Глава 12
Допрос или вербовка
Бинокль так и продолжал висеть у меня на груди, поэтому через пару мгновений я уже довольно чётко рассматривал приближающуюся фигуру. Явно не скелет, потому что мелькали голые коленки. И не босиком. Вооружён: в руках небольшой арбалет, за спиной торчит рукоятка меча. Одежда похожа на рясу, полы которой заправлены за поясной ремень. На голове глубокий капюшон, в котором не видно лица, но зато просматриваются длинные, свисающие пряди волос. Да и фигурка довольно стройная, худощавая.
Неужели женщина?! Отведённые мне на возвращение четыре часа давно истекли, так что я был бы весьма рад оказаться в этом мире не просто Робинзоном, а отыскать готовых к сотрудничеству пейзан. А женщина, да ещё на голодный желудок, мне показалась самым оптимальным вариантом. Для начала по крайней мере.
Правда, присматриваясь к манере бега, я всё-таки стал склоняться к мысли, что приближается особь мужского пола. Девушки и женщины так не бегают, вроде бы… У них несколько в ином месте центр тяжести расположен. Ну, разве что прирождённые охотницы, коих мне в своей жизни встречать не доводилось. А раз охотница, то арбалет в руках не для красоты таскает. Высунусь, окликну, а она сдуру и засадит мне болт между глаз. Ну, может, и не «она», но совершать глупости не хотелось. В итоге я встал у окна так, чтобы наблюдать за дорогой в узкую щёлку между шторой и оконной рамой. И только тогда понял, что создание в рясе мчится не конкретно к хутору, а в сторону провалившегося в огненную реку мостика, потому что «оно» уже почти пробежало мимо и, наверное, чисто случайно взглянуло в мою сторону. И сразу замерло на месте, чуть согнув ноги, готовое сделать прыжок в сторону.
Стало понятно, существо здесь проходило не раз и не два, следовательно, открытые настежь окна его насторожили, показывая, что здесь хозяйничает некто новый. Вряд ли скелет, судя по давнему и густому зловонию, открывал в доме окна или двери хотя бы раз со времён смерти хуторян. Это подтверждали все дверные петли без исключения.
Замершая на дороге тень явно пребывала в нерешительности. То в сторону бывшего моста посмотрит, то снова на дом уставится, то озирается, крутя головой. Страхуется, чтобы никто сзади незаметно не подобрался и не напал со спины. Значит ли это, что здесь ещё кто-то, кроме шустрых скелетов, обитает? М-да, за несколько часов мнения о новом мире не составишь!
Могу смело похвастаться, что выдержка и выносливость у меня на высоте. Надо будет, сутки пролежу со снайперской винтовкой, не шелохнусь. Бывали прецеденты. Но и стоять могу часами, как истукан. Потому и стою, жду действий от неизвестного создания. И оно дрогнуло первым. Маленькими шажками, смещаясь в сторону, тронулось к хутору. Там в два прыжка преодолело последние метры и спряталось за крайним слева от меня сараем. А мне чего? Я только согреваться начал, азарт греет. Жду.
Минут пять ничего и никого. Потом через крышу сарая перелетает небольшой булыжник и с гулким стуком врезается в стенку моего (моего?) дома. Тут же подмечаю, что тёмная фигура высовывается у самой земли, из-за угла сарая. Опять хитрый пейзанин? Смотрит оттуда, где сложней заметить. Что проверяет? Реакцию «толстого» скелета? Точно! Операция с камнем была проделана ещё три раза. Два из них – особо удачно. Застонало стекло в детской спальне, затем громко зазвенела от удара слюдяная пластинка на крыше. Но ничего не пострадало.
Хорошо еще, что пришелец хоть гранаты или кувшинчики с напалмом не кидает! Раз есть фугас и разговорчивые агрессивные скелеты – следует опасаться чего угодно.
Я и опасался.
Таюсь, как партизан, очнувшийся в Рейхстаге. А визитёр после проверок явно осмелел и решил подобраться к хозяйскому дому ближе. Вдоль стены сарая идти не стал, выбрался на открытое пространство, выставил перед собой арбалет и двинулся чуть ли не прямиком ко мне. Сдвинулся в невидимую для меня зону, и, наверное, вначале заглянул в детскую комнату. А тут довольно высоко, надо первоначально на выступ фундамента встать или запрыгнуть и только потом, придерживаясь за подоконник, заглядывать внутрь. Судя по всему, неведомое существо так и поступило. Но детские рисунки, карандаши и книги его не заинтересовали, поэтому оно спрыгнуло вниз и по большой дуге приблизилось уже и к моему окну. Короткий разбег, прыжок на выступ – и он уже наклоняется, заглядывая в комнату. И с коротким восклицанием замирает.
Наверное, и по местным меркам рассыпанные на кровати драгоценности считались немалым богатством. Вот блеск бриллиантов и мерцание золота глаза неизвестному созданию и затмили. Под капюшоном кто-то запыхтел, явно вознамерившись забраться в комнату.
А я тут как тут, такой весь добрый, настроенный на захват пленницы, которую уже мысленно прозвал Пятницей. Одной рукой пережимаю худенькую шею, придавливая неудачника к подоконнику, а второй откидываю капюшон со словами кота Леопольда:
– Давайте жить дружно! – потом проворно выхватываю так и не использованный арбалет и аккуратно отбрасываю на кровать. Подхватив пленницу за длинные волосы, я поднял ей голову, чтобы заглянуть в лицо. – Японский городовой! – вырвалось у меня, потому что вместо взлелеянной в мечтах красавицы в моих руках истерически бьётся парнишка лет пятнадцати. Волосы-то у него длинные, а вот лицо, да ещё и перечеркнутое шрамом, сомнений в его половой принадлежности не вызывает.
Парень от страха моментально побледнел до синевы и даже начал протяжно подвывать, а потом его глаза расширились от удивления, он хрипло прокашлялся и ошарашенно спросил:
– Так ты… живой?!
– Как видишь, – ответил я самым миролюбивым тоном. – А кого ты тут надеялся увидеть?
Нежданный гость закосил глазами по углам комнаты, и выдохнул:
– А где сторож?
Пришлось принимать меры, чтобы разговор вёлся в нужном мне русле. Меч на спине гостя я тоже вынул из ножен и отбросил подальше. В просторных складках рясы тоже могло оказаться что-то опасное, поэтому, не мудрствуя лукаво, я просто стянул пареньку запястья рук за спиной, вздёрнул лёгкое тело вверх и поставил перед собой на колени для допроса:
– Имя? – Я добавил строгости в тон. – Отвечай! Как тебя зовут?
– Са-са… – стал он с хрипом заикаться и наконец выдавил: – Сандер.
– Где живёшь?
– М-м… в домике лесника…
– Кто там ещё с тобой живёт?
– Никто. Только я один…
– Зачем сюда бежал?
– Взрыв услышал у Багрянки, – паренёк отвечал всё уверенней и безбоязненней, с каким-то невероятным интересом рассматривая мою пижаму и выбивающиеся из общего вида берцы. Бинокль вроде особого интереса у него не вызвал, а значит, видел подобное или вообще понятия не имеет, что это такое.
– А в дом зачем полез?
– Так ведь окно открыто! Вдруг случилось чего… помочь надо или как…
О-о! Чувствую, этот местный пейзанин похлеще любого цыгана, кого угодно проведёт и в дураках оставит. Запястий мне его не видно, но прямо физически ощущаю, как он пытается вывернуться из ременных пут. Зря это он, я свои умения не по брошюркам для диверсантов отрабатывал, а в самых что ни на есть боевых условиях. Так что чем больше дёргается, тем туже петли затянутся, а там и ручки синеть начнут.
А вдруг не зря он трепыхается? Завалил лицом на кровать, глянул мальцу за спину. Полный порядок. Опять вернул в исходное положение, намереваясь продолжать допрос, и замер в недоумении. За щекой моего нежданного гостя из леса отчётливо просматривался вздувшийся флюс. А ведь пару мгновений назад его не было!
Подставляю ладонь к его подбородку:
– Отдавай! – тяжкий вздох пленника, и на ладонь мне вывалился массивный золотой перстень с бриллиантом. – Остальное – тоже! – ору, с огромным трудом давя в себе разрывающий внутренности смех. На ладонь падает тонкое женское колечко и одинокая чёрная жемчужина.
После чего нахмурившийся от горя Сандер заявляет:
– Нет ничего больше! – и нагло открывает рот. Пользуясь случаем, внимательно там всё осматриваю и стараюсь улыбнуться мальцу, как родному племяннику:
– Если что проглотил, и оно у тебя в желудке прирастёт, сам будешь себе вскрытие делать. Ещё при жизни!
– Да нет, – кажется, парень опять струхнул. – Не глотал я ничего… – и откровенно признался: – Слюны нет…
Ну, это нормально: человек, когда боится, у него тотчас во рту пересыхает. Но сила воли у этого типа о-го-го какая! Всё равно попытался хоть что-то урвать для себя. Силён, бродяга! Поэтому меняю тему допроса:
– Зачем тебе такое ценное кольцо? – блефую. – Его ведь продать трудно, скорей убьют, чем заплатят.
– Ну-у… если осторожно, то можно и продать…
– Где продать? В лесу, что ли?
– Да не в лесу. Но мало ли куда судьба забросит.
Однако! То ли тут все такие пейзане с детства философы и умники, то ли мой пленник особенный и, сравнивая его с цыганёнком, я его слишком недооценил. Что интересно, своей ауроцепцией я чувствую: паршивец мне ещё ни разу не соврал, но ему есть что скрывать. Но прямо спрашивать обо всём подряд нельзя, сразу поймёт, что я в местных реалиях последний лох, и воспользуется этим. Поэтому – да простит меня бог за излишние грубости в отношении мальца – начинаю на него давить:
– Значит так, Сандер! – многозначительно наматываю тонкую прядь его волос на большой палец своей левой руки. – Сейчас мне начинаешь рассказывать подробно и досконально всю свою биографию: где родился, что делал, с кем и где жил до своего поселения в лесу. Если хоть раз остановишься, соврёшь или запнёшься на полуслове – выдираю этот клок и готовлю следующий. Понял? Приступай!
Было видно, что парнишка очень дорожит своими патлами, недаром до такой длины отращивал. Но и свою биографию ему явно не хочется передо мной раскрывать. Судя по мелькнувшему языку, непроизвольно облизнувшему пересохшие губы, собирается отчаянно врать. Ничего, пусть хоть с чего-то начнёт, а я послушаю.
– Да я, как все, появился в мире Дракулы три года назад. Сразу в ранге «сирота», профессия – вор, с возможностью прокачки либо на воина, либо на сторожа. Есть возможность развития класса маг, но весьма слабая и посредственная. Два с половиной года прожил в городе Саллагар, а потом старший нашей гильдии воров меня подло и незаконно продал группе дальних переселенцев. Точнее, работорговцев. Как я понял, они шли в тот мир, где молодые рабы и дети ценились дороже эпичных драгоценностей и легендарного оружия. Как он называется и где – понять я так и не смог. Их сборная группа насчитывала восемьдесят особей, ну и нас, рабов, в основном людей, они набрали больше сотни. Вели, точно скот, в специальных ошейниках, скреплённых между собой. Перебрались мы в земли Пурпура Смерти в той стороне, – он чётко указал на восток. – Очень хитро сделали временный мост из двух древесных стволов, после перехода его сразу столкнули в магму. По землям Пурпура мы шли десять дней, после чего недовольные вояки всё-таки уговорили лидера похода на разграбление одной из башен. По легендам, в каждой из них полно сокровищ, шмота, редких книг и прочих артефактов эпического уровня…
Он сделал короткую паузу, прокашливаясь и с напряжением глядя на меня. Я же сидел с окаменелым выражением лица, слушая эту ахинею, и старался больше следить за своим прорезавшимся чувством отличать правду ото лжи. Каким бы абсурдным это ни казалось, но малец говорил чистейшую правду! Ну, разве что, в самых первых предложениях не столько соврал, сколько что-то недоговаривал. Да и у меня была твёрдая уверенность, что именно там таилась основная ложь.
Но в любом случае следовало дослушать до конца. Тем более что рассказчик явно успокоился, опять слегка смочив языком пересохшие губы, бойко продолжил:
– Больше всех за ограбление ратовал Маазред. Благодаря своему наивысшему среди остальных уровню и умению работать с магическими свитками он и возглавил половину отряда, двинувшись с ними на разграбление одинокой башни, стоящей далеко от тамошних поселений. А остальные вояки продолжили нас гнать в этом направлении. Как я понял, только один лидер, может, и сам Маазред знал, куда точно мы направляемся. Те, кто пошёл грабить, догнали нас через двое суток. Вернее, те, кто от них остался: всего восемь человек. Кричали и ругались они знатно, благодаря чему мы прекрасно расслышали суть злоключений наших мерзких рабовладельцев. В башне оказалось только три сторожа ранга «скелет-толстяк», но с ними справились с относительно малыми потерями – только семеро полегло. Знали, на какой риск шли. Но когда стали выносить сокровища из подвалов и грузить их на телеги, нечаянно повредили древнее захоронение, и на свет полезли гули. Их было так много, что на место убитых лезли все новые и новые твари. Пришлось с боями отступать, а потом и бежать, бросив несметные сокровища на месте погрузки. Но гули продолжали преследовать отряд, и в последний момент удалось оторваться только восьмерым, да и те были ранены. Самого Маазреда сильно истощил бег с легендарным Щитом бога Тариса. Это единственное, что он не захотел бросить из найденного в башне. По его утверждениям, уже один этот щит окупал всю экспедицию. Только лидер ему не верил и доказывал, что трофей попросту убивает любого, кто станет им пользоваться без именной привязки. Да оно так и выглядело сразу, потому что в одиночку мог поднять Щит лишь Маазред, и то благодаря магии. Ну, а дальше нас погнали бегом…
Далее Сандер с особой грустью поведал про последние сутки тяжелейшего пути. Работорговцы очень опасались, что гули не прекратят преследование, потому что отлично ориентируются по запаху, а сама похищенная вещь как раз была снята с древнего саркофага. Значит, земляные твари не оставят похитителя в покое до самой его смерти. Кстати, последнюю часть пути истощенный Маазред проделал в телеге рядом со своим вожделенным щитом.
Двадцать воинов во главе с лидером устремились вперёд – сооружать мост через реку с магмой, и они успели подготовить почти всё до прибытия основного отряда. Буквально за час они не просто успели сделать мост, но и частично заминировать. В первую очередь стали переводить коней.
Именно в этот момент, пользуясь суматохой и общей неразберихой, Сандер, уже давно вскрывший замок ошейника, сбежал. Вначале попросту отполз в сторону, а потом сиганул на полусогнутых ногах в сторону леса. Его заметили слишком поздно, да и лошадей на этом берегу уже не осталось, поэтому преследовать не стали. Вот так и спасся. Вернее, вырвался из рабства.
– О том, что мост должны были минировать, я тоже подслушал. К тому же его собирались подпилить снизу, ровно по центру. Ходил туда пару раз, аккуратно присматривался и догадался, почему умершего Маазреда так хитро уложили на щит, – под конец рассказа сообщил Сандер. – Возвращаться обратно в мир Дракулы я, конечно, собираюсь, но уж явно не в Саллагар. Да и проблемы есть: мост я сам не построю и гулей боюсь на обратной дороге встретить. Вот и живу пока здесь, стараясь физически окрепнуть и больше тренироваться в воинском умении. А сегодня взрыв услышал. Пока до края леса добежал, пока оттуда прислушивался да присматривался… Потом всё-таки решил сбегать к мосту и проверить. Я рад, что тебя встретил и теперь не один здесь…
Последнюю фразу он сказал радостно, искренне, только ёрзанье его рук за спиной так и не прекращалось. Наверняка уже пальцев не чувствует от защемления и нехватки крови в них, а улыбаться мне пытается.
А я слушал его, слушал и лихорадочно пытался сообразить так ли непогрешимо моё чувство определения правды или весь услышанный вздор соответствует действительности? Или я выгляжу таким лохом, что всякой шантрапе позволено бессовестно вешать мне лапшу на уши, да ещё и ждать в ответ благодарности? Скорей всего – лох! Но тогда сюда не вписывается всё, что я увидел, пережил, и в первую очередь скелет-толстяк. Конечно, в действительность хорошо укладывается подпиленное по центру сооружение через Багрянку. Теперь-то я точно осознал, что сумел перейти на этот берег практически чудом. Видимо, работорговцы рассчитывали на огромную тяжесть гулей. Кстати, я совершенно не могу представить, как эти гули выглядят.
Оказывалось, что я как бы в сказке, но побасенка эта никоим образом не является плодом моей болезненной фантазии. То есть я влип. Причём так солидно, с чавканьем и брызгами влип…
Вдобавок юноша прекрасно понял, что я не от мира сего. И к гадалке не ходи, по глазам видно, что, несмотря на роль пленника, он чувствует своё превосходство. А то и вообще догадался, что я новенький, и ни черта в местной жизни не разбираюсь. Следовательно, попытается мною воспользоваться в своих целях. Знать бы ещё, в каких именно?
«Но это мы ещё посмотрим, кто кого использует!»
Я безжалостно, хоть и с большим внутренним нежеланием, выдернул зажатый в руке клок волос и тут же стал наматывать новый. Дождавшись, пока возмущённый стон затих, равнодушным тоном продолжил допрос:
– А вот врать мне нельзя. Могу за это и голову оторвать. Я, знаешь ли, большой любитель головы отрывать. Меня тут местный Сторож-толстяк не совсем приветливо встретил, так ему тоже черепушку оторвал. Вот его повязка со лба… – достал из носка изумрудный поясок и поднёс к округлившемся глазам мальца.
Может, и тут мои чувства сбоят, но было ясно видно: мнимый сирота при виде повязки невероятно удивился. И немедленно забыл про выдранный клок волос. Поэтому следовало воспользоваться моментом и надавить как следует, вот я и рявкнул:
– Поэтому быстро и с самого начала: где родился и кто твои родители?!
Пленника мой тон и шансы остаться без волос не впечатлили. Чётко указав взглядом на бинокль, он проигнорировал мой вопрос и с наглецой сам спросил:
– А ты откуда? Из миров Десматча?
Я даже изрядно растерялся от такого вопроса. Насколько я помнил, Десматч – это игра, бой насмерть, где надо уничтожить всех, кого встретишь у себя на пути, подбирая по ходу разное оружие, аптечки и прочую белиберду из боевого снаряжения. То есть как раз там было всё, начиная от гранатомёта и пулемёта, заканчивая биноклем или фугасом.
Чтобы выгадать время, я зло оскалился и потребовал:
– Что ты знаешь про миры Десматча? Рассказывай!
– Да немного, – признался мальчишка, начав тем не менее бойко перечислять: – Там есть любое страшное оружие, недоступное для нашего мира. Лидер во время пути любил распинаться, что он оттуда, и действительно отличался от всех остальных, кого я видел. Пятнистая, невероятно прочная одежда, стальной шлем странной формы на голове, куча диковинного оружия и десяток гранат. Из небольшого стального предмета, который называется пистолет, он убил пограничную стражу на входе в одно из баронств мира Дракулы. Оно было последним на нашем пути к землям Пурпурной Смерти. А ведь среди стражи был маг семьдесят пятого уровня. И там…
– Ты там был? – прервал я его болтовню.
– Каким образом? Я ведь только в мире своего появления раньше жил… – врёт!
– Тогда откуда знаешь про бинокль?!
– А-а-а… у лидера был точно такой же! – нашёлся малец, опять бессовестно соврав. Это заставило меня окончательно поверить в свою догадку: Сандер бывал в мирах Десматча. Или, что пока казалось мне малореальным, там… играл. Хотя почему маловероятно? Коль я здесь оказался, то и другие люди, подобные мне, могли «заблудиться». Следовало раскручивать моего пленника дальше.
За такую откровенную ложь следовало наказать пленника для острастки, хоть и не лежала у меня душа к экзекуции пока ещё совершенно невинного передо мной человека. Новый вырванный клок, жалобный вскрик и мой сочувствующий тон:
– Тебе что, лысым нравится ходить? Так я ведь и после этого найду, что у тебя за ложные сведения оторвать: уши, пальцы, нос… дальше перечислять?
Паренёк мотнул головой, теперь прекрасно осознавая, что со мной у него не получится врать и недоговаривать. Но глаза тем не менее загорелись буквально фанатичным огнём упрямства и сопротивления:
– Не имею права этого говорить и не скажу! Хоть убей, но не скажу!
Э-э-э, парниша, что-то у нас совсем беседа не заладилась. По эмоциям чувствую, паренёк и в самом деле готов умереть, но тайну своего происхождения не выдать. Но с какой стати он так упорствует? Неужто подумал, что мне дело есть до его родословной? Пусть он даже беглый король своего королевства, сосед по подъезду или президент десятка банановых республик. Мне плевать на его титулы и право престолонаследия – я желаю только разобраться в окружающей обстановке.
Можно и по-другому взглянуть на нашу беседу. Чего это я так зверствую? Не лучше ли будет развязать беднягу, да повести разговор доверительно, по-свойски? Словно он мне и в самом деле племянник? Кстати, похож чем-то на средненького, такой же сорви-голова.
Пока я размышлял, приходя к выводу, что следует освободить Сандера, тот сам оборвал повисшую паузу:
– А как ты относишься к работорговцам?
– Убивал, убиваю и убивать буду! – без секундной паузы и малейшего колебания последовал мой чёткий ответ.
– Тогда зачем ты меня связал? – давил на мою совесть пацан.
– Зачем, зачем… – С этим ворчанием я бесцеремонно повернул пленника, а потом развязал его уже начавшие синеть ручонки. – Кушать-то что-то надо! А то у меня кишки уже марш играют от голода… Да не бледней ты так!.. Не о тебе речь. Пойдем-ка лучше вместе в местную кладовую да присмотримся, чем можно дельным поживиться. Да и печь затопим… Умеешь?
Паренёк снисходительно кивнул:
– Чего там уметь! Нехитрая наука… – С колен встал не спеша, отступил к стене с достоинством, да и руки начал растирать так, словно я его вызвал на кулачный бой. – Но волосы зачем мне вырвал?
– Ха! Так ты же первый начал! Вначале камнями кидался, потом с арбалетом меня ограбить лез. Что мне делать-то оставалось? Да и самое главное: врал ты мне. А я ох как не люблю лгунишек.
– Не врал я! – набычился Сандер. – Просто не имею права говорить…
– А зря. Я человек честный, мне можно во всём довериться. Может, и не сумею помочь, но уж точно вредить не стану. А своего земляка издалека узнаю! – Это я блефовал, точнее, приоткрывал свои догадки, но парня удалось поразить. Он даже губу нижнюю прикусил в попытках понять. На чём я его и поймал. Я уже встал, подхватил свой щит, который стоял на боку, прислонённый в ногах кровати, затем меч и поинтересовался: – Так ты идёшь со мной на кухню? Предлагаю у меня погостить. Или ты хочешь вернуться в свой лес?
Насколько я понял, Сандер, или как его там на самом деле, – тот ещё пройдоха. В любой ситуации, даже самой опасной и смертельной, не растеряется. Да и духом твёрд – собирался умереть, но не проболтаться о чём-то для себя важном. И за проявлением чувств на своём лице он старался следить, сдерживал эмоции. Вел себя как опытный, профессиональный вор или шулер. Но сейчас по выражению его лица можно было снимать художественный фильм. Целая гамма впечатлений: недоверие, узнавание, восторг, зависть, страх, энтузиазм, успокоение и счастливая решительность. Несмотря на размер, шрам нисколько не уродовал мальца, а придавал ему солидность, авторитет и даже взрослость. Поэтому я не удержался и спросил:
– А где тебя угораздило получить такую отметину на лице?
Тот лишь отмахнулся от вопроса, как от несущественного:
– Ерунда, потом расскажу. А зовут тебя как? – и, словно спохватившись, стал уверять, глядя на мою скептическую улыбку: – Точно, точно всё расскажу! Но только прими меня вначале в свою команду!
– М-м?.. Какую команду? – поразился я. – Где ты её видишь? Я сам по себе…
– Да это понятно, что сам. Но когда ты меня примешь, то становишься лидером, а я обязан выполнять все твои распоряжения до расформирования команды.
Что такое создание группы, я понятие имел. Знал, для чего она создаётся в иных играх и как устроены внутренние отношения между игроками. Но тут мы никаких квестов не получаем, скриптовых ситуаций не создаём, да и вообще вокруг – ну совсем не игра! Непонятно, к чему вообще прозвучала фраза о создании команды? Сошлись два одиноких человека, могут помочь друг другу при освоении мира – так просто дружите и прикрывайте спину друг другу. Зачем это разделение на лидера и подопечного?
Или мальчишку так щит удивил, который он опознал? Но как по мне, либо он что-то спутал, либо щит под мёртвым Маазредом за эти полгода кто-то подменил. Мой-то лёгкий совсем, словно из картона сделанный. Правда, и сторож, который скелет-толстяк, что-то там бормотал про легендарное и именное… Но ведь ко мне это никак не относится. Своё имя я на железяке титановой не выцарапывал… Но получается, что Сандер в эту сказку верит, живёт в ней и меня принимает за такого же не сомневающегося.
То есть что-то в этой просьбе не так. И я решил уточнить, чисто для развития дедукции:
– А что я буду обязан делать как лидер? – Паренёк чуть смутился, но взгляд выдержал и ответил вполне откровенно:
– Самое главное: ты будешь обязан меня защищать.
Ну, кто бы сомневался, что ушлый малый пожелает некоей законности в наших отношениях. И я тут же напомнил:
– А помнишь первую фразу, которую я тебе сказал: «Давайте жить дружно!» Так это то же самое, что команда: мы просто станем как два товарища, во всем помогающие друг другу, в том числе и защищающие.
Но мелкий хитрец явно что-то задумал, потому что чуть ли не со слезами стал упрашивать:
– Ну что, трудно тебе сказать: «Принимаю Сандера в свою команду»?
Мне и в самом деле было несложно. Да и не считал я подобное словосочетание какой-то магической клятвой на крови с грядущими проклятиями после невыполнения на семь поколений моих потомков. Поэтому вначале только уточнил:
– А подействует фраза, если имя твоё не истинное?
– Конечно, подействует! Даже назовись я Рамсесом или Чингисханом – всё равно я останусь собой.
Оказывается, малыш в истории не совсем профан, в отличие от остальной обкуренной молодёжи. Поэтому я хмыкнул, и повторил желаемое моим новым знакомцем в этом странном мире:
– Принимаю Сандера в свою команду! – И тот несколько странно закатил глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Неужели до такой степени проникся игрой? Уж не знаю, что он там услышал в смертной тиши окружающего нас кладбища непогребённых людей, но только выдохнул полной грудью еле слышное: «Ура!» А я не выдержал этой пантомимы: – Хорош кривляться! Я жрать хочу, как слон спросонья. Двигаем в кладовые!
– Есть, командир! – бодро рявкнул пацан, обежал меня и кровать, забыв про свой арбалет, и ринулся к двери. – Только показывай, где кухня!
– Через светлицу – дверь напротив! – понеслось ему в спину указание. При виде ссохшихся трупов за столом и под окнами мой подопечный только чуток притормозил и выдал с явным сожалением:
– Ого, сколько! Придётся завтра же всех похоронить…
А когда добрался до кладовых, то заорал от переполняющего его восторга:
– Сколько же тут всего! Нам двоим на три года хватит! – и тут же развил не просто бурную, а невероятную по интенсивности деятельность.
