13
Экипаж Элеоноры остановили в двух лье от Дурга. Стражников было четверо, все на конях и при оружии. Держались они настороженно – герцогиню сопровождал отряд конных гвардейцев.
– Поворачивай! – рыкнул издали один из стражей. – В городе чума.
– Нет у вас чумы! – возразила Элеонора, показываясь в окошке. – Не лги! Мне нужно видеть графа Готарда.
– А ты кто? – хмыкнул страж.
– Герцогиня Барская.
– Которая?
– Нас что, много?
– Так вроде две, – почесал в затылке страж. – Ты старая или молодая?
– Правящая!
Голос Элеоноры звенел от гнева.
– Позвольте, ваша светлость! – Один из гвардейцев выехал вперед. – Я проучу наглеца! – Он положил ладонь на рукоять рапиры.
Стражи потянулись к оружию.
– Не стоит, барон! – сказала Элеонора громко. – Он всего лишь выполняет приказ. А что неучтив, так он не дворянин и наверняка не бывал в Баре. Эй, любезный! – окликнула она стража. – Подъедь! Не пожалеешь!
Она достала из кошелька золотой дукат и показала его стражнику. Тот глянул на барона, поколебался, но приблизился.
– Как тебя зовут?
– Понс.
– Сообщи графу о моем приезде, Понс!
Элеонора улыбнулась и вложила золотой в ладонь стражу. Тот поднес монету к глазам, затем попробовал ее на зуб и удовлетворенно спрятал в кошель.
– Ждите здесь, ваша светлость! Я скоро.
Страж пришпорил коня и скрылся за поворотом. Его напарники отступили, но не ушли.
– Разомнем ноги! – предложила герцогиня. – Думаю, ожидание затянется.
Гвардеец, все еще маячивший у кареты, соскочил на землю и торопливо открыл дверцу. После чего подал Элеоноре руку.
– Вы так любезны, барон! – промурлыкала герцогиня, выбираясь наружу.
– Везде и всегда готов служить вашей светлости! – заверил гвардеец.
– Везде не нужно, – усмехнулась Элеонора. – Я скажу вам, де Бюи, когда соскучусь.
Она подарила новоиспеченному барону многообещающий взгляд. Тот смутился и потупил взор. Появившийся как из-под земли Сисар засуетился, отдавая распоряжения лакеям. Спустя короткое время на траве за обочиной появился стол с закусками, раскладной стул и даже цветной полог, укрывший место отдыха герцогини от возможного дождя. Элеонора села и вытянула ноги. Лакей налил ей в бокал вина и отошел. Герцогиня пригубила и жестом подозвала Сисара.
– Кто явится за нами, как думаешь? – спросила задумчиво. – Эскорт или рота стражи?
– Думаю, что лично граф, – ответил горбун.
– Почему?
– Он так обещал.
– Что?! – изумилась Элеонора. – Ты сообщил Готарду о моем приезде?
– Разумеется, – пожал плечами Сисар. – Уж не думаете ли вы, что я способен бросить свою госпожу в пасть льва, не вызнав заранее его намерений? Я снесся с графом, и он обещал принять вас с почетом.
– Опять действуешь за моей спиной! – нахмурилась герцогиня.
– Ваша спина – моя жизнь, – сказал горбун. – Я заинтересован в успехе переговоров больше, чем вы. Вас не посмеют тронуть в любом случае, а вот меня… – Сисар вздохнул.
– Почему, если граф знал, нас не пропустили? – спросила Элеонора.
– Готард держит ваш приезд в тайне. Думаю, желает быть главным в переговорах. Он не первый граф в герцогстве. У него есть возможность таким стать.
– И возглавить список тех, кто пойдет на виселицу!
– Не проговоритесь! – предупредил Сисар.
– Не беспокойся! – усмехнулась Элеонора. – Не девочка…
Готард явился, когда герцогиня начала хмуриться. Вдали показалась кавалькада всадников, тех оказалось не менее сотни – вдвое больше, чем сопровождавших Элеонору гвардейцев. Граф, видимо, расспросил стража о числе гостей и решил поберечься. Остановив отряд в нескольких шагах от экипажа, Готард приблизился к Элеоноре и кивнул, не слезая с седла.
– Приветствую вас на землях Дурга, миледи! Следуйте за мной!
Он повернул коня.
– Не слишком вежливо! – пробормотала Элеонора, поднимаясь.
– Графа сопровождают дворяне, – пояснил горбун. – Ему надо дать понять, кто хозяин положения.
– Я это припомню! – пообещала Элеонора.
К полудню они въехали в город. Элеонора, сдвинув занавеску, разглядывала дома и улицы. В последний раз она была в Дурге с покойным мужем. С тех пор город изменился мало. Все те же серые дома с подслеповатыми окнами-бойницами, узкие, немощеные улицы, бедно одетые люди. Они жались к стенам домов и провожали экипаж угрюмыми взглядами. В их лицах не было враждебности, но и радости не наблюдалось. Элеонора отпустила занавеску и нахмурилась. В прошлый ее приезд люди приветствовали герцога радостными криками. Они улыбались и бросали вверх шапки.
Колеса экипажа застучали по доскам подъемного моста, они въехали в ворота замка и остановились у квадратного, мрачного донжона. Замок возводил еще прадед графа, с тех пор здесь мало что изменилось. Прислонившиеся к стенам казармы воинов, конюшни и другие службы, колодец с оградой из необработанных камней, поилки для скота, коновязи. Грубо и сурово. В то время как другая знать возводила просторные дома и жила с комфортом, Готард с семьей, как и его предки, обитал в донжоне. Родгеру в их прошлый приезд это почему-то глянулось.
– Настоящий воин! – сказал одобрительно. – Не то что эти, изнеженные!
Элеонора имела на этот счет совсем иное мнение. Ей не понравились ни сам граф с его солдатскими ухватками, ни его дом, ни грубая пища за столом, а более всего – древняя, скрипучая кровать, на которой ей с мужем пришлось провести беспокойную ночь. Однако Родгер не любил, когда ему перечили, и Элеонора тогда благоразумно промолчала.
Подскочивший лакей распахнул дверцу экипажа. Элеонора вышла и взглядом поманила новоиспеченного барона. Тот немедленно приблизился.
– Следуйте за мной! – велела герцогиня вполголоса. – Если кто осмелится угрожать, убейте!
Барон поклонился. Герцогиня велела гвардейцам оставаться во дворе и последовала за Готардом. По узкой лестнице они поднялись в обеденный зал. Там их ждали. Когда граф с герцогиней появились в дверях, рассевшиеся вокруг стола люди встали. Элеонора, рассмотрев, прикусила губу. Даже на беглый взгляд здесь собрались главы половины влиятельных родов герцогства. Она и предположить не могла, что мятеж распространился так широко. Худо было и то, что Готард не собирался беседовать с ней наедине, как они с Сисаром рассчитывали. Одного убедить проще.
– Садитесь, миледи!
Готард указал ей на кресло во главе стола. «Хорошо еще, что не на лавке», – подумала Элеонора, устраиваясь. После того как она села, гости графа опустились на свои места. Только два человека в зале остались стоять. Сам хозяин и барон, занявший место за креслом госпожи. «Похоже на суд», – подумала Элеонора. Она нашла взглядом застывшего у дверей горбуна, сумевшего незаметно проскользнуть в зал. Тот кивнул и сделал успокаивающий жест. Элеонора приободрилась.
– Рада приветствовать вас, лорды! – сказала громко. – Я вижу, здесь собрался цвет рыцарства Бара.
– Странно, что не в столице! – отозвался Готард. – Не так ли?
– Причиной всему досадное недоразумение.
– Казнь знатных дворян вы считаете недоразумением?
За столом одобрительно загомонили. «Надо заткнуть ему рот!» – подумала Элеонора.
– Вы бывали на войне, граф? – спросила, вперив взгляд в Готарда.
– Разумеется! – пожал тот плечами.
– Когда враг с мечом в руках бросается к вам, вы не задумываетесь о его титуле. Не так ли? Вы берете копье или меч и разите им противника, иначе он сразит вас. То же самое пришлось сделать и мне.
За столом зароптали. Элеонора подняла руку, требуя тишины. Нехотя, но собравшиеся подчинились.
– Пока жив был мой муж, враги боялись, – продолжила Элеонора. – После того как он умер, кто-то решил, что слабая женщина – не правитель. Ее легко убить, после чего примерить герцогскую корону на свою голову. Я пережила шесть покушений, лорды! Или вы желали, чтобы они удались?
Дворяне вскочили и замахали руками.
– Тихо! – рявкнул Готард. – Дайте ей сказать!
Не сразу, но за столом притихли.
– Я, может, поверил бы вам, миледи, – продолжил Готард, – если бы среди казненных не было графа Эно. Последний виллан в герцогстве, и тот знал, что граф не интересуется политикой. Зачем ему убивать вас? И как он мог это сделать?
Сидевшие за столом закивали головами.
– Я расскажу! – усмехнулась Элеонора. – Слуги графа пытались уговорить моего повара подсыпать мне в пищу яд. К счастью, повар не соблазнился иудиной платой и донес. Мы схватили слуг, и те признались, что отравить меня приказал их хозяин.
– Зачем ему это? Графа интересовали удовольствия, а не власть.
Сидевшие за столом закивали.
– В этом вы правы, граф! – кивнула и Элеонора. – Но развлечения стоят денег. Не так ли?
– Эно был богат.
– А откуда у него золото? – Элеонора обвела взглядом собрание. – Не знаете? Я скажу. Земли Эно граничат с Меррией, торговые пути в эту страну идут через графство. Эно наживался, взимая плату с купцов, а в последнее время и вовсе стал перекупать у них товары. После чего продавал их сам, получая по два-три дуката на каждом вложенном.
За столом завздыхали.
– Эно сорил золотом, – продолжила герцогиня, – он купался в роскоши и привык к ней. Потому, когда меррийцы сказали, что прекратят торговлю, граф забеспокоился. Спросил, чего от него хотят? Ему предложили убить герцогиню…
– Зачем? – удивился Готард.
– Меррийцы хотят захватить Бар. Когда в герцогстве смута, сделать это легко.
В зале повисла тяжелая тишина.
– Эно признался в том сам. Я привезла допросные листы – можете глянуть.
– Под пыткой и не такое скажешь! – не согласился Готард. – Не верю, что Меррия готовит войну. В последний раз мы дрались полвека назад и хорошо им накостыляли. С той поры они и не пытались…
– Как тогда объяснить предательство барона де Бюи?
– О чем вы? – удивился Готард.
– О том, – сказала Элеонора. – Этой осенью барон воевал с норгами и вынудил их откочевать. Вы об этом знаете.
За столом закивали.
– После того как стало известно о предательстве Эно, я вызвала Рейнольдса в Бар. Думала, что этот человек нужен герцогству, он сумеет его защитить. Я собиралась отдать ему графство Эно, более того, – Элеонора сделала паузу, – я предложила барону стать моим мужем…
В зале притихли так, что стали слышны голоса и ржание коней во дворе.
– Так вот, лорды! Барон отказался – и наотрез.
Дворяне за столом завертели головами, ловя выражения лиц соседей, словно стремясь понять, так ли те удивлены, как они сами.
– Почему? – не утерпел кто-то.
– Нет резона брать в жены регентшу, которая в скором времени оставит трон. Намерения барона простирались дальше. Об этом стало известно наутро. Де Бюи похитил наследницу.
– Мы слышали об этом, – сказал Готард. – Но при чем здесь Меррия?
– Де Бюи приехал в Бар с меррийцем, которого представил своим шевалье. Вместе они и осуществили похищение. А женой барона пять лет была меррийка, погибшая от стрелы норга. Вы слышали о таких браках?
Дворяне закрутили головами.
– Правильно. Меррийцы не отдают своих женщин чужеземцам, да и сами на чужих не женятся. Как нам удалось узнать, меррийка была знатного рода, как и ее брат, которого барон называл шевалье. Зачем они приехали в герцогство? Почему мерриец выдал сестру за барона и сам пошел к нему в услужение, если в своей стране у него земель больше, чем у зятя?
За столом потрясенно молчали.
– Это измена, лорды! – сказала Элеонора. – Намерения бывшего барона ясны. Через две недели истекает срок моего регентства, и вы объявите меня низложенной. Ведь так?
Она обвела взглядом собравшихся. Дворяне один за другим стали опускать взоры, и только Готард не поддался.
– Это наше право! – сказал твердо.
– Разумеется! – согласилась Элеонора. – Но в отсутствие наследницы я с вами не соглашусь. Вспыхнет междоусобица. Мы примемся убивать друг друга, в этот момент в герцогство войдут меррийцы. Захватить Бар им не составит труда. А теперь подумайте, что станет с вашими землями в этом случае? Кто будет править в них? Или вы думаете, что меррийцы явятся, чтобы сделать вас герцогами?
Собрание зашумело. Готард поднял руку.
– Наследница в сговоре с бароном?
«Клюнул!» – поняла Элеонора.
– Не знаю, – пожала плечами. – У меня не сложились отношения с падчерицей. Я осуждала ее за развратное поведение, а ей это не нравилось. Она даже обещала меня казнить.
Собрание зашумело.
– Вы тоже не образец добродетели! – заметил Готард.
– Пусть так! – кивнула Элеонора. – Но я не таскала в постель женщин.
Лица дворян за столом перекосились.
– Где сейчас барон? – спросил Готард.
– По моим сведениям – в Проклятом лесу.
– Туда невозможно проникнуть!
– Барон смог. Возможно, ему помогли меррийцы. Среди них встречаются колдуны. Меррийцы – язычники. Слушайте! После того как Алэйне похитили, я выслала погоню. Она настигла барона неподалеку от Бара. Все стражи были опытными воинами, но их убили, расстреляв из засады. Это означает, что барон с меррийцем заранее готовили похищение. Привели с собой воинов и оставили на пути засаду. К себе в баронство Рей идти не рискнул: могли перенять. Он спрятался в Проклятом лесу, где ждет начала междоусобицы. Я не знаю, какие у него планы насчет наследницы. Возможно, он объявит ее своей женой, а себя – претендентом на герцогскую корону. Возможно, Алэйне уже мертва. Я хочу, чтоб это узнали вы.
– Мы? – удивился Готард.
– Если это сделаю я, вы скажете, что барон выполнял мою волю. Дескать, я приказала похитить и убить наследницу. И то, что вы слышали здесь, – ложь. Разве не так?
В этот раз взор опустил даже граф.
– Я хочу, чтоб вы убедились в правдивости моих слов. Барон обязательно выйдет из леса. Там водятся чудища и очень опасно. Задержите его и допросите! Если я права, сами решайте, что с ним делать!
– А как с наследницей? – спросил граф.
– Завещание Родгера подлежит исполнению. Алэйне станет герцогиней.
– Распутница?! Ни за что! Позор!
Вскочившие дворяне потрясали кулаками. Их лица побагровели от гнева. «Проняло!» – порадовалась Элеонора.
– Мы не подчинимся Алэйне! – выразил общее мнение Готард.
– Я понимаю вас, – кивнула Элеонора. – И хочу предложить выход. После того как смута закончится, дворяне герцогства сами решат, кому править Баром.
– Вы готовы подтвердить это письменно? – сощурился граф.
– Разумеется! Сисар!
Горбун подлетел и протянул герцогине кожаный футляр. Та приняла, извлекла пергамент и протянула Готарду.
– Читайте! Вслух!
– «Я, герцогиня Барская Элеонора, – начал граф, откашлявшись, – настоящей грамотой подтверждаю, что по окончании срока моего регентства передаю право решения, кому править Баром, главам знатнейших родов герцогства. Обещаю смиренно принять и выполнить их волю». Все, – закончил Готард.
– Осталось подписать, – уточнила Элеонора. – Как поступим, лорды? Я подпишу эту грамоту в обмен на ваше согласие разобраться с похитителем наследницы. Договорились?
– Да! – выдохнуло собрание.
– Сисар!
Горбун вручил герцогине перо. Элеонора обмакнула его в чернильницу, висевшую на поясе слуги, и начертала свое имя. После чего вручила пергамент Готарду.
– Теперь позвольте удалиться!
– Вы не останетесь на обед? – удивился граф.
– Дела не ждут. В смутное время правителю надлежит находиться у трона. Перекушу в дороге. Проводите меня, граф!
Под одобрительный гул они вышли из зала и спустились во двор.
– Хочу просить вас, граф, – сказала Элеонора, остановившись у экипажа. – Возьмите в поход моего нового вассала. Прежде его звали де Куртье. Теперь – де Бюи. Я даровала ему баронство, изъятое у изменника.
– Не доверяете? – усмехнулся Готард.
– Как и вы – мне! – хмыкнула герцогиня.
– Ладно! – согласился граф. – Не помешает.
– Барон! – позвала Элеонора. – Вы остаетесь.
Де Куртье поклонился. Герцогиня забралась в экипаж, и тот сразу тронулся. Кавалькада, петляя по узким улочкам, выбралась из Дурга и помчалась прочь. Когда город скрылся за горизонтом, Элеонора приказала остановиться и велела Сисару забраться в экипаж. Горбун не стал ломаться.
– Поверили! – захохотала Элеонора, когда они остались вдвоем. – Умница! – Она запустила пальцы в волосы горбуна и ласково потрепала. – Ты заслужил награду.
– Мои советы ничего не стоили бы, не говори вы столь убедительно, – сказал горбун. – Вы были великолепны, ваша светлость!
– Не скромничай! – возразила Элеонора. – Больше всего я боялась, как бы нас не оставили в Дурге. На их месте я так бы и поступила. Но они даже не задумались об этом. Я обещала награду, и ты ее получишь!
Элеонора склонилась, подхватила подол платья и задрала его выше пояса.
– Получай!
– Ваша светлость! – смутился горбун.
– Не говори, что не мечтал об этом! – засмеялась Элеонора. – Горбуну удостоиться ласк герцогини… Я тоже не прогадаю. Служанки на каждом углу хвалят мужскую силу моего парикмахера. Смелей, Сисар! Дорога пройдет быстрее.
Она сползла на сиденье спиной и задрала ноги, подхватив их под коленки.
– Как скажете, ваша светлость! – пробормотал горбун и стал торопливо развязывать шнурки, прикреплявшие шоссы к дублету.