Глава пятая
– Осторожно! – Нед вгляделся в мерцающие руны, нанесённые на клинок меча, и стал поворачиваться вокруг оси, замечая, на каком направлении руны светились ярче. Отличие в свечении было не слишком большим, но Нед всё-таки уловил разницу. Убедившись, что руны указывают путь от домов, в сторону леса, Нед пошёл туда, куда они показали. Ойдар и Арнот пошли следом, внимательно отслеживая то, что делалось вокруг – мало ли что случится, вдруг какие-нибудь залётные супостаты набегут.
– Ты уверен, что в лесу, а не где-то в домах? – осторожно осведомился Ойдар. – Первая шкатулка ведь в доме была…
– Заткнись и смотри по сторонам! – напряжённо сказал Нед, глядя на разгорающиеся руны. – Арнот, если он ещё раз раскроет пасть – тресни ему по сопатке! Кстати – мы ещё с тобой разберёмся по поводу болтовни…
– Отвратительно звучит твоё обещание! Злой ты! – тускло ответил Ойдар и тут же вскрикнул – Арнот выдал ему подзатыльник.
Они прошли в лес шагов двадцать и оказались возле здоровенного дуба. Здесь виднелись остатки огорода и стояло что-то вроде бани или сарая – старое, перекосившееся от времени строение, густо заросшее сорной травой. Нед тронул рукой чёрную бревенчатую стену и уверенно сказал:
– Тут! Ищите тут!
Ойдар молча нырнул под низкую притолоку сарая, и его не было минуты две. Потом появился, покрытый пылью, паутиной, но счастливый, как никогда:
– Есть! Нашёл! Они на полку его засунули, закопали в мусор! И тут что-то потяжелее, чем тогда, с кинжалом! Увесистое!
– Положи на траву, – приказал Нед и, когда Ойдар выполнил приказание, подошёл к тугому свёртку и убедился – да, это оно. Руны на мече светились так, будто это были яркие фонари.
Нед задвинул Правый, вынул из ножен Левый и стал аккуратно срезать и разворачивать верёвки, ткань, пока не добрался до кожаной сумки, в которой что-то глухо позвякивало. Нед приподнял сумку и прикинул на вес:
– Тяжёлая! Тут, кроме артефакта, что-то есть…
– Да открывай же скорей! Не тяни время! – не выдержал Ойдар. – Его глаза лихорадочно блестели, и парень до боли закусил губу, из которой грозила брызнуть кровь.
Нед усмехнулся и начал развязывать петли узлов – крышка сумки скреплялась кожаными завязками. Наконец, завязки подались, и маг, аккуратно перевернув сумку, вывалил её содержимое на чистое место, покрытое голубоватым лесным мхом.
С минуту царило молчание, потом Ойдар восхищённо выдохнул:
– Я так и знал! Я знал, что мы здесь станем богаты! Я вам говорил!
Арнот издал нечто среднее между стоном и писком и сдавленным голосом спросил:
– Это что, золото? Драгоценные камни? Интересно, а сколько это стоит?
Ойдар упал на колени перед кучкой сокровищ и, прежде чем Нед успел его остановить, запустил в них свои руки, восторженно причитая:
– Вот оно! Вот! Мы богаты! Пошла к демонам эта война! Пошло к демонам всё плохое! Теперь всё будет хорошо, всё будет очень хорошо! Парни, парни, посмотрите!
Нед подошёл к Ойдару, рывком поднял его за шиворот и, как котёнка, отбросил в сторону, подсознательно удивившись, насколько он стал силён. Ойдар, конечно, был худощавым и гибким, массивным сложением не отличался, однако вес его был вполне соответствующим взрослому человеку, да ещё и одетому в кольчугу.
Пролетев по воздуху метра три, он плюхнулся на зад, пару мгновений сидел, ошеломлённо глядя на Неда, потом его лицо исказилось злобной гримасой, и Ойдар одним прыжком вскочил на ноги, мгновенно выхватив меч:
– Себе хочешь забрать? Всё забрать?! Убью!
Он бросился на Неда, и клинок просвистел в воздухе, выписывая сложную дугу, направляясь точно к шее мага. Нед парировал удар Левым, который всё ещё держал в руке, и сталь возмущённо загудела, зазвенела от сильного удара – Ойдар бил не понарошку.
Глаза парня будто затянуло мутной поволокой, и он шёл в атаку, как безумный. Нед вытащил Правый и уже двумя мечами отражал атаку обезумевшего приятеля, впавшего в боевой экстаз.
Дело осложнялось тем, что Нед не собирался убивать Ойдара. Ясно было – в того «выстрелило» заклинание, защищавшее сокровища. Нед был вынужден только отбиваться, стоять в защите и надеяться, что выбьет меч из рук Ойдара. Но тот крепко держал клинок и вдобавок к нему вынул из-за пояса кинжал, бывший до того магическим артефактом. Магическим предметом быть он перестал, но вот остроты не утратил, в чём тут же убедился Арнот, попытавшийся вмешаться, подойдя сбоку к Ойдару.
Кинжал мелькнул, и Арнот отпрянул назад, зажав порезанное плечо.
Пару минут продолжался бессмысленный и жестокий бой, на третьей минуте Ойдар вздрогнул, закатил глаза и мягко свалился на траву.
– Молодец! – переводя дыхание, сказал Нед, глядя на Арнота, отбрасывающего здоровенное полено. – Я уж и не знал, что мне делать!
– А что с ним? – недоумённо спросил Арнот, разглядывая валяющегося, как кучка тряпья, товарища. – Он что, спятил?
– Заклинание какое-то было наложено на сокровища. Он его разрядил. Сейчас сниму с него эту пакость. Это… он сильно тебя поранил?
– Нет. Порезал. Неприятно только, – сознался Арнот, – и больно. Опасного ничего.
– Тогда давай-ка оттащим его от этой кучки, я немного поколдую.
– Как скажешь. – Арнот покорно вцепился в правую руку, Нед в левую, и они оттащили Ойдара в сторону. Арнот, когда они положили приятеля под дерево, несильно пнул Ойдара в бок:
– Это ему за мой порез! Вот вечно лезет, суёт нос, куда не надо! Ну что за человек такой пакостный?
– Хватит! – остановил его Нед. – Молчи, и ни слова, а то помешаешь, и вместо того, чтобы убрать демона, я засуну в него другого, ещё круче. Или в тебя!
– Всё, всё! – Арнот опасливо отбежал в сторону, скакнув, как заяц, а Нед, ухмыльнувшись, начал читать заклинание освобождения. Закончив, почувствовал – всё, Ойдар свободен. Демон первого уровня, лишивший парня разума, улетел в страну страха и злобы.
– Всё. Готово. Пусть валяется, отдыхает. А мы посмотрим, чего там этот демон охранял. Ни к чему не прикасайся без моего позволения, слышишь?
– Слышу, – кивнул Арнот, – мог бы и не говорить. Я же не этот идиот!
– Надеюсь, – сухо подтвердил Нед и, подойдя к кучке сокровищ, поворошил её сухой палкой, подобранной по дороге. Жёлтые монеты, перстни, кулоны, диадемы и бусы рассыпались в стороны, обнажив небольшую коробочку со знакомой рунной надписью: «Возьми меня в руки, и ты получишь то, чего заслуживаешь».
Нед потрогал коробочку палкой, потом наклонился и под громкий вздох Арнота взял шкатулку в руки. Она была совсем маленькой, размером с ладонь, и толщиной с большой палец, или чуть толще. Чёрное дерево, искусно отполированное, позолоченные или золотые замочки-защёлки – эта шкатулка напоминала ту, в которой лежал кинжал-артефакт. Нед осторожно потряс коробочку, прислушиваясь к стуку внутри, а потом решительно отщёлкнул замки и открыл крышку, замерев от восхищения.
Прекрасное изделие из сверкающих на солнце камней, огранённых с искусством, достойным королевского ювелира. Посредине – тёмно-синий камень с ноготь мизинца, прекрасный, как небо… рука сама тянется взять это сокровище и подержать его в руках!
– Нед, осторожнее! – Арнот с волнением смотрел, как Нед, будто заворожённый, протягивает руку к колье, и после его крика наваждение тут же слетело с мага, будто его и не бывало.
Нед захлопнул крышку шкатулки, защёлкнул замки и замер, чувствуя, как сердце норовит выпрыгнуть из груди. Потом аккуратно положил шкатулку на подстилку из опавшей листвы и сел рядом, переводя дух.
– Спасибо, Арни – ты второй раз мне помог. Теперь уже я попался. Чары желания. Они сделали так, чтобы каждый, кто смотрит на это сокровище, хотел взять его в руки. Ловушка. Великолепная ловушка! Эта штука заряжена.
– Колье… я почему-то думал, что это будет такой же кинжал, – хмыкнул Арнот. – Какое оно красивое! Мне тоже захотелось взять его в руки. Только я стоял подальше, чем ты, а то бы и я попытался его схватить. Вот всё-таки гады какие, те, кто спрятал эти сокровища! Как думаешь, они знали о свойствах шкатулки?
– Конечно. Иначе её давно бы разрядили. М-да… жаль, что мы никогда не узнаем, что это была за деревня. Для грабителей слишком уж жирно… притом на остальных сокровищах тоже лежало заклятие. Значит, здесь был маг. И возможно – не один. Притом чёрный маг. И он был демонолог – демон-то был привязан и к остальным сокровищам. Может, слабенький какой-то демонолог, выродившийся, потомок тех, древних… всё может быть. Почему они не собрали сокровища и не ушли? А может, не знали о них? Этому строению лет двести, самое меньшее. Может, с тех пор сокровища и лежат?
– Что толку гадать, – послышался слабый голос Ойдара, и парень, застонав, потрогал голову правой рукой, улёгшись на левый бок, – всё равно не узнаем, только голова будет болеть. Как у меня, например! Арни, свинья, это ты меня так угостил поленом? Ты, я знаю. Нед, а я долго держался против тебя, заметил? Не такой уж я и слабак!
– Мало я тебя угостил, – сердито сплюнул Арнот, – тебе сказали ничего не трогать, а ты куда полез? Скажи спасибо Неду, что не убил! А ведь он мог, сто раз мог! Глянь, как ты меня порезал! Скотина!
– Да ладно… не ной. – Ойдар снова осторожно потрогал шишку на затылке. – Ты вон как меня приложил. Чуть башка не треснула. Так что квиты.
– Не треснула бы. У тебя же там одна кость, мозга нет, – хихикнул Арнот, – только безмозглый полез бы к сумке, в которой лежит жуткий артефакт, и начал бы перебирать сокровища.
– Дурень ты, Арни… я, может, о таком сокровище всю жизнь мечтал! Может, оно мне жизнь наладит! И тебе, кстати. Мы можем выкупиться из Корпуса, начать мирную жизнь!
– Это ты болван, Ойда, – грустно вздохнул Арнот. – Если исфирцы победят, не будет тебе мирной жизни. Никакой жизни не будет. Всё отберут. Нед, на мой взгляд, надо прикопать эти сокровища до лучших времён. Нельзя с ними таскаться. И тяжёлые, и неудобные. Вдруг кто-то увидит – так вообще будет беда. Вон как у Ойдара в мозгу чего-то сдвинулось, когда он увидел драгоценности. А ты вспомни, кто у нас служит – разбойники, воры, бродяги.
– Ты прав, – кивнул Нед, – собираем всё назад. Копайте яму под деревом – вон там, под дубом. Когда-нибудь вернёмся и заберём сокровище.
– Давай хоть немного с собой возьмём, Нед! – взмолился Ойдар. – По пять монет! Всего пять – они не помешают!
– Ну… по пять так по пять, – согласился Нед, равнодушно глядя на драгоценную кучку. Ему, честно сказать, был непонятен такой интерес Ойдара к камням и золоту. Ну да, они красивые, да, блестят, и что? Их нельзя есть, ими нельзя сражаться, их нельзя надеть – зачем они нужны тут, в лесу? Или на войне, когда готов отдать всё на свете за меч, в нужную секунду оказавшийся в руках. Ведь мертвецу уже ничего не надо. Он ничего не может забрать с собой в могилу…
– А как делить будем… потом? – Ойдар раскраснелся и даже слегка запыхался, сжимая руки так, что они побелели. – А вдруг кто-то выкопает прежде, чем мы сюда вернёмся?
– Слушай, заткнись и копай! – рассердился Нед. – Я сейчас это дерьмо в колодец покидаю или вообще закину куда-нибудь так, что хрен найдёшь! У тебя что, совсем башка свихнулась? Ты спятил с этими цацками!
– Тебе хорошо говорить, – понурился Ойдар, – ты уже офицер, тебя точно отправят учиться в офицерскую школу – я слышал, как полковник говорил, ты ещё и маг, у тебя всё впереди. А у меня? Кто я? Может, это единственный мой шанс выбраться на волю! Зажить как человек! Как ты можешь меня упрекать, что у меня мозги стали набекрень? Тебя судьба сама несёт вверх, ты даже усилий не прилагаешь для этого, а о нас ты подумал?
– Хмм… возможно, ты и прав, – подумав, ответил Нед, – но и ты пойми – с этими цацками нас точно прихватят, или потеряем, или отберут. Лучше закопать поглубже и потом вернуться. А из Корпуса тебя никто не отпустит, ни за какие деньги – война идёт, какие, к демонам, выкупы? Теперь деньги сильно подешевели. В цене добрый клинок и сильная рука. Арнот всё точно по полочкам разложил: победят исфирцы – всем конец. Рабство или смерть. Раб не может иметь ценностей, а в могиле они тебе ни к чему. Так что пока не разобьём исфирцев – воспользоваться сокровищем не сумеем, понимаешь?
– Да понимаю я всё… – сознался Ойдар, – но рука всё равно сама тянется. Уйти, оставив здесь свою мечту… это страшно.
Через час они молча шли по тропе, возвращаясь к городу, туда, где оставили своих товарищей по оружию. Все молчали и думали – каждый о своём.
Ойдар строил планы того, как бы ему не быть обманутым и не потерять сокровище.
Арнот думал и о сокровище, и о том, как оно портит даже неплохих, в сущности, людей.
Нед… Нед уже забыл о спрятанных драгоценностях. Гораздо важнее было решить главную задачу – как переправить коробку с артефактом в город и как подбросить её… куда подбросить? Желательно – туда, где живут командиры исфирцев, чтобы уж наверняка – если демоны не успеют выбить всех, весь гарнизон, так хоть командование порвут на части.
Армия без командиров просто толпа, которая разбежится при первом же натиске организованного войска. И кстати – возможно, это и был выход из положения. Уничтожить командование, не убивая всё живое вокруг.
Тут ведь присутствовал ещё один, очень неприятный фактор неопределённости – а если Зеркало само не закроется? Если этот артефакт вообще не закрывает проход, и демоны смогут беспрепятственно и свободно входить в этот мир? Они уничтожат всё живое. Жизнь в этом мире прекратится. Останутся лишь вечно голодные демоны.
И что делать? Ясно что – активировать артефакт, находясь рядом с ним, а потом, через какое-то время, если он не закроет дыру в мироздании – закрыть её самому. Да, свитки говорили о том, что дыра делалась на определённое время, и как только оно заканчивалось – демонов снова уносило в преисподнюю. Заклинание высшего уровня, сложнейшее и опаснейшее. Нед не решился бы совершить такое. Пока. Но где гарантия, что ЭТОТ артефакт делался именно так, как описано в свитках?
Итак, всё «просто» – надо войти в город, пробраться к дворцу генерала Херага, активировать защитный купол, спрятаться под ним, пока демоны будут рвать всех вокруг, умудриться не задохнуться в куполе и не дать проломить его всей той нечисти, что повалит из окна в преисподнюю. Потом как-то вернуться из города и… всё. В общем-то всё. Как-то вернуться.
И Нед не знал – как всё перечисленное сделать.
* * *
Иунакор со стоном открыл глаза и несколько минут не мог понять, где находится. Потом сфокусировал взгляд на крыше алькова и, закинув руки за спину, стал размышлять – что же вчера было? Что он вчера делал? С некоторых пор у него с воспоминаниями стало совсем плохо, если не сказать – катастрофично. Впрочем – как и с остальным здоровьем. Болело всё – руки, ноги, живот, король, ещё не так давно сильный, цветущий мужчина, медленно, но верно превращался в дряхлую развалину. Всё, что он мог делать – каждый день напиваться до помрачения сознания, тогда боль утихала, и кроме того – пьяным он хоть что-то мог сделать с женщинами. Хотя и не очень эффективно… Алкоголь никак не способствует потенции, это точно.
Впрочем – Иунакор старался поддерживать образ этакого жеребца, который только и ждёт, чтобы подмять очередную кобылицу. Увы, и этого ему не очень-то хотелось. Дамы, которые побывали в его постели, после – молчали. Обо всём. И о том, что король теперь дряхлая развалина, и о том, что он почти ничего не может в постели, и о том, что разум его угас до такой степени, что Иунакор часто путался, называя своих приближённых совсем другими именами, не теми, что были дадены им при рождении. Особенно своих любовниц, лица и тела которых слились для него в одно бело-розовое пятно.
Остатков разума короля хватало понять, что с ним происходит что-то непонятное, что-то ненормальное, но сделать ничего он не мог. Десятки лучших лекарей, магов пытались вылечить короля Замара, но потерпели неудачу. Не действовали никакие лекарства, никакие заклинания. Впрочем – нет, действовали. Если бы не они, король давно бы упокоился в родовом склепе рядом с отцом, дедом и десятками своих предков, славно правивших королевством Замар и оставивших ему процветающее и сильное королевство, которое теперь сгорало в огне войны. Заклинания лекарей поддерживали разрушающийся организм, восстанавливали его на какое-то время, чтобы потом он снова начал распадаться. И так – уже долгое, долгое время.
Временами у короля бывали просветления, и он пытался разобраться в государственных делах, вызывал к себе министров, требовал отчёта, документов… и тут же забывал о том, что хотел сделать, недоумённо разглядывая собравшихся людей и требуя себе крепкого вина.
Фактически государство переспело, как вкусный, сытный плод, и теперь само падало в руки исфирского короля. Это понимали все, и приближённые Иунакора – тоже. Но сделать ничего не могли. Впрочем – могли. Убрать короля. Совсем, навсегда. И поставить кого-то другого. Умного, дельного, умелого правителя. Вот только кого? И вот это был самый главный вопрос, на который никогда не было ответа.
Иунакор покосился на лежавшую рядом голую девицу лет двадцати, совершенно ему не знакомую, и, страдальчески сморщившись, дёрнул шнур звонка у кровати. Где-то далеко прозвенел колокол, и через несколько секунд в спальне появился слуга – мужчина лет шестидесяти, седой, худощавый, с выправкой бывшего военного и мягкими, вкрадчивыми манерами старого опытного слуги. Он склонился перед королём в немом вопросе, Иунакор уткнулся взглядом в поредевшую макушку мужчины и с неудовольствием сказал:
– Эстор, вина мне. Крепкого.
– Ваше величество, вас ожидает господин Амунский, давно уже ждёт. Он даже посылал меня будить вас… но я отказался. Вы гневаетесь, когда я вас бужу в неурочный час.
– Гневаюсь, гневаюсь! – буркнул Иунакор. – Давай сюда постельничих, пусть одевают. И уберите отсюда эту девку. Кто это вообще такая?
– Ваше величество изволили забыть… – ещё ниже наклонился слуга. – Это госпожа Сивандер, одна из фрейлин её величества королевы. Её троюродная сестра.
– Да? А как же она оказалась в моей постели? Впрочем – какая разница. Выпроводи её.
– Уже ухожу, ваше величество. – Девица беззастенчиво соскочила с постели, как была, голышом, потянулась, отчего её груди приподнялись вверх, и, взяв с кресла рядом полупрозрачный пеньюар, накинула его на плечи. Потом улыбнулась и слегка насмешливо сказала:
– Этой ночью вы были великолепны, ваше величество!
– Да?! – искренне удивился король. – А я ничего не помню. Тебе чего-нибудь надо от меня? Чего ты хочешь?
– Вас, ваше величество, – приторно улыбнулась девушка, – а ещё – не могли бы подписать прошение моего отца, он просит исключительного права на ввоз в столицу пряностей и торговлю ими. Вот прошение… а вот перо!
Король секунду смотрел на лист плотной, дорогой бумаги, испещрённый непонятными знаками (стыдно сказать, но с некоторых пор он не мог разобрать, что написано, – просто не мог понять букв. Забыл!), потом черкнул завитушку и протянул девице назад:
– Пройдёшь с Эстором в канцелярию, поставишь печать. Как тебя звать? Впрочем – какая разница… иди отсюда.
Девица выпорхнула в коридор, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, остролицым, темноволосым с проседью. Тот успел отскочить от полуголой красотки и, проводив её взглядом, нахмурился, заметив в руках у той лист бумаги. Потом толкнул дверь спальни и вошёл, подоспев к тому моменту, когда король подставлял руки под свежую рубаху.
Постельничие суетились, стараясь поскорее одеть капризного и непредсказуемого в своих желаниях Иунакора, и тот не сразу заметил вошедшего. А когда заметил, недовольно поморщился:
– Гирсос, ты скоро будешь врываться и тогда, когда я сижу на горшке! Скоро совсем на шею сядете своему королю! Вы не подданные, вы мой кошмар! У других королей подданные как подданные, а вы – мерзавцы какие-то!
– Ваше величество опять подписал какой-то документ, не посоветовавшись со мной? С его верным слугой, заботящемся о процветании королевства?
– Я – подписал? Я что – подписал что-то, Эстор? – Король поморгал глазами и сморщился от боли в голове и невозможности связать несколько мыслей в одну.
– Подписали, ваше величество. Исключительное право на торговлю пряностями для господина Сивандера, отца девицы. – Слуга искоса посмотрел на Амунского, и тот слегка кивнул, показав, что понял.
– Может, и подписал. Не всё ли равно? – вздохнул король. – Ты вина мне принесёшь? И ещё мазиса неси. Сегодня мне что-то совсем плохо. Гирсос, ты зачем пришёл? Опять будешь мучить меня дурацкими бумагами?
– Ваше величество – сегодня их совсем немного! Подпишете, и делайте что хотите. Нужно же заботиться о благе государства. Вы же справедливый, умный король, не то что другие. – Аристократ разговаривал с королём, как с ребёнком. Сегодня у того явно было обострение болезни. В хорошие дни король мог рассуждать о происходящем на уровне взрослого, немного туповатого человека, но сегодня это был ребёнок – капризный, глуповатый, но притом обладающий огромной властью над жизнями сотен тысяч людей…
Вся знать Замара была поделена на группировки, на роды аристократов – как всегда и везде. Главными, ведущими были три рода, родственники короля – во главе первого стоял аристократ двенадцатого ранга Гирсос Амунский, троюродный брат короля, второй возглавлял Броган Иссарк, и третий – Жоснар Тиволь. Эти роды, или аристократические дома, как можно их назвать, владели вместе с королём пятьюдесятью процентами всей территории Замара и обладали капиталом, который многократно превышал капитал всех остальных аристократических домов.
И все эти правящие аристократические дома люто ненавидели друг друга и боролись за трон или хотя бы за влияние на трон. Сейчас на первое место выдвинулся Гирсос. Он сумел оттеснить остальных конкурентов и занять место возле короля, фактически управляя всеми его действиями. И это было очень плохо. Очень. Потому что у Амунского, как бы он ни заботился о нуждах государства, всегда на первом месте были интересы своего рода, а уж потом – государственные. Впрочем – это как посмотреть, что есть плохо, а что хорошо. Для других влиятельных домов плохо, а для государства – особой разницы не было.
Казалось бы – что стоит Амунскому убрать короля и занять трон? Так просто – сыпанул в стакан с горьким вином отборного яда, достойного короля, и вот – трон свободен! Не-ет… остаются – сын короля от первой, покойной, королевы, убогий, придурковатый парнишка семнадцати лет, книгочей и тихоня, королева, урождённая Тиволь, которая будет тянуть одеяло на свою сторону, и… тёмные лошадки, которые могут вынырнуть из небытия именно в тот момент, когда король испустит дух. Какие лошадки? Да как обычно – вдруг появятся бастарды, которых могут поднять на щиты те, кто желает нахрапом захватить власть в стране. Такие случаи в истории бывали, и не раз.
Ну да – можно решать вопрос радикально – всех под нож! Наследника, королеву – эту молоденькую дрянь, которую перепробовали все гвардейские офицеры охраны, и по слухам – даже солдаты, а потом и бастардов, которые вынырнут из небытия в нужный момент – всех, всех уничтожить! Но это будет война. Это страшная гражданская война, которая не оставит в целости ни один аристократический дом. А на ослабленную гражданской войной страну тут же навалятся два вражеских государства, растаскивая её по кускам, как грязные стервятники. А значит – выбора нет. Нужно править от имени короля, тем более что препятствий к этому нет. Он подписывает всё, что подаст ему Амунский, делает то, что положено королю – то есть ничего не делает. Пьёт и спит, пьёт и спит…
Остальные дома так же, как и дом Амунского, пытаются воздействовать на Иунакора, но… получается это у них не очень эффективно. Не так эффективно, как у Амунского. Вот, например – подсунули королю девку с заранее подготовленным указом, она спокойно проспала рядом с Иунакором всю ночь, потом рассказала ему, какой он жеребец, и довольный король тут же подписал указ. Вот только дело в том, что Иунакор тут же забыл об этом указе. А ещё – он не ставит печать лично. А в канцелярии без подписи Амунского печать не поставят – иначе их головы слетят в тот же день. А значит – никуда этот указ не пойдёт.
Королева по наущению своей родни пытается противостоять влиянию Амунского, но… ума не хватает совладать. Гирсос поставил на все посты вокруг короля своих, преданных людей. Даже старый слуга, который вырос вместе с Иунакором и знал его с детства, теперь работает на Амунского.
– Ваше величество, вот очень важных три указа, которые срочно нужно подписать. Один – на всеобщую мобилизацию, и два – по назначениям. Подпишите, пожалуйста.
– А зачем мобилизация? – король наморщил лоб и потёр его тыльной стороной ладони.
– Война с Исфиром. Надо защищаться, – терпеливо пояснил аристократ. – Одним из указов мы назначим полковника Хеверада главнокомандующим и повышаем его в звании до генерала. Как вы и хотели.
– Я хотел? Ну да, я хотел, – улыбнулся король. – Хеверад славный парень, настоящий вояка. А жена у него шлюха. Она ведь со мной спала. Но я её выгнал, да. Впрочем – я всех выгнал. А где королева? Я её тоже выгнал?
– Нет, пока нет, – серьёзно ответил Амунский и, дождавшись, когда король подпишет, забрал у него листы указов. – Вот тут ещё два десятка указов, черкните резолюции. Это по хозяйственным делам, и ещё – сегодня будем делать для вас пир, представление, приглашаем комедиантов, жонглёров – будете довольны.
– Представление? Я люблю представление, – улыбнулся король, – только вина не забудьте. И мазиса побольше. Болит у меня всё, Гирсос… эти проклятые лекари ничего не умеют. Наверное, я скоро умру. Как только умру – отруби им головы. Нет – лучше их всех на кол! Ага, на кол. И пусть попробуют, как это, когда у тебя болит внутри!
– Может не стоит так резко, – улыбнулся Амунский, – они не боги, не всё могут вылечить, увы. А вы живите, не оставляйте нас своей мудростью, добротой. Мы любим вас, ваше величество.
– Один ты мой друг, Гирсос, – пожаловался король, – остальные только и ждут, чтобы я сдох! Королева козни строит, шлюха проклятая! Если забеременеет от гвардейца – ты ей голову отруби! А куда сын делся? Чего он не приходит ко мне?
– Он в библиотеке сидит. Читает! – пренебрежительно отозвался Амунский. – Видимо отец его не интересует.
– Не повезло с сыном, – горестно сказал король, – некому королевство передать. Один ты у меня, Гирсос! Жаль, что по закону ты не можешь наследовать трон. А этот… книгочей… не хочу про него. Расскажи мне о представлении! Жонглёры там будут? Метатели ножей? Акробаты? Люблю акробаток! Они такие… твёрдые, упругие. Наши дамы жеманные, рыхлые какие-то, а они, акробатки, такие… такие…
– Интересные! – подсказал Гирсос.
– Да, да, мой друг, – интересные. Проводи меня в пиршественный зал, хочу позавтракать и выпить. Опять будешь лекарей звать? Машут руками, бормочут, а толку нет! Прогнать бы их.
– Они помогают, ваше величество. Без них было бы хуже, – сказал Амунский, и вышел в коридор вместе с королём. Гвардейцы-стражники у дверей отсалютовали королю и вельможе и снова замерли, как блестящие статуи в своих начищенных латах.
Амунский шёл и думал о том, как ему выкрутиться в этой войне с Исфиром. Не вовремя, ох как не вовремя эта война! Как только король обезумел, всё пошло прахом. Армия стала разваливаться, растаскиваемая генералитетом, и Амунскому составляло больших трудов сохранить хоть какую-то её боеспособность.
Он задумался – когда с королём начались проблемы? Когда он стал тем, чем является сейчас – полудурком, впавшим в детство? Год? Два? Год с небольшим, похоже, так. И за это время – такие перемены. Сильный король превратился в полусумасшедшую развалину, а процветающее, сильное государство, загнавшее в свои норы даже ардов, превратилось в дряхлое одеяло лесов и полей, раздираемое вражескими армиями. Нужна сильная рука, и он, Амунский, должен дать королевству такую руку. Свою руку.
Вот только прежде надо выбить врага из пределов королевства. И для этого нужен Хеверад. Другого такого военачальника Амунский не знал. Если уж тот не сможет победить исфирцев в это тяжёлое для государства время, тогда никто не сможет. И тогда всё будет плохо. Очень плохо. Амунский и предводители остальных дворянских домов, – не профессиональные военные. Максимум, что они могут – устраивать свары местного значения да утихомиривать бунты населения, недовольного поборами. Но воевать с профессиональной армией – это не для них. Тут нужен настоящий вояка.
* * *
– Какие будут предложения? Ну? Как попасть в город? Думайте, парни, думайте! – Нед обвёл глазами своих соратников. Они сидели молча, потупив глаза – ясно было – пытаться проникнуть в город означало верную смерть. Ойдар пожал плечами:
– Ты умный, притом маг, тебе виднее. Может, ты как-то поменяешь личину и станешь исфирцем! Откуда я знаю?
– Я тоже не знаю, – растерянно ответил Арнот, – тебе виднее, тут Ойда, как ни странно, прав.
– А чего странного, чего странно-то?! – ощетинился Ойдар. – Вы меня совсем уж за дурака держите! Если надо попасть в город, так иди в него!
– Хмм… м-да. Надо в город – иди в него. А что, ты прав, – задумчиво кивнул головой Нед и стёр со щеки прилипшую паутинку с лесным пауком. Потом поднялся на ноги и приказал:
– Вот что, парни – я иду в город. Мечи и монеты я оставляю… – Нед внимательно посмотрел на приятелей и закончил: – Арноту. Отвечаешь головой за сохранность. Кстати – кольчугу тоже оставляю. Она мне не понадобится.
– Безоружный? Куда ты пойдёшь? А если они сразу застрелят? – обеспокоился Арнот.
– Надеюсь – нет. Но другого способа попасть в город, кроме как тупо пойти к воротам и потребовать впустить – у меня нет.
– То-то и оно, что тупо, – нахмурился Арнот. – Ойда, а ты чего молчишь? Он же на смерть идёт, а ты молчишь?
– Он сам себе хозяин, как я могу его отговорить, – потупился парень, – бесполезно ему что-то доказывать. Считает, что так сделать нужно – пусть делает. Вот и всё. Одно только не могу понять – как он пронесёт шкатулку в крепость? Его же обыщут прямо на входе, всё отнимут.
– Не отнимут, – загадочно сказал Нед, и добавил: – В общем, так: вы идёте к нашим и передаёте мой приказ – отойти на пять ли от города и заняться поиском пропитания. После заката встречаемся у того самого дуба, где договорились. Ойдар, если у тебя возникнет мысль свалить от нас, выкопать клад и сбежать с ним куда глаза глядят, предупреждаю – я наложил на сокровища заклинание, если его не снять – демон вопьётся в твои внутренности и будет их выедать до самой смерти. Учти это.
– Ну что ты такое говоришь! – покраснел Ойдар. – Я такого даже и не думал! «Откуда он знает?! Демонов Нед… а такая хорошая была идея! Вот гад!»
– Хорошо, что ты такого не думал, – сухо ответил Нед, – тогда тебе ничего не грозит. И ещё хочу предупредить – сболтнёшь про то, что будет происходить в городе хоть кому-нибудь – я тебе башку снесу. Серьёзно говорю, абсолютно серьёзно. Честно сказать, по-хорошему, правильнее было бы тебя прикончить. От тебя одни проблемы. Но мы с тобой, Ойда, всегда дружили, так что ты держишься на этой самой дружбе. Не испытывай её, хорошо?
– Хорошо, – кивнул головой Ойдар, – Нед, а ты и правда изменился. Раньше ты никогда бы не сказал мне такого.
– Раньше – ты не набрасывался на меня с мечом, мечтая убить, и не собирался обокрасть, сбежав с сокровищами. Хватит об этом. Отношения выясним тогда, когда закончится война. Сейчас не до этого. Держи, Арни! – Нед вынул из-за пояса мечи, потом снял кольчугу и повесил её на большой сук, торчащий из старого, корявого дуба. – Кольчугу не берите. Демон с ней – пусть висит. Тяжёлая, таскаться с ней. А за мечи отвечаешь ты, Арни! Никому не давай в руки. Береги. Это очень старые, древние мечи. Очень дорогие. Мне их подарили. Деньги забери – вот, держи, – он высыпал в подставленные ладони Арнота золотые монеты и облегчённо отряхнул руки. – Всё, готов. Вам идти прямо, а я пойду к реке, а по ней к крепости.
– Нед, ты бы шкатулку как следует убрал, засунул бы куда-нибудь, – предложил Арнот, – а ещё – сними мундирную куртку. А то ведь и до ворот не дойдёшь – застрелят гады!
– Это ты верно сказал, – признал Нед и, скинув куртку, остался в белой, вернее – условно белой рубахе. После всех событий и при отсутствии возможности стирать мундиры рубаха, пропитанная потом и покрытая пылью, превратилась в грязную тряпку.
Нед с неудовольствием оглядел себя и мысленно махнул рукой – сойдёт! Проверил плоскую небольшую шкатулку, спрятанную за широким матерчатым поясом – не выпала ли? – и, похлопав парней по плечу, не оглядываясь, зашагал по тропе, спускаясь к реке, вдоль которой шёл торговый тракт, ныне совершенно пустой. Глядя на дорогу, нельзя было поверить, что перед въездом в город иногда скапливались сотни повозок, везущих свои товары. Теперь здесь было тихо, и только ветер шумел, нагибая верхушки деревьев и разбрасывая упавшую листву…
* * *
– Глянь – это ещё что такое? Замарец, похоже… дай-ка я его стрелой сниму… отсюда запросто. После того, как они прикололи Итруга, я их просто ненавижу!
– Погоди! – Старший патруля протёр глаза и с удивлением сказал: – Ты посмотри! Видишь, над ним шар? Ну – шарик такой горит? Видишь? Да смотри, олух!
– Точно! Это что получается, маг? Замарский маг?
– Нет – это пастух! – съязвил напарник. – Зови сержанта! Неспроста этот маг здесь.
– А может, спросим его, чего надо? Чего сейчас сержанту скажем – ну, маг пришёл, и что?
– Хмм… иногда и ты можешь соображать, – признал напарник. – Эй, иди ближе!
– Я на всякий случай возьму его на прицел… мало ли что он сделает, – прищурился лучник и потянул из колчана бронебойную стрелу с острым, гранёным стальным наконечником. Наложил на тетиву и стал ждать, когда чужак подойдёт на жест напарника.
Замарец подошёл ближе и встал под крепостной стеной, прямо у опущенной решётки. Плита, перекрывающая вход, была поднята, и проход перекрывала только решётка, «украшенная» стальными шипами. Солдат быстро сбежал по каменной лестнице к решётке и, встав почти вплотную к стальному кружеву, стал молча и внимательно рассматривать замарского мага. Тот почему-то был одет в форму солдата Корпуса – замусоленную, грязную, со следами ношения промасленной кольчуги – он надел куртку мундира, которую до этого держал в руках.
Молодой парень – лет двадцать, не больше, но солдат знал, как обманчив возраст магов. Тот из магов, кто выглядел молодым, вполне мог иметь возраст раза в три больший, чем на первый взгляд. Как это получалось – солдат не знал. Но ходили слухи, что маги старятся позже, чем обычные люди.
Светловолосый, голубоглазый – ничего особенного, обычный, простой парнишка, симпатичный, только немного хмурый. Впрочем – будешь хмурым, когда на тебя направлен бронебойный лук. Он смотрел на солдата за решёткой бесстрастно, как каменная статуя, и молчал. И только над левым плечом светился небольшой магический шарик, двигающийся вместе с ним. Солдат видел раньше такие шарики – их умел делать каждый маг.
– Кто ты и что хочешь? – важно осведомился солдат, преисполненный торжественности момента. Не каждый день к дверям крепости приходит чужой маг, вероятно – чтобы перейти на сторону врага. А для чего же ещё? Похоже, что прежние хозяева не слишком хорошо о нём заботились – вон как пооборвался, извалялся в грязи. Исфирские маги без прислуги шагу не сделают. А этот – как простой солдат! Дикари всё-таки эти замарцы. Не знают, кого надо ценить.
– Я чёрный маг. Мне нужно поговорить с генералом Херагом, – невозмутимо ответил парень, – у меня к нему важный разговор!
– Вот это ты сказанул! – рассмеялся солдат. – С чего ты решил, что генерал примет тебя? У него небось дела и поважнее есть.
– Важнее собственной жизни? Пропусти меня и отведи к генералу. Его жизни угрожает опасность. И вот ещё что – если вон тот придурок не уберёт лук, я сейчас прокляну его так, что он месяц будет исходить кровавым поносом, пока не сдохнет. Я не люблю, когда в меня целят из дальнобойного лука.
– Стой здесь, – побледнел солдат, – я сейчас доложу сержанту, и он решит, кому докладывать. Эй, Зистар, опусти лук! Опусти, тебе говорю!
Солдат рысцой убежал куда-то в сторону, а Нед отошёл на обочину и сел на придорожный камень, отполированный до блеска тысячами, а может, десятками тысяч задов путников, которые присаживались на него отдохнуть перед тем, как пройти в город.
Нед задрал голову и посмотрел вверх – высоко! Стена, сложенная из грубого камня, скреплённого белым раствором, нависала всей своей массой, оставляя ощущение мощи и непоколебимости. Задумавшись над тем, как исфирцы взяли город, Нед решил – похоже, здесь всё-таки сработало предательство. Иначе как объяснить, что город так легко был захвачен, а на стенах никаких следов осады, боя? Может, так получилось из-за эффекта неожиданности? Впрочем – какая разница. В любом случае, если Корпус пойдёт на штурм этих стен – тут он и останется. Для прямого штурма нет ни нужного количества людей, ни нужных осадных механизмов.
Подумал и удивился – с чего это в его голову лезут такие мысли? Откуда знает про осадные механизмы и как он так точно рассчитал потребное количество людей для штурма? Откуда знает, что на каждого убитого защитника крепости придётся самое меньшее три-четыре противника? Чёрный ушёл не безвозвратно, сделал вывод Нед, и нужно быть очень осторожным. Он сидит где-то в мозгу и ждёт своего момента… какого? Это вопрос. Главный вопрос, который занимал Неда – что тому было нужно, этому Чёрному? И вообще – кто он?
Ждать исфирцев пришлось довольно долго. Впрочем, может, Неду это только показалось. В любом случае, у ворот, когда Нед поднял глаза на окрик, стояла целая толпа – пятеро в чёрной одежде магов, два офицера и несколько солдат с мощными луками, следившие за каждым движением чужака.
– Кто вы? И что вы хотели? – выступил вперёд один из магов, высокий седовласый мужчина с чёрной нашивкой на плече, надо думать – чёрный армейский маг.
– Я чёрный маг, ранее служил в Корпусе. Хочу попасть на приём к генералу Херагу, предупредить его об опасности, а ещё – перейти на сторону победителей. Я слышал, что генерал предлагал нашим командирам перейти на сторону Исфира, что после сдачи к ним хорошо отнесутся. Я считаю, что война проиграна, и желаю занять подобающее мне место в рядах победителей.
– М-да… как вижу, Корпус своих магов не балует. Интересно, почему вы все раньше не разбежались, – ухмыльнулся исфирский маг, разглядывая потрёпанную форму чужака. – А почему вы в солдатской одежде? Что, форменной одежды мага нет?
– Истрепалась, – не задумываясь соврал Нед, – пришлось надевать то, что есть. Ну так что, вы меня пустите?
– Не только пустим, но ещё и не отпустим! – пошутил довольный исфирец. – Теперь вы или служите нам, или умрёте. Кстати, учтите, если задумаете колдовать – солдатам отдан приказ стрелять при первом же пассе или слове заклинания. Это ясно?
– Не собираюсь я читать никаких заклинаний! Мне нужно поговорить с Херагом, у меня важные для него сведения. Притом – требующие безотлагательного вмешательства. Так что делаем? Мне ещё долго тут сидеть? Кстати – ужасно хочу есть. У вас есть что-нибудь съестное?
– Не беспокойтесь, накормим, – усмехнулся маг. – Вот так, ребята – видели, чья власть лучше? Вы когда-нибудь голодали на службе нашему королю? Вы посмотрите – до чего они довели своего мага! Что же тогда они творят со своими солдатами, если мага – МАГА! – привели в состояние голодного бродяги! Открывайте решётку. Вот ещё что, коллега – кроме солдат, на вас нацелены заклинания четырёх магов, и не лишне будет повторить – дёрнетесь – и разлетитесь на куски. Учтите это.
– А как тогда солдаты попадут в эти куски? Если они разлетятся, – не улыбаясь, спросил Нед.
– Зачем им попадать в куски? – не понял маг и через секунду усмехнулся: – Да, у вас есть чувство юмора. Никогда бы не подумал. Вы такой серьёзный, даже хмурый. Решётка поднимется на метр, подныривайте под неё побыстрее. Вдруг вы здесь лишь для того, чтобы за вами следом ворвался отряд бойцов! Мы не можем рисковать.
Заработал привратный механизм, загремели, зазвенели цепи, и шипастая решётка пошла вверх, освобождая узкий проход. С недоверием глядя на вышедшие из пазов острые стальные копья внизу решётки, Нед подошёл поближе и, нагнувшись, легко перекатился на ту сторону, чтобы вскочить и оказаться перед толпой исфирцев.
Взяв чужака в опасливый кружок, они повели его по брусчатой мостовой под удивлёнными взглядами солдат гарнизона. Когда конвой подошёл к дворцу, где располагался штаб Херага, следом за Недом и его конвоирами шло уже несколько сотен солдат. Слух о том, что в плен сдался боевой маг Корпуса, разнёсся быстрее молнии, и каждому хотелось посмотреть на этого монстра, одного из тех, кто способствовал их поражению. Кто-то торжествующе смеялся, кто-то выкрикивал яростные ругательства, а кто-то просто с любопытством смотрел на проклятого замарца, перебежчика, желающего спасти свою жизнь предательством. И думали о том, что, видимо, дела у Корпуса совсем плохи, раз оттуда начали бежать те, кто всегда был выше всех – маги.
Нед с любопытством разглядывал улицы, дома, солдат, которые шли рядом с ним. Если бы не знать, что это исфирцы, можно было бы принять их за замарцев – оружие, одежда – всё как у замарцев. Сразу видно, что империя раньше была едина.
Жителей города на улицах не было. Скорее всего их всё-таки выселили из домов и отправили в Исфир, как исфирцы делали во всех захваченных населённых пунктах. Это было выгодно во всех отношениях – рабов потом продавали на невольничьих рынках, да и в спину армии теперь никто не ударит.
Скоро Нед оказался перед двухэтажным зданием, прежде принадлежащим какому-то богатому горожанину. У входа стоял наряд латников, тут же преградивших дорогу толпе:
– Что за собрание? Кто позволил?
Маг-сопровождающий что-то шепнул на ухо старшему охраны, и тот с удивлением вперился взглядом в Неда, над которым так и сиял белый фонарик. Потом что-то ответил, и маг обернулся к сопровождавшим Неда людям:
– Стойте здесь. Глаз с него не сводите! Я доложу генералу Херагу, потом уже вы войдёте – если он позволит. Кстати – обыщите его. Всё подозрительное изымите.
К Неду подскочил сержант стражи и ловко охлопал карманы чужака, провёл руками по его бёдрам и через несколько секунд заявил:
– Он чист! Никакого оружия!
– Болван! – рассердился маг. – Зачем боевому магу оружие? Ты магические артефакты ищи! Может, у него в кармане какой-то предмет, заряженный колдовской силой! Приведёшь его к генералу, а он и разрядит в него какую-нибудь пакость!
– Нет у него никаких предметов! Я его ощупал с ног до головы! – уверенно заявил стражник. – Что я, первый год служу?
У Неда с души упал камень – он старался, привязывая артефакт между ног полоской ткани. Маленькая плоская коробочка осталась незамеченной. Тем более что стражник побрезговал ощупывать его в паху – от Неда несло, как из помойки. Не зря он постарался найти дохлую рыбу и как следует намазать ею свою одежду. Воняло от него просто ужасно.
Исфирский маг кивнул головой и быстро зашагал вверх по лестнице. Его не было минут десять, после чего он появился на верхней ступеньке и призывно махнул рукой:
– За мной! Генерал Хераг ждёт вас.
