Глава 12
Возвращение. Окончательный анализ

Путь по аллее к выходу из парка к «Партизанской» дался мне легко. Психологически. Не успел я проникнуться подземкой и её штампами. Не привык за короткое время просмотра метроужастиков бояться враждебного в секторе открытого пространства — для меня оно по-прежнему доброе и милое. Как в Попадонецке.

И всё же… Жим-жим. Есть мандраж. Ощущаю.

Два угрюмых спутника Зондера шли настороженно. Телохранители по совместимости? Парни пристроились по бокам с тылу, изредка поводя стволами импортных штурмовых винтовок. Богачи! Сам Зондер, подтянутый мускулистый парень с обесцвеченным гидропиритом ёжиком жёстких волос и с чёрными усиками под Гитлера, привычно бодрился, показывая заезжему журналюге, что местный альфа-барс плевать хотел на все опасности поверхности Метрозоны.

Деревья-то как разрослись без техногенного воздействия! Измайловский парк и раньше впечатлял, ныне же тут — вообще чащоба из сказки. Давненько я в этом районе Москвы не бывал, пожалуй, придётся довольствоваться устаревшими школьными воспоминаниями. Здесь можно было покрутиться на колесе обозрения, взять напрокат ролики, велосипед, прокатиться на лошадке… Лодочная станция на прудах… Зимой, помню, в парке работало малое колесо обозрения, каток и лыжная база. В снежные зимы детей катали на упряжках. Намёрзнешься — можно было похавать в многочисленных кафешках.

Теперь тут Дикий Мир.

Ещё помню знаменитый Черкизон, но это чуть дальше.

У Зондера на том самом трёхточечном ремне висит чёрного цвета «Калашников», обвешанный и обклёпанный разными шнягами так, что опознать исходник невозможно. Не знаю, как к этому украшательству относиться. А спросить неудобно, я же не ремба… Как-то раз имел беседу с Герцогом, тогда и ребята подключились, высказались. Именно Герцог прошивал мне мозг откровениями про цацки.

— Вот представь, ты весь вырядился. Не для МХТ или клубняка, а для похода. Но очень дорого экипировался, очень круто и офигеть как красиво. Или для пальбы — освоил всё, что втюхивают рекламные оружейные сайты… Пока всё чистенько, статично и кинематографично — нормалёк. Но вот пошёл жёсткий реал! Сможешь ли ты походя задеть стволом угол дома? На бегу! Пусть даже нечаянно? А в грязь упасть, вязкую, густую? Не тогда, когда со стороны врага пульки полетели, тогда каждый сможет, со всей прытью… А заранее, постоянно, через каждые двадцать метров, потому что командир требует? Вводная: ты не миллионер, легко замену не купишь. Сложно это, брат, дорогое гробить без видимого результата… Психология человеческая — психология добытчика. Мародёрская психология. Все хотят накопить и сохранить притыренное, во что бы то ни стало. Современному же человеку надо ещё и про инвестиционную составляющую помнить, чтобы потом продать с выгодой — модный тренд! Поэтому в походе такой чел всегда будет беречь дорогое имущество. Не по-хозяйски, а по-глупому, от каждой сосны отстраняться начнёт, дабы смолой не извозюкать драгоценную мембрану — она ж все свойства потеряет! Рюкзачок пятнами окрасится! Тут много всего… Доложу тебе, что в скоротечном бою процентов на восемьдесят всё зависит именно от удачи, от Богов Войны. Удивился, смотрю? Вот эту удачу — личную — и надо воспитывать, богов ублажать. А не ствол… Спец? Тогда тебе вообще другое оружие потребуется, да не одно… А обычный АК увешивать — только портить. И вес, и габариты, и эта самая психология… Инженер, нет? Ну да, ну да, аберрационный анализ, вспомнил. Так ты вот что вкури: любая лишняя деталь или узел сразу и существенно снижает надёжность агрегата в целом! Так что не мудри, Стёпа, не выпендривайся планками да прицелами, лишь бы твой автомат стрелял в любых условиях. Понимаешь? В любых! Даже после удара об осину! Лучше учись быстро бить по направлению, этого вполне хватит. Остальное — удача поединка.

Вот такие были базары…

Так что, выходит, Зондер не профессионал? Очень сомневаюсь.

И у меня фонарик на скотче примотан, кстати, пора бы поправить этот колхоз.

Действительно, сложен стрелковый мир облов, много в нём чудаков и знатоков ярких…

Вот только реальных победителей-выживших мало. На тихом заднем дворике, где у Аризоны оборудовано небольшое стрельбище, все удальцы на загляденье, даже подходить стыдно! Только я уже видел, и не раз, как реально ведут себя люди, когда на них монстр налетает или бандит из-за угла прыгает. Цепенеют многие, теряются от ужаса…

В парк меня провели бегом, ничего не замечал. Ничего, сейчас всё рассмотрю.

Впереди, среди зелени, где за липами спрятался невзрачный павильон периферийной станции «Партизанская», показались высоченные бетонные корпуса гостиничного комплекса «Измайловский». Внушительно! Туда я в мирное время не хаживал, знаю лишь, что названы башни как-то хитро, по алфавиту. Вот где, наверное, ништяка невпроворот! Сколько ресторанов и кафе, сколько баров, складов и магазинчиков!

— На промысел в башни наведываетесь? — деловито спросил я у альфы. Станция была уже совсем близко, так что смелости в голосе стало ещё больше.

— В «Альфу» пробовали влезть, — словно услышав, как я его назвал, Зондер показал на ближнюю. — Не получается грабить, методы пока не придумали… Там много пряников… Парни, второе звено отзвонилось?

Один из сопровождающих подтвердил. Ага! А личико у бойца напряжённое, наверное, впереди опасность!

— Что так?

— Да слизняки мешают, Степан. Кишат буквально, сволочи мясистые, по этажам, ЛК и лифтовым шахтам ползают. Почти бесшумно.

Я насторожился, вглядываясь в гладкую поверхность корпусов внимательней.

— А снаружи?

— Никогда, это же внутрянки! Есть летуны, есть наземники разные, есть внутрянки. Ты что, инструкцию не читал?

— У нас особая. Спецгриф, особый протокол, пять томов, там только про женщин Рассадника столько написано… Поди прочитай всё! — вот так теперь отвечать буду, затрахали вы меня со своими инструкциями!

— Пять томов! Про баб! — то ли ужаснулся, то ли позавидовал Зондер. — Хорошо вас жмут! Вообще-то, слизняки эти — редкостная мразь… Щас немного постоим, если захочешь, и сам их увидишь, насладишься, гы-гы… Прикинь: как только закат, они из выбитых окон номеров лезут, так, чуть-чуть, метра на полтора. На небо пялятся! И все башни становятся похожи на адские кактусы с шевелящимися под закатными лучами мясистыми розовыми отростками! Хочешь посмотреть?

Представив этот шик, я торопливо отвернулся, пряча гримасу отвращения.

— Вот видишь, и ты… Традиционная мародёрка в комплексе пока отменяется, — вздохнул мой новый знакомый.

Молодая поросль вздыбила асфальт аллеи, тяжёлые серые плиты с антрацитовыми зернистыми краями на изломе перегородили путь, вся группа отступила левей, прижавшись к плотной стене деревьев. И тут же позади раздался громкий мат.

— Что там такое, бляха?! — недовольно зарычал Зондер, резко разворачиваясь.

Вот и сбылось… Один из телохранителей озабоченно осматривал драгоценную штурмовую винтовку, второй участливо стоял рядом, трогая металл пальцем в перчатке.

— Стволом задел, прикинь, на! Саданулся, когда поскользнулся! Срубить давно пора всё к чёртовой матери! — заорал владелец дорогой штурмовухи. — Теперь опять чистить, поправлять, пристреливать!

На самом деле, как мне показалось, проблема не стоила и выеденного яйца.

— Как бы не к мастеру, ты ведь и фонарь смолой забил, — заметил напарник. — А царапину видишь?

— Да иди ты… Это ж сколько денег возьмёт!

Может, всё-таки посмотреть на фантастический кактус? На розовых десятиметровых слизней, которые, пульсируя складками, ползают в опустевшем отеле. Настоящий журналист ко всему привычен и привычно же циничен.

Хоть что-то новенькое.

А то всё облы и облы.

— Стой! — тихо скомандовал командир группы.

Тропу пересекала просека со ржавыми, утопленными в просевшие каменные плиты трамвайными рельсами. Пути начинались из ниоткуда и уходили в никуда. Токонесущую систему, поперечины и распорки, провода и подвесы почти полностью скрыли кроны деревьев — словно страшный Туннель Забвения возник перед нами. Сбоку ещё виден выглядывающий из кустарника семафорчик, вдали — непонятный треугольный знак, косо висящий на провисшем тросе. Жёлтый, с красной каёмочкой.

Какая фактурная картинка! Стоит только представить, как из глубины перспективы внезапно покажется зловещий чёрный трамвай без кондуктора и, громыхая на стыках, медленно поползёт к нам… А в нём…

— Наблюдать!

— Эти, как их, наземники? — Я тоже поднял автомат.

— Вряд ли, давно не было. — Зондер всё ещё внимательно смотрел в провалы зелёного туннеля. Потом глянул наверх. — В принципе, молодой сможет пролететь.

— Ты про дракона? — догадался я.

— А про кого же? Группа! Бегом! Быстро-быстро! Под ветки!

Простучав тяжёлыми башмаками по плитам, четыре бодрых мужика, вертя головами и оружием, махом перенеслись на другую сторону аллеи.

— Конец маршрута, можно сказать, что пришли, — выдохнул тот обл, что покорябал дорогое оружие.

— Зондер, а почему наземники спокойны?

— Нет биологически-программного смысла, в Департаменте это быстро поняли. Территория Измайловского парка огромна, жаль, что не можем подняться на «Альфу» или «Вегу», оценил бы с крыши… Хотя, знаешь, есть на примете одна лесенка, используем изредка для разведцелей, можно попробовать по стене. Ты как, готов? Ну, ладно. На всей территории работают всего две охотбригады общей численностью по десять человек каждая, согласно конвенции, то есть по здешним понятиям. Партизанщики наверх вообще не поднимаются, у них психологический надрыв, сидят на всём готовом, мы и кормим. Бездельники… Запустили станцию, даже бани нормальной нет! И ведь воды навалом, пруды какие! Сидят, как пни. Зачем Департаменту наземников плодить? Только ресурс тратить.

— А драконы?

Зондер рассмеялся:

— Напугали тебя красными драконами?

Я неопределённо пошевелил пальцами. Что спрашивать, ясно же.

— Драконы — твари серьёзные. Только не могут они среди столь высоких деревьев порхать. Вот мы и пользуемся. Да и… больше разговоров! У дракона огнесмеси, между прочим, всего на три импульса по три секунды каждый, и перерыв на подкачку давления требуется! А на рану дракон слаб. Вот лось местный — это да, это моща… Мамонт, а не лось.

— Давай подробней! Не про лося, — настойчиво потребовал я. — Для статьи. Я сам видел места, где дракон вполне сможет пролететь по аллее!

— Не вполне! — Зондер нагло показал мне большую дулю. — Заденет, падла, на то и расчёт!

— Ну и что? — Я уже начал психовать.

— Порвёт себе всё! Он что, по-твоему, из волшебного мифрила сделан? Дракон кожаный, лайковый. Точно! Достаточно тонкая красная лайка. Ты представляешь, что такое авиационный дюралюминий? Возьми ножик да попробуй проткнуть! И что, скажи, бывает, когда самолёт крылом такие вот деревья задевает на скорости, а? Говорю же, на то и расчёт! Деревья вдоль тропы стараемся поливать, чтобы кроны пожирней… Да повлажней. Пыхнёт порой, а мы ему очередями в ответ! Между прочим, среди драконов тоже облов навалом! Лупанёт, тупень, по густой мокрой кроне, а струя и отразится. Две штуки так сгорело, жаль, жрать их нельзя, противные, как гады морские.

— Свиньи жрут, — напомнил я. — Может, и люди некоторые. Свинари.

— Кого? Драконов? Ты что, рехнулся?

— Гадов жрут. Морских.

— А… Рыбоеды-гадогрызы? Вот пусть они сами на это летающее дерьмо и охотятся, а я северный волк, с детства привык к большим кускам свежего мяса! Рыба — в виде сельдей пряного посола, и только под водочку! — отрезал Зондер.

— Слушай, а прежние аттракционы ещё стоят?

— Стоят. Вот только соваться туда не советую, как раз там дракоша и может появиться. Честно сказать? Люблю я их, красивые они.

Я сразу заинтересовался.

Вот и отшельник проявлял своеобразную любовь к вонючим питомцам Зомбятника. Странные вещи творятся на Рассаднике в последнее время…

— Кожа на крыльях у них… просто прелесть! Сапоги можно пошить женские! Или крутой плащ.

Вспомнив о своих планах, пусть пока и смутных, я спросил наудачу:

— Зондер, а возможно добыть кусочек такой кожи?

Главохотник довольно заржал:

— Зазнобе подарить решил?

— А чё, нормально…

— Более чем нормально! Шикарный подарок будет, любая баба позавидует! На станции ко мне зайдём, выберем отрезок. Тебе сколько дэцелов?

Вот и пришли уже.

Местные говорят, что «Партизанская» не вполне отвечает стандартам метростроя. Три пути — два по краям и один в центре. Свод опирается на два ряда колонн, каждый из которых находится на отдельной платформе. Сразу за станцией расположено депо «Измайлово», сейчас там завал старой техники, бытовки и склады заготовителей. Через единственный вестибюль можно попасть к Измайловскому парку, Измайловскому шоссе и Народному проспекту. Рядом расположены остановки маршрутных автобусов, троллейбусов и трамваев. Самый ужас в том, что ржавая техника всё ещё стоит в ожидании пассажиров…

Так и не посмотрел я на краснокожего красавца.

Вот же времена и нравы!

Уже и драконы стали другими…

…Хорошенько напарившись в уютной баньке охотников, мы с Зондером вышли на перрон станции, где народ под чутким руководством старшины так и не закончил погрузку пластиковых тюков и бочонков с заготовленным сырьём. Спутнику промежуточный результат не понравился, и он принялся раздавать команды и тычки. Я в процесс не вмешивался, всё ещё пребывая в расслабленном состоянии. Напарился до одури… Заготовщики отгородили себе спецсектор в бывшем депо, где обустроили всё необходимое для труда и отдыха. Чисто для себя. Короче, хрен кто из местных в эту баньку попадёт.

— В прудах твои ребята не пробовали купаться, Гоша? — спросил я на выходе из парной, удивляясь количеству чистой воды в бассейне.

— Ни разу, — ответил банщик.

— То есть никто не знает, водится ли в местных водоемах нечисть?

— И знать не желает, прямо удивляюсь! Не любопытный обл ныне пошёл! — улыбнулся однорукий парень, сам из бывших.

Пострадал он во время охоты… Промысловики мужика в беде не бросили, пристроили к делу. Новокузнецкие вообще молодцы. Дружные, цепкие.

Почти всё пространство доставшейся мне по наследству тачанки была заставлено ценным грузом, поэтому оперировать картечницами стало невозможно.

Зондер сразу сказал, что поедем на его тачке.

— Твою прицепим к корме, у меня мотор мощный, вольвовский дизель, зверь! Ты не против? Кстати, по всем понятиям теперь имеешь на агрегат полные права. Я посмотрел, пневматика целая, так что сможешь выгнать машинку на поверхность, правда, с небольшой геморятиной, и доставить в Попадонецк. Или же выгодно продать в «Новокузнецкой», рубанёшь капусты.

— Подумать надо.

Работа кипела.

Лысый староста, наградить которого вслух гордым званием начальника станции язык не поворачивался, раздражал безумно!

Во-первых, у меня возникло впечатление, что в недавнем земном прошлом он занимался не руководством сложными коллективами, а дирижированием в народном хоре или вообще сольным пением в фольклорном ансамбле. Бегая вдоль перрона, он постоянно двигал руками, и эта нелепая пластика напоминала пританцовывания в фольклорных коллективах, когда они этак ручонками помахивают — с растопыренными пальцами…

А еще он бесконечно проверял мешковатую одежду: не свалились ли штанцы, не перекосило ли куртон, и всё нащупывал что-то в карманах — через ткань. Споёт очередную песню про берёзоньку, и охорашивается. Может быть, у него так невроз проявляется? Не знаю… Представьте, с каким тщанием исполняли его распоряжения подчинённые? На редкость безалаберная станция. Сразу видно: реальную власть на «Партизанской» имеют заготовители, и только благодаря им станция ещё держится.

Ничего, всё нормально: я наблюдал, Зондер орал и сам перетягивал крепления, лысый пританцовывал, народ привычно опухал от непривычной суеты. И это одновременно! Просто дурдом какой-то! Слишком много облов в одном месте, слишком много…

Вскоре выяснилось, что подлежащее вывозу добытое мясо в два наших экипажа не лезет. Зондер распсиховался окончательно и велел прикатить платформу. Самодельная повозка длиной в шесть метров дополнительных пневмоколёс не имела, чисто грузовой вариант. С матами и уговорами груз из моей тачанки перекочевал на неё…

Наконец справились.

Самобеглая тележка Зондера явно выходила за ранг простых тачанок.

Дикая вещь, в крайнем случае это чудище вполне способно заменить бронепоезд. Тачанище! В два раза больше моей ласточки. В остальном — всё те же переплетения клёпаных пластин и полос, фары и дробеплюйки.

— Гунн, хорош колом стоять! Обе своих картечницы разверни назад и зафиксируй, там барашки есть. Будешь кормовым.

Кормовым так кормовым, уже привык.

— Как стрелять-то? Не дотянусь, я же с тобой поеду.

— А мы тросики внутрь протянем! — тут же предложил изобретательный руководитель состава. — Дёрнешь, в случае чего, за колечко, они и пальнут…

Мне уже было всё равно. Тупо хотелось убраться подальше от этого бардака.

Да и вообще — что-то я накатался по подземельям.

Задумчиво оглядев состав, Зондер тяжело вздохнул, оглушительно рявкнул самой настоящей сиреной, и маленький поезд двинулся в обратный путь. Жидкий заслон помахал нам руками, опять потянулись стыки тюбингов, бетонные выемки и ниши, непонятные ящики и двери. Несмотря на заявленную мощность, тащились мы еле-еле. Да и пути в неважнецком состоянии.

Я с интересом посмотрел, как Зондер заботливо спрятал свой дорогущий автомат в мягкий чехол, взамен вытащив две двустволки и обычный АКМ, который тут же пристроил на турель, нацелив прямо по курсу.

— Пусть пока полежит, красавчик, — ничуть не смутился он. — Того и гляди за решётку зацепишь.

Ну да, зрителей же нет…

Вскоре мы проехали место страшной битвы. Практически никаких следов, местные уже всё прибрали. Обратив внимание Зондера на необычный объект, сам я остался в машине — буду прикрывать, не могу, дрожь пробирает, как только посмотрю на выцветшую табличку под лампой в коконе из проволоки. Вспомнить страшно, сразу подташнивает!

Охотник не сильно удивился.

— Интересно, почти под носом. Разве сам всё высмотришь, а местные ленивы, как тюлени. Тут столько понатыкано по всему Метро…

Он поднялся по выщербленным бетонным ступенькам, внимательно осмотрел три двери, узкий пандус-площадку, заглянул внутрь.

— Повезло тебе, брат, вовремя норка подвернулась, — констатировал он, вернувшись в кабину.

— Я знаю.

Изредка Зондер останавливал состав, быстро выходил, подключал странную гарнитуру к спрятанному на стене тоннеля штепселю и быстро с кем-то переговаривался, то ли докладывая, то ли выясняя обстановку.

Какое-то время мы ехали молча.

Только многократно отражённый от изогнутых стен рокот дизеля, стук железных колёс и погромыхивающие на стыках сцепки…

Пару станций я просидел, не обращая внимания ни на что вокруг — задумался о будущих отношениях с Верочкой Уизерли из игрового Ривет-Сити, словно Элли, перенесённой в мир Рассадника. Как хозяйка гостиницы отреагирует на необычный кожаный подарок? Закрутится ли колёсико? Вот в чём не специалист, так это в ухаживаниях.

Изредка приходящие ко мне земные матильды всегда были просты, как гайки, ни на что не претендовали, продолжения либо укрепления отношений не требовали. Я плыл по течению. Тут же требуется нечто другое… Закутался в куртку, ещё и брезент сверху накинул. Погрузился в мечты, можно сказать. Поэтому неожиданный вопрос Зондера пропустил, как новичок хороший хук опытного боксёра.

— Стёпа, ты ведь оконечник? — спросил он после того, как позади остался очередной перрон.

— Не понял вопроса? Что имеешь в виду?

— Ну как что… Детей нет? На тебе всё кончается?

Вот тут я потерялся. Завис реально.

Нет, конечно же, я думал о том, что у меня нет детей!

Очень вяло в земной жизни, гораздо чаще здесь, на Рассаднике, раз уж почти всё вокруг этой темы крутится… Но не так же! Безжалостно. Ёмко. В лоб, как снарядом по танку… Придумавший столь чудовищный термин был настоящим садистом, не иначе. Раньше слышал словцо только в контексте чего-то электрического, последний раз его произносил Костя Рашпиль, когда рассказывал об очередном ремонте, который мне был абсолютно пофиг.

У меня, как, впрочем, и у всех тридцатилетних, были ровесники и старшие друзья, имеющие детей. Среди них попадались и такие лузеры, что рожали только девочек. Помню, как переживали они: фамилия, видите ли, заканчивается, нет, бляха, наследника. Ха! Велика беда, какая разница! Насмехался… урод.

Но разве сравнить это, тоже незнакомое мне чувство, с полной, сука, оконечностью?

То есть именно так, как и произнёс Зондер — на тебе всё и заканчивается.

Сейчас мне стало страшно. И обидно до изумления.

Даже не столько от слов Зондера — от собственной бестолковости. Нет, конечно же, я себе настоящую цену знаю, после пузырения планку ставлю правильно. Но, как и почти всем остальным людям, мне кажется, что я человек умный, адаптивный, способный к обучению. Вижу чужие глупые поступки, могу оценивать свои. Набираюсь новых знаний и умений…

Почему так? Ведь ты всю жизнь инстинктивно барахтаешься, карабкаешься, тормозишь и удачно рвёшься вверх, растёшь… прокачиваешься! Так звучит лучше, понятней, по-игровому! А потом хлоп, яркий тоннель, чёрное пятно, и всё. Всё? Значит, твои телодвижения были напрасны, значит, ты не ошибался, когда говорил себе и друзьям, что в современном информационном мире всем на всех положить? Как же тогда совершенствование генетических данных, накопленный в клетках опыт?

Некому его передать. Ты просто труп.

Тупой, ненужный даже самой Природе окончательный труп, и она использует тебя только в качестве удобрения, большего недостоин, и да идёт в задницу твой генетический материал! Без наследства, Без продолжения.

Забраковано! Но кем? Получается, что самим собой?

Тогда зачем всё это было заряжено изначально?

Дабы просто жрать, работая живым придатком к унитазу?

Что-то почувствовав, Зондер не стал переспрашивать, только оглянулся и внимательно посмотрел мне в лицо.

— Стёпа, ты назад-таки посматривай… Начинаются сложные места, скоро будем уходить с главной.

— Оконечник, — подтвердил я невпопад, приподнимаясь повыше и разворачиваясь к корме. — А ты это к чему спросил?

Надо проглотить… Запомнить и потом вызнать, кто это придумал. Колоссальное слово! И Арбузу его на стол, жирными заглавными буквами. В коллекцию! Пусть будет.

— Ты понимаешь, что уже в схеме?

Мля, он что, доконать меня решил своими намёками?

Впереди замаячил свет, потихоньку состав подходил к очередной станции. Она была частично освещена, где-то гудел трансформатор, сбоку в огромной нише периодически включался и замолкал движок насоса, откачивающего воду. Как всегда, на перрон выходили люди, ожидая нашей остановки. Мы шли напрямик, на секунды тормозясь лишь на заслонах.

— Понимаю, что в схеме, но не понимаю в какой, — я нехотя продолжил странный разговор.

— Вот и я не могу догнать… Ты оконечник, а тебя по какой-то причине привлекли на общий сбор, позволили получать закрытую, между прочим, информацию. Значит, взяли в схему… Странно всё это, Степан.

— И что тут самое странное, на твой взгляд? — практика клятого аберрационного анализа даром не пропала.

— Что-то необычное произошло. Настолько значимое… Чрезвычайное! На моей памяти общий сбор добровольцев объявляется впервые. Сам-то что думаешь?

— Думаю, действительно случилось ЧП. Недаром Елисей с небес сошёл.

— Елисей? — изумился он. — Бляха медная, да иди ты!

— Некуда идти, везде достанет.

— Точно знаешь, ничего не напутал?

Я усмехнулся с редким для себя чувством превосходства.

— Чего тут путать, Зондер, если лично куратора видел… Даже поговорили немного. В Зомбятнике дело было, после этого сюда и загнали.

Никогда бы не подумал, что особо маститый ветеран Метро способен настолько удивляться. Обычно эти парни, хотят они или нет, в общении с простыми смертными облами автоматически полагаются на достаточно выразительную актерскую игру. Отработанное поведение, даже в случае опасности держат масть, сохраняют лицо.

Сейчас Зондер был похож на мальчишку.

Продолжить увлекательный обмен недоумениями нам не удалось.

Пялясь согласно боевому расписанию в темноту остающегося позади метротоннеля, я остался недоволен освещением и включил чудо-часы. Благодаря им и заметил вовремя мелькнувшую в свете кормовых фар зловещую тень.

— Зондер, нас крыс догоняет!

— Сколько? — не обернувшись, немедленно уточнил он.

— Пока один… Сука, два! Три, ёлки!

— Да и пусть бегут, дальше состава не выбегут… Готовься косить.

Наверное, он был прав в своём спокойствии — что они могут нам сделать? Клетка головной машины настолько крепка, что и бегемот не развалит.

— А мясо на платформе?

— Мясо? Чёрт, ты прав, сожрут, сволочи хвостатые! — теперь и он разволновался. — Так! Прибавляем ход, сейчас будет ветка направо, остановимся.

— Ты с ума сошёл?!

— Стёпа, ты стволы готовь, а?! Всё будет пучком. Там отражать удобно, въезд узкий… Бока прикроем, чтобы не окружили на бегу.

Дизель взревел, состав с грохотом пошёл быстрей. Почти помчался! Хорошо, что выхлопная труба дрезины выведена наверх, не приходится дышать завихрениями вредного выхлопа. Зомбятник — среда экологически чистая, лёгкие давно освободились от копоти, поэтому всякие диоксины, газы и гарь чувствуешь сразу, а реагируешь очень болезненно.

Твари догоняли.

Дело плохо… Это даже не стая, настоящая толпа крыс гналась за составом!

— Не меньше двенадцати!

Зондер громко выматерился и неожиданно начал снижать скорость. Я опомнится не успел, как он, на ходу вытянув в сторону железный крюк, за что-то дёрнул. Тепловозик, звякнув на стрелке, резко нырнул направо, забиваясь в узкий вспомогательный туннель, и почти сразу остановился. Двигатель затарахтел на холостых.

— Видишь их?!

Я не смог ответить, с холодящим душу изумлением глядя, как группа здоровенных крыс проносилась по основному тоннелю мимо, не обращая на нас ни малейшего внимания. Чёрные, размытые в заполошном беге силуэты — цепочкой…

— Они мимо пролетели, прикинь!

— Что-о?! Твою ты мать… Выходи из машины! Пулей!

В этот момент я подумал — вот и смерть пришла. Сейчас выйду, и мне откусят башку. Однако Зондер показал пример, выскочив первым.

— За мной, один не справлюсь!

Массивные створки решётчатых ворот впереди были без особых хитростей прикручены друг к другу на два болта… С обратной стороны имелись две здоровенные щеколды, сейчас открытые. Свет фар тачанки высвечивал пугающую сероватую пустоту, ожидающую нас в непонятном тоннеле. В лицо тянул слабый ветерок.

— Крути, мля, брат, как самый главный болт в жизни!

Протянув мне два большущих гаечных ключа, он метнулся назад, выглядывая в основной тоннель, и тут же вернулся, с яростью начав откручивать второй болт. Я тоже старался, неумело орудуя непривычным инструментом, ругаясь сквозь зубы и до крови сбивая костяшки пальцев.

— Ещё одна стая прёт! Зверьё в шоке! — выдохнул он, вытирая пот с лица. — Всё очень плохо, очень…

Да что же там такое?

— Там червь?!

— Какой в задницу, червь, откуда он здесь возьмётся… Открываем, и в машину!

Навалились на дверь. Открыли!

От страха я был готов толкать состав руками! Зондер втянул состав в незнакомый тоннель, но створки закрывать не стал.

— Пошли, глянем…

— Смерти нашей хочешь? — зло бросил я.

— Убедиться надо! Станции предупредить! — рявкнул он. — Стаи нас не тронут, им не до людей!

В главном тоннеле было пусто.

По моим прикидкам, за время нашей возни возле ворот не меньше четырёх крупных банд хвостатых монстров пронеслись мимо. Я уже собирался, плюнув на указание старшего, возвращаться в спасительную клетку, как почувствовал в тоннеле чье-то постороннее присутствие. Где-то неподалёку послышался поначалу тихий шорох, словно огромная наждачка обдирала бетонные стены. По стене прошла короткая вибрация. Потом ещё раз.

Мы светили двумя большими ручными фонарями и ждали. Зондер автомат не поднимал, я, поняв, что толку от него не будет, тоже.

Не могу даже передать свои жуткие ощущения, когда я увидел Это…

Просто к горлу подкатила тошнота, словно меня насильно перекормили сладким, потом подступила желчная горечь. Ноги стали ватными.

По тоннелю на четырёх огромных лапах бежало Чудовище.

Я попробовал его разглядеть — в глазах всё расплывалось… В расплывчатом силуэте, в страшной морде, закрывающей в проёме половину площади, можно было различить обезьяньи черты. Кинг-Конг!

Ему было тесно в тоннеле, в прыжках косматая спина чуть ли не задевала свод.

Существо внезапно остановилось, сгорбившись, выхватило лапой тушу задавленного в бегстве крыса и в одну секунду обсосало добычу! Содрав зубами шкуру с мёртвой твари, оно сунуло добычу в зубастый рот. Затем, тряхнув длинными косматыми волосами, обильно покрывавшими морду, с шумом промышленного вентилятора обнюхало пространство перед собой, будто учуяв пищу поинтересней. На свет существо не обращало совершенно никакого внимания… На месте гигантских глаз сверкнули два красных прожектора.

Я почувствовал, как в душу закрадывается невероятный, животный страх.

Кричать было бесполезно, поэтому мы, не сговариваясь, приняли единственно верное решение — бросились наутек. Существо начало движение. Гигантская горилла, несмотря на размеры, обладала приличной сноровкой. Быстрей, Стёпа! Как назло, получалось медленно, хотя я изо всех сил старался шевелить руками и ногами с возможной бодростью…

— Закрывай щеколды!

Лязг! Лязг!

Два толстых куска металла надёжно заперли ворота, Зондер тут же законтрил их двумя штырями.

Страшная тень пронеслась мимо, и тут тоннель вздрогнул. Остановилась!

— Хрен тебе, макака драная, не развернёшься!

Она и не могла развернуться, поэтому начала пятится назад, выискивая новую добычу.

— И не пролезешь!

Так оно и вышло… Свирепая морда еле-еле просунулась в наш тоннель и сразу же уткнулась мордой в решётку.

— Не смотри на неё, дурень, загипнотизирует, ты что, инструкцию не читал?! Дверь видишь? Туда!

Метнувшись за ним, я почувствовал, как что-то, разрывая штанину, зацепило меня за ногу, однако боли — видимо, из-за сковывающего ужаса — не ощутил.

Дверь была затянута на проволоку. Раскрутив её, мы оказались в помещении, посреди которого стояла турбина — элемент системы вентиляции, цилиндр длиной пять метров и диаметром около трёх. Внутри цилиндра — много лопастей, за ними просматривалась вертикальная вентиляционная шахта, через которую, теоретически, конечно, можно было выбраться ближе к поверхности, а следовательно, и к спасению…

Охотник подсветил стены фонарём и быстро нашёл искомое.

— Есть контакт!

Ещё один штепсель подземной связи…

Зондер два раза вжал красную кнопку на жёлтом блоке, подавая сигнал вызова.

— Джеб! Джеб, ты меня слышишь?

Наконец дежурный по станции, с которой была связь, откликнулся, и Зондер тут же сообщил:

— Джеб, у нас гамуму! Шухеритесь! Сообщи по цепочке!

— Зондер, ты, что ли? У девятого входа в «дэшку»?

— Догадливый! Джеб, не тупи, объявляй тревогу и мобилизацию по первому уровню!

Вытащив гарнитуру, Зондер несколько успокоился.

— Хорошо, что успели предупредить…

Я и успокоиться не мог, и не понимал ничего.

— Господи, Зондер, что за гамуму? Откуда эта тварь взялась?

— Не знаешь? Ну, брат… Гамуму — это огромная островная горилла из мультфильма про трёх богатырей, что оказались на дальних берегах… Мучила местных, богатыри гамуме ввалили.

— Мультик? — изумился я. — Откуда мне знать?

— Что, тоже телевизор на помойку выкинул? — прищурился напарник. — Давай без звиздежа. Были бы у тебя дети, знал бы про гамумку.

— Не нуди! — не выдержал я. — Не было — значит, будут!

— Во как… Что ж, уважаю!

— Как он вообще здесь оказался?

— Загадка подземелья номер прима! Дело в том, что в первоначальном раскладе никаких гамум у нас тут не было… Недавно почковаться начали, сами собой. Скорее всего, система управления даёт сбой, моделируя воображаемое. Типа материализации ярких воспоминаний облов, и не только.

«Точно! Вот где собака порылась! Вот потому-то ранее невыездной инспектор Елисей Палыч и спустился на грешный Зомбятник, Стёпа… — осенило меня внезапно. — По всем секторам начали плодиться новые монстры, непрограммируемые и неуправляемые. Доигрались сволочные девки из Департамента-11, в рот им ноги!»

Позади продолжал грызть решётку ворот огромный кровожадный зверь.

— Пальнуть, что ли, по козлине…

— Не трать патроны, Гунн, скоро сам уйдёт.

Мы тихо беседовали под козырьком небольшого навеса, под которым во вполне рабочем беспорядке лежали детали какого-то агрегата.

— Тогда расскажи, куда мы попали и что теперь делать будем, если по линиям гамумка бегает… Вкратце. И о планах. Кстати, а о какой «дэшке» ты упоминал в донесении?

Зондер словно ждал вопроса, с увлечением принявшись рассказывать мне о подземной транспортной системе, созданной в Москве для связи правительственных и военных командных пунктов и бункеров. То самое Метро-2, названное с легкой руки журналажников из желтяшного журнала «Огонёк». Типа, изначально система именовалась в правительственных документах «Д-6». Переходы к секретным линиям существуют возле многих станций обычного метро, для того имеются ответвления, типа нашего, многочисленные двери и переходы.

Конечно же, большинство из сказанного Зондером я и сам знал. Слушал, желая выгадать время, успокоиться. Стоял и думал, как получилось, что я опять по-обловски оказался в очередном тупике, если не в ловушке?

А напарник продолжал вещать, как экскурсовод, на автомате:

— Целый подземный город — Центральный командный пункт войск ПВО — строили ускоренными темпами. Суперништяк! Там сделано всё, чтобы пережить конец света: собственные энергетические установки, системы пожаротушения, очистки воды и воздуха, канализация, запасы продовольствия. Всё найти не можем…

Гамуму перестал долбиться о металл и ушёл восвояси.

Подождите, граждане. А здесь что, он появиться не может?

— Система Метро-2 находилась в ведомстве пятнадцатого управления КГБ, позже Д-6 отдали Службе Спецобъектов. Д-6 никогда не была правительственным метро, в мирное время вожди по ней не раскатывали. Поддерживали в готовности на случай глобальной войны, грузы всякие возили… В тоннелях Д-6 нового поколения между внешними чугунными тюбингами и внутренней металлической отделкой имеется метровый слой пенобетона… Ну, что ещё сказать? Система однопутная, в случае чего поток вождей будет направлен в одну сторону. В вентшахтах часто встречаются эвакуационные лифты, сейчас ни один не работает. Контактного рельса вообще нет. Видишь? Рельсы утоплены в бетонные плиты, типа как на трамвайных, поэтому, кроме рельсового, здесь могли использоваться микроавтобусы.

Так и есть, мне ещё покойный Боб Адамс рассказывал. А ещё по бокам тоннеля внизу имеются металлические бордюры.

В целом: чистенько, пустенько, страшненько.

— Станции Д-6 специфические: узкие платформы. Никакого дизайна или отделки.

— Ништяка много? — знаю, о чём спросить!

— Да ни фигища! — расстроенно ответил Зондер. — Что было, уже выгребли, а главные бункеры, если они есть, конечно, всё ещё не найдены. Здесь и люди не живут, только придурки проникают, местные ненормальные, изгои. Долго не протянешь, еды не найти, с водой и энергией проблемы… Мы Д-6 редко используем. Вот в таких случаях, например, когда центральная ветка временно заблокирована.

— Временно? — усмехнулся я.

— Справятся, не впервой! — Зондер уверенно махнул рукой. — Пара хороших залпов, и гамумке кабздец. Главное, успеть снять заслоны и встретить падлу косматую на станции, из надёжных каменных укрытий.

И вновь обманчивая тишина окутала нас. Господи, как я устал от подземелья!

Только сейчас я заметил небольшую дверь в том месте, где подключался Зондер. Сквозь щель виднелась вполне обжитая подземная комнатка, снова без хозяина…

— Поехали, что ли?

— Поехали, Гунн. Сейчас быстро домчим.

Тут я вспомнил свои страхи.

— А монстры?

— В Д-6 их нет. Воистину вымершие ветки…

— Проходы надёжно закрыты или не респавнятся?

— Как тебе сказать, коллега… Пролезть всегда можно, большинство переходов найдены и взломаны. Просто боятся зверюги, запах чуют.

У меня опять похолодело под сердцем.

— Запах чего? — спросил я, пару раз икнув.

— Червяка! Описывать не буду, ты же сам рассказывал, что видел его на поверхности. Они только по Д-6 ползают.

— Мамочки мои…

— Пока всё спокойно, брат, приближение червя ты почувствуешь за километр, он воздух перед собой гонит, словно поршень. И вероятность не высока — мы засекли всего три особи, линия протяжённая, а червь чаще всего ниже глубины залегания тоннелей землю роет, ищет что-то… Говорят, где-то там есть супердлинный тоннель, идущий аж на Урал!

Каким же извращённым умом нужно было обладать, чтобы нафантазировать всю эту бредятину! Да нет, тут налицо групповое творчество масс — что наваяли на бумаге, то и воплотили работники Департамента-11.

Кто же знал, что самим придётся расхлёбывать!

Давления воздуха не чувствовалось, и вскоре я совсем успокоился.

Ради моего репортёрского интереса Зондер остановился на одной из правительственных станций. Тихо поднявшись на маленький перрон, мы прошли вперёд. Времени для исследований не было, и я опять слушал рассказ напарника о том, что прелюбопытных помещений здесь было найдено немало — половину станции занимали скрытые комнатки. Под перроном, по его словам, находятся ещё два метра вспомогательного этажа. Время всё сильнее наступало на пятки, и мы поехали дальше.

За время оставшегося до «Новокузнецкой» перегона нам встретилось только одно ответвление с подстанцией по откачке подземных вод, к тоннелю были протянуты толстенные шланги. Сбоку в нише лежал старый скелет в тряпье.

— Вот тебе и один из придурков, Гунн, полюбуйся. Пытался подключиться к проводам, убило током. С электриками и у нормальных облов хреново…

Сил у меня не оставалось. Ни физических, ни моральных.

Слышишь меня, Арбузина? Не знаю, что тебе нужно будет сделать, чтобы отправить меня в Метро ещё раз. Лучше уж сто раз в Зомбятник.

Там есть небо над головой. Оказывается, это очень важно. Очень.

Никогда об этом не задумывался, месяцами и годами безвылазно сидя в душных офисных каморках и прокуренных хатах. Никогда не думал о важности дневного света, каждый вечер создавая искусственное затемнение в единственной комнате своей квартирки…

…Поразмыслив, я не стал забирать тачанку с собой, продав её администрации, чему Григорий Николаевич только обрадовался. Заплатил он мне столько, сколько заплатил — я не торговался, не спорил, оставив о себе добрую память. И так денег получил прилично. На поверхности подземная холера ни к чему: движок у аппарата слабый, габариты дурные, дорожный просвет минимален. Если переделывать, то надо капитально вкладываться. Оно мне надо?

Была и ещё одна причина — я не хотел оставаться в подземелье ни минуты, а предстоящая возня с перегоном рельсовой техники до ближайшего выхода на поверхность энтузиазма не вызывала.

На поверхности было тихо.

Мы подошли к выходу из павильона и осторожно посмотрели наружу.

Здравствуй, воля!

Какая красота! Всё то же безмятежное голубое небо с белыми барашками облаков… Сентиментальная пастораль, спокойное ласковое небо средней полосы. Я так обрадовался, что был согласен на любой пейзаж, пусть даже на мертвенные багровые небеса с прожилками черноты и всполохами молний.

Сопровождавший нас Демешин понимающе крякнул. На этот раз пулемётный ствол левой башни не дрогнул — овальные двери подались вперёд и отползли в сторону. Не скрипят, смазали! Надо же, и часовые те же самые!

— Привет, Зондер, тыщу лет не виделись, рад видеть живым! — крикнул боец. — Ну что, журналист-спецназер, как тебе командировка под землю, удачно?

— Вполне, — ответил я со спокойной улыбкой и повернулся к напарнику.

Тот внимательно смотрел, ожидая распоряжений. Ах, да! Здесь же я старший!

— Выгоняем мою ласточку из ангара и валим. Стремительно! Давай на заднее сиденье, брат, будешь кормовым.

По тоннелю безопасного прохода я летел, не замечая ничего вокруг — что мне наземные монстры после чудищ подземных? После ужасающей, бляха, гумумы?

— А как голимый мусор отличить от старины, коей стоит гордиться? — спросил я у Зондера, продолжая интересный базар.

— Тяжело, согласен… Но как-то можно, наверное. Многие из мусора делают предмет гордости, посмотри, как гордятся некоторые южные страны ветхостью построек. Вбивают туристу в голову, и ты уже восхищаешься. А потом думаешь — а где ваше новое, как в Гонконге, например, или в Дубае? Сколько можно показывать руины, и ничего более? Я это к тому, что нельзя всё воспринимать однозначно. Вот говорят: облы то, облы сё, мусор, мол… А может, мы не мусор? Может, именно мы и нужны для развития?

— Парадоксальные слова.

— Есть такое дело, — подтвердил он. — Но мне всегда противно смотреть на особо правильных. Всё-то у них ладно, всё логично, выверено! Только скучно до смерти, движения вперёд нет, пусть даже дурного, на рывке. Умные без облов угасать будут, вот что я думаю, Гунн…

— То есть я могу собой гордиться?

— Так и я тоже, на пару! Думаешь, раз дети есть, значит, ты автоматически выскочил из облячьего? Да хрен! Ты вот скажи, смогли бы вдумчивые да прилежные освоить нынешний Рассадник?

— Очень сомневаюсь! — засмеялся я. — Они, скорее всего, вытравили бы всю планету дустом, потом запустили бы компьютерный вирус…

— И ещё неизвестно, что получилось бы в оконцовочке! — подхватил Зондер. — А мы живём в гармонии со средой. Уж какая есть, с такой и в гармонии. Так что…

— Понял, понял. Мы нужны живой природе.

— Так точно! — крякнул он.

В Сафонове нас тормознул на дорожном посту Натоптыш, издалека заметив знакомую машину, быстро скатился по лестнице.

— Зондер, родной! Вот уж кого не ожидал увидеть!

Они обнялись.

— Слышь, журналист, прикинь и запиши в свою книжечку: именно он спас меня от верной смерти! И вместе с остальными ребятами помог мне перевестись сюда!

Я вспомнил, что в Метро Натоптыш влип в какую-то жуткую историю… Да, тесен стал мир Рассадника!

Хорошие люди. Они есть везде.

Хорошо, когда хороших людей много! И они рядом с тобой.

Вот бы собрать их всех в одном месте! Нет, ты, конечно, и в обыденной жизни знаешь, что они есть на белом свете: вон там стоит хороший, и чуть дальше тоже… Два шага на север — ещё один хороший человек, на юге таких тоже хватает. Многих ты знаешь, но редко видишь, ещё реже общаешься. Всё размыто, энергия добра теряется среди напряжённого поля повседневной суеты. А вот если собрать…

Я даже зажмурился, представив себе такую картину.

И вспомнил всех сразу: Колю Полкаша, Володю Вудстока и, конечно же, Герцога… Веру Уизерли (может, колесико таки закрутится?), Аризону и Костю Рашпиля. Славного сталкера Ранта, коллегу Димона… Вспомнил лейтенанта-порнографа Игумнова и смелых ребят рейдеров, уникального отшельника Блогбастера, начстанции Григория Николаевича. Вот и Зондер ещё… Многие из них были мне напарниками.

Многих я ещё не знаю.

Но, как выясняется, надо не так уж много, чтобы сделать из обла нормального человека! Стоит только окунуть его в подходящую среду.

— Гунн, ты что там прибалдел, словно травки правильной дунул, а? — бесцеремонно прервал мои сладкие грёзы метроохотник. — Слышишь, что Натоптыш говорит?

— А?

— Говорю, спецоперация впереди идёт! — повторил караульщик. — В Попадонецк караван пошёл, а следом Игумнов с Блогбастером, торопились очень. А в лесочке выживатели окопались, напали на караван! Придурки… Теперь их выкуривают, гоняют по лесу. Так что, ребята, вы уж поосторожней там.

У меня аж ладони зачесались.

Сразу вспомнилось, как мы с Димоном протряслись, когда высоченные дубы-колдуны с густыми тёмными кронами обступили медленно ехавшую по лесной грунтовке машину. Маньячное местечко, что и говорить. Стволы толстенные, сучья… Солнечного света мало, по бокам плотным тёмно-зелёным рядом, словно два забора, стоят кусты, из-за которых в любой момент может выскочить неведомое чудовище. И оно появилось! Здоровенный мужик с окладистой чёрной бородой, смотревший на нас в бинокль. Выживальщик-людоед!

Наглый, уверенный в себе. Ещё махнул нам небрежно: поживите пока! Гад.

Значит, выживальцы опять решились на вылазку?

— Самый амбец в том, что эти выживальщики есть во всех секторах, — сообщил Зондер.

— Даже у вас?

— Даже в Эльфятнике, — кивнул напарник. — Гунн, скажи, мазь-реппелент, что ты мне дал, реально действует?

— Мазь? Сам не мажусь, не беспокоят. Так что не уверен.

— Что значит «не уверен»? — возмущённо спросил Зондер, уже изрядно покоцанный комарами. — Эти суки меня чуть не съели, а ты теперь не уверен?

— Я ж не виноват, что нормальные комары падки на свеженькое! У тебя просто тело разадаптировалось под землёй! Завели бы себе в Измайлове для тренировки!

— Спасибочки, мля…

— Не переживай, скоро привыкнешь. Погнали, поможем нашим!

Вскоре после проезда ключевого перекрёстка с правой стороны показались знакомые постройки — два наполовину сгоревших деревенских дома и колодец под крышей. На холме темнел зловещий выживальческий лес. Надо бы поосторожней…

— Смотрим в оба! — скомандовал я. — Как бы не нарваться.

— Нарываться не стоит. — После этих слов Зондер принялся распаковывать свой рюкзак и вскоре достал оттуда чёрную коробочку радиостанции. — Смотрю я на тебя, Гунн, и удивляюсь: как ты по таким страшным дорогам с неисправной рацией ездишь? Вроде бы умный мужик…

Кто-нибудь может мне объяснить, почему я не починил рацию в Выживске? Два часа дел!

Пш-ш-ш…

— Здесь Зондер, сектор Метро. Вызываю все группы к югу от нас по трассе.

Через минуту рация зашипела и откликнулась знакомым голосом:

— Говорит Игумнов, сектор Зомбятник. С какой целью интересуетесь?

— Следуем на юг вместе с прессой, старший экипажа Стёпа Гунн. Интересуемся обстановкой впереди, в связи с проведением спецоперации.

Эфир молчал ещё минуту, после чего Игумнов вышел на связь и потребовал:

— Зондер, передай рацию Гунну для подтверждения.

Я торопливо схватил трансивер.

— Стёпа, ты?

— Я, товарищ лейтенант. Приветствую!

— Обнимаю, журналист, рад слышать! Что ж ты, порнограф такой, сам на связь не выходишь, а? Проезжайте через лес спокойно, спецоперация закончена, группа ушла в сторону Попадонецка, я уже подъезжаю к Зоне сталкеров. Глумов нет. Как понял, приём.

— Всё понял, проезжаем!

Радостная улыбка не сходила с моего лица до того момента, когда мы, проехав половину чащобы, увидели отработанные объекты специальной операции рейдеров. На том самом дубовом суку, длинном и причудливо изогнутом, с помощью которого традиционно вершится местное правосудие, висели три свежих трупа.

— Твою мать-перемать! Круто вы с ними, кхе-кхе! — Зондер от волнения закашлялся. — Хлоп! Прямо за шею, и капец! Изверги.

— А вы как со своими выживателями поступаете?

— Палачей-висельщиков у нас нет! — гордо объявил приосанившийся охотник. — Мы не варвары какие-нибудь! Просто приковываем пойманного к рельсам в «дэшке», и через пару деньков его червяк слизывает. Гуманно и без ломания шеи.

Я чуть в кювет не влетел. Хренас-се, гуманисты!

Страшный лес остался позади, впереди ждала хорошо знакомая дорога домой.

— Гунн, давно хотел спросить… Продай мне свой хаудах! Дорого заплачу!

— Ты уже восьмой, кто мне это предложил. Вот ты продай мне свой автомат!

— Э, нет! Ты уже двадцатый! — рассмеялся Зондер.

За разговорами мы и не заметили, как погода испортилась. Небо заволокло тучами, по крыше и стёклам машины застучали первые капли дождя. Как же хорошо!

— У нас в Измайлово, даже когда дождик идёт, небо всегда ясное, прикинь! Я совсем забыл, что такое дождевые облака. Даже неуютно стало. Ещё комары эти сраные…

— Ничего, дождь — это хорошо. Лишь бы выброса не случилось, — успокоил я друга.

— Что?! У вас ещё и выбросы бывают?! — встревоженно заорал Зондер. — Да как вы тут вообще жить можете!

Вот уж каждому своё!

Пш-ш-ш…

— Говорит Игнат Хромченко, старший прапорщик КПП Зоны… Вызываю автомобиль прессы!

На этот раз я сразу взял рацию.

— Слушаю, Игнат!

— О-о! Степан, приветствую от всего сердца! Тут такое дело ить есть… Вы попутчика до Попадонецка не прихватите? Федю Башмакова, сиречь Ранта. Его зачем-то в город срочно вызвали. Сальца передам, как водится…

— Принял, Игнат. Скоро подъедем к КПП, пусть готовится. За сало заранее спасибо!

Интересные дела…

— Что за Рант? — поинтересовался Зондер.

— В том-то и дело, брат. Хороший боец, правильный чел. Но обычный обл.

— Значит, не совсем обычный, от це чо, — цыкнул зубом напарник.

— Ничего, недолго осталось ждать, скоро всё прояснится.

Действительно. До города отсюда и пешком дойти можно. Если ты дурной, конечно.

В одиночку здесь не ходят.

Совещание началось в «Постбанке».

Ничего так, пафосно. Самое крутое здание, какое только есть в городке, даже фасад обновлён в корпоративных цветах: синем и зелёном. Логотип на баннере вечером и ночью теперь подсвечен неоном — крутящаяся на ребре монета в узнаваемом коконе модуля переноса сияет зелёным светом. Напротив — гостиница «Рэдиссон-Фронтир», самая приличная во всём Донецке. Пятачок крутости.

— Для начала я всех приветствую! — наконец-то начал Елисей Палыч. — Спасибо хозяину заведения за тёплый приём. Олег, то есть Орка, как вы видите, постарался на славу. Даже кондиционер имеется…

Куча народу сидела тут и там прямо в помещении операционного центра. За двойными стеклянными дверями с глазками видеокамер стояли двое охранников.

— Дык мы ж люди с понятиями, статус почтенного собрания просекаем! — пробасил хозяин банка из мягкого коричневого кресла, лопатообразной лапой с наколками на пальцах приглаживая назад редкие чёрные волосы. — Самое высокотехнологичное место в городе, бронированные стёкла, охрана, все дела!

Куратор глухо кашлянул, остальные промолчали.

Орка немного сдулся — не тот контингент собрался в помещении, чтобы покупаться на понты. И коренастого охранника-корейца что-то не видно…

Большинство из присутствующих были мне знакомы. Многие лично, часть — заочно. Кого только нет! Со всех секторов! Сбылась твоя мечта, Стёпа? Сразу столько хороших людей собрались вместе! Некоторых лиц я не увидел. Димона, например.

— Мы уже немного поговорили, дожидаясь прибытия остальных, и немного устали. В связи с этим возник насущный вопрос более удобного размещения. Тихо, господа, тихо! Дело в том, что наше совещание по факту является конференцией, и за один день нам не управиться. Не успеем, знаете ли, решить все вопросы, да…

— Щас скажу, оборудование подвинут, ещё стульев добавим! — предложил финансист. — А отобедать можно будет во «Фронтире», уже договорился.

Куратор кашлянул опять.

— Поясню. Дело очень серьёзное, думаю, многие об этом догадались, не так ли?

Народ возбуждённо загудел, сидящий рядом Вудсток возбуждённо ткнул меня в бок локтем. Герцог положил ему руку на плечо.

— До момента истины, то есть до часа X, осталось всего три дня. Нам надо принять необходимые организационные решения за два… Желательно, чтобы на всё время проведения чрезвычайной конференции все её участники находились в закрытой зоне, не выходя для контактов с остальными жителями. Согласись, Олег, что здесь мы просто не выдержим столь напряжённого режима работы.

Орка смутился и развёл руками.

— А можно сразу сообщить суть?! — с места выкрикнул Рашпиль. Все сразу развернулись на стульях и посмотрели на смельчака.

— Можно и нужно, — улыбнулся куратор. — Однако перед этим надо решить вопрос с более удачным размещением участников.

Давненько я не слышал такого славного канцелярита! Аж на сердце тепло стало, прям как в старые добрые офисные времена аберрационного анализа!

И тут я неожиданно поднял руку вверх.

— Говорите, Степан, — предложил модератор.

— Есть предложение перебраться в ДФД, то есть в комплекс «Домик в Деревне». Большая закрытая территория с надёжным периметром, есть несколько бунгало, центральный корпус, просторная столовая… Подальше от посторонних глаз и ушей.

Собравшиеся опять загудели, зашептались. Однако я, поборов смущение, сдаваться не собирался. Сбоку поддакнули Герцог и Арбуз. Шериф кивнул. Сидевший в противоположном углу Бастер еле заметно улыбнулся и показал мне большой палец.

— Вера Уизерли — девушка серьёзная, независимая, — задумчиво прокомментировал Аризона. — С ней ещё договориться надо на такой шалман.

— Он договорится! — с уверенностью в голосе выкрикнул Зондер.

— Конечно, какие-то усилия потребуются… Опять же Джика убрать куда-то надо, вряд ли у хозяйки найдётся столько колец-амулетов, — я продолжал гнуть свою линию.

— С ним схожу! — предложил Герцог. — Гунн прав, для такой конференции ДФД — идеальное местечко. Орка, ты сможешь перекинуть охрану? Пока договариваемся, можно пообедать, чтобы время не терять.

— Какие вопросы, брателло! Ещё пехоты подтяну. И бабло на питание участников перекину на её карман, пусть «Фронтир» подожмётся! — Судя по виду банкира, ему такой расклад нравился, банк есть банк, место сакральное, а тут столько народу сразу…

— Что нам скажут участники из Попадонецка? — спросил Елисей. — Вам видней, вы свой город знаете.

Наши даже совещаться не стали, быстро одобрив моё предложение.

— Ну что же, принимается! Я всегда знал, Стёпа, что ты на Рассаднике лишним не будешь… Ой, прости! Имел в виду, что проявишь себя с лучшей стороны, да… А вот теперь, товарищ Рашпиль, я выполню твою просьбу! Даю вводную, для начала сжато, так сказать, тезисно… Учтите, господа-товарищи собравшиеся, что после получения сверхсекретной информации от каждого из вас потребуется индивидуальное решение для того, чтобы определиться, насколько вы сами…

Куратор закашлялся, окончательно запутавшись в казённом языке.

— По вписке, как я понял? — бросил Игумнов.

— Именно! — обрадовался Елисей. — Решим, кто будет согласен участвовать в проекте.

— После получения сведений все мы оказываемся взаперти? — уточнил кто-то из ребят Эльфятника.

— До окончания конференции.

— Несогласных мочат наглушняк? — спросивший слева здоровенный кабан из сектора Исторички оптимизмом явно не отличался.

— Ну зачем же так радикально! — возмутился Елисей. — На крайний случай просто сотрём событие из памяти.

Судя по реакции публики, такое предложение куратора ей не понравилось.

— Потише! Итак! Как я уже говорил, для начала коротко. Всё дело в том, что ровно через три дня мы отключаем программу управления планетой. Система сбоит.

Народ загудел с новой силой.

— Даже больше, чем сбоит, с каждым часом её работы хаос на Рассаднике только нарастает, и даже самые лучшие специалисты Департамента ничего не могут сделать! Они просто ничего не понимают! Многие из вас заметили перемены последних месяцев… Всё началось с того, что выбросы неожиданно переместились из сталкерской Зоны и начали накрывать Попадонецк. В последующее время на планете началась внеплановая генерация новых монстров, программно не управляемых, их тоже все видели, да… Сейчас ситуация обострилась до предела. Зомби проникают за периметр, зафиксировано уже три случая, когда программа не смогла отключить даже простых мертвяков, не говоря уже о торках, которые вот-вот тоже начнут проникать, если не принять срочные меры, правильно я говорю, товарищ Игумнов? Собственно, вопрос проникновения в нейтральные земли этих тварей — дело недели. Волжские крокодилы подходят к Выживску, кровососы из Зоны лезут в Эльфятник, а новая фэнтези-нечисть разбредается к границам смежных секторов.

— То есть и наши черви скоро полезут наружу? — взволновался Зондер.

— Прошу не перебивать! — поднял руку куратор. — Полезут. И, скорее всего, черви новые, сгенерированные непонятным образом. Особо крупные. Да ещё и гамумка этот ваш, вот ведь страсть какая… Одним словом, чем больше работает программа управления, тем хуже становится. Выяснилось, что даже мы не можем извне управлять сложнейшим комплексом целой планеты! Чтобы не допустить катастрофы, внешнее воздействие будет снято.

— И респавн закончится? — крикнул кто-то из глубины зала.

— Закончится. С этого момента Рассадник переводится из разряда моделей в разряд обычных планет. И вам придётся справляться с проблемами самостоятельно. Ну, конечно, не без нашей материальной помощи… Но только материальной! В каждом секторе необходимо создать свой Штаб и выбрать представителей в Штаб объединённый. Надо будет заново избрать мэров городов, посёлков, старшин деревень и станций. При этом нельзя допускать преждевременной утечки информации во избежание всеобщей паники населения.

— Ничего себе бомба! — выдохнул Орка.

— Партизанская война с монстрами на уничтожение, — мечтательно промолвил Полкаш.

— Тем не менее, согласно ранее предъявленным условиям, мы сохраняем прежние льготы, — продолжил докладчик. — Все попадающие под неизменный критерий смогут по собственной воле вернуться на Землю.

— А что с Землёй? — спросил Блогбастер.

Елисей Палыч поморщился.

— Честно скажу, и там эксперимент спасения европеоидной расы не удался. Оставшиеся либо слишком сыты для активных действий, либо обладают столь выраженными преступными наклонностями, что неспособны к созданию нормального цивилизационного поля. Земля будет переведена в статус планет доживания… Отныне ставка на развитие человечества, как разумной сущности, будет сделана именно на эту планету.

— Детей оттуда можно будет забрать? — Блог всё не мог успокоиться. Многие его тут же поддержали.

— Вариант возможен, — подтвердил докладчик.

Информация меня потрясла. Да и не только меня!

Это что ж теперь: мы будем главными землянами? Всё с ноля?

— Многие уже обратили внимание, что с нами нет мэра города… Грядущее обязывает к более тщательному подбору кадров. Надеюсь, все теперь понимают, насколько важно за два дня принять все нужные решения? Собранные здесь станут своеобразным орденом, если хотите — партией, костяком нового строительства. У меня всё. Прошу пока без вопросов. А теперь — главный тест на цельность личности и системность мышления. Прошу подходить к столу и расписываться напротив фамилии. Тех, кто согласен с предварительными условиями.

Дикое состояние!

Волнение сменилось волной приятного тепла.

Можно было догадаться? Можно, хотя бы в малой части. Я и размышлял о чём-то подобном! Ведь всё достаточно ожидаемо! Неожиданным стало лишь то, как много хороших людей собрались вместе — главная моя радость. Наверно, никогда в жизни я не был так спокоен: возникло реальное ощущение собственной нужности. Но опять появился страх собственной неполноценности — я по-прежнему простой обл… Но ведь пригласили же! Значит, это уже вопрос не ко мне. Возьмут — пойду. Напрашиваться не стану. Помогу в любом случае, чем могу, пусть потом стирают память… Я не буду принимать позу лузера, которого ссадили с поезда, а он кричит вдогонку: «Без меня вы пропадёте!» Не пропадут. Ребята и без меня прекрасно справятся, и штабы создадут, и структуры, планы выработают, действовать начнут… Я хоть и обл, но не идиот.

Сбоку меня опять кто-то толкнул локтем.

Это был Герцог.

— Гунн, у тебя что, заморозка конечностей случилась? Вали давай, подписывай, и идём к Вере, время дорого!

— Товарищ Гунов, подходите смелей! — крикнул от стола Елисей Палыч. — Или вы против своего участия в новом деле?

Меня затрясло. Взяли! Берут! Да я… Да мы! Да-да, надо подписать. Где? В глазах всё поплыло от слёз радости.

Что-то твёрдое оказалось в руке. И толчок в спину.

— Ручку держи, не урони, — прошептал Полкаш и для чего-то добавил: — Я её из пулемётного патрона сделал.

Стол передо мной.

Стопка листов бумаги с подписями. Возбуждённые лица товарищей.

— Подписывай, Стёпа, не задерживай, — поторопил Елисей.

Всего один шаг. И к Вере.

В Будущее.