Глава 22
Барни Т. Баррен
На вызов по персональной линии Свирин ответил в своем неповторимом стиле: активировав «подкову» и тут же забыв про того, кто ему звонит.
Оценив глубину кругов под глазами серого от усталости заместителя начальника отдела перспективных разработок, Барни все-таки напомнил о своем существовании:
– Михаи-ил!
Услышав его голос, ученый, упершийся взглядом в виртуальный экран, вздрогнул, непонимающе огляделся по сторонам, а потом наконец сфокусировал взгляд на изображении с «подковы»:
– Прошу прощения, сэр, заработался…
– Ничего, бывает… – кивнул Баррен и перешел к делу: – Что там с патчем CTR-15–97?
Свирин на миг нахмурил брови, вспоминая, о чем конкретно идет речь:
– Э-э-э… А, с тем, который для…
Заткнулся. Сам. Затем сообразил, что не успел сказать ничего запретного, и с явным облегчением ответил:
– Залили. Еще вчера…
– И? – нетерпеливо спросил Барни.
– Проверка в самом разгаре… – развел руками подчиненный. – Часа через четыре получим первые результаты…
Настроение Барни, и без того не особенно хорошее, тут же скакнуло вниз:
– Как закончите анализ – сообщишь…
Ученый открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут его изображение застыло и, стремительно уменьшаясь, поехало в сторону.
– Вызов от мистера Смита, сэр! – одновременно с появлением знакомой заставки сообщил голос начальника службы безопасности. – Сигнал с теми же параметрами, что и в прошлые разы…
Словосочетание «те же параметры» заставило скрипнуть зубами и с хрустом сжать кулаки: представитель анонимного «заказчика» использовал для связи армейскую систему защиты исходящего сигнала. Причем не стандартную, а специального назначения, блокирующую любые попытки отследить физическое местонахождение абонента.
– Соединяй… – с трудом сдержав рвущиеся наружу ругательства, приказал Барни, увидел появившуюся перед глазами картинку и сразу же потянулся к сенсору медблока рабочего кресла.
Коротенькое шипение пневмоинъектора – и ледяная рука, сдавившая сердце, нехотя разжалась, а алая пелена бешенства, которая заволокла глаза, стала потихонечку рассеиваться.
В этот момент к картинке добавился синтетический голос «мистера Смита»:
– Доброго времени суток, мистер Баррен! Надеюсь, вам понравилось голо?
– Я. Хочу. Видеть. Свою. Дочь… – не отводя взгляда от заляпанного кровью указательного пальца Миранды, потребовал Барни. – Иначе никакого сотрудничества НЕ БУДЕТ!
– Мы это уже обсуждали… – равнодушно напомнил «Смит». – И даже пришли к некоему консенсусу…
– Но проект уже вышел на финишную прямую! – кое-как справившись с накатившим отчаянием, воскликнул Баррен.
– Это только слова…
– Не только: я уже подготовил список оборудования, которое вам потребуется!
Собеседник ненадолго замолк, потом удовлетворенно хмыкнул:
– Что ж, пожалуй, это можно считать шагом навстречу… Отправляйте!
– А…
– Если мои специалисты сочтут, что этот список – не пустышка, то, даю слово, в ближайшее время вы получите возможность увидеть свою любимую дочурку!
Судя по тону, которым была сказана последняя фраза, менять условие «Смит» не собирался, поэтому ББ обреченно кивнул, затем открыл папку с нужным файлом и перетащил его на иконку с ником абонента.
Анимированная вспышка, появление подтверждения о доставке – и собеседник задал следующий вопрос:
– Надеюсь, в файле со спецификацией нет никаких посторонних «закладок»?
– Дочь у меня одна. И терять ее из-за своей глупости я не собираюсь…
– Ну, мало ли… Вдруг вы настолько соскучились, что жаждете получить криоконтейнер, скажем, с ее ухом или глазом?
Представив себе описанную «Смитом» картину, Баррен стиснул пальцы на подлокотниках:
– Посторонних. Программ. Нет.
– Замечательно! Тогда последний вопрос: когда я получу саму технологию?
Бешенство, пришедшее на место вспышке отчаяния, все-таки вырвалось наружу:
– Ее еще нет! Впрочем, нерабочий вариант могу скинуть хоть сейчас…
– Я тоже умею шутить… – нехорошо прищурилась аватарка. – Хотите, продемонстрирую?
– Не надо, я все понял! – сообразив, что вместо пальца может увидеть те самые ухо или глаз, выдохнул Барни. – Мы планируем закончить отладку в течение месяца…
– Три недели и ни днем больше… – тоном, не терпящим возражений, сообщил «Смит», дождался вынужденного кивка и улыбнулся: – Что ж, тогда имею честь откланяться…
Как только связь прервалась, ББ вскочил с кресла, больно ударившись коленом о массивную ножку стола, и рявкнул на весь кабинет:
– Ну?!
– «Хамелеон-MS-481», сэр… – виноватым голосом отозвался начальник СБ. – Наша аппаратура показывает один миллион четыреста сорок семь тысяч шестьсот одиннадцать точек подключения…
– Надо было использовать искины ОПР!!!
– Эта цифра – после использования ста процентов расчетных мощностей Мэри-Лу, сэр! – чуть слышно уточнил Шэннон. – До этого возможных точек было порядка семнадцати миллиардов…
Барни набрал в грудь воздуха и неимоверным усилием воли вынудил себя успокоиться:
– Ясно. А что по анализу голоса и изображения?
Черный квадрат в виртуальном окне «подковы» сменился мрачным лицом Пратта:
– Признаков того, что пятна, которые вы видели, имеют органическое происхождение, не обнаружено…
– То есть это не кровь?!
– Фрагмент голограммы руки вашей дочери, не особенно добросовестно обработанный в графическом редакторе…
– Что еще? – чуть-чуть успокоившись, спросил ББ.
Шеннон покосился на что-то, видимое только ему, а потом виновато помотал головой:
– Пока больше ничего, сэр…
Больше говорить было не о чем, поэтому Барни отключил связь, покосился на виртуальный экран личного искина и вдруг понял, что работать дальше не в состоянии.
– Бренда? – ткнув в сенсор «утки», выдохнул он.
– Да, босс? – тут же отозвалась секретарь.
– Меня нет. Ни для кого. Ясно?
Поработать с железом не получилось. С фехтовальным манекеном – тоже: искин «персональный тренер», отслеживающий состояние ББ, отключал тренажеры сразу же, как только ученик начинал думать о чем-то, кроме выполняемого упражнения. А раздевшись и зайдя в сауну, Барни вдруг понял, что не может сесть на полку, которую Миранда как-то назвала своей личной собственностью.
В общем, поняв, что единственный способ перестать беситься от бессилия – напиться, он подошел к бару и плеснул себе граммов двести коньяка. Увы, доза, обычно навевающая на него сонливость, не подействовала: перед внутренним взором продолжали мелькать то окровавленный палец, то глаз, то ухо Миранды.
Промаявшись эдак с полчаса, ББ решил воспользоваться возможностями лечебно-восстановительных капсул. Но когда дошел до медблока и уткнулся взглядом в новенькую «RDK», подаренную дочери на пятнадцатилетие, то мысленно застонал – ложиться в свою, понимая, что сразу же после выхода из лечебного сна вернется в то же состояние, что и до него, было идиотизмом.
«Делом… Надо заняться делом…» – мысленно пробормотал он, вернулся в комнату отдыха, завалился в первое попавшееся кресло и… вызвал начальника СБ:
– Шеннон?
– Да, сэр?
– Ты мне нужен. С результатами обработки последнего запроса…
– Сейчас буду, сэр…
– Я в комнате отдыха спортивного комплекса…
Пратт явился минут через десять. И, усевшись напротив, тут же скинул весь пакет данных.
Оценив вес папки, ББ нахмурился:
– Так много накопали?
– Да. Но ничего плохого не нашли, босс… – фыркнул начальник СБ. – После этой проверки индекс ее благонадежности даже повысился. И стал выше на две целых тридцать пять сотых процента…
Автоматически подсчитав сумму, Барни выдал результат:
– Итого девяносто четыре и пятьдесят три?
– Да, сэр! – кивнул Шэннон. И улыбнулся: – А у вас – восемьдесят восемь и семь…
Увы, Барни было не до улыбок:
– То есть к утечке информации о проекте «Матрица» она не имеет никакого отношения?
Пратт не задумался ни на мгновение:
– Однозначно…
Потом почесал подбородок и добавил:
– Мои аналитики практически уверены, что инфа ушла из Министерства Юстиции…
Как ни странно, последняя фраза не шокировала, а принесла облегчение:
– Что ж, можешь быть свободен…
Парни Пратта ели свой хлеб не зря: досье мисс Бренды Тиндалл освещало практически всю ее жизнь, начиная с появления на свет в родильном отделении клиники «BNT-Vita» и заканчивая информацией о звонках, совершенных в течение последних суток. Поэтому первые полчаса просмотра Барни чувствовал себя пассажиром машины времени: вместе с Брендой и Клаудией танцевал на вечеринке у Харрисов, в компании все той же неразлучной парочки и толпы счастливых выпускников Корнуольского университета пьянствовал во «Временах года», в компании чуть повзрослевших друзей гулял на собственной свадьбе и т.д.
Кстати, любительских голофильмов, позаимствованных из личного архива мисс Тиндалл, в досье было на удивление много. Часть из них была знакома, часть – нет. Например, записи с сафари на архипелаге Норта, во время которого он по пьяни чуть было не подстрелил вьючную лошадь, и порядка семидесяти клипов, сделанных во время вечеринок, проводимых в принадлежащем им с женой особняке, были ему знакомы. А вот речь Клаудии на школьном уроке по риторике, ее первый поцелуй или последний танец на выпускном, по причине перебора со спиртным закончившийся походом в туалет, – нет. Точно так же, как и первый самостоятельный шопинг Миранды, ее разборки с матерью после побега с уроков и тяжелейшее похмелье на следующее утро после дня рождения Тима Макдауэла.
Вообще объем записей в папках, посвященных Клаудии и Миранде, поражал воображение. А после просмотра некоторой части – и морально убивал: Бренда видела его жену и дочь как-то иначе. И заботливо хранила в архиве записи той части их жизней, о которой он не имел никакого представления.
Оторваться от просмотров этой части досье удалось с большим трудом. И только потому, что меддиагност комма, контролирующий его состояние, начал подавать тревожные сигналы не только ему, но и в медцентр ОНИИК.
Разговор с персональным врачом, угрожавшим принудительной госпитализацией, слегка успокоил нервы и позволил с новыми силами взяться за работу. Точнее, за изучение личной жизни мисс Тиндалл. И заставил сделать неожиданный вывод: как ни странно, но этой самой личной жизни у Бренды практически не было – с Ларсом Свенссоном, своим одногруппником, она встречалась с конца первого курса и до середины второго, а Шарля Моро, главу одного из департаментов «East-West-Bank», бросила на втором месяце отношений.
Эсбэшник, анализировавший эту часть ее досье, не мог не обратить внимания на эту странность и, естественно, приложил все силы, чтобы докопаться до причин. Начав со взлома запароленной папки, имевшейся на личном комме Бренды Тиндалл.
Из голографий, хранящихся в ней, Баррен решил открыть только одну. Ту, которую, судя по счетчику обращений, Бренда открывала порядка девяти тысяч раз. И, вывесив перед собой, на какое-то время выпал из реальности: на снимке был запечатлен он, Барни. В тот момент, когда, обернувшись на крик Уильяма Харриса, в первый раз в жизни увидел свою будущую жену…
Конец файла с выводами, сделанными аналитиками, он просматривал уже равнодушно, так как безуспешно пытался представить, сколько силы воли потребовалось Бренде, чтобы скрывать свои чувства на протяжении девятнадцати лет. И сосредоточился на тексте только тогда, когда добрался до кучи ссылок, зачем-то выделенных красным цветом.
«Согласно выводам, сделанным расчетно-аналитическим блоком Мэри-Лу, вероятность имитации чувств в записях, приведенных ниже, составляет ноль целых шестьсот четырнадцать тысячных процента. На основании этого и пунктов, перечисленных выше, можно утверждать, что отношения к похищению Миранды Баррен рассматриваемый объект не имеет…»
Пройдя по последней ссылке, судя по расширению, недельной давности, он наткнулся на двадцатиминутный ролик, в котором заплаканная Бренда, сидящая на полу своей спальни, смотрела один из голофильмов с Мирандой и накачивалась вином.
Его он посмотрел с начала до конца. А двухминутную запись, запечатлевшую реакцию мисс Тиндалл на сообщение о похищении его дочери, – нет: один-единственный взгляд на ее помертвевшее лицо резанул по сердцу такой болью, что комм, перейдя в автоматический режим, впрыснул ему какую-то гадость, отключающую сознание.
Пока перед глазами сгущалась черная пелена, он вспоминал похороны Клаудии: себя, пребывавшего в перманентном ступоре, небольшую кучку друзей и родственников, действительно оплакивавших его жену, и толпу тех, кто использовал их горе для достижения каких-то личных целей. Потом увидел потемневшую от переживаний Тиндалл, бегающую по дому с заплаканной Мирандой на руках, и при этом умудряющуюся связываться то с представителями похоронного агентства, то с компанией, обещавшей предоставить катафалк, то с кем-то там еще. А на самой грани забытья вдруг понял, что проверять лояльность ЭТОГО человека было свинством…
