Глава 7

Закончив службу у сегуна, богатый дайме Маэда Тосицунэ, вместо того чтобы поехать в свое поместье, к верной жене, отправился в паломничество к монастырю на горе Курама, что возле Киото.

Проскакав почти сутки, Сенкевич оставил уставшего коня на постоялом дворе у подножия горы, заплатил за его содержание. Дальше – только пешком. Древний храм Курама-дэра, при котором и был монастырь, находился на самой вершине покрытой лесом горы Курама, и к нему вели ровно десять тысяч ступеней.

Одетый, как простой паломник, в сером плаще и соломенной шляпе, Сенкевич принялся карабкаться по каменным, выщербленным от прикосновения множества ног ступеням. Стояла безветренная, жаркая и влажная погода. Даже тень вековых кедров, растущих по обе стороны лестницы, не очень помогала. Корни древних деревьев, подобно обнаженным жилам, выступали из земли, оплетая склон горы. Между ними сочилось множество крошечных жемчужных ручейков, наполняя воздух влагой. Вскоре Сенкевич покрылся липким потом, но тренированное самурайское тело не подвело: он продолжал упорно взбираться к храму.

Наконец, примерно через час, он преодолел последнюю ступеньку и с облегчением выдохнул, осматриваясь по сторонам. Перед ним возник приземистый, с выгнутой крышей, храм. У входа стоял небольшой, до пояса Сенкевичу, камень с вытесанным на нем барельефом Будды.

Здание, казалось, было построено не руками человека, а родилось здесь само – так гармонично оно выглядело в окружении причудливых деревьев. Две огромные криптомерии справа обнялись ветвями и прислонились одна к другой. Стволы их были оплетены рисовыми веревками.

Слева от храма стояло такое диковинное дерево, что Сенкевич не мог не остановиться. Толстый, уходящий в небо ствол оброс целой рощей молодых ответвлений.

– Любуешься на древо-дракон, паломник? – раздался у него за спиной старческий голос.

Сенкевич обернулся. Перед ним стоял монах в черном одеянии – пожилой, сутулый, бритоголовый. Сенкевич даже растерялся. Храм был столь живописен, что он ожидал встретить здесь кого-нибудь экстравагантного, вроде наставника из фильма «Убить Билла». Но в человеке, заговорившем с ним, не было ничего экзотического.

– Это священное дерево, – продолжал монах. – В нем живет древнее божество. Видишь, вокруг ствола повязана симэнава? Это чтобы божество не покинуло свое обиталище.

Сенкевич не совсем понял: что плохого, если божество прогуляется, – но промолчал.

– Чего ты хочешь просить, паломник? – продолжал монах. – Дождя? Ясной погоды? Тогда тебе надо дальше, в святилище Кибунэ. Там молят о милости неба. Нужна воинская доблесть? Ее нужно просить в священной пещере тэнгу, что на противоположном склоне. Именно там великий Минамото Есицунэ обучался военному искусству. Или ты ищешь духовного просветления? Тогда ты поднялся слишком высоко. Посреди склона есть маленькая молельня Оку-но-ин. Там, в тишине, под сенью великого духа Мао-сон, ты будешь познавать дзэн. Я могу проводить тебя.

Старик обрушил на Сенкевича столько информации, что тот даже растерялся. Не зная, как приступить, начал сразу с главного:

– Мне нужна энергия…

– Тогда ты пришел в правильное место, – добродушно улыбнулся монах. – Гору Курама называют местом, где рождается энергия. Посмотри вокруг, паломник. Энергия повсюду. В этой сырой земле, в корнях и стволах криптомерий и кедров, в воздухе, напитанном целительной влагой ручьев и рек. Почерпни ее, возьми сколько можешь.

Если бы все было так просто…

– Мне нужна энергия человеческого знания, – вывернулся Сенкевич. – Энергия мудрости, которая хранится в ваших библиотеках.

Монах молча устремил на него проницательный взгляд ясных глаз. Решив прибегнуть к общепринятому способу договора, Сенкевич достал из-за пояса кожаный кошель, встряхнул его.

– Я провожу тебя к настоятелю, – кивнул монах.

Ополоснувшись у входа в каменном сосуде для омовений, Сенкевич скинул сандалии и вслед за монахом прошел в храм. Внутри было прохладно и тихо, стояли статуи Будды, перед которыми дымились курильницы. Настоятель, совсем старенький монах, встретил гостя доброжелательно, принял подношение – здешние служители привыкли к высокопоставленным посетителям, которые делали щедрые пожертвования. Сенкевич показал подорожную, подписанную самим главным чиновником бакуфу, и служебную грамоту с печатью сегуна. Настоятель даже не взглянул на бумаги.

– Чего ты ищешь, паломник?

– Мудрости, – поклонился Сенкевич. – Я хочу изучить труды из библиотеки храма.

– Что ж, знание дается для того, чтобы делиться им с людьми, – кивнул настоятель. – Но мудрость содержится не в книгах, а в сердце. Мудрость дает Сонтэн, энергия жизни Вселенной. Он – источник всего мироздания, начало и конец, абсолютная истина.

Сенкевич слушал и все больше убеждался: он пришел по адресу. Здесь наверняка много знали об энергиях.

– Нужно всего лишь не делать ничего пагубного для своего тела, ума и сердца, работать на благо людей и погрузиться в Сонтэн, доверяя ему бесконечно, – пояснил настоятель.

Понятнее не стало. Все это несколько противоречило жизненным принципам Сенкевича, но он почтительно поклонился и решил разобраться позже.

Монах, которого звали Одзе, был дан Сенкевичу в сопровождающие и наставники. В хранилище рукописей, которое находилось за храмом, пахло пылью и сандалом. На длинных полках были аккуратно разложены свитки.

– С чего бы ты хотел начать, Тосицунэ-сан? – спросил Одзе.

Сенкевич разглядывал огромную библиотеку и чувствовал, что погружается в уныние. Как здесь отыскать нужные труды, он и придумать не мог.

– Что тебя интересует в первую очередь? – помог монах.

– Духи, Одзе-сэнсэй.

Сенкевич ожидал гневного восклицания, запрета, слов о том, что тайны духов не должны открываться простым смертным. Но Одзе спокойно ответил:

– Это обширнейшая область знаний. У тебя уйдет не один день только на беглое ознакомление.

– Здесь есть такие труды? – уточнил Сенкевич.

– Конечно, – кивнул Одзе. – Монахи Курама-дэра славятся тем, что умеют запечатывать духов.

Сенкевичу представился джинн, запечатанный в бутылке. Разговор становился более предметным. Получалось, что достаточно сильный дух мог стать источником негативной энергии для построения портала. Оставалось только найти такую сущность и суметь заполучить ее силу. Или отыскать место, в котором запечатан уже готовый дух. Но для этого нужно было хотя бы узнать, где и как монахи хоронят несчастных тварей. На этом Сенкевич и решил сосредоточиться.

– Могу ли я прочитать про запечатывание духов, Одзе-сэнсэй?

– Таких трудов в библиотеке нет.

– Но как же монахи учатся этому?

– Путем самосовершенствования, постоянных молитв и медитаций. Для начала надо постичь мир духов, научиться видеть их. Это доступно далеко не каждому. И на познание уходят многие годы.

Одзе пустился в пространные рассуждения, из которых следовало, что видеть духов может лишь истинно просветленный человек, верующий в Сонтэн, живущий по принципам непротивления злу и регулярно пребывающий в состоянии медитации.

Медитацией Сенкевич и так регулярно занимался, но просветляться было некогда, а уж тратить годы на такое сомнительное занятие он точно не собирался. Оставался второй вариант: найти запечатанного духа, освободить и как-то договориться или использовать без его согласия. При условии, что он, Сенкевич, сумеет увидеть сущность. Перебив Одзе, который продолжал вдохновенно расписывать прелести молитв и преимущества самоотречения, он спросил:

– А где запечатывают духов?

– О, где угодно, – порадовал монах. – Например, ты видел драконье дерево перед храмом? Оно тоже обтянуто симэнава. Это означает, что в дереве запечатан дух.

– Что будет, если снять веревку? – поинтересовался Сенкевич.

– Молитвы, написанные на ней, перестанут действовать, и дракон вырвется на свободу.

– Дракон?..

– Недаром же дерево называется драконьим. Шесть миллионов лет назад великий дух Мао-сон спустился на Землю, чтобы спасти человечество. Тогда миром правил ужасный дракон. Мао-сон запечатал его в этом дереве.

Выходило, что дереву шесть миллионов лет? Сенкевич в такое поверить не мог. Но если это было правдой, страшно представить, какой силой должно обладать существо, если для его усмирения понадобился какой-то великий дух. Выпускать дракона Сенкевич передумал.

– Где еще запечатываются духи?

– В любом предмете. В дереве. В кусте. В доме. Нельзя замыкать их только в животном и в человеке. Иначе дух завладеет ими.

Сенкевич вспомнил криптомерии. На них тоже висела рисовая веревка.

– В криптомериях тоже кто-то запечатан?

– Да. Бог.

– Его-то за что?

– Чтобы люди не беспокоили, – непонятно ответил Одзе.

– Ты так легко рассказываешь об этом, – удивился Сенкевич. – Что, если кто-нибудь захочет освободить дракона или бога?

Одзе рассмеялся, показывая удивительно белые и крепкие для его возраста зубы:

– Но о сущностях, запечатанных в Курама-дэра, знает всякий. Легендам о них многие тысячи лет, они передаются из поколения в поколение. И ни один человек не захочет распечатать их, потому что это ввергнет мир в хаос.

Должны были существовать духи и попроще. С мощными сущностями храма Сенкевич решил не связываться и задал давно мучивший его вопрос, в котором самостоятельно так и не разобрался:

– Чем дух отличается от бога или демона?

– И боги, и демоны – все они духи. Все сущее, чего обычный человек не может видеть, – мир духов. Одни из них сильнее, другие слабее.

– Но в чем разница между богом и демоном? – настаивал Сенкевич.

– Ни в чем, – пожал плечами монах. – Люди сами выбирают себе богов и демонов.

– Разве одни не творят добро, а другие зло?

– Не бывает абсолютно злых или добрых духов. Так же, как и людей. В каждом есть и то и другое.

Кажется, Сенкевич начинал понимать. Здесь, в этой сложной, загадочной Японии, все было устроено совсем по-другому. Мир не делился на черное и белое. В средневековой Европе все просто: есть один бог, он – абсолютное добро, есть дьявол и демоны, они олицетворяют собою зло. Соответственно, энергия у нечисти черная, и определить ее легко. А с японскими сущностями все намного труднее. Теперь Сенкевич подозревал, что разноцветные облака, которые он видел над Эдо во время медитации, – и есть скопления энергии духов.

Получалось, что на земле существовал параллельный мир – мир духов, невидимых человеческому глазу. Но тогда откуда страшные сказки и легенды?

– Все духи невидимы?

– Нет, они могут принимать зримую форму. Но лишь когда им этого хочется. Это те, кто питается человеческим страхом. Остальные же прячутся в своем мире, оставаясь бестелесными. Зачем им показываться людям?

– И только годами медитаций и молитв можно достичь умения видеть их? – еще раз уточнил Сенкевич.

– Есть люди, которые рождаются со способностью видеть незримое другим. Еще этот дар можно получить от сильного духа в подарок.

«Замкнутый круг, – подумал Сенкевич. – Умение видеть духов надо получить от невидимого духа. Но как его найти? А если даже демону или богу вздумается показаться, как с ним справиться, когда принимать материальную форму могут только сильнейшие?

Но, по крайней мере, он разобрался в сложной классификации японской нечисти и понял, как выглядит исходящая от нее энергия. Для первого дня уже много. Сенкевич решил изрядно перелопатить монастырскую библиотеку – вдруг да найдутся точные инструкции по работе с духами?