Глава 8
Ну зачем их опять потянуло подышать относительно свежим воздухом ночного города? До ночных клубов здесь еще не доросли, а во всякие притоны я парней не пущу. Сегодня их вообще в Пригород потянуло, а король, тряпка эдакая, ничего не может запретить своим чадам. Да и, как на грех, Капитан отгул взял, то есть вышли за ворота мы все вместе, но по дороге и по взаимной нашей договоренности он исчез, и сегодня я один отвечаю за парней, а они возьми и брякни, что хотят посмотреть Пригород, там они еще ни разу не были. Все мои слова они пропускали мимо ушей, что уже было странно. Хотя, а когда Егор меня слушался, да никогда! Опасность подобной вылазки их не беспокоила, неужели парни почувствовали себя великими мечниками? Придется напрягать аничей из патруля Южного конца, десятка гвардейцев, топающих сзади меня, в случае чего может и не хватить. Народ в Пригороде отчаянный и отчаявшийся. Днем там тишь да гладь, а вот ночью на улицы выползает всякая шваль, которую может заинтересовать богатая, по местным меркам, одежда принца и графа. Хотя и не по местным меркам она тоже вполне ничего. Лабин осуществил свою мечту и получил разрешение от отца надевать на прогулку более дорогой аналог моей одежды. Гвардейцы, как и я, закутаны в простые холщовые плащи и по внешнему виду напоминают охранников богатеньких сынков. Впрочем, так оно и есть. А вот и трактир «Жареный петух», служащий резиденцией для патрулей аничей Южного конца.
— Ждите нас здесь, — я посмотрел на гвардейцев, — через пару кликов выйдем. Принц, граф, заходим.
Зал «Жареного петуха» был почти точной копией зала «Окорока», резиденции аничей Восточного конца, правда, контингент здесь был другой. Бывшие вояки, мастеровые, приезжие и еще дьявол знает кто. Некоторые личности решили посмотреть на новоприбывших, но, увидев меня, сразу теряли всякий интерес к новичкам. А вот те, кто мне нужен, я подтолкнул любопытствующих жизнью простого народа пареньков вперед и влево.
— Барб, что ты здесь делаешь?
— Это я должен спросить тебя, Окир. Ты же специализируешься по Северному концу. Ребята, всем привет. — Я поздоровался с остальными аничами. — Не буду тянуть быка за яйца, Окир, ты узнаешь этих юных господ?
— Да я сразу узнал их, как только вы вошли в зал. А здесь я, потому что Таш попросил его подменить. Доброй ночи…
— Без титулов и имен, — перебил я Окира. — Короче, эти господа решили прогуляться в Пригороде прямо сейчас.
— Где?!
— Там, именно там, ты не ослышался. Да не надувайся ты так, Окир. И снова не надо никаких имен. Сразу говорю, что их папа ничего не может запретить своим оболтусам в принципе. Окир, что ты так засмущался и закашлялся, они от меня еще и не такое слышали. Со мной десять крабов без подливки, но сам понимаешь, если набросятся несколько стай местных крыс, то я не смогу один за всем уследить. В случае чего ты и твои парни не хотите показать местным, кто такие настоящие крысы?
— Мы бы с удовольствием, — вздохнул Окир, — но за самовольный уход с дежурства сам знаешь, что с нами сделает Кремнь.
— Пошли гонца в нашу казарму, пусть присылает другой патруль. Окир, не вздумай кричать. Мне тут выдают деньги на текущие расходы именно для таких вот ночных прогулок, особых трат до сих пор не было, так что сумма накопилась изрядная. Этот кошелек будет сегодняшней добычей стаи Снежных Крыс сверх контракта с городом в любом случае, случится драка или нет. — Я положил небольшой кожаный мешочек на стол.
Пятерка аничей окружила его, как стая волков оленя. Окир расшнуровал завязки ремешка и раздвинул горловину.
— Золото! — Тихим шепотом аничи выразили свой восторг.
— Не просто золото, — Окир взвесил кошель в руке, — а довольно много золота. Бонк, держи кошель и мигом в казарму, быстро объяснишь все происходящее Кремню и догоняешь нас у южных ворот. Барб, а почему мы еще находимся в этом трактире? Ваше… Мальчики выходите, мы вас прикроем от всего на свете.
Вот так и проявляется истинная сущность Снежных Крыс, я последним покинул трактир, главное — это стая, а все остальное, включая собственную жизнь, неважно.
— Окир, идем так: я впереди, за мной два парня, окруженные ими, — я мотнул головой в сторону гвардейцев, — а вы держитесь на небольшом расстоянии сзади.
— Как скажешь, — пожал плечами гигант, — а вообще, почаще ты бы заходил к нам с такими предложениями.
— Это не от меня зависит, а от них.
— Барб, нас без проблем выпустят из города?
— Это с ними-то? Хотел бы я посмотреть на таких смелых стражников, решивших прекословить этим юным тессам, пошли.
Ворота за нашими спинами с лязгом захлопнулись. Вот мы и в Предместье, стоим на королевской дороге, заканчивающейся только у границы с королевством Литор. Я медленно направился вперед, тут еще все более или менее прилично: чистенькие дома, гостиницы и трактиры для совсем несостоятельных приезжих, о, даже стражники кое-где присутствуют, а как же иначе. Все-таки один из трех въездов-выездов Гронлина. Благородные предпочитают западные ворота, а купцы — северные. По уму город спланирован, даже в самые часы пик нет никакого столпотворения.
— Зажечь поясные лампы, — бросил я гвардейцам.
— Барб, — дернул меня за рукав принц, — я здесь проезжал несколько раз, когда отец опаздывал на охоту. Мы хотим посмотреть другое, мы хотим посмотреть на то, что находится вдали от дороги.
Так я и думал, а иначе зачем бы аничей с собой на прогулку пригласил? Ни слова не говоря, я свернул направо в ближайший переулок. Ох, чувствует мое сердце, что без драки нам сегодня не обойтись. А как же иначе, если сами нарываемся? Пока еще идут вполне приличные дома, при них есть даже небольшие огороды и сады.
— Барб, — никак не мог угомониться Лабин, — нам учитель говорил, что Предместье — это жуткая клоака, что тут живут одни нищие, воры и разбойники. А тут прямо как в Южном конце.
— Подожди, увидишь ты клоаку, правильно вам учитель говорил. Живи здесь одни грабители, воры и так далее, то Предместье давно бы спалили гвардейцы. Девять из десяти здесь живущих — нормальные люди. Некоторым не повезло в жизни, а некоторым не повезло еще больше. Вот не так давно синдик гильдии кожемяк мне рассказывал, за что выгнали из его гильдии одного подмастерья. Парень молодой, девушками активно интересовался, и вроде нет тут ничего плохого, но однажды он забыл про время, общаясь с красоткой, и в результате вся партия кожи была испорчена. Передержана в каком-то растворе. И пятидневный труд мастера и еще двух подмастерьев, кроме бабника, пошел псу под хвост. Пришлось ему перебираться в Предместье и работать здесь за гроши, Оргин тут его недавно видел.
— До конца жизни он будет здесь жить? — поинтересовался Атор.
— Не знаю. Оргин посоветовал этому забывчивому накопить денег и перебираться в другой город другого королевства, здесь его репутация испорчена раз и навсегда. В Торкане нигде он нормальную работу не найдет, слухи ведь быстро разносятся. А вот и начинаются трущобы. Здесь живут пока еще не совсем опустившиеся люди. Видите, они пытаются хоть как-то сохранить видимость благополучия. Ступеньки сильно выщерблены, но побелены, полусгнившая дверь покрашена, пара дыр в крыше заткнута изнутри крашенной под цвет черепицы соломой. Может, хватит на сегодня, давайте возвращаться.
— Нет, Барб, мы хотим посмотреть на самое дно, — заявил Лабин. — Ты же с нами, значит, все будет в порядке.
— Я настоятельно прошу вас прекратить прогулку, это может быть опасно.
— Нет, — ответил мне слаженный дуэт.
Дьявол с вами, пошли дальше, я двинулся вперед. Точно будет сегодня драка. Так, небольшой круглый размалеванный щит с идиотским девизом у меня за спиной. На правом боку шестопер и секира, на левом — боевой молот. Дьявол его знает, что пригодится в ночной прогулке, поэтому я всегда вооружаюсь по максимуму. А что, мне нетяжело: и шестопер, и молот всего в полтора раза тяжелее стандартных, применяемых обычными людьми образцов. Я с той же легкостью могу носить железки в четыре раза тяжелее стандартных, но инерцию куда деть? Кинжал за спиной и нож в сапоге. Готов к труду и обороне полностью. А вот и настоящие трущобы. Я похлопал ладонью по бедру, и крабы придвинулись к парням почти вплотную: вдруг кто-то камень решит с крыши кинуть? Формально гвардейцы мне не подчинены, их командиром, как и моим, является павлин-мавлин, но Капитан отобрал толковых ребят во внешнюю охрану. Если с принцем или графом что-то случится, а не дай бог с ними обоими, то разбираться в вопросах подчинения никто не будет. Все ответственные за ребят огребут по полной. Не время сейчас амбициями и родословной мериться, и крабы это прекрасно понимают. Да, унылые места, освещения нет, дороги как таковой тоже нет, закончилась. Только слева есть какой-то проход метра три в ширину.
— Лабин, Атор, дорога закончилась — нам надо возвращаться.
— Так мы еще ничего не увидели! — возмутился граф.
— Когда увидите, то будет поздно.
— Сворачиваем вон туда, — приказал Лабин.
Учат вас риторике, я скользнул в проход, а лучше бы учили выживанию. Какой-то длинный двор в виде буквы П. Тупик? Сейчас проверим.
— Стойте в центре двора, а я пойду вперед и посмотрю, что там дальше.
Какие-то лазы между халупами, щели, непонятно чем заканчивающиеся. Пьяный мат, женский визг, да еще где-то ребенок плачет. И парочка аборигенов, подпирающая плечами стену одного домишки, наверняка чтобы он не развалился. Нет, лавры Гиляровского мне не нужны.
— Все, что нужно, вы уже увидели, идем обратно, — вернувшись, уведомил я парней.
— Ну Барб! — в унисон заныли два безмозглых создания.
— Не обсуждается, домой, не заставляйте меня применять к вам силу.
— А зачем ты детей тиранишь? — подала голос одна из подпирающих стенку домика личностей. — Они наверняка пришли сюда за развлечениями, так мы их предоставим. Парни, что вам нужно в первую очередь: женщины или сразу в кости сыграем?
— Пошли отсюда. — Я подтолкнул парней к выходу из тупика, а сам остался на месте.
— Эй, зеленый, ты что себе позволяешь? — Говорливый смотрел прямо на меня. — Думаешь, если большой и сильный, так тебе уже все можно? Отстань от парней, они пойдут со мной. А утром вернутся к папочке с мамочкой настоящими мужчинами.
— К бою, в круг, — подал я команду крабам. — Я стою в темноте, а он меня видит и различает цвет кожи, — пояснил я недоуменным глазам юных болванов. — Кем он может быть, догадайтесь с трех раз.
А вот гвардейцы ничему не удивились, их плащи полетели на землю, и в свете ламп заблистала сталь.
— Мы уходим, мы не хотим никаких неприятностей, — громко сказал я, смотря на говоруна. — Но непонятливым мы сможем эти самые неприятности устроить.
— Какие мы грозные, — протянул все тот же мужик. — Пришли ко мне в гости и угрожать вздумали. А ну быстро бросили свои ножики на землю, и, может быть, вы останетесь живыми…
Разговорчивый влетел внутрь развалюхи вместе с частью ветхой глинобитной стены. А за своей секирой я позже вернусь.
— Тамора убили! — заорал до сих пор молчаливый и поэтому пока еще живой второй подпиратель стен.
Изо всех щелей начали выползать, выходить и даже выбегать, а некоторые с факелами в руках, крысы различного возраста, пола и степени оборванности. А о таком понятии, как гигиена, они наверняка не догадываются. А какой богатый арсенал оружия: ножи, палки с вбитыми в ударную часть гвоздями, топоры, даже несколько мечей есть, а у одного так вообще шипастый шар на цепи. Надеюсь, что он этим металлоломом пользоваться не умеет.
— Чего мы ждем? — нервно поинтересовался у меня один из крабов. — Аничей?
— Нет, мы ждем, пока все крысы не выползут из своих нор. Вы хотите удара в спину при отходе в Гронлин? Надо перебить их всех тут или хотя бы большинство, а аничам сейчас здесь не место. Они больше будут думать о том, как бы не задеть кого-то из нас, чем о драке.
Ворчащая и ругающаяся толпа окружила нас и стала подбираться все ближе. Надо будет, я перекинул щит на левую руку и достал шестопер, в ближайшее время озаботиться каким-нибудь компактным метательным оружием. Я закрыл щитом лицо. Парочка метательных ножей с лязгом отскочила от него. Вроде такого оружия или другого. Время.
— На прорыв!
Гвардейцы быстро из круга перестроились в клин и, рубя все на своем пути, ринулись к выходу из тупика. Куда ты лезешь? Голова грабителя разлетелась на куски. В центре построения быстрым шагом передвигались виновники заварушки. Еще один разбойник с проломленной грудной клеткой умудрился при падении сбить с ног пару товарищей. А я прикрывал тыл отряда. Прорвались! Вышли на узкую дорогу, по которой мы сюда пришли.
— Давно тебя жду, — заметил Окир. — Теперь там не так тесно, как было, вперед!
Пятерка аничей бросилась в атаку на решившее поиграть с нами в догонялки отребье различного рода.
— В круг, с места не двигаться, — дал я команду крабам. — У меня там осталось одно незавершенное дело. — Это уже окруженным гвардейцами ребятам.
Секиру нужно забрать, я вбежал в тупик, и кое-кого найти. Я отмахнулся шестопером от какого-то безумца с пеной у рта. Пригнуться, шипастый шар пролетел над головой. Я метнул в ответ свое орудие труда и взялся за молот. Вперед, умел пользоваться своим металлоломом покойный, умел.
— Окир, я в центр!
Великан сдвинулся вправо, не прекращая работать своей двуручной секирой. Где же ты, молчаливый? Неужели тебя уже оприходовали? Мой молот разнес плечо одного из последних сопротивляющихся. Плохо, как же тебя палач допрашивать будет? Я остановился и начал осматриваться: лязг стали, вой боли и крики ужаса, предсмертные хрипы умирающих царили на месте этой бойни. Почти все выжившие уже думали только о спасении, а не о драке. Они ломились в те же щели и норы, из которых недавно так бодро выходили. Получалось у них это плохо. Около узких входов образовалась пробка, столпотворение и давка. А вошедшие в раж, опьяненные кровью Снежные Крысы все убивали и убивали в спину пытающихся спастись людей. Окира и компанию сейчас остановить трудно, да и не хочу я этого делать. Я все предпринял, чтобы избежать конфликта, не получилось. А если проверить эту хибару? Я ввалился через проем в стене внутрь домишки, вырвать секиру из груди разговорчивого и на пояс. Где он может быть? Несколько лежанок, узкое окно и все, второй комнаты и второго выхода здесь нет. А это что такое? Так спешили убежать, что плохо закрыли люк? В обычном полу откуда-то щель в палец шириной, и ковриком, лежащим рядом, некому было прикрыть запасной вход-выход? Ах да, на улице сейчас же темень, аничи затаптывали упавшие факелы, делая противника почти слепым, и в комнате освещения нет, не знаете вы, что неплотно закрыли люк. Я откинул крышку и стал спускаться вниз. Острая боль в ноге, ах ты… Я рухнул всем своим весом на какого-то мужика. Он, он это. И не подземный здесь ход, а простой схрон, набитый дьявол знает чем.
— Что ж ты ножичком так плохо владеешь? — поинтересовался я у молчаливого. — Молчишь, но это тебе не поможет. — Я медленно вытащил полоску стали из бедра. — Есть чем перевязать? Нет, а если поискать? — Я огляделся по сторонам. — Ба, так вы тут товар держите, наверняка на собственные деньги купленный. Вот возьмем этот синий плащ, расшитый серебряными нитями и с незнакомым мне гербом. — Я оторвал кайму плаща и стал перевязывать себе ногу. — Слаб я еще в геральдике, но точно знаю, что такие плащи лавки старьевщиков не посещают. Ведь это позор для тесса — владельца подобной тряпки. А это что тут у нас? — Я открыл небольшой сундучок. — Мужик, по моему мнению, женские украшения тебе не идут. У тебя даже уши не продырявлены, а тут такие серьги. Шлифованные булыжники карат на пятнадцать-восемнадцать, а если их еще огранить… Песня получится, да она и так получилась. Чистенькие булыжники, прозрачные как слеза. Слеза. Скажи мне, а много было пролито слез ради всего этого барахла? Не вами, нет, а владельцами имущества перед их смертью? Опять молчишь, да клиент попался нераз…
— Барб, — в открытом люке появилась голова Окира, — вечно тебя вниз тянет, что на нефе, что здесь. Что-то интересное нашел?
— Более чем интересное и полностью залитое кровью. Я не его имею в виду, принимай. — Я подкинул молчаливого вверх. — Свяжи его, потом приготовься меня проклинать и спускайся сюда.
— Неужели все так плохо? — Окир так стянул запястья молчаливого чьим-то поясом, что тот взвыл от боли.
— Хуже, чем ты можешь себе представить. — Я вылез из схрона. — Зря ты бесплатно не захотел прогуляться со мной.
— Неужели добыча?! — Аничь спрыгнул в яму.
— Она самая, — вздохнул я, — но Снежным Крысам она не принадлежит, вы ведь работали за деньги, а не за добычу.
Из ямы донесся тоскливый стон Окира, я пинком поднял молчаливого на ноги и придал ему ускорение в сторону пролома в стене. Стоны Окира с каждым мгновением становились все тоскливее и громче. У пролома молчаливый задержался — пришлось опять придавать ему ускорение. Пролетев метра два по воздуху, он плюхнулся прямо в лужу крови.
— Барб, — Бонк за шкварник поднял молчуна на ноги, — что там случилось с Окиром, почему он тебя стал проклинать.
Я прислушался. Расстроенный аничь начал перебирать всю мою родословную, перемежая с руганью в адрес всех чокнутых Воронов, которые даже шаманить не могут в нужном и правильном направлении.
— Нашли добычу, в несколько десятков раз превышающую по стоимости то, что было в кошеле, который я вам дал.
Я потащил молчаливого к выходу из тупика, не дожидаясь, пока Бонк вернет свою челюсть на место. Поднять шестопер и на пояс его. Да, нужно что-то предпринять, а то ребята совсем духом упадут, придется раскручивать принца на премию. Дьявол, как здесь замусорено, только и делай, что переступай через очередное тело! И вообще, откуда взялись эти ребята и несколько дам? Что не местные — это точно. И не потому, что осмелились напасть на анича и десятерых латников, нет. Иногда и местные пробуют на зуб сталь горцев по собственной вине. Тут другое, с такой добычей вполне можно было прикупить себе несколько приличных домов в Южном конце. Хотя с их профессией… Ну хоть поселиться в нормальной гостинице можно было, да и приодеться не помешало бы. Видно, прибыли недавно и пока только осматривались.
— Барб, что там? — Принц чуть не подпрыгивал от любопытства, впрочем, граф не сильно от него отставал.
Я подошел с пленным к парням. Не понял, а почему они от меня отшатнулись? Я осмотрел себя, дьявол, я весь покрыт кровью. Во дворце приведу одежду и доспех в порядок, не здесь же мне это делать. Тем более парни уже пришли в себя и приблизились ко мне.
— Выжила и успела уйти от силы восьмая часть разбойников.
— Разбойников?!
— Да, Ваше Высочество, именно разбойников. Мы обнаружили их схрон, битком набитый награбленным. Вот это, — я поднял молчаливого за шкварник в воздух, — является, скорее всего, заместителем командира ватаги. Схрон с добычей был в том домишке, где они проживали вдвоем. Ничего это создание, — я встряхнул молчуна, — говорить не хочет. Мне нужно отдать его королевскому палачу. Может быть, у них получится задушевная беседа, а я послушаю, случайное ли это было нападение на вас и графа или неслучайное. Девяносто девять шансов из ста, что имеет место второй вариант. Урок пошел вам впрок. О своих планах вы всем не рассказывали, даже я о них не знал. А организовать так быстро засаду, когда мы свернули в первый попавшийся переулок, в принципе невозможно. Но я хочу быть полностью уверенным.
— Барб, тогда почему ты не хочешь отдать его городскому палачу? — спросил граф.
— Я обнаружил вещи и драгоценности тесс в больших количествах.
Возникшую после моих слов тишину можно было намазывать как масло на хлеб. И почему-то девять крабов стараются незаметно, искоса посмотреть на десятого. Не понял, возможные проблемы? С этим, как его, да к дьяволу! Я не стремился сблизиться с крабами из внешней охраны, это люди Капитана, не смотрят на меня с презрением, а просто как на пустое место, и то хлеб. Понимаю, что это непрофессионально, но ничего с собой поделать не могу.
— Вас что-то смущает, тесс? — обратился я к десятому крабу.
— Ничего, тесс Барб. Я только хочу попросить вас разрешить мне присутствовать при допросе этой мрази.
— Вообще-то это решает палач, кто ему просто мешает при допросе, а кто сильно мешает, отвлекая от работы.
— Поэтому я хочу, чтобы вы замолвили за меня словечко. Больше года назад на южной дороге пропали мои родители. Они направлялись в Гронлин, но так и не приехали, а их поиски результата не дали.
— Ничего не обещаю, но я попробую.
— Благодарю, тесс Барб.
— Барб, — из темноты вышел Окир, и его внешний вид не отличался от моего, — какой же ты после этого друг? Ты ведь знал об этом схроне, верно, ведь знал же?!
— Клянусь водой Матери, что нет, Окир.
Плечи горца опустились, а сам он опять издал тоскливый стон. Для анича нет клятвы более серьезной, чем эта.
— Ладно, пошли отсюда, Барб. Всех своих я поставил на охрану этой ямы с сокровищами, а то набежит всякое шакалье чужое делить. Тут нам ничего не достанется, а им тем более ничего не должно достаться.
— Я уже хочу взглянуть на этот схрон, — заявил Атор.
— Не стоит, граф, если вы не хотите расстаться с ужином, лучше сходите на скотобойню, крови и обрубков тел там гораздо меньше.
— Барб, ты шутишь?
— Нет, граф, — вздохнул Окир, — он даже преуменьшает. Когда мы чувствуем кровь, то нам трудно остановиться.
— Ваше Высочество, — я занял место впереди отряда, — а пока мы возвращаемся во дворец, подумайте над тем, как вознаградить всех воинов, участвовавших в недавних событиях. Полный разгром банды разбойников, захваченные ценности — разве этого мало?
— Я подумаю, Барб, и вознаграждение обязательно будет, только я пока не знаю, в какой форме.
— Отлично, и у меня к вам, принц, и к вам, граф, есть деликатная просьба. Тесс Капитан сегодня ночью был вместе с нами. Гвардейцы, — я искоса посмотрел на старательно прислушивающихся к разговору крабов, — его не сдадут. Аничи тоже.
— Брат, — Атор толкнул Лабина в плечо, — ты заметил, как храбро сегодня бился тесс Капитан?
— Заметил, прямо мантикора в человеческом облике.
— А если в южные ворота войдут десять гвардейцев, а до дворца дойдут всего девять, значит, десятый куда-то пошел кого-то предупредить и рассказать подробности о сегодняшней ночи.
— Барб, а ты когда шаманом стал? — поинтересовался принц. — Я думаю, что так все и будет. — И еще, — Лабин глубоко вздохнул, — я и брат хотим извиниться перед тобой. Мы вели себя как мальчишки.
Можно подумать, что вы мужчины. Я в вашем возрасте еще не то творил.
— Извинения принимаются. Окир, — обратился я к аничу, — позаботься о том, чтобы с первыми лучами Светила содержимое схрона было доставлено во дворец, твоих ребят пустят, я договорюсь.
Я оказался шаманом, а принц пророком. К дворцовым воротам добрались только девять крабов. Небольшие формальности были решены в течение нескольких мгновений, и вот мы уже около главного входа. Вот это новость — нас уже ждал комитет по встрече в лице Капитана и пропавшего по дороге краба. Гвардеец, что прямо с пассии сдернул своего командира, заставил его одеваться на бегу, попутно разъясняя, какие именно подвиги сегодня ночью совершил Капитан?
— Ваше Высочество, граф, ранний завтрак, как вы и распорядились, готов. Позвольте, я провожу вас. — Капитан открыл перед братьями дверь, подмигнул мне и скрылся в глубине дворцовых коридоров.
Я только улыбнулся этому нехитрому маневру. Сейчас он будет просить прощения у братьев, а потом начнет выпытывать из них мельчайшие подробности произошедшего. Вдруг его о чем-то спросят, а он не в курсе. Неудобно получится. Почему допрашивать он будет именно братьев, так как они более ярко и эмоциональнее восприняли все произошедшее с ними. То, что для опытного воина является не заслуживающей внимания обыденностью, для принца и графа целое событие, сведениями о котором нужно обязательно с кем-нибудь поделиться. Не понял, все крабы уже вошли во дворец кроме одного, терпеливо стоящего около меня?
— Жду вопроса, тесс.
— Я хотел бы вам показать, тесс Барб, где находится пыточная и комната палача.
Как будто я не знаю. Принц мне в свое время на словах все подробно объяснил, а на память я никогда не жаловался. Я там ни разу не был и даже с палачом не знаком, упаси господи, но дорогу найти смогу и сам. Мне понятно, что ты хочешь как можно быстрее узнать о судьбе своих родителей, хотя все ясно и так. Не топчут они больше землю, иначе давно бы объявились.
— Показывайте, тесс.
— Как вы, вы только посмели?! Как вы могли подвергнуть опасности жизнь наследного принца?!.
Я и Капитан стояли перед беснующимся павлином и получали неземное удовольствие, наблюдая за его покрасневшим лицом, выпученными глазами и летящей во все стороны слюной. Я достал платок и опять демонстративно вытер лицо. Что ты так брызгаешься? Впрочем, за любое удовольствие нужно платить. За клоун-шоу в особенности. Этот болван действительно считает, что мы принимаем его за командира?! Да даже гвардейцы внешней охраны о него чуть ли не ноги вытирают. Меня вот многие не любят, некоторые ненавидят, но все уважают, даже враги. А это ни на что не способное чмо только и может что воздух сотрясать. Уважение зарабатывается делами, а не ежедневным трехразовым пятиминутным посещением принца. Пришел, отметился, дал мне и Капитану ценные указания и убыл в неизвестном направлении. Хотя почему в неизвестном, очень даже известном. В компанию таких же светских бездельников, как и сам павлин. Там можно рассказать о своем нелегком труде в деле охраны наследника престола, дождаться сочувствия и понимания. Потом самому выслушать пару подобных душещипательных историй — и день прошел не зря. Теперь можно залечь на перину и поспать. Ночные прогулки с принцами, да господь с вами. Вдруг со мной что-то случится. При принце и графе есть пара бездельников, несущих персональную ответственность за парней. А если недоглядят за ними, значит, плохо выполняли мои распоряжения и сами во всем виноваты. Они, они виноваты, а не я. Тем более у меня дядя главный виночерпий, и я в принципе невинен как ягненок.
Так, видимо, Капитану это клоун-шоу начало надоедать. Он отошел к стене и оттуда притащил гибрид скамьи и двухместного кресла. Я с готовностью плюхнулся в это чудо плотницкой мысли.
— Вы продолжайте, тесс Далви, продолжайте, — заявил замолкшему, ошеломленному такой наглостью павлину усевшийся рядом со мной Капитан. — Вы знаете, просто ноги не держат после сегодняшней ночи. Устали мы сильно.
— Вы, вы, вы, — заблеял павлин.
— Мы, — подтвердил Капитан, сжав мое предплечье — мол, не вмешивайся, сам с ним разберусь, — а вы хотите видеть кого-то еще? Принца с графом, например, и объяснить им, что мы не имели права выполнять их прямые и недвусмысленные указания, пока не было явной угрозы. Как только она появилась, мы сразу закончили ночную прогулку и почти силой вывели сыновей короля из Предместья. Его Высочество может это подтвердить, мне его вызвать, чтобы и он перед вами отчитался?
Весь багровый павлин выскочил из комнаты, в которой пытался устроить нам разнос.
— Ноги тебя не держат, — усмехнулся я. — Ты бы побрызгался чем-то, а то женскими духами от тебя так и несет.
— Издержки службы, — с самым серьезным видом заявил Капитан. — Но ты прав, побрызгаться надо, а то некоторые могут не понять, как именно я сегодня ночью сражался и с кем. Вот от тебя несет потом, кожей и лампадным маслом. Самый приятный аромат для воина. Кроме последнего, кроме масла, где ты его на себя пролил?
— Да в пыточной до утра сидел, все ждал, когда палач сможет разговорить пленного, не дождался, к этому павлину вызвали; и как он узнал, где я нахожусь?
— Казначей тебя сдал, лично слышал.
— Слышал или подслушал?
— А разве есть какая-то разница?
— Никакой, ладно, давай расходиться, я опять в пыточную.
— А я охранять спящих принцев и ждать пробуждения короля, вот от него нам может здорово достаться.
— Тогда сделай так, чтобы Лабин и Атор проснулись раньше короля. Мы будем прятаться за их могучими спинами. Расходимся.
Я встал, потянулся и направился к выходу. Коридор пуст, ни одной живой души, идем дальше. Привыкли здесь вставать к обеду, полуночники. Странно, что павлин так рано проснулся и увидел из своего окна радостно вертящегося вокруг двух подвод с барахлом, доставленных четверкой аничей во дворец с первыми лучами Светила, казначея. А может, павлин вообще не ложился спать, да мне это безразлично. Главное — другое, сегодня утром я лишился одного врага. Когда краб привел меня к пыточной и показал на расположенную недалеко комнату палача, я решил не будить этого достойного человека, пусть выспится, а то ведь затаит на меня обиду, а в жизни случаи разные бывают. Поэтому я просто запер краба и молчаливого в помещении с различными железками и не только, предварительно объяснив гвардейцу, что любым делом должен заниматься профессионал. Краб поклялся мне честью рода, что сам он ничего пленному делать не будет, палач слывет настоящим виртуозом своей работы, и гвардеец при всем своем желании не сможет причинить и десятой части тех мук, которые обеспечит молчаливому Тверд.
Убедившись, что мы друг друга полностью поняли, я отправился будить казначея. Правда, пара крабов, охранявших его покои, сначала попыталась мне запретить это делать. Типа в таком виде, как у меня, и так рано казначей никого не принимает. Иди смой с себя кровь и так далее и тому подобное. Пришлось просто отодвинуть их в сторону и пару раз ударить кулаком в дверь. Выглянувшая наружу заспанная морда сначала попробовала возмутиться, но, когда я сказал ему про добычу, казначей моментально проснулся. А когда я объяснил ситуацию, что аничи никого к своей уплывшей из рук добычи не подпустят, кроме него, так как не хотят, чтобы хоть что-то прилипло к чужим рукам, казначей вообще расцвел и моментально организовал разовый пропуск для горцев. Странный он какой-то вообще, сумма, по его меркам, копеечная, а радости на три годовых бюджета королевства. Даже заявил мне, что я всегда ему нравился как профессионал, никаких лишних трат принцу и графу делать не позволяю, сам живу скромно, да еще и казне прибыль приношу. Вот так один из моих врагов стал нейтралом.
С чувством выполненного долга я переоделся в своей комнате, почистил оружие и спустился в пыточную, а вот тут меня поджидал небольшой шок. Нет, то, что работа кипела и горела — это нормально для данного помещения, а вот то, что палачом Твердом оказался облаченный в кожаные штаны и безрукавку аничь… Я представился и объяснил причину присутствия в этом помещении молчаливого, объяснил причину, по которой мне необходимо присутствовать при допросе, а также попросил за краба, выставленного Твердом в коридор. Аничь смерил меня недружелюбным взглядом, что-то буркнул и продолжил раздувать угли. Приняв его бурчание за знак согласия, я пригласил краба, и мы тихонечко примостились в углу.
Наконец подготовка к допросу была закончена, Тверд растянул молчаливого на каком-то варианте прокрустова ложа и начал работать. Пару раз даже мне, наблюдателю, становилось плохо, но молчаливый рта не открывал, и вот тут меня вызвали к павлину. Как говорил один персонаж, «на самом интересном месте».
Все, я на месте, осторожно открыть дверь и проскользнуть внутрь. Ух ты, тут уже один из многочисленных дворцовых воинов пера и чернильницы присутствует и что-то быстро записывает. Как он понимает тот хрип, что доносится из горла бывшего молчуна, я не понимаю. На скамейке поодаль сидит Тверд и жадно пьет воду из ковшика. А на другой скамейке лежит краб.
— Разговорил его? — присел рядом с палачом.
— Да, хлипкий оказался, — усмехнулся горец. — Один только гонор, и все, никакого внутреннего стержня. Надоело мне с такими хлюпиками работать, хоть один бы раз попался стоящий преступник.
— Ничего себе хлюпик, я только смотрел издали, и то пару раз плохо себя чувствовал. А с ним что? — Я мотнул головой в сторону краба.
— Сомлел, когда я приступил ко второй степени допроса. Пусть отлежится.
— Пусть встает и приведет себя в порядок. — Я отобрал у Тверда посуду, зачерпнул и вылил ковшик воды на голову краба. — Доволен? — поинтересовался я.
— Хоть какая-то определенность, — встряхнув головой, ответил краб, — а довольным я стану, когда мастер Тверд займется им на городской площади.
Пошатываясь, краб поковылял к выходу.
— А сколько этих степеней допроса, Тверд?
— Девять, Барб.
— Я себе представляю последний уровень. — Я покачал головой.
— Я тоже только представляю, до него еще никто не доходил. Самый упорный из тех, кто у меня был, сломался на четвертом.
— Ладно, это все лирика, по моему вопросу что-нибудь есть, Тверд?
— Ничего, ты был прав, вы случайно забрели в самое логово, вот разбойники и обрадовались столь неожиданному подарку.
— Подарку? Аничь и десять крабов — это, по-твоему, подарок?
— Их вожак Тамор рассчитывал просто завалить вас телами бесполезного теперь для него быдла. А потом напоследок взять приз в виде двух сыночков богатенького купца, решивших получить острые ощущения в Предместье.
— Как это напоследок, Тверд? Объясни мне все подробно, если можешь.
— Могу, мне все равно делать больше нечего. Эти разбойнички несколько лет грабили торговые караваны по наводке из Гронлина. Им сообщали, кто уезжает, кто должен приехать. Товар сбывали через наводчика. Так что ты мне подкинул работу этого бездельника, городского палача. Также разбойнички изредка нападали на небольшие группы путешественников. Всех ограбленных они убивали, а тела прятали. Родителей этого краба тоже они порешили. В конце концов у этого Тамора скопилась изрядная сумма в золоте, да и драгоценностей разбойники накопили немало. Тут стал вопрос, а что делать дальше. Дорожная стража, разъяренная неуловимой ватагой, убивающей купцов, с которых они привыкли брать мзду за охрану, в последнее время совсем озверела и начала целенаправленно охотиться только за этими разбойниками. И собственные ватажники начали требовать у Тамора разделить кубышку на всех по справедливости. Тамор пообещал все разделить в Пригороде, заодно там можно и пересидеть некоторое время, пока дорожная стража не успокоится. Обосновались они в Пригороде восемь дней назад. Тамор отложил дележку до тех пор, пока они не решат, что делать дальше. На самом деле никакого дележа не было бы. Тамор и несколько преданных ему людей, один из них вот этот, — Тверд посмотрел на бывшего молчаливого, — планировали избавиться от всех остальных, купить домишки в Южном конце и спокойно встретить старость. Ты ошибся, Барб, денег и драгоценностей там было гораздо больше, чем ты мне сказал, они просто были завалены рулонами шелковой ткани. А тут вы появляетесь. — Тверд снова отхлебнул воды из ковшика. — Принца и графа он принял за сынков богатого купца, крабов — за обычных охранников. Резать их, так дело для него привычное. А с одним аничем, слишком мелким для того, чтобы быть серьезным противником, — тут Тверд не выдержал и рассмеялся, — они справятся, а заодно количество претендентов на долю кубышки сократится. Знаешь, Барб, с тобой-то еще все понятно, ватага недавно сюда прибыла, и наверняка слух об одном аниче, в одиночку убившем химеру и спасшем сыновей короля, у них отождествлялся с громадиной вроде Таша.
— Ты с ним знаком? — перебил я Тверда.
— Нет, один раз видел издали, но, как можно было принять крабов за обычных купеческих охранников, я не понимаю. Как бы аничи ни относились к гвардейцам, они хорошие воины.
— Эти ватажники — провинциалы, — пожал я плечами, — что с них взять? А что записывает чернильная душа, если ты уже все знаешь и наверняка к наводчику уже отправили стражников?
— Подробности бесчинств этой ватаги. Кого ограбили, когда, где спрятали тела, через кого кроме наводчика сбывали товар, есть ли еще схроны и многое другое. Потом все будут проверять и снова спрашивать.
— Тяжелая у него работа.
— Это у меня тяжелая работа, особенно когда утром я обнаруживаю запертых в пыточной краба и непонятную личность, а на мой вопрос, что они тут делают, гвардеец мне отвечает, что находится здесь с пленным разбойником по распоряжению тесса Барба и я должен незамедлительно приготовить все к допросу. Произошло покушение на сыновей короля. Барб, а если бы я к тебе так в комнату вломился?
— То-то с утра ты был такой хмурый. Тверд, мне нужно было срочно организовать пропуска для наших ребят, доставляющих кубышку во дворец, и не менее срочно узнать подробности нападения на нас, вот поэтому я так и поступил. Извини, так было нужно.
— Тесс Барб, — в пыточную зашла еще одна чернильная душа, — Его Величество срочно требует вас к себе.
— Пойду получать по шапке за все ночные художества принца и графа. Пока, Тверд, вечером к тебе загляну, и мы еще поболтаем.
— Барб, — Тверд схватил меня за руку, — я благодарен тебе за беседу, благодарен за то, что ты не стал мне задавать вопросов о том, почему я работаю палачом, но ты должен знать, я — отверженный.
— И что тут такого?
— Тесс Барб, король не любит ждать.
— Заткнись, — бросил я чернильной душе. — Тверд, ты Барсук. — Я указал на татуировку анича. — Твои сородичи наверняка знали о том, где ты находишься, и тем не менее сначала согласились взять заказ бургомистра Гронлина, но потом что-то произошло, и они отказались от выгодного найма в последний момент. Часть твоего клана все же на твоей стороне, что бы ты там ни сделал или сказал. Цвет кожи у тебя нормальный, значит, воду Матери ты пьешь регулярно, а снабжают тебя ею наверняка в представительстве аничей. Это говорит только о том, что не все так просто с тобой. А кроме того, во дворце всего два анича, с кем мне еще тут можно поболтать в свободное время, с крабами? Давай, до вечера. Пошли, чернильная душа.
— Ну, как там все прошло? — Тверд вновь наполнил кубки.
— Как прошло, — я пригубил вино, — быстро. Король принял нас всех в своем кабинете.
Я попытался незаметной серой мышкой проскочить в королевский кабинет — не получилось. Все присутствующие как по команде посмотрели на меня. А, так я последний, что ж, совещание можно начинать. Присутствуют: десять крабов из внешней охраны, Капитан, тесс «Павлин», казначей, а он-то что здесь делает, принцы и король с королевой. Разнос будет капитальным, если Лабин и Атор не успели провести с папой профилактическую беседу. Я встал рядом с Капитаном.
— Барб, все в порядке, — не двигая губами, заверил меня шепотом Капитан. — Принцы проснулись раньше короля.
Ясно, это ты сделал так, чтобы они проснулись, уронил что-то громко звенящее при падении перед дверью Лабина или сделал что-то другое. Младшему стало скучно без старшего брата, и графа поставил на ноги уже сам принц. Потом наверняка Капитан описал ситуацию, в которой оказались верные телохранители парней, и те тут же побежали разбираться с отцом.
— Тессы, я вами недоволен, — наконец заговорил король. — Вы выполняли распоряжения моих сыновей — это верно, но ведь нужно думать и собственной головой!
Началось, я посмотрел на лучащееся счастьем лицо «павлина». Что ты лыбишься, полудурок? Тебя там вообще не было, и король об этом знает. Только ноги он вытрет о тебя наедине, без свидетелей. Ты же все-таки у нас из знати и «заслуживаешь» особого отношения.
— Тесс Барб, — наконец обратился ко мне король, — что вы можете сказать в свое оправдание? Вы личный телохранитель Его Высочества и допустили такое.
— Я многое могу сказать, Ваше Величество, но буду краток. Как только я узнал о решении принца Лабина и графа Атора посетить Предместье, то решил подстраховаться на всякий случай пятеркой аничей. Хотя тессы гвардейцы — отличные воины, но мечей много не бывает. Как телохранитель принца, я заключил разовый контракт со своими соплеменниками, и на это ушли все деньги, выдаваемые мне на расходы. В Предместье мы совершенно случайно забрели в логово известного разбойника, некоего Тамора, восемь дней назад обосновавшегося там. При первых же признаках опасности я прекратил нашу прогулку и отдал приказ на возвращение во дворец. К большому сожалению для ватажников, они не хотели нас отпускать с миром. Тессов гвардейцев они приняли за купеческих охранников, проводящих гораздо больше времени в трактире, чем в фехтовальном зале. Принца и графа посчитали сыновьями богатого купца, которого можно подержать за вымя и хорошо подоить, меня посчитали ущербным аничем-слабаком, а о пятерке аничей, страхующей нас, они вообще не подозревали, поэтому ватажники и напали, были еще для этого причины. Вы узнаете все подробности от одного из ваших секретарей, он сейчас торопливо записывает все, что рассказывает ему пленный. Меня ваш секретарь выдернул из пыточной, — пояснил я удивленным моими знаниями людям.
— Значит, этот подонок принял моих детей за сыновей какого-то купца! — взъярился король.
— А Барба — за ущербного слабака, — хохотнул Капитан.
— Ваше Величество, я бы хотел отметить финансовый результат столь удачной ночной прогулки принца и графа, — прорезал возникший гомон голос казначея.
— Потом, все потом! — Король изо всех сил ударил кулаком по столу. — Он принял моих детей за…
— А больше не было ничего интересного, Тверд. Крабам и аничам пообещали премию, вот и все.
— Пока не все, Барб. Сегодня ночью тебе надо быть вот по этому адресу. Снежным Крысам ничего не говори, Ворон. Сходи обязательно, тебя ждут соплеменники, Потерявший Память.
Вот это да, вот это сюрприз. Значит, слухи о некоем горце уже успели просочиться в уши моих кровных «родичей». И как итог они прибыли сюда на опознание. Скверно, но выхода у меня нет, придется идти на встречу, будь она неладна.
Вот эта улица, а где этот дом, где же та барышня и так далее. Какую роль вообще Тверд играет в Гронлине? То, что он на кого-то работает, так это ясно и так. Почему ничего нельзя говорить Снежным Крысам, а конкретно Станку и Кремню? Загадки, загадки, вокруг одни загадки. Я поднялся по ступенькам и постучал в крепкую дверь вполне приличного снаружи дома.
— Заходи, — донеслось изнутри.
Выполняем, хотя это вполне может быть ловушкой. Но на этот случай я подстраховался. Крысам я ничего не сказал, а вот Оргина попросил понаблюдать за мной с большой дистанции, а здесь уютно, и если я через двадцать кликов не выйду отсюда, то он все сообщает Кремню. Коридор закончился большим залом с громадным камином у дальней стены. Пол застелен шкурами животных, стол, шесть кресел и четверка аничей.
— Ты узнаешь меня? — поинтересовался сидящий второй справа аничь.
— Нет, — признался я.
— Вижу, что не узнаешь своего родного дядю, которого ты так ненавидел за то, что он сделал с тобой. Умом ты принял произошедшие с тобой изменения, а вот сердцем нет. И при каждой наше встрече ты так утонченно оскорблял меня во время приветствия, что мои сыновья, — горец указал на трех остальных аничей, — постоянно кашляли, стремясь скрыть свой смех. В той истории твои двоюродные братья были на твоей стороне, да и сейчас тоже. Присаживайся, нам нужно поговорить.