Глава 2

– Мда, вообще-то мне следовало сейчас уже быть возле короля, – грустно вздохнул я, обозревая тихую и мирную на первый взгляд опушку леса. У которой только что за минуту была полностью уничтожена приманочная свинка, погребенная выползшей из-под земли зеленой хищной волной. Наглые насекомые, прокопавшие вдоль дороги целые лабиринты подземных ходов, где, кроме них, вряд ли бы кто уместился, могли появиться чуть ли не в любой точке прилегающих к тракту путей, а потому просто поставить знак объезда и к нему пару часовых для разъяснений не представлялось возможным. Люди бы смогли одолеть опасный участок, пусть и с большими потерями времени. Лошади тоже, разведать подходящую тропу – дело нескольких дней. Но вот телеги… они обходить преграды в виде древесных стволов не умеют. – Там сейчас хорошо. Благородные рыцари, прекрасные дамы…

– С твоей-то мордой только к ним и соваться, – хрюкнул, давясь смехом, Грофон. – Любая красотка, только завидев такое чудовище, своими воплями вокруг себя мигом целую толпу мужиков с оружием соберет, которые отвратительного урода без лишних слов на куски и порубят. Впрочем, при уничтожении жуткого монстра они сплотятся в дружину, а значит, гибель придворного мага не будет напрасной!

– Отомщу, – не особо уверенно пообещал ему я, мысленно кривясь из-за попавшей на душевные раны соли. Почему-то живой артефакт во время постановки пылевой завесы решил для своего насыщения использовать мягкие ткани лица. Не все, разумеется, но достаточно большой процент, чтобы леди Инесса, когда встретила в замке своего мужа и любовника, с воплями запустила в последнего первый попавший под руку предмет. Вазу с водой и цветами, совокупно тянущими килограмма на четыре минимум. И даже попала, правда, костистой маске основательно высохшей мумии, теперь отражающейся в зеркале, особо повредить вряд ли сумела бы и концентрированная кислота. – Ох, отомщу! Ты меня знаешь, если хорошенько напрягусь, то многое смогу с тобою сделать. Потом и сам жить не захочешь!

– Не, ты ленивый очень, – тяжело вздохнул четвертьорк. – А также терпеливый и расчетливый, как все геоманты. Уничтожить не уничтожишь и даже не покалечишь серьезно, слишком уж кузина у меня влиятельная.

Прав, зараза! Тетка короля избавиться от хоть и нелюбимого, но родственника без очень серьезного повода не даст. Позволять убивать тех, кто с тобой одной крови, вообще примета плохая, а уж для высших аристократов и подавно, если, конечно, речь не идет о дележе наследства и давних спорах между разными ветвями одной семьи. Но потомку бастарда, да еще с такой родословной, рассчитывать на титул его деда даже в теории бессмысленно, и потому его терпят, считая частично своим.

– Придумаю какую-нибудь пакость подходящую, будь уверен, – посулил я главе собственной охраны. – В крайнем случае навешу какое-нибудь проклятие, безвредное, но заковыристое, вроде одновременного кашля и несварения желудка, а потом передам по ковену, что тем, кто его снимет, буду очень недоволен, чтобы тамошние хорьки трусливые лапки кверху подняли и в собственном бессилии расписались. За границу придется за помощью обращаться, да еще, может быть, не в одно из соседних государств! Авось и изойдешь в дороге весь на понос…

Тихонько дзынькнула тетива эльфийского лука, прервав беседу двух далеко не самых последних персон королевства.

– Они к нам начинают подбираться, – пояснил в ответ на вопросительные взгляды остроухий стрелок. – Я снял разведчика, взлетевшего в воздух на дистанции в сорок шагов. Но в траве рядом с местом, где он упал, заметно подозрительное шевеление против ветра.

– Уходим, – тотчас же скомандовали мы с четвертьорком, и отряд организованно отступил, покинув места обитания столь опасных стайных насекомых. Хорошо хоть свои подземные ходы они рыть могли очень медленно и в не слишком плотной почве. Неожиданного нападения из-под земли опасаться не стоило, и это было чуть ли не единственной хорошей новостью. Каких-либо уязвимых мест в структуре их стаи, вроде матки, обнаружить не удалось, как показали исследования препарируемых образцов, соотношение полов в числе атаковавших нас особей было примерно одинаковым, а размножались эти существа, на богомолов похожие лишь внешне, откладывая яйца непосредственно в землю, сопровождая кладку небольшим запасом пищи для едва вылупившихся личинок. Эх, насколько бы было проще с муравьями! Уговорил живой артефакт устроить мини-землетрясение, засыпав их королеву, и все, дело в шляпе, можно спокойно заниматься своими делами и отъедаться! А с этими тварями непонятно как и воевать-то!

– Можно попробовать наслать мор, – предложил на высказанный вслух вопль души мой ученик. – К отцу часто заходили пасечники, прося сделать для ульев амулеты, защищающие пчел от болезней. Если одни насекомые болеют, то и другие тоже должны.

– Идея здравая, – признал я оптимальность биологической войны против подобного противника. Химическая бы тоже подошла, но увы, в этом мире не развиты нужные отрасли промышленности, и нет возможности заказать пару десятков тонн какого-нибудь особо забористого дихлофоса, а собирать алхимиков, чтобы они нагнали необходимое количество отравы вручную, выйдет слишком долго и дорого. – Но малоосуществимая. Чтобы умудриться навести порчу на целый рой, нам нужен очень хороший малефик, которых в данной местности вроде бы не водится.

– А сам разве не осилишь? – уточнил Грофон. – На светлого волшебника, принципиально не желающего владеть подобным знанием, ты при всем желании не похож, да и вообще, вроде бы являешься по части темных искусств большим профессионалом. Если не плотью от плоти их, как некоторые поговаривают, выискивая похожих щупальцастых тварей в трактатах о древних демонах.

– Мне всегда удавалось хорошо проклянуть ближнего своего, – согласился я с признанием созданной упорным трудом и счастливыми случайностями жуткой репутации. – Но исключительно при помощи приложенной с размаху к его голове дубины. В девяноста девяти случаях из ста такой способ надежнее даже самого профессионального сглаза, увы, как раз сейчас мы столкнулись с исключением, лишь подтверждающим правило.

– Ну, можно прибегнуть к жертвоприношениям, – вновь вылез с рациональным, по его мнению, предложением Ксен. – Наставник, ну не надо так на меня смотреть, о том, что ими можно усилить любое действие из темной магии, знают вообще все, включая деревенских ведьм, диких шаманов и даже неграмотных крестьян! Заодно и меня научите, как правильно распоряжаться жизненной энергией жертв и направлять ее на исцеление своего тела, ведь в этом деле вы несомненный виртуоз.

– Ученик, твои идеи, во-первых, аморальны, во-вторых, противозаконны, – вздохнул я, мысленно пытаясь вспомнить, есть ли в ковене Азалии хоть одна признанная нянечка, воспитывающая молодых чародеев. Можно даже домомучительскими методами, а уж всяких летающих любителей варенья отвадить смогу, лично съев абсолютно все вкусности в радиусе досягаемости. – На территории нашей страны подобное действие, если на него не получено особое разрешение, считается тяжким преступлением и наказывается соответствующе, вплоть до сжигания чернокнижника заживо.

– Наставник, возражение здравое, но почему-то вы не упомянули об одном маленьком фактике, – не желал униматься подросток. – Нужные на подобную затею документы будут выдаваться вами.

– Все равно, жертвоприношения – это не тот метод, которым следует пользоваться, если попал в трудную ситуацию, – вздохнул я, подозревая, что достаточно компетентного специалиста для воспитания доставшегося мне молодняка нужно искать не в сфере образования. А где-то среди тюремных смотрителей. Возможно, работавших в учреждениях с особо зверским спецрежимом. Интересно, у нас в стране такие есть? – И учти, если не успокоишься в своей тяге к темным искусствам и все-таки перейдешь от теории к практике, натворив дел, которые уже не получится исправить, то по окончании своего обучения, завершенного экстерном, будешь иметь дуэль с бывшим наставником. И не советую рассчитывать на ее благоприятный исход.

– Ладно, ладно, хватит стращать пацана, – пробурчал Грофон. – Скажи лучше, чего мы с этими бойцовыми тараканами делать будем? Мор напустить некому, так, может, затопить их в норах, как сусликов?

– Где ты здесь воду найдешь? – Я огляделся по сторонам, но вокруг был лес, лес и только лес. Молодой, весенний, насыщенный влагой и, возможно, даже имеющий запасы снега в каком-нибудь глубоком темном овраге. А для того, чтобы устроить подходящий природный катаклизм, нужна была хорошая река и пара десятков колдунов, специализирующихся именно на управлении нужной стихией.

Квартерон замолчал, стуча пальцами рук по топорищу висящего за поясом артефактного оружия и явно обдумывая ответ. А потом вдруг засиял, будто новогодняя гирлянда.

– Из глубин выведи ключи, – выпалил он, довольно скалясь. – Под землей они часто бьют, хоть один да найдется поблизости. Видел, как один специалист, с землей умеющий неплохо договариваться, колодец с места на место через весь двор замка перетаскивал. А ведь там шагов шестьдесят как минимум было, а маг, честно говоря, хиленький попался. Ты и вовсе должен чуть ли не море суметь на нужном месте организовать.

Я задумался. Живой артефакт, в принципе, мог сделать подобное, поскольку был связан с Млфурием, древним подземным ужасом, умеющим творить со средой своего обитания настоящие чудеса, но вот цена, которую он запросит… Пожалуй, придется действительно искать жертвы. Одного меня, даже если закончить жизнь самоубийством путем скармливания всего себя магическому паразиту-симбионту, для подобных целей явно не хватит. Если, конечно, под дорогой не найдется на относительно небольшой глубине целое озеро. Хм. Получается, надо сначала провести сканирование недр, а сколько оно будет стоить в пересчете на используемую поселившейся в моем теле штукой валюту?

– Зависит от времени, которое можно потратить, – пришел ответ на заданный вопрос. – Чем больше его будет, тем меньше плата. Срок ожидания, равный четырем дням, сведет потери носителя к незаметной для постороннего величине.

– Отлично, – мысленно потер руки я, найдя повод подольше задержаться в безопасном месте. – А проведенная тобой разведка недр устроить здесь землетрясение, способное расплющить всех живущих в своих норах тварей, поможет?

– Усиление эффекта при том же количестве использованных ресурсов составит от семи до тридцати процентов, – пришел согласный мыслеобраз.

– Эй, мэтр, чего замер-то, – толкнул меня в плечо четвертьорк. – Отомри!

– Уже, – заверил его я, возвращая толчок. Поскольку разница в наших габаритах была существенной, то бравый вояка даже покачнулся. – Значит, так… Кто у нас в отряде лучшие спецы по жизни в лесу?

Взгляды всех как по команде скрестились на парочке эльфов, воспользовавшихся мигом популярности и замерших с очень важным видом. Еще бы улыбочку нацепили, и все, можно заливать бетоном и в таком виде выставлять в людных местах как памятники.

– Значит, так, солдаты, – обратился к остроухим я. – Обеспечиваете мне где-нибудь здесь неподалеку приличный бивак. Достаточно далеко, чтобы эти твари меня попробовать на зуб не захотели, но все-таки вблизи от места их обитания. Будем магическую осаду их муравейника вести.

– Ваше приказание будет исполнено, о повелитель волшебных сил, – изящно поклонился один из эльфов, а второй, видимо, бывший менее напыщенным или просто лучше знающим привычки людей, одной из которых всегда являлось расквашивание чересчур задранных носов, кивнул.

На всякий случай жители лесов решили отойти от опасного участка еще километра на полтора, облюбовав небольшую полянку. Я с ними спорить по понятным причинам не стал, так как был кровно заинтересован в как можно более продолжительном пикнике на природе, да и, признаться честно, опасался, как бы насекомые не сообразили окружить оказавшихся к ним опасно близко людей и, перекрыв все возможности отступления, уничтожить. Грофон увел остальной отряд к замку, но вот ученики, увы, остались при мне. И если Симона, попавшая в царство живой природы, всего лишь лезла обниматься к каждому дереву, попутно притаскивая взрослым разные занятные штучки, вроде грибов, ягод, невесть как попавшего сюда коровьего черепа и пойманного за уши линялого зайца, практически немедленно освежеванного одним из эльфов, то вот ее старший брат занимался куда менее продуктивной деятельностью, мешая мне спать и притворяться, будто нахожусь в медитативном трансе. Нет, он, получив недавно втык, пусть и исключительно словесный, молчал словно рыб. Но зато смотрел так, что от его взгляда ощутимо чесалось все тело, в спину впивался всякий мусор, а эльфы, пытающиеся настрелять дичи нам на обед, мазали мимо своих целей. Пожалуй, потренируйся мальчик года два, и сможет по эффективности бросаемых взглядов составить достойную конкуренцию мифической греческой Медузе Горгоне или вполне реальным, но, к счастью, редко встречающимся местным василискам.

– Ох, – вздохнул я, поднимаясь с брошенного на землю плаща, преодолевая некоторое сопротивление щупалец, парочка которых сейчас выходила из ладоней и вонзалась в землю, чего-то творя и непонятным образом сканируя глубины. – Твоим укоряющим молчанием матерых преступников перевоспитывать можно. Ну чего опять не так?

– А я ежика поймала! – возникла как из ниоткуда дриадоподобная малявка, протягивая одному из эльфов свернувшийся клубком комок колючек.

– В принципе, можно его в суп кинуть, – задумался житель лесов, растерянно почесывая за острым ухом. – Вдогонку зайцу, а то худоват он по весне оказался. Да и вообще, что такое один косой на нас пятерых?

Животное мгновенно развернулось из своей неудобной на первый взгляд позы, цапнуло вскрикнувшего от неожиданности эльфа за палец и, будучи уроненным в траву, проворно укатилось куда-то в глубь росшего вокруг леса на манер шипованного колобка. Эй, его земные сородичи так совершенно точно не умеют! Мутант? Магический наблюдатель, созданный каким-нибудь друидом-отшельником? Кинувшееся вдогонку щупальце живого артефакта, ответвившееся от одного из тех, которые сейчас уходили в землю, рассеяло подозрения, сообщив при помощи мыслеобраза о том, что переварило абсолютно обычное животное.

– Вот как вы это делаете, учитель? – задумчиво протянул подросток, сверля взглядом два обманчиво-мирных кольчатых шланга веселой розовенькой расцветки, забурившиеся в лесную подстилку под ногами, будто обычные дождевые червяки. – Магия, которая сейчас расходится под нашими ногами, словно круги от попавшего в пруд камня, настолько сложна, что даже отец в своей мастерской при создании артефактов пользовался менее навороченными конструкциями. И в то же время она творится без слов, без жестов, без всякого видимого напряжения и, если верить состоянию вашей ауры, без каких-либо существенных усилий. Даже жрецы, когда взывают к своим покровителям, напрягаются больше, хотя и зовутся втихомолку среди настоящих волшебников клянчащими милость халявщиками!

– Все имеет свою цену, – пожал плечами я, не собираясь объяснять ребенку, что магию творит, в общем-то, совсем не его наставник. – Доказательством наличия последней служит мое лицо. Кстати, оно хоть немного пришло в норму?

– Лисичку в суп не дам! – Так, а если Симона, сейчас тискающая в руках абсолютно не сопротивляющийся меховой воротник, печально помахивающий хвостом, не хочет, чтобы пойманных ею зверенышей пустили в дело, то зачем она их к лагерю притаскивает? Просто похвастаться перед взрослыми хочет? – У нее детки маленькие под поваленной елью пищат!

– Тогда поймай ей пару мышек, а то молодым мамам напрягаться нежелательно, – посоветовал я ребенку, и тот, серьезно кивнув, опять исчез не пойми куда. Вот вроде секунду назад стояла в паре метров, а спустя мгновение на ее месте лишь пустота и даже трава непримятая. Интересно, а такие способности у пошедшей в прабабку девочки появились из-за природы той как дриады или как эльфийского химероида, искусственно улучшенного при помощи высшей магии совершенного воина? Про них в книгах сказано хоть и много, но очень уж расплывчато, видно, писавшие и сами не могли отделить зерна знаний от шелухи слухов, сплетен, преувеличений и откровенной дезинформации.

– Нет, оно понятно, что бесплатные чудеса бывают лишь в детских сказках, – кивнул маленький волшебник, также внимательно осматривающий место, где находилась его кузина. – Да и о том, что чары вы по большей части творите именно своими щупальцами, я уже догадался, все-таки не совсем дурак. Специализированный орган, вроде рогов единорогов или демонов. Аналогичные функции вроде бы получали пальцы и языки опытных чародеев во времена древних, когда еще не был распространен ментальный способ плетения заклинаний.

– Мало чем они им помогли, – ухмыльнулся я. – Знаешь, а вообще это очень забавно. То, что должно было подтолкнуть развитие магии вперед, отбросило ее назад, причем очень и очень намного. Зачем учить потрясающие по своей сложности чары и развиваться, если можно насоздавать силой мысли простенькие огненные стрелы, ну или что-то подобное, и спалить ими титана волшебства, просто не успевающего складывать пальцы и шептать заклинания? Вряд ли тот первооткрыватель, додумавшийся до столь эпохального изобретения, мог даже предположить, будто основным его применением станет банальный грабеж магов старой школы с тем, чтобы забрать все накопленные ими за века жизни богатства и знания, обеспечив удачливых воришек на много-много лет вперед?

Кстати, привычки магического сообщества этого мира, отличающегося поистине параноидальными взглядами в отношении собственных секретов, которые хранятся исключительно в головах избранных, чтобы избежать краж и убийств ради них, являются хорошим поводом быть бессребреником и спускать все деньги, которые получаю, на мелкие радости жизни. Нет, у меня всегда с собой, конечно, регалия главы ковена, сто́ящая больше своего веса в золоте, но только ради нее связываться с персоной придворного мага, априори не являющегося легкой добычей, решится редкий дурак. А потому нужно озаботиться преподаванием логики в академии волшебства, чтобы последних много не разводилось.

– Не переводите тему, – нахмурился подросток. – Когда я просил принять нас с двоюродной сестрой в ученики, то мы договорились о том, что учить специально тому, чему вы не хотите, не будете, но подсматривать самим можно. И вот наблюдаю за творящимся буквально в двух шагах процессом и вижу… но абсолютно не понимаю, что именно вижу! Как? Ну, вот как вам это удается?! Это даже не магия в привычном понимании, это просто мистика какая-то! Дикий шаманизм, где работает не столько одаренный, сколько паразитирующие в его ауре духи, по определению не являющиеся жителями нашей реальности, и то как-то понятнее будет, чем появляющиеся из распадающейся плоти структуры заклинаний!

– А кто сказал, что будет легко? – Надеюсь, в моем голосе не слишком заметно звучала зависть. Или что она была похожа, скажем, на издевку. Этот подросток, совсем еще зеленый юнец, похоже, владел волшебным зрением на порядок лучше меня, раз мог вычленять в структуре волшебства какие-то отдельные компоненты, а не просто скопление тех или иных энергий! Да, мне нельзя развивать свои сверхъестественные таланты, чтобы не стать слишком привлекательной пищей для Млфурия, но, черт побери, как же хочется знать и уметь больше! Самому! Без чьей-либо помощи! Чтобы быть абсолютно уверенным в том, что больше никогда не придется терпеть лишения, мерзнуть, голодать и подвергаться презрению, насмешкам и побоям со стороны окружающих!

– Наставник, вы чего? – Ксен отодвинулся метра на полтора, даже не вставая, можно сказать, переполз на новое место подобно гусенице, только используя вместо ног ягодицы. – Я что-то не то спросил?

– Просто молодость вспомнил. – Не будем уточнять конкретные сроки. Ведь был же тогда моложе? Был? А насколько, это уже детали. – Не очень хорошие вещи тогда со мной случались.

– Ну так, может, подскажете, как мне избежать разных неприятностей в будущем? – вновь вернулся на привычные рельсы молодой волшебник.

– Жениться! – почти прорычал я, доведенный его нытьем, вспомнив о том, как попал в этот мир. Не был бы я тогда так пьян и так одинок, ни за что бы не свалился в то проклятое озеро, как оказалось, соединенное с рекой другой реальности чем-то вроде портала. Хорошо хоть выплыть на берег тогда удалось. И в достаточно цивилизованных местах, чтобы выжить.

– Не, ну это слишком, – аж передернулся юноша, только-только начинающий входить в период полового созревания и потому, вероятно, притягательность противоположного пола пока еще оценить не способный. – Может, лучше попробуем какой-нибудь менее радикальный способ? Совершить сделку с демоном, например, или провести какой-нибудь ритуал, наделяющий большим могуществом?

– Лучше сестру свою найди, – вздохнул я, остро сожалея о своих глупых земных привычках, ведь в числе последних имелось и нежелание жестоко лупить детей ремнем, пока они чего-нибудь действительно не отчебучат, а ограничиваться лишь словами. – Ее подозрительно давно не видно. Медведя из берлоги тащит?

– Хм, да как ее тут найдешь, – огляделся молодой волшебник по сторонам, то ли пронзая завесу из листов и веток своим острым зрением, то ли просто пялясь на зеленую стену. – Лес же, пойди угадай, куда ее могло занести, а следов дриады и лучший в мире следопыт никогда не отыщет. Да ладно, сама вернется, как вкусненького захочет, а простые хищники ей в принципе не страшны.

– Мэтр, – один из эльфов, чьи имена, признаться, так и не запомнил, появился перед моими глазами. – Вынужден прервать вашу высокомудрую беседу по неотложному поводу.

– Обед готов? – Хорошая новость! Наличие рядом горячей еды позволяет мне находиться в мире и гармонии если не со всем миром, то по крайней мере с отдельными ушастыми любителями изящной словесности. Ну-с, посмотрим, чего тут… хм… Почему я у костра, а остальные замерли, причем спиной к своему начальству, и шевелятся со скоростью попавших под хлопушку мух? А! Живой артефакт, которому для исполнения желаний носителя далеко не всегда нужны оформленные команды и тоже всегда готовый заморить червячка, желательно размерчиком с удава, случайно скорость наших движений поднял до предела. Так, под снятой крышкой, неприятно обжегшей пальцы, обнаружилась бурлящая вода, травки какие-то в котелке плавают… а мясо-то где? Эй, один из них же потрошил зайца, а второй пытался подстрелить еще какой-нибудь источник протеина! Неужели сами схомячили?!

– В попытках отыскать достойную дичь узрел я вашу ученицу, делом странным занятую, – зачастил наконец-то развернувшийся ко мне лицом житель лесов, наткнувшийся на откровенно плотоядный взгляд и, видимо, каким-то сверхъестественным способом просчитавший вероятность для себя самого стать пунктом меню. Его товарищ, кстати, на всякий случай лук в руках держит с уже наложенной стрелой. Впрочем, он его и раньше не выпускал – зачарованная тетива не портится, а часовым кому-то быть надо. – Возможно, зря беспокоюсь, но, думаю, ей может понадобиться помощь.

– В самом деле медведя нашла? – озадачился я от такого пассажа и попытался вспомнить, как стоит готовить мохнатых любителей меда. Особых инструкций в голове на этот счет, увы, не нашлось, но, по крайней мере, мяса в косолапой туше будет много, а значит, если испортим по незнанию несколько кусочков, то не случится ничего страшного.

– Нет, – помотал головой эльф. – Волка.

– И что? – Хм, кажется, дальних родственников домашних собак не едят. Хотя земные корейцы, вероятно, данное мнение не разделяют. Да и живой артефакт не брезгливый, щупальцами зажует любую органику. Правда, бо́льшую часть поглощенного таким образом наверняка оставит себе, отправив в наш общий организм лишь жалкие крохи, но это уже мелочи. Да и в любом случае не понимаю, в чем повод для беспокойства? – Девочка, которую можно спутать с прошедшей процедуру химеризации дриадой, даже из стаи серых хищников способна, не особо напрягаясь, сделать себе шубку на зиму. Ну, или шкуры для нее хотя бы заготовить, ведь их перед пошивом еще как-то обработать надо.

– Ну да, – согласился со мной эльф, тоже прекрасно знавший характер и способности Симоны. Да и как их от окружающих можно было бы спрятать, не запирая малышку в зачарованном от буйства магии природы подвале, охранять который стоило бы не меньше чем целым драконом? Менее крупную зверюшку пленница могла бы и пришибить. – Но, понимаете, мне показалось… бестиология никогда не была в нашем клане особо нужным предметом… в общем…

– Уиии! – Счастливый девчоночий визг, раздавшийся где-то недалеко, быстро приближался. А спустя секунд десять в зоне видимости появилась и сама Симона на крайне экстравагантном средстве передвижения. – Но, лошадка, но! Познакомьтесь! Этот дядя – оборотень!

Здоровенный темно-серый волк, достигающий мне до пояса, а обычным людям – до плеч, вывалил из утыканной острыми белыми клыками пасти язык и с откровенным ужасом уставился на нас. Имеющая же крайне особые отношения с живой природой девочка устроилась у него на голове, бесстрашно свесив ноги по бокам вытянутой пасти, и беззаботно ими болтала, одновременно крутя длинные заостренные уши своего скакуна, являющиеся, очевидно, главным средством управления жутковатым транспортом. И почему-то рассмотреть тот достаточно подробно, за исключением морды, воспринимающейся чуть ли не отдельно от всего остального, не получалось, взгляд или соскальзывал, или, наоборот, концентрировался на какой-то отдельной детали, например, завитке шерсти.

– Правда оборотень? – зачем-то уточнил у подозреваемого я, все же стараясь как следует рассмотреть расплывающиеся очертания незваного, но притащенного чуть ли не за хвост гостя.

– Уу, – невнятно прорычало в ответ существо, отрицательно помотав головой для надежности, чем выдало себя с потрохами и, судя по заплескавшемуся в глазах отчетливо различимому раздражению, само это поняло.

Минуты две мы смотрели друг на друга, не решаясь ничего предпринять, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, а потом наезднице захотелось кататься дальше, и оборотень был вынужден начать скачку по кругу. А вслед за ним крутились и оба эльфа, целившиеся в тварюгу из луков и, вероятно, уверенные, будто сумеют не попасть по девочке. Нет, может быть, первоначально так и было, меткость их племени вошла в легенды, но обороте на пятнадцатом ноги ушастиков стали подгибаться, а наконечники стрел, наложенных на тетивы, стали выписывать такие кренделя, что пришлось солдат обезоружить из чувства самосохранения. Неважно, куда там они целились, но попасть-то могли в меня, раз шатались как листья на ветру! Затем настал черед задачки посложнее: спасения маленькой девочки и большого волка друг от друга.

– Мелкая, слезай! – Ксен, взлетевший в воздух и теперь левитирующий на высоте пары метров над землей, пытался двигаться синхронно с вервольфом, проявляющим благодаря тонким пальчикам, терзающим его уши, настоящие чудеса акробатики и только лишь не кружащимся на своем хвосте, но силы были явно не равны. Маленькая волшебница, получавшая от скачек такое искреннее наслаждение, на которое способны лишь дети, управляла своим зубастым скакуном с искусством опытнейшего жокея, и ее брат, пускай и попирающий законы гравитации, сдернуть сестру с морды чудовища, уже начавшего жалобно скулить, не мог.

– Мэтр, почему монстр позволяет делать с собой такое? – не выдержал идиотизма ситуации один из эльфов, больше не рискующий неотрывно следить за передвижениями оборотня и потому переставший кружиться, будто бракованная юла. – Или вас боится и потому старается казаться полезным, чтобы на месте не убили?

– Просто он кем-то зачарован, – мне наконец-то пришла в голову идея переключиться на магическое зрение, и оно исправно показало причину, по которой громадный волк позволяет делать с собой маленькой девочке все, что та только захочет. Все тело оборотня, с которого непрямые взгляды соскальзывали, как с гуся вода, покрывало непонятное заклинание, несомненно, относящееся к школе природы, и судя по тому, как несколько отходящих от него нитей вплетались в ауру Симоны, потомок дриады просто замкнула управляющие контуры чужих чар на себя, вероятно, не особо понимая, как именно она это сделала. Заподозрить же ее в авторстве окутывающего вервольфа волшебства не получилось бы при всем желании, там отчетливо виднелись стройные цепочки неких рун, наполненных силой до предела, вот только информация, сообщаемая ими, принадлежала неизвестному языку, в то время как девочка на обычном человеческом-то, распространенном в данной местности, читала с трудом, а писала с грандиозными ашипками. – Не мной. И не ею. Думаю, назначением этого оборотня было следить за нами. Распознать подобное существо, с навешенными на него маскировочными заклинаниями, да еще среди леса – задача, по меньшей мере, не тривиальная. Для всех, кто не дриада, ну или хотя бы очень близкое ее подобие. Почти идеальный шпион.

– Дядя хороший. – Девочка даже своего скакуна остановила, правда, во время очередного сумасшедшего прыжка в воздух. Чтобы не упасть и ни во что не врезаться, тот оказался вынужден вцепиться в ближайшее дерево и повиснуть на его стволе на манер кошки. Что ж, информация из книг, посвященных монстрам, о наличии у вервольфов очень крупных и острых, но тем не менее втягивающихся когтей подтвердилась. – Он не хочет нам зла. И вообще здесь быть не хочет, его чары заставляют. Они как уздечка, только плохая и отравленная.

– Может, ты уже с него слезешь, он превратится в человека, и мы нормально поговорим? – осведомился я, как бы невзначай прерывая работу живого артефакта и готовя щупальца для броска. Сдернуть Симону, и пусть обижается. Покататься она может и на лошади, а вот человековолку нельзя дать убежать.

– Не получится, – покачала головой девочка. – Пока я тут сижу, злая магия не работает. А слезу, тут же его убьет.

– Так зачем же ты туда вообще залезла? – не выдержал ее брат, плюхаясь на землю.

– А по-иному его бы сюда не удалось привести, – на редкость рассудительно ответила Симона. – Дядя-оборотень или убил бы меня, или сам бы умер. А так и он живой, и покататься можно!

Вот почему-то мне показалось, что для маленькой почти дриады именно последний фактор являлся решающим. Мда, не стоит забывать, моя воспитанница хоть и выглядит как маленькая девочка, да и является ею, но вот способ мышления и способности ее принадлежат скорее духу деревьев, существу по-своему могущественному, но нелогичному, капризному, своевольному и, под настроение, жестокому.

– Кошмар, – вздохнул я, мысленно радуясь наличию в своем теле персонального доктора. Если бы его там не было – чую, сейчас бы голова болела сильнее, чем у сэра Трегеста после знакомства с шестопером. – А заклятие долго будет действовать?

Оборотень начал осторожно спускаться с дерева задом, но тут его опять пришпорили, и несчастный вервольф стремительно вознесся почти на верхушку. Оттуда, сшибленные крупным и плотным телом чудовища, немедленно посыпались листики, веточки и лупоглазая от удивления белка, приземлившаяся прямо на голову одному из эльфов. Впрочем, ее немедленно подхватила ветка дерева, по которому сейчас верхом путешествовала молодая нечистокровная дриада, вручив заодно в машинально растопырившиеся лапы какую-то шишку, и вернула обратно. Симона, как любая настоящая женщина, любила, чтобы во всем был порядок, и мнение пострадавших от его наведения девочку не интересовало нисколько. Ушастый, чья прическа подверглась безжалостному акту вандализма, пробормотал себе под нос некую фразу на родном языке, то ли проклиная момент, когда согласился пойти в гвардию королевства Азалия, то ли благословляя крепкий желудок зверька, не извергнувший из себя съеденную любительницей орешков накануне пищу в самый неподходящий момент.

– Эй, алле, там, наверху! – проорал я, приставив ладони ко рту на манер рупора. – Долго еще ваши гонки продолжаться будут? Спускайтесь, пока обоих в угол не поставил!

Где его только найти посреди леса-то? И как убедить вервольфа стоять смирно во время наказания? Хотя нет, последняя проблема наверняка надуманна, полагаю, оборотень после перенесенных мытарств согласится немного отдохнуть даже в клетке, если, разумеется, там будет достаточно частая решетка, чтобы через нее внутрь не смог пролезть ни один ребенок. И запор с внутренней стороны.

– Не-а, – радостно заявила малявка. – Я ж не просто катаюсь, я заклятие на дяде-оборотне ломаю! Мне нравится, оно вкусное!

– Твоя сестра умеет пожирать магию?

Судя по тому, как Ксен выпучил глаза, раньше она себе такого не позволяла.

– Нет, вряд ли, – наконец-то собрался с силами подросток. – Во всяком случае, за ней подобного не замечалось.

Оборотень попытался перепрыгнуть с одного дерева на другое, но немного не долетел, плюхнувшись на землю. Мда, все-таки его животная ипостась – скорее наземный хищник, а не человекообразная обезьяна. Ничего себе не сломал хоть? Судя по тому, как проворно подскочил и вновь пустился вскачь, нет. А вот природные чары, опутывающие его, немного потускнели, они действительно слабеют на глазах, а значит, Симона не врет.

Катавасия и бедлам, не способные нормальным людям привидеться даже в горячечном бреду, продолжались еще где-то полчаса, во время которого эльфы все-таки сварили суп, весьма посредственный, на мой избалованный дворцовой кухней вкус, но вполне съедобный, после чего приземлившийся в кусты оборотень коротко выругался и вышел к костру уже вполне себе человеком, одетым в теплые, но изрядно поношенные меховые штаны и точно такую же куртку. Недовольную прекращением развлечения Симону он держал на руках и, судя по бросаемым на девочку взглядам, мечтал придушить, ну или как минимум пороть дня три без перерыва. Но разум у человековолка имелся, а потому он прекрасно осознавал свои перспективы в случае действий насильственного характера по отношению к владеющему магией природы на интуитивном уровне ребенку, находящемуся посреди леса, фактически в наиболее оптимальном для его сверхъестественных способностей месте.

– Следил за мной? – Таким был первый вопрос, заданный ему. Вступление, вроде узнавания имен друг друга или нейтральных бесед о погоде, в данной ситуации стало бы немыслимой роскошью. Не знаю, кто приставил опутанного чарами монстра к этой работе, но разобраться с ним надо срочно. Обладающие подобными возможностями недоброжелатели – абсолютно не те персоны, которых можно безбоязненно оставлять в живых.

Ксен попытался о чем-то расспросить двоюродную сестру, но стоило той прислониться к ближайшему дереву, как она тут же уснула, оставив своего старшего родственника негодовать. Будить ее принудительно молодой волшебник опасался, очень уж неприятные прецеденты, вроде муравьев в штанах или свалившегося на голову старого вороньего гнезда, случались после попыток прервать отдых маленькой дриады.

– За вами, мэтр Проглот. – Значит, ошибка действительно исключена, раз наблюдатель знает социальный статус и паспортные данные своей жертвы. Получается, его пославший имеет и некоторое представление о моих возможностях, но далеко не полное. Те, кто так или иначе связан с дворцом, знали бы о наличии Симоны, ни дня не способной прожить, чтобы не отчебучить чего-нибудь при помощи природной магии.

– По приказу старейшины вампиров Иогана Клеста. Он же и заклятие налагал, сам бы я по доброй воле никогда на такое дело не отправился.

– Ну, то, что тебя не приходится расспрашивать с применением специальных методов, вроде иголок под ногти или углей под ноги, уже хорошо, – задумчиво протянул я, не имеющий особого представления о том, как правильно надо пытать оборотней. Да и вообще пытать. Нет, набить морду или сломать пару пальцев, да просто убить на худой конец, конечно, могу, но допрос – это все же несколько иное, и профессионально подготовленный человек, ну или нелюдь, не суть важно, будет способен наплести разной убедительной чуши или же выдать заранее заготовленную дезинформацию. – Однако с чего такая откровенность?

– Я согласен с идеями этого старого спесивого кровососа, вот только не хотел претворять их в жизнь лично. – В голосе вервольфа не слышалось ни малейшего почтения в адрес того, кто отправил его сюда. Особого презрения или ненависти, впрочем, почему-то тоже не было. – Жить пока еще хочется, и желательно подольше. А следить за магом, да еще не каким-нибудь вчерашним подмастерьем, без конспекта не способным лягушку расплющить, а главой ковена, – это настоящее самоубийство!

– Так, давай по порядку, – вздохнул я, понимая, что разговор легким не будет. – Кто, где, как, кого и сколько раз. А то ничего не понимаю. И помни, что в этой стране мне родиться и вырасти, ну или хотя бы жить достаточно продолжительное время не довелось, и потому многих ваших реалий, известных вроде бы всем и каждому, могу банально не знать.

– Мм, – замялся оборотень. – Ну, тот факт, что в Азалии весьма терпимо относятся к темным искусствам и практикующим их, если у тех есть деньги, понятное дело, вам известен лучше, чем мне, так?

Согласный кивок был ему ответом. Могущественный маг и маг, ставящий опасные для себя и окружающих эксперименты, иногда даже на живом и разумном материале, – практически синонимы. Вспомнить хотя бы тех чернокнижниц, благодаря которым обзавелся живым артефактом. Да и потом, кто мог выйти из стен академии волшебства, где провинившихся студентов и подчас даже преподавателей, в общем, всех, вызвавших начальственный гнев, запирали в железные клетки, чтобы они умерли там от голода и жажды? Да и главенствующий в стране культ Ремеса Торговца, бога сделок и компромиссов, далеко обогнавший в популярности у жителей остальной пантеон, играл свою роль. Он тот еще субъект, способный извлечь пользу из всего на свете, судя по нашему опыту общения, состоявшегося после обнаружения на подземной базе передового отряда Виреи, скрытно размещенного на нашей территории. Да и вообще весь начавшийся конфликт, если не ошибаюсь, вызван именно пересечением интересов высших сил. Покровитель битв, вера в которого крайне сильна у наших соседей, пытается оттяпать территорию у своего младшего брата, пользуясь привычной ему грубой силой своих последователей, а тот отвечает интригами и подстраивает разные неприятные случайности, вроде визита Млфурия, уничтожившего авангард сил вторжения. Хотя, возможно, именно земные владыки затеяли бучу, причем абсолютно самостоятельно, а высшие сущности просто решили воспользоваться подвернувшимся поводом для выяснения отношений. Тут вопрос сложный, и вряд ли ответ на него когда-нибудь будет получен.

– Простите, мэтр, вы слушаете? – осторожно уточнил оборотень, так и оставшийся безымянным.

– Нет, отвлекся на воспоминания, – честно сознался я. – Повтори еще раз.

– Вместе с темными магами в Азалии несколько комфортней, чем в иных странах, чувствуют себя и те, кому темная ночь милее ясного дня, – вздохнул оборотень. – При условии, что соблюдаются некие правила приличия, разумеется. Нет, мы, конечно, не можем изменить свою природу, и потому вампиры осушают людей, а представители моего племени время от времени устраивают охоту на двуногую добычу, но все происходит не просто так, а упорядоченно. Пьющие кровь в основном маскируются под представителей низшей аристократии, проживающих в глубокой провинции, и питаются преимущественно никому не нужными бродягами или своими смертными слугами, стараясь как можно дольше сохранить жизни источников пропитания. С ними же нередко проживают и те, кто слышит зов луны. Сделать несколько прочных клеток в подвале, куда нас приходится помещать на время полнолуния, не так уж и трудно, да и с магией у детей волка, в отличие от этих пиявок, совсем туго дела обстоят, приходится идти к ним на поклон в случае необходимости. Но приносят те, кто таится от простых людей, не только вред, но и пользу, не пуская никого лишнего на свою территорию и ограничивая собственную численность и поступки довольно суровыми законами. В Азалии, в отличие от всех других стран мира, отдаленные поселки или городские канавы никогда не наполняются свежими упырями или разодранными в клочки телами, а взамен жрецы, стража и маги предпочитают не очень активно искать ночной народ.

Вряд ли они столь попустительски относятся к своим обязанностям забесплатно. Да и вообще я местных предрассудков, делящих население на благородную аристократию и презренный плебс, чьи жизни ничего не стоят, лишен. Настоящих друзей так и не появилось, девушки тоже, небольшие интрижки, заведенные с кем попало и прекращающиеся в течение нескольких дней, не в счет, а потому мне все безразличны примерно в одинаковой степени. Ну, понятное дело, кроме тех персон, кто может оказаться полезен. И если вампиры и оборотни, судя по всему, состоящие в некоем подобии союза, сделают хорошее предложение, а не ту чушь, которую нес прилетавший недавно гонец, буду склонен его принять.

– И когда власть в стране сменилась, вы решили, скажем так, обновить существующие договоренности, пусть они и негласные, – высказал свои предположения я.

– Вероятно, – пожал плечами оборотень. – Мне мало известно, все-таки не вожак столичной стаи, а всего лишь один из сильнейших ее представителей. Лишь он, да еще старейшина вампиров Иоган Клест, проживающий там же, могут ответить на такой вопрос. Они считаются главными, каждый среди своего народа. Но, думаю, есть и еще одна причина. Вернее, практически уверен в этом. Война с Виреей. Хоть люди не любят нас, а мы любим людей в качестве добычи, но это как раз тот случай, когда уместно будет проявить патриотизм.

– Почему же? – вклинился в нашу беседу Ксен, все-таки не вытерпевший и, по известной привычке любых подростков, сунувший нос в дела, которые его не касаются. – И почему вы в одежде? Если верить книгам, превращаться вместе с ней умеют лишь высшие вампиры.

– Мы тоже можем, – пожал плечами вервольф. – Только она должна быть сделана из нашей собственной шкуры, а терпеть, когда ее сдирают, очень трудно, и потому мало кто на такое решается. Что же касается Виреи… Там никого из народов ночи нет. В принципе нет. Всех повывели. Их культ бога войны призывает воинов искать себе достойных противников, а кто на эту роль подходит лучше, чем мы? Более сильные и опасные, чем простые люди. Желающие прославиться и показать свою силу смельчаки в свое время гибли толпами, но теперь на тех землях просто не осталось сколько-нибудь организованных сообществ оборотней или вампиров. Их нашли и уничтожили. Да и одиночки появляются там, только если решают бежать от кого-то из сородичей и стряхнуть преследователей со следа. Но редко когда отступник может пересечь столь опасную территорию, обычно их убивают почти сразу же за линией границы.

– Очень интересно. – В голове сами собой начали возникать картинки террора захватчиков, которые сейчас играют в кошки-мышки с армией короля, выступая в роли мелкого заморенного усато-полосатого мурлыки, нарвавшегося на крупную жирную и злобную крысу, остервенело защищающую толпящихся у нее за спиной детенышей. Конечно, вряд ли привлечение вампиров и оборотней будет считаться правильным методом ведения войны, но после того, как противники устраивали на наших землях диверсии и убийства высокопоставленных персон, никакой ответ не может быть признан неадекватным. Да и потом, о действиях разбушевавшихся тварей, чисто случайно сжевавших пару-тройку тысяч вражеских солдат, официальные власти могут как бы и не знать. И даже, пожалуй, не «как бы», а просто не иметь представления. Малолетнему королю можно вообще ничего не говорить, ограничив круг посвященных его теткой. Женщина она необычайно умная и уже имеет достаточно скелетов в шкафу, способных при обнародовании послужить причинами страшных скандалов, заказных убийств или даже официальной казни, а значит, секретную информацию хранить умеет.

– Так вы меня отпустите? – вырвал меня голос вервольфа из голубых далей, в которых придворному магу так и не довелось лично поучаствовать в бою, поскольку всех солдат противника съели без его участия.

– Вероятно, да. – Ну вот зачем мне вервольф, да еще такой вежливый, нужен в живом или мертвом виде? С моей должностью частями его тела, пусть даже весьма дорогостоящими, торговать несолидно будет, как трофей он тоже будет маловат. – Но только ответь еще на один вопрос – чего ты высмотреть-то намеревался? Какую информацию хотели получить ваш вожак стаи и тот старейшина вампиров?

– Просто после того, как вы выгнали предыдущего посланника… – продолжения фразы я не дождался, вместо нее от находящегося на расстоянии всего в какой-то метр оборотня, за время беседы подобравшегося практически вплотную, пришел невероятно сильный удар, просто вскрывший мне грудную клетку, несмотря на надетую поверх нее кирасу. Руки вервольфа трансформировались в мохнатые лапы с выступающими из кончиков пальцев пятисантиметровыми когтями, и всем этим арсеналом, насчитывающим ровно десять единиц холодного оружия, он полосовал со скоростью и мощью циркулярной пилы. За ту пару секунд, которая понадобилась живому артефакту, отреагировавшему на угрозу куда оперативнее своего растерявшегося и паникующего носителя, проткнув монстра щупальцами в десятке мест и просто отгрызя ему сначала верхние, а затем и нижние конечности, наш совместный организм потерял не меньше пары литров крови, несколько килограммов мяса и даже одно ребро. Две стрелы, выпущенные в спину оборотня не потерявшими бдительности эльфами, видимого эффекта не произвели, видно, серебряные наконечники у ушастых или отсутствовали вовсе, или оказались бракованными. Тварь явно пыталась дорваться до сердца, и, кажется, лишь тот факт, что в моей плоти находился магический паразит-симбионт, не дал ей проломиться через хлипкую преграду насквозь.

– Но, – голосок проснувшейся Симоны срывался, она явно не могла поверить в картину, представшую перед ее глазами, – он же не хотел! Не хотел! И чар на нем не осталось!

Ее двоюродный брат, старающийся не смотреть на дело рук, вернее, щупалец своего наставника, принялся успокаивать впавшую в истерику девочку.

– Зачем? – попытался спросить я у поверженного оборотня, катающегося по земле, подвывающего от боли и истекающего темной, почти черной кровью, но изо рта вырвался лишь какой-то жалкий сип, мало похожий на членораздельную речь.

– Ведется интенсивный ремонт пробитых легких, – пришел в голову мыслеобраз от живого артефакта. – Звуковая коммуникация временно затруднена.

К тому моменту, когда поинтересоваться причиной произошедшего все-таки получилось, вервольф перестал перепахивать собою молодую весеннюю траву и заливать ее содержимым своих артерий и вен. Вряд ли регенерировал, скорее просто запасы жидкости в организме подошли к концу.

– Нам надо было понять тебя, твою силу, твой характер, – прошептал оборотень. Судя по стремительно угасающей ауре, он умирал. Или очень искусно притворялся, кто знает, на какие фокусы способны подобные твари? – Ощутить вкус крови и остроту клыков. Теперь вожак их узнает, ему расскажут духи волков, к которым я отправляюсь. Чары, наложенные на меня, были лишь мерой предосторожности, излишней мерой. Я действительно не хотел этого, но ради своей семьи, ради стаи я был должен!

На последних словах вервольф захрипел, содрогнулся пару раз и, выпустив из уголка рта небольшую струйку крови, замер неподвижно, даже дышать перестал.

– Что будем делать? – подошел ко мне один из эльфов. Второй, видимо, имевший некий опыт обращения то ли с детьми, то ли с дриадами, пришел на помощь Ксену и пытался подсунуть под нос расплакавшейся девочке какой-то светящийся желудь.

– Сворачиваемся и возвращаемся в замок, – вздохнул я, мрачно трогая развороченную на груди кирасу. А ведь под ней еще и совсем новая мантия была… Нет, не везет мне на доспехи! Рвутся, заразы, и дырявятся. Только костяной подшлемник, сделанный теми же чернокнижницами, что создали и живой артефакт, из черепа гидры, и вроде как обладавший некими способностями к самовосстановлению, все так же исправен. – А оттуда в ставку короля. Насекомые, как и тот, кто поставил их на этом месте дороги, вне всяких сомнений, не так важны, как вампиры и оборотни, начавшие играть в какие-то непонятные игры.

Судя по тому, как эти твари за меня взялись, находиться вдали от действующего войска с его многочисленными часовыми и магами-дозорными, обязанными не пропускать мимо себя все подозрительные объекты, в число которых по умолчанию попадают чересчур крупные летучие мыши и волки, становится изрядно опасным занятием. Надо будет насчет монстров еще и проконсультироваться у знающих людей, вот не поверю, чтобы тетка короля не была в курсе творящегося в ее родной стране разгула нечисти. Да и расписываться почти в полном бессилии при уничтожении прыгающей мерзости не хочется. А потому – на войну!