В воздухе разлился непонятный звук. Протяжный, монотонный, ни на что не похожий, сначала он рождал в душе тревогу и страх, потом вызывал невыносимые физические муки. Дан не понимал, откуда идет этот вой, рождается ли он снаружи или внутри его, воспринимается слухом или нет. Он, казалось, ввинчивался сразу в мозг, пронзал, заставлял корчиться от боли, парализовал сознание и тело. Ни шлемы, ни скафандры солдат не были преградой этому убийственному звуку. Вокруг десантники и пираты роняли оружие, падали, стонали и извивались.

Дан тоже рухнул на колени, сжал голову обеими руками, пытаясь избавиться от жуткого то ли воя, то ли свиста, не пускать его в сознание. Хотелось зажмуриться, заткнуть уши, съежиться, улечься в позе зародыша, ничего не видеть и не слышать, дождаться, когда наконец этот кошмар закончится. Но происходящее рядом заставило справиться с собой и поднять голову.

Дитрих фон Валленштайн менялся. Он как-то странно изогнулся, перекрутился в пояснице – словно у него не было костей. Рот сначала растянулся почти до ушей, в невероятно широкой клоунской улыбке, потом стал медленно открываться. У Дана было такое чувство, будто кто-то неторопливо стягивает с Дитриха резиновую маску. Черты исказились до неузнаваемости, распяленный рот, вернее, уже пасть, занял половину лица. Голова запрокинулась, почти соприкасаясь с позвоночником. Раздался треск ломающихся костей. Кожа Дитриха расползалась, оголяя истончившиеся мышцы, из-под которых прорывалось наружу синеватое, склизкое. Наконец, тело штурмана взорвалось фонтаном кровавых брызг, разлетелось на мелкие куски, выпустив на волю нечто бесформенное, шевелящее длинными щупальцами. Оно вытянулось, выпрямилось, стало расти, закачалось над головами людей. Вскоре над Даном извивался огромный, метра четыре в высоту, монстр, щупальца которого протягивались до середины лагеря.

Дан сделал над собой усилие, поднял бластер. Стрекало хлестнуло по руке, словно плетью, выбило оружие. Дан не успел увернуться – щупальце обвило его, сократилось, плотно сжимая, подняло в воздух. Совсем рядом Дан увидел уродливую морду чудовища. Белесые рыбьи глаза, безгубая пасть, окруженная бахромой тонких щупалец. Тварь смотрела на него, словно бы изучала, с холодным любопытством. «Вот она, матка», – подумал Дан.

«Надо же, какое откровение, – съехидничал Блад. – Лучше дай ей в рыло, чтобы отцепилась».

Дан попытался, дернулся пару раз. Руки были плотно прижаты к телу, ноги скручены щупальцем. Скосив глаза, он увидел, что неподалеку в воздухе болтается Сенкевич. Существо, протягивая щупальца все дальше, хватало обессиленных его воплем людей.

Тварь изогнулась, приблизила морду почти вплотную. Задыхаясь от удушливого зловония, Дан с омерзением понял: то, что он в начале принял за извивающуюся бахрому вокруг пасти – на самом деле черви, личинки паразита. Они жадно тянулись, касались лица Дана холодными телами. Одна из личинок оторвалась от пасти матки, поползла по лицу. Дан крепко стиснул зубы. Щупальце с силой сдавило грудь и шею, он задохнулся, непроизвольно раскрыл рот. Личинка быстро скользнула в горло, Дан ощутил резкую боль, когда она проколола пищевод. Услышал хрип Сенкевича, на котором с треском разорвался скафандр.

Щупальца разжались, и оба рухнули на землю. Следом попадали еще несколько человек.

– Писец нам теперь, – кратко высказался Сенкевич.

Он встал на четвереньки, попытался блевать – не вышло. Сморщился от боли, которую причинял звук, упал, обессиленный.

– Ты лучше портал открывай, – простонал Дан. – Настя при смерти, да и мы долго не продержимся. Если крыша съедет, забудем, что надо выбираться.

Сенкевич улегся на бок, подтянул колени к груди, скорчился:

– Сейчас, визг этот прекратится…

Дан попытался подняться – не вышло. Он рухнул рядом, с великим трудом повернув голову так, чтобы видеть чудовище.

Монстр перестал обращать на них внимание, мягко перебирая щупальцами, двинулся по лагерю к новым жертвам. Люди, обездвиженные его криком, даже не могли пошевелиться, паразит хватал их и подносил к пасти.

Навстречу ему вышел Камал рука об руку с Кривой Бетси. Оба были в неизвестно откуда взявшихся белоснежных одеяниях, на шеях болтались венки из цветов. Киборгу тварь никакого вреда нанести не могла, а вот индуса было жаль. Он широко улыбался, свободно двигался, будто и не было никакого воя.

– Беги! – заорал Дан.

Но индус оставил Бетси, с просветленным лицом зашагал навстречу чудовищу, широко раскинув руки, словно пытался его обнять. Паразит на мгновение навис над Камалом, помотал башкой, потом распрямился и пополз дальше.

Звук все дрожал в воздухе, но боль начала утихать, сделалась не такой острой, потом заглохла, наконец, от нее остались лишь слабые отголоски. Тело вновь стало подвижным. Паразит приживался, вопль матки причинял ему уже меньше беспокойства. Дан вскочил, подбежал к корчившемуся на земле десантнику, поднял валявшийся рядом плазмомет. Но выстрелить не успел: увидев его, монстр с невероятной скоростью выскользнул из лагеря и скрылся за деревьями. Это было похоже на бросок змеи, только в несколько раз стремительнее. Дан опустил оружие, огляделся.

Лагерь был завален полуживыми людьми – матка заразила всех. Сенкевич с кряхтением поднялся:

– Сколько у нас времени?

– Трудно сказать. Может, несколько дней, может, несколько часов. Паразит на всех действует по-разному. Но уж когда подействует, мы окажемся полностью под его влиянием. Настя продержалась дольше всех.

– Как там она?

– Совсем плоха. В коме. Поэтому надо торопиться, пока ты при памяти. Помощь нужна?

– Энергия нужна, – почесал в затылке Сенкевич. – Хотя ничего не гарантирую. По идее, портал надо открывать в том месте, где вынесло в последний раз. Хотя бы рядом.

– Как ты это сделаешь? В прошлый раз мы все оказались в Равенсбурге. А сейчас нас размотало по Вселенной.

– Так вот же. Сложная эпоха, – пожаловался Сенкевич. – Потому и говорю: не знаю, что получится.

– Ладно, идем к генератору.

Дан проводил Сенкевича к ангару, отпер дверь. Буркнул:

– Надеюсь, без нас не свалишь, – и отправился за Настей.

– И рад бы, да не рискну, – сказал ему в спину Сенкевич. – Кажется, мы теперь повязаны, чтоб вас черти драли.

Дан отправился в склеп, склонился над Настей. Девушка едва заметно дышала. Черты лица заострились, густые черные волосы потускнели, кожа приобрела мертвенную бледность, на руках, сложенных у груди, кажется, просматривалась каждая жилочка. Паразит стремительно отнимал ее жизнь. Сердце екнуло от жалости. Дан осторожно погладил прохладную щеку.

– Держись, Насть. Скоро выберемся, я обещаю.

Он поднял на руки ставшую совсем невесомой подругу, вынес из пещеры.

Возле генератора Сенкевич, ничуть не стесняясь команды и десантников, колдовал над магическим рисунком. Вычерчивал веткой прямо на земле. Увидев Дана с Настей на руках, только присвистнул сочувственно. Закончил чертить, принялся нашептывать заклинание. Вокруг него роем закружились белые звездочки, померцали и погасли. Сенкевич несколько раз повторил попытку – безуспешно.

– Не открывается, – вздохнул он.

Дан выматерился сквозь зубы: кажется, шансов на спасение больше не было. Сенкевич закрыл ангар, тяжело опустился на землю, прислонился к двери.

– Создание портала много сил отнимает. А уж когда неудачное…

Дан уселся рядом, устроил Настю, положив ее голову себе на колени.

– Что предлагаешь?

– Думаю, может, пробиться назад к «Непобедимому». Вдруг там получится. Хотя тут еще, видишь, негативная энергия требуется.

– Слушай, в лагере пятьдесят человек полвека назад померли мученической смертью. И моих людей сколько уже полегло.

– Да, – задумался Сенкевич. – По идее, должно было получиться.

– Адмирал, – к ним подошел, пошатываясь, высокий русоволосый парень с плакатным лицом. – С вами будет говорить господин Камацу. Ответьте.

– На хрена ты с ним связался, Лонг? – злобно спросил Сенкевич. – Разве я приказывал? Что за самоуправство?

Лонг вытянулся в струнку, на начальственную выволочку ответил уверенно:

– Вы странно выражаетесь, адмирал. Я не понимаю связи между моим поступком и овощем.

– Забей! – рявкнул Сенкевич. – Я спрашиваю, почему ты вызвал Землю без приказа?

– Забить? – Лонг наморщил лоб, немного подумал, потом сказал: – Это мой долг, адмирал. Я обязан был доложить о чрезвычайном происшествии главе Корпорации.

Сенкевич некоторое время стоял молча, будто на что-то решаясь. Дан понял, что в нем сейчас борются два сознания – образцового солдата и криминального авторитета. Наконец он презрительно уронил:

– Стукач Корпорации. Гляжу, и в будущем эта профессия не исчезла.

Сразу стало понятно, кто победил. Сенкевич включил коммуникатор:

– Слушаю, господин Камацу.

– Жду вашего доклада, адмирал, – в голосе собеседника чувствовался треск арктических льдов.

– Команда заражена.

Сенкевич, а скорее всего уже Грант четко, ясно и коротко изложил суть проблемы. Умолчал только о том, что Блад, которого он обязан был уничтожить, находится рядом. Упомянул лишь, что местоположение пиратов определено. Камацу молча разглядывал лицо собеседника.

– Как я понимаю, Блад Акула с экипажем действительно находятся на планете и тоже заражены? – переспросил он после долгой паузы.

– Так точно.

– В таком случае никто не должен вернуться на Землю, ввиду опасности распространения эпидемии. Приказываю уничтожить звездолет вместе со всей командой. Пираты, полагаю, погибнут сами.

На лице Сенкевича не дрогнул ни один мускул.

– Слушаюсь, господин президент.

Камацу сухо кивнул и отключился.

– Не вздумай! – возмутился Дан. – Это наш последний шанс, если не построить портал, то хотя бы убраться с опасной планеты.

– Мне надо побыть одному, – коротко отрубил Сенкевич.

Он достал лазерный пистолет, повернулся к Лонгу, выстрелил ему в лоб. Парень молча рухнул.

«Правильно, – одобрил Блад. – От предателей надо избавляться».