6
Гостеприимство
Тема: Средства на содержание заключенных МЛО
Администрация Гегемона ценит, что Ваша страна продолжает содержать заключенных за преступления против Международной Лиги Обороны, несмотря на недостаток средств. Опасные личности должны отбыть свой срок заключения полностью. Поскольку МЛО распределяла заключенных согласно размеру и средствам стран, взявших их на свое попечение, равно как и согласно национальному происхождению заключенных, я могу ответственно заявить, что Румынии досталась вполне справедливо отмеренная часть заключенных. Как только появятся средства, суммы, затраченные на содержание заключенных, будут возмещены в соответствии.
Тем не менее, поскольку чрезвычайная международная ситуация миновала, суд или администрация мест заключения каждой страны могут сами решить, остаются ли в силе и соответствуют ли национальному законодательству те международные законы, за нарушение которых заключенные отбывают наказание. Не следует держать людей в тюрьме за преступления, которые больше не являются преступлениями, даже если изначально назначенный срок отбыт не полностью.
В категорию законов, которые можно более не применять, попадают ограничения исследований, имеющих цель не оборонную, аполитическую. В частности, запреты на генетическую модификацию человеческих эмбрионов были приняты, чтобы сохранить единство Лиги перед лицом оппозиции со стороны мусульманских, католических и других «уважающих жизнь» стран, а также как плата за согласие на ограничение численности семьи. Заключенных, осужденных по таким законам, следует освободить без предубеждений. Тем не менее им не будет положена компенсация за отбытый срок, поскольку они были законным образом признаны виновными в совершении преступлений, и приговор суда не отменен.
Если у Вас есть вопросы, мы будем рады на них ответить.
Искренне Ваш,
Ахилл де Фландрес, ассистент Гегемона.
Когда Сурьявонг привез Ахилла из Китая, Питер точно знал, что собирается сделать с пленником.
Он станет его изучать до тех пор, пока Ахилл будет казаться безвредным, а затем выдаст его, скажем, Пакистану на суд.
К прибытию Ахилла Питер готовился очень тщательно. На каждый компьютерный терминал Гегемонии была установлена сторожевая программа, записывающая каждое нажатие клавиши и фотографирующая все страницы текста и изображения экрана. Почти вся эта информация сразу же будет стираться, но все действия Ахилла будут зафиксированы и изучены – для определения его связей и сетей.
Тем временем Питер будет давать ему задания и смотреть, что Ахилл с ними сделает. Не стоило даже на миг думать, что Ахилл будет действовать в интересах Гегемонии, но он может оказаться полезен Питеру, если держать его на достаточно коротком поводке. Фокус в том, чтобы использовать его как можно лучше, узнать как можно больше, но нейтрализовать его раньше, чем он сможет сорганизовать предательство, которое, несомненно, замыслит.
Питер обдумал было, не подержать ли его сперва под замком перед тем, как дать участвовать в работе Гегемонии. Но такие вещи действуют, только если объект подвержен таким человеческим эмоциям, как страх или благодарность. С Ахиллом это будет потеря времени.
Поэтому, как только Ахилл привел себя в порядок после перелета через Тихий океан и Анды, Питер пригласил его на ленч.
Ахилл, конечно, явился и, надо сказать, удивил Питера тем, что вроде бы вообще ничего не пытался делать. Он поблагодарил за спасение и за ленч примерно одним и тем же тоном – искренне, но без всепоглощающей благодарности. Разговаривал он непринужденно, приятно, иногда забавно, но ни разу не попытался шутить. Он не стал поднимать тему международного положения, недавних войн, причин своего ареста в Китае, не задал ни единого вопроса, зачем Питер его спасал и что собирается делать с ним дальше.
И не спросил Питера, будет ли суд за военные преступления.
В то же время он вроде бы ни от чего не уклонялся. Казалось, достаточно Питеру спросить, каково это было – предать Индию и устроить мятеж в Таиланде, чтобы вся Южная Азия упала в его руки созревшей папайей, и Ахилл расскажет несколько забавных случаев, а потом перейдет к похищению детей из джиша Эндера в Командной школе.
Но раз Питер на эту тему не заговаривал, Ахилл скромно воздерживался от упоминания своих достижений.
– Я хотел спросить, – начал Питер, – ты сильно устал от борьбы за мир во всем мире или согласен был бы нам здесь помочь?
В ответ на едкую иронию Ахилл даже глазом не моргнул, а ответил так, будто принял слова Питера за чистую монету.
– Я не знаю, пригожусь ли, – сказал он. – Я последнее время был вроде как ориенталистом, но, судя по положению, в котором меня нашли твои солдаты, не очень хорошим.
– Ерунда, – отмахнулся Питер, – каждому суждено иногда ошибаться. Мне кажется, что твоей ошибкой был слишком большой успех. Не помню, буддизм, даосизм или конфуцианство учат нас, что делать что-либо безупречно – ошибка? Такое действие провоцирует зависть, а потому совсем не безупречно.
– Мне кажется, это были греки. Совершенство вызывает зависть у богов.
– Или коммунисты. Срезать голову каждой былинке, которая возвысится над остальными.
– Если ты считаешь, что я чего-то стою, – сказал Ахилл, – я буду рад сделать все, что в моих силах.
– Спасибо, что не сказал «в моих скромных силах». Мы оба знаем, что ты – мастер большой игры, и я лично никогда не хотел бы играть против тебя один на один.
– Я уверен, что ты бы запросто выиграл.
– Почему ты так думаешь? – спросил Питер, разочарованный этими – впервые за весь разговор – льстивыми словами.
– Потому что, – ответил Ахилл, – трудно не проиграть, когда все козыри у твоего противника.
Значит, не лесть, а реалистическая оценка ситуации.
Или… или все-таки лесть, потому что Питер точно не имел всех козырей на руках. У Ахилла почти наверняка их осталось достаточно, раз он имел когда-то к ним доступ.
Питер обнаружил, что Ахилл умеет быть очень обаятельным. Была в нем какая-то благородная сдержанность. Ходил он довольно медленно – наверное, привычка с тех времен, когда ему еще не вылечили хромую ногу, – и не делал попыток доминировать в разговоре, хотя и неловкого молчания тоже не было. Почти незаметная личность. Незаметно обаятельный – бывает такое?
Питер завтракал с ним три раза в неделю и каждый раз давал ему различные задания. Он дал Ахиллу собственный бланк и сетевую личность, обозначавшую его как «ассистент Гегемона», но в мире, где власть Гегемона представляла собой исчезающие остатки былого единства, к которому был принужден мир во время Муравьиной войны, Ахиллу достался пост тени от тени власти.
– Наш авторитет, – заметил ему Питер за вторым ленчем, – очень легким весом лежит на вожжах мирового правления.
– И лошадям так удобно, будто ими вообще не правят, – поддержал Ахилл шутку, не улыбнувшись.
– Мы так искусно правим, что нам даже не нужны шпоры.
– И это удачно, – сказал Ахилл. – Шпоры нынче в дефиците.
Но то, что Гегемония в смысле реальной власти была пустой оболочкой, не значило, что нет настоящей работы. Как раз наоборот. Питер знал, что когда у тебя нет власти, то единственное влияние, которое ты можешь оказать, исходит не из страха, а из представления, что ты можешь предложить полезные услуги. Существовало достаточно много учреждений и обычаев, оставшихся от Триумвирата Гегемона, Полемарха и Стратега.
Наспех сформированные правительства разных стран имели под собой очень шаткую легитимную основу, и визит Питера часто помогал укрепить иллюзию этой легитимности. Некоторые страны были должны Гегемонии деньги, и поскольку получить их шансов не было, Гегемон мог оказать услугу, торжественно простив проценты долга в обмен на какие-то благородные действия со стороны правительства. Например, Словения, Босния и Хорватия помогли Италии, отправив флот, когда Венеция была поражена одновременно наводнением и землетрясением. Всем трем странам были прощены проценты. «Ваша щедрая помощь помогает объединять мир, что и является единственным стремлением Гегемонии». Главам правительств представлялся шанс получить хорошую прессу и время на телевидении.
И еще они знали, что, пока это обходится недорого, имеет смысл сохранять Гегемонию в игре, поскольку только она да группа мусульманских стран противостоят экспансии Китая. Что, если амбиции Китая выйдут за пределы уже завоеванной империи? Что, если миру за границами Великой стены вдруг придется объединяться, чтобы выжить? Разве плохо будет иметь под рукой Гегемонию, готовую вести? К тому же ведь Гегемон, как он ни молод, – брат великого Эндера Виггина.
И были работы, которые надо делать. Библиотеки Гегемонии, которым необходимо было местное финансирование. Полицейские участки Гегемонии по всему миру, архивы которых необходимо было сохранить под контролем Гегемонии, хотя финансировали их только местные власти. Во время войны случалось делать очень неприглядные вещи, и много еще оставалось в живых людей, которые хотели бы эти архивы закрыть. С другой стороны, были и очень влиятельные люди, желающие проследить, чтобы архивы не были уничтожены. Питер тщательно следил, чтобы ничего неудобного из архивов на свет не вышло, но не брезговал намекнуть несговорчивому правительству, что даже если оно захватит архивы на своей территории, есть и другие, в которых дублированы те же материалы.
Ну да, балансирование. И к каждой сделке, каждому обмену, каждой услуге, оказанной и запрошенной, Питер подходил очень тщательно, потому что жизненно важно всегда было получать больше, чем даешь, создавая у правительств разных стран иллюзию, что у него больше власти и влияния, чем есть на самом деле.
Чем больше он верил, что у него есть власть и влияние, тем больше фактической власти и влияния у него становилось. Реальность сильно отставала от иллюзии, но именно поэтому иллюзия должна была оставаться безупречной.
И в этом Ахилл мог быть весьма полезен.
А поскольку он почти наверняка воспользуется представившимися возможностями в собственных целях, предоставить ему широкое поле действий значило спровоцировать его на раскрытие своих планов таким образом, что шпионские системы Питера его наверняка поймают. «Если держать в одном кармане крючок, а в другом наживку, рыбу не поймаешь. Их надо соединить и выпустить на достаточно длинной леске». Так говорил отец Питера, и не раз, из чего можно было заключить, что бедняга считает эту фразу мудрой, а не тривиальной. Но тривиальна она, только потому что верна. Чтобы заставить Ахилла выдать свои секреты, Питер должен дать ему возможность связываться с миром, как ему хочется.
Но слишком облегчать эту работу тоже нельзя, или Ахилл догадается, чего на самом деле хочет Питер. И поэтому Питер, всячески изображая озабоченность, наложил серьезные ограничения на доступ Ахилла к сети.
– Надеюсь, ты понимаешь, что за тобой слишком богатая история, чтобы просто дать тебе карт-бланш, – объяснил он. – Со временем, конечно, ограничения могут быть сняты, но сейчас тебе можно писать только письма, непосредственно относящиеся к порученной работе, и все твои запросы на посылку почты должны быть утверждены моим персоналом.
Ахилл улыбнулся:
– Не сомневаюсь, что полученное тобой ощущение безопасности более чем компенсирует все задержки в том, что я буду делать.
– Надеюсь, что все мы будем в безопасности, – сказал Питер.
Этот разговор был ближе всего к произнесению вслух правды о том, что их отношения – отношения заключенного и тюремщика или монарха с коварным и трижды предававшим придворным.
Но к досаде Питера, шпионская система не отловила ничего. Если Ахилл и посылал шифрованные сообщения бывшим товарищам по заговору, Питер не мог обнаружить, как он это делает. Городок Гегемонии находился в мертвой зоне радиовещания, так что никакая электронная передача не могла ни войти в нее, ни выйти, кроме как через приборы, которые Питер контролировал.
Может ли быть, чтобы Ахилл даже не пытался установить контакт с сетью или своими агентами, которыми пользовался во время своей поразительной (к счастью, прерванной навеки) карьеры?
Может быть, все контакты сгорели в результате того или иного провала. Наверняка сеть Ахилла в России отвернулась от него с отвращением. Индийские и тайские контакты очевидным образом бесполезны. Но не может ли у него быть каких-то законспирированных сетей в Европе и Америке?
А нет ли у него в Гегемонии союзника? Такого, который посылает за него письма, приносит ему информацию, выполняет его поручения?
Тут Питер не мог не вспомнить поведение своей матери, когда Ахилл появился в Гегемонии. Это было во время первой встречи Питера и Ахилла, когда комендант всего здания доложил, что сперва миссис Виггин пыталась просто взять ключ от комнаты Ахилла, а когда ее на этом поймали, попросила выдать ей ключ, а потом и потребовала. В качестве повода она выдвинула необходимость проследить, чтобы горничные убирали в помещении такого важного гостя лучше, чем у нее в доме.
Когда Питер послал ей письмо с вопросом насчет того, что она делает, она огрызнулась. Мать давно уже злилась, что не может делать никакой стоящей работы. Напрасно Питер напоминал, что она может продолжать свои научные работы, писать статьи и консультироваться с коллегами по сети, – то, что многие ее коллеги выбирают добровольно. Она настаивала, что хочет принимать участие в делах Гегемонии.
– Все же это делают, кроме меня.
Питер истолковал эту хозяйственную заботу как проявление той же досады.
Но теперь ее действия получали иное возможное значение. Не пыталась ли она оставить Ахиллу послание? Или у нее было более определенное поручение – убрать из комнаты жучков? Да нет, абсурд – что мать знает об электронном наблюдении?
Питер смотрел видеозапись, как мать пытается украсть ключ, смотрел, как она себя ведет в стычке с горничной, которая ее поймала, а потом с комендантом. Мать вела себя нетерпеливо, требовательно, по-командирски.
Никогда он не видел ее такой.
Второй раз, проглядывая ту же сцену, он понял, что мать с самого начала была напряжена. Взвинчена. То, что она делала, что бы это ни было, не было ей привычно. Ей не хотелось этого делать. И когда ее поймали, она не реагировала честно, как ей было свойственно. Казалось, что это совсем другой человек. Карикатура на мать правителя, тщеславную из-за близости к власти.
Она играла роль.
И играла очень хорошо, потому что комендант и горничная поверили в представление, и Питер тоже поверил – в первый раз.
Ему и в голову не приходило, что мать такая превосходная актриса.
Такая актриса, что он лишь по одной причине догадался, что это игра: мать никогда ни малейшего повода не подавала думать, будто хоть как-то поражена его властью или радуется ей в каком бы то ни было смысле. Ее всегда раздражали вещи, которые ей с отцом приходилось делать из-за положения Питера.
А что, если Тереза Виггин на этой ленте и есть настоящая Тереза Виггин, а та, которую он все эти годы видел дома, – игра, спектакль длиной в жизнь – в буквальном смысле слова?
Может ли быть, что мать как-то связалась с Ахиллом? Он как-то ее завербовал? Это могло случиться год назад или даже раньше. Конечно, это не был подкуп. Но может, это было что-то вроде пытки. Угроза от Ахилла: я могу в любой момент убить твоего сына, так что лучше со мной работать.
Но и это абсурд. Сейчас, когда Ахилл во власти Питера, можно уже не бояться этой угрозы. Нет, здесь что-то иное.
Или ничего иного. Немыслимо, чтобы мать его предала из-за чего бы то ни было. Она бы ему сказала. В этом смысле мать – как ребенок, она проявляет любые чувства: восторг, отчаяние, гнев, разочарование, удивление сразу же, и говорит, что на ум взбредет. Такой тайны она бы никогда не сохранила. Питер и Валентина всегда смеялись, как мать видна насквозь: она не могла их удивить даже подарками на день рождения и на Рождество, потому что мать никогда не умела хранить тайны, не могла на нее не намекнуть.
Или это тоже была актерская игра?
Нет, это безумие, это значит, что мать играла всю его жизнь, а зачем бы?
В этом не было смысла, и надо было его найти. Поэтому Питер пригласил отца зайти к себе.
– Зачем ты хотел меня видеть, Питер? – спросил отец, остановившись у двери.
– Сядь, па, ради бога, ты там стоишь как младший канцелярист в ожидании выволочки.
– Увольнения, точнее, – сказал отец, чуть улыбнувшись. – Твой бюджет тощает день ото дня.
– Я думал решить эту проблему, напечатав собственные деньги.
– Отличная мысль. Международная валюта с одинаковым отсутствием ценности в любой стране, и ее можно сделать эталоном для сравнения всех прочих валют. Доллар стоит сто миллиардов «ежиков» – чем плохое название? – а иена двадцать триллионов, и так далее.
– Тогда предполагается, что мы сможем поддержать ее стоимость чуть-чуть выше нуля. Если она станет истинно нулевой, все компьютеры вылетят.
– Но есть опасность, – возразил отец. – Что, если она вдруг начнет действительно что-то стоить? Это вызовет депрессию, когда прочие валюты действительно упадут относительно «ежика».
Питер рассмеялся.
– Ладно, мы оба занятые люди, – сказал отец. – Зачем ты хотел меня видеть?
Питер показал ему видеозапись.
Отец к концу покачал головой:
– Ах, Тереза, Тереза!
– Что она пытается сделать? – спросил Питер.
– Ну, это очевидно. Она придумала способ убить Ахилла, и этот способ требует проникнуть к нему в комнату. Сейчас ей придется подумать о другом способе.
Питер застыл на месте:
– Убить Ахилла? Ты шутишь.
– Я не могу придумать никакой другой причины. Ты же не думаешь, будто она действительно беспокоится, достаточно ли чиста комната? Скорее она бы туда принесла мешок тараканов и тифозных вшей.
– Она его ненавидит? Она же никогда об этом не говорила!
– Тебе не говорила, – уточнил отец.
– Так она тебе сказала, что хочет его убить?
– Нет, конечно. Иначе я бы тебе об этом не сказал, я ее доверия не обманываю. Но раз она не сочла уместным поставить меня в известность, я могу с тобой поделиться догадкой. Тереза решила, что Ахилл представляет опасность для тебя – не говоря уже обо всем человечестве, – и вознамерилась его убить. Все складывается, если знать, как думает твоя мать.
– Мать никогда даже пауков не убивает.
– Убивает запросто, когда нас с тобой нет. Ты же не думаешь, что она стоит посреди комнаты и визжит, чтобы мы прибежали?
– Ты хочешь сказать, что мать способна на убийство?
– Профилактическую ликвидацию, – поправил его отец. – Нет, я так не думаю. Но она думает, будто способна. – Он минуту помолчал. – И она может оказаться права. Как говорится, у любого вида самки опаснее самцов.
– Это сплошная чушь.
– Тогда, я полагаю, ты зря потратил свое и мое время, когда меня позвал. Я могу и ошибиться. Может найтись куда более рациональное объяснение. Например… например, она действительно хочет проверить, как горничные выполнили свою работу. Или… или она желает завести роман с серийным убийцей, который рвется править миром.
– Спасибо, отец, – сказал Питер. – Ты мне очень помог. Теперь выяснилось, что меня воспитала сумасшедшая, и я даже того не знал.
– Питер, мой мальчик, ты никого из нас не знаешь.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Ты изучаешь всех, но мы с матерью для тебя как воздух: ты им дышишь и не замечаешь. Но так и должно быть, именно такое место родителям положено в жизни детей. Безусловная любовь, понимаешь? Ты не думал, что в этом может быть разница между тобой и Ахиллом? У тебя были любящие родители, а у него нет.
– Эндера и Валентину вы любили, – сказал Питер, не успев подумать.
– А не тебя? А, тогда извини. Тогда нет разницы между воспитанием твоим и Ахилла. Плохо дело. До свидания, сын.
Питер попытался его позвать, но отец притворился, что не слышит, и вышел, насвистывая почему-то «Марсельезу».
Ладно, значит, подозрения насчет матери и правда абсурдны, хотя отец это сказал извилистым путем. Какая же у него заумная семья, где из всего делается загадка или драма! Или комедия. Которую вот сейчас разыграли они с отцом. Фарс. Комедия абсурда.
Если у Ахилла есть здесь свой человек, это вряд ли кто-то из родителей Питера. Кто же тогда? Нельзя ли какой-то вывод сделать из того, как консультировались Ахилл и Сурьявонг? Но нет, он видел записи их случайных совместных ленчей, и они трепались только о текущей работе. Если это шифр, то очень хитрый. Непохоже даже, что они друзья – разговор был всегда достаточно сух и официален, и если что-то Питера беспокоило в нем, так это что Сурьявонг будто старался прислужиться к Ахиллу.
С Бобом или Петрой он никогда таким не был.
Здесь тоже есть о чем подумать. Что же на самом деле произошло между Сури и Ахиллом по пути в Бразилию?
Что за глупости, сказал себе Питер. Если у Ахилла есть сообщник, они наверняка общаются через тайник, или шифрованную электронную почту, или еще что-то шпионское в этом роде.
И уж точно не путем дурацкой попытки вломиться в комнату Ахилла – такому тупому сообщнику Ахилл бы не доверился. А Сурьявонг – неужто Ахилл мог бы рассчитывать его завербовать? У него больше нет влияния в Китайской империи, и родителей Сури он не может использовать как заложников.
Нет, Питеру надо продолжать смотреть, держать электронное наблюдение, пока не станет ясно, как именно собирается Ахилл повредить работе Питера – или украсть ее результаты.
Но что никак было невозможно – чтобы Ахилл оставил свои амбиции и пытался теперь добыть себе место в светлом мире будущего, объединенном под правлением Питера Виггина.
А хорошо было бы.
Может быть, пора уже перестать пытаться узнать что-нибудь от Ахилла и подготовить его уничтожение.
