Глава 8

      - Ну, рассказывай, кто ты такой и как сюда попал - нимфа посмотрела в мои глаза и я почувствовал, что должен рассказать ей всё. Всё тайное, что я знал о себе, всё, что не должен знать никто, кроме меня, и неё, любимой, обожаемой, самой главной в мире!

      С полчаса я взахлёб рассказывал ей, кто я такой, как тут оказался, кто для меня Василиса и что планировал на будущее. Нимфа внимательно слушала, подправляя меня короткими вопросами и направляя мой поток откровений в нужное русло. Когда я дошёл до встречи с ней, Мария остановила меня и приказала замолчать. Её глаза блестели, она была очень довольна. (моя радость, моё счастье!)

      - Так, так...значит, ко мне в сети залетел некромант? Да ещё такой сильный...вот это улов, вот это да! Ну что же...Вася, мы с тобой интересных дел можем наворотить. Вот только нужно обдумать - как тебя использовать - Нимфа осмотрела меня внимательным взглядом, и тихо проговорила под нос - выпускать тебя из поля зрения нельзя. Эдак ты улетишь куда глаза глядят. Вы, низшие существа, имеете такую гадкую особенность, как только выходите из поля зрения - тут же начинаете строить свои козни. Что, Вася, будешь строить мне козни? - усмехнулась она лукаво.

      - Нет, госпожа! - вытаращив глаза от усердия и захлёбываясь от щенячьей любви сказал я - не могу строить тебе никаких козней! Я люблю тебя! Я навеки твой! Я сделаю для тебя всё, что угодно! Я...

      - Хватит! - прервала меня Мария и ласково улыбнулась - а сейчас мы проверим, как это ты сделаешь всё, что угодно! Эй, Миша, приведи сюда рыжую девку, Василиса её звать. Побыстрее!

      Леший согласно кивнул и снова закрыл дверь. В коридоре раздалась его тяжёлая поступь, а в комнате стало тихо. Потрескивали дрова в большой русской печи, распространяющей тепло по всей комнате, пощёлкивали часы, стилизованные под старинные ходики - такие в последние годы вошли в моду у людей, тоскующих по старине.

      Нимфа полулежала на чём-то среднем между кроватью, диваном и лежанкой - это ложе было устлано одеялом из шкурок животных, куниц, или соболей. Я не разбирался в меховом деле, так что определить не мог. Видимо моему божеству очень нравился мех - она всё время невзначай перебирала, поглаживала покрывало, как будто наслаждаясь ощущением протекающего между пальцев струящего одеяла.

      Мария была одета по домашнему, как ей было удобно - кружевной пеньюар, не скрывающий обнажённого тела, на котором кроме этой воздушной накидки больше ничего не было. Её тело было прекрасно. Зрелая красота упругого, сильного тела зрелой самки отличалось от прелести молоденькой, не совсем ещё оформившейся Василисы - вероятно та, когда будет в возрасте Марии, будет выглядеть так же.

       Впрочем, в ближайшем рассмотрении, я бы не рискнул дать Марии тридцать пять лет - она была моложе, или выглядела моложе - впрочем, разве это не то же самое? Человеку столько лет, на сколько он выглядит.

      Женщина потягивалась на кровати, как сытая, здоровая кошка и чуть улыбаясь поглядывала на меня, сгорающего от любви к ней. Я всё понимал. Я понимал, что эта любовь наведённая, что невероятно сильная нимфа просто захватила меня в рабство, и не помогли ни мои способности мага, ни способности некроманта. От воздействия нимф не было никакого спасения - никто ещё не смог придумать защитного заклинания.

      Иногда я думал о том, что если бы нимфы умели сделать так, чтобы их воздействие было вечным, или хотя бы долговременным - они подмяли бы мир под себя. Только представить себе - нимфа во главе государства. Она встречается с другими главами стран, подчиняет их, и через короткое время, буквально несколько недель - весь мир под её пятой! И все её любят, боготворят, все пресмыкаются перед ней, радуясь любой возможности угодить! Единственное, почему они не захватывали мир - воздействие нимф не простиралось далеко и они не могли навести морок навсегда. Чем дальше ты уходил от источника 'излучения', тем оно слабело. Не зря пленники в погребе сидели на цепи - чтобы не сбежали. Максимальное напряжение 'поле любви' имело в радиусе пяти метров от нимфы, какой бы сильной она не была. Вот и сейчас - я сидел на полу в трёх метрах от кровати моей госпожи, и блаженно щурился, пожирая глазами её прелести.

      - Хочешь меня, да? - усмехнулась госпожа - все вы хотите...пока не отойдёте подальше. А потом - начинаете пакостить. Ненавижу вас! Жалкие людишки! - её красивое лицо исказилось гримасой ярости, и я заплакал, не понимая, чем вызвал гнев моей любимой, готовый покончить с собой, чтобы доставить ей удовольствие и развеселить хозяйку.

      В дверь постучали, и Мария пригласила войти. Через порог шагнул леший, заросший шерстью по самую макушку. Он был очень высок, ростом с меня - лешие обычно невысоки, они больше идут в ширину. Этот же был громаден, как медведь, и за собой тащил Василису, к ошейнику которой была приделана собачья цепь. Обнажённое тело девушки покрывали синяки - то ли когда её тащили, то ли она пыталась сопротивляться, но её явно били, и крепко. Она прихрамывала, распухшая справа губа была покрыта корочкой засохшей крови, но глаза смотрели яростно и только когда Василиса увидела Марию, она заулыбалась и отмякла. Начали действовать чары.

      - Вот и наша красотка - ласково улыбнулась нимфа, оглядывая гладкое тело девушки, не прикрытое ни клочком ткани - как тебе в погребе? Не обижали ли подружки? Хорошо ли тебе там?

      - Ради тебя, моя госпожа, я готова сделать всё, что угодно! - восторженно выпалила Василиса, опускаясь на колени рядом со мной и обнимая меня за шею - Васечка, ты тоже тут! Я так тебя люблю!

      - Интересно - улыбнулась женщина - чьи чары будут сильнее? Ну-ка, проверим...

      Она поднялась, взяла со стола нож и подала его Василисе:

      - Сейчас ты должна воткнуть нож ему в живот. Твоему любимому будет очень больно, и возможно он умрёт. Давай, втыкай!

      Глаза женщины блестели, лицо порозовело и стало прекрасным и совершенным, как драгоценный камень. Я залюбовался мои божеством и подставил свой живот для удара, предвкушая, как Марии будет приятно смотреть на происходящее. Василиса взяла нож, придвинулась поближе, размахнулась, и...

      Девушка упала на пол, забилась в судорогах, пустила пену изо рта и закатила глаза. Её тело выгнулось дугой, а руки заколотили по полу. Нож выпал из руки, покатился и упал возле меня, но я и не подумал его взять - зачем он мне?

      - Стоп! Отменяю приказ! - резко кинула Мария, досадливо сморщившись и пробормотала под нос - ты мне ещё сгодишься, рыжая сучка...живи пока. Сильное заклинание было применено. Вошло в кору головного мозга навсегда. Противоречие между двумя подчинениями её чуть не убило. Занятно.

      Василиса обмякла, расслабилась и через несколько секунд открыла глаза, невидяще смотрящие в потолок. Мария подошла к ней, пощупала шею и довольно усмехнувшись, сказала:

      - Живучая. Девки вообще живучие, гораздо живучее парней. Уже и кровь бывало вся вытечет - а она моргает, живая. Парни сразу кончаются. Ну что же - будем думать, что с вами делать. Вы слишком ценные кадры, чтобы так просто пустить на запчасти и на заклинания. Наследница, говоришь... Похоже, что её братик замешан по самые уши. Давай-ка рассудим - кому выгоднее, чтобы она исчезла? Ему. Впрочем - может быть и третья сила - например, какая-то или какой-то родственничек, желающий устранить обоих наследников. Сколько там у папаши? Миллиарда полтора? Больше? Даже представить трудно... Можно жить гораздо комфортнее, чем сейчас...

      Мария задумалась, сидя на краю лежанки, потом обвела глазами комнату:

      - Может это шанс? Может пора выбираться из медвежьего угла? Только вот как одолеть твоих чёртовых родственничков, а, Василиса Прекрасная? Их ведь всех надо убить, иначе они не отстанут. И сейчас лезть в город не стоит, это ты прав, некромант. Верное решение - отсидеться в глуши. Я вот тоже - кое-где начудила как следует, поразвлеклась - теперь приходится прятаться - женщина довольно улыбнулась, потом посерьёзнела - придётся держать вас на коротком поводке. Если тебя, Вася, отпустить подальше - ты ведь напустишь своих духов, и мне конец. Теперь нельзя отпускать тебя даже в сортир. Будешь всё делать на моих глазах - она сморщилась от отвращения и пожала плечами - что же, придётся терпеть. Ты ведь моё главное оружие! Ну что же - пару месяцев отсидимся, а потом...потом у меня дух захватывает от перспектив. С деньгами Гринькова, да с моей умной головой, можно многое сделать. Например - создать такую структуру, что нам не смогут противостоять и государственные органы. А там...может замахнуться и на вершины власти, а? Почему и нет? Если бы я могла закрепить эффект навсегда...как было бы проще. Ты меня понимаешь, мальчик? Тут мне и поговорить-то не с кем. Одни лешие, да оборотни. Так-то забавные существа, и нужные, но больно уж близкие к зверям. Только тссс! Мы им об этом не скажем, правда, рабы мои?

      - Нет, не скажем! - хором ответили мы с Василисой, преданно глядя в глаза своей любимой хозяйке.

      Она ласково улыбнулась и подозвав нас к себе, потрепала по затылкам:

      - Хорошие пёсики, хорошие. Я знала, что когда-нибудь удача будет на моей стороне. Вы моё будущее, моё сокровище. Ты, девочка, вернёшься на своё место в погреб, к подружкам, а ты, некромант, теперь будешь жить тут, на коврике. Твоё место подле меня...навсегда. Эй, охрана - уведите её! И смотрите - чтобы с её девственностью всё было в порядке. Не дай боже кто её тронет - я его выпотрошу, как рыбу! Принесите сюда матрас, подушку для моего раба. Он будет жить возле меня. Ещё - не забудьте горшок...не хватало ещё этих неприятностей. Да, вот ещё что - затопите баню, его нужно вымыть. Я не хочу чтобы возле меня валялись вонючие рабы. И девчонку надо заодно вымыть.

      Вечером я лежал на матрасике возле постели хозяйки и слушал, как она тихо дышит на своей лежанке. Оборотень, которого она вызвала к себе на ложе, ушёл совсем недавно, и Мария уснула, удовлетворённая своим партнёром.

      Перед 'сеансом' она со смехом рассказала мне, что после того, как попробовала с оборотнем, обычных мужчин ей не нужно - разве может сравниться обычный человек с неутомимым оборотнем, температура тела которого сорок пять градусов? Да никогда!

      Похоже, что она возбуждалась, зная - я наблюдаю за процессом. Женщина сама приказала мне наблюдать, как она всё это делает и время от времени поглядывала - смотрю ли я за ней. Извращение, конечно, но хозяйка может себе позволить всё, что ей нравится, считал я - меня захлёстывала волна любви к нимфе и я ни о чём не мог думать, кроме этой любви.

      Меня отмыли в бане (две девушки-нимфы, очень даже сексуальные), покормили - тем, что осталось на столе хозяйки. Ей нравилось кидать мне кусочки, и если я успевал поймать их ртом в воздухе, она хвалила меня и позволяла поцеловать свою прекрасную ногу. А если не успевал - хлестала плёткой. Когда она била меня, и на моих голых боках оставались вздувшиеся полосы, горящие болью, её глаза делались влажными, губы увлажнялись и делались ещё более пунцовыми и желанными.

      Так шёл день за днём. По моим подсчётам прошло не менее двух недель с того момента, как я попал в рабство к Марии. Дважды я удостоился того, чтобы она взяла меня в свою постель и позволила мне удовлетворить её. Однако - осталась недовольна и сильно исхлестала плетью - я был недостаточно ловким и горячим в сравнении с предыдущими партнёрами.

      Трижды она вызывала девушек оборотней и нимф, приказывая заниматься сексом со мной в её присутствии, и в присутствии Василисы - сама возбуждалась, звала парня оборотня и всё заканчивалось великолепной оргией. Но вообще-то, насколько я понял, её всё-таки больше возбуждала боль своих партнёров, и она частенько хлестала плетью и меня, и своих постельных мужчин, и девушек, которых приглашала в комнату.

      Власть этой женщины над всеми была настолько велика, что никто и помыслить не мог, что это всё неестественно, неправедно, что так жить нельзя.

      Каждый день мы гуляли по лесу, дыша воздухом. Было ещё прохладно, потому она позволяла мне надевать штаны и рубаху, сопровождая её по лесным тропам. С нами обычно шёл эскорт из нескольких леших и оборотней, вооружённых ружьями. На всякий случай. Вдруг кто-то решит выстрелить в нимфу издалека. Оборотни рыскали впереди и по сторонам, уберегая хозяйку от опасности, так что бродить по лесу было безопасно.

      Я не помышлял освободиться. Как я мог помышлять о чём либо, кроме того, как угодить своей хозяйке? Да, я любил Василису до сих пор, но Марию я не любил, я её обожал, боготворил, я растворился в ней! Такой любви не бывает. Это какая-то вера, фанатизм, безумный и бесконечный. Всё, что она делала казалось мне правильным, единственно верным и совершенно логичным. И когда она на третьей неделе совершила жертвоприношение - я с радостью участвовал в нём.

      Как я узнал - подобные жертвоприношения происходили раз примерно в три месяца, то есть в квартал. Иногда чаще. От чего зависело - неизвестно. Такова воля хозяйки.

      В этот раз в качестве жертвы выступала рыжая девушка лет восемнадцати, ровесница Василисы, которой, кстати, в плену исполнилось восемнадцать лет.

      Откуда эта рыженькая взялась, как оказалась в плену - я не знал. Довольно плотного сложения, крепенькая, бледная от сидения в погребе, девушка шла к алтарю сама, счастливо улыбаясь и радуясь, что может быть полезна хозяйке.

      Алтарь, как здесь его называли, находился в отдельной пристройке, напоминающей некую часовню. Постамент, в который вделано подобие корыта, или здоровенной медной лохани. В потолке крюк.

      Вначале я не понял для чего это приспособление, но когда улыбающуюся девушку стали поднимать на верёвке, привязанной к ногам - понял, для чего этот крюк.

      В комнате было человек двадцать приближённых к Марии мутантов - в основном - постельные партнёры, охранники и телохранители. Все обнажены, как и она сама. Привели и Василису, поставив её рядом со мной.

      Подвешенная за ноги девушка так и продолжала улыбаться, преданными глазами глядя на хозяйку, когда та взяла нож, лежащий на столике в углу, и подошла к ней, ласково огладив полную грудь девушки:

      - Хорошая ёмкость. Жидкости будет много - сказал Мария, и спросила - в туалет её водили? Мне не надо, чтобы кровь была с примесью мочи.

      - Да, Мария, водили! - хором ответили три девушки-оборотня - она чиста, мы её отмыли.

      - Хорошо - кивнула головой нимфа - Вася, слушай меня. Сейчас я буду читать заклинание, а когда закончу, и скажу: 'давай' - ты должен ей перерезать горло. Только так аккуратно, чтобы не брызгало в стороны, а стекало в корыто. Смотри - хоть капля выплеснется наружу - я тебя накажу, а ещё - накажу твою девку, я её изобью до крови. Ещё - когда будешь резать, ты должен сделать так, чтобы жертва умерла не сразу, иначе много крови останется в теле и бесполезно пропадёт. Старайся, и я тебя награжу. Будешь удостоен сегодня постелью со мной. Всё понял?

      - Да, Мария! - радостно сказал я, и уцепился за нож, удобно лёгший в руку. Нож был вороненым, чёрным, чем-то напоминал тот нож, которым когда-то, в незапамятное время, собирался убить меня неизвестный чернокнижник. Его узкое лезвие хищно торчало вперёд, и как будто само тянулось к горлу жертвы.

      Мария речитативом затянула 'стихи', состоящие из неизвестных, непонятных мне слов, меняя тон и высоту звука. Это опять напомнило мне чернокнижника, против воли которого я стал некромантом. В комнате стало холодно, и я покрылся мурашками. Мне показалось, что как-то даже потемнело, будто солнце закрыла небольшая тучка.

      Речитатив Марии оборвался, и она резко приказала:

      - Режь!

      Я немного помедлил - любовь к Марии боролась ко мне с мыслью о невозможности происходящего - как я могу убить беззащитную жертву? Сам? Своей рукой? Но всё это растворилось во всепоглощающем чувстве любви, подчинения и радости исполнения приказа хозяйки.

      Я выступил вперёд, взял девушку за шею со стороны затылка (её волосы заранее были коротко обрезаны, чтобы не мешали процедуре), и подняв нож надрезал её кожу у подбородка, расширив надрез так, чтобы кровь стекала легко и быстро, но девушка сразу не умерла.

      Надрезанная сонная артерия запульсировала кровью, брызнувшей на меня, на стоящую рядом Василису, на Марию, недовольно скривившую губы и я с горечью понял - сегодня не видать мне тела хозяйки как своих ушей, и опять буду спать исхлёстанный до крови.

      Я отошёл в сторону, посмотрел на Василису - та стояла прямо, забрызганная красными каплями и расширив глаза смотрела на происходящее, время от времени облизывая окровавленные губы розовым язычком. Почему-то мне послышался тихий звук, как будто кто-то натянул струну. Я было задумался - что бы это означало, но мысли сбились, снова затопленные волной любви к Марии.

      Глаза жертвы, так блаженно и улыбавшейся, потускнели, как будто потягиваясь поволокой, а в корыте под ней скапливалась густая красная жидкость, и натекло её уже литра три, не меньше.

      Когда по телу девушки прошли последние судороги, Мария снова затянула речитатив, бросив в кровь щепотку какого-то чёрного порошка. Красная жидкость закипела, забурлила и в воздухе почему-то запахло озоном. Кровь изменялась в цвете и парила, Мария совершала вокруг неё пассы, пока неожиданно бурление не прекратилось, и жидкость не стала совершенно прозрачной, как вода. Вот сейчас только это была кровь, и вот - 'вино'.

      Мария взяла небольшой ковшик, по виду серебряный (он был чернённым и украшен различными рисунками), вмещавший с рюмку жидкости, зачерпнула из корыта, и с удовольствием выпила то, что получилось. Потом ещё, ещё ковшик. Наконец, она перестала пить и встала, закрыв глаза. Её тело как будто покрылось туманной дымкой, и когда та рассеялась, женщина засияла красотой двадцатилетней девушки - молодая, свежая, прекрасная и желанная! Зачерпнув ковшик, Мария подала его мне:

      - Пей!

      Я взял серебряный сосуд и не колеблясь выпил его содержимое. Вкус напоминал лёгкое сухое вино - терпкий и горьковатый. В пищевод будто пролилась струя расплавленного железа, а потом тело охватила радостное ощущение молодости, здоровья, наплыва сил и счастья, безудержного, великого, необъяснимого счастья! И любви к своей хозяйке... Я даже вздрогнул и слегка застонал, глядя на Марию, довольно улыбнувшуюся мне в ответ:

      - Хорошо, да? Это эликсир бессмертия и здоровья! И эти придурки изгнали меня из человеческого общества за такие эксперименты?! Твари! Ну что стоит жизнь этой девки по сравнению с жизнью тех, кто нужен миру? Её кровь, её смерть принесёт здоровье и жизнь десяткам более нужным обществу существам! Теперь ты пей! - женщина поднесла ковшик к губам Василисы, и та выпила, вздрогнув и простонав, как я. Следом за нами выпили все, кто бы к комнате - Мария давал им понемногу, гораздо меньше чем нам с Василисой - жидкости было не так много, и надо растянуть на всех, на всё селение - понял я. Следом потянулись все - и взрослые, и дети, и каждый отпивал толику животворящей крови.

      Праздник крови закончился пиром, радостными плясками, а по окончании - оргией, на которой занимались сексом все, с кем хотел и как хотел. Мы же с Марией уединились в её комнате, где она исхлестала меня и Василису плетью, заставив потом смотреть, как два оборотня по очереди удовлетворяли её плоть.

      Поужинав объедками со стола хозяйки, посапывающей во сне, в окружении двух парней - оборотней, мы с Василисой уснули на полу рядом с нимфой, обнявшись, и прижавшись друг к другу, как два щенка.

      Проснулись мы от грохота. Я думал, что мне приснилось . Однако - нет. В окна дома светил прожектор, а голос из громкоговорителя кричал:

      - Всем бросить оружие! В противном случае открываем огонь!

      Мария вскочила с постели и бросилась к окну. Её красивое лицо ощерилось в злой улыбке, и она крикнула:

      - Ну что, Вася, развлечемся! Быстро, вызвал духов! Уничтожить вертолёт!

      Через секунду передо мной стояла толпа духов, ожидающих приказания. Я объяснил им, что нужно сделать, и те тут же понеслись выполнять.

      Грохот за окном, вспышка пламени - Мария бросилась к окну, посмотреть, что там случилось, и...напрасно она это сделала. Очень даже напрасно.

      Я видел документальный фильм о крушении боевого вертолёта. Так вот - там, когда падала эта штука, надо было прятаться за бугорок, и не высовывать головы, пока не остановились двигатели и не перестали взрываться в огне снаряды, густо заложенные в нутро аппарата. Похоже, что Мария этого фильма не видела, так как сунула свой нос туда, куда не надо. В это время работающий движок геликоптера как раз молотил лопастями по земле, и одна из них, не выдержав перегрузок, оторвалась и с шелестением полетела по воздуху, как гигантский меч. 'Меч' с грохотом и брызгами стёкол выбил раму, и напрочь снёс прекрасную голову нимфы, раздробив её в лохмотья.

      Это было как выныривание из омута. Я вздохнул, хватая воздух широко открытым ртом, взглянул на Василису, тоже ошеломлённую происшедшим и сказал:

      - Свободны.

      Около секунды я раздумывал - кто напал на хутор и зачем, когда вопрос решился сам собой:

      - Василий Кольцов и Василиса Гринькова! Сдавайтесь! В противном случае вы будете уничтожены!

      - Вась, как они нас нашли? - ошеломлённо спросила Василиса.

      - Кровь. Ты слизнула кровь во время обряда. Это разблокировало твою поисковую нить. Помнишь, я уколол тебя булавкой ещё в машине? Вот. Тогда я и заблокировал тебя. Теперь они знают, где ты находишься. Сейчас исправим! Найди что-нибудь острое!

      Мы бросились искать, не обращая внимания на двух застывших, как в ступоре оборотней, стоящих над трупом своей госпожи. Было не до них.

      - Нож! Пойдёт? - крикнула Василиса, порывшись в углу, на столике.

      - Давай! Скорее! - схватив нож, я ткнул им в запястье сморщившейся от боли девушки и слизнул каплю крови, выпалив заклинание. Струна снова тренькнула - нить оборвалась.

      - Одеваемся, быстро! Бежать надо! - крикнул я, и бросился на поиск одежды. Нашёл штаны, рубаху, натянул на себя. Василиса схватила шмотки нимфы, и тоже стала одеваться, тем более что они прекрасно подходили ей по размеру. Прошло всего минут пять с того момента, как упала мёртвая нимфа - а мы уже стояли одетые и обутые. Нашей скорости позавидовали бы и солдаты, вскакивающие по тревоге.

      - Деньги! Ищи деньги! - крикнул я, сбрасывая на пол одеяла и простыни с ложа Марии, справедливо полагая, что деньги надо искать в белье. Всегда и во все времена так прятали все женщины, почему-то считая, что уж в их белье никто рыться не будет. Увы, Мария не была стандартной женщиной и в простынях и матрасе ничего не было. Мне вдруг пришла в голову гениальная мысль:

      - Мария, ко мне!

      Передо мной встала серая фигура, в которой я без труда узнал покойную нимфу. Она ещё не успела понять, что мертва, и озиралась по сторонам.

      - Где деньги? Где наши деньги? Где твои документы - паспорт, например?

      - Они находятся за платяным шкафом, в сейфе - бесцветным голосом ответила Мария, с ужасом глядя на меня и не имея возможность противиться моим приказаниям (Отлились кошке мышкины слёзки!).

      - Где ключ от сейфа, гадина? - завопил я с яростью - жаль, я не мог убить её ещё раз!

      - Замок кодовый - опять бесцветно ответила Мария - код один пять три восемь восемь шесть ноль.

      Я кинулся к шкафу, свалил его на пол, и за ним обнаружилась ниша, в которой и находился искомый стальной объект. Щелчки, распахнутая дверца - вот она, сумочка Василисы! И пачки денег, что я попёр в гостинице. И рядом лежат ещё две пачки денег - уже не наши. Но сгодятся. Нам ещё жить на что-то.

       Хватаю сумочку, деньги, несколько паспортов - там лежала целая пачка, видимо паспорта тех, кто жил в этом поселении - ищу куда сложить. Нашёл какую-то куртку, то ли мужскую, то ли женскую, надел на себя, рассовал деньги и паспорта по карманам - готов! Василиса тоже была готова и уже стояла у входа, одетая и обутая.

      Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вломились несколько спецназовцев, со стволами наперевес:

      - Всем стоять! Не двигаться!

      Я и не двигался. Двигались призраки. Спецназовцы туту же были припечатаны к потолку, после чего упали на пол, как тряпочные куклы. Затем крыша дома отлетела в сторону, сорванная усилиями множества духов.

      Мы с Василисой взмыли в воздух, и понеслись всё выше и выше, сопровождаемые вспышками выстрелов снизу. Похоже, что там мутанты держали последний бой с превосходящими силами противника.

      Честно говоря, мне их было не жалко. Эти существа жили за счёт смерти людей. Жалко было лишь заложников, сидящих в погребах, но я надеялся, что их освободят те, кто напал на хутор. Мне было не до заложников. Самому бы унести ноги, да Василиску спасти.

      Она летела рядом, как эдакий ангел, стиснув зубы и держа меня за руку. Наш путь лежал в сторону ближайшего города, огни которого горели впереди. Освещение хутора было слабым, поэтому я сильно надеялся, что никто из нападавших или обороняющихся не видел, как мы растворились в ночном небе. Только два оборотня, но они, вроде как, сбежали после того, как призраки сорвали крышу дома.

      Всё повторяется - думал я, и подгонял духов, переносящих наши тела подальше от локальной войны. Ветер раздувал одежду, холодил тело и прогонял прочь из головы одурь, в которой мы находились последние две с лишним недели. Ужасные недели. Даже вспоминать не хочется.

      Так глупо попасться - сам от себя такого не ожидал. Надо было убить нимфу сразу, как я увидел её в воротах хутора. Но кто знал, что так будет? Я никогда не слышал о нимфах такой силы. В моём понимании, они всегда были красотками, полезными своими способностями, соблазнительницами, чаровницами, но совсем не опасными, это точно. Ну как можно предположить, что любовью можно поработить людей?

      Кстати, вот ещё - насчёт напитка из крови - у меня были подозрения, что вот этот ритуал прикладывания к крови жертвы не был только лишь 'оздоровительным', похоже, что нимфа на какое-то время всё же закрепляла эффект подчинения у своих подданных. Иначе как они держались вокруг неё столько времени, будучи на достаточном расстоянии от неё? Может она как-то увеличивала радиус действия своих чар? Можно было бы спросить у неё, но дух Марии остался позади - в зоне своего обитания.

      Приземлились мы, уже по привычке, возле стоянки такси. Городок небольшой, выбирать особо-то было не из чего - все такси примерно одинаковые - потрёпанные жизнью тачки - но я постарался взять такси с приличной резиной и более-менее чистым салоном.

       Через двадцать минут мы снова ехали в автомобиле по трассе, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова и вслушиваясь в ровный гул колёс по дорожному покрытию.

      - Вась, вот я сходила в кустики - неожиданно сказала Василиса - давай больше не будем останавливаться ни у одного куста?

       Несколько секунд царило молчания, потом мы начали смеяться - вначале тихо, потом всё громче, громче...пока смех не перешёл в истерическое ржание. Мы не могли успокоиться минут десять, и хотя я понимал, что это ненормально, что это самая настоящая истерика, но ничего с собой поделать не мог - организм требовал разрядки.

      - Слушай, интересно, а сколько времени стояла та машина, на которой мы приехали к кустикам? - задумчиво спросила девушка, вытирая слёзы с глаз.

      - Пока деньги не кончились. У них свой тариф на это дело. Вероятно - с неделю простояла, и уехала. Да чёрт с ней - какая разница, на какой машине ехать. Едем себе, да едем. Деньги есть, планы есть - приедем когда-нибудь.

      - Когда-нибудь приедем - эхом откликнулась Василиса - куда-то приедем. Кто нас там ждёт? Кому мы нужны?

      - Кому-то, да нужны - усмехнулся я, и прижал к себе подругу. Потом закрыл глаза и задумался - что дальше? Ну - отсиделись. А дальше? Как приступить к делу? И какому делу? Вернуть Василисе её деньги? И кем я буду при ней? Приживалой? Что-то вроде принца-консорта? Неприятно как-то...ну да ладно - жизнь покажет, что делать дальше. Самое главное - выбрались из рабства. И ведь надо же - в наше просвещенное время, двадцать первый век - и попасть в рабство? Впрочем - не мы первые, и, увы, не мы последние. Надо быть осторожнее - что-то как-то я расслабился, ощущая в себе мощь некроманта. Нашлось существо посильнее и похитрее меня. Но больше такого я не допущу.

      Двое суток, которые мы ехали до Сочи, ничем особым не запомнились. В одном из городов мы остановились, и под подозрительным взглядом продавщицы оделись и обулись, сняв с себя чужие тряпки. Теперь мы выглядели вполне прилично. Кроме того, накупили нижнего белья, всяких мелочей, нужных путешественнику.

      Из паспортов, которые достались мне после вскрытия сейфа нимфы, мы выбрали два паспорта, фотографии которых хоть как-то походили на нас. Спасало то, что на фотографии человек частенько совершенно не похож на себя. То ли это особенности человеческих лиц, то ли фотографы мстят всему миру за то, что они сидят на этой скучной работе. Но очень часто узнать человека по фото в паспорте большая проблема. Это я как опер говорю.

      Мы купили краску для волос, и прямо в машине Василису перекрасили. Получилась очень миленькая брюнеточка возрастом от шестнадцати до двадцати лет. По паспорту ей было девятнадцать лет. Согласно новым документам, я был Морозовым Семёном Васильевичем, она же Ольгой Васильевной Дрозд.

      По дороге пришлось заночевать в мотеле. Слава богу, никто не спрашивал у нас свидетельства о браке, так что мы спокойно сняли номер, где и продрыхли до самого утра, предварительно наевшись в кафешке так, что животы трещали от съеденного и выпитого.

       Ванна, чистые простыни, чистое бельё - человек начинает ценить эти маленькие радости только тогда, когда потеряет. Спали, как убитые - никаких сексуальных позывов...ну почти никаких. Почти. Хотелось, да. Но не решился. Бояться было уже некого - мать и отец Василисы пребывали в мире ином, некому было бы карать меня за совращение рыжей красотки, однако...всему своё время. Она и так намучилась, настрадалась, а тут ещё такой стресс.

      Впрочем, мне кажется, Василиса была слегка озадачена и расстроена моей нерешительностью. Но мы не стали выяснять отношения, просто отдыхали, наслаждались сном и комфортом, а утром снова отправились в дорогу.

      Такси всю ночь нас ждало, накручивая свои рубли, но в принципе денег было достаточно, так что не особо волновались. Хорошо было бы, конечно, купить свой автомобиль, но по здравому размышлению, решили - что-то хорошее за эти деньги мы не купим, а покупать ржавую дрянь, которую придётся ещё где-то пристраивать на стоянку - да ну её к чёрту. Вот приедем, обустроимся, прикинем, что и как, а дальше видно будет.

      Сочи. Ох уж это Сочи...бывал я в нём, со своими родителями. И не раз. Честно говоря - раздражало оно меня. Эти серпантины, когда автомобиль кружит и кружит по дороге, упёршись в зад грузовика, пыхтящего впереди, пробки - многие дороги были разрушены после катаклизма, вызванного болидом, принёсшим в наш мир магию. Ведь тогда неожиданно открылись вулканы и на Кавказских горах.

       Казалось бы - почему? Болид ударил на Алтае, а вулканы начали активизироваться или новообразовываться везде, по всему миру. Но ведь Земля сложный организм ( я читал в интернете по этому поводу) - удар, нанесенный в её тело в одном месте, влияет на органы всего тела. То есть - вся земная кора всколыхнулась, по ней как бы пошли волны, сломавшие кору там, где было тонко. А где тонко? Где новообразования - например - молодые Кавказские горы.

      Некоторые республики Кавказа были уничтожены совсем. Остатки этих народностей, прежде воинственных, гордых и приносящих много беспокойства соседям, рассеялись по всей стране и всему миру. Теперь на месте ущелий и горных рек дымили вулканы, били гейзеры из кипятка. Сейчас всё, конечно, затихло, но с десяток лет там было адово пекло.

      Жалко, конечно, людей. Но вот в США было ещё хуже, когда заработал Йеллаустоунский вулкан - пол-Америки чуть не ушло под пепел. Так что нам ещё грех жаловаться.

      Сочи как был, так и остался скучноватым курортным городишкой, растянутым на протяжении нескольких десятков километров. Волны цунами некогда хорошенько прошлись по нему, смывая частные дома, частные гостиницы, налепленные по берегу моря, но потом всё это вновь возродилось из пепла и стало таким же, как и было. Только дома поновее, да 'курятники' чуть покомфортабельнее. А так - что было, то и осталось.

      Самое главное - осталось море, осталась жара и дикая влажность. Не люблю Сочи. Но куда деваться? Там хоть в толпах отдыхающих, беспрерывно снующих туда-сюда, можно затеряться, ни у кого не вызовет подозрения парочка молодых людей, влюблённых, приехавших неизвестно откуда, чтобы окунуться в этот загаженный отдыхающими рассол, именуемый морем.

      Сезон ещё только начинался, так что я рассчитывал подобрать наиболее приемлемое для нас жильё, и по цене, и по комфорту. Самое главное - чтобы был кондиционер. Без него в этом городе просто труба.

      Начало мая. Ярко светило солнце, шелестели своими лапами магнолии, а Василиса, радостно поглядывая в окно машины, кричала: 'Гляди, гляди, яхта! Хочу такую яхту! Покатаемся?'

      У меня было ощущение, что мы не скрываемся, загнанные, как волки, а едем, как молодые супруги в свой медовый месяц. Когда я, фыркнув, сообщил это Василисе, она странно посмотрела на меня, а потом крепко поцеловала в губы, не отрываясь, долго, пока не перехватило дыхание.

      Квартиру мы нашли сразу - двухкомнатная, с кондиционером, с хорошей мебелью - правда за довольно заоблачные деньги - шестьдесят тысяч в месяц. Ну что сказать - Сочи, есть Сочи. Зато хозяйка заверила, что не будет поднимать цену, когда начнётся основной заезд отдыхающих. Деньги у нас были, так что жаться я не стал. Тем более, что жадная хозяйка не особо рассматривала наши паспорта, получив деньги вперёд за месяц.

      Так что с жильём теперь проблем у нас не было. Нужно было решить ещё одну проблему. Связи у нас не было. Я про связь меж городами...

       Мои родители, небось, с ума сходят, потеряв меня в этом мире. Как ушёл к Гриньковым, так с тех пор вживую они меня не видели.

      Мы оделись соответственно курортному городу - Василиса надела топик, обтягивающий грудь, белые шортики, подчёркивающие её длинные, гладкие ноги, босоножки. Я же - слаксы, рубашку, ну и что-то вроде сандалий. Ещё был не самый пик жары, но температура уже под тридцать градусов.

       Кстати сказать - хозяйка заявила, что электроэнергию будем оплачивать отдельно, как и воду - по счётчикам. Вдруг мы столько 'нажгём' и нальём, что пустим её по миру голодной! По виду хозяйки ну никак нельзя было сказать, что голодовка ей повредит - её пять тщательно лелеемых подбородка колыхалось так, что наводили на воспоминания о пудинге, или холодце.

      Магазинчик, продающий магические зеркала для связи, находился почти рядом с набережной. Стандартное магзеркало стоило примерно пять тысяч рублей, плюс абонентская плата за год три тысячи. Через год нужно снова идти в салон и оплачивать за год, или за два - иначе зеркало умирало.

      За прилавком стоял молодой парень из числа слабых магов, способных заколдовывать зеркало под хозяина. По закону он обязан согласно паспорта вбить в магзеркало образ его нового хозяина - фамилию, имя, отчество - ну чтобы нельзя было анонимно звонить и сообщать о заложенной бомбе. Но само собой - частенько это не соблюдалось - продавцу главное было продать как можно больше товара, а если покупатель желает анонимности - это его проблемы.

      - Здравствуйте. Желаете приобрести зеркало? - продавец был сама любезность. Сезон ещё только начался и он пока ещё не начал ненавидеть клиентов.

      - Хммм...вроде другого товара тут нет - усмехнулся я - да, хотим купить два зеркала. Что посоветуете?

      - Вот, новая модель, Златоуст, с антибликовым покрытием и золочением. Можете и смотреться в него, как в обычное зеркало, и связываться. Записывает разговоры, если вас рядом не было, потом можно активировать функцию. Можно записать изображение, если сказать 'запись'. Стекло небьющееся - великолепный образчик магической техники!

      - Стандартный набор - кивнул я головой - только украшений побольше. Как обычно - чуть помазали позолотой и стала новая модель. Сколько стоит?

      - Шесть тысяч - увял продавец - но есть модели и подешевле. Показать?

      - Нет. Мы возьмём ваш Златоуст, два штуки, но у нас нет с собой паспортов. Можете забить в память просто так, со слов?

      - Не положено - нахмурился парень - вдруг выплывет - потом у меня проблемы будут. Мне это надо?

      Я вздохнул, и начал старую песню:

      - Мы не засланные. Штуку сверху, и не тащимся за паспортами. Просто влом идти, понимаешь?

      - Хммм...ладно! - решился парень - давайте.

      Я написал на бумажке какие-то левые имена, парень ушёл в подсобку, активируя зеркала (Прилавок с зеркалами он при этом защёлкнул на ключ, мало ли...).

      Заклинание активации зеркал являлось собственностью фирмы, поэтому за разглашение заклинания строго карали - парня могли даже оштрафовать миллионов на десять, если бы он передал заклятие кому-нибудь со стороны. Впрочем - узнать заклинание было мало, нужно ещё и порошок активации - его состав тоже держался в тайне.

      Через двадцать минут мы уже шли по аллеям города, поглядывая на проносящиеся мимо автомобили и обнявши друг друга за пояс. Боже, как мне было хорошо! А разве может быть плохо, когда ты молод, здоров, сыт и весел, а рядом с тобой прекрасная девушка, глядящая на тебя влюблёнными глазами? Это ли не счастье? Стоило ради этого попасть в неприятности. Не было бы счастья, да несчастье помогло? Точнее и не скажешь.

      Мы сели на скамеечку под магнолией, я расположился так, чтобы не было видно, где мы находимся, чтобы в поле зрения зеркала не попали ни вывески, ни пейзажи - на всякий случай. Бережёного Бог бережёт. Затем вызвал отца.

      Секунд тридцать никто не отвечал, так что я начал беспокоиться, потом открылось окошко и в нём появилось лицо отца. Увидев меня, он широко раскрыл глаза, и выдохнув, сказал:

      - Жив. Всё-таки жив. Я не верил, что тебя могут так просто взять. Кишка у них тонка против Кольцовых! Сынок, с тобой всё в порядке? Тут такую гадость нам про тебя наговорили! Мать с ума сходит, ночи не спит, плачет. Больничный взяла - работать не может. А у неё скоро выпускные, на работе ворчат.

      - Пап, а чего вам про меня рассказали? - осторожно осведомился я.

      - Ну что ты похитил дочку олигарху, изнасиловал её, мучил где-то там в подвале, а ещё - замешан в убийстве её родителей. Вроде как эта самая дочь подготовила убийство отца и матери, и ты ей в этом помог. Мы с матерью не поверили. Чушь это всё. Ты не мог такое сделать.

      - Конечно не мог! - вмешалась Василиса, попав в поле зрения зеркала - здравствуйте! Это я та самая дочь олигарха! И я ничего не организовывала! Васенька меня спас, они хотели и меня убить! И я его люблю! Они твари безмозглые! Я им всем головы поотрываю, как вернусь! И, кстати, никого он не насиловал!

      - Хммм...хорошая девочка - улыбнулся папка - и красивая. Сынок, не возвращайтесь пока. Тут вокруг дежурят, вас ловят. И менты, и какие-то странные люди, по виду настоящие бандиты. Может тебе денег надо? Давай я куда-нибудь тебе перешлю? Как вы там, где вы? А! не говори, не надо. Мало ли. Меньше знаешь, крепче спишь.

      - У нас всё отлично, пап - сказал я, и вдруг, неожиданно, добавил - пап, а я, наверное женюсь. Если Василиса не против, конечно. Ты не против?

      - Не против - улыбнулась девушка - женись. Но только на мне.

      - Хммм...вон оно как - улыбнулся отец - наконец-то ты за ум взялся! Правда для этого пришлось влезть в дерьмо. Но это у тебя с детства так. Позвони матери, обязательно, слышишь?

      - Слышу - улыбнулся я - ты не против, если мы поженимся? Василисе уже восемнадцать исполнилось, она совершеннолетняя.

      - Нет - ну как я могу быть против, сынок, ты что? Вот разрулим эти дела, и свадьбу сыграем. Ну звони, звони скорее матери, не томи её. Всё, обнимаю вас, дети! Держитесь! Мы с вами!

      Отец отключился, а я, подумав, решил - повезло мне с родителями. Ни истерики, ни криков, всё по делу. Люблю я их...

      Мать была дома, и когда ответила на вызов - лицо её было усталым, бледным и заплаканным. Увидев меня, она расплакалась и долго не могла успокоиться. Я ей рассказал всё то, что сказал отцу, она долго вглядывалась в Василису и с гордостью сказала, что я всё-таки нашёл хорошую девушку. Красавицу! И что она, мать, всегда говорила, что у меня хороший вкус. (Честно говоря - она всегда говорила обратное. Но я не стал ей об этом напоминать) И что она ждёт нас, детишек, чтобы устроить свадьбу - ну как без свадьбы? А ещё - очень соболезнует Василисе по поводу родителей, очень. И чтобы она, доченька, держалась.

      Василиса расплакалась, мать тоже, и они обе рыдали минуты три так, что у меня самого защипало в глазах. Потом успокоились, Василиса прижалась ко мне, и мы поговорили с матерью ещё минут десять. Конечно, она тоже, как и отец, не поверила ни в какие хрени по поводу наших преступлений, а даже если бы всё было так - она бы костьми легла, но постаралась бы не дать нас в обиду. Мать есть мать. Впрочем - видно было, что она всё-таки довольна - мы чисты и праведны, как птички божии. Спрашивать, где мы находимся, она тоже не стала - и тоже спросила, не прислать ли нам денег.

      Вот так я и поговорил с родителями.

      - Хорошие у тебя папа и мама - грустно сказала моя невеста - мои так-то тоже были хорошими, они всегда обо мне заботились. Вот только отец был вечно занят, а мама занималась лишь тем, что следила за ним, чтобы он не увлёкся очередной тёлкой, а ещё - поддерживала наш статус в обществе. Для меня у них было не очень много времени.

      - Ну что, пойдём на разграбление города? - предложил я весело - мы же должны отметить нашу помолвку?

      Василиса энергично закивала, и мы бодро зашагали к набережной.

      - Василис - серьёзно спросил я - ты вообще-то думала над нашими отношениями? А вдруг действие заклинания кончится, и ты меня разлюбишь? Я ведь люблю тебя без всякого заклинания. А ты...

      - Перестань - усмехнулась девушка - кто как кого любит - да кто это знает? Какое заклинание сделало так, что два человека полюбили друг друга? Кто-то любит всю жизнь, а кто-то разбегается через полгода. Насмотрелась я на маминых подружек и знакомых. Не спасают ни деньги, ни дети - ничего. Зачем сейчас думать, как оно там дальше будет? Давай пользоваться тем, что есть. Мы взрослые люди, осознающие, что делаем. Кстати - после того, как мы побывали в плену у нимфы, я от многих иллюзий избавилась. И стала гораздо жёстче и сильнее. Помнишь, как у Ницше: 'Что нас не убивает - делает сильнее'. Клянусь тебе - я уже не та девочка, которую родители усиленно укрывали от мира. Я тоже изменилась за эти дни. Давай не будем загадывать, как сложатся наши отношения? Почему-то я верю - всё будет хорошо. Бог не допустит, чтобы с нами случилась беда. Я верю в это. Тем более, когда ты рядом со мной. С тобой мне ничего не страшно. И раз мы всё выяснили - пойдём, искупаемся в море? А потом - сходим в ресторан и как следует отметим нашу свадьбу. Считай, я уже твоя жена. Со всеми вытекающими...и втекающими последствиями. Я осознанно беру тебя в мужья и отвечаю за последствия. Кстати, давай-ка сразу зайдём в платную клинику - я тут видела на углу, мы прошли мимо.

      - Зачем? - не понял я - ты заболела? Что с тобой?

      - Нет. Глупенький - усмехнулась Василиса - мне нужно купить амулет для предохранения. Они там продаются. Лучше всего вставить в пупок - в виде пирсинга. Кстати - всегда хотела сделать пирсинг, да мама не позволяла. Видишь ли - дочке Гринькова не пристало делать дикарские проколы и вставлять всякие штучки. Надеюсь, ты не против пирсинга?

      - Не против - растерянно ответил я, и потянулся следом за решительно шагающей вперёд невестой. Всё-таки женщины в семейных делах гораздо практичнее. Я как-то и не подумал о всяких там амулетиках и всякое такое.

      Беременность нам сейчас была точно ни к чему...