказать?

— И выпустить? А ты уверена, что он сделает все так, как надо? Эти придурки могут разрушить всю схему, которую мы выстраивали много лет. Я готовила выход из подполья всю жизнь, всю осознанную жизнь. Ещё будучи девочкой, думала о том, что Ширдуан несправедливо наказали, уничтожив по всей стране. А потом — размышляла над тем, как вернуть было могущество. Интриговала, готовилась… убивала. И что теперь? На троне воцарится какая-то глупая девица и солдафон?

— Тут есть одно маленькое обстоятельство — этот солдафон влиятельнейший человек в королевстве, и он хочет восстановить демонологов. Если мы его уничтожим — что тогда?

— Что тогда? Тогда на троне будет Бордонар. И он сделает все, что нам нужно. И не надо выдумывать сущности — уничтожить эту девку, и все. Все на этом закончится.

— Король оказался на удивление живучим…

— Ничего — неделя-другая это не срок. Пусть спокойно умирает. Да, жаль, крепкий был мужчина. Продержаться столько времени с демоном внутри — это удивительно. Крепок, крепок… ты за Бордонаром поглядываешь?

— А что за ним поглядывать — придурошный сидит в библиотеке и таращит глаза на мою грудь, когда я прихожу. Он у меня в кулаке, влюблен, как кошка. Кстати, он не так глуп, как ты думаешь. Да, он влюблен, он хилый и ничтожный — с точки зрения Братства. Но Бордонар совсем не глуп. Я часто беседовала с ним, и оказалось — он прекрасно разбирается в делах государства, много знает.

— Плевать на то, что он знает. Его роль одна — вывести тебя на трон, а потом умереть, как и положено жертве.

— Может нам все-таки сохранить Санду? Как противовес Бордонару. Если с ним что-то случится — у нас будет в запасе ещё один претендент на трон. Мы быстренько введем ее в игру. — Хммм… похитить? И держать взаперти? Пока Бордонар не взойдет на трон. А потом… потом видно будет.

— А может просто оставить так, как есть? Ограничим доступ к трону, и…

— Как ты ограничишь? У Хеверада все вооруженные силы страны! Кто против него пойдет? Стража? Гвардейцы? У него Корпус Морской Пехоты! Никто не сможет с ним сравниться, никто! Штурмом берет дворец, захватывает весь город, собирает жрецов и ставит свою жену королевой. Потом — с ней происходит несчастный случай, и…

— Мда… все- таки похищение лучший вариант. А где держать?

— Какая разница? Мало ли подземелий…

— Все-таки, может попробуем вовлечь Неда в Братство? Он атрок, у нас атроков раз, два, и обчелся…

— Тебе что, так понравилось его тело? Держи его на цепи и используй как игрушку! Как раба! Но если его взять в Братство, в конце концов он развалит его изнутри! Он похож на твоего деда — чистоплюй. Тот, кто был у него в мозгу и куда-то исчез — вот тот бы нам пригодился, если бы… он не пожелал нас подмять под себя. Я не собираюсь делиться властью ни с кем. Братство останется тебе, дочь. Ты хочешь, чтобы оно вообще существовало? Послушай — тут два исхода. Или он нам врет о том, что чужая сущность его покинула оставив минимум знаний и умений — тогда он нам не нужен, неподготовленный для жизни в Братстве, вредный, разлагающий Братство, как зараза. Или же эта сущность Юрагора в нем осталась, и только лишь ждет момента чтобы захватить власть. И в этом случае он нам тем более не нужен. Что так, что эдак — он должен исчезнуть. Опасен, очень опасен. Ты помнишь историю испасов? Помнишь?

— Ну — что их было четыре, и что наш испас выжил потому, что сдал всех остальных? История предательства?

— Это не предательство. Это борьба за существование. Северный испас стал слишком могущественным и подмял бы все испасы. Последний Великий Атрок Свереного испаса Юрагор был слишком силен. И если бы мы ему не помешали — погибли бы все Ширдуан. Наши предки сделали великолепную комбинацию — руками короля уничтожили всех конкурентов и выжили сами, уйдя в глухое подполье и не выдавая себя десятки лет. Можем ли мы поставить под удар их достижения? Северный испас… знаешь, чем он отличался от нашего? Южного?

— Чем? Честно сказать — я не особенно увлекалась такой стариной — созналась Силена — насущные проблемы более важны.

— Это тебе так кажется. Без прошлого нет будущего. Чтобы развиваться, надо знать ошибки прошлого. Так вот — северный испас отличался невероятной жестокостью. Мы по сравнению с ними просто дети. Они преобразовывали учеников с помощью специальных лекарств, часто ядовитых, развивая их магические способности, а также — увеличивая скорость и силу. Мы отказались от подобной практики — отсев потенциальных атроков слишком велик. Более восьмидесяти процентов избранных умирали, не доживая до десяти лет. Из сотавшихся выживала хорошо если половина, и ещё половина из них — сходила с ума. Можно долго рассказывать о их методах, но… в общем — они превращали своих людей в нелюдей. И этот вот главный нелюдь, самый умелый, самый сильный — поселился в голове Неда. Фактически было два пути развития — путь силы, жестокости, восхождения к вершинам власти через нечеловеческие страдания, и путь другой — ума, хитрости, мастерских ходов, интриг. Наши предки были умнее, потому и выжили. Единственное что плохо — после того, как были уничтожены три испаса, пришлось затаиться — ведь демонологов объявили вне закона. Потому были утеряны знания, многие знания. Да, соблазнительно договориться с этим парнем, получить знания, и… убить его. Но скорее всего, нужно убить его сразу…

— Так зачем тогда было тащить его к нам? — пожала плечами Силена — мама, ты противоречишь сама себе! Я не понимаю твоих действий. Они нелогичны!

— Я сама себя не понимаю. И убить не могу, и не убить не могу. Ему сейчас подмешали в пищу и напиток сонного зелья, он спит. Нужно заковать его в цепи, пусть пока поживет. Беседуй с ним, общайся, если надо — спи с ним, тем более, что ты этого хочешь, я же вижу. Вытаскивай из него знания. Как почувствуешь, что взяла от него все, что можно — убей. Если ты его не убьешь, я начну сомневаться, что ты способна когда-нибудь занять мое место.

— А я сомневаюсь, что ты вообще когда-нибудь способна освободить свое место — усмехнулась Силена.

— Не советую пытаться помочь мне освободить место Великого Атрока — тонко улыбнулась женщина — я не Имар Шорокан, я тебя просто убью — не задумываясь ни на секунду.

— Если сможешь, да, мама? — хищно улыбнулась Силена.

— Пока — смогу — прищурилась женщина — когда почувствую, что не смогу — я тебе скажу и отойду в сторону. Обещаю.

Женщины, похожие так, что их можно было принять за двух сестер, замолчали и внимательно посмотрели в глаза друг другу. Силена подумала о том, что ее мать самое опасное и непредсказуемое существо в мире, а Великий Атрок подумала, что когда-нибудь дочь действительно предпримет попытку сместить её с места главы Братства. И тогда… тогда придется делать выбор. Как ее отцу. Что выберет? Пока она этого не знала.

Широкая кровать под прозрачным балдахином. Окна занавешены, чтобы свет не мешал таинству любви. Первая брачная ночь, а вернее день, должны пройти в тишине и покое. Санду обрядили в кружевную, почти прозрачную рубашку, умастили тело благовониями, а перед тем долго мыли в горячей воде, погрузив в большую ванну. Отмыв, положили на массажный стол и не обращая внимания на слезы и стоны боли, выщипали все волосы на теле. Когда она попыталась высказаться против, крупная женщина в кожаном фартуке, ловко оперировавшая стальными щипчиками, грозно заявила, что обросшими, как дикие звери, ходят только провинциальные невоспитанные женщины. Госпожа ведь не хочет, чтобы все подумали, будто она дикая провинциалка? Госпоже было наплевать — лишь бы они от неё отстали и Санда позволила делать все, что они считают необходимым, отстранившись от своего тела далеко-далеко, будто взлетев над ним под потолок… Наконец, процедуры закончились и её отвели в спальню, ожидать прихода мужа.

При слове муж у Санды возникал только один образ — крепкое, красивое, желанное тело Неда, у которого она знала каждый уголок, и которое умело сделать так, что девушка взлетала в небеса от наслаждения и теряла сознание от счастья. А этот, седеющий мужчина, отяжелевший и грузноватый, никак не мог быть её мужем, ну никак! Но он был. И сейчас он должен войти, обнажиться перед ней, вжать её в постель и… При этой картинке Санду начинало колотить. Умом она понимала, что Хеверад, в общем-то, красивый мужчина, пусть и гораздо старше неё и годится ей в отцы, что на самом деле это завидная партия, что любая девушка в провинции и в столице с радостью запрыгнула бы к нему в постель, считая это за честь, но… она ничего не могла с собой поделать. Видимо все-таки любила Неда.

А может это бунтовала её свободолюбивая натура — Неда выбрала она сама, а Хеверада ей навязали, да ещё такими жестокими методами, что отбили охоту смотреть на него на долгое, долгое время, если не навечно. Тихо, почти неслышно скрипнула дверь, паркет зашуршал под чьими-то ногами. Санда зажмурила глаза и сделала вид, что спит. Мужчина тяжело присел рядом с ней, посидел с минуту, будто решаясь, затем тонкое шелковое одеяло поползло в сторону. Ещё посидел, и подол кружевной рубахи стал подниматься, обнажив Санду до пояса. Она застыла, сжав кулачки и вытянувшись так, будто её разбило столбняком. Рука мужчины прокралась к бедру девушки и нежно коснулась гладкой кожи, тут же покрывшейся мурашками как от ночного сквозняка. Из глаза Санды потекли слезы, она застонала и задрожав, задыхаясь, выдавила:

— Не надо! Я не хочу! Нет!

— Я тебе так противен? — грустно сказал Хеверад, проводя тыльной стороной пальцев по бедру напрягшейся девушки — ведь не урод, как мне кажется. Меня женщины вообще-то любят…

— Вы не урод… но я не люблю вас И не хочу… пожалуйста, оставьте меня в покое! Если вы сейчас меня… я умру! Я что-нибудь с собой сделаю! Не прикасайтесь ко мне!

— Как скажешь — хрипло сказал генерал, рука которого блуждала по телу девушки — я могу подождать, когда ты успокоишься. Я не насилую женщин. Дождусь, когда ты сама попросишь меня.

— Договорились! — Санда отдернулась в сторону, а Хеверад вытер со лба пот, рукой, от которой пахло благовониями и чистым девичьим телом.

Кто бы знал — сколько труда ему стоило не наброситься на эту нежную недотрогу и не вжаться в нее, раздвигая, расплющивая нежную прекрасную плоть! Когда-то, двадцать лет назад он так бы и сделал, не взирая на последствия, влекомый животным желанием. Теперь, став седым, умудренным опытом, он знал, что недоступный плод слаще всего. И ещё он знал, что никакие крепости не устоят, если правильно вести осаду. А Хеверад умел брать крепости. Везде. На войне, в политике, в торговле и… в постели. Генерал встал с постели, посмотрел на сжавшуюся в углу кровати девушку и улыбнувшись, погрозил ей пальцем:

— Все равно ты будешь моей! Ты полюбишь меня! Я лучше твоего Неда! И я это докажу. Тебе придется меня полюбить — другого выхода у тебя нет. Впрочем — у меня тоже. Я готов ждать долго, сколько понадобится. Ты умная девочка, и должна понять, должна смириться. Мы с тобой сделаем великие дела! Воля судьбы свела нас вместе, и грех не воспользоваться этим обстоятельством. Считай это за некую сделку — ты предоставляешь свое тело, и взамен получаешь власть, почтение подданных, огромное богатство, мою любовь и преданность. А любовь придет, когда ты поймешь, что я лучшее, что ты могла получить.

Генерал резко повернулся и пошел из комнаты, решив вызвать двух рабынь-массажисток — напряжение требовало выхода. Девушка возбуждала его так, как не возбуждала ни одна женщина. Он пытался анализировать этот факт, и пришел к странному выводу — дело было даже не в том, что она прекрасна, обладает великолепным молодым телом, которому позавидует любая женщина, нет! Главное — она была символом — символом власти, которую он хотел иметь. В лице Санды Хеверад овладевал всем государством, всем миром — ведь его амбициозные планы простирались дальше на Юг! На Север! На Запад и на Восток! Империя — вот что было его целью. Восстановление огромной континентальной империи, а затем… затем весь мир! Молодых красоток много, а королева Замара — одна. И он будет обладать ей. Прикрыв дверь в спальню, Хеверад досадливо покачал головой — не получится уговорить, обаять — есть маги, которые могут навести морок, напоить любовным зельем, от которого Санда будет кидаться на любого мужчину, упрашивая, чтобы он ей овладел. Хеверад знал, что существуют такие средства, даже сталкивался с таким возбудителем — у него была любовница, молодая жена одного высокопоставленного вельможи, которая обожала пользоваться такими препаратами.

Хеверад встречался с ней на протяжении месяца, а потом сбежал, не выдержав любвеобильности женщины, и того разврата, который устраивала эта дама. Ей мало было его одного, она требовала нескольких мужчин одновременно, а ещё — обожала, когда муж наблюдает за этим безобразием, сидя в соседней комнате и заглядывая через специальное отверстие в стене. Она как-то призналась в этом майору Хевераду — после признания он не мог уже кувыркаться с похотливой красоткой, ему казалось, что отовсюду в его голый зад заглядывает престарелый муж любовницы. Хеверад вздохнул, отбрасывая видение обнаженной Санды, лежащей с закрытыми глазами и вытянувшейся в струнку, и тяжело пошел по коридору, в конце которого виднелся вооруженный охранник во всем снаряжении, с обнаженным мечом на плече. Охрана дома была основательно усилена — по время этого политического кризиса можно было ожидать чего угодно — штурма дома, попытки захвата или просто подсыла наемных убийц. Дом был просто напичкан охранниками, которым даны строгие инструкции — не спрашивая имени, рубить всех незнакомцев, которые окажутся в пределах видимости. Чужие здесь не ходят! Неожиданно генералу показалось, что в спальне Санды раздался крик. Он остановился. Прислушался — нет, тихо. Но определенно крик был!

— Стража, ко мне! — взревел Хеверад, и тут же со всех сторон с грохотом к нему бросились бойцы, прятавшиеся за занавесями в нишах, за углами, за статуями богов и прекрасных дам, приподнимающих легкие одеяния.

— За мной! — крикнул генерал и бросился к спальне, от которой отдалился шагов на пятьдесят. Дверь спальни оказалась запертой. Генерал ударил плечом, но дубовая пластина даже не дрогнула, принимая на себя удар стокилограммового тарана.

— Вышибить дверь! — закричал генерал, скривившись, и потирая ушибленное плечо. Гвардейцы в латах, сцепившись по трое, начали ломать, разбегаясь и врезаясь стальными таранами-плечами, но сделанная на совесть, дверь держалась. Наконец, прибежали двое с боевыми топорами, и начали рубить неподатливое дерево, с хаканьем опуская тяжелые лезвия секир на полированный дуб. Через минуту дверь начала сдаваться и показалась стальная задвижка, запирающая вход. Солдаты отодвинули тяжелую кованую полосу, дверь распахнулась. Расталкивая солдат генерал вбежал в спальню, бросился к постели… Санды не было. Окно открыто, и прохладный ветер с гор, несущий запах трав и снежных ледников, колыхал тяжелые, вышитые золотом портьеры… Хеверад начал материться — виртуозно, самыми грязными словами, какие знал, какие слышал ещё в юности и с тех пор никогда не говорил. Потом зарычал, как зверь, и когда кто-то тронул его за плечо, он чуть не набросился с кулаками на этого человека и только в последнюю секунду опомнился, глядя на начальника стражи поместья налитыми кровью выпученными глазами.

— Господин генерал! Записка!

— Какая записка? — прохрипел Хеверад, пытаясь взять листок бумаги. Его руки прыгали, тряслись от возбуждения и он никак не мог поймать маленький листок. — Читай! — приказал он, закусив губу и не чувствуя, как капли крови выступили у него из-под острых, достойных дикого зверя зубов.

— «Она жива. Занимайся своим делом, не совершай необдуманных поступков. Сделаешь ошибку — она умрет. И ты умрешь».

— Подпись есть? — каркнул генерал, с трудом протолкнул комок в горле.

— Нет, господин генерал. Все, что есть. Больше ничего.

— Сыщиков ко мне! Лучших сыщиков города! Мага из сыскной канцелярии. Лучшего мага! Быстро!

Все забегали, затопотали, начальник стражи отдавал распоряжения, а генерал сидел на карюю кровати, где недавно гладил бедра своей молодой жены и думал о том, что так все обычно и бывает — в тот момент, когда ты считаешь, что находишься на высшей ступеньке, считаешь, что победил, откуда-то выскакивает запасной полк врага и бьет тебе в спину. И остается только молиться богам, да рассчитывать, что строй не сломается и выдержит удар. Сыщики появились минут через тридцать-сорок. Ходили по дому, делали умные лица, расспрашивали слуг, рабов, солдат охраны. Через час работы главный сыщик доложил о том, что никто ничего не видел, и куда девалась генеральша никто не знает. Маг сыщиков тоже не дал никакого результата, за исключением сделанного вывода, что работал сильный маг, создавший широкомасштабную иллюзию-прикрытие, под защитой которой, средь бела дня, преступники проникли в дом генерала. Все. Больше никаких сведений не было. Оставалось или ждать, или же пытаться что-то сделать. Что? Генерал пока не знал. Но надеялся, что его хитрый, изворотливый ум, выручавший его во многих переделках, не подведет и выдаст решение в ближайшее время. А пока оставалось утешаться мыслью, что Санда жива. А раз она жива — ещё не все потеряно.

— Выйди. Ну! Быстрее! — слуга выскочил из спальни как ошпаренный — вельможа славился крутым нравом и промедление могло вызвать непоправимые последствия. Например — отпадание головы и водружение ее на кол у городской стены. Гирсос обратил взгляд к кровати, на которой лежал больной король, и холодно спросил:

— Ты идиот?!

— А в чем дело, господин Амунский? — слегка испуганно спросил тот, кто лежал на кровати, и нервно кусая губы сел на край постели.

— Ты зачем затащил в постель служанку? Тебе кто позволил?

— Ну… никто — пожал плечами мужчина — а что такого-то? Король — и не может положить в свою постель женщину?

— Ты не король, придурок! Ты его двойник! И притом, по нашей версии — болен! А если она поймет, что ты… не совсем король?

— Каким образом? Что, она знает — чем я отличаюсь от настоящего короля? Кстати — почти ничем. Если не знать — и не поймешь. Потому — я не понимаю вашего негодования, господин Амунский.

— Послушай, ты! Не кажется ли тебе, что ты стал слишком самостоятельным? Запомни — ты жив, пока я тебе это позволяю. Кстати — и твоя родня — отец, мать, сестры — все живы до тех пор, пока я тобой доволен. И если ты попытаешься выйти из-под контроля, перестанешь делать то, что я тебе говорю — они умрут. Это тебе ясно?

— Ясно господин Амунский — растерянно буркнул мужчина — скажите, а сколько времени мне быть в личине короля?

— Столько, сколько нужно. Может и всю твою жизнь.

— Вообще-то, когда мы договаривались, вы сказали, что это ненадолго! Что по прошествии некоторого времени вы все утрясете, хорошо заплатите, и я снова вернусь к своей семье. Так почему вы говорите, что на всю жизнь?

— Глупец, ты сейчас что, страдаешь? Лучшая еда, постель, отдыхаешь! Чего тебе ещё надо?

— Жизни. Я не живу, я как будто похоронен в этом дворце! Не хочу такой жизни. Хочу уйти!

— Я потратил на тебя огромные деньги, возил к лучшим лекарям, магам, делал тебе личину — для чего? Для того, чтобы ты мне тут ныл и все испортил? Запомни — тот день, когда ты перестанешь быть мне нужным, когда испортишь мои планы — станет твоим последним днем. Даже если ты и выглядишь, как король — ты не король. Запомни и это.

— Вы не дадите мне забыть — криво усмехнулся мужчина, и неожиданно спросил: — А куда вы дели настоящего короля?

Гирсос внимательно смотрел в глаза мужчины, пока тот не отвел взор, и не покраснел в смущении. Затем Амунский встал с кресла и приказал:

— С сегодняшнего дня ты начнешь медленно выздоравливать. Но — очень медленно! Никаких служанок в постель — кстати, ты её убил. Да, да — мне придется ее убрать, чтобы не болтала языком. Будешь сидеть взаперти, пока я не позволю тебе выходить. Учти — твоя жизнь, жизнь твоих близких в моих руках!

Амунский вышел из спальни «короля» и коротко приказал стражникам, стоящим у дверей:

— Никого к нему не пускать — кроме слуги. Ни сына, ни служанок — никого. Король пока слишком слаб, хотя и начал выздоравливать. Передайте мое распоряжение своему командиру.

Стражники отсалютовали в знак того, что поняли, и Амунский пошел по коридору к библиотеке, находящейся в соседнем крыле здания и соединенной с ним длинными переходом. Дворец вообще имел довольно хаотичное и сложное строение — он были построен не менее тысячи лет назад, и все это время стоился, перестраивался по вкусу своих владельцев и согласно их пожеланиям. А так как вкусы и желания королей были иногда экзотичны, а вкуса частенько не было как такового, то дворец представлял собой смешение стилей и композиций, где древние строения соседствовали с современными корпусами, не вписывающимися ни в какие пейзажи. Так и библиотека — она находилась на втором этаже одного из корпусов и через неё можно было выйти в сад, наполненный экзотическими растениями со всех концов света — сейчас немного запущенными, разросшимися так, что сад напоминал джунгли южного континента.

Весь дворец был пронизан тайными ходами, и Амунскому стоило большого труда найти для нынешней спальни короля такое место, где и близко нет тайных ходов. Прочные каменные стены напоминали о темнице, из которой нет выхода. Не зря двойник короля говорил о том, что он будто похоронен во дворце — на самом деле, в общем-то так и было — лжекороль будет существовать столько, сколько надо Амунскому, а потом умрет — возможно, от несчастного случая, возможно — убитый фанатиком, решившим, что король — демон и нужно освободить от него этот мир. Вариантов много, и каждый из них имел право на существование. После того, как Амунский найдет преемника королю, такого, что будет подчиняться безоговорочно. Как этот двойник. Настоящий король скончался несколько недель назад, и Амунский, готовый к этому моменту, мгновенно заменил покойного на двойника, созданного заранее, несколько месяцев назад.

Тело короля покоилось в море, а двойник, подготовленный по всем правилам, подписывал бумаги, ставил печати — исправно, так же как и настоящий король. Мужчину научили это делать, и подпись лжекороля не отличил бы от настоящей даже эксперт — тренировки, плюс магия, делают свое дело. Амунский усмехнулся, довольный своей операцией — все прошло как надо. «Король» под его контролем, делает то, что ему приказывает Гирсос, а конкуренты плетут свои «гениальные» заговоры в надежде занять трон, когда король умрет. Когда тайные агенты доложили Гирсосу о том, что задумали главы дворянских кланов — он смеялся до слез, представляя, как идиоты ждут смерти короля. А ее, смерти-то, нет и нет, нет и нет… печально, господа, правда? Потому лжекороль и был помещен в такое место, где нельзя было проследить за тем, что он делает в спальне. А ещё — к нему не допускался никто, кроме самого Амунского и ограниченного круга слуг. Увы — иногда возникали казусы подобные случившемуся вчера вечером — лжекороль вышел из своей спальни, ухватил служанку и затащил в свою комнату, где несчастная девушка не смогла сопротивляться напору «больного». Теперь подобные инциденты исключены — Гирсос распорядился, чтобы больше никто не ходил мимо спальни короля. Слезы смеха сменились слезами по дочери, убитой по приказу Хеверада. Гирсос быстро разобрался в несложных, в общем-то, хитросплетениях заговора и обезопасил себя от попыток лишить власти.

Теперь Амунский очень, очень пожалел, что назначил Хеерада главнокомандующим всеми вооруженными силами. Однако — пока что никаких действий в отношении мятежного генерала не предпринимал. Ждал удобного момента. То, что такой момент наступит — Гирсос не сомневался. Хеверад должен был заплатить за то, что предал покровителя, продвигавшего его по службе. Ну и ответить за смерть дочери — само собой. Последние годы Амунский вообще-то не очень ладил с Анитой — она причиняла ему немало неприятностей, иногда он сам в сердцах подумывал о том, не прибить ли эту тварь — но никто не смеет лишать жизни Амунских безнаказанно. Если он не отомстит за дочь — это будет означать, что Амунский не так силен, как прежде. При мысли о погибшей дочери у него сжалось сердце — когда-то она не была такой стервой… маленькая девочка, розовая такая, губастенькая…

Он любил её, все равно любил. Не так, как сына, конечно — сын это все — наследник, надежда — но… любил. И считал, что хорошо пристроил к перспективному военному, который будет его боевым молотом, если понадобится сокрушить конкурентов. Увы, молот сломался… и на взмахе убил частичку души Гирсоса. Амунский скрипнул зубами и решил, что очень, очень жестоко отомстит Хевераду. Убивать его глупо — талантливый полководец понадобится государству — но сделать так, чтобы тому было больно, очень больно — вполне возможно. Нужно только найти эту болевую точку, узнать, кто ему дорог и уничтожить эту любовь! Гирсос подошел к переходу, ведущему в библиотеку, подумал немного, и… развернулся в обратную сторону, решив зайти в канцелярию. О чем ему говорить с принцем, который днями и ночами не вылезал из библиотеки? Зачем он теперь ему? Кстати сказать — принц зажился на этом свете. Может ему, как и королеве, пора отправится на небеса? Нужно будет поговорить кое с кем по этому поводу…

Приняв решение, Гирсос зашагал быстрее — сегодня нужно было пустить в ход королевский указ, предоставляющий ему особые полномочия и вводящий в стране военное положение. Пора было как следует заняться своими политическими противниками, совсем забывшими страх. Напомнить, что Гирсос — это сила. И не все силовые структуры королевства подчиняются Хевераду…

Нед плавал в хрустальной вышине… мысли его были тягучи, как тянучка, которую продавали на городском рынке, он пытался сосредоточиться, но не мог — где Нед сейчас обитал, что с ним — неважно. Ему было хорошо, спокойно. А разве может быть неспокойно, когда ты паришь в вышине, как унесенная ветром паутинка? Лети, отдавшись порывам ветра, а впереди — новый мир, новые ощущения, новая радость! Главное — чтобы не сожрала пролетающая по своим делам птичка.

— И чего ты тут повис? — перед Недом неожиданно появился человек в черном, с острым, жестким лицом.

— Как чего? Я наслаждаюсь — недоуменно ответил Нед, не понимая, откуда взялся это черный и чего ему надо — уходи отсюда! Не мешай мне!

— Ты противен. Ты жалок. Ты недостоин даже жалости! — лицо черного скривилось в брезгливой гримасе.

— Чего это вдруг? — обиделся Нед — не заслужил я таких обидных слов! Уходи отсюда и не мешай мне наслаждаться покоем!

— Вот же неудача какая… занесло меня в тело слизняка! — угрюмо покачал головой черный — очнись, придурок! Тебя захватили, опоили, ты лежишь на кровати в какой-то комнатушке и тебя поят снадобьем для развязывания языка!

— Не надо портить мне отдых! Ты нарочно так говоришь! — Нед был очень раздосадован. Вот так паришь себе, и приходит некий гадкий человек, нарушает покой, портит отдых! Неожиданно руку Неда пронзила боль, и он вскрикнул — ему в руку вцепилась собака, скаля белые зубы:

— Нарда! Ты чего?! Взбесилась?! Пошли лучше полетаем! Отрасти крылья — тут все можно! Ох, как хорошо, что ты появилась! Меня никто не любит, все обижают. Укуси вон того негодяя, куси его! Ой! Меня-то зачем?

«— Что это у него на руке, как будто укусы? Глянь — проявляются. Будто его собака укусила. Раньше вроде этого не было…

— Забудь. Лей осторожнее, чтобы не захлебнулся.

— Когда подействует? — Минут через двадцать, как только состав впитается в его тело. Ждем!»

— Очнись, слизняк! — голос черного был холодным и нудным, как осенний дождь — из тебя сейчас будут выкачивать знания! Поставь барьеры!

— Какие барьеры? Зачем? — недоумевал Нед. Его сознание немного прояснилось от боли — собака кусала не в полную силу, но синяки после ее уксусов точно останутся.

— Поставь барьеры для снадобья! Не пускай его в мозг! Ну! Быстро! Запусти защиту! Вспомни, как это делается! Быстрее! Нед поморщился, напрягся…

И вдруг отовсюду полезли землекопы, каменщики — они забегали с тележками, начали таскать булыжники, выстраивая из них крепкие стены — все происходило невероятно быстро — вот только что в тоннелях ничего не было, и уже новые стены поднимаются к потолку, перекрывая дорогу бурлящему потоку белой пенной жидкости. Она поднимается все выше, выше, бормоча, будто здесь собрались тысячи базарных торговцев, крадется к щелям над стеной, но не успевает пробраться, бессильно ударяясь о свежую кладку. Тоннели? — недоумевает Нед — как он оказался в тоннелях? Только что парил в вышине, и вот — уже под землей! Чудеса, да и только.

— Держись, придурок — снова раздался скрежещущий металлический голос черного — тело у нас одно, хотим мы это или нет, так что я не хочу сдохнуть из-за твоей глупости.

— А ты… разве жив? Юрагор? — внезапно озарило Неда.

— Жив, конечно. Кто, как ты думаешь, с тобой говорит? Я в тебе. И всегда буду в тебе. Даже если этого и не хочу…

— Кстати, а кто виноват, что я утратил магию? — внезапно рассердился Нед — не ты ли? Кто меня выжег?

— Ты и выжег — невозмутимо парировал Юрагор — если бы ты не сопротивлялся моей воле, не мешал — я бы мог воспользоваться любым заклинанием совершенно безболезненно для себя. А ты помешал. А раз помешал — получи!

— Я не виноват — нахмурился Нед — я сопротивлялся твоей черноте. Мне не нравится твое отношение к людям, твоя жестокость. Не нравятся твои планы. Я не хочу власти, не хочу владеть миром. Не хочу ради этого убивать людей. Хочу покоя, хочу любви, хочу…

— Дурак! Вместе с тем, что тебе не нравится, ты отбрасывал и то, что тебе необходимо — мои знания, мой опыт! Довел себя практически до гибели! Почему, ну почему ты не убил Харалда, когда бился с ним на дуэли? Если бы ты его убил, не попал бы в дом к Имару, тебя бы не захватили. Опять же — почему ты не попытался убить их всех? Силену? Отпустил её тогда, в гостинице? Польстился на её крепкий зад? Высокую грудь? Пошел на поводу у своих плотских желаний? Баб тебе мало? Если бы ты нашел себе бабу, простую, без изысков, или хотя бы регулярно ходил к шлюхам — у тебя не было бы голода по женщинам, может бы тогда бы ты думал чем надо, а не этим самым местом! Дурак… надо было бы убить их всех, не жалея, не думая и не размышляя! Жалел Имара и его внуков? Понравились они тебе? Глупец! Ты выше их! Ты Высший! Кто они тебе? Друзья, которые завтра могут ударить в спину? У властителя нет и не может быть друзей — только партнеры и подданные! Обретя друзей, ты стал слабее, ты стал уязвим!

— Но ведь нельзя быть одному… это противоестественно. Я не хочу быть один…

— Вот потому ты и совершаешь ошибки. Ты помнишь, как когда-то был один на всем свете и боишься повторения. Ищешь друзей. А они тебе не нужны. Они смотрят лишь — как воткнуть тебе нож в спину. Забудь о них! Нужно выбираться отсюда и не жалеть тех, кто попадется тебе под руку.

— Вот этим ты мне и не нравишься, Юрагор — угрюмо парировал Нед — у тебя нет друзей, ты никому не веришь. А у меня есть друзья. Все, уходи!

— Ушел бы, да не могу — мрачно усмехнулся черный, и прислушиваясь к чему-то, объявил — внимание! Сейчас тебя разбудят и попытаются выкачать досуха. Держись! Не дай им возможность нас убить. Пока ты не выдал им все тайны, твоя жизнь в безопасности. Дай им немножко, того, что они не знают, но такого, чтобы оно не было им особенно нужно. Для затравки. Пусть думают, что побеждают. Я тут, слежу за тобой!

«— Он сейчас должен проснуться. Аккуратнее, не забудь, что перед тобой Великий Атрок — этот парень опасен.

— Мама, какой он атрок? Без магических способностей, на привязи — это не человек, а бревно с нанесенными на него рунами!

— Боюсь — тебе никогда не стать Великим Атроком. Ты для этого слишком глупа… Заткнись, и делай то, что я говорю!»

Веки Неда затрепетали, и он медленно, осторожно открыл глаза. Только что он беседовал с Юрагором, отбивался от своей собаки, почему-то решившей испытать силу своих челюстей, и вот — он уже лежит на постели в незнакомой комнате. Как сюда попал — неизвестно. Видимо притащили, пока он спал. Попытался сесть — что-то мешает. Потянулся рукой — цепь! На ноге цепь! Нога обнажена. Впрочем — как и все тело. Он был абсолютно наг, а перед ним сидели в креслах две красивые женщины — одна моложе, другая постарше, похожие, как две капли воды.

— Очнулся? — насмешливо спросила молодая — это хорошо. Ты в состоянии говорить?

— Да. — тут же ответил Нед, чувствуя, как слова вылетают из него со скоростью стрелы. Тут же голос Юрагора пояснил:

«Часть снадобья все-таки проникла в мозг, но если будешь контролировать себя, ты сможешь сопротивляться»

— Вы зачем меня раздели? Отдайте одежду!

— Зачем? — усмехнулась старшая — чтобы вывести тебя из равновесия. Чтобы ты чувствовал себя беззащитным. Чтобы тебе было неудобно и стыдно. Достаточно полное объяснение? Вы, мужчины, так боитесь за свои причиндалы, что стоит обозначить некую опасность для вашего достоинства, так вы сразу выходите из равновесия. Сейчас ты ощущаешь стыд, тебе неприятно, ты взволнован, твоя кровь расталкивает снадобье по всему организму. Что и требуется. Странно, что Великий Атрок не знает таких простых вещей…

— Я не Великий Атрок! Я временно был его сосудом, а потом он ушел! Я ничего не знаю, отстаньте от меня! Отпустите!

— Ничего, ничего… — усмехнулась Силена — с цепью на ноге ты тоже выглядишь привлекательно. Особенно если на тебе нет одежды. Видишь, мама, почему я на него соблазнилась? Хорош самец, не правда ли?

— Хорош — кивнула женщина, беззастенчиво разглядывая Неда, пытающегося прикрыть свое достоинство сложенными вместе ладонями — поздно спохватился. Мы все как следует разглядели. Кстати — если скажешь нам все, что требуется — останешься жить. Например — в роли постельного раба. А что — не худший вариант, правда, дочь? Гнить на колу гораздо противнее, не находишь?

— Ну… может он думает иначе. Желает посидеть на чем-то остреньком, смазанным свиным жиром? — Смех у вас какой-то… как у дебильных изуверов — хрипло ответил Нед, чувствуя, как мозги прочищаются от лекарственной одури — не пристало таким красивым женщинам вести себя как ненормальным маньякам. И ещё — вам не кажется, что вы слишком озабочены мужчинами? Может в этом кроется ваше желание увидеть голого мужчину? Такое навязчивое желание, нет?

— Он хочет нас обидеть, тебе не кажется, мам? — Силена усмехнулась, в её руке мелькнул длинный кожаный хлыст и на бедре Неда вспухла красная полоса — хватит! Ты, раб, будешь говорить то, что я спрошу! Или — спросит Великий Атрок! Кстати¸ мам, тебе обязательно присутствовать на допросе? Я сама с ним разберусь, а потом тебе доложу…

— Что, хочешь забраться к нему в постель? Он тебя придушит, как курицу! А ещё — желаешь получить тайные знания и стать сильнее? О боги, дочь, твои мысли буквально написаны на твоем лбу! Когда ты научишься скрывать свои мысли. Наверное — никогда. Итак, приступим. Послушай меня, парень, сейчас я произнесу заклинание, после него ты испытаешь невероятное желание выложить нам все, что ты знаешь — все тайные заклинания, все знания о Северном испасе. И выложишь все, о чем я спрошу. А ты, Силена, запишешь — вот твоя бумага, вот перо.

— Может все-таки пригласим кого-то со стороны, писца? — нерешительно спросила девушка — я не смогу так много писать…

— Сможешь. Мы не можем привлечь кого-то со стороны. Иначе информация разойдется и мы не сможем её удержать. Слишком много людей охотится за этим парнем, мы не можем рисковать. Убивать же писца каждый раз после того, как он сделал записи — глупо. Рачительный хозяин так не сделает. Прекрати ныть! Бери перо, бери бумагу и приступаем! Эй, голозадый, вероятно ты думаешь, что защищен заклятием? Нет. Твое заклятие слетело, как листья с дерева. Даже ты не можешь держать защиту годами, особенно если против тебя действует Великий Атрок. Ты не исключителен, парень. Итак, начали!

Великий Атрок встала, и нараспев начала читать короткое заклинание, окончившееся чем-то вроде крика, или всхлипа — Нед сразу определил: «Заклинание правды Исуана». Лучше всего действует вместе со снадобьем, составленным из десяти ингредиентов, главными из которых служат кровь и слезы девственницы. Тут же Нед ощутил жар, будто выпил крепкого вина, затем неприятные ощущения прошли и на их место пришла радость. Великая радость, счастье, любовь ко всем вокруг, желание поделиться всем, что у него есть — если попросят, он может отрезать у себя палец и дать тому, что его просил! И будет счастлив, что угодил этому человеку! Как он любит этих женщин! Как он хочет дать им то, что они хотят!

— Начинай говорить — заклинания первого уровня, все, что ты знаешь — спокойным голосом сказала Атрок, глядя в глаза Неду — не сопротивляйся, ты должен, обязан нам все рассказать!

— Осторожно! Не поддавайся! — голос Юрагора бился у Неда в голове, будто и вправду был жив — крепись! Убил бы суку! Сильная, тварь! Южный испас всегда отличался сильными менталистами!

— Смотри-ка — молчит — удивилась женщина — ну-ка, ударь его хлыстом. Сильнее, сильнее! Чтобы потерял контроль над телом! Так, так! Держится… Нет, не так надо. Ну-ка, расскажи о своих потаенных желаниях. Что бы ты хотел сделать с Силеной?

— Забавно… ага, забавно… а что — он вполне — хихикнула девушка, слушая то, как Нед захлебываясь излагает свои постельные мечты. — Теперь сообщи нам пару заклинаний первого уровня — например, лишения разума. Ага, похоже… так, так… видишь, дочь — если проскрести в плотине маленькую дырочку, то вода постепенно пробьет себе гораздо более широкую дорогу. Следом за невинными фантазиями открывает путь тем воспоминаниям, что нам нужны. Пишешь? Давай, давай… надеюсь ты не его постельные фантазии записываешь, чтобы потом осуществить их наяву?

— Ты шутишь? — удивилась Силена — что-то я не наблюдала за тобой искрометного юмора… с чего вдруг?

— Пиши, не забывайся! — оборвала женщина — кстати, видишь — исполнения «Заклятия Гауда» отличается от нашего. Интересно. У них более чистое произношение последних звуков, без опущения на два тона. Интересно — почему? Надо будет потом попробовать.

В течение двух часов Нед излагал женщинам то, что знал, то что изучал на протяжении своей долгой жизни Юрагор, оставив в наследство носителю своей памяти огромный, опасный груз знаний. Нед не собирался выдавать то, что было разработано непосредственно в Северном испасе, то, что маги-исследователи испаса с риском для жизни создавали сотни лет. Искусно обходя поставленные перед ним острые вопросы, Нед давал женщинам то, что они и так знали. Некоторые заклинания были модифицированы за время их эксплуатации, но в общем-то это было то же самое, что знали испокон веков все маги Ширдуан. Нед сумел обойти рогатки, поставленные ему менталисткой и выдать в результате то, что хотел выдать. После того, как слегка усталые, но довольные женщины ушли, Нед лег на спину, заложив руку за голову и его губы тронула легкая улыбка — забавно было посмотреть на лицо Великого Атрока, когда он выдавал сексуальную фантазию на тему: «Как я буду это делать с Силеной». В некоторых местах этого рассказа у женщины удивленно поднялись брови, и было видно, что она искренне заинтересовалась. Чуткие уши Неда-Юрагора уловили даже некое изменение в дыхании и легкое покраснение кожных покровов у обоих женщин. Неду в это время ужасно хотелось захихикать, но он не мог позволить себя разоблачить. Улыбка сползла с его губ, когда он снова ощутил на ноге стальную цепь. Дожил! Как собака, как дикий зверь — на цепи. На потеху зрителям. Мало им было пленить, так надо было радеть догола, унизить!

— Нормальная практика — заметил Юрагор — снять с человека одежду, лишив его привычной среды обитания. На мужчин лучше всего действует угроза гениталиям, на женщин — угроза потерять красоту, остаться уродкой. Так что ничего удивительного, они все делают так, как надо. А ты — сделал все так, как надо? Обследовал цепь? Комнату? Ты обдумал варианты побега? И прежде чем бежать — нужно уничтожить угрозу жизни, будущей жизни. Как? Убить Великого Атрока, конечно. Ну и его любвеобильную доченьку, конечно. Кстати — ты видел, как она сегодня глядела на твои причиндалы? Дочка ещё та… любит мужчин. Сдается, она придет к тебе сегодня ночью. И тогда…

— Убить?

— Болван! Убить всегда можно успеть! Обаять, заинтересовать, удовлетворить её как следует, пусть расслабится и поверит, что ты влюблен в неё по самые уши! Ты должен быть хитрым, коварным, жестоким, как… как…

— Юрагор?

— Да! Как Юрагор! Хотя до меня тебе ещё расти расти. Ты щенок, у которого только начали прорезаться зубы, а я волк, и если бы ты прислушивался ко мне раньше, не заглушал мой голос — не сидел бы сейчас на цепи. Вперед — обследуй комнату, ищи выход, и думай, думай, думай…